Текст книги "МакМафия. Серьезно организованная преступность"

Чтобы подобная пародия на бизнес могла работать, «Евралтрансгаз», кто бы ни стоял за ним, нуждался в абсолютной поддержке руководств «Газпрома» и «Нафтогаза». Но кроме того, поскольку два этих газовых гиганта определяют энергетическую политику своих стран, компания ETG нуждалась и в поддержке российских и украинских властей (и в косвенной поддержке пресловутого туркменского диктатора Сапармурата Ниязова, ныне покойного – его неутолимая страсть к деньгам явилась одной из главных движущих сил этой аферы).

Махинации с «Евралтрансгазом» остаются загадочным и запутанным делом. Кто бы их ни измыслил, он всячески стремится оставаться в тени. Трудно утверждать, пример ли это вопиющей коррупции или криминальной аферы, трудно даже понять, где грань между этими явлениями. Но одно этот случай демонстрирует вполне наглядно: если преступный синдикат убеждает всевластное государство потакать его махинациям или поучаствовать в них, он может считать, что нашел волшебное слово, отворяющее пещеру Аладдина. Ведь организованная преступность никогда не добивается такого успеха, как в том случае, если она пользуется поддержкой государства.

В 2000 году зима пришла в Центральную Украину поздно, припоминает Сергей Шушко. Обычно в начале ноября снег уже укутывает плодородные поля и леса возле городка Тараща, расположенного в ста с небольшим километрах к югу от Киева.

Выпади снег в том году в свое обычное время, Сергей с отцом, возвращавшиеся в тот четверг в свою деревню, не заметили бы, что из кучи свежей земли, на краю березняка, торчит рука.

Местный судебно-медицинский эксперт Игорь Воротынцев установил, что жертву сначала жестоко избили. Впрочем, ему трудно было установить, являются ли повреждения на ногах трупа следами пыток или это животные обглодали уже прикопанный труп. Тем не менее судмедэксперт указал, что «на ногах трупа содрана кожа, так что анатомия мышц видна, как на картинке, и предположил, что это работа каких-то садистов».

Труп имел признаки, характерные для жертв бандитского мира. Установление личности убитого было затруднено и тем, что труп был обезглавлен, однако судмедэксперт столкнулся с дополнительными трудностями после того, как из Киева ему приказали не отправлять труп в столицу. Воротынцев возразил: в Тараще не было морга с холодильником, однако министр внутренних дел Украины настоял на том, чтобы труп оставался в этой глубинке. Затем в Таращу приехал главный судебно-медицинский эксперт Украины, который изъял у трупа некоторые органы, а затем приказал Воротынцеву избавиться от трупа.

К тому моменту судмедэксперт уже понимал, что он втянут в весьма щекотливое дело. Это не было обычным бандитским убийством: в роли мафиозной организации на сей раз выступало само украинское государство. Как утверждает Григорий Омельченко, член Верховной рады и глава ее Следственного комитета по организованной преступности и коррупции, главным капо Украины был не кто иной, как сам президент, Леонид Данилович Кучма. Этот бывший директор ракетостроительного завода «Южмаш» в промышленном центре Днепропетровске был известен как первый из «красных директоров», то есть он был коммунистом, который зарабатывал своим трудом, в отличие от аппаратчиков, которые просто поднимались проторенной дорогой наверх. В посольствах западных стран в Киеве надеялись, что относительная молодость и энергия Кучмы вытащат Украину из того болота, в котором она оказалась при своем первом посткоммунистическом президенте, Леониде Кравчуке – он был не более чем коммунистическим бонзой из верхушки КПСС. Западные посольства ошиблись – и не только они.

«Это был период, когда государство превратилось в криминально-политическую мафию, – говорил Омельченко, воинственный парламентарий с внушительными усами. – Политическую систему и государственные структуры контролировал Кучма, чтобы обеспечить себе абсолютную власть, авторитарный режим, который позволил бы ему воспользоваться властью для бесконечного обогащения своей семьи и приближенных к нему олигархов. Чтобы этого добиться, он и его ближайшее окружение не брезговали никакими методами, в том числе самыми грязными – даже крайним физическим насилием».

