Текст книги "Всё начинается с женщины"

Часть 2

Закончились новогодние праздники, начались трудовые будни. Сын и бывшая жена вышли на работу, а Виталий Николаевич, оставаясь дома, из-за своей никчёмности чувствовал себя не в своей тарелке. Такое положение его тяготило. Нужно было чем-то заняться, искать работу. Но где её найдёшь? Он уже перебрал все варианты. Возрастные ограничения были самым большим препятствием, – устроиться в его возрасте просто нереально.

Он листал записную книжку, испещрённую именами, адресами и телефонами людей с которыми когда-то работал. Многие адреса устарели, многих знакомых уже не было в этом мире. Эти записи вызывали в памяти уже поблёкшие воспоминания. Но один телефон и связанная с ним давняя история, когда он вылетел с работы, разбудили в нём бурю эмоций. Молодой был, горячий. Но и сейчас, случись с ним такая страсть – не стал бы оглядываться на последствия.

Он встретил Ольгу и не мог не поддаться её чарам. В ней была какая-то чертовщинка. Она его захватила, перевернув всю жизнь. Сначала они встречались на берегу, где пахло речкой, щебетали птицы, и закатное солнце, пробиваясь сквозь ажурную листву, чертило на тёплой земле замысловатую вязь. Она горела в его объятьях, он чувствами взмывал до звёзд. Такого с ним никогда прежде не было.

Но закончилось золотое время, Ольга уехала домой. Он не смог выдержать без неё и дня – бросив всё, полетел за ней.

В объятьях друг друга они не помнили о времени.

– Подожди, надо ответить, – очнувшись от любовного угара, сказал Виталий Николаевич. – Мой зам звонит.

Он вышел на кухню.

– Виталий Николаевич, вы где?

– Миша! Миша, дорогой! Я встретил женщину, не могу от неё оторваться.

– Виталий Николаевич! Как я вас понимаю! Как понимаю! Честно скажу, завидую вам. Но всё-таки вам надо приехать.

– Миша, я не приеду. Делай со мной что хочешь!

– Виталий Николаевич, я без вас не могу решить тут ни один вопрос.

– Миша, ты остаёшься за командира. Считай, что я убит! —Он положил трубку.

После недели отсутствия на рабочем месте его уволили за прогулы. А запись в трудовой книжке стала отягощающим фактором при устройстве на работу.

Виталий Николаевич совсем было упал духом, хотел уже закрыть записную книжку, когда увидел между страниц визитку директора подмосковного правительственного пансионата, в котором когда-то работал. Трудно было надеяться, что за много лет ничего не изменилось. Но он всё же решился позвонить бывшему шефу. К его удивлению и радости тот по-прежнему директорствовал и, вспомнив старого работника, пригласил его к себе.

Полный надежд и страха получить от ворот поворот, Виталий Николаевич помчался на встречу.

Бывший шеф тепло, по-дружески стал расспрашивать о его жизни и, узнав, что Виталий Николаевич в данный момент прибывает в праздности, предложил ему как в старые добрые времена не пыльную работу музыкальным руководителем.

– Зарплата, правда, небольшая. Но ты можешь жить в отдельном номере и питаться в служебной столовке.

Виталий Николаевич с облегчением вздохнул. Чёрная полоса закончилась! Теперь надо повернуть на девяносто градусов и двигаться вдоль белой полосы всю оставшуюся жизнь!

Сыну и жене он объяснил, что, поскольку санаторий далеко и на дорогу уходит не только время, но и значительная сумма, лучше, если он будет проживать в служебной комнате. Эта новость обрадовала всех, у них как будто груз свалился с плеч.

Виталий Николаевич приступил к работе с воодушевлением. А что, это же не рельсы укладывать, не стоять у станка! Петь, играть на баяне, создавать радостную атмосферу для людей, разве это не та работа, о которой он мечтал? Тем более, что публика здесь достойная, и даже бывают лица, примелькавшиеся по телевизору.

Виталий Николаевич стал допоздна засиживаться в актовом зале, играя для своих многочисленных поклонников, в хорошую погоду выходил на улицу с баяном. И даже в свои выходные, когда мог поехать к семье, звонил сыну и говорил, что не может приехать, поскольку заменить его некем. Он чувствовал себя на своём месте, наслаждался обстановкой вокруг себя, купался в комплиментах, в пусть и небольшой, но славе. Его с удовольствием слушали вновь приезжающие, он по-прежнему нравился женщинам. Наконец-то он вернулся в свою стихию.

