Текст книги "Неукротимое милосердие. Откровения женщин мистиков из разных культур и времен"

Сад молитвы

Тереза сравнивает путь к созерцательной жизни с возделываньем сада. В книге «La vida» («Книга о моей жизни») она с волнением излагает придуманную ею аналогию с «четырьмя водами молитвы». Первая вода молитвы требует от нас активного труда. Мы идем к колодцу, опускаем ведро все ниже, ниже и ниже, а затем тянем наверх. Вода переливается через край, мы теряем примерно половину. Затем мы несем воду через двор в наш сад, где мы бережно выливаем ее на почву и упрашиваем семена прорасти. Все это и есть дисциплина созерцательной практики.

Вторая вода молитвы также требует усилий, однако есть и поддержка. Мы вращаем водяное колесо, которое выкачивает воду из источника и направляет по искусно проложенному акведуку; затем вода выливается из желоба в подставленную емкость. Так мы сокращаем расстояние. Вода выходит с шумом и плеском, и к нам поступает ее большее количество. Мы продолжаем медитировать. Появляются моменты озарения.

Третья вода молитвы – более прямая. Благодаря системе ирригационных каналов (придуманной маврами в средневековой Испании) мы только приподнимаем деревянный шлюз, и вода истекает из acequia madre, или «материнского канала», по всему полю, питая нежные побеги и увлажняя землю вокруг них. Мы пребываем в глубоком состоянии покоя.

Четвертая, и на настоящий момент наиболее эффективная вода молитвы – это дождь. А дождь – это благодать. Дождь нельзя вызвать ни силой, ни техническими ухищрениями, его нельзя уговорить, нельзя купить. Дождь – это дар духа. Единственная наша задача – это воспринять его и воздеть руки в знак благодарения. Наша индивидуальность при этом умеряется, и мы вспоминаем, что уже представляем одно целое с Единым, что так было и будет всегда.

Духовные воины

Созерцательная жизнь не для робких людей. Тихим быть страшно, а для спокойствия требуется мужество. Ошибочно думать, что кто-то появится на поле битвы собственного ума, не вооружившись мечом безусловной истины в одной руке и щитом безусловной любви – в другой. При этом нельзя утверждать, что путешествие в свой внутренний мир доступно лишь избранным. Вам необязательно проходить хитроумные посвящения и оплачивать дорогостоящие семинары, чтобы попасть в место, где можно встретиться с реальностью и сказать ей «да». Обращаясь к себе, изучая настоящий момент терпеливо и пытливо, мы становимся кромкой берега, которую может преодолеть волна любви и изменить ландшафт нашей души. Моя приятельница Миранда Макферсон называет такой опыт растекания «нектаром», подразумевая его сладость и питательность.

Спонтанное пробуждение Миранды состоялось в Индии, когда она пребывала в пещере великого учителя адвайта-веданты (недуализма) Раманы Махарши (1879–1950). На тот момент она уже многие годы вела групповые занятия по созерцательным практикам. Она была духовным руководителем других духовных руководителей и специализировалась на таких практиках, как, например, управляемые визуализации и песнопения. Она черпала мудрость из всех ведущих традиционных религий. Ключевым элементом подхода Миранды была молитва (проявление преданности). Различные способы восхваления Единого воодушевляли ее сердце и воздействовали на учеников схожим образом. Трудно было устоять и не поддаться атмосфере таких сладостных свиданий с самой природой любви.

Однако тогда в пещере переполненный сосуд духа, похоже, опустел. Миранда услышала голос Раманы (хотя прошло несколько десятилетий, как он покинул тело). «Успокойся. – сказал он. – Будь ничем. Ничего не делай. Ничего не предпринимай. Стань ничем. Ничего не оставляй. Пребывай в Боге». В ту же минуту Миранда без колебаний уступила. Она освободилась от богатого содержимого своей духовной жизни и оставила возвышенные учения, которые страстно изучала. Миранда шагнула в пустоту недуальности, и долгие годы медитации и молитвы, песнопений и визуализаций исчезли. Она погрузилась в самое сердце тайны. Такое тревожное погружение в духовную и концептуальную беспочвенность длилось несколько месяцев, и в это время распадалась ее прежняя жизнь. Она забросила центр, который основала в Лондоне, и отправилась в условное затворничество в Калифорнии.