Таращанский судмедэксперт, как и многие другие украинцы, прекрасно знал о том, что государство, в котором он живет, зиждется на беззаконии. Так что он проявил немалую отвагу, ослушавшись приказов из Киева: он сохранил тело, хотя без холодильника оно стало стремительно разлагаться. Помогла ему группа журналистов, которая через несколько дней приехала из Киева, чтобы опознать тело: это был Георгий Гонгадзе, который пропал двумя месяцами раньше.

Расследования этого тридцатиоднолетнего журналиста, наполовину украинца, наполовину грузина, приподнимали завесу тайны, скрывавшую прогнившую администрацию Кучмы. Ее чиновники полновластно распоряжались судебной системой, милицией, армией, спецслужбами и промышленностью, – короче говоря, важнейшими государственными механизмами, – и тем самым были важными помощниками группы региональных клик, которые с их помощью накапливали деньги и власть. Конечно, в этой клике «семей» нередки были раздоры, более того, постепенно рухнула и вся система этой власти. В декабре 2004 года бывшие соратники Кучмы, Виктор Ющенко и Юлия Тимошенко, возглавили «оранжевую революцию», призванную заменить коррупцию легитимной властью народа, которая должна была стать главным принципом действия государства.

Но до той поры украинский опыт не имел прецедентов. Даже в России эпохи Ельцина, когда влияние олигархов на Кремль достигло своего пика, политические и экономические процессы были до известной степени разделены – не говоря уже о личных амбициях. Но на Украине на рубеже веков олигархи и правительство были единым целым, а крепили это единство нерушимые цепи СБУ – Службы безопасности Украины, КГБ независимой Украины. Но время от времени утечки случались и в СБУ, и один ее сотрудник проговорился, решив не упускать возможность пролить свет на убийство Гонгадзе.

Николаю Мельниченко невероятно повезло: 30 октября 2002 года, когда он подал документы на получение загранпаспорта, СБУ взяла редкий для нее тайм-аут. Возможно, ее офицеры были слишком заняты – ломали головы над тем, как бы избавиться от трупа Гонгадзе. Но какова бы ни была причина, в тот день, когда Сергей Шушко заметил руку, торчащую из земли на краю березняка, МВД Украины выдало Мельниченко загранпаспорт, в котором вскоре уже красовалась чешская виза, – в Чехию он с семьей и отбыл три недели спустя.

СБУ следовало бы заинтересоваться намерениями Мельниченко, потому что всего за неделю до получения паспорта он уволился из ее рядов, – он служил в президентской охране и большую часть дня находился при Кучме или недалеко от него.

А в течение предшествующих двенадцати месяцев майор Мельниченко незаконно записывал на пленку разговоры, которые Кучма вел в своем кабинете с самыми высокопоставленными своими сотрудниками. Там собеседники обсуждали самые разные вопросы (в том числе и смутьяна Георгия Гонгадзе). Когда же Мельниченко уехал через Варшаву в Чехию, в его багаже находилось свыше 1 тыс. часов цифровых записей. И они оказались очень неудобными для Кучмы и его друзей.

Когда Мельниченко, дразня Кучму, предал огласке всего несколько часов записей, Кучма, как ни удивительно, признал, что на пленке звучит его голос. Однако президент утверждал, что какой-то человек или организация сфабриковали эти записи или привели их вне контекста. Кучма запретил парламентское расследование случая с записями, однако дал разрешение нескольким своим богатым сторонникам выплатить несколько сотен тысяч долларов нью-йоркской фирме Kroll Inc., занимавшейся оценкой рисков, чтобы та провела независимое расследование смерти Гонгадзе. (Через три года фирма «Кролл» будет сотрудничать с влиятельной вашингтонской юридической фирмой Akin Gump, представлявшей «Евралтрансгаз», когда эта венгерская компания будет стремиться опровергнуть заявления о своей связи с Семеном Могилевичем.)