Это давало ему повод задуматься о своём будущем, о женщине, которая могла бы вдохнуть в него молодую энергию, при этом была бы хорошей хозяйкой и заботливой женой. В череде женщин, постоянно сменяющихся в санатории, он исподволь присматривал для себя такую. К тому же она обязательно должна была быть истинно верующей, поскольку сам он недавно пришёл к вере и открестился от греховной жизни.

Среди публики он видел одну миловидную даму, которая ему понравилась, но самоограничение не позволяло ему приблизиться к ней.

Они часто пересекались взглядами и однажды она подошла к нему и, глядя прямо в глаза, произнесла:

– Вы меня просто покорили! У вас такой прекрасный баритон, он вливается прямо в душу.

– Это что! Вы меня ещё не знаете! – встрепенулся Виталий Николаевич.

В мыслях мелькнуло: «Эх, голуба, не знаешь ты, сколько я осчастливил женского народонаселения, не чета тебе. Интересно, что бы ты подумала, узнав, как я здесь по молодости гусарил. Ко мне в номер очередь, ещё не таких как ты, стояла». И был в этой очереди один яркий эпизод, который он носил в памяти, как орден «За доблесть».

Это было на праздники, когда у артистов и массовиков-затейников настаёт горячая пора. От полудня до полуночи он куролесил с отдыхающими: пел, аккомпанируя себе то на баяне, то на фоно, играл вальсы для танцующих, а когда нужно было передохнуть, включал проигрыватель и ставил какую-нибудь пластинку из своей коллекции. В такой перерыв к нему подошли две женщины из тех «кому за 30». Они отличались от отдыхающей «знати» какой-то особой светскостью. Сказав пару комплиментов, они пригласили его к себе в номер повечерять.

Виталия Николаевича немного смутило приглашение, неудобно было прийти с пустыми руками. Но его успокоили: «Не беспокойтесь, у нас всё есть. Мы всё привезли с тобой».

К назначенному времени он пришёл как в министерство – в парадном костюме и при галстуке.

На журнальном столике стоял классический набор бутылок: шампанское, коньяк и водка, из закусок – икра чёрная, красная, белая рыба, салями, – «скромно и со вкусом».

На правах гостя он предложил первый тост за знакомство. И пошло-поехало.

В какой-то момент Виталий Николаевич обратил внимание, что одна из дам незаметно исчезла. Они остались вдвоём. Допили коньяк, погасили свет.

Утром он спохватился, что её нет рядом. Быстро оделся и спустился в фойе. Его подруги сдавали администратору ключи от номера. Он подошёл к ним.

– Оставьте свой телефон.

– Поймите, мы слишком известны, чтобы раздавать свои телефоны.

Прошло уже много лет с тех пор, а он так и не знает, принесла ли та ночь благословенные плоды: может, и растёт где-то его отпрыск.

Ещё недавно Виталий Николаевич не знал куда деваться от одиночества, чувствовал, что тонет, не знал, что делать. А тут ожил, жизнь засверкала новыми красками. И причиной тому была Валерия – его новая женщина.

От стремительности событий Виталий Николаевич даже немножко ошалел. Потом вспомнил, что сам же в молитвах просил об этой встрече.

Чудные мы, люди: страдаем, просим, молим о своём, а когда желаемое нам преподносят на блюдечке с золотой каёмочкой: уже и не знаем надо ли оно нам.

«А что, Валерия аккуратненькая, в доме у неё чистенько, готовит она вкусненько, – уговаривал он сам себя как малое дитя. – Да, но что скажет бывшая? Небось заревнует, козни начнёт строить. Скажет, что старого осла хотят женить из-за квартиры. Может, не стоит ей говорить? Нет, всё равно узнает. И сыну надо сказать. Да, точно! Надо посоветоваться с сыном. Как он скажет, так и будет!»

Виталий Николаевич позвонил сыну и договорился о встрече.

– Вот как ты считаешь, – начал Виталий Николаевич издалека, – если бы я встретил хорошую женщину…

– Женись! – сходу ответил сын.

– А как же ты, мама?

– Я-то тут при чём, я не маленький. А мама будет только за!

