Текст книги "Телефонный звонок с небес"

Четвертая неделя

До сих пор точно неизвестно, кто же изобрел телефон. Американский патент принадлежит американцу шотландского происхождения Александру Грэму Беллу, однако многие считают, что он украл идею у соотечественника, которого звали Элиша Грей. Есть и те, кто называет отцом телефона итальянца Манцетти, француза Бурселя, немца Райсса или еще одного итальянца – Меуччи.

Почти все соглашаются, что эти изобретатели, жившие в середине девятнадцатого века, стремились воплотить идею передачи человеческого голоса и других звуков на расстояние. Самый первый телефонный разговор, состоявшийся между Беллом и Томасом Уотсоном (они находились в разных комнатах одного дома), был достаточно кратким и включал всего две фразы: «Зайди ко мне. Хочу тебя видеть».

С тех пор эти фразы, с некоторыми вариациями, постоянно звучали и звучат в бесчисленных телефонных разговорах. «Зайди ко мне». «Приезжай ко мне». «Хочу тебя видеть». Их произносят нетерпеливые влюбленные, друзья, разделенные тысячами миль, бабушки и дедушки, соскучившиеся по внукам. Эти фразы стали инструментом соблазна, закуской, возбуждающей аппетит.

Эти же фразы произнес Салли, когда звонил Жизели – как оказалось, в последний раз:

– Приезжай ко мне. Хочу тебя увидеть.

В шесть часов утра Салли, спавшего в номере вашингтонского отеля, разбудил старший офицер Блейк Пирсон. Пирсон должен был лететь на своем F-18 «Хорнет» на Западное побережье, но заболел. С температурой за штурвал не сядешь. Разбудив Салли, Пирсон спросил, не согласится ли тот его подменить. При желании Салли мог бы совершить посадку в Огайо, провести несколько часов с Жизелью, а затем продолжить полет. Жизель с сыном в это время находились у ее родителей. Салли должен был ехать вместе с ними, но его вызвали на внеплановое дежурство. Такие случаи всегда огорчали его жену.

– Ты что, действительно можешь сегодня прилететь? – сонным голосом спросила Жизель, когда Салли позвонил ей и сообщил новость.

– Да. Где-то часа через четыре.

– И хочешь, чтобы я приехала?

– Конечно. Я ужасно хочу тебя видеть.

Знай Салли о дальнейших событиях того дня, он бы все изменил. Он бы никуда не полетел, не стал бы говорить с Блейком и даже не стал бы просыпаться. Однако он ни о чем не догадывался, и его разговор с Жизелью закончился почти теми же фразами, что и первый телефонный разговор Белла с Уотсоном.

– Тогда прилетай, – сказала Жизель. – Я тоже хочу тебя видеть.

* * *

Салли вспоминал этот разговор, поворачивая ключ зажигания в отцовском автомобиле «бьюик-регал». Машина была на пару лет старше Джулза и бóльшую часть времени стояла в гараже. В то утро он последний раз сидел за штурвалом. В последний раз видел взлетную полосу. В последний раз слышал голос жены: «Я тоже хочу тебя видеть».

С проезда, что вел к дому родителей, Салли вывернул на Лейк-стрит – главную улицу Колдуотера. Он проехал мимо банка и почты, мимо кондитерской Зеды и закусочной Фриды. Тротуары были пусты. Хозяйки обоих заведений стояли в дверях. Постоянное население городка исчислялось всего несколькими тысячами человек. А вот летом народу здесь было полным-полно. Туристы, приезжавшие в эти края порыбачить, стояли в длинных очередях, изнемогая от жары и мечтая полакомиться заварным замороженным кремом. Сейчас от них не осталось и следа. Осенью многие городишки в северной части штата Мичиган, что называется, застегивались наглухо, словно готовясь к зимней спячке.

Салли понимал, до чего глупо искать сейчас работу.

* * *

Эми Пенн надеялась стать участницей какого-нибудь крупного проекта. Когда на телеканале, где она работала, спросили, может ли она потрудиться и в будние дни, она сразу согласилась. Великолепно. Пусть это будет политика, а еще лучше – какой-нибудь судебный процесс. Все, что угодно, только бы подняться из болота «новостей по выходным». Ей стукнул тридцать один год – не новичок в телевизионном мире. Правда, друзья уверяли Эми, что ей никак не дашь больше двадцати пяти. Но чтобы попасть в крупный проект, ей нужно было осветить какое-нибудь яркое, заметное событие. Однако выходные дни в округе Алпена не давали ничего яркого: лишь футбольные матчи, благотворительные марафоны по сбору средств и различные фруктовые фестивали.

– У меня появляется шанс! – вся сияя, в четверг вечером объявила она Рику, своему жениху и архитектору по профессии.

В пятницу Эми встала пораньше, надела деловой костюм оливкового цвета, укротила свои непокорные золотисто-каштановые кудри, слегка подвела глаза и ярко накрасила губы. Приехав на работу и войдя в кабинет без окон, она услышала новость, не имевшую особых шансов попасть даже в субботний выпуск.

– Некая женщина в Колдуотере утверждает, что ей звонит умершая сестра, – сообщил Фил Бойд, редактор отдела новостей.

– Да ну? – отозвалась Эми.

Ну что еще она могла ответить? Она посмотрела на Фила – грузного мужчину с неопрятной рыжеватой бородой, какие, вероятно, носили еще древние викинги. Может, он шутит? Однако чувствовалось, что бородач серьезен.

– Колдуотер – это где? – спросила Эми.

