Текст книги "Взгляд Ангела, или По следам жениха"

– Да, Илья Николаевич во мне проснулся неугомонный писака. Я не расстроена. Вся информация для меня является продуктом моей работы. Знаете, я хочу подумать недельку или две, а потом скажу вам, что у меня получается или напишу служебную записку.

– Хорошо девочка вижу, ты готова к взрослой жизни. Тебя нужно только подстраховать, чем я займусь. Только ты дай мне слово, что поделишься всем, что надумаешь! – шеф говорил и без цели теребил маленькую подушечку.

– Я постараюсь, я попробую. Я сама ещё не совсем понимаю, в чём суть. Хотя до сути видимо, ещё очень далеко, – я задумчиво качала ногой, сидя в кресле.

– Можешь завтра, не появляться на работе. Погуляйте, что ли с Надеждой в парке! – предложил шеф нам продолжить банкет.

– Ура! – Радость моя была искренней, я ведь действительно любила парк в маленьком городке. – Поймаем в объятия уходящую осень. Надежда, вы не возражаете?

– Да чего же, мне возражать, столько лет живём на Севере, а в парке была раза три и то в большие гуляния, в день города, например, – Надежда загорелась желанием прогуляться, щёки заалели!

Мы с Ильёй Николаевичем принялись греметь посудой. Он один из не многих мужчин, которые любят готовить и убирать посуду. Надежда, ласково улыбаясь, любовалась нами, как бы оно не складывалось, в жизни всегда, любые симптомы, любой беды или горя, сглаживаются именно радостью.

Утро вечера мудренее.

Я решила воспользоваться народной мудростью: «утро вечера мудренее». Заставлять себя уснуть мне не пришлось. Как только я оказалась в своей комнате, я поняла, что неисчерпаемо много энергии потратила на общение, на сбор информации, которой я не занималась намеренно. Вся информация о двух свадьбах и двух похоронах свалилась на меня, как снег на голову. Хотя до зимы осталось рукой подать, но я уже думала о снежинках. В Стрежне у меня уже была зима. Осенью заканчивался, как раз год, моей жизни на севере.

Наше утро с Надеждой началось шумно. Благодетель уже ушёл на работу. Меня в 8:30 разбудил звонок сотового, и реагировала я на звонок очень легко. Скинув одеяло резким движением, буквально спрыгнув с кровати, и тянулась к столу за сотовым телефоном.

– Маша-а-а!!!

– Понятно, звуки радости в родном голосе слышу, значит, жизнь удалась. Как ты?

– Я в 313. Меня любят, берегут, поэтому обманывают, – сообщила я радостно.

– Немного ни ясно, объясняйся! – предложила мне Маша расшифровать мою абракадабру, – давай только в двух словах.

– Ценю тебя за голос интуиции! – выдала я на одном дыхании.

– То есть ты хотела сказать…

– Не спеши, Маша не перебивай, ты права была, когда сказала, что мои благодетели поехали в Таджикистан на похороны.

– Очень, удачно и не ожидали, что тебя отсылают из полымя в огонь. – подвела итог Маша.

– Вот именно, так и произошло, – я сидела на кровати в спальной пижаме и болтала с Машей.

– И что…

– А что, позвоню тебе вечером или завтра, поработаю на Ермакова, шеф дал мне две недели отдыха, типа того, но в редакции я могу появляться, когда мне вздумается.

– Ладно, развлекайся, но мне лично, вся эта история кажется очень мутной, – отозвалась Маша.

– А мне кажется эта история жутко криминальной, жутко не реальной, жутко… какой угодно и сенсационной, – я высказала свое мнение об этой истории.

– Опа, пардон, забыла о вашей сути журналиста, – рассмеялась Маша.

– Маша, кстати, ты звонком меня подняла с постели.

– Ещё разок пардон!!! Прощаемся, – Маша смеялась.

– Прощаемся, целую! – я улыбалась.

Пока я трещала с Машей, по телефону слышала, как гремела посудой Надежда. Обычно были звуки приглушённые, а сегодня шумные и активные. С приподнятой бровью, я заглянула на кухню, для выяснения обстановки.

– Яра ты там по телефону разговаривала, а я готова сделать сюрприз, – гордо заявила Надежда.

