Текст книги "Не забывай мою любовь"

Глава 7

Каро смотрела на Джека открыв рот:

– Уроки танцев? Сальса?

А Джек старался не смотреть на ее губы с розовой помадой, так и манившие их поцеловать.

Кого он хочет обмануть? Все, чего он хочет, – это прижимать Каро к себе, чтобы она, жаркая, неистовая, была в его объятиях. Он уверен, что Каро хочет его не менее страстно.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он.

Они посещали танцевальный класс до того, как поженились. И к его огромному удивлению, танцы стали для них взрывной волной, хотя он старался не быть слишком откровенным – он ведь хотел добиться ее расположения.

Каро нахмурилась:

– Я совершенно не уверена, что это удачная мысль.

Каро боялась. Боялась того, куда это может привести. И боялась себя… порывов собственного тела. Но может, один час танцев им не навредит?

Он осторожно дотронулся пальцем до ее виска и тут же отнял руку:

– Скрэббл – это для ума, а танцы для тела. В здоровом теле…

– Здоровый дух, – закончила Каро. – Если ты скажешь хоть одно слово о том, что я ем слишком много пирожных…

– Даже не помышляю. Пирожные тоже необходимы. Не понимаю, почему ты этого стесняешься.

Она дернула плечом:

– Я не стесняюсь.

Мимо них к дверям быстро прошла пара. Молодая женщина обернулась к ним со словами:

– Собираетесь посещать уроки танцев? Советую. Это здорово.

– Моя подруга собирается, – ответил Джек. – А я буду только сегодня.

– Ну, это не проблема. В классе есть два парня, которым нужна партнерша, – Маркус и Тимоти. Я бы предпочла Тимоти. Он немного застенчив, но очень симпатичный. Ждем вас в зале.

Джек повернулся к Каро, а она снова взглянула на афишу.

– Тебе раньше нравилось танцевать, – сказал он.

– Да.

Он решил пошутить:

– Либо танцы, либо скалодром.

Она уставилась на него:

– О чем ты?

– Недалеко от твоей квартиры есть тренажерный зал, где можно заняться скалолазанием. Очень весело. Отличная тренировка для рук.

– Ты серьезно? – засмеялась Каро.

– Вполне. – Он тоже засмеялся. – Но раз уж мы здесь, а не там, то я решил, что ты выберешь танцы. Если нет – только скажи.

Может, рискнуть? Каро со смехом подхватила Джека под руку, и они вошли в вестибюль.

На ней было янтарного цвета платье с узким лифом и юбкой-клеш до середины икры. Платье на первый взгляд незатейливое, но стоило ей подвигаться, как ткань с золотистым люрексом начинала переливаться и сверкать. Джек отвел ее на танцпол, потом подошел к преподавателю, что-то у него спросил и вернулся к Каро. Заиграла музыка, инструктор начал выкрикивать указания, и занятия начались.

Его рука лежит у нее на талии, он чувствует тепло ее тела, запах Каро ударяет ему в голову… Горячая волна накрыла его. Она принадлежит ему.

Но у него нет на это права.

Джек сжал зубы. Ему надо пережить всего один вечер сальсы. Один-единственный час. Он выдержит.

– Поверить не могу, как быстро все вспоминается, – пробормотала Каро, выполняя танцевальные па.

По ее горловому шепоту он понял: их близость ее тоже волнует. Вот это ни к чему. Джек вздохнул, а ее запах поглотил его.

«Не думай об этом», – приказал себе он.

– Я боялся, как бы у тебя не появились синяки на ногах после часа сальсы со мной.

– Не ври! Если ты и боялся, то за собственные ноги. Ты всегда танцевал лучше меня.

– Неправда. Я быстрее осваивал движения, но ты танцевала в сто раз лучше.

Они скользили по танцполу легко и свободно, словно летали. Ее темные карамельные глаза… Джек чувствовал, что утопает в них.

«Стоп!» – закричал голос в мозгу.

Джек отвел глаза в сторону. В горле пересохло, и он не сразу смог произнести:

– Я спросил у преподавателя насчет Тима – он здесь. – Джек кивком указал на стройного блондина.

Каро пропустила шаг и наступила Джеку на ногу:

– Прости. Трудно считать шаги, одновременно говорить и смотреть по сторонам.

– Может, познакомимся с ним, когда урок закончится?