Валерия оказалась женщиной конкретной. Поняв, что из себя представляет этот тип, столько лет ускользающий от брачных отношений, который, подобно переходящему кубку, завоевать непросто, а выпустить из рук легко, решила форсировать события. Не давая ему опомнится, она назначила дату росписи и договорилась с батюшкой о венчании, хотя православной церковью второй брак не благословляется.

Её желание побыстрее стать замужней женщиной было понятно – возраст зрелый, чего тянуть-то?

– А давай согрешим? – торопя события, стыдливо сказала она как-то, кивком показывая на спальню.

– Нет-нет, мы пока не в браке. Вот обвенчаемся – тогда! – ответил он сухо, косясь на разобранную постель.

Она, огорчённо пожав плечами, отвернулась и отошла к окну. Он обратил внимание на её реакцию.

– А-а! Понял! Ты хочешь заранее проверить мою дееспособность? – Он рассмеялся, помня свои победы. – Не волнуйся, я ещё о-го-го!

Став законной супругой, Валерия убедила мужа сразу переехать к ней, освободив квартиру для сына. Она не хотела, чтобы её заподозрили в корысти.

– Ну что, отец, теперь ты доволен? – спросил сын, когда Виталий Николаевич передавал ему ключи от квартиры.

– Доволен – не то слово. Я стал другим человеком. Понимаешь? Не пью, курить бросил. Самое главное – мы вместе ходим в храм. Я в церковном хоре пою. И такая благодать на душе! А дома утром и вечером молимся у икон. За вас – родных, близких, за весь мир.

Увидеть Париж и умереть
Рассказ

Можно подумать, что родители Авроры Ивановны назвали свою дочь в честь богини утренней зари. Ан нет! Когда в семье родилась дочь, а не сын, как надеялся отец, он задумался, как назвать: «Жизнь сурова. Пусть у дочери будет мужественный, бесстрашный характер».

– А, давай назовём её в честь Жанны Д’Арк! – предложил он то ли в шутку, то ли в серьёз.

– Не, давай по-русски! – робко возразила мать, – Викторией.

– Тогда уж Катюшей! «Катюша» – легендарная гаубица времён Отечественной войны. Ну, или «Авророй», – в честь бронебойных орудий!

– Тогда лучше Авророй! Мне нравится Аврора. Аврора – легендарный крейсер.

– Согласен! Пальнула всего один раз, а какие последствия! – сказал отец, и ему сразу полегчало.

На том и порешили.

Аврора росла тихой, скромной девочкой. Закончила школу, поступила в институт. Влюбилась в красавца – двухметрового баскетболиста – звезду институтской команды. Но, видя бесперспективность надежды, на то что этот «фонарный столб» заметит её с высоты своего роста, она согласилась на брак с низкорослым бортмехаником, служившим в местном аэропорту. Про любовь никто даже не заикался, какая любовь, если ей, с её непроявленной красотой давно пора замуж, а ему нужна хозяйка, женщина, которая возьмёт на себя заботу о нём.

– Мышь, (так звали Аврору друзья) а давай распишемся!? – предложил он ей.

Она не возражала.

У Авроры Ивановны были две заветные мечты. Первая – «Увидеть Париж и умереть!» и вторая – «Жить в доме на берегу тёплого моря». Но поскольку первая мечта исключала вторую, их осуществление откладывалась на неопределённый срок.

Упорно стремясь к своей цели, Аврора Ивановна не сидела сложа руки. Будучи человеком начитанным, она хотела, побывав в самом центре Европы, своими глазами увидеть парижские красоты. Она так изучила историю, достопримечательности и карту города, что могла бы водить экскурсии. К тому же, она самостоятельно изучала французский, выписывая на карточки слова, пословицы и поговорки; перебирая их, повторяла фразы, стараясь запомнить в первую очередь те что на слуху: «Амор, сильвупле, жевупри, авек плезир»,11
  Набор фраз из к/ф «Формула любви». Амор – Любовь Сильвупле – s’il vous plaît – (франц.) Пожалуйста (при обращении на Вы) Жевупри – je vous prie – (франц.) Прошу вас (по сути тоже обозначает «пожалуйста») Авек плезир – avec plaisir – (франц.) С удовольствием


[Закрыть] се ля ви22
  Се ля ви. C’est la vie. – (франц.) Такова жизнь.


