Текст книги "Всё начинается с женщины"

Аврору поразили необыкновенные цветы. Но больший восторг вызвал трёхметровый куст чайной розы, усыпанный крупными махровыми бледно-розовыми цветками, распространяющий свой аромат на весь сад. «Надо будет в каждой комнате поставить по букету», – подумала Аврора.

– Так что вы решили? – спросил хозяин.

– Мне дом понравился. Но решать будете вы. Смотрите! – Аврора достала из сумки бидончик и вытряхнула из него содержимое на стол. Разложила пачки банкнот рядами.

– Ну что, ж, как договаривались. Сколько есть, за столько и берите. Документы я подготовлю, только вам придётся какое-то время их подождать. Но вы не стесняйтесь, будьте тут хозяйкой. А я завтра уеду.

– Мне телеграмму нужно подать. Далеко у вас почта?

Хозяин рассмеялся:

– В соседнем доме. У нас всё рядом. Я вас провожу.

Аврора задумалась: «Я вам всем покажу какая я «мышь!»

– Так можно? – спросила операционистку, протянув ей листок.

– Нормально. Срочная? С вас рупьписят.

Прочитав телеграмму: «Купила домик у моря тчк, райский уголок тчк, бери отпуск зпт, приезжай отдыхать тчк Адрес». Муж рассвирепел. «Приеду, убью!» – То, что «бывшая» сбежала, он уже понял по пропавшему чемодану и пустой банке из-под сахара.

Он сорвался и полетел в Анапу.

Из аэропорта до места взял такси. Глядя на пейзажи, мелькающие за окном машины, он отвлёкся и расслабился. Атмосфера юга умиротворяла.

– Так что это за райский уголок тут у вас…?

Таксист обрадовался. Любитель поговорить, пообщаться, тем более с приезжими, он начал свой детальный обзор.

– Про рай не скажу, я там ещё не был. А вот про коммунизм, прообраз рая на земле, могу многое рассказать, потому что мы жили при нём. Представляете, бывшая Голопу́зиука, где жила голытьба, при коммунистах стала совхозом-миллионером. Жили не тужили.

– Как, как? Голопу́зиука? – пытаясь повторить этот южнорусский говор, пассажир покатился от смеха.

– Да! Ведь что такое совхоз? Совхоз – это государственное предприятие, фиксированная зарплата, профсоюз, «ВСЁ ДЛЯ БЛАГА ЧЕЛОВЕКА! ВСЁ ЛУЧШЕЕ ДЕТЯМ!», дома для работников со всеми условиями. Никакого города не нужно – всё есть, всё своё! А потом провозгласили перестройку. Мы никак не могли понять, что перестраивать, если всё и так работает, все довольны. А оно вишь, как – борьба с пьянством и алкоголизмом, и начали «закручивать гайки». Сверху пришли разнарядки по вырубке виноградников. Начали не с дешевой водки и бормотухи, а с элитных вин! И ценные сорта винограда пошли под топор…

– А сейчас?

– А сейчас бывший председатель совхоза продаёт свой дом за копейки, только бы уехать отсюда подальше, чтобы ничего не напоминало о деле всей его жизни. – Он сделал паузу. – Продаёт, продаёт, да никто не берёт…

– Что так?

– Деньги где взять? – ответил таксист.

– Взглянуть бы на эту вашу достопримечательность.

– Так вот сейчас и подъедем. – «Странные эти городские! Всё бы им по экскурсиям шататься. Всё им впечатлений не хватает. Надо же сначала обустроиться». – Вам если нужна комната, так можно у моей сватьи остановиться.

Таксист притормозил у дома председателя.

– Посмотрим, – ответил пассажир, выходя из машины.

Оставшись одна в своём собственном доме, Аврора взялась наводить уют. Принесла из сада целую корзину фруктов, положила в вазу: «Красота, хоть натюрморт пиши». Прошлась веничком по двору, протёрла окошки, освежила шторы, пошла в сад за розами.

– Хозяйка, помощь нужна? – услышав за спиной знакомый голос, Аврора обернулась. Да, это был «бывший». «Вот уж не думала, что он примчится, да ещё так скоро».

– Ой мужчина, помогите, пожалуйста, слабой женщине.