И вот однажды, когда Миранда совершала пробежку в лесу, непроизвольно из глубины ее существа вырвалась индуистская мантра и послышалось пение: «Шри Рам Джей Рам Джей Джей Рам Ом». Голос священной песни застал Миранду врасплох. На протяжении многих месяцев она не исполняла молитвенные песнопения. Она уже не могла заниматься дуалистическими практиками, прежде составлявшими основу ее жизни. Но теперь энергия любви свободно текла в опустевшее пространство ее души.

«Сердце мое словно взорвалось светом, любовью и восторженным восхвалением. – рассказывала мне Миранда. – В тот момент я осознала: это то восхваляет то в моей душе. Как говорят суфии: “Так сердце самого Возлюбленного любит Возлюбленного во мне”. В тот самый день молитва, преданность и песнопения вернулись в мою жизнь, но уже не как способ куда-то попасть». Поясняя, Миранда характеризовала такой всплеск обожания как естественный круговорот нектара благодати, представляющий нашу подлинную природу.

Исполняя сакральную музыку, мы сидим около мощного фонтана любви, омывающего нас и поддерживающего в нас состояние священной тишины. Восторг впадает в безмолвие. Сама святость восхваляет себя и умолкает. Именно в такую тишину мы можем падать, и падение это бесконечно.

«Ом Гате Гате Парагате Парасамгате Бодхи Сваха!» Таково великое буддистское благословение, завершающее Сутру сердца или Праджняпарамита сутру (связанную, кстати, с воплощением божественной женственности). «О переводящая за пределы, переводящая за пределы, уводящая за пределы пределов, уводящая за пределы пределов беспредельного, к пробуждению, славься»!

Для более углубленного понимания

Для погружения в созерцательную жизнь я рекомендую ежедневно практиковать сидячую медитацию в течение месяца. Если вы регулярно делаете это в настоящее время или занимались раньше, то попробуйте новую методику. Возможно, так вы оживите и пополните опыт созерцания. Если медитация для вас в диковинку, я рекомендую изучить некоторые из традиционных методик, приведенных ниже. Лучше всего ознакомиться с ними под руководством учителя или опытного практика. Жизнь ваша может измениться, даже если вы просто станете сидеть в позе для медитации по 10–20 минут в день и следить за дыханием. При этом глаза должны быть закрыты или обращены вниз.

Выполняя упражнение, отмечайте, к чему вас больше влечет: к практике проявления преданности или к практике полного поглощения? Какая из них вызывает наиболее положительные эмоции? Или вам нравятся обе? Экспериментируйте с различными методиками (число их можно расширить). Вы можете выбрать:

• осознанность (светскую);

• випассану, или медитацию внутреннего озарения;

• метту, или любящую доброту;

• тонглен, или взаимообмен с другими существами (отдача и получение);

• дзадзен;

• центрирующую молитву;

• мантру;

• дхикр, или повторение божественных имен;

• визуализацию.

Ведите журнал практических занятий и отслеживайте свой путь.

 
Любимый в доме
Хлеб, вино, свечи горят
Все под руками
 

2. Избавление от бремени. Почитание святой субботы

Начало

Сюда! Подойдите сюда. Отложите в сторону список, подчеркнутый флуоресцентным фломастером. Список, где простые задачи становятся неотложными проблемами. Где вместо пункта «Полить орхидеи» записано: «Если я не выполню этого до 11 часов завтрашнего утра, то тропические леса засохнут и виновата в этом буду только я». Или: «Если я не продлю страховку на машину, то могу разбить автомобиль и все погибнут». Или: «Эта подруга только что сделала биопсию груди, а шурин другой подруги избил ее сестру, моя тетя потеряла работу в симфоническом оркестре, а мой племянник подумывает о разводе, поэтому я должна обзвонить их всех, по часу выслушивать каждого и давать утешительные советы».

