Текст книги "Нежные тайны. Gentle mysteries"

* * *

Я больше не голосую. Никогда. Даже когда моя «Хонда» на приколе. Я боюсь внезапно увидеть знакомое лицо или похожее на Нее, хотя прекрасно знаю, что она под двумя метрами земли и ей давно безразлична наша суета. Но меня все мучает вопрос. «Ангелы не летают после смерти…» Что она хотела этим сказать? Я так и не поняла… Наверно никогда и не пойму.

И нечего хныкать

Говоришь, Тень у тебя исчезла?.. Вот была с утра, была, а потом – хоп, и к обеду исчезла… Подумаешь. Тоже мне новость. Не у тебя одной случалось. И ничего. Обошлось без трагедий… Да и мало ли что могло случиться – вон какой сегодня ветер сильный. Деревья, что травинки. Может, не удержалась – и унесло в облака… Ну-ну, нечего хныкать… Ненадолго это… Полетает, полетает и вернется… Они всегда возвращаются… Правда, немного иные, чем прежде… Но это даже хорошо – будет, о чем поговорить… Кстати, вот ты. Когда последний раз с ней трепалась?.. А?.. Не помнишь?.. Вот, то-то. А они же живые – их поить, кормить надо, заботится о них, на танцы водить. А ты ее все в кресло норовишь запихнуть… Ну, хоть о чем говорили, помнишь?.. О чем?.. О смысле жизни?.. Упс… А может и хорошо, что ушла? Что-то умная больно… Ну, ладно-ладно, поставь вазу на место… Это я так, сгоряча… Не подумала… А ваза, между прочим, из хрусталя. Богемского. Мой подарок… Слушай, а может она в прятки решила поиграть… Ты за шкафом смотрела?.. А под диваном?.. Нету?.. Вот, зараза… А у кота спрашивала?.. Он не попугай?… А причем здесь попугай… Говорящий?.. Впрочем, бог с ними – заболтают напрочь. Ты вот лучше припомни – когда ты свою Тень видела в последний раз? Перед третьим стаканом? А потом?.. Потом тебе было не до нее… Почему? Соломинка упала? Куда упала? На колени к Машке?.. Та-а-ак, понятненько… Перестань хныкать, кому говорю… Перестань… Отдай салфетку… Это не платок – это салфетка от 3М. Год за ней гонялась… Так говоришь, в Испанию уезжает? А ты здесь остаешься? Не приглашала?.. Ах, ты и не спрашивала… А почему?.. Все равно не поехала бы?.. Правильно… Нечего там делать с твоей профессией… Песок, пыль и Антониони… – может оттого твоя Тень и понадобилась? Не знаешь?.. Ты перестань хныкать, соберись, слезы утри – и позвони… Что?.. Не будешь?.. Это почему?.. Номер длинный. Тяжело набирать?.. А ты на повтор нажми. И пусть себе набирает… Боишься, что Тень окажется у нее?.. И что?.. А она что – их собирает?.. Не захочет вернуть? Ну и пусть. Ее проблемы… А ты новую заведи. Лучше прежней… А то та слишком много смеялась. А тебе надо грустную – по сезону… Грустные – они привязчивые. Надолго. И молчать любят. Как рыбы… Змеи? Зачем змеи? Ну да… Тоже молчат. Правда, шипят иногда… Звонить будешь? Нет?.. Покуришь?.. Ну, кури… кури… Кстати, когда будешь ложиться – балкон не забудь закрыть, а то под утро я замерзаю.

Недосказанное

Я сижу, курю на балконе. Длинную сигарету. Обязательно длинную. Чтобы как можно дольше побыть с тобой. Помечтать. Интересно, какие мы все же настоящие? Те, которые целыми днями бегают по кругу или в минуты короткие, когда остаемся одни, наедине с собою. А что если все поменять местами?..