Он подошёл, взял из её рук секатор и, исколов себе руки шипами, срезал несколько веток с самыми крупными розами.

– Спасибо, – с теплотой в голосе сказала Аврора. – Надо бы перекисью обработать ранки. Даже не знаю, чем вас отблагодарить.

– Да уж отблагодарите чем-нибудь, покормите хотя бы, человек – с дороги.

– Ой, как это вы удачно зашли, у меня как раз борщ готов.

– Борщ – это то что надо.

– Идёмте, покажу где руки помыть. – Аврора повела его через весь дом на кухню.

«Бывший» крутил головой оглядывая хоромы.

– Ну как борщок? Понравился? Всё со своего огорода! Такой климат, всё так и прёт…

– Хозяйка, где бы мне остановиться на пару дней? Мне много места не надо.

– Так вот ведь у меня и остановитесь. Я вам в маленькой комнате постелю. Идёмте. Вы же с дороги, устали…

Проснувшись с рассветом, он почувствовал, как будто заново родился. Так сладко он никогда в жизни не спал. Он лежал с закрытыми глазами, пытаясь найти причину этого покоя и тишины в душе, когда услышал лёгкие шаги в сторону кухни и какие-то движения. Ему не хотелось вставать. Вот так бы и лежал, если бы его не выманил тонкий аромат свежеиспечённых булочек, проникший сквозь дверь в его комнату

– Доброе утро. Идите завтракать, – позвала Аврора.

– Что это так необыкновенно пахнет?

– А это вот! – Аврора откинула полотенце с большого блюда с круассанами. – Это к кофе. Вам сколько ложек сахара, как всегда – две?

Для него это было чересчур.

– Не знал, что ты у меня такая хитро-мудрая. Мышь! Давай распишемся? – буркнул он, уткнувшись в чашку с кофе.

– Давай. А то мне неудобно перед соседями. Что они могут подумать: «Приехала вертихвостка, принимает у себя постороннего мужчину». Согласна, только с одним условием: давай устроим всё по-человечески…

– Это как?

– Сразу – свадьбу и новоселье! Устроим праздник, пир на весь мир. Чтобы и дети приехали…

– Нет. У нас денег нет. Мы дом купили.

– А я могу устроить без денег. У меня всё готово. Идём, я тебе покажу закрома.

И отметив начало новой жизни, они стали жить поживать и добра наживать.

Ни слова о любви
Рассказ

Глава 1

В череде серых будней тот день мог пройти незамеченным, если бы не поворот в мыслях Ларисы Павловны – женщины достаточно молодой на вид, но в то же время получившей от жизни немалый опыт.

«День не задался с утра. Это верный признак того, что все усилия будут напрасной тратой нервов, и дальше всё пойдёт наперекосяк. Да, но, если всё время оглядываться на обстоятельства – не сдвинешься с места. Тебе не надоело быть рабой обстоятельств? Не пора ли взять бразды правления в свои руки?» – Думая так, Лариса Павловна решила всё-таки продираться сквозь частокол препятствий. Она взяла телефон и набрала номер.

– Аллё! – ответил басовитый мужской голос на другом конце линии.

– Понимаете, у меня ремонт, рабочие двигали мебель и случайно задели старинный шкаф, зеркало выпало и разбилось. Зеркало маленькое, но старое. И почему-то никто не хочет взяться за эту работу. А мне очень жалко расставаться с семейной реликвией.

Она старалась объяснить свою ситуацию как можно подробнее, чтобы этот человек, войдя в её положение, помог ей. Ларисе Павловне казалось, что обладатель такого приятного низкого баритона – человек отзывчивый, он не должен отказать.

– Антикварными зеркалами мы не занимаемся. Поезжайте на Вишнёвую, там скорее сделают то, что вам надо.

– Ну уж нет! Они меня послали к вам, сказали, что только Петрович сможет помочь. А вы посылаете к ним. Нет, я сейчас приеду!

Она с досадой бросила трубку и стала собираться.

«Ну и ну, что за вид, – подумала она, посмотревшись в зеркало. – Ехать через весь город, пугая народ? Да, но у тебя есть оправдание – ремонт. Ремонт ремонтом, но при чём тут прохожие, которые будут шарахаться, увидев этакое чучело? Так, где косметика?» – Коснувшись кончиками пальцев накрашенных губ, растушевала помаду по скулам и подбородку. Теперь в зеркале на неё смотрела благополучная молодая дама. – «Загляденье! – похвалила она себя. – Вот навела красоту, и на человека стала похожа». Довольная своим видом, она надела пальто, эффектно обернув палантином ворот.

