Текст книги "И все-таки она красавица"

Мишель Бюсси
И все-таки она красавица

Michel Bussi

On la trouvait plutôt jolie

© Michel Bussi et Presses de la Cité, un département de Place des Editeurs, 2017

Книга издана при содействии Литературного агентства Анастасии Лестер

В оформлении использован фрагмент картины Джона Джеймса Одюбона (1785–1851)

Cet ouvrage, publie dans le cadre du Programme d’aide a la publication Pouchkine, a beneficie du soutien de l’Institut français en Russie

Издание осуществлено в рамках программы содействия издательскому делу «Пушкин» при поддержке Французского института в России

Новая детективная драма самого популярного детективщика Франции

Новый детектив Мишеля Бюсси сразу после выхода возглавил во Франции все списки бестселлеров. С Бюсси уже несколько лет может конкурировать по популярности только Гийом Мюссо, но все отмечают, что по части сюжетных хитросплетений Мишель Бюсси вне конкуренции.

Красавица Лейли когда-то перебралась из Африки в Марсель, где и живет уже много лет. Жизнь Лейли полна проблем и трудностей, но все это ничто по сравнении с тем, что ей довелось испытать в прошлом. Главное для Лейли – ее трое детей, ради которых она готова на все. Она умна, трудолюбива, обаятельна и очень красива – с такими данными даже эмигрантка из Африки может вырваться из бедности. Вот только сделать это Лейли не позволяет тайна, похороненная в прошлом, а также сокровище, которое она надежно спрятала в месте, известном только ей. Сокровище, которое нельзя использовать, можно лишь хранить и молчать о нем. Лейли привыкла к трудной, но размеренной и спокойной жизни, она ее не тяготит. Но однажды в отеле, предназначенном для чувственных развлечений, происходит убийство, странное и театрально обставленное. Убит менеджер компании, занимающейся помощью иммигрантам в Европе. Видеокамера перед входом в отель зафиксировала девушку, входящую с убитым в холл. Девушка закутана в платок, видны лишь одни глаза, но очевидно, что она красива, очень красива… С этой ночи Лейли и ее трое детей оказываются в самом центре криминальной головоломки, мастерски сооруженной Мишелем Бюсси. Новая детективная драма самого популярного сегодня детективщика Франции буквально затягивает в себя, заставляя переживать за Лейли и пытаться распутать с ней сложную загадку.

Очень красивый и очень вдумчивый роман. Мишель Бюсси вышел на новый уровень: сохранив свою фирменную заковыристость детективной интриги, расставив тут и там зеркала, ложные приманки, неявные подсказки, он в то же время погружает читателя в напряженную писхологическую драму и поднимает очень важный и непростой вопрос, тревожащий сегодня многих.

Les lectures de l'oncle Paul

В центре едва ли не всех романов Бюсси находится женщина, мать, тревожащаяся за своих детей, готовая бороться за них всеми правдами и неправдами. Такова и красавица Лейли из новой книги – она пожертвует всем, что у нее есть, чтобы у ее детей было будущее. Но у Лейли есть секрет, из-за которого завертится совершенно невероятная детктивная интрига.

RTL

Мишель Бюсси сделал впечатляющий шаг вперед, его новая детективная драма увлекает не только напряженностью и сложностью интриги, но и глубиной поднимаемых проблем.

Le Figaro

Читатель детективов обычно не рассчитывает на тонкость, нежность, а главное на глубину проработки деталей и характеров. Все герои Бюсси, даже эпизодические, выглядят невероятно рельефными и настоящими. Не перегружая повествование и не отвлекая читателя от сюжета, Бюсси ухитряется в то же время создать внутри своего романа плотный и живой мир, который можно потрогать, рассмотреть с разных сторон, понюхать, в конце концов. Мир, который пугает, умиляет, волнует и трогает. И это весьма неожиданное для криминального романа свойство переводит книгу Бюсси из хороших детективов в разряд детективов по-настоящему выдающихся.

Галина Юзефович, «Медуза»

Нежная, но бурная криминальная драма.

Julie Malaure

Подсказки в этом детективе расставлены повсюду, до самой последней страницы, но финал все равно читателя ошеломит. Очарования книге придает Лейли, именно она настоящая загадка.