Сложите все, что вас тяготит, в корзину своего сердца. Положите это бремя к ногам Матери. Скажите ей: «Прими это, Великая Мать, потому что я больше не могу выносить всю эту чушь». А потом залезьте, как ребенок, на ее широкие колени, прижмитесь к ее пышной груди и вздремните. Когда вы проснетесь, корзина никуда не денется, но половина ее содержимого исчезнет. Другая же половина примет свои обычные размеры и формы, сбросив личину чего-то катастрофического, глобального, непреходящего и токсичного. Мать очистит и приведет все в порядок. Она примет и преобразует ваши идеи. Но только если передать их по своей воле.

Она прилетает на крыльях света

Почему бы и нет? Почему не предположить на минуту, что Абсолют (великая тайна, основа бытия) порой проявляет себя в женском теле? Согласиться, что представление о Боге как о мужчине не подходит для огромного числа людей, не говоря уже о других живых существах.

В традиции иудаизма (который не славится феминистическим настроем) наиболее почитаемый из священных дней, даже больше высоких праздников, – это Шаббат, или суббота. Более того, у Шаббата есть своя сущность, и она женского пола. Ее называют Шекиной, и она воплощает в себе энергии как царицы Малки, так и невесты Каллы. Она священная Мать, любимая сестра и близкий друг. Еще она Возлюбленная. В христианстве, родственной иудаизму традиции, ее называют Софией, или Священной Премудростью.

Я отмечаю вечер пятницы, Шаббат, вместе с некоторыми друзьями и членами семьи. По традиции наших предков-евреев мы воображаем Шекину прекрасной женщиной, влетающей в каждое окно на крыльях света, проникающей в каждое сердце и питающей его. Нам необходима дополнительная доза духовной субстанции, которую приносит Шекина, чтобы найти путь к священным землям Шаббата.

На иврите суббота произносится как «Шаббат». Но те, чьими предками были ашкеназы – в их числе я и большинство из американских и европейских евреев, употребляют слово на идише – «Шаббос». Я узнала о традициях Шаббата не от своих родственников, а от покойного ребе Залмана Шахтера-Шаломи из Фонда Ламы в начале 1980-х годов. Тогда мы отмечали каждый Шаббат в оригинальной междуховной общине, расположенной в горах на севере Нью-Мексико. Того же самого подхода я придерживаюсь и по сей день, празднуя Шаббат самостоятельно – дома или во множестве общин, которые я посещаю или где провожу междуховные ретриты. За минувшие годы совместное отмечание Шаббата превратилось в нечто, лишь отдаленно напоминающее иудейский обычай. Однако в основе этой практики – созерцательная сущность древнего ритуала, адаптированная как для удовлетворения духовной жажды, так и для современной организованной религии с ее осторожностью.

Сам ритуал делится на три части: благословение подсвечника, благословение вина и благословение хлеба.

В своей общине мы следуем обычаю, по которому женщины (они являются носительницами и оберегательницами духовных сокровищ) зажигают субботние огни. Одна свеча символизирует хесед (любящую доброту), а другая геуру (мудрую проницательность). Когда свечи зажжены, мы закрываем глаза, обращая взор в себя. «Благословен Ты, возлюбленный наш Бог, сила Вселенной, освящающий нас своими заповедями и приглашающий нас зажигать свечи субботы». После этого, воссоединившись с исконной мудростью почитания земли и неба, мы обращаемся к каждой из четырех сторон света, начиная с севера и заканчивая западом. Мы поднимаем руки и взываем к Шекине: «Добро пожаловать!» Затем мы складываем руки у наших сердец и прижимаем их к груди.