Убийство Гонгадзе почти вообще не упоминалось в отчете компании «Кролл» (которая теоретически его расследовала), однако там было сказано, что компания может доказать, что записи сфабрикованы. Когда журналисты и Мельниченко подробно изучили отчет компании «Кролл», то смогли опровергнуть его основные научные положения относительно записей. С Мельниченко согласилось и ФБР: записи были настоящими.

Содержание этих записей настолько взрывоопасно, что они просто не могли не вызвать яростные дебаты относительно их подлинности, в которых обе стороны заручились поддержкой сильных союзников. Но в известном смысле признание Кучмы, что на пленке звучит его голос, – это все, что требовалось узнать. Содержание этих записей (которые, как большинство обычных разговоров, кажутся «рваными», поскольку собеседники опускали то, что и так знали) не так поучительно, как тот язык, которым пользовались Кучма и его коллеги. Небольшая адаптация культурных реалий – и вам покажется, что вы слушаете отрывок из сериала «Клан Сопрано» или эпизод из «Славных парней». Кучма, конечно, не первый президент, который пользовался ненормативной лексикой, однако по сравнению с ним Ричард Никсон может показаться директором швейцарского пансиона[9]9
  Здесь и далее переговоры Кучмы приводятся по общедоступным материалам российских интернет-сайтов. – Примеч. перев.


[Закрыть]:

Кучма (по телефону): «Слушай, мне щас показали газеты, блядь, эти все, блядь, которые выпускаются. Ну, Гриша Омельченко в Кременчуге продолжает выпускать газету… (пауза). Ну, что ты пиздишь… Да нет, вот сейчас за 15 сентября выпустил газету (пауза). А я тебе говорю, 15 сентября выпустил свежую газету. «Свобода» [газета] бля, выпускается, а ты мне еще про это… Ну там, ну там, там такие карикатуры, там же оскорбление, бля, полностью президента (пауза). Ну так ты пригласи Юлю [Тимошенко – впоследствии лидер «оранжевой революции»]. Еб твою мать, ты пригласи Юлю и спроси: «Дорогая, что же ты, сучка, бля, делаешь? Ты хочешь, чтоб мы тебя, бля, совсем бля, что ли?» И скажи: «Чего ты финансируешь Омельченко, чего ты делаешь то-то…» Ты не знаешь методы вашей работы, что ли, как это делается во всем мире? Так если они тебя ни хуя не боятся… Еб твою мать, ну чего же ты? Чего тебя боятся? Службу же то нашу они боятся… Я ж тебя назначил. Поэтому давай».

Что касается Гонгадзе, то Кучма, возможно, и не отдавал неизвестному собеседнику приказа убить Гонгадзе, однако нельзя не заметить, что ему хочется избавиться от неудобного журналиста.

Кучма: «Украинская Правда», ну это совсем уже, блядь, оборзели… Подонок, бля. Грузин, грузин, блин.

Неизвестный: Гонгадзе, или как?

Кучма: Гонгадзе. Ну кто-то его же финансирует…

Неизвестный: Ну, он активно сотрудничает с этим, с Морозом [член парламента], с «Гранями»…

Кучма: В суд, может, здесь нардеп, пусть бы юристы подали в суд. Это же к прокуратуре, да?… Просто, бля… есть какая-то мера, сука, бля… Депортировать его, блядь, в Грузию и выбросить там на хуй.

Неизвестный: Отвезти его в Грузию и бросить там.