По указанному адресу под названием «строение» оказался огромный железный ангар. Подёргав за ручку железной двери, она вошла внутрь, где оказалось неожиданно тепло, уютно и богато от всевозможных зеркал, золочёных рам, стеклянных столиков, витрин и витражей. На столе, заваленном бумагами и образцами разноцветных стёкол, стояла зеркальная табличка с выгравированной надписью БОСС. За столом сидела женщина неопределённого возраста в заячьей безрукавке.

– Слушаю вас, – не сводя глаз с монитора, сказала она посетительнице.

– Я звонила по поводу заказа зеркала в шкаф.

– Давайте размеры.

– Я уже объясняла по телефону вашему сотруднику, что мне надо.

– Подождите минутку, позову Петровича. – Сотрудница удалилась в недра цеха.

Лариса Павловна разглядывала огромное, искусственно состаренное зеркало, когда перед нею появился крупный мужчина с усами Семёна Будённого.

– Вот смотрите, – она кивнула на состаренное стекло, – можете, когда надо, а меня посылаете куда подальше.

Он узнал этот молодой голос, настойчиво просящий о помощи. Однако она была не так молода, как можно было подумать, судя по голосу. Женщина бальзаковского возраста с яркими глазами. Она была значительно старше, чем показалось по телефону.

– Никто не хочет от целого полотна маленький кусок отрезать. Получается слишком дорого. Вот и отказывают, – миролюбиво объяснил Петрович.

– Вы тоже отказываетесь?

– Нет-нет, – поспешно сказал он, – Лариса Павловна, мы всё сделаем. Сам займусь вашим заказом. Я знаю, как сделать бюджетно.

Зазвонил сотовый.

– Да. Я занят. Освобожусь – позвоню. Не знаю. После работы. Говорю, за-ня-т. Не знаю, не знаю. Я тебе сам позвоню.

В дверь зашёл новый клиент.

– Что у вас?

– У меня, знаете, э… вы можете продать мне шесть винтиков, таких, специальных?

– Если очень надо, ждите. Посидите на диванчике, пока я с заказчицей занимаюсь. – Петрович показал в сторону и стал чертить на листе прямоугольник, затем обвёл его рамкой фацета.

– Вот, вот, мне уже нравится. – Похоже, она не шутила.

– Но это ещё не всё, чем можно украсить зеркало. Посмотрите в каталоге образцы рисунков. – Он удивлялся сам себе: такой предупредительный, учтивый. – Можно оживить, по контуру бросить цветочные виньетки.

– Нет-нет, только не это, – оборвала она Петровича. – Все эти цветочки напоминают мне памятники.

– Ха-ха-ха! – заржал клиент, считая замечание удачной шуткой. Петрович расплылся в улыбке.

– Поверьте, я в этом знаю толк, семь памятников поставила своим близким, – сказала она серьёзно. Улыбки мгновенно слиняли с их лиц.

– Знаете, я с детства люблю цветные стёклышки. Помните, как секретики устраивали. Найдёшь цветное стёклышко, выроешь ямку, положишь туда цветочек, красивую пуговку, накроешь стёклышком и зароешь это сокровище, чтоб никто не нашёл. И ходишь потом с таинственным видом, храня эту тайну от всех.

– Хотите, мы можем вам витраж сделать?

– Витраж, это, конечно, очень красиво. Но где его в простой московской квартире установить? Ему нужно пространство. Это в загородном доме можно украсить витражом большое окно. А ещё я видела, как раз у ваших конкурентов на Вишнёвой: стеклянная перегородка в выставочном зале вся в объёмных воздушных цветах – техника какая-то новая. Необыкновенно красиво. Наверное, бешеных денег стоит.

– У меня предложение, давайте сразу убьём двух зайцев. – Он перевёл на неё взгляд.

– Чем вам зайцы не угодили? Я вам их в обиду не дам.

– Я фигурально.

– Следите за своей речью. Русский язык богат, есть из чего выбрать.

– Я сам вам привезу и установлю.