Le Point

Мишель Бюсси (1965 г.) преподавал географию в университете Руана, когда написал свой дебютный роман о высадке союзных войск в Нормандии. Рукопись отклонили все издательства, но неудача не расхолодила начинающего писателя. Еще десять лет Бюсси, по сути, пишет в стол, уверенный, что его час пробьет. И он не ошибся. В дни, когда во всех книжных магазинах высились пирамиды из «Кода Да Винчи» Дэна Брауна, Мишель Бюсси оказался в Риме. И там его вдруг осенило – он переключится на детективы. Результатом этого внезапного решения стал «Кодекс Люпена» – роман, в котором Бюсси возродил классического французского сыщика. Произошло это как раз в год столетнего юбилея Арсена Люпена. Книгу ждал огромный успех. С тех пор Мишель Бюсси пишет детективы. И не просто пишет, а весьма успешно. Сегодня он один из самых авторитетных и популярных детективщиков Франции – после оглушительного успеха романа «Самолет без нее». С того момента Бюсси получил уже 15 литературных премий. В 2015-м году, когда вышел роман «Пока ты не спишь», Мишель Бюсси и вовсе стал безоговорочным номер один в детективном жанре и вошел в тройку самых продаваемых авторов во Франции (более 1 000 000 экземпляров), и это при том, что опередили его писатели, в портфеле которых куда больше книг, чем у Мишеля Бюсси. Следующий роман «Фремя-убийца» закрепил статус Бюсси как детективщика № 1 во Франции. Новый роман «И все-таки она красавица» в первую же неделю после выхода возглавил все списки бестселлеров. В этом романе Бюсси раздвинул детективные рамки, по сути. Придумав, новый и крайне необычный детективный трюк. Но в то же время, роман выходит за границы жанра, это прекрасная психологческая и социальная драма. Во Франции Мишеляю Бюсси сравниваютс с мировой детективной звездой Ю Несбе – только в отличие от Несбе, в книгах Бюсси нет поэтики насилия и, его детективные истории мягкие, краисвые, почти нежные. Несмотря на то что Бюсси – настоящая звезда во Франции, он ведет очень скромный образ жизни, живет там же, где жил, будучи простым преподавателем, – в небогатом пригороде Руана, общается в основном со старыми друзьями и ходит в тот же спортклуб, который посещал и прежде.

И все-таки она красавица

 
Через четыре горизонта,
Что мир распяли…
 

Жорж Брассенс / Франсис Жамм. Молитва

 
Возможно, ты скажешь, что я мечтатель,
Но я такой не один.
Надеюсь, однажды ты будешь с нами,
И мир станет един.
 

Джон Леннон. Представь себе

– Что-то не так, Лейли? Вы красивы. У вас трое очаровательных детей. Бэмби, Альфа́, Тидиан. Вы выпутались из трудного положения.

– Неужели? Ерунда все это. Ветер. Пшик. Нет, мы вовсе не милая семейка. Не хватает главного.

– Папы?

– Да нет, что вы! Без папы – одного или нескольких – мы легко обходимся.

– Так чего же вам недостает?

Глаза Лейли приоткрылись, как шторы, которые впускают солнечный луч, и он освещает темную комнату, обращая пылинки в звезды.

– Какая бестактность! Мы едва знакомы, так с чего вы взяли, что я открою вам свой главный секрет?

Он не ответил. Шторки женских глаз сомкнулись, погрузив альков в сумрак. Она повернулась к морю и выдохнула дым, чтобы омрачить облака.

– Это даже больше чем секрет, мой маленький любопытный мсье. Это проклятие. Я – плохая мать. Мои дети обречены. Я могу только надеяться, что хоть один из них – всего один! – ускользнет из-под власти злых чар.

Она закрыла глаза.

– А кто навел эти чары? – спросил он.

За закрытыми «ставнями» век сверкнула молния.

– Вы. Я. Весь свет. В этом деле нет невиновных.

День печали

1

Баржа бесшумно скользила по воде под автобусом № 22.

Лейли сидела, прислонившись лбом к стеклу, в третьем ряду от водителя, смотрела, как медленно удаляются пирамиды белого песка, и думала: «Ну вот, теперь они крадут наш песок… Все остальное уже захапали, теперь забирают пляж, песчинку за песчинкой».

Автобус пересек канал Арль-Бук и продолжил подъем по авеню Мориса Тореза. Мысли в голове Лейли едва шевелились. Она всегда представляла себе этот канал как расходящийся шов, а городок Пор-де-Бук – как медленно дрейфующий в сторону моря клочок земли, отделенный от континента узким двадцатиметровым проливом. Завтрашним океаном.