[Закрыть]

Вторая мечта – жить у тёплого моря была продиктована естественным желанием человека, всю жизнь прожившего на северах. С молодости Аврора Ивановна была обречена скитаться с мужем по авиагородкам севера, пока ему не предложили работу вместе с жильём в Архангельске.

Время шло. Дети выросли, разъехались, создали свои семьи. Дело шло к пенсии, на которую не разгуляешься. Пока Аврора Ивановна занимала скромную должность в городской администрации, а муж в авиакомпании, они неплохо зарабатывали, но экономили буквально на всём – копили деньги на квартиру для дочери.

Однажды Авроре Ивановне приснился удивительно реалистичный сон, в котором она видела себя в Париже. Она бродила по улицам, знакомым ей из путеводителей, гуляла по набережной Сены, поднималась на Эйфелеву башню, сидела в бистро за чашечкой кофе с круассаном на Шанз Элизе33
  Шанз Элизе. Париж. Центральная улица (Авеню) – Елисейские поля.


[Закрыть].

Если бы Аврора Ивановна спросила сведущих, или хотя бы заглянула в сонник, она бы узнала, – гулять во сне по Парижу – это предзнаменование больших перемен в жизни.

Утром она рассказала мужу о своём ночном путешествии.

– Вот видишь, как хорошо съездила в Париж! И чемодан собирать не пришлось, и денежки целы, – он самодовольно ухмыльнулся своей остроумной шутке.

Аврора болезненно реагировала на издёвки мужа. Она видела, что он ни в грош не ставит её интересы и понимала, что приобретение квартиры окончательно похоронит её мечты.

Аврора поделилась своими переживаниями с подругой.

– А что мечтать-то? Не понимаю, почему прямо сейчас не купить путёвку и не рвануть в Париж! Сейчас полно турфирм. Квартира никуда не денется. Подумаешь! Купите её чуть позже.

– Он меня убьёт!

– Да, ладно! Не такой уж он тиран. Зато будет что вспомнить. Другие ездят, – ничего не мешает. А ты, что, уже на себе крест поставила?

Крамольная идея упала на подготовленную почву. Как-будто с неё сняли заклятье. Аврора посмотрела на себя со стороны глазами подруги. «Что ты видела в своей жизни? – возроптал внутренний голос. – Жизнь проходит, а ты всё сидишь в этой дыре – верная жена, порядочная женщина, примерная мать. Отдала всю себя семье. Жалкое существование, как у заезженной лошади, вынужденной всю жизнь волочить повозку». Ей стало обидно и жалко себя. Неужели она не достойна подарка за свой бескорыстный труд на благо семьи. «Да пропади, провалились всё пропадом! Mieux vaut tard que jamais! – Лучше поздно, чем никогда!», – сказала себе Аврора Ивановна.

Она взяла стремянку, принесла её на кухню, сняла с антресоли банку с надписью «САХАР» и, достав оттуда аккуратно сложенные, перетянутые резинками пачки банкнот, старательно их пересчитала, а одну пачечку положила в карман фартука.

На другой день в обеденный перерыв она зашла в турбюро только узнать о поездке.

– Есть возможность размещения в бюджетном отеле в спокойном районе. И есть в центре, недалеко от Елисейских полей. Но разница в цене – приличная, – сказала девушка, не поднимая глаз от компьютера.

– Лучше в центре! Гулять так гулять! – Аврора подумала, что так она сможет самостоятельно вечерами прогуливаться по центру Парижа.

– На мой взгляд, хороший район Монпарнас. За каких-нибудь двадцать минут можно дойти до Эйфелевой башни или до Люксембургского сада.

– Знаю, знаю!

– Там много кафешек, магазинов, недалеко огромный торговый центр, так что без покупок не останетесь. Отель, хоть и 3 звезды, но приличный, находится в тихом переулке вдали от сутолоки.

Аврора уже мысленно перенеслась на Монпарнас, район, где когда-то собиралась со всего мира богема – литераторы, художники, актёры, о которых столько читала.

– И ещё: завтраки в отеле – одно название, скудные – кофе и круассаны, своих денег совершенно не стоят. Лучше от них отказаться и питаться в номере или в ближайшем бистро, так будет экономнее.

– Конечно, конечно! – обрадовалась Аврора.