– Очень мило, вижу ваше настроение на высоте. Да, Маша позвонила, наконец-то. Я всегда жду её звонка, – я разговаривала со спиной, хлопочущей Надежды от стола к плите. – Завтрак при свечах? Такое впервые встречается в истории, – я хлопала в ладоши. Я улыбалась счастливой улыбкой.

На столе свечей конечно не было, но сервирован стол был изыскано, по всем правилам этикета. Надежда остановилась, всё по-хозяйски оглядела.

– Ну, готово! – Объявила торжественно, и, взглянув на меня, стаявшую в дверях, ахнула – Ах деточка, ты ещё не одета.

– Вау, сейчас исправлюсь, – захлестнувшей волной радости меня вынесло с порога кухни наводить марафет в своей комнате и надевать бальный наряд.

В кухню я вернулась через полчаса в парадном костюме, готовая идти гулять в парк после торжественного завтрака, где обнаружила Надежду тоже при полном параде к выходу. Мы не выясняли, почему каждая вела себя именно так, а не по-другому. Я радовалась тому, что Надежда готова дарить и принимать сюрпризы, а это значит лишь одно, между нами восстановилась тесная духовная связь. Мы два чужих человека по крови, приняли искреннее родство душ. Выяснять бывает ли так в жизни, я не стала. Мы отправились бродить по парку, удовлетворённые поведением каждой и радовались подарком природы в виде погоды, именно в день подъёма нашего душевного настроения.

– Ярочка, кажется голод, не тётка постучал в двери. Время приблизилось к полднику, – первой опомнилась Надежда.

– Возвращаемся домой? – грустно спросила я.

– Пойдём потихоньку дальней дорогой, – предложила Надежда.

Мы свернули с открытой полянки, которая находилась на не большой возвышенности, чтобы спустится в мелкий лог и подняться на другой его стороне, выходя как раз на ту дорогу, что Надежда назвала дальней. На самом деле дорога была не более 200 метров, только выводила не к центральным воротам парка, а немного левее, в первый микрорайон окраины города. Впереди нас шёл мужчина в чёрном плаще, при виде которого я, почему-то вздрогнула. Мысленно одёргивая себя, что начинаю подозревать весь мир. Всех мужчин в чёрных плащах превращаю в чудовище, и начинаю в них всматриваться. Зачем мне это нужно, я не осознавала, но в лицо заглянуть этому мужчине, почему-то очень захотелось, захотелось догнать его и услышать непременно запах «Интеректа». Мне казалось, что запах шлейфом тянется за мужчиной. И в тоже время я осознавала, любое моё резкое действие насторожит Надежду. Я не хотела её взволновать, как я ей могу объяснить, что и кто этот мужчина, зачем мне самой пробежаться понадобилось, догоняя мужчину, лишь для того чтобы удовлетворить своё любопытство?

Я мысленно сжала своё любопытство в кулак, швырнула его в сторону обочины и продолжала медленный выход из парка, держа под ручку Надежду. Но глупый вопрос задать себе у самого выхода из парка я умудрилась: «неужели жених один и тот же и выезжает он с этого городка, на свои страшные свадьбы?» Я уже безошибочно определила, что связь между Украиной и Таджикистаном в моих историях, есть безусловная.

– Яра не ходи сегодня на Ермакова, молодая ещё успеешь наработаться, – попросила Надежда, явно не желая оставлять меня одну.

– Утром я думала, что идти на Ермакова надо после обеда, а мы с вами загуляли до полдника. Ну, хотела поработать, – размышляла я вслух.

– Ну, вот уже поздно, пожалуй, и кушать разве не хочется? – Надежда делала попытки отговорить меня.

– Надежда, вы меня уговариваете не делать то, что и я сама не хочу, – я рассмеялась, я сама, видимо была не готова идти на Ермакова, и не готова остаться один на один с моими мыслями.

Поэтому вернувшись в 313 дом, мы с удовольствием пообедали, так сказать почти, что во время ужина. Хорошо, что позвонил Илья Николаевич и предупредил, что задержится. Перебравшись в зал, мы принялись бездельничать, так и закончив день в празднестве. Утром я встала бодрая, потому что спать легла рано, а шефа ещё не было, когда я спать ложилась и уже не было, когда я проснулась.