Она повела плечом:

– По-моему, он нашел партнершу.

– Его взяла в пару одна из инструкторов. – Джек оглянулся на Тима. – Мне он кажется вполне приятным. И он не наступает партнерше на ноги, а это уже плюс.

– Джек, ради бога! Надеюсь, ты не хочешь дать ему мой номер телефона, чтобы я пошла с ним на свидание?

– Не говори ерунды. Поступай со своей жизнью, как тебе заблагорассудится.

Его вдруг осенило, что, поощряя Каро к развлечениям, он тем самым способствует ее общению с мужчинами. И эти мужчины будут приглашать ее на свидания. А она может увлечься ими.

Он представил Каро в объятиях другого мужчины.

– Ой!

Джек резко остановился:

– Черт! Извини! – Он нагнулся и хотел потереть ей ногу, но она сердито его оттолкнула.

– Что ты делаешь?

– Я хотел… потереть тебе ногу.

– Не надо!

Сколько же огня в ее потрясающих глазах! Джек был готов… целовать ей ступни, а потом…

– Не останавливайтесь! Не останавливайтесь!

Инструктор подошел к ним и хлопнул в ладоши.

– Не расслабляйтесь! Джек, будьте внимательны. Обнимите партнершу.

Он придвинул Каро и Джека ближе друг к другу и, положив ладонь на поясницу Каро, заставив ее выпрямиться. Каро почти уперлась грудью в Джека. Смотреть на эту приманку всего в сантиметре от своей груди… О боже! Это пытка. Настоящая пытка.

– Контакт должен быть также и глазами, – выкрикнул инструктор.

Джек усилием воли поднял глаза на Каро.

– Это сальса! Это танец флирта! – Инструктор жестами и взглядами показывал, как надо это делать.

Каро кокетливо посмотрела на Джека, а он чуть не застонал.

– Вот так… Вы должны флиртовать! – не унимался инструктор, сделав еще одно соблазнительное па.

Когда он наконец перешел к другой паре, Каро нарочито властно приказала Джеку:

– Флиртуй! – передразнила она инструктора. И добавила уже обычным голосом: – Интересно, как можно флиртовать во время танца? – И с нарочито невинным видом посмотрела на Джека.

Джек улыбнулся и кивнул на учителя:

– Если следовать его указаниям, то необходим контакт глаз.

Она выпучила глаза на Джека:

– Так? А вот как бы невзначай коснуться пальцами друг друга у нас не получится, раз мы уже держимся за руки.

– И ты не сможешь намотать на палец прядку волос, глядя на меня манящим взглядом.

Каро фыркнула:

– Но я могу сладострастно и призывно облизать губы. – И продемонстрировала.

Он едва не расхохотался.

– Теперь твоя очередь флиртовать, – распорядилась Каро.

Он тоже выпучил глаза и облизал губы, и это было так смешно, что они прижались друг к другу, чтобы не упасть от смеха.

Остаток часа пролетел незаметно.

– Здорово, – сказала Каро, когда они вышли на улицу.

Голос у нее слегка прерывался, и Джек отнес это к непривычной нагрузке.

– Ты хочешь есть?

Она смерила его внимательным взглядом и кивнула:

– Да.

Чудесно! Он не готов к тому, чтобы их вечер уже закончился.

– Здесь недалеко за углом есть отличный ресторанчик…

– Нет.

– Нет? – не понял он.

– Ресторан… это похоже на свидание, Джек. А у нас не свидание. Пойдем, я знаю место получше.

Спустя десять минут они оказались в большом парке, где люди наслаждались летним вечером.

– Туда. – Каро указала на ларек с едой.

Джек скорчил гримасу:

– Рыба и чипсы?

– Если хочешь, то можно и бургер.

Каро купила порцию рыбы и чипсов и отрицательно покачала головой, когда Джек полез за бумажником. Она платит за себя. Все понятно.

Он заказал себе то же самое и нашел свободную скамейку. В таком платье, как у нее, не стоит сидеть на траве.

– Значит, у нас не свидание, – сказал он, разворачивая пакет с рыбой и чипсами. – Тогда что это?

– Дружеский перекус.

Интересно, а с партнером по танцам – с Тимом, к примеру, – тоже будет дружеский перекус в парке? А потом они перейдут к обедам в пабе, а потом – к романтическому ужину вдвоем при свечах в шикарном ресторане?

