Текст книги "13 секретов"

Наступила пауза, ничего не происходило. Таня напрягла слух и услышала два звука: шаги и свист металла в воздухе. До нее дошло, что Виктор жонглирует ножами.

В следующую секунду лезвие пробило дерево рядом с ее плечом. Меньше чем через мгновение еще одно вошло в доску у щиколотки.

Вслед за этим раздался пугающий лязг, и зал вскрикнул: Виктор уронил нож. Таню замутило. Ее охватил жар, повязка взмокла от пота. Он уронил один из ножей.

«Что же я наделала? – подумала она, еще крепче зажмурившись. – Я идиотка. Что, если он промахнется?» В памяти всплыли странные слова Роуэн: он всегда роняет один.

Нож выпал не случайно. Роуэн предупредила ее: будет преднамеренная ошибка, напоказ, чтобы обмануть зрителей, заставить думать, что Виктор может совершить просчет.

Пусть это правда, но Таня так изнывала от желания двигаться, бежать, что от боли сводило руки и ноги. Но она застыла от страха, будто ее пригвоздили кинжалами. И тут, когда она уже думала, что больше не выдержит, все закончилось: один за другим ножи вонзились в дерево вокруг ее головы.

Цирк взревел. Без предупреждения с лица Тани сдернули повязку, софиты наконец-то не слепили ее, а были направлены на Виктора, грудь которого вздымалась от частого дыхания. Он снова и снова кланялся зрителям, а те вставали и бурно аплодировали.

Когда Ариадна помогла ей сойти с помоста, Таня оглянулась и увидела контуры своей худенькой фигурки, очерченные впившимися в доску ножами. С нахлынувшим облегчением она снова посмотрела на ликующий зал и почувствовала, как на лице расплывается улыбка – ведь приветствовали не только Виктора, но и ее. Фабиан орал и хлопал изо всех сил. Даже Роуэн нарушила свою замкнутость и подняла руки, аплодируя.

Таня поискала глазами мальчика, которого заметила раньше. В отличие от окружающих, он не хлопал и не кричал. Просто устремил невидящий взгляд на арену. Но не только он был неподвижен среди оживленной публики. Внимание Тани привлекли еще две фигуры, сидевшие бок о бок в глубине зала. Улыбка замерла на ее губах, когда она узнала их: темнокожий молодой мужчина в зеленом плаще и красивая бледная женщина в черном плаще с отделкой из перьев.

Гредин и Рэйвен смотрели на нее. Не улыбаясь.

8

Представление оказалось таким же хорошим, каким его помнила Роуэн. После того, как в буйстве красок и восторженных аплодисментов оно закончилось, зрители высыпали из огромного шатра, возбужденно делясь впечатлениями. Под сине-оранжевым небом вечерний воздух наполняли обрывки разговоров:

– Мне понравился больше всего тот, что глотал меч…

– Нет, силач был лучше. Как он поднимал…

– …а костюмы! Я никогда не видела таких потрясающих…

– Папа, можно мы еще придем завтра? Пожалуйста!

Роуэн огляделась. Люди толклись вокруг палаток и тележек с едой, с которых продавали початки горячей золотистой кукурузы, печеные каштаны и сахарную вату. Аппетитные запахи навевали воспоминания о том времени, которое она провела с циркачами, когда искала Джеймса. Интересно, что он делает прямо сейчас?

– Ты должна знать, как он это сумел. – Фабиан выжидательно глядел на нее.

– Кто и что? – рассеянно спросила Роуэн.

Сквозь людское бурление она заметила гибкую фигуру Тино, скользившую прочь от аттракционов, как черная тень.

– Проныра. Как он вырвался из этих цепей, – пояснил Фабиан. – На них было больше десяти замков, и выглядело, будто он действительно проглотил ключ…

– Он его проглотил, – подтвердила Роуэн, глядя на Тино, исчезающего за дверью своего фургона.

– Тогда как же? Как ему удалось освободиться, ведь его так основательно заковали?

– Я не знаю, Фабиан. Они не выдают, как все делают. Но Проныра – спец по ключам и замкам: он понимает их устройство и как выбираться.

Фабиан восторженно повернулся к Тане:

– А ты, твое лицо! Когда тебя вывели на арену… Это мне больше всего понравилось в представлении. Вообрази, если бы с нами была Флоренс? Она бы ни за что не позволила тебе спуститься туда!