Пребывание

Шекина – внутреннее женское присутствие божественного. Согласно древним учениям, она живет в изгнании в остальные дни недели, а по субботам приходит в дом. Наша задача – ее принять. А ее цель – открыть нам глаза на реальность (любовь) и нашу суть (любовь). Мы должны повторять этот ритуал снова и снова, неделя за неделей. Мы без конца забываем и вспоминаем. По сути, если рассмотреть все духовные практики и ритуалы, все церемонии и творческие занятия, то все они являются своего рода колокольчиками, пробуждающими нас от тяжелого сна нашей обособленности.

Никто так и не сумел дать мне достойный ответ на вопрос, почему Шекину отослали из дома. Это каким-то образом связано с воплощением. И с мужской религиозной моделью. Как мы уже убедились, ведущие мировые религии явно внушили себе мысль, что настоящая цель нашей жизни – выйти за пределы мирского, включая наши тела – и особенно женские. В то же время Шекина – имманентность, она восславляет всю материю и весь дух. Она – раздробление Единого ради благословенной сумятицы многих. Она льется, расплескивается и вытекает через край ради всего, что есть. Она безгранична и неуправляема. И это не лучшая новость для власти, чья задача удерживать всех в рамках закона. Шекина – это разрушительный элемент.

Поэтому ее связывают с отсутствием греха. В талмудистских текстах существует мнение, что когда Адам и Ева дерзнули вкусить от древа познания добра и зла, то Шекина устранилась от творения. Есть и такая позиция: люди забыли истину единого Бога, стали дурно себя вести, и Святое Единство изгнало их в пустыню, а Шекина последовала за ними. Обе версии говорят о разделении. Что и является подлинным пониманием греха – отдельность от Бога (или иллюзия отдельности от Бога, так как Единое не может быть разделенным). Если мы принимаем множественность как проблему и обозначаем единство в качестве решения, то приравниваем воплощение множественности ко злу. Неудивительно, что раввины отослали Шекину прочь.

Я вовсе не критикую Единство. На самом деле, как я уже говорила в предыдущей главе, вся моя жизнь была посвящена вечной игре страстного желания и союза. Я склонялась под бременем тоски по Возлюбленному и поднималась к бесформенности объятий божественного. Как и моя тезка, поэтесса традиции бхакти XVI столетия Мирабай, я воспринимала этот любовный танец не как болезнь, которую нужно лечить, но как возможность отпраздновать необыкновенную красоту человеческого состояния. Пламя желания расплавляет границы, отделяющие нас от нашего источника, и мы вырываемся назад, домой. «Капле дождя радостно, что она входит в реку», – писал поэт-суфий Галиб.

Она превращает виноград в вино

Сейчас мы разберем вторую из трех субботних молитв – киддуш, или благословение вина. Пустой киддушный бокал символизирует сердце, обливающееся слезами в страстном стремлении к Богу. Вино – частичный отклик любви, врывающейся в него и наполняющей нас до краев. Как выясняется (и об этом нам говорят все традиционные учения), Святое Единство желает этого единения с той же страстью – и даже большей! Нам нужно лишь приподнять пустой сосуд, и он тотчас же станет полным. В Шаббат мы наливаем вино до краев, оно выплескивается на тарелку, капли его остаются на скатерти и на руках. Божественная любовь неряшлива и буйна, она опьяняет нас.

Любовью надлежит делиться. Мы передаем киддушный бокал по кругу. Каждый из нас пригубливает его и желает каждому «Шаббат шалом»: да пребудет в сердце твоем ангельский мир, да распространится он вокруг по всему миру. «Благословен ты, Возлюбленный наш Бог, дающий плод от виноградной лозы». Иными словами, да превратится виноград в волшебный эликсир, освобождающий от тирании рассудка и возвращающий правление сердца.