«Прекрати! Каро заслуживает быть счастливой».

Джек прикрыл глаза. И раньше заслуживала.

– Что с тобой? – тихо спросила она.

Он покачал головой, чувствуя непонятную растерянность.

– Я хотел вот что сказать… Я подумал о том, что ты говорила на днях…

– И что же это? – Каро засунула в рот чипс.

– О том, какие у меня причины хотеть детей.

Она не донесла до рта еще одну чипсину.

– Джек, ты не обязан что-либо мне объяснять.

– Если не тебе, тогда кому?

Каро положила чипс обратно в пакет.

– Себе самому.

Джек обвел взглядом парк, смотрел на семьи – кто-то сидел на скамейке, кто-то гулял. На душе было тоскливо. Иметь семью, быть любимым, создать настоящую семью – вот чего он хотел.

Он повернулся к Каро:

– Я вдруг понял, что сейчас лучше готов к отцовству, чем пять лет назад. Ты была права – я тогда слишком хотел детей.

– Как такое возможно… слишком хотеть детей?

– Ты правильно определила: я хотел их для себя, чтобы чувствовать себя увереннее… полноценнее.

Она опустила глаза на пакет с едой и застыла.

– Пусть так, но я не сомневаюсь в том, что ты стал бы потрясающим отцом.

– Возможно, но меня ожидало бы много разочарований.

– Такова жизнь.

– Я хочу, чтобы ты знала, что, оглядываясь назад, я не виню тебя за твои опасения и сомнения.

У Каро опустились плечи, словно позвоночник ее не держал.

– Спасибо. Для меня твои слова много значат.

– Ты заставила меня понять свой эгоизм. Когда я говорил, что я хочу иметь семью, это означало, что на самом деле я хотел, чтобы эту семью дала мне ты. Я ожидал, что ты оставишь работу и станешь просто матерью. – Джек не отважился смотреть на Каро. – Но если кто-нибудь попросил меня отказаться от всего… от того, чего я требовал от тебя, я бы тоже стал сопротивляться. Я… Мне стыдно, что я просил тебя об этом.

Каро взяла его за руку:

– Джек, то, чего ты хотел, не было чем-то плохим. Перестань корить себя. Извинение принято, о’кей?

От ее слов и улыбки ему стало легче на душе. Она отпустила его руку, а он усилием воли заставил себя не потянуться к ней.

– Послушай… ты действительно хочешь разрыва наших отношений? Ты серьезно на это настроен?

Он не хотел разрыва. Он хотел вернуть ее.

Два дня он отгонял от себя эти мысли, но сейчас полностью осознал, что никуда от этого не денется.

– Что касается меня… то мне жаль, что я замкнулась в себе, не попыталась поговорить с тобой, объяснить, что я чувствую. Ты же не мог читать мои мысли. С моей стороны было не честно так себя вести.

Но она тогда боялась… боялась, что он не станет ее слушать. Так же, как сейчас она боится нового шанса для них. Очень боится.

– Джек, мне действительно жаль.

– Скажу то же, что и ты, – извинение принято.

Сможет ли он сделать так, чтобы она передумала?

Сердце тяжело застучало. Сможет ли он найти способ, чтобы снова влюбить ее в себя? А как насчет детей? Отказаться от своей мечты ради Каро?

Каро с болью в душе наблюдала за Джеком. У него вид человека, потерпевшего поражение.

Она с трудом, но все же улыбнулась:

– Мы с тобой классический пример людей, которые женятся второпях, а потом раскаиваются.

Им надо было получше узнать друг друга, обсудить свои взгляды на жизнь. Вместо этого они доверились инстинктам, взаимной тяге, твердо поверили, что их свела судьба. Все остальное было им не важно.

Быть вместе с Джеком… Это казалось ей единственно правильным поступком. Он изменил мир вокруг. Но инстинкты завели их в тупик. Им так хотелось верить в то, что такой любви, как у них, нет ни у кого в целом свете. Ясно мыслить они были не в состоянии, да и вообще утратили чувство реальности.

– Ты не веришь, что можно склеить то, что разбилось?

Он говорит о них. У Каро сжалось сердце. Она понимает, что у него внутри все смешалось: всплеск гормонов, тоска, сентиментальные воспоминания. К сожалению, и у нее тоже. Он потрясен тем, что не разлюбил ее. А она… она, оказывается, все еще любит его.