«Не идиотничай…» – урезонила себя Лейли, а автобус уже ехал по объездной дороге, – четырехполосному национальному шоссе № 568. Нескончаемый поток машин отделял Пор-де-Бук от остального мира еще надежнее канала с его ленивыми баржами и лесистыми берегами. Часовая стрелка еще не доползла до цифры семь, а новый день уже начался, приоткрыв один темный глаз. Бледный свет фар встречных машин освещал лицо Лейли, преломляясь через стекло. В кои-то веки она казалась себе красивой. Результат стоил приложенных усилий. Она поднялась в шесть утра, чтобы вплести в косички разноцветные бусины, как это делала ее мать Марем в Сегу[1]1
  Сегу́ – город в южной части Мали на реке Нигер. Основан в 1620 г. поселенцами народа бозо́. Сейчас является третьим в Мали по численности населения. – Здесь и далее примеч. перев.


[Закрыть] летом, под палящим солнцем, у реки.

Лейли хотела выглядеть соблазнительной – это было важно. Патрис, то есть мсье Пеллегрен, сотрудник, занимавшийся ее досье в Бюро по предоставлению социального жилья за умеренную арендную плату, был неравнодушен к ее ярким краскам. К улыбке. К жизнерадостности. Пёльскому[2]2
   Пёль – племя, проживающее в Западной Африке, в нескольких странах. Раньше – кочевое, сейчас – практически оседлое (кроме пёль-бороро). У пёль более светлая кожа. Пёль приняли ислам еще в XI веке, сохранив этнические особенности.


[Закрыть] происхождению. Смешанной семье.

Автобус № 22 свернул на проспект Группы Манушяна[3]3
   Мисак Манушян (1906–1944) – французский антифашист армянского происхождения, национальный герой Франции (посмертно награжден орденом Почетного легиона), рабочий-коммунист, поэт и переводчик. С августа 1943 г. «Группа Манушяна» совершила почти тридцать успешных нападений на немецких оккупантов, в том числе ликвидацию коменданта Парижа генерала фон Шамбурга, «отличившегося» массовыми расстрелами. Мисак был арестован 16 ноября 1943 г., подвергался пыткам и 21 февраля 1944 г., в возрасте 37 лет, казнен вместе с 21 членом своей группы.


[Закрыть], идущий мимо городка Агаш.

Ее семья. Лейли сняла солнечные очки и аккуратно разложила на коленях фотографии. В деле обольщения Патриса Пеллегрена они такое же важное оружие, как женское обаяние. Она тщательно отобрала снимки Тидиана, Альфа́, Бэмби и квартиры. Интересно, Патрис женат? Есть ли у него дети? Можно повлиять на этого мужчину? И если да, насколько он влиятелен?

Автобус № 22 вез Лейли к месту назначения, виляя между гигантским «Карфуром», «Квик бургером» и «Старбаксом». За несколько месяцев, прошедших с последнего визита в агентство, появилось штук десять новых вывесок: белые рога гриль-бара «Буффало», оранжевый цветок магазина «Страна садов»; пирамидальная крыша отеля «Ред Корнер». С фасада мультиплекса из стекла и стали на Лейли смотрел гигантский Джонни Депп в образе капитана Джека Воробья, и ей вдруг показалось, что у них одинаковые прически.

Все здесь было похоже, и все походило на другие места.

Автобус спустился к каналу Каронте, соединяющему лагунное озеро Бер с заливом Фос в Средиземном море, и оказался на улице Юрди-Милу. Здесь и располагалась контора Патриса Пеллегрена. Лейли последний раз взглянула на свое отражение. Робкий свет дня потихоньку стирал ее призрак в стеклянном зеркале. Она должна убедить этого человека, что не может жить в этом бездушном обезличенном месте. Внушить ему, что Лейли одна такая на свете, только и всего. Черт, а он Патрис или нет?

2

06:49

Бэмби стояла перед Франсуа.

Специальная система зеркал номера «Шахерезада» в отеле «Ред Корнер» множила углы обзора, как если бы десять камер снимали и проецировали ее изображение на стены и потолок со спины, снизу и анфас.

Франсуа никогда не видел подобной красавицы.

Во всяком случае, не в последние двадцать лет. С тех пор как он перестал мотаться по миру и покупать за пару баксов тайских и нигерийских проституток. Почти все они могли бы побеждать на конкурсах красоты, предоставь им судьба шанс родиться «по другую сторону панели». Франсуа остепенился, женившись на Солен, у них родились Юго и Мелани, он построил дом в Обани[4]4
   Обань – город и коммуна на юго-востоке Франции в регионе Прованс – Альпы – Лазурный Берег, департамент Буш-дю-Рон, округ Марсель, кантон Обань.