– Разумеется, вообще-то в меня бросали ножи. А еще я должна вам обоим кое-что сказать. – Она потянула их в сторону от людского потока, к маленькой темной палатке. – Фейри были в зале и наблюдали за мной.

– Какие фейри? – спросила Роуэн.

– Рэйвен и Гредин. В человеческом обличье, но это точно они. – Таня оглянулась, с опаской осматривая толпу. – И они все еще где-то здесь. Я точно знаю.

– Почему ты ничего не сказала раньше? – удивился Фабиан.

– Потому что не могла там заговорить о фейри, а ты как думаешь? – Таня раздраженно фыркнула. – Меня могли услышать.

– Как ты считаешь, почему они здесь? – спросила Роуэн.

Таня покрутила головой:

– Не знаю. Но что бы это ни было, вряд ли это хорошо. Довольными они не казались.

– Возможно, им не нравится, когда в тебя бросают ножи, – предположил Фабиан. – Как по-твоему, Рэйвен расскажет Флоренс?

– Надеюсь, что нет. – Тане было невесело.

– Полагаю, все зависит от того, считает ли Рэйвен, что в интересах Флоренс знать об этом, – заметила Роуэн. – Но я думаю, фейри-хранители защищают своих людей только от магического вреда и от того, что связано с царством фейри.

– В таком случае не расскажет, – вздохнула Таня.

– Тогда они должны знать о встрече, – мрачно констатировала Роуэн.

– Верно, – раздался холодный голос, напугав всех. Темные пальцы откинули полог палатки, оттуда вышел Гредин, а за ним Рэйвен.

– Если ты считаешь, что я позволю тебе связаться с ними, ты жестоко ошибаешься. – Гредин не сводил с Тани желтых глаз. – Это чревато только неприятностями, и ты не должна в этом участвовать.

– Ты ничего не знаешь о них, – сказала Роуэн. – Почему же уверенно говоришь о неприятностях?

Гредин взглянул на нее:

– Ты права. Я ничего не знаю о них. Что они делают и кто они такие. Но чем бы они ни занимались, все так сильно защищены магией – мощной магией, – что я знаю: ничем хорошим это не обернется. Следует избегать того, что окутано подобной тайной. – Он бросил взгляд на Роуэн. – И после того, как ты перешла дорогу королю Неблагого Двора, тебе не стоило бы привлекать к себе внимание.

– Именно. Я и пытаюсь положить конец всему этому, – ответила Роуэн.

Но даже сейчас она сомневалась в себе. Действительно ли участие в последнем деле – способ покончить с Ковеном раз и навсегда? Не легче ли просто отказаться? Но как тогда Ковен поступит с Таней и Фабианом, которые уже столько узнали?

– Выбор за тобой, – сказала Рэйвен.

Ее длинные черные волосы ниспадали по спине, по перьям бархатного плаща. Из складок плаща высунулось принюхивающееся коричневое рыльце. Большие проникновенные глаза внимательно изучали их. Рэйвен погладила Мизхога по голове. Он неожиданно чихнул и снова зарылся в плащ. Рэйвен смотрела на Таню.

– Как хранитель Флоренс, я знаю, что она будет страдать, если тебе причинят вред. Но я не имею права решать, что тебе делать.

– Или что делать мне, – сказал Фабиан, подрагивая. Он видел Гредина и Рэйвен всего второй раз и определенно был потрясен.

– Правильно, – согласился Гредин, впиваясь взглядом в Фабиана. Затем пренебрежительно отвернулся, обращаясь к Тане: – Как твой хранитель, я запрещаю тебе участвовать в том, что ты замыслила. Иди домой, и больше не станем говорить об этом.

– Ты мне запрещаешь? – Голос Тани зазвучал громче. – Ты мне запрещаешь?

– Да, – просто ответил Гредин.

Руки Тани сжались в кулаки.

– Ты не можешь мне указывать, что делать.

– Могу и указываю, – сказал Гредин. – И на этом все.

– Неужели все? – огрызнулась Таня. – Потому что мне кажется, этому не будет конца. Ты когда-нибудь прекратишь вмешиваться в мою жизнь и распоряжаться, что мне делать, а что нет?

– Это мой долг – защищать тебя, – сказал Гредин. – Защищать твои…

– Защищать мои интересы, как ты постоянно заявляешь, – яростно прервала Таня.