Желание, очень сильное, охватило Каро, в душе раскрылось то, что было на замке. Наверное, им было бы намного легче, если бы они не питали друг к другу никаких чувств.

Если только…

Каро подавила вздох. Нет, прочь опасные мысли. Хоть один из них должен не терять голову.

– Нет, – произнесла она, четко и уверенно. – Я не верю в то, что мы сможем договориться.

Он сник, и Каро едва удержалась от того, чтобы не склониться к нему и не обнять его. Джек ненавидел поражения – она это знала. Так было всегда. Но через день-другой он поймет, что она права, что спасает обоих от еще больших страданий.

– Ешь чипсы, – посоветовала она. – Тебе станет легче.

– От чипсов?

– Жаренная во фритюре картошка не полезна для желудка, но настроение поднять способна. – Помолчав, она бросила на него взгляд и сказала: – Знаешь, я всегда завидовала твоей уверенности в том, что можно создать счастливую семью.

– Ты о чем конкретно?

Она ела чипсы и надеялась, что углеводы помогут и ей.

– Моя семья не могла служить положительным примером. – Она усмехнулась. – Скорее наоборот – отрицательным. Ты ведь знал моего отца. Сколько я себя помнила, он всегда был замкнутым и властным. Пол говорил, что при жизни мамы он был другим, но…

– Ты этому не веришь?

Она пожала плечами:

– Я плохо помню свою мать.

– Тебе было всего пять лет, когда ее не стало.

– По этой же причине я не помню отца другим. – Она не могла вспомнить, чтобы у нее с отцом когда-нибудь возникла душевная близость. – Хотя я не сомневаюсь, что ее смерть повлияла на него.

Мать умерла от рака груди – так ей рассказывал Пол. Она болела в течение восьми месяцев и очень страдала.

Каро посмотрела на Джека. В его глазах сочувствие и… еще что-то?

– Ты думаешь, он ее любил?

– Думаю, что любил. Ведь он женился вторично спустя четырнадцать лет.

Джек нахмурился:

– Ты считаешь, что это могло повлиять на твое нежелание заводить детей?

– Ну… да. Вполне вероятно. Знаешь, я иногда говорила себе, что отец был продуктом того воспитания, которое он получил.

– Но почему ты не подумала о том, что ты не похожа на него? Почему ты не подумала о том, что у тебя все будет иначе?

– Не знаю. – Каро продолжала жевать чипсы. – Все это сплошные догадки.

А если она не способна к материнству и превратила бы жизнь детей в ад? Страшно подумать.

– Джек, – Каро посмотрела прямо ему в глаза, – твое детство было намного хуже моего.

– Не уверен, – покачал головой он.

– Я выросла в богатой семье. Деньги много значат, хотя хорошую семью за деньги не купишь. Но это в сто раз лучше, чем страдать от недостатка средств. В тысячу раз лучше. Так что мне во многом повезло.

Везения в жизни Джека никогда не было. Жизненные преимущества она получила просто так, ни за что, ничем их не заслужила. А Джек заслужил.

И заслужил лучшего отношения от нее.

– Ты считаешь, что я не прав, поверив, что смогу стать хорошим отцом?

– Нет! – Господи, вот ужас, неужели он так расценил ее слова? – Я всегда знала, что ты был бы замечательным отцом. Хотелось бы мне и в себя также верить. Вот что я имела в виду, когда сказала, что завидую тебе. Я не понимала, откуда у тебя уверенность в себе. Я до сих пор не понимаю. – Каро в порыве схватила его за руку и тут же смутилась и отняла руку:

– Я… прости.

– Не извиняйся, Каро, мне приятно.

Каро с минуту молча смотрела на него, даже дышать было трудно. Зачем он такое говорит? Он ведь не станет…

«Ты что, совсем свихнулась? Он ведь обещал больше тебя не целовать».

«Хотя ты не обещала его не целовать».

Каро провела ладонью по лицу, словно отмахивалась от наваждения.

Джек дожевал остатки чипсов, бросил пакет в урну и откинулся назад, вытянув ноги и положив руки на спинку скамьи. Пальцами он задевал ей волосы, ласково потягивая пряди. Ей было щекотно и приятно.