Шаббат – это возврат силы любовного томления. Подобно соломоновой невесте в «Песни песней» – поразительной по чувственности книги Торы (Ветхого Завета), мы встаем с постели, растрепанные и огорченные, мечемся по темным улицам и площадям в поисках единственного, кто покорил, а затем и бросил нас.

Такой язык любви типичен не только для иудаизма. Его можно встретить в эпической поэме на хинди «Гита Говинда», где Радха, воплощение божественной возлюбленной в облике девушки-пастушки, и Кришна, голубокожий Господь Любви, соблазняющий девушек мелодией своей небесной флейты, соединяются, расходятся и вновь сплетаются в муках и брачном экстазе. Мы также находим подобное в древней суфийской легенде о Лейле и Маджнуне, в которой Маджнун сходит с ума от безответной любви и лишает себя жизни, а затем Лейла, услышав о его смерти, умирает от горя. Мы распознаем этот язык любви в христианской свадебной мистике, когда душа сливается с божественным в интимном союзе, где уже не существует разделения на субъект и объект. Именно здесь любовь предстает в образе Бригитты Ирландской, хранительницы невест. В ее тройственной природе кельтские богини объединились с христианской святой, а заодно и с фольклорной героиней, которая своим прикосновением преобразует повседневные задачи в священную реальность. Мы также можем найти примеры в истории целого ряда коренных народностей, нарекающих горные вершины-близнецы в честь легендарных влюбленных, разлученных при жизни, но воссоединившихся в загробном мире.

Такое динамическое напряжение живет внутри каждого из нас, независимо от того, в контакте мы с ним или нет. Любовное томление, разжигающее и поддерживающее огонь наших интимных отношений, отражает всеобщий порыв к единству. Оно – самый корень ненасытного желания любить и быть любимым.

Хорошая новость в том, что в священный день субботы любящие соединяются вновь. Невеста возвращается из изгнания, а жених нисходит из своего трансцендентного погружения. Небо и земля встречаются и сливаются. Мужские и женские аспекты божества соединяются, а реальность снова становится цельной. Подобная драма космического масштаба разворачивается на сцене нашей собственной души. Лучи ее исходят от пламени свечи и наполняют до краев киддушный бокал.

Она накормляет нас своим телом

Теперь пришло время преломить хлеб. Подобно стыдливой невесте, мягкий плетеный хлеб хала с яйцами, маслом и ложкой меда оставался скрытым под покровом, пока мы не благословили вино. Теперь снимаем вуаль с невесты и кладем руки на плетеный хлеб (дома мы заворачиваем пару рисовых крекеров или, в крайнем случае, даже крендельков в декоративную ткань для халы). «Благословен Ты, о возлюбленный наш Бог, приносящий хлеб с земли нашей». Мы отрываем кусочки халы и кормим друг друга щедротами Матери-Земли.

Земля, Земля. Наверно, мы позабыли, что мы ее часть. Смысл субботнего ритуала в том, чтобы напомнить об этом. «Сестра наша, Мать-Земля» – так нарекал ее святой Франциск. В Шаббат мы снова клянемся сохранять с нею связь, защищать, чтить и превозносить ее, а также относиться к ней как к близкому существу.

После пятничной вечерней церемонии вся суббота, вплоть до захода солнца, посвящается общению с Шекиной, причем все отвлекающие факторы следует отбросить.

Мне выпало счастье жить высоко в горах, в окружении заповедных лесов. Когда я оказываюсь дома в перерывах между частыми поездками, я каждый день брожу по окрестностям. И неважно, что снега навалило по колено, или ветер срывает с головы капюшон, или солнце обжигает лицо. Я беру собак Лолу и Руби, и мы отправляемся в путь. По субботам твердая решимость, с которой я совершаю регулярные прогулки, превращается для меня в томные свидания с телом Матери. Я иду медленно и не забываю восхвалять ее с каждым шагом. И нежу ее своим дыханием. И благодарю. Обычно я гуляю по заранее проложенным маршрутам, но по субботам отправляюсь «Дорогой красоты», как это называется у народности дине (индейцев навахо).