Такой разозленной Роуэн ее никогда не видела и успокаивающе дотронулась до Таниного плеча, так как лицо Гредина тоже помрачнело. Таня стряхнула ее руку.

– А если я думаю, что в моих интересах, чтобы вы оставили меня в покое?

– Думая так, ты ошибешься.

– Нет, не ошибусь. Все, что ты совершал, делало меня несчастной, и с меня хватит. Я никогда не просила о возможности видеть фейри. Никогда не выбирала эту способность. И никогда не просила, чтобы ты был связан со мной!

– Эти чувства взаимны, – ледяным тоном произнес Гредин. – Ты думаешь, я по собственной воле стал твоим хранителем? Что занимаюсь этим из любви к тебе? Забочусь? Ты думаешь, мне нравится наблюдать за тобой изо дня в день?

– Я… – Таня уже открыла рот, но запнулась. Это признание укололо ее и почему-то испугало.

– Я выбирал тебя не больше, чем ты меня, – продолжал Гредин. – Но мне было поручено оберегать тебя. Предупреждаю сразу: если сегодня ты ослушаешься, я накажу тебя.

– Не стесняйся, – сказала Таня. – Ты четырнадцать лет меня наказывал – я уже привыкла.

– Таня, – попыталась предостеречь Роуэн, но Таня проигнорировала ее.

Гредин покачал головой:

– Если ты думаешь, что испытанное тобой раньше было жестким и суровым, то поверь мне, найдутся такие наказания, по сравнению с которыми прошлые покажутся тебе вполне приятными. Если ослушаешься, после того как я тебя предупредил, у меня не будет выбора, кроме как прибегнуть к ним.

– Я же говорю. – Таня расстегнула куртку и показала на этикетку, торчащую в боковом шве футболки. Футболка была вывернута наизнанку. – Давай. Я уже старше и умнее. Если хочешь наказать, тебе придется сначала преодолеть некоторые сдерживающие факторы.

Гредин подошел ближе, его золотистые глаза вспыхнули, когда он посмотрел ей в лицо. От него исходил запах леса: от его одежды, от волос, даже от дыхания.

– Что касается сдерживающих факторов, – мягко начал он, – у всех у них есть свои слабые стороны. Вывернутая наизнанку одежда? Тут лишь вопрос времени, когда кто-нибудь сделает тебе замечание и придется привести одежду в порядок. Красное? Не всегда есть под рукой. Железный гвоздь в кармане? Маленькие острые предметы легко прорвут дыру и потеряются. Можно продолжить, но, думаю, ты поняла, о чем я. Чтобы постоянно использовать такие способы, требуется чрезвычайная собранность. Действительно, стоит на миг отвлечься, и о них можно забыть. – Он сделал паузу, немного отступил назад и повторил: – Тут лишь вопрос времени, когда ты допустишь оплошность. И я буду ждать.

– Не рассчитывай на это, – заявила Таня.

– Скорей, Гредин, – поторопила Рэйвен. Длинными тонкими пальцами она массировала ухо. Таня видела, что и ее уши, и уши Гредина, обычно заостренные, округлились до человеческой формы. Оба фейри применяли наваждение, чтобы замаскировать свой облик, и это доставляло им дискомфорт. – Пойдем.

Но Гредин еще не закончил.

– Конечно, еще есть и другой значительный изъян в использовании сдерживающих средств. Догадываешься, в чем он заключается?

– Сгораю от нетерпения, – процедила Таня.

Гредин улыбнулся, но улыбку нельзя было назвать теплой.

– Изъян вот в чем. Ты полагаешь, что любое наказание связано с магией. И, честно говоря, понятно почему. Ведь до сих пор магия была самым удобным способом контроля над тобой. Но ты только что подтвердила, что, возможно, мне придется обновить мои методы.

Таня замерла, переваривая слова Гредина. Мысль о том, что он накажет ее, не прибегая к магии, никогда не приходила ей в голову.

– Какие… методы? – хрипло произнесла она, вся ее бравада захлебнулась.

– О, ты хочешь пример? – легко отозвался Гредин. – Ну, давай посмотрим. Этот противный пес, которого ты так любишь. Предположим, что он удрал и заплутал где-то…

– Ты же не… – Таня поперхнулась. – Ты же не причинишь Оберону вреда…

– Я сделаю все, чтобы донести до тебя эту простую мысль, – резко ответил Гредин. – Чем скорее ты усвоишь, тем легче нам обоим станет жить.