Она не раздумывая оплатила путёвку и приготовилась ждать, когда сделают визу.

И всё же Аврору мучили сомнения и угрызение совести, но сворачивать с пути было поздно. Если бы она отказалась от поездки, деньги за визу ей бы не вернули. А ещё она боялась, что муж захочет проверить свой «вклад» и раньше времени обнаружит недостачу. Но ему было не до чего, он не вылезал из командировок, возвращался усталым, ел и ложился спать.

– Всё! Мне позвонили: «Виза готова», – сказала Аврора подруге.

– А он знает?

– Нет, что, ты! Я никому не говорила, только тебе.

– Что, и дети не знают? – удивилась подруга.

– Ты, что, эти эгоисты сами будут против! Они привыкли, что всё – только для них.

– Да? И кто виноват в том, что выросли эгоистами? – уколола подруга. – Ну, ничего, пора работать над ошибками.

Пока мужа не было дома, Аврора Ивановна собрала чемодан, принарядилась и с тяжёлым сердцем улетела в Париж.

Из аэропорта Орли группу туристов из России привезли в маленькую четырёхэтажную гостиницу без лифта и разместили на разных этажах. Авроре достался номер на двоих под самой крышей.

– Мило! – язвительно сказала компаньонка, оглядев каморку с обшарпанной мебелью, больше похожую на купе.

– Прекрасно! – воскликнула Аврора, выглянув в окно, из которого виднелся кусочек площади с фонтанами.

– Феерично! – с сарказмом выдохнула соседка, проверив ванную. – Горячей воды нет, а холодная еле льётся.

– Ничего! – ответила Аврора с восторгом. – Это Париж! Даже не верится! Les rêves se réalisent44
  Les rêves se réalisent – (франц.) Мечты сбываются.


[Закрыть], – гнусаво произнесла она. – «Мечты сбываются!»

– Ну, ты даёшь! Шпаришь по-французски с парижским прононсом! – восхитилась приятельница.

В плотном графике экскурсий времени для посещения магазинов не было предусмотрено.

Поздно вечером, когда все падали от усталости, Аврора находила в себе силы, чтобы пройтись вдоль авеню, заглядывая в витрины роскошных бутиков. Ей хотелось раскрыть загадку парижского шика.

– Не понимаю, где настоящие парижанки? Видела, как уборщица из отеля прошла, официантка побежала на работу, грузчик из соседнего супермаркета закурил, рабочий класс, клерки. Хочется в конце концов своими глазами увидеть этих парижанок. А то столько мифов про их утончёёённый, безупречный вкус, стиль, поведение, – рассуждала соседка. – Я думала прибарахлюсь по последней моде, приеду домой вся такая в фирме֜, невероятная, необычайная… Смотрите и лопайтесь от зависти! А тут самый модный цвет – чёрный, иногда встречается серый и бежевый. Но это же тоска: ходить в чёрно-сером! Я лично не хочу быть облезлой серой мышью! Не понимаю, для кого тогда все эти показы мод, изобретения модельеров, буйство красок, Ивы Сены Лораны…

Да, и для Авроры картинка, которую она нарисовала в своём воображении о красивой парижской жизни, не имела ничего общего с реальностью.

– Нет, а где мы могли видеть настоящих парижанок? Из окна автобуса? На экскурсиях? Они, наверное, ездят в машинах, на такси, ходят в рестораны… Это же Париж!

В последний день после ужина Аврора вышла, чтобы пройтись по вечернему Парижу и встретилась нос к носу с руководителем группы.

Аврора смотрела на разодетые манекены в окнах и сравнивала с ними своё отражение на стекле, когда услышала за спиной:

– Что это вы тут разглядываете? – спросила та.

– Вот смотрю, хочу узнать секреты стиля настоящих парижанок, – пояснила Аврора.

– На парижанок ориентироваться глупо. Здесь не обращают внимания на одежду. Это у нас, как что-то модное, красивое, необычное, так сразу французское! А они носят дорогие классические вещи. Напялить рвань или блёстки – не комильфо55
  Не комильфо (франц.) – не прилично.


[Закрыть]. А уж с каким шиком они умеют носить шарфики! – Она тоже уткнулась взглядом в витрину. – Что-то приглядели для себя?

– Да нет. Цены безумные. И здесь всё чёрное и серое. Мне нужно что-нибудь поярче, поэффектнее. Я и так слишком бледная.