– Знаешь, в двенадцать лет я жил в одной семье…

Каро сидела неподвижно. Джек редко говорил о своем детстве и о том, как он рос в приемных семьях. Она знала, что его мать – наркоманка и умерла от передозы, когда Джеку было четыре года. Но если она задавала ему вопросы, чтобы узнать что-то еще, он сердился и мог вспылить. Все, что ей удалось из него вытянуть, – это то, что он не страдал от плохого обращения, но ему не терпелось поскорее вырасти и стать самостоятельным.

– Что это была за семья?

– О такой семье я всегда мечтал. – Джек улыбнулся, взгляд потеплел. – Благодаря ей я начал понимать, какой могла быть хорошая семья. Жизнь с ней дала мне надежду.

Он рассказал, что Даррел и Кристин Джеймсон не могли иметь своих детей, поэтому брали приемных. Он описал пикники, загородные прогулки и обеды за кухонным столом, когда выключался телевизор, и они говорили о том, как у каждого прошел день. Джек со смехом вспомнил, как однажды он прогулял школу и был наказан – ему пришлось убирать свою комнату. Он рассказал, какими были его два приемных брата и как за год он ощутил себя частью чего-то хорошего, настоящего.

И это стремление к настоящей семье он хотел повторить в собственной взрослой жизни. Каро сейчас это осознала.

Ей стало завидно. Завидно и тоскливо.

– Эти люди, видно, были замечательными.

– Они собирались меня усыновить.

У нее упало сердце. Она почувствовала, что эта история без счастливого конца.

– Что… произошло?

– Даррел и Кристин постоянно общались с другими приемными семьями. Один мальчик из другой семьи пристрастился к наркотикам, угонял машины. В общем, неприятность за неприятностью. Он даже напал на приемную мать.

– Вот ужас, – вырвалось у Каро.

– Никто не обещает, что воспитывать неблагополучного ребенка будет легко, но считается, что сделанное добро перевешивает все огорчения и трудности.

– Ты в это не веришь?

Он вздохнул:

– По-моему, все эти благие намерения и идеальные представления просто синонимы наивности и неподготовленности.

Каро хотела с ним поспорить, но, по существу, он прав.

– Этот случай их испугал, особенно Кристин. А когда моего старшего приемного брата поймали на употреблении алкоголя, то всех нас вернули в приют.

Унылый взгляд сказал ей, как его это подкосило.

– Мне так жаль, – сказала Каро.

Он пожал плечами. Ей очень хотелось прижать его к груди и заплакать от жалости к тринадцатилетнему мальчику, который лишился семьи, о которой мечтал.

– Ты думаешь, что я страдал? Нет.

– Ты разозлился, – догадалась она.

– Я был жутко зол. Я прославился своим необузданным поведением, и два года провел в групповом доме.

– В исправительном центре?

– Нет, все было не настолько плохо, но… домом в прямом смысле это заведение нельзя назвать. Я просто убивал там время, пока не стал взрослым, и государство имело право больше обо мне не заботиться.

Он намотал прядку ее волос себе на палец. Каро закусила губу от наслаждения, которое спиралью поднималось откуда-то из живота.

– Неужели то, что ты потерял ту семью, не вызвало у тебя горечи?

– Конечно, я переживал, но я всегда буду им благодарен – они показали мне, что такое семейные ценности, на что надо ориентироваться в жизни.

Каро провела языком по губам, и это сразу притянуло его взгляд. Глаза у Джека потемнели, было видно, как запульсировала жилка на шее. А у Каро сердце подкатило к горлу, ей не хватало воздуха, потому что, делая вдох, она вдыхала запах Джека.

– Ты… никогда не думал о том, чтобы самому взять на воспитание ребенка?

– Нет.

– Может, стоило? Ты ведь знаешь все трудности и подводные камни на этом пути. Ты наверняка блестяще с этим справился бы.

– Я… – Он не договорил.

– Можно просто об этом подумать. Такие дела не решаются в секунду.

– Да, это нужно серьезно обдумать, – медленно произнес он.

Каро решила воспользоваться моментом, когда он в таком мирном настроении, и задала еще вопрос:

– Значит, ты так и не нашел своего места в жизни, пока не поступил в полицию?

Когда они с Джеком познакомились, он работал в федеральной полиции Австралии и был откомандирован в Лондон в британскую службу разведки.