– Почему? – Голос Тани дрогнул. – Зачем ты это делаешь?

– Я думал, что объяснил все предельно ясно…

– Нет, я о другом.

Уже стемнело, и на всех палатках вокруг светились маленькие фонарики. Таня слышала писк мошкары и звуки смеха вдалеке.

– Почему ты мой хранитель? Зачем нам хранители, если никто из нас этого не хочет? И почему… почему ты меня так ненавидишь?

Гредин посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом.

– «Ненависть» – слишком сильное слово, – сказал он наконец. – Я не ненавижу тебя. Я всего лишь ненавижу то, что мне приходится делать. – Он отвел взгляд, покачал головой и повернулся к Рэйвен. – Пойдем.

Рэйвен плотнее закуталась в плащ и последовала за Гредином.

– Подожди, – выдохнула Таня.

Гредин остановился, но не обернулся:

– Да?

– Ты не скажешь мне, почему у нас… Почему у людей со вторым зрением есть хранители?

Плечи Гредина напряглись.

– Спроси у своей бабушки.

Когда они с Рэйвен уже слились с толпой, Таня заметила, что Роуэн и Фабиан подошли и стоят по обе стороны от нее.

– Обязательно, – прошептала она в спины удаляющимся фейри. – Я спрошу ее, непременно.

– Что ты собираешься делать? – мрачно спросил Фабиан. – Если пойдешь на встречу, Гредин узнает и накажет тебя.

– Это того не стоит, – тихо сказала Роуэн. – Я пойду к Тино одна. Вы можете подождать меня в какой-нибудь из палаток – тут есть чем развлечься. Я вернусь так быстро, как смогу.

– Нет, – мотнула головой Таня.

– Ты слышала, что он пообещал, – сердито возразила Роуэн. – Ты не можешь пойти…

– Знаю, – ответила Таня. – Я не стану рисковать Обероном. Но ничто не мешает Фабиану пойти с тобой.

– Что? Я же сказала, что пойду одна. Вам нет никакой необходимости там быть или вообще участвовать в этом.

– Есть, – категорично опроверг Фабиан. – Тино не оставит нас с Таней в покое, зная, что мы знаем, ведь так? Он понимает: если мы будем замешаны, это сделает нас соучастниками и мы вряд ли будем болтать. А если ты придешь одна, он займется нами – ему нужна уверенность в нашем молчании.

Роуэн воинственно смотрела на них:

– Вам не следовало гоняться за мной. Я знала, что делаю, а вы влезли и все испортили.

Фабиан так же воинственно смотрел на нее:

– Ты наверняка будешь рада нам, когда Тино закончит с тобой.

– Слушайте, просто отпустите меня одну, чтобы я могла…

– Чтобы ты могла врать и держать нас подальше от этого? – оборвала Таня. – Ни за что. Судя по тому, что Тино сказал вчера ночью, мы уже замешаны. Если ты не возьмешь Фабиана с собой, я сама расскажу всем в поместье, во что ты ввязалась.

Проигнорировав хмурый взгляд Роуэн, Таня обратилась к Фабиану:

– Обязательно проясни все подробности. Гредин запретил мне идти на встречу, но не запретил узнавать, что было там. – Она кивнула в сторону небольших палаток. – Ищите меня в какой-нибудь из них.

Сожаление и гнев кололи ее, как зловредные булавки. Подходя к палатке гаданий, Таня все еще чувствовала на себе взгляды Роуэн и Фабиана. Здесь ее дурное настроение еще ухудшилось: к гадалке тянулась длинная очередь, а значит, убить там хоть сколько-то минут не светило. Вздохнув, Таня двинулась дальше, но донесшийся из палатки разговор остановил ее.

– Я вижу только то, что брошь никогда не покидала ваш дом. – Голос был женский, молодой и почему-то знакомый. – Она все еще там, ее прячут.

– Что вы имеете в виду? – Второй голос принадлежал взволнованной пожилой женщине.

– Что вора надо искать ближе к дому, – сказала молодая. – А сейчас извините, от экстрасенсорного напряжения я близка к потере сознания. Мне необходимо немедленно пойти и прилечь.