[Закрыть], каждое утро повязывал галстук и отправлялся на работу проверять счета компании «Вогельзуг»[5]5
   Вогельзуг, нем. Vogelzug – миграция, перелет птиц.


[Закрыть], а в командировку за границу ездил два раза в год. Не дальше Марокко и Туниса.

Франсуа посчитал в уме месяцы: он около года не изменял Солен. Сам не заметил, как стал верным мужем. В «Вогельзуг» работали ярые сторонники режима секретности, и теперь он редко видел девушек легкого поведения, демонстрирующих соблазнительные изгибы и округлости.

И еще реже обнимал их.

Девушку звали Бэмби. Пёльское имя. Двадцать четыре года, тело африканской принцессы. Пишет диссертацию по антропологии и миграционным потокам. Они встретились случайно. Франсуа входил в группу из пятидесяти специалистов, регулирующих жизнь иммигрантов. Пятьдесят часов разговоров, записанных на диктофон (в том числе с ним плюс часовой монолог в кабинете «Вогельзуг»), оживленных легким флиртом.

Бэмби показалась Франсуа очень увлеченной, он давно не путешествовал налегке, беззаботность молодости уступила место опыту, силе, успешности, умению соблазнять, и он помог ей дельными замечаниями. Она прислала исправленный текст, и две недели спустя они снова встретились и долго разговаривали – на сей раз под запись, а прощаясь, позволили себе долгое объятие. Позвоните мне, если будет желание…

Очаровательная докторантка позвонила. Сказала, что ужасно занята – диссертация, практические занятия на факультете, – так что времени на бойфренда нет, поэтому… не будем терять время.

Получилось удачно: Франсуа придерживался той же философии.

Не будем терять время.

Приезжайте сюда, в «Ред Корнер», что на углу.

Войдя в номер, Франсуа сразу улегся на кровать, изображая внезапную усталость из-за трех стопочек водки, выпитых в баре на первом этаже. Не будем терять время? Пришлось потратить немало часов, чтобы приручить красавицу.

Бэмби присела рядом на корточки – без ложной застенчивости, но с обезоруживающей нежностью – и почесывала ему шею, как коту. Парео из набивного хлопка цвета солнца, доходившее до лодыжек, оставляло открытыми смуглые плечи и глубокое декольте. Маленький серебряный кулон прятался под эластичной резинкой.

– Это птица?

– Сова. Хотите взглянуть?

Девушка медленно потянула яркое одеяние вниз, к холмикам грудей, и рывком сдернула до талии.

Белья она не носила…

Вырвавшаяся на свободу плоть была великолепна, волшебна, а в ложбинке подрагивала маленькая сова.

Солнечное платье щекотало пупок, облегало бедра. Бэмби поднялась, провела пальцем по шее Франсуа до первой пуговицы рубашки и скользнула ладонью ниже, ниже – к ширинке. Девчонка решила свести его с ума!

Франсуа не останавливало, что она чуть моложе его дочери. Он знал, что все еще привлекателен, а седина действует магнетически. Не забывал он и про обаяние денег.

Интересно, у нее есть корыстный интерес?

Тело Бэмби колыхалось перед ним. Она улыбалась. Играла, как бабочка, готовая в любое мгновение вспорхнуть. Франсуа заставил себя успокоиться, чтобы не наброситься на девушку, поймать ее ритм. Возьмет ли она деньги? Нет, конечно нет. Проще всего будет увидеться еще раз. Встречаться время от времени. Обращаться с ней как с принцессой. Подарок. Ресторан. Отель получше загородного «Ред Корнер». Он обожал умных красавиц, считал, что они добрее других девушек. Чужая зависть кого угодно заставит стать идеальной подругой. Никто не хочет быть «побитым каменьями», уж лучше научиться скромности как средству выживания.

Мало кому из мужчин выпадает привилегия касаться ангелов.

У него мягкий голос, он любит поговорить. Больше всего ему нравится слушать себя.

Его жену зовут Солен. Их маленькой дочке Мелани исполнился год.

На левом соске у него маленький шрам в форме запятой.

Бэмби погладила подушечками пальцев кожу вокруг сосков, и Франсуа возбудился еще сильнее. Она долго ласкала его и впервые позволила на несколько секунд коснуться своей груди, но сразу отпрянула, как будто обожглась.

