Текст книги "Неукротимое милосердие. Откровения женщин мистиков из разных культур и времен"

Кали

Подобно сияющей черноте божественной тайны,

она играет через поросшую лотосом пустошь священного тела человека.

Практикующий медитацию сталкивается с ее силой

в самом расцвете изначального осознания,

а также внутри тысячелепесткового лотоса,

что парит высоко-высоко над разумом. —

Рампрасад Сен

Господь Шива с благожелательным и дружелюбным видом лежит на спине. Ма Кали стоит у него на груди и вопит. Оба они находятся на поле битвы, и война окончена. Кали нанесла свой последний удар. Шива был ее верным и обычно молчаливым союзником. В одной из четырех ее рук все еще блестит меч. Другой рукой она держит голову врага. Две другие руки она протягивает в мудре благословения. Одна говорит: «Не бойся», а другая дарует благословения. Ее кожа иссиня-черная, ее волосы растрепаны в беспорядке. Ее грудь обнажена, а юбка соткана из отсеченных рук.

Кали – Верховная Мать, и в этой легенде Шива выступает в роли основы, которая ее поддерживает. Меч Кали пронзает иллюзию насквозь. Голова, которую она держит, – маска невежества, свободная теперь от рабства эго. Кожа богини – беззвездное ночное небо, таинственный переход от формы к бесформенности. Ее юбка соткана из кармы ее преданных, добровольно ей поднесенной.

Кали готова пойти на все ради освобождения своих любимых детей. И поэтому она поражает врагов скорби и заблуждения. Она съедает нашу чрезмерность и выплевывает нашу недостаточность. Вы устали быть мелочными и ревнивыми? Предоставьте это Кали. Вам действительно необходимо проснуться? Попросите Кали разбудить вас. Вы раздражительны и капризны? Эгоистичны и инертны? Кали освободит вас от этого бремени. Обратитесь к ней: «Ну же, Ма. Убери это препятствие и расчисти мне дорогу».

Однако, со слов моего давнего друга и наставника Рама Дасса (еще одного женственного мистика в теле мужчины), не стоит быть легкомысленными. В 1960-е годы в Индии Рам Дасс удостоился прямой передачи учений через Кали от своего гуру Нима Кароли Баба (Джи Махараджи). А уже в 1970-е с благословения Джи Махараджи Рам Дасс принес на Запад практики, объединяющие традиционные индуистские ритуалы с современными западными духовными воззрениями. По сути, такой синтез напоминал смешение классических буддийских практик тхеравады с западной психологией, что привело к зарождению американского движения осознанности.

Рам Дасс учил меня: все, что ты дашь Кали, она получит. А если ты еще не готова отдавать, она все равно придет и заберет свое. Ее меч разрубит тебя на куски. Ее огонь превратит тебя в пепел. Вот как сильно Кали тебя любит. Но верно и обратное: точно так же, как женское начало нельзя ограничить символами мягкости, Кали не является одной только неистовостью. В этой богине освобождающих нас изменений есть и изысканная нежность. Огонь не только обжигает – он размягчает и плавит то, что затвердело и застряло.

Важно отметить, что богиню Ма Кали чаще других божеств индуистской традиции воспринимают неверно. Мы подвергаем опасности сам процесс культурного усвоения, когда те из нас, кто принадлежит к доминирующим культурам, заимствуют символы и духовные практики из колонизированных обществ, до конца не понимая контекст или глубину их культурного значения. Открывая себя Кали, нам надо сопротивляться побуждению ограничить ее рамками личных домыслов и западного взгляда. Культ Кали, традиционно восходящий к Западной Бенгалии, обрел поклонников по всей Индии и за ее пределами. Кали – не что иное, как сам Бог. Она – воплощение неукротимого милосердия и непреклонная божественная Мать, неумолимая в своей любви и духовной жестокости. Сама иконография Кали красноречиво взывает к сердцам искателей из многих духовных слоев, а в наши дни с их стремлением к женственности, в эти непримиримые хаотичные времена, она неожиданно стала привлекательной и для западной души.