Шепот в очереди смолк, когда кто-то откинул занавесь над входом. Прижав одну руку к виску, а другой обмахиваясь, Сьюки театрально выплыла из палатки. Таня, как и все остальные, смотрела ей вслед. Сьюки оказалась гадалкой!

Одета она была совершенно иначе, чем в предыдущий вечер, – в зеленое платье со шлейфом, изукрашенным блестящими камнями. Короткие взлохмаченные светлые волосы венчала цветочная гирлянда, которая спускалась по спине. Проворно ступающие ноги были грязными и босыми. От нее веяло легким безумием и чем-то потусторонним.

– Минутку, юная леди!

Таня обернулась к недовольной женщине с красным лицом, вышедшей из палатки.

– Вы не можете оставить все просто так. Эта брошь – мое наследство… – Женщина резко замолчала, поняв, что теперь она на людях и в самом в центре внимания. Сьюки исчезла. Вытянув шею – не видно ли где гадалки, – женщина неопределенно хмыкнула и отступила в толпу. Худой угрюмый мужчина подошел к палатке и повернул деревянную табличку другой стороной, надпись на которой гласила: «ЗАКРЫТО. ПРИХОДИТЕ ПОЗЖЕ».

Когда толпа окончательно разошлась, Таня уставилась на табличку. Значит, ясновидческие способности Сьюки использовались не только в Ковене, но и в цирке. «Актриса, – подумала Таня, – весьма подходящее определение». Она не сомневалась: слова Сьюки о близком обмороке были предлогом, чтобы сбежать на встречу с Тино.

В задумчивости Таня побрела к «Кабинету диковинок» и зашла туда, размышляя, что же происходит в фургоне Тино. Вскоре в памяти всплыла горячая перепалка с Гредином, и мысли переключились на то, как и когда удастся затронуть с бабушкой тему хранителей – и захочет ли Флоренс дать ответы.

9

Дверь фургона открылась еще до того, как Роуэн и Фабиан успели постучать. Тино пригласил их войти и провел мимо стоек со сверкающими костюмами на кухоньку, где стоял небольшой стол с яркой мозаичной столешницей и несколько стульев.

Он переоделся, теперь на нем была свободная туника из грубой ткани и темно-коричневые брюки. Русые волосы спадали на лицо, уже не убранные назад, как раньше.

– А где та девочка? – спросил он, бросив беглый взгляд на Фабиана.

Роуэн выдвинула стул, чтобы сесть. Раздалось ворчание и скрежет когтей по полу: огромный, похожий на волка пес вылез из-под стола и плюхнулся на коврик у двери.

– Так где девочка? – повторил Тино, когда Роуэн села.

– Возникло осложнение. – Роуэн взглянула на Фабиана, глаза которого за стеклами очков округлились, словно он еще не понял, радоваться ему или бояться. – Она здесь, с нами, но не смогла… прийти.

– Почему же? Я ведь просил тебя привести ее. Сходи за ней, и побыстрее. Остальные прибудут с минуты на минуту.

– Не могу. Неожиданно появился ее хранитель. Не велел ей приходить и пригрозил наказать, если ослушается.

Лицо Тино потемнело:

– Что?! Если он запретил, значит, он что-то знает о нас! Что вы ему сказали? Что он знает?

– Ничего! – твердо ответила Роуэн. – Я ему ничего не говорила, и Таня тоже. Он не знает никаких подробностей. И не знает, кто с этим связан, клянусь.

Тино закрыл глаза ладонями и застонал:

– Это катастрофа. Они уже навлекли на нас беду. Ты должна была убедиться, что за тобой не следят!

– Погоди-ка. Это ты настоял, чтобы они были здесь сегодня вечером! Я хотела оставить их в стороне, – напомнила Роуэн.

Тино проигнорировал замечание:

– Откуда нам знать, что ее хранитель будет молчать?

– Потому что ему ничего не известно. И потому что он был там, в царстве фейри, помогал мне, когда я искала Джеймса. Он привел меня ко Двору.

– Будем надеяться, что ты права, – пробормотал Тино. – Проклятые хранители порой доставляют больше хлопот, чем пользы.

– Но ведь у людей – членов Ковена тоже есть хранители? – робко спросил Фабиан. – Знают ли они о Ковене? Пытаются как-то препятствовать?