– Работа в полиции определила мою профессию. Но, Каро, до того, как я встретил тебя, я не знал, где оно – мое место в жизни.

Глава 8

Зазвонил мобильник, и Каро вздрогнула. Авторучка скользнула по странице, оставив закорючку вместо изящного росчерка. Мало этого – еще и чернильное пятно. Какая досада!

Телефон продолжал звонить. Она прижала трубку к уху:

– Алло?

– Ты дома?

Рука крепче сжала телефон.

– Доброе утро, Джек. У меня все хорошо. Как дела у тебя?

Его смех пронял ее до кончиков пальцев на ногах.

– Каро, как всегда, сплошной восторг.

От звука его голоса, теплого и беспечного, ей хотелось потянуться и замурлыкать, как довольной кошке.

– Я говорю с тобой и бегу к тебе по лестнице.

Он нисколько не задыхается. Если ей приходится подниматься по лестнице – не говоря уже о беге, – то потом целых пять минут она пытается отдышаться.

– Джек, зачем бежать?

– Уже подхожу к твоей двери, – засмеялся он.

«Возьми себя в руки!»

– Вот и твоя квартира.

Каро выключила телефон и уставилась на дверь. Зачем он здесь? Если им необходимо встретиться, то почему не сделать это где-нибудь на людях?

«Табакерка!»

На ватных ногах и с дико бьющимся сердцем Каро подошла к двери, открыла и впустила Джека, стараясь не смотреть ему в лицо.

– Чем обязана этому визиту?

– Меня всегда восхищали твои манеры, Каро.

Он насмехается? Или почувствовал, что она недовольна его приходом?

– Какие-нибудь новости о табакерке? Что-то выяснилось?

Он бросил взгляд на стол:

– Чем занимаешься?

Каро, сама не зная почему, рассердилась:

– Ты детектив. Догадайся.

Он взял в руку лист бумаги и прочитал то, что она написала:

«Моя дорогая Барбара, поздравляю с днем рождения. Будь счастлива. Моей дорогой жене. С любовью. От всего сердца. Роланд».

Джек перевернул лист и стал читать дальше:

«Твой Роланд. Роланд. Твой любящий муж Роланд».

Каро скорчила гримасу. Отец назвал бы себя любящим мужем? Как ей сделать так, чтобы звучало немного сентиментально и искренне?

Джек положил лист на стол и теперь взял одно из писем, присланных ей отцом, когда она училась в университете. Каро получила от него пару кратких посланий, в которых практически ничего не сообщалось. Она не знала, зачем их хранит.

Отложив письмо, Джек взял каталог ювелирных украшений и лежащий рядом чек. Ноздри у него раздулись. Он что, поражен бриллиантовым ожерельем или чеком? Каро не поняла.

– Это стоит…

– Значительной суммы, – согласилась она.

– Безвкусица.

– Согласна. Однако дело не в красоте, а в ценности, – сказала Каро.

Такого рода украшение вызвало бы одобрение ее отца… будь он жив.

Джек отбросил каталог и чек на стол:

– Мое чутье сыщика подсказывает, что у Барбары скоро день рождения.

– Сегодня.

– А ты подделываешь для нее подарок от своего отца… из его могилы.

Каро изобразила улыбку:

– Я знала, что ты сообразительный.

Он в ответ не улыбнулся.

– Когда ты собиралась сказать мне об этом?

Она заморгала и стала крутить на запястье браслет.

– Я не собиралась. Не вижу, какое это имеет отношение… к остальному.

– Ты пытаешься заставить Барбару устыдиться и вернуть табакерку, и считаешь, что это не имеет отношения к делу? Насколько это ожерелье дороже табакерки?

Каро смущенно облизала губы:

– Вероятно, раза в три, но это здесь ни при чем. Я…

– Ты действительно полагаешь, что с такой особой, как Барбара, это сработает? Ты в своем уме? Она возьмет ожерелье, табакерку не вернет и сбежит!

– Прекрати говорить о ней такое! – Каро вскочила, обошла стол и ткнула его пальцем в грудь. – Ты ошибаешься! Я знаю ее намного лучше, чем ты.

– Твои эмоции затмили тебе разум.

– Ничего подобного! Дело в твоих предрассудках. Ты точно такой же, как мой отец. – Она отвернулась. – Ты считаешь, раз Барбара молода и красива, то должна была выйти замуж за отца ради денег.