Тогда – тропический рай, горы, сафари на джипах, дикий лес и водопад, к которому мы едем. Я договариваюсь с водителем – он остается в поселке, и вот – ты за рулем. В своей тарелке. Деловая и решительная. Ты сейчас больше похожа на мальчишку и в диком восторге от старенького джипа, от неизвестной дороги и предстоящего приключения. А я… я – никогда не любила машин. Даже где-то побаивалась. Но сейчас – рядом ты, и я – спокойна. Я доверяю твоей реакции, и с улыбкой наблюдаю, как ты лихачишь на поворотах. Ты так похожа на мальчишку… Но когда ты входишь в белую пену водопада, и встаешь под прозрачные струи – ты преображаешься. Я замираю, любуюсь тобою, и смотрю, как падает с огромной высоты вода, и удивляюсь – как медленно и нежно она ласкает твою кожу. Я не дотрагиваюсь до тебя – просто смотрю. И каждая ее капелька летит секунд десять. И эти десять секунд – ожидание тебя. Встречи с тобой. С твоим телом. Она напоит его влагой и подарит тебе свою коротенькую жизнь, тебе – смеющейся, радостной, счастливой тебе. Десять секунд до встречи с тобой и одно мгновение – вместе… А потом ты захочешь курить и привычно скрутишь косячок. Только – не хочется, и я валю тебя в воду, и озеро смыкается над нами, я обнимаю тебя – ты, я и изумрудная вода… А потом придет вечер, и мы усталые плюхнемся в удобные плетеные кресла на веранде отеля, где нас ждет ужин при свечах. В ресторане мало народа – не сезон. Всего-то занято несколько столиков. Играет музыка. Чувственно, чуть грустно… И закат. Таких закатов нигде больше нет. Сказочных, фантастических и ярких как вино, пригубленное тобою. На этот раз – не джин, а – вино. Оно медленно раскрывает тебя, как цветок. Твои глаза смеются, вновь бегают знакомые шальные искорки и поцелуй слетевший с ладони, замирает у моих губ… Вскоре нас настигает ночь. Мягкая, бархатная, но она – ни в какое сравнение с ощущениями от твоего тела. Мы одни. Где-то недалеко шумит океан, редкие голоса, звук гитары… но они не мешают – нам ничто не может помешать, мы – одни во всем мире. Беззаботные дети. Мальчишка и девчонка, которые не встретились. Обманувшие время, свернувшие пространство и показавшие нос одиночеству… А потом захочется спать. И мы улетим в один и тот же сон. Мы будем спать, и видеть одни и те же сны, а просыпаясь – видеть все ту же нежность в глазах, и вместо мы станем одним я. Пусть ненадолго, на десять секунд – пока летит капля, пока догорает сигарета… стоит ли это всей жизни? Той – другой, которая там?.. И я подарю тебе радость, или ангела, или бесконечную жизнь, или просто любовь и ты не захочешь возвращаться, потому что здесь не будет грустных дней, здесь исполняются самые невероятные, самые невообразимые желания и мечты о которых ты когда-нибудь могла подумать… и так до тех пор, пока… пока, однажды утром, звук дождя или талого снега не разбудит меня и откроется дверь, за которой мои пальцы обжигает уголек сигареты. Я потушу ее и войду в комнату… Полумрак… Свет ночника падает на книгу. Смешно натягивая одеяло на голову, ты что-то устало бормочешь и не знаешь, что минуту назад я подарила тебе радость и частичку моей недосказанной нежности.

Чувство легкой влюбленности

Они сидели у стен Мертвого Города, поглядывая в ночную мглу, и молча, курили. Одиноки, несвязны были их движения и взгляды, бросаемые порой в пустоту темного неба. Казалось, они даже не подозревают о существовании друг друга. И только изредка вспыхивающий огонек в ладонях, объединяя на миг, высвечивал песочно-зеленые и серо-голубые глаза.

– Ты жалеешь?

– О чем?

– О том, что было.

– Хм-м… Так ничего особенного и не было. – Она усмехнулась краешком губ и затянулась сигаретой. – Так… Поиграли в жмурки… Я же предупреждала.

Он промолчал. Повторять было бессмысленно. Она не слышала никого, кроме себя. И все же чтобы унять ком в горле он повторил:

– Мне плохо без тебя.