Тино нахмурился:

– Не у всех были хранители. У Проныры точно не было, поскольку он не наделен вторым зрением. Сьюки утверждает, что вообще никогда не знала ни о каком хранителе. Что касается остальных, то они были освобождены от своих обязанностей в большей или меньшей степени.

– Что ты имеешь в виду под «освобождением от обязанностей»? – резко произнесла Роуэн.

Тино пожал плечами:

– Ничего зловещего – просто не мешают нам. В прошлом Ковен включал в себя и хранителей, но все стало слишком запутанно. Ни один хранитель не хочет, чтобы его подопечный подвергался ненужному риску. Поэтому любые связи с хранителями быстро… прекращаются.

– Каким образом прекращаются? – не отступала Роуэн. – И почему я ничего об этом не знала?

– Тебе и незачем было. Твой хранитель погиб в аварии, когда ты лишилась дяди и тети. И полагаю, ты была настолько поглощена возвращением Джеймса, что даже не задумывалась, есть ли у остальных членов Ковена хранители или куда они делись. – Тино помахал рукой в воздухе. – Я не нагружал тебя лишней информацией. Если бы требовалось, ты бы узнала. И если бы хотела, то спросила бы, но ты не спрашивала. Все, что тебя заботило, – ты сама и поиск брата. А что касается того, как…

Легкий стук в дверь прервал их. Тино встал, чтобы открыть. Вернулся он со Сьюки, Воробьем и мальчиком – тем самым, которого Таня приметила в зале. От волнения у него выступила испарина, каштановые завитки прилипли ко лбу.

Воробей сел рядом с Роуэн. Он был еще более растрепанным, чем обычно. Когда он почесал голову длинными грязными ногтями, в нос Роуэн ударил запах немытых волос. Должно быть, он заметил выражение ее лица, потому что смущенно улыбнулся и немного отодвинулся. Ей стало неловко: Воробей – ее друг, а она осуждает его за то, что от него не зависит.

Сьюки сидела по другую сторону от Роуэн, все еще в своем одеянии гадалки.

– Что? – жестко спросила она Фабиана, который с любопытством таращился на нее. – Мы приступим наконец, нет?

Все повернулись, чтобы посмотреть на мальчика, сидевшего между Сьюки и Тино. Пристальное внимание заставило его съежиться, глаза метались из стороны в сторону, как у зверька, попавшего в ловушку.

– Я не могу тут долго быть, – прошептал он. – Я оставил папу в «Кабинете диковинок». Сказал, что иду искать туалет.

– Можешь объяснить ему, что заблудился на обратном пути, – посоветовала Сьюки сладким голосом, какого Роуэн раньше у нее не слышала. – Так выиграешь еще немножко времени. А теперь, Джек, удалось ли тебе взять что-нибудь принадлежащее твоей матери, как я просила?

Джек кивнул и полез в карман. Достал оттуда что-то небольшое, круглое и положил на стол.

– Ее кольцо. Она давно собиралась отдать его в починку, один из камушков отвалился. Вчера вечером у меня получилось стащить его из шкатулки.

– Отлично, – похвалила Сьюки пододвигая кольцо к себе.

– Для чего это? – спросила Роуэн.

– Хочу посмотреть, смогу ли я уловить что-то… о местонахождении матери Джека, – сказала Сьюки. – Иногда предмет, принадлежащий человеку, помогает.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – В темных глазах Джека зажглась надежда.

– Будет легче, если я попробую позже, в одиночестве. – Сьюки отвела взгляд. – Так я лучше сосредоточусь. Сможешь оставить его у меня на ночь?

Джек тоскливо кивнул.

– Хорошо. – Сьюки убрала кольцо в карман. – Теперь расскажи этим людям то, что раньше рассказывал мне о своей матери.

Джек нерешительно оглядел сидящих за столом.

– Все в порядке, – уговаривала Сьюки. – Мы можем помочь тебе.

Джек сглотнул:

– Она начала вести себя… странно недели две назад. Иногда голос был другой. Какой-то… скрежещущий и более низкий. Сказала, что нехорошо себя чувствует, но к врачу не пойдет. И я ни разу не видел, как она что-нибудь ест. Говорит, пропал аппетит. А еще забывает будить меня по утрам, и учительница велела мне принести записку, чтобы объяснить, почему я все время опаздываю в школу. Она ее писала левой рукой… вот тут я и понял, что что-то не так, ведь мама правша. А эта все делает только левой рукой, а вторую держит как-то по-чудному… когда думает, что никто не смотрит. Как будто ей больно.