– Вам не помешало бы сделать поярче макияж.

– А я вообще не крашусь, предпочитаю естественную красоту, – сказала Аврора.

«Надо же! Счастливая женщина! Для неё понятия красота и натуральность – синонимы!»

– Тогда вам до парижанки остался один шаг, эти тоже не особо переживают о внешности, предпочитают естественность и небрежность. – Она подумала и предложила:

– Если хотите, тут недалеко есть гипермаркет, можно со скидкой купить подарки.

Это приглашение добавило сил Авроре. Ей просто необходимо было что-то привезти из поездки, как доказательство своего пребывания в Париже.

– Подождите минуточку, я за подругой сбегаю. А то мне перед ней будет неудобно. Ей же тоже нужно купить подарки.

Аврора забыла об усталости. Она поднялась в номер, разбудила соседку и потащила её за собой.

Экскурсии по достопримечательностям Парижа, к которым Аврора хорошо подготовилась, не произвели на неё такого сильного впечатления, как посещение торгового центра. Её ждало потрясение.

Огромный магазин, по площади сравнимый со стадионом, можно было обойти разве что за день. Но провожатая уверенно вела Аврору к отделу распродаж. На выставленных в ряд огромных корзинах с товаром стояли ценники: «ВСЁ ПО 3», «ВСЁ ПО 5», «ВСЁ ПО 10». Вокруг корзин толпились мадамы разных мастей – от иссиня-чёрных эфиопок, тёмно-шоколадных арабок, до жёлто-апельсиновых азиаток. Присоединившись к этому излюбленному женскому занятию, две белолицые дамы из России разбавили чёрный кофе молоком.

– Смотри, что нашла! Какая прелесть, ленточки, рюшечки, кружавчики! – подойдя корзине со стрингами, Аврора схватила одни.

– Это – трусы, – сказала подруга.

– Трусы? – Аврора крутила в руках эти ленточки, пытаясь понять, как их надевать.

– А как их носят?

Видя замешательство Авроры, подруга добавила, понизив тон:

– Для «падения».

Аврора брезгливо вернула их в корзину.

– Возьми одни для прикола, – сказала подруга. – Удиви мужа.

– Что ты, он меня убьёт.

– Всё равно возьми, подаришь кому-нибудь. Дёшево и сердито.

Авроре не хотелось выглядеть замшелой деревней, поэтому она сказала:

– Возьму дочери – нарядно и эротично.

В следующей корзине оказалось море разноцветных шёлковых платков и шарфов.

– Шарфики – наше всё! Украсят любой костюм и обновят вид, – сказала руководитель группы.

Аврора запустила руки в радужную пену.

– Смотрите, каких надыбала! Не много?

– Шарфиков много не бывает. Лишние подарите кому-нибудь.

– А это? – Аврора выловила из корзины мужской галстук с изображением овечек. – Ой, а что это они делают?

– Камасутрой занимаются. Мужчине на подарок – самое то! – взглянув на рисунок, сказала подруга.

– Нет уж! Только не это!

В корзине «ВСЁ ПО 10» Авроре попался красивый парик. Она стала рассматривать его.

– Он что настоящий?

– Да нет, натуральная синтетика, – посмотрев на этикетку сказала руководительница.

– Почему так дёшево, он что секонд-хенд?

– Что, вы! Это акция, так он стоит бешеных денег. Надо брать!

– Бери, не думай! Будешь носить вместо шапки. Как француженки, они шапки не носят ни в какую погоду. И потом, всё лучше, чем твоя мочалка на голове. Будешь чувствовать себя женщиной, с удовольствием на себя в зеркало смотреть… – сказала подруга.

«Это ж надо было оказаться в Париже, чтобы так много узнать о себе нового!» – подумала про себя Аврора.

Домой Аврора летела будто на собственных крыльях. Переполненная впечатлениями, она преобразилась до неузнаваемости. Аврора почувствовала свободу, возможность самостоятельно принимать решения и осуществлять их. Как у птицы, вырвавшийся из клетки, у неё расправились крылья.

– Где ты была? – сдерживая в себе гнев, спросил муж, с трудом признавая в стоящий на пороге женщине в парике свою жену.

– В Париже! – сияющая, радостно ответила она.

– Ну что увидела?