– Ну и что? – она подернула плечами. – Как-нибудь переживешь.

– И одиноко.

– Всем бывает одиноко.

– Ты не понимаешь. Я не о том…

– Нет, понимаю. Очень хорошо понимаю.

– Я не смогу жить без тебя.

– Перестань, Клайд… Пожалуйста. – Она нервно стряхнула пепел и вновь глубоко затянулась.

– Я серьезно.

– Не загоняй себя в угол. Ни к чему это.

– Послушай…

– Нет. Это ты послушай. Ничего уже не изменишь… Ничего.

Она резко встала, закинула за спину рюкзачок, и хитро прищурив глаза, сказала:

– Пора двигать. Поднимайся.

– О, че-е-ерт!.. Нога… – проскрипел его голос.

– Что еще там? – недовольно спросила она и наклонилась.

– Нога затекла, – извиняющимся тоном ответил он. – Дай руку.

Она протянула крепкую маленькую ладошку и, не успев ойкнуть, оказалась в его руках.

Он привлек ее к себе и заглянул в глаза.

– Знаешь, Бонни. Разница между нами в том, что для тебя – я один из многих, а для меня ты – единственная из всех. И от этого мне не по себе.

– Господи… Ну, перестань же жалеть себя! – Песочные глаза заглянули ему вовнутрь. – Я только и слышу твое – Я…Я…Я…

– Ты не чувствуешь это сердцем…

– Ох… Смешно… Что ты можешь знать о моем сердце?

Она поморщилась и резко освободилась из его рук.

– Пошли. У нас осталось мало времени. Скоро начнут разводить мосты.

Чувство легкой влюбленности дрогнуло… и так и не расправив свои крылышки, рассыпалось серебристой мишурой на ее ресницах.

Бриллиант в водопаде Ангелов

такие разные… иные, чем все…

как стая белых ворон, кружащая над темным лесом. уродливые и прекрасные. как сладкоголосые сирены с далеких островов. очаровательные и коварные. словно водопад ангелов, сверкнувший на солнце миллиардом брызг, а затем угасший во тьме.

в том водопаде ты – таинственный бриллиант.

ты то – чего не должно быть.

и ты то – что есть.

этим и притягательна, этим и опасна.

для меня. для себя.

для всех вокруг.

и тебе это нравится…

ведь так?

посмотри… у меня на руке – мангуст, шебутной такой, непоседа, со смешной рожицей. бусинки его глаз похожи на твои. они озорно сверкают и радужкой проникают в меня… нос к носу… он встал на задние лапки и забавно покачивается, будто хочет меня загипнотизировать. а я притворяюсь, что ему удалось. медитирую. мы смотрим друг другу в глаза и молча покачиваемся в такт… харе-харе, харе-харе, харе кришна… проходит пара минут и он, уверовав в мое погружение, спрыгивает на пол. молнией летит на кухню, где на столе стоит завтрак. мой завтрак. еле сдерживая улыбку, я наблюдаю в зеркале, как он возится со стаканчиком йогурта и причмокивая выпивает сливки. когда я вхожу – он замирает. рот, набит остатками бутерброда, глаза преданно смотрят на меня. он вновь начинает покачиваться, будто ни в чем не бывало. я подыгрываю. но чем дольше смотрю на его усатую физиономию, на нос перепачканный розовым йогуртом, на пухлые щеки, как у хомяка, тем больше меня разбирает смех… все… не могу больше… я прыскаю и медленно сползаю на пол. мангуст еще некоторое время машинально покачивается… он недоуменно смотрит на меня – как я, держась за живот, трясусь от истерического хохота… тут уж его терпение лопает. он обиженно проглатывает оставшееся, и с жутким кличем, леденящим кровь, прыгает на меня. он верещит, крутится юлой, подпрыгивает на мне всеми четырьмя лапами. я слабо сопротивляюсь и после нескольких неудачных попыток – все же ловлю. крепко прижимаю его к себе. поглаживаю, лаская, и вскоре, успокоенный, он сворачивается клубком, словно кот и засыпает… я осторожно кладу его на диван и, тихонько собравшись, ухожу на работу…

падает снег… идет дождь… плутает в небесах солнечный ветер… совсем рядом – тихо улыбаясь проходишь ты…

я люблю тебя.