Анандамайи Ма

Разыгрывая лилу ребенка, жены и духовного наставника, она раз за разом проявляла различные аспекты Матери: спокойную безмятежность богини рассвета Умы, любовные наслаждения Радхи, игривой супруги Кришны, защитную свирепость Кали, дхармическое совершенство Ситы и мистическую энергию Шакти, проявленного космоса. —

Рам Дасс об Анандамайи Ма

Когда мне было шестнадцать, я почти не сомневалась, что к девятнадцати годам достигну просветления, и была потрясена, что к двадцати двум все еще не была полностью пробужденным существом. Теперь, когда мне уже за пятьдесят и меня зовут учить дхарме, я так и не достигла того положения, в котором хотела оказаться. Я и сегодня ловлю себя на том, что попадаю в дурацкие ловушки, которые эго так искусно для меня расставляет. Например, ощущение, что не могу насытиться или что мне всегда слишком много надо. По-своему я нетерпима к неврозам других людей и склонна принимать все слишком близко к сердцу. Отдельное «я» – это розыгрыш, на который я вечно покупаюсь.

Примером совершенно пробужденной женщины, который я всегда держу в голове, стала для меня индийская святая XX века Анандамайи Ма («мать, пронизанная блаженством»). Она пробудилась от сна об отдельном «я» и отбросила свое эго. Ма была без ума от Бога. Она нередко впадала в исступленный экстаз, а когда не была в трансе, то делилась божественной мудростью, воспринимая каждого паломника и преданного именно на том месте, какое они занимали в диапазоне пробуждения. Она напрямую постигала их души и находила идеальное решение их специфических душевных загадок.

Нет ничего плохого (скорее, есть много правильного) в том, чтобы ориентироваться на определенных пробужденных людей как на примеры состояния сознания, к которому мы стремимся. Проблема здесь кроется в наших заранее продуманных представлениях, что означает быть пробужденным. Я никогда не стану Анандамайи Ма. Я живу в другое время и выросла в другой культуре, а не в той, что воспитала эту величественную женщину. Но на свой лад – так же, как и вы на свой, – я уже и навсегда являюсь воплощением божественной мудрости. Нет, я вовсе не отождествляю свое маленькое невротическое «я» с воплощением божественной Матери. Я отождествляю себя со своим истинным «я» и, говоря с вами, говорю именно с вашим подлинным «я».

Я пришла к пониманию факта, что проблема состоит не в наших многочисленных несовершенствах, а в наших представлениях о совершенстве. Страдание вызывает не наша привязанность к тому, что люди думают о нас, а наше суждение о том, будто есть что-то неправильное и плохое в нас самих. Другими словами, нам стоит трудиться не над тем, чтобы стать менее человечными, а над тем, чтобы, наоборот, стать настолько человечными, насколько это вообще возможно в любой данный момент. Я могу быть надменной или жить в нужде и в то же время любить Бога с каждым вздохом моего тела, и могу быть достойной безусловной любви Бога. Потому что на самом деле я и есть та самая любовь. То же самое относится и к вам.

Анандамайи Ма входит в мой список женщин-мистиков, чье воздействие на эго поистине разрушительно, и я обожаю их за это. Когда в возрасте двадцати шести лет, после многолетней интенсивной духовной практики, произошло ее спонтанное пробуждение, она инициировала саму себя, одновременно играя роль и гуру, и ученика. Она не поклонялась только одному божеству, исключая всех остальных, она использовала религиозные формы только как средство превосхождения формы как таковой. Она отказалась от секса с мужем, и он стал ее первым и пожизненным учеником. Иногда она вела себя хаотично, сплетала руки в непонятных мудрах или падала в обморок, а иногда из ее уст потоком исходили поучения, полные возвышенной мудрости. Она не была сторонницей каких-то определенных практик и приветствовала всех людей, независимо от касты и духовной традиции. Она была иконоборцем и одновременно истово преданной. Она не делала различий между полами и при этом была в полной мере воплощенной женщиной.

Я думаю, что все все-таки хочу быть Анандамайи Ма, чтобы говорить ясные и мудрые слова и развенчивать правила приличий. Я хочу накладывать на себя взыскания и хочу сдаться Единому. Я хочу исчезнуть и одновременно продолжать приносить пользу нашему пылающему миру.

Поэзия пустоты

 
В одной руке я держу факел, а в другой ведро с водой:
С этими вещами я собираюсь поджечь небеса
И потушить пламя преисподней,
Дабы путешествующие к Богу могли разорвать завесы
И увидеть подлинную цель. —
 

Рабиа

Рабиа аль-Адавия аль-Басри была суфийским мистиком VIII века. Она освободилась из плена и жила как святая отшельница в Аравийской пустыне. Рабиа родилась в очень бедной семье и после смерти родителей была продана в рабство. Несмотря ни на что, тяготы плена не стали препятствием для ее любви к божественному. Целиком поглощенная страстным желанием встретиться с Аллахом, Рабиа умудрялась проводить дни в физическом труде, а ночи – в молитве.