Кучма: Чеченцы надо чтоб украли его…»

Уже сам язык президента отражает крайнее презрение к государственным институтам и к необходимости конституционного контроля для амбиций отдельных личностей. Кучма и его присные подмяли государство под себя и теперь присваивали власть и деньги втайне от большинства из 50 млн граждан Украины. Для Кучмы и его дружков государство было не чем иным, как механизмом, который облегчал им усиление собственных позиций. Чтобы быть конкурентоспособной на мировом рынке, Украина должна (в первую очередь) поддерживать хорошие отношения с Россией, а также с Европейским союзом, Соединенными Штатами и Китаем (куда она продает в огромных количествах сталь и прочее сырье). А когда имеется столько областей с разнонаправленными экономическими требованиями, примитивная мафиозная система управления окажется нестабильной по самой своей природе. Она будет активно противодействовать возникновению сильного класса малых и средних предпринимателей, которые играют важнейшую роль для создания в стране разнообразной и гибкой экономики на переходном этапе. А алчность, некомпетентность и распри олигархов в конечном счете привели если не к слому системы, то к смене ее верхушки.

Убийство Гонгадзе и записи Мельниченко ускорили падение режима Кучмы. Однако пока слишком рано утверждать, что новые правители Украины добьются успеха в деле внедрения демократических методов и институтов. Не прошло и года с момента «оранжевой революции», которая призвана была покончить с мафиозным государством, как новое правительство было смыто потоком взаимных обвинений революционных лидеров. Между тем олигархи восстановили силы и приготовились дать отпор покушениям на их богатство и влияние. Некоторые сотрудники западных разведок утверждали даже, что появляется все больше доказательств того, что падение правительства Юлии Тимошенко вызвано попыткой расследовать скандал с «Евралтрансгазом».

Организованная преступность пустила на Украине глубокие корни, так что криминальные интересы продолжают доминировать за пределами Киева, который привлекает к себе пристальное внимание и в стране, и за рубежом. В сериале «Славные парни» (Goodfellas) Генри Хилл, главный герой, помнил о том, что богатства его группировки стали прирастать с того момента, как был открыт аэропорт в Айдлвайлде, как назывался сначала Аэропорт имени Кеннеди. У Одессы 90-х был свой, морской эквивалент Айдлвайлда: Одесса.

Я иду по Приморскому бульвару, от прославленной Сергеем Эйзенштейном лестницы, ведущей к оперному театру, и раскинувшаяся вдоль моря Одесса выглядит отсюда великолепно. Недавняя реконструкция центра c такой убедительной силой вернула городу его блестящее прошлое, что я могу представить себе, как Антон Чехов или Айседора Дункан с модными друзьями заходят в гостиницу «Лондонская», где они обычно останавливались. Столетие назад поездка в Одессу была нормой этикета для состоятельных русских да и европейцев.

Эту иллюзию изящества подкрепляет и моя прогулка по Дерибасовской, где уличные торговцы настойчиво зазывают туристов с помощью живых змей и крокодилов (которые не так опасны, как другие рептилии, которые снуют в этих краях). На этой главной улице города по-прежнему стоит дом (к сожалению, закрытый теперь лесами), в котором рос художник Василий Кандинский. Под обрушивающейся штукатуркой хорошо виден нарисованный над дверью дома золотой ключ.

У большинства украинцев и русских он вызовет в памяти сказку о Карабасе-Барабасе, Буратино и золотом ключике. Алексей Толстой, дальний родственник великого писателя, в 1930-х годах переработал сказку про Пиноккио, создав ее русский вариант. В ней Буратино, маленькая кукла-мальчик, завладевшая золотым ключиком, спасается от Карабаса, злого владельца кукольного театра, – тот готов пойти на все, лишь бы завладеть ключиком и отворить дверь в Страну Счастья.

В Одессе популярны мифы и сказочные истории, и по странному совпадению через несколько десятилетий после того, как из «дома с золотым ключиком» уехал Кандинский, туда въехал человек по имени Карабас. Однако след этого Карабаса, некогда существовавшего во плоти, привел меня в место в нескольких сотнях метров от Дерибасовской, где сказкам уже не место, а счастливый конец тонет в дыме выстрелов – тогда их раздалось девятнадцать.