– Надежда, я, пожалуй, съезжу в редакцию, – рассуждала я, что мне делать.

– А Илюша у нас заработался. вот и на работе задержался и рано уехал, – поддержала Надежда разговор.

– Что делать, трудная работа у начальника. Для меня не было указаний? – спросила я на всякий случай, вдруг Надежда запамятовала, что ни будь передать для меня.

– Нет! Только поинтересовался, «отдыхает? «Ну, пусть отдыхает молодая» – Слова шефа – мужа, Надежда мне передавала с глубоким почтением.

Я подумала, что они очень сильно привязаны друг к другу и их соединяет живое понимание. Я позвонила Еве, что к 9:00 спущусь к углу дома. В ответ услышала радость, что идти ей в редакцию не одной. Я выскочила из квартиры, расцелованная на дорожку Надеждой и встретила степенность Евы. Весело болтая о разных мелочах, мы пришли в редакцию.

– Яра сейчас тебя атакуют расспросами, давай отстреливайся, рассказывай, – напомнила мне Ева, что встреча с коллективом впереди.

– Ева мне бы сначала с тётей Галей увидеться, она то вышла на работу? – спросила я у Евы, когда мы шли по просторному коридору.

– Вышла, я вышла. Идём моя принцесса, в мою киндейку. – Тётя Галя высунула голову из своего кабинетчика, который находился в боковом пролете, сразу от парадных дверей.

– Тётя Галя, мне очень многое надо вам сказать и узнать. – Я втиснулась в узенькую дверь и плюхнулась на стул. – Ну, что шеф вам дал взбучку за то, что судьба-злодейка натворила?

– Да, укоризненно посмотрел, – эти слова тёти Гали вызвали у меня звонкий смех.

– Как же шеф умудрился в щелочках своих глаз разместить, укор? – просмеявшись я задала вопрос.

– Да вот, так и смог! Кофеёк будешь? – Тетя Галя заботливо разливала кофе по чашечкам.

– Нет, спасибо я из-за Надеждиного стола, а он сытный до обеда, – я любезно отказалась от кофе.

– Надюша, умеет хозяйничать этого у неё не отнять.

– Тётя Галя зря вы скрыли от меня то, что шеф получил телеграмму. Если бы я знала там, на Украине о похоронах в Таджикистане, я бы более внимательно относилась ко всему, что там происходило, а так мимо меня прошла куча информации, оставшись незамеченной, точнее, я не-обратила внимание, считая, что мне это ни к чему, – голос мой звучал очень грустно, тётя Галя поняла, что я мучаюсь тем, что вернуть невозможно.

– Ярочка, ну кто же знал, что всё так получится. Шеф вон сам меня очень подробно пытал, что да как там было. Что ты делала? Я же ему всё, как на духу рассказала. Какая ты умничка, как всё фоткала. Ну, а что же скрывать то!!! Шеф как приехал из Таджикистана вызвал к себе Максимку, это мне Нинка сказала. Так его ругал, так ругал и выгнал наверно! Но Лариса сказала, что Максимка в командировке, – сообщила тетя Галя все тайные сведения.

– Год работаю в редакции, а Максимку так и не видела. Хоть глазком на него взглянуть, что там за Максимка, – пожаловалась я.

– Да, что на него глядеть? Максимка как Максимка, – отозвалась тетя Галя.

– И то верно, не буду сожалеть о том, что упустила и что не могу сделать или изменить. Пойду в отдел там уж все гудят, поди, что я с вами заболталась.

– Поди и гудят? Ну, ладно иди. Ты на работу вышла? – «хлопотушка» встала, распахнула двери.

– Нет, так заглянула поболтать с коллегами! Хочу на Ермакова поработать, как там у нас? – поинтересовалась я

– Чистота, я всё проверила. Сухих, сыпучих продуктов полно. Хоть на зимовку туда уходи, а если что надо…

– Ничего, Санька сбегает и принесёт, – отозвалась я. – Вот и ладненько пойду до обеда проболтаюсь в отделе, – я обняла тетю Галю и пошла в отдел.