Франсуа предпочел думать, что она хочет продолжить игру. Бэмби с вызовом посмотрела ему в глаза, нарочито медленно повернулась:

– Принесу воды…

Руки Франсуа осиротели, зато взгляд воспламенился. «Прояви терпение, дружок, – мысленно призвал он себя, – и будешь вознагражден!» Первым усладилось зрение: Бэмби на ходу опустила парео еще ниже, прошла мимо витражного окна – на коже отразилась россыпь цветов – и через мгновение вернулась со стаканом. Франсуа ощутил волну тяжелого аромата.

– Нравится? – Голосок Бэмби прозвучал по-детски наивно.

Франсуа сел, подложив под спину подушку. У него был фирменный секрет – он никогда не строил из себя самца-победителя, особенно если был уверен, что уже покорил сердце женщины.

Он смотрел на девушку с обожанием и восторгом, как на заветный подарок, и изображал смущение.

– Красавица моя, ласточка моя бархатная, зачем тебе такой старик, как я?

– Замолчите, Франсуа.

Бэмби подошла совсем близко. Она была обнажена, только на волосах остался прозрачный шарф. Помнится, в их первую встречу Франсуа подумал, что такое покрывало не вписывается в образ «освобожденной» студентки. Бэмби расхохоталась:

– Разве я не кажусь вам красивой?

Бессовестная кокетка права. Шарф вуалью скрывал овал лица, затеняя круглые скулы, как дорогая рама, позволяющая сконцентрировать взгляд на шедевре – удлиненных, как листья оливы, глазах, двух перламутровых лодочках, уносящих в ночь между тростинками ресниц две черные, с медовым отблеском, жемчужины.

Комнату заполнял пряный аромат. Из скрытых в стенах динамиков лились восточные мелодии. «А нет ли тут видеокамер?» – встревожился Франсуа.

Бэмби плавно двигалась в такт музыке, зазывно вращала бедрами, внушая Франсуа уверенность, что он вот-вот насладится ее телом, а она станет инструментом в его руках. Бесценным инструментом, на котором позволено играть редким виртуозам.

– Я вам нравлюсь только из-за красоты.

Тембр голоса – «маленькая девочка»… Неотразимый. Не гортанный, без хрипотцы, как у исполнительниц госпела.

– С других сторон я тебя пока не знаю.

– Ну так закройте глаза.

Франсуа не послушался.

Бэмби медленно стянула с головы шарф. Длинные черные волосы были заплетены в косички.

– Хочу, чтобы вы любили меня с закрытыми глазами.

Девушка забралась на кровать и, мгновенно отринув стыдливость, оседлала Франсуа, так что он уперся взглядом в ее груди и ощутил мускусный запах женственности. Кожа Бэмби пахла вусуланом[6]6
   Вусулан – порошок из измельченных ароматических сортов дерева, пропитанного смесями масел, лепестков или листьев, приправ, ароматных трав и ароматических смол.


[Закрыть] – молодые малийки пропитывают этим благовонием одежду и волосы, втирают в тело, чтобы околдовать возлюбленного.

– Хочу, чтобы вы любили меня на ощупь.

Ладно… Франсуа принял игру. Ему не впервой заниматься любовью с повязкой на глазах. Вначале они с Солен часто это практиковали, но больше так не делают. Поэтому он сегодня здесь. Только поэтому. Франсуа опустил веки, Бэмби завязала ему глаза, и он попытался лизнуть ее соски, обхватив грудь ладонями.

– Ведите себя хорошо, господин администратор! – произнесла Бэмби.

Тонкие пальцы сомкнулись на запястье Франсуа, как если бы он, подобно мальчишке-шалуну, пытался стащить конфету из коробки.

Щелк.

Он понял не сразу, потом рефлекторно дернулся, чтобы сдвинуть повязку, не сумел дотянуться и осознал, что Бэмби затеяла игру с единственной целью – приковать его наручниками к кровати. Значит, она готовилась и заранее прикрепила их к прутьям спинки, спрятав за подушками.

Девушка все спланировала… Проклятье… Что ей нужно?

– Будьте благоразумны, мой авантюрист, игра только начинается.

Она прижалась к нему, окутав облаком аромата, и Франсуа успокоил себя: «Да, это игра, и очччень будоражащая!»

Чего добивается малышка? Он поступил правильно, взяв с собой всего двести евро. Или она задумала шантаж? Ну вперед, крошка! Мелани и Юго совершеннолетние, будет хороший повод расстаться с Солен.