Дерибасовскую улицу по-прежнему украшают многочисленные фасады XVIII века, однако былой элегантности в них уже нет: эти здания во французском стиле явно не вынесли тягот советского времени, тем более что после него их поглотило болото бандитского капитализма. На улице Асташкина, маленькой и тихой, я захожу в Бани № 4. Внешне здание выглядит скромным, зато внутренний дворик украшен подвесными кашпо. К парным баням ведет находящаяся поодаль лестница, выкрашенная в насыщенный зеленый цвет. Но прежде чем я захожу в баню, мне на глаза попадаются несколько букетов свежих цветов, лежащих на полу. Выше, на стене, висят две доски. На одной выгравирован портрет коротко стриженного, лощеного мужчины на середине пятого десятка, в костюме поверх футболки. На второй доске написаны стихи, сочиненные в честь изображенного, Виктора Куливара по прозвищу Карабас, застреленного на этом самом месте неизвестным убийцей, выпустившим в него девятнадцать пуль из автомата.

Рядом с цветами лежат деньги. Нетронутые купюры, лежащие в общественном месте, говорят о глубоком уважении к покойному, которому их положили: нищета и попрошайничество видны в Одессе на каждом шагу.

Одесситы традиционно романтизируют свой город и самих себя. Этот город известен своим почти швейковским талантом к самоиронии – в Великобритании эквивалентом Одессы стал бы Ливерпуль. «Жемчужина у моря», город, основанный всего два столетия назад, имеет бурную историю, в которой преступность, политика и веселый разгул неизменно подпитывались огромным количеством мигрирующего населения. Более того, вплоть до недавнего времени Одесса могла похвастать наибольшим национальным разнообразием среди русскоговорящих городов. Одесские евреи составляли до 30 % населения города до тех пор, пока не бежали оттуда перед наступлением румынских войск Оси в 1941 году. Большинство тех, кто остался, были истреблены, однако эти люди, как и евреи из родственного Одессе порта Фессалоники на севере Греции, никак не укладываются в стереотип о восточноевропейских евреях – либо бедных крестьянах, либо удачливых дельцах. Напротив, они составляли основу крепкого рабочего класса Одессы, породившего ее легендарный преступный мир, летописцем которого стал в начале XX века великий Исаак Бабель.

Здесь 21.IV.1997

Предательски был убит

КУЛИВАР ВИКТОР ПАВЛОВИЧ

Вечная и Светлая память о тебе, Карабас!

Навещают кладбище старушки

И друзья, родные в скорбный час,

Предан здесь земле возле церквушки

Виктор Павлович, наш добрый Карабас.

Хотя Карабас и не был евреем, он прекрасно подходил на роль местного криминального кумира – и чем больше я беседовал с одесситами всех национальностей, тем больше убеждался в том, что он действительно был гангстером-героем, предотвратившим крах общества и беззаконие.

Никто из преступников, контролировавших постсоветскую Одессу, не делал это так эффективно и не пользовался такой народной поддержкой, как Карабас. Однако главным его оружием было не насилие, а доверие. «Он вырос здесь, и он безумно гордился Одессой, – утверждает Лев Зверев, социальный работник. – И он поддерживал порядок. Например, проблемы с наркотиками по большей части идут из той части города, которую мы называем Палермо, потому что там активная преступность. Карабас разрешал торговцам наркотиками работать в Палермо, но не позволял вести торговлю где-либо еще в городе. Он хотел сократить употребление наркотиков в городе».