– Ой, нет. У меня ремонт, беспорядок, деньги кончились, рабочие и уехали. Недоделок уйма осталась.

– Делов-то! Пришлю своих ребят, они за день наведут вам порядок.

– Не надо ребят.

– Да ладно, я сам приеду, посмотрю, что у вас там такое.

– Знаете… – Почувствовав расположение Петровича, она разоткровенничалась неожиданно для себя. – С некоторых пор я стала самостоятельной. Поверьте, в этом что-то есть. Только не подумайте, что я на жалость напрашиваюсь. Наоборот. Испытания, если не убивают, то делают нас крепче. Не надо меня жалеть. Я – самодостаточная. В жалости не нуждаюсь. – Сказала и, обернувшись, посмотрела на Петровича как бы сквозь вмиг выросшую невидимую стену.

«Зря вы, барышня, стенами отгораживаетесь, – подумал Петрович, – невинность из себя строите. Знаем мы таких самодостаточных. Это вы на людях хорохоритесь, а по ночам от одиночества рыдаете в подушку».

Сотрудники недоумённо переглядывались: о чём это они говорят, какое отношение это имеет к делу? Шеф вёл себя так, как будто кроме него и клиентки рядом никого не было.

– Смотри, чёй-то с нашим Петровичем, как павлин перед ней хвост распушил! Кто ж такая? Может, актрисулька из сериалов? Или просто из старых знакомых, только не родственница.

Все знали, что у Петровича нет никого, кроме сына.

– Да ладно, я все сериалы смотрю. Нет там такой. – Бухгалтерша, надев очки, взяла бумаги и, подойдя к столу босса и вперившись в заказчицу пристальным взглядом, протянула бумаги Петровичу. – Подпиши.

– Некогда, видишь: занят.

– Подпиши – и я пойду.

Чтобы отвязаться от надоедливой мухи, Петрович нехотя быстро поставив загогулину, поднял глаза. Бухгалтерша по-прежнему бестактно разглядывала посетительницу.

– Знакомое лицо, а не припомню, где вас видела, – соврала она.

– Не знаю, я человек не публичный, – ответила Лариса Павловна. «Хорошо, что хотя бы подкрасилась. А то сидела бы сейчас пугало-пугалом. В парикмахерскую что ли сходить, постричься, маникюр сделать», – подумала она.

Глава 2

Как и обещал, Николай Петрович приехал в свой выходной день и, оценив фронт работ, сразу же принялся за восстановление порядка.

Если бы его спросили, ради чего эти старания, он вряд ли бы смог вразумительно ответить. От одиночества, окружающего его со всех сторон, он, владелец мелкого бизнеса, спасался на работе, подолгу задерживаясь, взваливая на себя чужие обязанности, лишь бы не чувствовать себя ненужным. С тех пор как овдовел, а прошло без малого десяток лет, и единственный сын переехал к своей жене, он чувствовал себя безмерно одиноким, и старался заполнить эту пустоту. Он боялся подумать, что произойдёт, когда мастерская получит станки с программным управлением, а вместе с ними придут молодые специалисты, и ему в ближайшей перспективе придётся передать бразды правления им.

– Не надеялась, что вы приедете и собственноручно станете исправлять чужие ляпы, – сказала Лариса Павловна.

– Ну как же, если обещал – надо делать. И потом, я же знаю, что лучше меня никто не сделает. Опыт, знаете ли, его, как говорится, не пропьёшь. – Николай Петрович стал рассказывать, как построил в деревне рубленый по старинке большой дом и хотел переселиться туда всей семьёй. Думал, как раньше под одной крышей будут жить три поколения его рода. А ничего из задуманного не удалось. Уже и дом был в основном построен, да заболела жена, и жизнь пошла под откос. Так и стоит дом недостроенным, никому не нужный.

У двух случайно повстречавшихся людей нашлись общие темы, сблизившие их.

– Что за место? Далеко это? – поинтересовалась она.

– В пятидесяти километрах отсюда, удобно добираться: недалеко от железной дороги и автотрасса рядом. Чудное место на окраине деревни. С одной стороны, прямо к дому подступает лес, а с другой – поле васильков. Лес пахнет грибами, а в доме – яблоками. – «Ещё немного, и польются стихи», – удивляясь сам себе подумал Николай Петрович.