Тётя Галя проводила меня взглядом, я чувствовала жжение её карих глаз, где-то в области затылка. Оглянулась, только пожала плечами и пошла в отдел, где меня встретили буквально с распростёртыми объятиями, тем более Ева, успела сообщить, что я завернула по пути к тёте Гали в хоромы, на огонек.

– Яр, ну, что так долго-то, чай, вон уже остывает, – Нинуля заговорила быстро, чуть ли не глотая слова, эта её манера означала укор в высшей степени. – Вот волнуемся же все!

– Марина Андреевна, примите скромненький подарок с украинской земли. – Я протянула ей маленький свёрток из внутреннего кармана.

– Ого, совсем не ожидала! – Марина Андреевна, развернув пакет, выудила на свет божий запаску, только шифоновую и вышитую золотым люрексом. – Эти украинские штучки мне знакомы. Спасибо Ярослава.

– А, что это за вуаль? – Нинуля округлила глазки.

Остальные вопросительно молчали. Марина Андреевна, взглянув на меня, поняла, что ей отдано право, рекламировать свой подарок.

– Это запаска – демонстрируя изделие, Марина Андреевна окрылилась – Её одевают на Украине поверх юбок. Она похожа на русский фартук только с двух сторон. Очень оригинальное украшение к юбкам.

– Здорово! Яра у тебя есть такой? – спросила Ева.

– Ева, я тебе тоже привезла подарок, хотела отдать позже, ладно? – Ева согласно мне кивнула – А у меня есть такой, только из тяжёлой ткани и с яркой вышивкой.

– Ай, да хохлы молодцы! Это же надо, какие мастерицы. Так умело вышили на шифоне, – расхваливала Нинуля, уже успевшая взять у Марины Андреевны запаску.

Пятой была Татьяна Юрьевна, женщина в годах, без карьерного роста, женщина «потухает», так вот она и была потухшей. К её молчаливому присутствию привыкли все. Она приподняла очки, взглянула на суету и принялась что-то писать. Я относилась к ней добродушно, впрочем, все к ней так относились добродушно, оббежав вокруг стола, я чмокнула её в щёчку.

– Давайте, чай пить! – эти слова умиротворённым тоном произнесла Татьяна Юрьевна.

Все заулыбались, правильно, главное вовремя начать.

– Все в сборе! – произнесла Ева!

– Как это все? Максимки не хватает, – вставила Нинуля.

– Вам легко говорить о том человеке, с которым вы работаете, а я вот тоже год работаю и Максимку так и не видела! – С притворной горечью произнесла я.

Все, взглянув на меня, засмеялись, реагируя на скорченную рожицу. Чаепитие в отделе прошло в радушной беседе. Я рассказывала о красотах Карпат, о вкусностях украинской кухни. Марина Андреевна говорила о Казахстане. Она в 1998 году уехала из южного края и прижилась на Севере. По её рассказу чувствовалось, что годы, прожитые в Казахстане, оставили в душе Марины Андреевны глубокую привязанность, тем более она жила в Алма-Ате. Название этого города переводится так «Алма» – это яблоко, «Ата» – это дедушка. Алма-Ата – по-русски, звучит как Яблочный дед или Мудрое яблоко. По своей сути Алма-Ата буквально утопает в яблоневых садах, где плодоносят яблоки. Алма-Ата расположилась у самого подножья одного из хребтов Тибетских гор и начиная с окраин города, которые с Альфа-Рабби (название проспекта) поднимаются на предгорья, усажены яблонями.

– Журналист всегда умеет рассказать, – ввернула слова Нинуля, когда Марина Андреевна переводила дыхание.

– А я нисколько не преувеличиваю. Достаточно один раз съездить в Казахстан, во время цветения садов и увидеть «Яблонь белый дым» в душе поселится любовь к этому краю. И уже ни один другой уголок земного шара не сможет сделать тусклыми впечатления о цветущих яблонях на предгорьях.

– Я очень хотела бы пережить, точнее, увидеть подобное, – в голосе звучали ноты романтики, по своей сути я была мечтатель, поэтому высказала, такое желание.