Когда Украина, в 1991 году ставшая независимой от Советского Союза, была охвачена экономическим крахом и хаосом, по Одессе ударил тяжелый социальный кризис, поскольку денежные потоки из Киева стали иссякать. По городу – в особенности по его порту и нефтехранилищу у подножья Потемкинской лестницы – стали рыскать хищники. Карабас, избравший систему бригад, аналогичную той, которая применяла в Москве солнцевская группировка, отреагировал на это, утвердив свой авторитет и установив ряд незыблемых правил. Я потратил немало времени на то, чтобы разговорить представителей одесского преступного мира, – иногда от них было еще труднее чего-нибудь добиться, чем от советских бюрократов. Но в конце концов они начали рассказывать – на условиях строгой анонимности. Их мнение о Карабасе мало чем отличалось от мнения простых граждан. «Он был принципиальный, – сказал мне один из преступных лидеров. – Оружие носил редко, часто выходил без телохранителей. Считал, что для рэкетира насилие – последнее средство. Мы все его признавали авторитетом, «доном», даже такие, как я, которые никогда с ним не работали. Поэтому уровень насилия в Одессе ниже был, чем в других украинских и российских городах».

«Любая фирма, а в городе их было много, считала за честь быть под защитой Карабаса, – рассказывал один местный бизнесмен. – Это была гарантия полной защиты не только от бандитов-отморозков, но обычно и от придирок властей. Кроме того, он был чем-то вроде посредника всего города, он был судьей в коммерческих спорах между различными «структурами». Стоимость его услуг составляла для фирм «десятину» от всех доходов. Платили они ежемесячно, даже если в тот месяц нужды в Карабасе не было. И никому в голову бы не пришло его обмануть или попытаться скрыть что-то. Просто немыслимо было. Если у кого-то были проблемы, ну, например, с налоговым аудитом, он мог не только уменьшить или отложить выплаты, но и вообще простить долг. «Какая нам выгода убивать курицу, которая несет золотые яйца?» – так он обычно говорил».

Однако Одесса даже в самые спокойные времена непреодолимо, словно магнит, притягивала преступность и коррупцию. Несмотря на милостивое правление Карабаса, через город проходила контрабанда всех возможных видов. Поскольку город был портом, он стал центром переправки людей. «Мы вскрывали контейнеры, и там находили сотни людей, – рассказывал бывший одесский таможенник. – Вонь стояла невыносимая: туалетов там не было, а люди иногда сидели там неделями, да и гниющие трупы встречались». Когда азиатские рабочие-мигранты, которые выживали в этой поездке, ехали дальше, в сторону Польши, надеясь попасть в Евросоюз, их место в контейнерах занимали женщины из Украины, Беларуси и Молдовы, которых через Одессу везли в бордели Ближнего Востока и Европы.

Но важнее другое: Одесса и находящийся в пятнадцати километрах от нее Ильичевск являются важнейшими терминалами для экспортной российской нефти. Не менее важным было то, что значительная часть нефтеперерабатывающих заводов бывшего СССР была сосредоточена здесь же. Совокупный экономический и политический контроль над городом стоил миллиарды долларов, особенно с тех пор, как президент Путин стал строить внешнюю политику России, используя ее огромное влияние на мировую энергетику. И Москва вовсе не собиралась разрешать Украине развивать этот ее порт и систему нефтезаводов без учета российских политических целей.

В лице Леонида Кучмы русские нашли покладистого партнера. А вот мэр Одессы Эдуард Гурвиц оказался не таким удобным. Этот энергичный предприниматель, строивший масштабные планы обновления порта, поддерживал план по превращению Одесской области из простого экспортера российской нефти в импортера каспийской и ближневосточной нефти, которую Одесса могла затем отправлять в Польшу и Европейский союз. За этим стояла следующая логика: освободить Украину от зависимости от российской нефти, а для этого требовалось построить на юге Одессы гигантский новый терминал под названием Южный, который, в отличие от одесского порта, мог бы и импортировать нефть, и экспортировать ее.