– А яблоки покупные, что ли? – шутливо спросила она.

– Что вы! Свои, да какие! Яблони остались от бывших хозяев. Их старый дом я снёс, а сад, которому уже лет тридцать, цветёт, плодоносит и радует.

– Как я обожаю грибы, их запах! Люблю и собирать, и готовить, и есть.

Он посмотрел на неё и – была ни была – предложил:

– А хотите, поедем туда за грибами, за яблоками? Денёк проведём на природе?

Она постаралась вспомнить, когда последний раз была за городом. Все эти европы-азиопы заслонили настоящее, что близко сердцу.

– Заманчивое предложение, но – не смогу. Не подумайте, это не из кокетства. Я бы с удовольствием вырвалась на природу, тем более вы так ярко описали, что я представила эти запахи и воздух, солнце, струящиеся сквозь окошки, скрип половиц. Но не могу: мне собак оставить не на кого.

– Что, так много собак?

– Да нет. Две – одна старенькая, другая маленькая.

– А мы их с собой возьмём, пусть тоже подышат свежим воздухом. Да вы ни о чём не беспокойтесь, я всё устрою самым лучшим образом. На охоту пойдём.

– Вы охотник? – подозрительно зыркнула она на него.

– Что вы, как можно зверушек обижать, я имею ввиду охоту на грибы.

Глава 3

– Сын! Это папа, – сказал Петрович, не зная, с чего начать разговор.

– Па, чё случилось?

– Сы́нку, пойди навстречу своему старому родителю, дай на время свой танк в обмен на мою ласточку. – Что? Да вот хотел на время свою… обменять на твой танк, – стараясь подбирать слова из молодёжного сленга, пояснил Петрович.

– Что, батя, на рыбалку собрался? Неужели твоим корешам всё-таки удалось сдвинуть тебя с места? Конечно, ради такого случая дам, но только с одним условием: не вздумай его мыть. Я как собрал его, ни разу не мыл. – Речь шла о «доведённом до ума» отечественном джипе УАЗ-ПАТРИОТ на усиленной подвеске, с колёсами чуть ли не от трактора, покрытым толстым слоем брони из дорожной грязи.

Николай Петрович подал машину к заранее оговорённому времени и поднялся в квартиру, чтобы вынести сумки. Лариса, держа на руках пёсика Кузю, другую собаку вела на поводке. Выйдя из подъезда, она обвела двор взглядом, пытаясь угадать, которая из множества машин поджидает её.

Ей не могло прийти в голову, что видавший виды, стоящий напротив неё мощный джип принадлежит Николаю Петровичу. Сверху лобового стекла белой краской от руки было написано «На Берлин!», сзади «Спасибо деду за Победу!», по бокам «Полная Чухлома».

– Это шутка? – сверкнула она глазами, считая, что её разыгрывают.

– Какие шутки? – на полном серьёзе ответил Петрович. – Это мой напарник, с которым мы преодолели тысячи километров, колеся по просторам родины. – Он похлопал рукой по капоту вездехода, как будто это была живая лошадь. А «Полная Чухлома» – это автопробег по такому бездорожью, какого нигде, кроме как в Костромской области, да в ноябре месяце, не сыскать.

– Господи, страшнее тарантаса я в жизни не встречала. Такое чудище ещё поискать надо! – сказала она, не скрывая иронии.

– Его действительно зовут Зверюга. – Петрович улыбнулся. Как и задумывалось, ему удалось произвести впечатление.

Потрясающий вид автомобиля дополнял внутренний антураж. Вся кабина была залеплена наклейками в том же духе и здесь всё было предусмотрено для дальних путешествий.

Глава 4

– Не верю глазам: сруб из кругляка, изба как в сказке: «А в домике этом жили три медведя». Всю жизнь мечтала летом жить в таком настоящем бревенчатом доме, – сказала Лариса Павловна, обводя взглядом стены, потолок, окна. – Тем более, когда есть всё необходимое для жизни. Быт в деревенском стиле: русская печь, самовар на дровах, чугунки и глиняные крынки. Всё настоящее и такое родное! Если заняться, вполне получится приличный дом, – размечталась она. – Сюда, рядом с печкой, просится лежанка, на пол – ковры-вязанки, где-то их, наверное, ещё ткут. Печь выложить изразцами, будет красиво. А можно и так оставить, живое тепло огня само по себе создаёт уют.