Однажды ночью ее хозяин проснулся от крика, доносившегося с крыши дома. Взобравшись по лестнице, чтобы разобраться, в чем дело, он увидел свою служанку Рабиа, которая, покорно прижавшись лбом к земле, взывала к Богу. Она была окутана сияющим полем, которое становилось тем ярче, чем упорнее она молилась. Когда она подняла голову, из ее глаз, казалось, посыпались искры. Воздух вокруг дрожал от божественной любви.

«Как я могу держать в плену такое существо?» – смутился хозяин. И наутро он вызвал женщину, которую отныне считал святой, и сделал ей предложение: «Ты можешь либо остаться здесь и посвятить свою жизнь молитве, и все мои домочадцы будут тебе прислуживать, либо ты можешь быть свободной и идти, куда пожелаешь». Рабиа направилась в пустыню.

Дело было не в том, что Рабиа занималась покаянием или самобичеванием, желая расплатиться за какой-то свой проступок. Она вовсе не собиралась исчезнуть в пустыне ради этого. Ее полная отречения жизнь была наполнена чистой и лучезарной любовью. Ее единственной целью было сойти со своего пути, чтобы добраться до Бога.

Рабиа воплощала собой суфийский путь фана, уничтожение отдельного «я», ведущее к бака, единению с божеством. Будучи превосходным учителем и утонченным поэтом, Рабиа привлекала к себе внимание множества духовных искателей, и они последовали за ней в пустыню, чтобы внимать ей, сидя у ее ног. Но она прогнала их прочь. Ее личность была настолько яркой, что многие мужчины, подчас богатые и влиятельные, захотели на ней жениться. Она подняла их на смех. С камнем вместо подушки и разбитым кувшином, в котором иногда было немного воды, а иногда и еды, Рабиа бродила по бесплодной местности, восхваляя Единого, кто выше всех имен.

 
Я вся извелась, наблюдая.
Никто и никогда не нашел этого, как ни старался.
Я растаяла в нем и пришла домой,
Где каждый кувшин полон,
Но никто не пьет.
 

Под конец жизни Рабиа достигла состояния отсутствия «я», и все ее устремления ушли, как вода в песок. «В чем тут тайна? – хотели знать люди. – Как случилось, что ты повстречала Возлюбленного и живешь с ним здесь?» «Вы знаете все о том, как, – отвечала Рабиа. – Я знаю, как обходиться без “как”».

Для более углубленного понимания

Как и многие другие великие мистики, индийский учитель XX века Рамана Махарши пережил предсмертный опыт, который привел его к спонтанной самореализации. Не болезнь и не увечье привели его к этому священному порогу. Это был эксперимент с сознанием. Он самостоятельно проводил радикальное исследование, подробно представляя собственную смерть и обращая внимание на то, что остается, когда отождествляемое с самим собой отпадает. Он осознал, что мы – это не одно только тело, и мы больше, чем наша личность, что существует некий пребывающий дух, который претерпевает, что остается любящий свидетель, подлинная самость.

Примите любимую позу для медитации и задайте себе следующий простой вопрос: «Кто я?» Культивируйте любопытство и открытость ума. Вы должны быть готовы счищать чешуйки искусственного самоопределения и шагнуть глубже. «Я – женщина». – Нети-нети (не это, не то). «Я – мать, дочь, возлюбленная». Нети-нети. «Я – активистка, артистка, врач, пекарь». Нети-нети.

При этом вы не отрицаете, что любите печь хлеб либо танцевать да упаду или что вас беспокоят выбросы углекислого газа и образование ваших детей. Поступая так, вы счищаете чешуйки дуалистического сознания, чтобы вернуться к подлинной, основной, обширной и свободной природе. Находясь в этом месте, из его светящейся пустоты вы целиком погружаетесь в жизнь, не будучи отброшенными прочь.

 
Слезинки Будды
Всмотрелись на мир внизу
Роды богини
 

5. Соединение. Общность и сеть взаимопроникновения

Начало

Вы чувствуете себя особенной. Порой вы ощущаете это как некое проклятие. Как будто никто вас не понимает. И не поймет никогда. Вы обречены навсегда остаться чужачкой в толпе обычных людей и делать вид, что вы такая же, как они. Хотя вы научились жить с такой пропастью, вам отчаянно хочется жить в обществе. Вы стремитесь стать членом человеческой семьи. Принадлежать Матери-Земле.