Спящие отражения

Вообще-то, по большому счету, они изначально предназначались друг другу. Но звезды распорядились иначе. К тому времени как они встретились, у каждой была своя семья, привязанности, пожалуй, даже и любовь. Одним словом – все, что только может пожелать человек. Случайное знакомство и возникшая затем симпатия, оказались полной неожиданностью для них. Обычно, в таких случаях, говорят о том, что эта встреча перевернула их жизнь. Но, ничего подобного не произошло… По крайней мере – внешне. Просто у каждой стало на одну подружку больше. Только и всего. И лишь с течением времени они стали замечать, как что-то неуловимо меняется в их жизни… Время, проведенное порознь – замирало, тускнело, дома прежний уют не грел, а пропитывался какой-то непонятной тоской и только раздражал своим благополучием… На короткое время их отвлекала работа, срочные дела, новые лица, но затем тоска возвращалась вновь, с новой силой и, сметая все на своем пути, погружала жизнь в серую пелену уныния. И тогда, чтобы не сойти с ума, они писали друг другу письма, ласковые, полные нежных фантазий, письма, которые затем рвались на мелкие кусочки, развеивались по ветру и сжигались в стеклянных пепельницах, чтобы никогда не попасть к получателю… Виделись они редко. Обычно они созванивались и, уединившись на пару часов в пустынном кафе или парке, болтали о пустяках, избегая откровений и ни словом не упоминая о своих чувствах… Так шло время. Мелькали дни, ночь сменял день, день – ночь, а звезды не спешили… Неискушенный, брошенный мельком взгляд на их отношения непременно обманулся бы и свел все к скуке, но более глубокий и внимательный – остановился бы в нерешительности и с сомнением покачал головой. Может даже с грустью. Ибо уловил бы недоступную большинству истину – трогательную и обреченную…

Я встретила их, теплым летним вечером на пустынной набережной… Ну ладно, ладно, очень поздним, очень теплым летним вечером… Так лучше?

За тополиной аллеей жались бетонные великаны. Ночь уже уютно устраивалась на волнах и, качаясь, подмигивала мне редкими желтыми фонарями. На душе было удивительно легко и спокойно. Я бездумно смотрела на воду, отключившись от внешнего мира, и проворонила приглушенный рокот. Я обернулась. Вначале мальчишеская стрижка сбила меня с толку, но, приглядевшись, я поняла, что ошиблась… Девушка. Лет двадцати. В коже и джинсах. На «Хонде». Красивая… Нонсенс, но она мне кого-то напомнила.

Не слезая с коня, она скользнула по мне дежурной улыбкой и спросила:

– Простите, у вас сигаретка не найдется?

– Да, пожалуйста… – вежливо ответила я, протягивая пачку. Потревоженное одиночество, досадливо кашлянуло, вспорхнуло на левое плечо и стало подозрительно присматриваться к незнакомке. Ее тонкие пальцы выловили желанную сигарету, и она наклонилась над огоньком. Прикурив, девушка вновь окинула меня равнодушным взглядом, потом, посмотрев на уголек сигареты, потеплела:

– Спасибо.

Пустив пару раз дымок вверх, она помолчала немного и спросила:

– Вы здесь – надолго?

– А что?.. Я вам мешаю?

– Не совсем так. Правда, у меня здесь встреча… Но не в этом дело…

– А в чем?

– Мне право, жаль, что я вас побеспокоила, ведь вам неприятно, не так ли?

– А хоть бы и так… – недовольно буркнула я, прикидывая, куда бы смыться от бесцеремонной собеседницы. Но тут, темные глаза внезапно улыбнулись и в глубине замерцали теплые искорки.

– Э-э… – смешно наклонив голову, как ослик, протянула она. – Бросьте, дуться… Давайте, лучше, поболтаем.