В иудаизме высшая мицва (это одновременно и благословение, и заповедь) – занятие любовью со своим супругом в Шаббат. Поэтому нам следует стремиться к нашим возлюбленным и соединяться с ними. Это может быть земной человек, чье сердце открыто нам настолько, что мы сами настроены на взаимную сердечность – готовы снять одежду и слиться телами. Это может быть и божественный Возлюбленный, соблазняющий мелодией невидимой флейты, за которой в субботу мы можем проследовать к самому ее истоку, как приток вливается в устье у моря. В Шаббат у нас есть возможность заново открыть нашего любящего в качестве воплощения такой дороги к дому.

Еврейская мудрость провозглашает тело святым, а нашу связь с Землей – священной. Пища, занятие любовью, искусство и красота – все это подтверждения любящего присутствия любящего нас Бога, который по субботам являет себя в образе Шекины – пребывающей, присущей и доступной.

Она задержалась ненадолго

Суббота – это отдых, сложение нашего бремени, освобождение от навязчивых мыслей и перечня дел. В Шаббат, как сказал духовный активист XX века раввин Авраам Джошуа Хешель, мы возводим храм во времени и находим там прибежище. «Шесть дней в неделю мы живем под гнетом вещей пространства, в субботу же мы пробуем настроиться на святость во времени. Это такой день, когда мы призваны приобщиться к тому, что вечно… повернуться от итогов творения к тайне творения; от мира сотворенного – к его сотворению».

Ева Ильсен, вдова ребе Залмана, говорила мне о женственности, присущей такому времени «неделания». Мы прилежно готовили пищу заранее, чтобы труды наши были легкими, когда наступит суббота. Это время глубокой восприимчивости, квинтэссенция женственности, чувственности, плодовитости. Суббота, по словам Евы, это время духовной зиготы, слияния ДНК женского и мужского начал Вселенной, формы и бесформенности, земли и неба: «Яйцеклетка без внедренной спермы – просто яйцеклетка».

Для меня Шаббат одновременно и созерцательная практика, и акт социальной и экологической справедливости. Такой ритуал созерцателен в том смысле, что изъятие субботы из повседневной жизни означает: мы с растущим вниманием открываем себя любым другим явлениям. По субботам я отключаю все электронные устройства и прекращаю общение. Сообщения накапливаются, но небо при этом не падает. Когда я, основываясь на собственном опыте, рассказываю о щедрых плодах такого ритуала, многие из друзей и учеников доказывают мне, что они слишком заняты (якобы важными вещами), чтобы вычеркнуть целый день из недели. Такого они не могут себе позволить. Что якобы слишком много неотложных дел ломятся в двери их жизней. Слишком много электронных писем и постов в Инстаграме, на которые нужно ответить – и тотчас же! Такая роскошь, которую позволяю себе я, похожа на лень, к тому же она кажется скучной и в ней таится угроза.

Раньше я и сама так думала. По пятницам я зажигала свечи, говорила «привет» Шекине, но уже в субботу утром принималась за старое, полагая, будто смогу управлять миром. Поддержание святости в субботу научило меня, что я просто не могу не соблюдать этот ритуал. И Вселенная в свою очередь милостиво расширила для меня границы времени, чтобы я продолжала практику и могла отдыхать.

Поддержание святости по субботам способно произвести революцию. Будучи практикой добровольного опрощения, оно может свергнуть капитализм. С заката пятницы до заката субботы я стараюсь не тратить деньги, не сжигать ископаемое топливо. И не способствую иными способами продвижению модели чрезмерного потребления, по которой привыкли жить привилегированные западные люди, такие как я. Стараюсь уменьшить выбросы углекислого газа. До наступления Шаббата я подпитывала рыночную экономику, которая виновна в разрушении жизней тех, кто находится за гранью и испытывает величайшие страдания. Шекина открывает мои уши, и я слышу плач мира.