– Ярочка, если хочешь, вспомнишь мои слова весной. Судьба сама тебя унесёт в те края, а цветущие яблони, утопающие в зелени предгорья я могу назвать «Белой любовью» или «Любовью в цвете», – задумчиво проговорила Марина Андреевна.

– Мариночка, никогда не замечала в тебе то, что ты веришь в капризы судьбы, – Татьяны Юрьевны искренне удивлялась.

– И в 45 лет не стыдно учится, наверное, я где-то недавно, переоценила какие-то ценности в жизни, – сообщила Марина Андреевна.

– Марина Андреевна, зачем мечтать? Взяли отпуск в апреле и махнули в Казахстан. – Нинуля всегда реально говорила.

– Ох, пятый год собираюсь, и всё как-то не получается. То Артёмка заболел, поехали к родне мужа в Подмосковье, отвезли его на всё лето, то ещё, что ни будь, отвлекает. В прошлом году Андрею захотелось непременно за границу. – Марина Андреевна рассказывала о внутренней возне в семье.

– Помню, помню, как ваш муж вас приходил с цветами приглашать в поездку, – Ниночка романтично закатила глаза в потолок.

– Нина, да ладно тебе, романтика всегда должна присутствовать в отношениях. – Ева говорила немного с укором.

– А, я не против романтики, пусть присутствует, – Ниночка развела руками.

Все рассмеялись, понимая добродушие Ниночки, а болтливость – это доминирующая черта её характера.

Позвони мне, позвони…

Из отдела я вышла почти в третьем часу. Это означало, что я сегодня не пойду на Ермакова и не останусь наедине с загадками о свадьбах. Это означает, что все мои вопросы пока будут лежать в архиве моего сознания, когда я шла по центральному проспекту Нефтяников, загребая носками ботинок хрустящие льдинки, в сумочке затрещал телефон.

– Маша! – радостно отозвалась я в телефон.

– Привет, ты не выполнила обещание, как можно такое объяснить? – строго спросила Маша.

– Ой, я поняла, я не позвонила тебе вчера вечером, прости, прости, но это ещё не всё. Я прячу голову в кусты, – сообщила я Маши.

– Это значит, что? – Маша продолжала строго со мной разговаривать.

– То, что я не пошла на Ермакова и увиливаю, как могу, от похода в фотолабораторию! Вчера гуляла до полдника с Надеждой в парке, – похвасталась я, оправдывая не желание занятостью.

– Произошло что-то потрясающее? – Маша как-то загадочно задала вопрос, и я это уловила.

– По твоей интонации слышу вопрос, но чувствую, что так ты констатируешь факт, зная, что у меня что ни будь, да произошло, верно? – как-то путано я выразила то, что улавливаю душой, но ещё не осознаю умом.

– Может и верно! Вопрос я задала спонтанно, – отозвалась Маша.

– Маша, твоя спонтанность называется интуиция, – уточнила я.

– Умничай, умничай приятно слушать! – Маша рассмеялась, мы просмеялись, и я продолжила.

– Знаешь ли, когда мы уже выходили из парка в 1-микрорайоне, впереди шёл мужчина в чёрном плаще, – я рассказала суть моих волнений.

– Ты решила, что это твой «Бродячий призрак»? – серьезно спросила Маша.

– Ну, что-то в этом роде! Даже уловила запах «Интеректа», а может быть сама, себе его придумала, этот запах стал для меня реальным наваждение, – я рассказала Маша самое сокровенное, которое томила моё сознание.

– Ох, Ярка, как глубоко ты погрузилась в омут собственных рассуждений, очень хочу, чтобы факты не состыковались, и история с женихом, оказалась тобой придуманная, ну, госпожа журналист, пусть все будет твоя сказка, – сообщила мне Маша.

– Ты хочешь сказать, что это плохая сказка, – грустно сказала я.

– Да ничего я не хочу сказать, только прошу тебя, как взрослую девочку оставайся на связи, – Маша просила убедительно.

– Хорошо, я всегда телефон ношу с собой, – отозвалась я.

– Ай-ай, телевизор переполнен сообщениями, что сотовые телефоны воруют беспощадно. Дайка мне, какой ни будь настольный телефон что ли, или городской. В 313 есть в квартире телефон? – спросила Маша.