«Какой большой, основательный, добротный дом, и такой же как его хозяин сиротливый и безрадостный», – думала она, поднимаясь по лестнице наверх, где по идее должна была находиться спальня, и остановилась в замешательстве.

Отгораживающая комнату стеклянная перегородка цвета розового шампанского, вся в воздушных цветах, была в точности такой, какую она видела на Вишнёвой. Лариса чуть не ахнула: «Красота!», но сдержала себя. Итальянский гламур в русской избе был просто неуместен. Представление о гармонии, согласованности не позволяло ей восторгаться таким безвкусным смешением стилей. Она решила лучше смолчать, чем очень обидела Николая Петровича.

Он, чтобы угодить и удивить её, приложил немало усилий. Ему стоило большого труда выпросить у своего конкурента выставочную панель, которая была элементом интерьера. За это непомерно дорогое стеклянное заграничное полотно Петрович дал слово во что бы то ни стало расплатиться. А ещё нужно же было перевезти его, поднять на второй этаж, установить и при этом успеть к приезду высокой гостьи. А она даже бровью не повела. «Что у них там на уме, у этих женщин? Стараешься, из кожи лезешь, а в ответ – тишина», – огорчился Николай Петрович.

День прошёл в хлопотах по минимальному обустройству быта. Оставался ещё один день.

– А завтра я за грибами пойду, – напомнила о своих планах Лариса.

– Только не одна. Здесь лес непростой.

– Волшебный? Колдовской?

– В лесу змеи водятся, а ещё местные говорят, там леший бродит.

– Что, и русалка на ветвях сидит?

– Лариса Павловна! Я не шучу.

Настал вечер. Она вошла в спальню, поманив Кузю пальцем и закрыв за собой дверь.

Петрович сидел на диване, как морж на тумбе, слегка вытянувшись вперёд и уставившись в стеклянное панно, сквозь которое струился мягкий свет. По движению тени нетрудно было догадаться, что она делает: вот подошла к кровати, присела на краешек, включила ночник. Спальня осветилась мягким золотистым светом. Она подошла к шкафу, достала стопку белья, застелила постель, тщательно расправляя все складочки. Снова присела на краешек кровати и стала переодеваться в пижаму.

Он непроизвольно сглотнул. Ночник погас. А Петрович, весь превратившись в слух, сидел, ожидая продолжения.

Просидев так некоторое время, он понял, что «кина не будет». Подложив диванную подушку под голову, он повалился на бок и накрылся пледом.

– Ну вот, Старуха, и нам с тобой определено место. Иди, что ли, ко мне, будем спать вместе. – Он похлопал ладонью по сиденью дивана. Собака, дожидавшаяся приглашения, от радости завиляла хвостом, забравшись на диван и свернувшись клубочком, устроилась у его ног. «Всё понятно», с горькой смесью чувств думал Петрович. Однако, оценив достигнутое за, в общем-то, непродолжительное время, он решил, что сможет ещё многого добиться. Если захочет.

А Лариса долго не могла сомкнуть глаз. Мысли кружились вокруг дома, он прямо-таки захватил её. Ей хотелось вдохнуть в него тепло, уют, душу, пробудить его к жизни. Смолистый запах дерева пробуждал воображение. Она представила, что за чугунной заслонкой трещат в печи дрова, в палисаднике ступить некуда от буйства цветов. И, засыпая, видела оживший дом с банькой и дровницей у амбара.

Глава 5

Забрезжил рассвет. Лариса проснулась выспавшаяся, отдохнувшая, с чувством наполненности жизненной силой, как будто несколько суток проспала. Она сладко потянулась, и недолго думая, оделась и вышла на терраску.

Пахло утренней свежестью. «Пока не жарко, можно по дороге зайти недалеко в лес, посмотреть с краешка, может повезёт, найду грибочков», – подумала она и вернулась в дом. Сняла с гвоздика куртку, нашла маленький ножичек, взяла ведёрко. У порога увидала резиновые сапоги Петровича. «Большеваты», – подумала она. Действительно, на подошве значился сорок пятый размер. Не раздумывая, она влезла в них прямо в своих тапках. Покрыв голову платком, оставив и собак, и Петровича одних, вышла из дома.