– О чем? – удивленно спросила я, поразившись резкой смене облика.

– Например, о воде… – Она задумчиво посмотрела в сторону мерцающих темных волн. – Красиво, правда?

– Да… – все еще недоумевая, согласилась я.

– Скажите, а Вы когда-нибудь видели Ее?.. Говорили с Ней?

– С кем?

– C Ночью.

– Не понимаю о чем вы… – прикинулась я дурочкой, намереваясь прервать диалог. Не люблю я, когда другие озвучивают мои мысли. Пусть даже случайно.

– Как жаль, – всерьез расстроилась она, и уголки ее губ опустились.

Голову даю на отсечение – она почувствовала, что я вру, но не подала и виду.

– Ну, что ж… Если все же встретитесь, попросите рассказать какую-нибудь чудесную историю… Как-нибудь.

– Хорошо… – А про себя шепчу: «Cпокойствие, только спокойствие…».

– Кстати, отчего вы здесь? И так поздно… Проблемы? – перескочила она на другую тему, и улыбнулась, доверчиво так, словно лучшая подруга.

Я улыбнулась в ответ.

– Да нет… – И пожав плечами, скинула ворчащее существо. – Просто решила подышать воздухом после работы.

Не знаю, отчего, но я была абсолютно уверена, что где-то видела ее.

– Бац – и вторая смена?

– Что-то типа того.

– Смена-смена, пе-ре-ме-на, – потянула она, потом хмыкнула, скинула пепел и, сделав притворно суровое лицо, пропела: – Пе-ре-мен… Мы ждем перемен… – Не люблю его песни. Одна хандра… А вы тоже из тех – кто ждет их?

– Пожалуй…

– И как?

– Да что-то не очень.

– Вот-вот… Не очень. – Она недовольно загасила сигарету об камень. – И как вы можете курить такую дрянь?! Ну, бывайте… Вон, кажись, мое Солнце встало, – Она рывком развернула своего коня в сторону дороги, откуда к ней бежала запыхавшаяся девушка.

– Ваше Величество! – Глаза радостно сияют. – Сори, за опоздание…

– Привет, Малыш! – Чмокает ее в щеку. – Садись. Так и быть – прощается.

Девушка, улыбаясь, кивает мне, как старой знакомой, прыгает на заднее сиденье, а Королевишна, откручивая газ на полную, оборачивается и бросает прощальное:

– Ну, пока!..

Со мною такое бывает. Минуту назад я с недовольством хмурилась, а теперь меня будет грызть сожаление, что я невольно обидела ее. Но, это будет через минуту. А, сейчас глядя, как с заливистым рокотом от меня улетали девчонки, я почувствовала себя вновь свободной. Одиночество вернулось обратно, выразительно покрутило пальцем у виска, и я похолодела… Я узнала на кого она была похожа… На Ночь. Как две капли воды.

Я нервно закурила, пару раз затянулась и поняла, что курить вовсе не хочется. Бычок полетел на землю. Я перегнулась через парапет и…

* * *

…на перекрестке двух пыльных дорог увидела сидящую на земле девочку. Она, словно ждала меня. Когда я подошла к ней, она, молча, встала, взяла меня за руку и повела через выгоревшую степь и холмы, к морю… Мы идем в полной тишине, под ночными звездами. У ног шуршит сухая трава, и перекатываются мелкие камушки. Ветер дует в лицо, наполняя легкие горьковато-сладким запахом трав и морских водорослей. Порой он забывается и горланит свои древние песни. Немного жутко и чуточку страшно. Потревоженный ветром, дух холмов запутывает тропинки, цепляется колючками и уводит в сторону. Они забавляются нашей растерянностью, и украдкой прислушиваются к встревоженным сердцам. Перед самой вершиной ветер внезапно стихает, словно затаив дыхание. Еще пара шагов… и оторвавшись от земли, в ночную бездну скользнут маленькие тени.