Участие в отношениях между людьми нередко ставит нас в тупик. Это не всегда удобно и легко – когда дело не ладится, часто испытываешь унижение. Создается впечатление, что куда проще действовать в одиночку – убивать собственных драконов и распевать баллады, написанные о себе самой. Сотрудничество может быть утомительным, а с учетом доминирующей мужской системы ценностей вы можете почувствовать, что лишаетесь своей силы, когда делитесь ею с другими, не получая ничего взамен.

Как тут быть? Просто не думайте об этом. Давно прошли времена, когда жил один-единственный мудрец, делящийся своей уникальной мудростью. Это был метод, придуманный обладающими властью мужчинами, чтобы держать под контролем поиски мудрости. Эти мужчины учили нас жить по сорок лет в пустыне, страдать в одиночестве, собирая все озарения в секретный ящик с надписью «Эзотерическое знание». Затем эти знания скупо выдавались только тем, кто доказал свою состоятельность, также выстрадав в одиночестве положенные сорок лет в пустыне.

Но, как выясняется, в нашем мире есть множество особых существ, пробивающих нам путь сквозь тревогу частных головоломок и испытывающих временное облегчение от блаженства соединения. Осознав это, вы делаете выдох и расслабляется. Проклятие снято. Вы заходите в помещение с мороза. Вы протягиваете чашу, и некое особое существо наполняет ее сладким молочным чаем, приправленным ароматными травами. Вы пьете.

Путь женского начала состоит и в том, чтобы определить способности каждого. Мы хвалим людей за их умения и побуждаем их обучать этому друг друга. Возможно, вы специалист в области скрытого значения букв еврейского алфавита, или знаете, как построить хороший дом из переработанных покрышек и спрессованного грунта, или же вы учите медитации любящей доброты. Если вы знаете толк в азане – мусульманском призыве к молитве, то заберитесь на минарет и призовите всех нас к общей молитве. Если вы умеете спокойно сидеть у постели умирающего, то расскажите, как вам удается перенести такое. Если вам известно, как разбудить нас, чтобы вернуть себе исконные права, то сделайте же это, наконец! Работа по строительству сообщества будет хаотичной, но ваше сотрудничество спасет мир. И, кроме того, вам не придется скучать.

Нам нужен ее голос

Едва начав осмыслять замысел книги, я преисполнилась оптимизма относительно роста значимости женского голоса во всем мире. Женщины по всему свету вставали и говорили правду, а власть имущие обращали на них внимание. Менялись общепринятые представления, ставящие деньги выше человечности, а усилия в защиту женщин и детей, беженцев и людей с иным цветом кожи получали широкую поддержку. Люди из всех стран мира съезжались к участку строительства трубопровода Dakota Access в местечке Стэндинг Рок, который проходил бы через резервацию сиу, и протестовали, защищая реки и озера и выступая с общей молитвой и любовной заботой о нашей Матери-Земле.

Было очевидно, что патриархальные структуры теряют устойчивость и для восстановления равновесия и целостности разрушенного мира необходимо женское начало. Опросы общественного мнения указывали на уверенную победу Хиллари Клинтон на президентских выборах 2016 года в США. У нас вот-вот должна была появиться первая женщина – президент Соединенных Штатов Америки! Как и многие мои духовные сестры, я была в полной уверенности, что приходит наше время. Я была готова, что на этот раз женственность выйдет на сцену с совершенно новой постановкой.

Я легла спать накануне подведения итогов выборов, а когда проснулась утром – Дональд Трамп уже был избран президентом страны. Этот мужчина вобрал в себя все качества, которые я не приемлю. Будучи воспитанной матерью-феминисткой, внушившей мне идею о необходимости саморазвития, и будучи теперь замужем за мужчиной, которого я считаю любящим отцом многих дочерей и который поддерживает все мои устремления, я всегда была уверена, что могу достичь любой цели и внести значимый вклад в мир, хотя и являюсь женщиной. А новым президентом стал женоненавистник, который унижал женщин с неслыханной дерзостью. У меня было такое чувство, словно ночью взорвалась ядерная бомба и уйдут годы на то, чтобы полностью осознать нанесенный ущерб.