Несмотря на то что между мэром Гурвицем и Карабасом иногда возникали трения, цели, намеченные ими для Одессы, в общих чертах совпадали. «Когда чеченцы первый раз попытались пролезть в нефтепереработку, одесские бизнесмены пошли к Карабасу, – рассказывал один одесский гангстер. – А у Карабаса стратегия была четкая: «Оставьте москвичам Москву, а чеченцам – Чечню. А Одесса принадлежит одесситам». И он не дал им пробраться на рынок».

Возможно, стратегия Карабаса и производит впечатление героической, но вел он себя наивно, утверждает Леонид Капелюшный, который хорошо знал и Гурвица, и Карабаса. «Карабас был обречен уйти со сцены, потому что у него была одна дурацкая идея, – говорит он. – Он верил в национальную организованную преступность и отвергал идею транснациональной оргпреступности. И случилось вот что: все мыслимые силы в этой стране и за ее пределами стремились контролировать нефть, так что Карабасу с его одесским патриотизмом пришлось уйти».

После того как в апреле 1997 года Карабас, он же Виктор Куливар, был застрелен, весь следующий год одно за другим происходили кровавые политические убийства, а заодно шли длительные бандитские войны, так как несколько мафиозных группировок принялись делить власть над той громадной территорией, которую контролировал Карабас. Когда мэр Гурвиц узнал о гибели Карабаса, он позвонил Капелюшному и сказал: «Одесса еще не поняла, какого человека она потеряла. И не поняла, какие это будет иметь последствия». Смерть Карабаса лишила Одессу одного из людей, способных поддерживать в городе порядок, – это и было самым главным. «После гибели Карабаса в игру вступила третья сила», – поясняет один отставной следователь, категорически отказавшийся называть свое имя. Говоря о третьей силе, он имел в виду жуткий альянс бандитов, бывших коммунистов, олигархов, военной разведки и КГБ, с которым поостерегся связываться бы сам Дарт Вейдер. В тот период Гурвиц сам перенес два покушения на свою жизнь, но, несмотря на многочисленные запугивания, в феврале 1998 года он был переизбран – и затем лишен должности по странному решению Кировоградского суда (Кировоград находится в сотнях километров от Одессы, которая к его юрисдикции никак не относится). Впрочем, решение этого суда приветствовал Леонид Кучма.

В течение следующих нескольких лет Кучма реализовывал стратегию, по которой терминалы и порты Одесской области не проявляли никакой самостоятельности, к удовольствию и украинских олигархов, и российской промышленной и политической элиты.

Убийство Карабаса, как и все важнейшие убийства, совершенные на территории бывшего СССР, остается полностью нераскрытым. Возможно, подсказка содержится в совершенной попытке убийства в феврале 1998 года Леонида Капелюшного, в то время главы городской избирательной комиссии. Из машины вышли трое мужчин и, расстреляв Капелюшного, скрылись, приняв его за мертвого. «Прежде чем потерять сознание, – мрачно говорит Капелюшный, – я успел заметить, что номера на машине были приднестровские».

Одесса расположена всего в сотне километров от границы Приднестровской Молдавской Республики, название и вид которой делают ее идеальным местом для приключений в духе Тинтина[10]10
  Тинтин – герой популярных в Европе незамысловатых комиксов и фильмов, репортер, который борется с международной мафией и злодеями. – Примеч. перев.


[Закрыть]. Эта небольшая провинция Республики Молдовы, отделившаяся от нее, не что иное, как откровенно бандитское государство, куда уносят ноги многочисленные преступники после того, как обделают свои дела в Одессе. Эта небольшая полоска земли превратилась в проблему с тех пор, как приднестровские власти объявили о своей независимости от Молдовы, спровоцировав в 1990 году кровавую и грязную локальную войну, которая длилась два года. Президент республики, Игорь Смирнов, бывший «красный директор» фабрик в приднестровской столице Тирасполе, получил поддержку клики офицеров КГБ, олигархов, а заодно и «Газпрома», который оказался нехарактерно снисходительным к огромным долгам Приднестровья за газ, – республика сумела уладить их с энергетическим гигантом.