В свои сорок девять лет Франсуа перестал рисковать, обрел столь желанное чувство равновесия и теперь даже радовался приключению, пока… не почувствовал боль в руке.

Укол! В вену! Мерзавка что-то ему ввела!

Франсуа запаниковал, потянул за наручники, хотел было закричать, но вспомнил, что все номера в треклятом отеле отделаны звукоизолирующим материалом, чтобы парочки не раздражались, сравнивая число и силу оргазмов соседей со своими собственными подвигами.

Нет, Бэмби ничего ему не вливала – ощущение было другое… Она взяла у него кровь!

– Долго ждать не придется, – успокоила его Бэмби, – всего несколько минут.

Франсуа показалось, что время остановилось.

– Бэмби?

Никто не ответил, но ему почудился плач.

– Бэмби?

Он начал терять ощущение времени. Сколько минут прошло? Он один в этом номере? Пора плюнуть на приличия и позвать на помощь. Придется краснеть, объясняться, спокойный мирок Солен рухнет, а Мелани узнает, что любимый папочка спал с ее ровесницей. О которой ничего толком не знал. Неужели проклятая девка с самого начала манипулировала им и все наврала? Только последний болван мог поверить, что такое сексапильное существо пишет диссертацию!

Он открыл рот и тут понял, что рядом кто-то есть.

Попробовал сосредоточиться, уловить запах Бэмби, но терпкие ароматы номера «Шахерезада» перебивали все остальные. Франсуа вслушался. Что это – звук шагов? Дыхание? Шорох висящей на шее цепочки с кулоном? Мелодия уда[7]7
   Уд – древний безладовый музыкальный инструмент – предшественник лютни и дедушка современной гитары. Уд имеет 11 струн – пять парных и одна басовая. Родина уда – Средний Восток.


[Закрыть] заглушала все на свете.

– Бэмби?

Он почувствовал укол в запястье и легкую боль, так бывает, когда порежешься при бритье. Теплая жидкость потекла по правой руке. Кто-то с ловкостью цирюльника перерезал Франсуа вены.

3

8:30

Стулья, расставленные в длинном коридоре перед каждой дверью, напомнили Лейли бесконечное ожи– дание во время встреч родителей с преподавателями в школе и коллеже. Она часто появлялась последней, договариваясь на самое позднее время, больше часа ждала в одиночестве, после чего математик или англичанка уделяли ей две минуты: им не терпелось пойти домой. Так было с Бэмби и повторилось с Альфа́. Одиночество в коридоре, как сегодня утром.

Бюро недвижимости откроется только через полчаса, но Лейли пустили внутрь, ни о чем не спросив. До девяти утра и после шести вечера чернокожие уборщицы в стеклянных кабинетах офисных зданий напоминали работающих посменно призраков. Лейли хотела оказаться первой. В половине девятого из лифта вышел Патрис Пеллегрен. Он выглядел так, словно не понимал, как оказался в этом бесконечном коридоре.

– Мадам Мааль? – удивился он. – Я начну прием только через полчаса!

Лейли взглядом дала понять: «Что вы, что вы, ничего страшного, не извиняйтесь, у меня полно времени!»

– Э-э, ну что же, простите… – мямлил чиновник, – схожу за кофе.

Лейли одарила Пеллегрена лучшей из своих улыбок.

– Возьмете мне круассан?

Он вернулся через десять минут, неся на картонном подносе два эспрессо, пакет с булочками, две бутылки сока, масло, джем и свежий хлеб.

– Входите, раз уж вы здесь. Позавтракаем вместе.

Улыбка Лейли, теплые цвета ее африканской туники и бусинки в косичках явно сработали. Она решила не признаваться, что пьет литрами чай и никогда – кофе. Дерзость – опасное оружие, его следует применять с осторожностью.

Она обмакнула круассан в чашку, надеясь, что он впитает всю жидкость. Через панорамное окно открывался потрясающий вид на Пор-де-Бук, дома, торговые центры и щупальца дамб, связывающих полуостров с континентом. Фонари гасли, мигали светофоры, зажигался свет в окнах.

– Я люблю вставать раньше всех, – тихонько произнесла Лейли. – Когда приехала во Францию, каждую ночь убиралась на верхних этажах Башни[8]8
   Башня CMA CGM – самый высокий офисный небоскреб в Марселе, штаб-квартира третьей по величине в мире судоходной компании контейнерных перевозок.


[Закрыть] в Евромедитеране – деловом квартале Марселя. Мне там ужасно нравилось. Я как будто сторожила город, видела, как он просыпается, как загораются первые окна, идут по улице первые прохожие, фырчат первые автобусы, как начинаются новый день и новая жизнь. А у меня все наоборот – я собираюсь лечь спать.