Просёлочная дорога вела в лес. Пройдя несколько метров, Лариса заметила с правой стороны от дороги в ельнике на высоких мшистых кочках целые семейки маслят. Ходить, проваливаясь ногами между «подушек», поросших мхом, было боязно – под каждой ёлкой могла оказаться змея. Но с каждым шагом ведёрко наполнялось скользкими крепенькими шляпками маслят. Не прошло и десяти минут, как она вошла в лес, а ведёрко уже наполовину было наполнено. И всё же страх наступить на змею или быть укушенной в руку заставил вернуться на дорогу.

По левой стороне рос обычный лиственный лес. Здесь осинки чередовались с берёзками. Издали внимание Ларисы привлекла к себе яркая оранжевая шляпка подосиновика. Он как будто ждал именно её. Нагнувшись к нему, она заметила по сторонам ещё несколько грибов. Шаг за шагом она углублялась в лес, срезая их у корешка. В одном месте ей попались на глаза три красавца мухомора. Лариса, не устояв, подошла к ним, выказала восхищение их красотой и пошла дальше.

В какой-то момент она обратила внимание, что не слышит ни лесных птиц, ни деревенских петухов, ни гула проходящей рядом с деревней автострады, ни шума электричек. Ей стало не по себе. Было ощущение, что её накрыл невидимый купол. Она пошла назад, чтобы снова выйти на дорогу. Ей казалось, что она шла в нужном направлении. Да и не так далеко она зашла в лес, углубилась от дороги всего метров на десять. Усталость стала давать о себе знать. Ведёрко, такое небольшое, теперь казалось тяжеленным.

И тут Лариса заметила три знакомых мухомора, которых она оставила далеко позади. «Я что, хожу по кругу?» – спросила на себя. Она стала присматриваться, стараясь замечать оставленные следы, приметы, находила собственноручно обрезанные ножки грибов, знакомые кустики черники. Она продолжала идти вперёд и через несколько минут ей снова встретилось семейство мухоморов.

«Что это, неужели леший водит? А кто же ещё? Тебя же предупреждали». Ей стало жутко. Лариса была в таком замешательстве, что не могла ни думать, ни плакать. Не было сил идти дальше, не было смысла идти по кругу. «Что делать? Кричать? В заколдованном лесу, где даже щебета птиц не слышно? Как вырваться из этой ловушки, когда тебя никто не слышит, когда никто даже не догадывается, где тебя, шальную бабу, искать. Ну чего тебя сюда принесло?»

Вдруг раздался резкий звонок. Лариса вздрогнула от неожиданности. В кармане куртки звонил телефон. «Это Коля!»

– Лариса Павловна, мы вас потеряли.

– Коля! – у неё потекли слёзы.

– Лариса Павловна! Что вы молчите? – обеспокоенно спросил он.

– Я не молчу, я пла́чу.

– Что случилось? Где вы?

– Я действительно потерялась. Я в лесу. Пошла по дороге, сначала ходила по ельнику, а потом перешла на левую сторону, хожу по кругу. Знаю, что дорога рядом, а выйти не могу.

– Лариса Павловна! Стойте там на месте, никуда не ходите. Мы сейчас придём за вами.

Казалось, время остановилось. Можно было подумать, что прошло несколько часов, прежде чем она услышала радостный лай своих собак, бросившихся ей навстречу, и увидела своего спасителя, запыхавшегося, с испариной на лбу.

– Коля! – Она повисла у него на шее.

– Лариса Павловна! – сказал он укоризненно, обнимая её. – Лара! Ларочка! Обещай, что больше никогда без меня в лес не пойдёшь.

– Торжественно обещаю никогда в жизни, ни за что на свете без тебя в лес не ходить!

Глава 6

Собираясь на пару дней, никто не представлял, настолько быстротечно время, не думал, что двух дней им будет мало.

– Жалко, так быстро пролетели два дня, – сказала Лариса, в душе ругая себя за бездарно растраченное время.

– Так мы можем остаться подольше.

– Правда? – обрадовалась она. – А как же твоя работа? Ты же незаменимый человек…

– Незаменимых нет. Моя зам-ша спокойно обойдётся без меня. Позвоню, дам ЦУ и останемся хоть до осени.