– Если твой отец так думал, тогда почему, черт возьми, он на ней женился?

Каро резко развернулась к нему:

– Он так думал не о ней. О тебе!

Воцарилось молчание. Было слышно лишь, как оба тяжело дышат.

Каро первая пришла в себя:

– Когда ты на мне женился, то женился на возможной наследнице. Кое-кто не прочь намекнуть, что твое теперешнее появление не случайно, а чтобы получить свою долю наследства. Именно так считают люди подобные моему отцу и его адвокатам.

Глаза у Джека сделались холодными как лед.

– Лично я так не думаю – я не верю, что ты женился на мне из-за денег, и не верю, что ты по этой причине вернулся в Лондон. Знаешь, почему я так в этом уверена? – Она склонила голову набок и прижала палец к подбородку. – Может, потому, что я умею судить о людях?

Джек прикрыл глаза и провел рукой по лицу.

– Если кто и затмил мне разум, так это ты, Джек. А не Барбара. Джек, я точно знаю – Барбара вышла за отца не из-за денег.

Он хлопнул себя по бокам:

– Но ты же веришь в то, что она украла табакерку?

– Не по злому умыслу и не ради мести! Это была одномоментная глупость в порыве обиды и досады, а сейчас… Сейчас, как мне кажется, она очень об этом сожалеет и не знает, каким образом все исправить.

– Я могу сесть? – со вздохом произнес Джек.

Господи, куда подевалась ее воспитанность?

– Пожалуйста.

Он повалился в кресло, потом указал на то, что лежало на столе:

– А это зачем?

Каро тоже села:

– Это не имеет никакого отношения к табакерке.

– Тогда к чему это имеет отношение?

– Тебе придется мне поверить, что Барбара любила моего отца. Она была уверена, что он тоже ее любил.

Джек не сразу сообразил, куда клонит Каро.

– А когда он не упомянул ее в завещании, то она…

Каро кивнула:

– Причину его неожиданного решения знаем мы, но не она.

– И она понятия не имеет, что он подозревал ее в кражах?

– Я не могу сказать ей правду. Барбара и Пол недолюбливают друг друга. Вот ему, боюсь, она стала бы мстить. Честно говоря, я ее не осудила бы за это.

– Черт подери, Каро, это уже не твои заботы. Разве не так?

– Нет, не так. Я знаю, что они далеки от твоего идеала семьи, но другой семьи у меня нет.

Джек взял в руки лист бумаги, на котором она практиковалась с подписью отца, и долго изучал, поджав губы.

– А знаешь, у тебя хорошо получается.

– Да, я славилась этим в школе.

Он с любопытством посмотрел на нее:

– Как-нибудь расскажешь мне.

Когда? В конце недели он уедет, и она больше его не увидит.

– Ты надеешься, что ожерелье укрепит ее в мысли, что твой отец ее любил?

– Да.

Джек еще раз внимательно посмотрел на поздравление, где Каро имитировала почерк отца.

– Мужчины менее многословны, чем женщины. Достаточно просто подписать карточку «С любовью, Роланд».

– Ты уверен?

– Абсолютно.

Каро просмотрела письма, присланные ей отцом, и поняла, что Джек прав. Отец никогда не выставлял напоказ свои чувства. По крайней мере, в письмах. Она положила перед собой карточку и старательно вывела: «С любовью, Роланд».

– Полное сходство, – заверил ее Джек.

– Я, кажется, увлеклась обманом. Я заставила ювелира поклясться, что если Барбара с ним свяжется, он скажет, что выполняет желание моего отца – что все было оговорено за месяцы до его смерти.

– Ты, вижу, все предусмотрела.

Каро надеялась, что все.

– Остается только завезти эту карточку ювелиру, ее приложат к ожерелью и доставят подарок сегодня вечером.

Джек долго смотрел на нее. У Каро пульсировало все тело, и еле-еле удалось справиться с волнением.

– Что ты так смотришь?

– Твои скрытые таланты в данной ситуации пойдут нам на пользу.

– В чем конкретно?

– Ты сможешь подделать подпись Барбары так же хорошо, как и подпись отца?

– Не знаю. Я никогда не пробовала. – Помнится, что у Барбары не сложная подпись. В отличие от отцовской – там сплошные твердые, резкие линии.