– Угу!

– Не умерла? – он увидел её глаза и понял, что перед ним совсем чужой человек.

– Как видишь! – она поставила чемодан на пол и с показным почтением манерно склонилась в реверансе.

– Ты тут дурочку не валяй!

– А что не так? Я на свои деньги ездила, – сказала она, поправляя съехавший парик.

«Я ради семьи пашу, как проклятый, а она транжирит!». – Он почувствовал, что от охватившей его ярости, ему трудно дышать. «Вместо того, чтобы просить прощения, эта серая мышь, ещё и выкаблучивается!» – Хрясть! – Он отвесил ей такую пощёчину, что она покачнулась.

– Я – в рейс. Прости, – выпалил он срывающимся голосом, – сейчас не могу послушать твой отчёт о поездке, – взял свой кейс, и вышел, хлопнув дверью.

Аврора Ивановна дрожала от негодования. «За что?» Никогда, за всю прожитую с ним жизнь, он не поднимал на неё руку, даже когда дело доходило до крупного скандала. А сейчас, что его так взбесило? Нет, такого она ему не простит! Всё! Хватит жить в прислугах, безмолвно исполнять его прихоти, да ещё затрещины получать!

Дочь тоже была против матери.

– Обидно, мама! Не ожидала, что ты нас так подставишь. Я думаю вот-вот переедем в свою квартиру, а ты…

Впервые противопоставив свои интересы интересам семьи, Аврора оказалась в изоляции.

– Представляешь, – жаловалась она своей подруге, – они все заодно! Мать предательница! А что такого я сделала? Ему никто не возразил, когда он захотел, и купил себе иномарку.

– Но он же для семьи сделал приобретение, – возразила подруга.

– Ну, конечно, а то мы не знаем, что она ему нужна на рыбалку ездить.

– С ним надо было по-умному. Хороший мужик. Хорошо зарабатывает. Всё в семью. Не просто же так столько лет вместе прожили, двое детей. Не дури! Всё уладится.

– Ну уж, нет! С моими интересами он никогда не считался, а теперь ещё и руку прикладывать будет! И вообще, меня бесят его плоские шутки, мы с ним разные, интересы совершенно не совпадают: он жаворонок, я – сова. Он ждёт, чтобы я ему завтрак подавала. Ему, что трудно разогреть с утра?

– А ты, оказывается, у нас принцесса! Нет, королевна!

– Да! Лучше быть одной, чем тебя хлестать будут.

Аврора Ивановна подала заявление на развод.

Когда муж вернулся из рейса, его ждал сюрприз – повестка в суд.

Их развели без церемоний.

Однако, развод ничего не изменил в их жизни. Они жили под одной крышей, и хоть не разговаривали друг с другом, по-прежнему спали в одной постели, правда, «валетом». Ситуация была бесперспективной.

– Ну и чего ты добилась? – спрашивала дочь. Она была на стороне отца. – Разрушила семью! Будете на старости лет ютиться по разным углам? Или ты может, нашла нам нового папку?

Выхода из сложившихся условий Аврора Ивановна не видела. Чтобы меньше встречаться с «бывшим», она старалась подольше задерживаться на работе.

«Как жить дальше? Неужели, вот так до конца жизни мы будем врагами?» – с горечью думала она, не торопясь разбирая корреспонденцию. И вдруг в местной газете, в конце последней страницы увидела объявление: «Продаётся каменный дом – четыре комнаты, кухня, санузел, газ, централизованное отопление, горячее водоснабжение, участок 8 соток с садом, в километре от морского побережья, Темрюкский район Краснодарского края».

Аврора Ивановна оторопела. Она была материалистом, в чудеса не верила, но и на розыгрыш это не было похоже. Она набрала указанный номер телефона.

На другом конце провода откликнулся мужской голос.

– Я по объявлению. Это вы продаёте дом? – спросила она.

– Да, я.

– А сколько же он стоит? – она поинтересовалась просто так.

– А сколько вы готовы заплатить? – вопросом на вопрос ответил собственник дома.

– Да у меня вообще денег нет. Просто я всю жизнь мечтала жить у тёплого моря. А живу на севере в квартире с бывшим мужем.

– Если вы сможете продать свою квартиру, то я отдам дом за ту сумму, которую вы получите от продажи.