– Любопытно, – сказал Тино. – Ты как-то показал, что заметил это?

Джек покачал головой:

– Нет.

– Что еще? – подбодрила Сьюки.

– Шельма, это наша кошка, больше не подходит к ней. – Джек уже едва не плакал. – У нее шерсть встает дыбом, когда они в одной комнате.

– А с тех пор, как мы с тобой в первый раз разговаривали, ты заметил что-нибудь еще? – спросила Сьюки. – Что-нибудь новое?

Джек кивнул, опустив глаза:

– Я начал присматриваться к другим вещам, как ты советовала. Каждые несколько дней она запирается с утра в ванной. Три дня назад я подкрался к двери и услышал щелкающий звук, как от ножниц. Когда она вышла, заглянул в мусорное ведро. Там было полно ее волос, а потом я спустился вниз, но прическа у нее не выглядела короче. И сегодня утром то же самое – ее волосы растут очень быстро, но она стрижет их, чтобы никто не заметил.

– Как она ведет себя с остальными в семье? – спросила Сьюки. – Ничего необычного?

Слеза скатилась по носу Джека и капнула на стол. Он быстро вытер глаза и судорожно вздохнул:

– Пока ты не велела присмотреться, я не обращал внимания. Но, кажется, ее больше всех интересует Люси, моя сестренка. Ей не нравится, когда кто-то берет сестренку на руки или куда-то ведет. Сегодня вечером папа с ней поссорился. Она не хотела, чтобы Люси шла с нами в цирк.

– А что заставило ее передумать? – спросил Фабиан.

Джек удивленно взглянул на него.

– Мы видели вас в зале, – быстро объяснил Фабиан. Ты явно переживал, а рядом сидели отец и маленькая девочка – это и была Люси?

Джек кивнул:

– Она разрешила Люси пойти, только когда папа рассердился и спросил, почему она так ревнует ее. Она позволила ему взять Люси с собой, но после… после того, как он вышел из комнаты…

– Да? – сказал Тино.

– Папа в гостиной надевал Люси туфельки. Мама… то есть она… была на кухне. И я из коридора услышал такой странный хруст… Посмотрел в щель в двери: она стояла у раковины и скрежетала зубами, в руке держала стакан, костяшки пальцев прямо белые стали, так она его сжимала. Он и раскололся, изрезал всю руку. Папа хотел подмести и забинтовать ей руку, но она только крикнула, чтобы он уходил. Ну, мы и ушли. – Еще одна слеза скатилась по лицу мальчика. – Теперь я боюсь возвращаться домой. – Он поднял глаза на Тино. – Вы можете помочь? Можете вернуть мою настоящую маму?

Тино слушал, опершись подбородком на сплетенные пальцы. Мгновение он смотрел на Джека, прежде чем заговорить.

– Я не собираюсь тебе лгать. Что бы это ни было – то, что поменялось местами с твоей матерью, – оно опасно. Похоже, твоя сестра привлекла внимание этого создания, поэтому оно и поселилось в вашей семье. Как бы мы ни действовали дальше, необходима предельная осторожность, а тебе придется набраться мужества и продолжать вести себя как обычно. Как считаешь, ты сможешь с этим справиться?

Джек слегка побледнел:

– Наверное, да. Я хожу на занятия театрального кружка. Учителя там говорят, у меня хорошо получается.

Тино кивнул:

– Тогда не будем терять время. Мы должны заняться делом как можно скорее и попытаться убрать это создание из вашего дома. – Он посмотрел на Сьюки. – Ты знаешь, где живет мальчик и как с ним связаться?

– Да.

– Хорошо. Отведи его к отцу. Мы станем разрабатывать план прямо сегодня. – Тино повернулся к Джеку. – Как только все будет готово, Сьюки выйдет на связь. До тех пор помни: веди себя естественно и будь осторожен рядом с ней.

Сьюки поднялась из-за стола и поманила Джека. Мальчик вытер залитое слезами лицо, и они вдвоем покинули фургон.

– Что думаешь? – спросил Воробей у Тино, как только дверь закрылась.

Тино встал и поставил на плиту ковш с водой. Сорвал несколько зеленых листьев с растения, стоявшего в горшке на подоконнике, и бросил их туда.