Джек выложил перед ней бланк с подписью Барбары внизу.

После пяти попыток Каро попала в точку.

– Каким образом нам это поможет?

Джек вынул из кармана ключ и положил на стол.

– Знаешь, что это?

– Ключ, но я не знаю от чего.

– От депозитной ячейки.

У Каро перехватило дыхание.

– От ее депозитной ячейки?

Он кивнул и передал ей документ на пользование ячейкой.

– Господи, Джек! Откуда это у тебя?

Он закатил глаза, и Каро подняла обе руки, показывая, что сдается и вопросов больше не будет.

– Ты прав. Я не хочу знать. – Каро внимательно прочитала документ. – Эта ячейка не в том банке, с которым имел дело отец. – Отец держал вклад в банке в Сити, а указанное отделение находится в Челси.

– Ты знаешь кого-нибудь, кто там работает?

– Лоренса Гарднера. Он работает в филиале этого банка. Он – отец моей школьной подруги. – Каро покачала головой. – Прости, Джек, но я не могу просить его проверить эту депозитную ячейку. Я…

– Я хочу выяснить, насколько возможно наткнуться на кого-нибудь тебе знакомого, если нам придется пойти в банк, когда ты будешь изображать Барбару.

– Что?! О боже! Я сейчас упаду в обморок.

Джек и глазом не моргнул.

– У нас осталось два дня, чтобы найти табакерку.

Два дня до того, как она столкнется с полицейским расследованием. А Барбара, возможно, с судом и тюрьмой.

– Ты думаешь, что табакерка в той банковской ячейке?

– Не представляю, где еще она может быть.

– Но… я не похожа на Барбару, – выдавила Каро. – Барбара высокая, худая и… роскошная.

– Вы обе блондинки.

– Она платиновая блондинка. – У Каро волосы медового оттенка. – И волосы у нее длинные. – Как и ноги.

– Я достану тебе парик. А если ты наденешь узкую короткую юбку, которую она обычно носит, и темные очки…

– От этого я не стану высокой и худой.

– Не станешь. И если тебя будут пристально разглядывать, то номер не пройдет, – согласился Джек. – Но это в случае, если встретить кого-то, кто знает и тебя, и ее. Например, Лоренса Гарднера.

– О, тут проблемы не будет. Он работает в главном офисе банка, в Найтсбридж. Но… ты уверен, что если я войду в парике в банк с этим ключом и смогу подделать подпись Барбары, то меня примут за нее?

– Особенно если у тебя будет какой-нибудь документ, удостоверяющий личность. – Он отдал ей кредитную карточку и АМТ-карту доступа к банковскому счету.

Каро зажмурилась:

– Я даже не спрашиваю…

– Я сразу же верну их ей. Она ничего не заметит.

Каро надеялась, что так и будет.

– Я уверен, что все это вместе взятое поможет нам добраться до ячейки, если… ты решишься.

Он сомневается в ней, в ее смелости? Каро вскинула подбородок. Ей необходимо вернуть табакерку. Она хочет обелить Барбару. И она хочет сохранить свою работу и профессиональную репутацию.

Она с вызовом скрестила руки на груди. Может, чтобы скрыть дрожь?

– Когда мы это сделаем?

– Сегодня.

О боже!

Джек выключил мотор, и у Каро внутри все затрепетало. Она посмотрелась в зеркало солнцезащитного щитка, проверяя свой вид.

– Ты выглядишь безукоризненно, – заверил ее он.

Джек оставил автомобиль на подземной парковке недалеко от банка.

– Мне следует идти одной, – сказала Каро.

– Ни в коем случае, малыш. За эту затею отвечаю я, и одну тебя туда не отправлю.

Каро от облегчения чуть не заплакала и обозвала себя трусихой.

– Я не допущу, чтобы вся радость досталась тебе, – заявил он.

– Радость? – Каро даже рот открыла от изумления.

– Мы – партнеры по преступлению. Разве это не весело?

– Господи!

Он усмехнулся, глаза возбужденно горели.

– Но мы не делаем ничего плохого. На самом деле ничего плохого.

– Расскажешь это судье, – сказала Каро.

– Мы же не собираемся ничего красть. И никому не нанесем вреда. Мы просто хотим исправить несправедливость. – Джек продолжал улыбаться.