В ходе конфликта с Молдовой Приднестровье смогло добиться своего, поскольку ему посчастливилось приютить российскую 14-ю армию с ее огромным арсеналом в 42 тыс. единиц вооружения, которые лежали на складах, – от пистолетов до танков. После распада Советского Союза 14-я армия оказалась отрезанной от родины в Приднестровье, поскольку Украина провозгласила независимость. Армия могла бы организовать себе возвращение домой, но предпочла остаться в Приднестровье в качестве «миротворческих сил». Однако, несмотря на то что де-факто 14-я армия поддерживала Смирнова и его отделившуюся республику, Россия, как и весь остальной мир, отказалась признавать Приднестровье, которое является государством-изгоем.

Нефтяная промышленность Одессы, возможно, и является самой прибыльной ее отраслью, но не слишком уступает ей и торговля нелегальным оружием из Украины и Приднестровья. Эта торговля началась в конце 1991 года, когда Леонид Кравчук, в то время президент Украины, постановил сформировать в Министерстве обороны коммерческий отдел, главной задачей которого было обратить в наличность огромные запасы советского оружия, унаследованного Украиной. Вскоре в Одессе возникла компания Global Technology Inc. (GTI), которая, в обход эмбарго ООН, направила в бывшую Югославию судно «Ядран Экспресс», доверху груженное оружием (несмотря на хорватское название, зарегистрировано оно было в Нигерии). Удивительно, сколько российских и украинских граждан и компаний участвовали в снабжении оружием хорватов, боснийцев и албанцев, если принять в расчет часто провозглашаемую солидарность русских и украинцев с сербами, их православными братьями-славянами.

Но как мы увидим дальше, больше всего оружия отправляли на Украину африканские государства и группировки, чтобы затем оно попадало к одесским посредникам по продаже оружия.

Процесс криминализации украинского правительства и государственных институтов шел под «руководством» Леонида Кучмы. Большинство людей отождествляет преступность с наркотиками, проституцией, торговлей людьми и подобными занятиями. Однако главные мафиозные боссы России и Украины понимали: если ты хочешь грести деньги лопатой, то инвестировать надо в два таких «законных» бизнеса, как торговля оружием и энергетический сектор. Для афер с «Евралтрансгазом» и «Итерой» было характерно слияние преступности и государства в газовой отрасли; в Одессе война за нефтяной экспорт сделала их противниками. У Карабаса была совесть, хотя он и оставался преступным авторитетом. Но даже мафия уходит с дороги там, где государство со всей его мощью включается в дела коррупции и преступности международного масштаба, как сделала это Украина Кучмы. Впрочем, даже Кучма и его друзья старались создавать видимость порядка и приличий – в отличие от соседа Украины, Приднестровской Республики.

Когда Павел Чобану приглашает меня в свою «Ауди», я замечаю, что он одевается в том же стиле, что и Карабас, щеголяя в черном пиджаке поверх черной футболки. Стоит поздняя осень, и уже в сумерках мы выезжаем из Кишинева, молдавской столицы, в Тирасполь, столицу Приднестровья. Я инстинктивно хватаюсь за бумажник. Когда я в последний раз три дня ездил по Приднестровью, мой бумажник облегчили на 50 долларов пограничники: если бы я не раскошелился, они бы с радостью (и незаконно) взяли меня под стражу. «Это там в порядке вещей», – бодро уведомили меня дипломаты в Кишиневе.

Однако господин Чобану является главой Молдавской футбольной ассоциации, и в Тирасполе он желанный гость, так что те самые пограничники, которые недавно вымогали у меня деньги, махали нам рукой, предлагая проехать, подобострастно отдавали честь, а на наши паспорта едва взглянули. Чобану везет нас на футбольный матч, где едва ли стоит ждать игры высокого европейского класса: тираспольский «Шериф» встречается с кишиневским «Зимбру».