Пеллегрен на мгновение задержался у окна.

– Я живу в Мартиге – на другой стороне канала, в одноэтажном доме. Вижу только растущие вокруг туи.

– Зато у вас есть сад.

– Да… Но выхожу я очень рано, чтобы успеть до пробок, закрываюсь в кабинете и читаю дела.

– Если не является надоедливый арендатор.

– Я всегда рад компании!

Патрис Пеллегрен: 40 лет, лишний вес, жена. Заарканив такого мужчину, за него выходят замуж и сразу рожают одного-двух детишек, чтобы «застолбить место» навечно. Такие мужчины если и говорят любезным тоном с девушкой, то совсем необязательно кадрят ее в этот момент.

– А я живу там. – Лейли показала на восемь белых башен квартала Эг Дус, стоящих лицом к Средиземному морю, как «сахарные» кости домино.

– Знаю… – ответил чиновник.

Они доели, и Пеллегрен переместился в деловую часть кабинета, достал папку и указал Лейли на стул напротив. Их разделял уродливый стол из лакированной сосны. Переменка закончилась.

– Итак, мадам, что я могу для вас сделать?

– Я не расскажу вам ничего нового, мсье Пеллегрен. Вы ведь знаете типовые квартирки F1, они все одинаковые: в двадцать пять квадратных метров втиснуты гостиная-кухня и спальня. Вчетвером очень тесно.

Она придвинула к Пеллегрену фотографии: диван, который каждый вечер превращается в ее кровать; детская, где спят Бэмби, Альфа́ и Тидиан.

Повсюду лежала одежда, громоздились стопки книг и тетрадей, валялись игрушки. Лейли потратила не один час, выстраивая композицию так, чтобы все выглядело естественно и Патрис Пеллегрен проникся важностью ее дела, осознав, какая она хорошая мать и организованная чистюля, а единственная ее проблема – теснота.

Патрис рассматривал снимки участливо и вроде бы заинтересованно.

Солнце неожиданно перешагнуло через высокий силуэт мультиплекса из рифленого листового железа, и его лучи уподобились будильнику, извещающему, что новый рабочий день начался. Лейли почти машинально достала из сумки темные очки.

– Солнце вам мешает?

Он опустил жалюзи, и Лейли оценила этот жест. Она часто надевала очки (у нее была целая коллекция – не дороже пяти евро за пару), даже если солнце скрывали облака. Люди реагировали по-разному. Те, кто поагрессивней, принимали ее за воображалу, впавшие в депрессию считали несчастной. Лейли не обижалась – разве они могли догадаться?

Пеллегрену она казалась эксцентричной. Кабинет погрузился в полумрак, и женщина сняла очки.

– Понимаю, мадам Мааль. Но… – Он бросил взгляд на высокую стопку разноцветных папок, в каждой лежало заявление с просьбой предоставить квартиру в муниципальном доме с умеренной квартплатой. – Сотни семей, подобных вашей, ждут очереди на жилье.

– Я нашла работу, – сообщила Лейли.

Патрис Пеллегрен расцвел улыбкой.

– Постоянный трудовой договор в отеле «Ибис» в Пор-де-Буке, – уточнила она. – Уборка спален и столовых – как раз то, что я больше всего люблю! Начинаю сегодня после обеда. Так что если найдете мне квартиру побольше, я смогу за нее платить. Хотите посмотреть договор? – Она протянула чиновнику листок.

Пеллегрен вышел сделать копию, вернулся и отдал документы Лейли.

– Не уверен, что этого достаточно, мадам Мааль. Очко в вашу пользу, но… – Еще один взгляд на папки. – Я… пришлю сообщение, если будут новости.

– Вы и в прошлый раз так сказали, а я все жду и жду!

– Знаю… Э-э-э… Какая площадь вам требуется в идеале?

– Как минимум пятьдесят квадратных метров…

Он молча записал.

– В Эг Дус?

– Все равно, лишь бы получить квартиру побольше.

Лейли не могла угадать, воспринял ли он ее просьбу всерьез. Он сейчас напоминал отца семейства, который невозмутимо заносит в список рождественских подарков самые нахальные просьбы своих детей.

– Тяжело вам живется в Эг Дус?

– Пляж и море помогают терпеть.