* * *

…оказалась в далеком маленьком провинциальном городке, где внезапно столкнулась с тобой. Нет, не в том, откуда ты была родом, и который оставила навсегда, а в другом, но похожем, как близнецы. Собственно, они все одинаковы, такие же – с непременной церквушкой и городской привокзальной площадью. В них будто остановилось время. Казалось, вот вернешься домой, а там все тоже: и ларек с сосисками на углу, и двор со старыми скрипящими воротами и бездомный пес, уткнувшийся на прощание в колени, и наш мост, где никто уже не встречается… Ты не одна. Ты никогда не умела быть одной. Вот и теперь. С какой-то другой, очередной, незапоминающейся… Ты изменилась. Я даже сначала не узнала тебя. Ты немного пополнела. Лицо стало крупнее. А глаза… Глаза – потеплели… Видно было, что ты сама чуточку смущена нашей встречей. И такие знакомые губы – изогнуты, напряжены как натянутый лук… Мы сидели за столом втроем, говорили мало – все больше молчали, ели, пили, бросая ничего незначащие фразы, и я постепенно привыкала к тебе, к новой… За прошедшие годы (сколько же их пролетело?!), ты выпустила пару сборников… Да, уж… Я так и не смогла понять, что особенного ты находишь в стихотворном словоблудстве, где – пустое манерничание, крохи смысла и горы амбиций? Почему, отлично понимая, что проза у тебя получается гораздо лучше, чище и сильнее, ты – потакала собственной лени и куче восторженных придурков… Не понимаю… Ведь ты умная девочка. Ты же предполагала, что так и будет… Так и случилось. Твои стихи не стали ни великим открытием, ни новым откровением. Слишком быстро они забывались. Слишком мелки и похожи были лица. И слишком явно слышался в них твой смех… … В конце концов, мы уединились, и ты стала ближе… Понятнее… С каждым новым эпизодом, в котором рушились твои мечты, ты становилась все ближе и ближе… Я было обняла тебя, как вдруг ты поморщилась… «Только не надо жалости…» Странно… Ты – и банальная фраза… Но я тебя не жалела. Я – радовалась, что ты рядом, радовалась твоему провалу, твоим неудачам, твоей несложившейся жизни. Так ты спускалась с небес на землю, где жила я. Покинувший тебя ангел… «Ночной» ангел… Но было единственное, о чем я жалела, о чем догадалась сразу, как только тебя увидела. Одарив тебя талантом, бог так и не дал тебе сына, верно посчитав, что это будет лишнее… Хотя, может это и к лучшему…

Ты улыбнулась и позволила себя поцеловать…

Позже, прокручивая в памяти эти картинки, я все время думала, почему ты была так нежна со мной? Порываюсь что-то сказать тебе, объяснить, но… – девочка тормошит меня за рукав. Мне пора идти дальше. Но я не иду. Стою и жду, когда ты пожелаешь мне спокойных снов… Пка-пка… Ты права – я просто боюсь увидеть правду… Я всегда бегу от могил. И всегда к ним возвращаюсь.

Ты знаешь – как это прикоснуться к тебе…

Я мог бы тебе рассказать множество историй, которые хранит моя память… историй сказочных и обыденных… историй, которые были и которые будут и даже те, которые никогда не произойдут… но сейчас мне почему-то не хочется этого делать… сейчас мои руки коснутся тебя и я вновь смогу ощутить тепло твоей кожи.. трепет нежных губ… неровное, сбивчивое дыхание… маленький пушок на твоем животике.. бархатистую податливую мягкость грудей твоих… запах твоих волос, еще влажных, пахнущих ветром и теплой осенней ночью…

ты знаешь – как это? твоих коснуться губ, где в уголках горячих плачет нежность, бесстыдно язычком по ним водить, испив их вкус – в безумии забыться…

ты знаешь – как это? твоих коснуться рук, испуганно взлетающих, как птицы, и ласково их бережно любить и истово им преданно молиться…

ты знаешь – как это? коснуться твоих глаз, а после – в темноту волос твоих зарыться

и нежно – нежно много раз с ума сходить и знать, что от любви нельзя укрыться.