Аврора положила трубку. Задумалась. «А если купить этот дом, переехать туда жить, а они пусть остаются в этой квартире».

Несколько дней она носила в себе эту идею. А потом достала «САХАР», переложила содержимое в эмалированный бидончик, его – в старую сумку, покидала туда шлёпки, купальник, сарафан, оделась в старьё и направилась в аэропорт, откуда вылетела в Краснодар.

От Краснодара до посёлка дорога не близкая. Быстро можно добраться на такси. Но частники, взглянув на скромный прикид Авроры, не спешили предлагать свои услуги заезжей голодранке. Аврора дождалась рейсовый автобус.

За окном до горизонта простирались зелёные посадки виноградников. Воздух, пронизанный солнцем, хотелось пить. Аврора влюбилась в эти места. «Это и есть рай!»

– Вы живёте в раю, и даже не догадываетесь! – сказала она, обращаясь к сидевшей рядом женщине. – Теплынь! Всё зеленеет. Климат у вас просто замечательный!

– Это вы не видели, как тут раньше было. Вот это был точно – рай! Представляете, тут был виноградарский совхоз. Выращивались уникальные сорта винограда для элитных вин. Совхоз-миллионер процветал, и люди жили как у Христа за пазухой. Своим работникам совхоз отстроил несколько посёлков. Дома со всеми городскими удобствами, зарплаты приличные, бесплатные детсады, обеды… Коммуна. Люди жили одной семьёй.

– А почему в прошедшем времени?

– Вы помните безалкогольные свадьбы? Когда Горбачёв стал бороться с пьянством и алкоголизмом, вышел сухой закон66
  Закон, который в 1985 году издал Михаил Горбачёв, пытаясь таким образом бороться с пьянством и алкоголизмом. Цель не была достигнута, но отрасль развалили.


[Закрыть] и стали вырубать виноградники. Вот тогда всё хозяйство развалили, тысячи людей остались без работы. А людям, куда деваться? Продают дома и уезжают в поисках лучшей жизни.

– А сейчас, это чьи виноградники?

– Кто его знает. Частники скупили землю за копейки. Работают тут бригады приезжих из южных республик.

«Вот оно, что, – подумала Аврора Ивановна. – Вот почему хозяин готов уступить дом задаром, только бы уехать отсюда».

Автобус остановился на площади. Рядом – два магазина, банк, кафе, салон красоты. Нужный адрес оказался совсем неподалёку, между базарчиком и зданием администрации.

Хозяин дома был очень удивлён, когда увидел на пороге Аврору Ивановну. Он не надеялся, что у неё настолько серьёзные намерения.

– Проходите, располагайтесь, – обрадованно захлопотал он. – Давайте сначала отобедаем. Вы же устали с дороги, а у меня борщ готов. Пойдёмте в дом, там прохладно. Обход будет после обеда.

– Как вам борщок?

– Отменный!

– Всё со своего огорода. А какой у меня сад! Кое-что выписывал из-за границы. Ну пойдёмте, покажу свои хоромы.

Авроре понравился дом. Чистенький, ухоженный. Здесь чувствовалась мужская забота.

– А сейчас я покажу вам закрома. Спускаемся в подвал.

Большое подвальное помещение по периметру было окружено полками в три яруса. Все они были заставлены стеклянными банками с вареньями, соленьями, компотами, закусками.

– Да тут на целый год запасов! – вырвалось у Авроры. – И кто это всё наготовил?

– Супруга моя – покойница. Больше меня переживала. Не выдержала, год назад ушла в лучший мир. Вот и меня теперь здесь вообще ничего не держит. Оставляю вам всё это. Да, чуть не забыл, вот в том углу – 300 литров элитного крымского саперави.

– Куда же столько?

– Готовились к праздникам: у кого свадьба, у кого юбилей. Народу всегда у нас собиралась много.

– Возьмите хотя бы половину!

– Мне теперь ни к чему, и я вообще не пью.

– И что, вам не жалко такой дом?

– Конечно жалко. Я долго не мог решиться продать его, но другого выхода не вижу. Уеду, начну жизнь с чистого листа. Иначе – не жизнь, а существование. Это ведь срубленное дерево не приживается. А человек – созидатель, его куда ни занесёт, всюду найдёт себе дело. – Он покачал головой. – Не будем унывать! А теперь пойдёмте в сад.