– Ладно. Ещё бы на пару денёчков, но только если это возможно.

Николай Петрович уверенной походкой направился в дом звонить на работу. Набрал номер своей заместительницы.

– Любовь Николаевна! – Его решимость куда-то подевалась, голос изменился до неузнаваемости. Ему предстояло объяснить своё отсутствие на работе, но так прямо он не решался сказать. – Это Николай Петрович.

– Николай Петрович, это вы? Вы заболели? По голосу слышу, вы простудились!

– Нет, что вы! То есть да. Я заболел. – Он задумался, что бы ещё добавить, но Любови Николаевне было достаточно и того, что Петрович заболел. Работая рядом с ним долгие годы, она знала его как облупленного, а после того как он овдовел, стала относиться к нему с особой теплотой и заботой.

– Поняла. Не беспокойтесь, если что-то сама не смогу решить, буду звонить вам. Да, вам врача вызвать? Нужно чтобы он выписал лекарства. А то знаю я вас, занимаетесь самолечением. А после работы заеду к вам, привезу лекарства.

– Куда привезёте? Я ж на даче, – ляпнул Петрович, и сразу пожалел о сказанном, дотошная Любовь Николаевна сразу же могла заподозрить обман.

– Всё! Отзвонился. Я свободен, во всяком случае, на неделю. – Довольный собой, Николай Петрович потёр ладони.

Теперь Ларисе предстояло объяснение с сыном.

Они и так перезванивались каждый день, но сейчас Лариса Павловна должна была как-то объяснить сыну происходящее. Ему вся это история была непонятна. Он звонил, интересовался, как дела.

– Всё отлично, – отвечала она. – Хочу ещё остаться на недельку. Представляешь, грибы пошли! Ты же знаешь, я обожаю грибы.

– А как там собаки?

– Нормально. Им здесь хорошо.

– Мам, давай я приеду, хотя бы продукты привезу.

– Не беспокойся, у нас всё есть.

Обрадованные предстоящим дополнительным отпуском, оба они успокоились и занялись каждый своим делом. Николай Петрович – по мужской части, а Лариса Павловна взялась хлопотать на кухне, придумывая яства из того, что было.

После обеда, утомлённая, она прилегла на кушетку и заснула.

Николай Петрович вошёл в комнату и замер на пороге от увиденной картины. Лара спала безмятежным сном. Непослушные волосы рассыпались по подушке. Лёгкий румянец проступил на щеках. Он засмотрелся на плавный поворот головы, на тонкую линию шеи, переходящую в округлость обнажённого плеча. Только теперь он мог без стеснения рассмотреть её лицо, этот крылатый разлёт бровей, застывшую полуулыбку в уголках волнующих губ, сомкнутые усталые ресницы. Он не мог оторвать от неё взгляда. Она была подобна богиням с бессмертных полотен. «Воплощённая Афродита», – прошептал Николай Петрович и, опомнившись, торопливо схватил смартфон, подошёл на цыпочках поближе, выбрал ракурс и пару раз щёлкнул.

Глава 7

Николай Петрович чувствовал, как от присутствия Ларисы Павловны возвращается к жизни. Он слышал её голос, эти её грудные нотки, как мягкие молоточки ударяющие по струнам его души, и сердце наполнялось радостью. Он готов был потакать ей во всём, лишь бы слышать этот голос, и боялся, что с окончанием отпуска потеряет её.

Она же фонтанировала идеями обустройства дома, но суждено ли им осуществиться, никому не было ведомо.

– А вот сюда в простенок просится картина. Надо подумать, какая. – Она смотрела на голые стены и видела перед собой готовый облик дома.

– Я знаю, какая, – «Афродита».

– При чём здесь Афродита? Не представляю.

Она пожала плечами.

– Николай Петрович! – Они оба постоянно переходили то на «ты», то, вдруг испугавшись сократившейся дистанции, возвращались к «вы». – А кто такая эта зам-ша?

– Любовь Николаевна-то? Давно со мной работает. В вопросах разбирается досконально. Я ей доверяю.

– Молодая? Красивая?

– Любанька-то? Как вам сказать?.. – Петрович задумался, – с этой стороны он никогда на свою коллегу не смотрел. – Да вы ж её сами видели.