– Думаю, Сьюки права. Мальчик точно рассказал о том, что видел, и признаки нехорошие. Похоже, все несомненно и серьезно. Действовать необходимо завтра. Даже отправляя его домой сегодня, мы рискуем.

– Почему? – обеспокоенно спросил Фабиан. – Что может случиться?

– Если фейри нацелилась единолично завладеть ребенком, то неизвестно, на что она способна, – мрачно сказал Тино. – В подобных случаях, когда фейри-самозванцы не могут адаптироваться в семье, они часто уходят, забирая с собой члена семьи, к которому привязались. Это самый вероятный сценарий.

– Значит, она может похитить Люси?

– Это возможно, – ответил Фабиану Воробей. – Но есть и другие варианты, хуже. Намного, намного хуже.

– Например?

– Ты когда-нибудь слышал о женщине по имени Бриджет Клири? – тихо спросил Воробей.

– Нет. А должен был?

– Зависит от того, сколько о таких вещах ты читал. Бриджет Клири – женщина, жившая чуть больше ста лет назад. Она долго болела, и ее муж вбил себе в голову, что она фейри-подменыш. В те времена не только обладатели второго зрения верили в фейри. К тому же множество средневековых предрассудков и заблуждений все еще были сильны. И муж вместе со своим братом измыслил, как прогнать подменыша. Они жгли ее, били, морили голодом. – Полускрытые лохматыми волосами глаза Воробья были печальны. – И зашли слишком далеко. Они убили Бриджет. Попали под суд за это, но и в суде продолжили настаивать, что она была подменышем.

– А она была? – прошептал Фабиан.

– Никто точно не знает, – сказал Тино. – Но этот пример показывает, как люди могут реагировать на подменыша или на того, кого они таковым считают. – Он налил немного кипящего отвара в стакан и жестом предложил остальным. Согласился только Воробей. – Другие варианты еще хуже.

– Разве хуже можно? – недоверчиво переспросил Фабиан.

Тино и Воробей переглянулись. Роуэн напряженно выпрямилась: речь явно должна была пойти о чем-то для нее неизвестном.

– Помнишь, я говорил, что Сьюки – одна из похищенных детей, которых я вернул? – Тино отпил из стакана.

– Помню.

Впервые со времени их знакомства Роуэн видела его таким скованным.

– Когда мы нашли ее, о ней хорошо заботились. Она даже была счастлива. Секунду-другую я сомневался. Раздумывал, может, лучше все так и оставить. Но правила есть правила, никаких исключений. И я должен был действовать быстро. Сьюки была в кроватке без присмотра всего ничего – похитительница отлучилась на несколько мгновений. И я взял девочку. После того как мы ее вернули, члены Ковена по очереди наблюдали за домом ее семьи – и за домом в царстве фейри, откуда я ее забрал, – издалека, в течение нескольких ночей. На случай повторной попытки похищения, такое иногда бывает.

Хотя у того жилья появлялись какие-то странные типы – приходили, уходили, но миновала неделя, а женщина, у которой мы забрали Сьюки, не пыталась снова украсть ее. И других детей тоже.

Мы перестали наблюдать за ней, а со временем и вовсе забыли. В конце концов, Сьюки была для нас одной из многих. Затем, в июне прошлого года, Пег услышала об осиротевшей юной девушке со вторым зрением. Город, который упомянула Пег, показался мне знакомым, но я не придал этому значения. Но потом она назвала имя сироты – и я все понял.

Этот случай стал важным событием и в царстве фейри, и в мире людей. Сьюки оказалась единственной выжившей. Ее мать и отчим были мертвы, задушены в своих постелях. Сьюки была свидетелем всего этого. Она видела, как женщина-фейри убивала их, но ей удалось уцелеть.

– Она пыталась убить и Сьюки? – спросила Роуэн.

– Нет, – тихо ответил Воробей. – Пыталась забрать ее с собой. Каким-то образом Сьюки удалось отбиться. Когда ее нашли, она была вся в царапинах и укусах и потом месяц не разговаривала. Соседи видели, как кто-то убегал, прежде чем Сьюки обнаружили, но позже решили, что это преступники, совершившие ограбление на той же улице. Дело до сих пор не раскрыли – ни в мире людей, ни в царстве фейри. И ничто не указывало на ту женщину-фейри, у которой несколько лет назад забрали Сьюки.