Я всегда проявляла солидарность с социальными группами, находящимися в неблагоприятном положении. Мужчина, которому надлежало стать самым могущественным человеком на планете, задумал распустить сеть социальной защиты, заботившейся о тех, кто не имел доступа к земле и недрам, отданным в непропорциональном объеме отдельным привилегированным слоям. Я стала приемной матерью нескольких детей – такое решение я приняла в молодости, впервые столкнувшись с реальностью перенаселения и надвигающейся тенью климатического кризиса, и моя семья была многонациональной. А этот мужчина – мастер расистской риторики и апологет превосходства белых. Будучи участницей зарождающегося междуховного движения, я посвятила всю жизнь раскрытию сокровищ, на основе которых строятся мировые религии и духовные традиции, и их совместному использованию. Дональд Трамп хотел запретить мусульманам появляться на наших берегах. Его исламофобская риторика была не только невежественной, но и святотатственной. Подобно пресловутому слону в посудной лавке, он нарушил золотое правило – относись ко всем людям с той же добротой и любовью, с какой ты хотел бы, чтобы относились к тебе. Или, по Библии короля Якова: «Поступайте с другими так, как вы хотели бы, чтобы они поступали с вами» [от Матфея 7:12]).

Ошарашенная, с разбитым сердцем, я отложила в сторону предложение написать эту книгу. «Час женского восстания еще явно не пробил – сказала я себе. – С таким же успехом я могу взяться за написание романа, о чем всегда мечтала. Кто станет слушать, как я прославляю побежденных? Это все равно что выставить напоказ труп и назвать его кинозвездой. Мне следует сдаться. Мы выступим в другой раз. А пока что император сидит на своем троне с автоматом под боком, и с этим мы ничего не можем поделать».

Однако годы медитативной практики взрастили во мне скромную маленькую свидетельницу, которая кое-что знает, а потому не очень-то верит во все, что ей приходит в голову. По совету моей подруги Веры де Шаламбер я обратилась к своему внутреннему миру и позволила себе не иметь ни малейшего представления о том, что происходит и как в связи с этим мне быть полезной.

Через какое-то время я вспомнила, что женщина-мистик – совсем иное существо, чем мужественный пророк. Она не степная волчица, подающая свой голос в пустыне. Она не проповедник, зычным голосом предупреждающий о надвигающемся бедствии. Ее сила – в ее сообществе. Одна она – ничто, и она знает об этом. Сама концепция мессии-одиночки не имеет для нее никакого смысла. Но когда она слышит, как плачут во всем мире, то выступает и берет за руки своих сестер, собирает своих детей и просит благословения у старших. Она целует своего возлюбленного и ставит на огонь чайник, она следует прямиком в объятия тайны, где будет выжидать, пока не поймет, что именно нужно делать. Затем вместе со своими приятельницами она это и сделает.

Рассмотрим Божью Матерь Марию. Типичный еврейский подросток из простой семьи. Ей наносит незапланированный визит существо с огромными крыльями, оно наполняет сиянием комнату и вручает Марии священные наставления. «Ты станешь сосудом для воплощения божественного здесь, на земле», – объявляет оно. «А мне будет очень больно, если я буду его матерью?» – колеблется Мария, но все же не отклоняет сказанное. А затем она соглашается: «Хинейни. Так и быть. Будет исполнено».

Промежуток времени между «ни за что» Марии и ее искренним «да» и есть темная ночь души. Это область непостижимой тайны, радикального неведения. Это безусловная (и обычно непреднамеренная) сдача без тени ожидания, что все будет хорошо. Ничего уже никогда не будет хорошо, и это нормально. Это тот самый момент, когда Мария дает согласие предстать перед всем миром в качестве Божьей Матери. И не она одна решается на такой шаг. Она связана буквально с каждой матерью по всему миру и в прошлом, и в будущем. Именно в наше время существует огромная потребность стать матерью всего мира.

И вот я, обычная женщина, оказалась в этом мире с предчувствием апокалипсиса, с президентом-мегаломаньяком, с меняющимся климатом и с подписанным контрактом на книгу. Я сделала глубокий вдох, вытерла отчаяние со своих рук о джинсы моего обета бодхисаттвы и вновь выразила намерение быть рядом со страданиями мира, чтобы их облегчить, сколько бы времени на это ни потребовалось. Я обратилась к Шекине с просьбой говорить через написанные мною слова. Я зажгла свечу и приступила к работе. В перерывах между написанием глав я варила суп, отвечала на электронные письма и сидела у постели умирающей подруги. Я вновь и вновь делала ошибки в отношениях с детьми и оставалась любящим ментором для учеников. Во всем этом я находила Бога. Иными словами, я продолжила работу женщины-мистика. Что еще я могла поделать? И кроме того, этот голос женственности был нам крайне необходим. Так я написала свою книгу.