– Понимаю…

Участливость Патриса показалась ей искренней. Он сдержался, не взглянул в сторону папок, и Лейли пришло в голову, что он может проделывать этот номер со всеми посетителями, а в проклятых картонных обложках нет никаких заявлений.

Он по́нимал – конечно, понимал, этакий господин Малоссен[9]9
   Бенжамен Малоссен – главный герой серии книг Даниэля Пеннака, профессиональный «козел отпущения».


[Закрыть], переведенный в ведомство, распределяющее муниципальное жилье. Лейли накрутила косичку на палец.

– Спасибо. Вы милый, Патрис.

– Э… Меня зовут Патрик. Ничего страшного… Вы тоже очень…

Лейли не позволила ему договорить:

– Вы милый, но я предпочла бы мерзавца! Выдала бы номер с обольщением, чтобы он переложил мое дело наверх, напряг секретарей, поспорил с патроном. А вы слишком честный. Глупо, что мне достались именно вы…

Лейли выпалила обвинительную речь с обезоруживающей улыбкой. Патрик Пеллегрен замер с зажатой в пальцах ручкой, потом рассмеялся, решив, что она пошутила.

– Я сделаю все, что смогу. Обещаю.

Патрик выглядел таким же искренним, как Патрис. Чиновник встал, и Лейли поняла намек. Он посмотрел на очки-сову у нее на лбу и улыбнулся.

– Они ваше олицетворение, мадам Мааль. Прихо́дите на рассвете. Терпеть не можете солнце. Вы – ночная птица?

– Была такой. Очень долго.

Взгляд Лейли затуманился.

Патрик Пеллегрен поднял штору, впустив в кабинет яркий средиземноморский свет. Лейли вернула очки со лба на нос и вышла.

* * *

Патрик Пеллегрен закрыл досье «Лейли Мааль», протянул руку, чтобы положить его на сотню папок (через три дня их должна рассмотреть паритетная комиссия), и замер. К слову сказать, свободных квартир будет не больше десяти, так что все решится быстро.

Делом Лейли займутся через много месяцев, и ее новая работа роли не сыграет. Патрик не желал подкладывать ее заявление к другим, это было все равно что зачислить Лейли в армию безымянных матерей-одиночек, приехавших из Африки и работавших на износ, чтобы иметь крышу над головой, одежду и еду для своих детей.

Лейли Мааль уникальна.

Патрик посмотрел в пустую кофейную чашку, перевел взгляд на чашку клиентки, заполненную мерзкой серой массой размокшего круассана.

Лейли ни на кого не похожа.

«Красива ли она?» – спросил себя Патрик.

Безусловно. А еще живая и резвая, у нее неуемная фантазия, но глаза выдают груз тяжело прожитых лет, а яркая туника скрывает усталое тело, не доверяющее ни одному мужчине.

Может, он фантазирует? Черт его знает… Больше всего Патрика мучил другой вопрос: насколько искренна Лейли Мааль?

В окно было видно, как она ждет под козырьком остановки «Юрди-Милу» и через несколько минут села в автобус № 22, набитый, как клетка с курами, которых везут на рынок. Патрик смотрел вслед автобусу до угла Морского бульвара. Он не понимал, почему так сочувствует простой и такой естественной женщине, в которую мог бы даже влюбиться, хотя был уверен, что правды она ему не сказала.

Он долго наблюдал за грузовиками, деловито катившими вдоль канала Каронте, потом встряхнулся и закрыл папку. К концу дня сверху лежали девяносто девять других.

4

09:01

Майор Петар Вели́ка осматривал номер «Шахерезада» со смесью растерянности и отвращения. На кровати лежал голый мужчина; недвижимый, холодный, обескровленный труп казался высеченным из камня. Белизну тела оттеняли красные простыни, персидские ковры, красновато-коричневые, с золотистым отливом, драпировки стен. Взгляд майора задержался на руках, прикованных наручниками к стойке балдахина.

– Черт возьми… – Других слов у полицейского не нашлось, хотя он повидал много подобных мест преступления и еще больше других, совсем не живописных.

В пятнадцать лет он сбежал из Югославии Иосипа Броз Тито, оставив половину семьи в Бьеловаре[10]10
   Бье́ловар – город в Хорватии, в центральной части страны. Столица и крупнейший город жупании (основной административно-территориальной единицы) Бьеловарско-Билогорска.


[Закрыть]. В двадцать лет поступил в школу полиции и через несколько месяцев заработал репутацию крутого и неподкупного легавого. Тридцать лет Велика собирал трупы во всех концах марсельской метрополии, что не смягчило его нрав.