– Есть, и в редакции есть, а я могу болтаться только между этими двумя телефонами, то есть идти по улице, – я говорила рассудительно.

– Очень мило! Давай оба, на память помнишь? – спросила Маша.

– Помню, есть, что под рукой? Записывай: 68—3-20 – это 313; 68—3-56 – это редакция, точнее отдел «Обо всём» в газете «Нефтяник», – продиктовала я Маши.

– Кто в редакции может подходить к телефону? – спросила Маша.

– Нас там пять женщин и Максимка! Кстати его я так и не видела, – уточнила я.

– Какие твои годы увидитесь, влюбитесь и женитесь, – пошутила Маша.

– Маш!!! – я укоризненно её одернула.

– А что разве слова из песни можно выбросить, – рассмеялась Маша. – Дошла до дома?

– Да, – отозвалась я.

– Прощаюсь! Целую! – пропела Маша в телефон.

– Люблю, целую! – отозвалась я.

Я зашла в подъезд, взглянув на часики. Обычно расстояние от редакции до 313 дома, я проходила за 20 минут, а в разговорах с Машей, я брела почти сорок минут. Волна радости меня не отпускала, поэтому радушная, я не стала открывать двери своим ключом, а позвонила в двери, которые мне распахнул шеф!

– Илья Николаевич, вы дома! – я бросилась к нему на шею с поцелуями.

– Это по-нашему, чувствую, соскучилась, – похлопал меня шеф по спине, ловко принимая в свои объятия.

– Правда, соскучилась и удивлена, что вы увиливаете от работы, – я так сказала потому, что шеф рано оказался дома.

– Деточка, иногда всё так одолеет, что прячусь сам от себя, – шёпотом сказал шеф.

– Так, хватит обсуждать рабочие дела в доме. Марш коллеги на кухню, – парадным тоном нас подтолкнула Надежда в сторону кухни.

– Ты домой шла долго, я знаю, когда ты покинула редакцию, – уточнил шеф.

– Да, я тоже увиливаю от работы или избегаю похода на Ермакова! Долго шла домой, потому что по телефону болтала с Машей. Маша переживает, что бы связь со мной не прервалась.

– Что делать хотела? – шеф не унимался.

– Хотела? Не хотела ни чего делать, я Маши дала телефоны редакции и домашний, хотела помозговать над свадьбами и похоронами!

– Ну, ну чуйка журналиста? – рассмеялся шеф. – Держишь нос по ветру, а Маши правильно, что дала все телефоны.

– Ну, вы что моя семья, перешли на шёпот в кухне? – Надежда подбоченилась с наигранной суровостью, стояла в дверях кухни.

– Всё, всё молчим! – поднял шеф две руки вверх, изобразив международный жест «Сдаюсь».

– Не молчим, а со мной беседуем! – Надежда погрозила пальцем.

Мне стало понятно, что мы с шефом заболтались, причем шёпотом, тема грусти и нашей отстранённости от нашей Надежды, заставила обратить внимание Надежды на наше поведение. Пора уделить Надежде больше внимания, то есть сказать слова ободрения.

– Николаевич, мы не имели права шептаться и молчать, а всё остальное в наших руках, – весело сообщила я.

– Понимаю, Надюшенька за нами скучает с утра до вечера, насиделась одна, – сообщил заговорчески шеф.

Мы с Николаевичем вместе смотрели на Надежду, каждый понимал, как она нам дорога. Сегодня нас объединила любовь, которая не связывает всех троих на уровне кровного родства. Нас связало духовное единение. Я осознавала, что в мире случайных встреч не бывает. Я начала думать о том, что человечество стало употреблять слово «случайно», чтобы защитить себя от непонятного, от того, что они люди не могут объяснить, почему произошло именно так, а не по-другому. Слово «случайно» сделалось, как бы защитным от непонятного. Я о случайностях заговорила, только потому, чтобы самой в первую очередь понимать, что происходит со мной и что не понятного творится с невестами, о которых я узнала. Понимая, что меня начинают загружать мои мысли, я продолжала изображать душевную радость на лице, отпросилась почитать книгу. Часы показывали 18:20 ещё не вечер, но уже не день! Я вытянулась на разобранном диванчике, закрыла глаза и не заметно для себя уснула.