– От нас – миль девяносто на запад.

– А как там узнали про эти звонки?

– Она рассказала во время воскресной церковной службы.

– Как отреагировали прихожане?

– Надеюсь узнать от вас.

– Значит, я должна взять у нее интервью?

– Для начала – да, – ответил Фил, поднимая бровь.

– А вдруг та женщина – просто сумасшедшая?

– Привезите пленку, потом будем решать.

– Фил, ну вы же понимаете, что это выдумка. – Эми разглядывала безупречный маникюр, специально сделанный для этой встречи.

– Лох-несское чудовище – тоже выдумка, а сколько репортажей о нем сделано?

– Хорошо. – Эми встала. – Я согласна.

Если история о звонках с того света окажется враньем, над ее интервью будет потешаться весь телеканал.

– И все-таки, вдруг поездка туда – напрасная трата времени? – спросила она.

– Это не напрасная трата времени.

Только потом, выйдя из кабинета, Эми раскусила смысл его слов. «Это не напрасная трата, потому что время-то твое». Конечно, никому из местных звезд Фил такое бы не предложил. А Эми – кто? Девочка на побегушках. Мечтала получить шанс? Получи!

* * *

Фил не сказал, а Эми забыла спросить, откуда редакции «Горячих новостей на Девятом» стало известно о той женщине.

Дело было так: Фил обнаружил у себя на рабочем столе письмо. Как оно попало в его кабинет – никто не знал. На нем не было ни подписи, ни обратного адреса. Текст, напечатанный через два интервала, состоял из нескольких строк:

«Женщина, которая избрана. Дар небес на земле. Это станет величайшей мировой новостью. Колдуотер, штат Мичиган. Спросить Божьего человека. Один звонок все подтвердит».

Фил не первый день работал редактором отдела новостей и успел привыкнуть к посланиям умалишенных. Чаще всего он бросал их в мусорную корзину. Но новостной рынок Алпены был не настолько обширен, чтобы отмахнуться от «величайшей мировой новости». Кто знает, вдруг она поднимет рейтинг, от которого зависела работа Фила? До следующей встречи у него оставалось два часа. Фил нашел список церквей Колдуотера и сделал несколько звонков. По первым двум номерам включились автоответчики. Зато с третьим ему повезло. Это был номер баптистской церкви «Жатва надежды». Там ему ответила секретарша. «Спросить Божьего человека», – вспомнил Фил и попросил позвать пастора.

– Откуда вы об этом узнали? – пробормотал в трубку изумленный пастор.

* * *

Элиас Роу спустился по лестнице и взял свой планшет. Очень скоро из-за осенних холодов все наружные работы приостановятся. Оставалось надеяться на заказы внутри помещений, которых в это время года у него было не много. Об одном таком заказе на переделку интерьеров Элиас сейчас договаривался с хозяйкой дома.

– С понедельника мы можем начать сухую кладку стен, – сказал он.

– Все выходные у меня будут гостить родственники, – покачала головой хозяйка, женщина средних лет, по имени Джоузи. – В понедельник они уедут, но где-то под вечер.

– Тогда вторник?

– Это уже лучше.

– Я сейчас позвоню своему рабочему и скажу, чтобы готовился ко вторнику.

Элиас взялся за мобильник на поясе, но телефон неожиданно зазвонил.

– Извините, Джоузи, я быстро… Алло?

Джоузи видела, как Элиас переменился в лице. Оно стало безжизненным.

– Зачем вы мне звоните? – шепотом спросил он, затем повернулся спиной к хозяйке дома и даже сгорбился. – Прекратите. Кто бы это ни был, больше мне не звоните.

Элиас с такой силой надавил на кнопку отключения, что мобильник выскользнул из его потной ладони и шлепнулся на пол. Джоузи молча смотрела на его большие руки.

Они тряслись.

* * *

В Колдуотере имелось пять церквей: католическая, методистская, баптистская, протестантская и внеконфессиональная. Пастор Уоррен не помнил, чтобы когда-нибудь в его городе устраивали межцерковное собрание.

Все когда-нибудь происходит впервые.

Если бы в то воскресное утро Кэтрин Йеллин не встала со скамьи и не произнесла те слова, случившееся не вышло бы за рамки сплетен вполголоса. Многие чудеса происходят тихо и остаются незамеченными. Но те, что становятся достоянием десятков ушей, имеют далекоидущие последствия. Люди обсуждали услышанное. О заявлении Кэтрин узнали и в других церквях, и теперь все пятеро священнослужителей собрались в кабинете Уоррена. Миссис Палт, его секретарша, налила им кофе. Уоррен оглядел гостей. Самый старший из них был младше его лет на пятнадцать.

Первым заговорил коренастый отец Уильям Кэрролл – католический священник:

– Скажите, пастор, сколько прихожан было у вас в минувшее воскресенье?

– Наверное, человек сто, – ответил Уоррен.

– А сколько из них слышали заявление этой женщины?

– Все.

– Как по-вашему, они ей поверили?

– Да.

– Она предрасположена к галлюцинациям?

– Насколько я ее знаю, нет.

– Она принимает какие-нибудь лекарства?

– Сомневаюсь.

– Так что, это действительно было? Ей кто-то позвонил?

– Не знаю, – покачал головой Уоррен.

Методистский священник подался вперед:

– На этой неделе у меня побывало семеро моих прихожан, и каждый спрашивал, возможно ли установить контакт с небесами.

– А мои прихожане, – подхватил протестантский пастор, – недоумевали по другому поводу: почему это случилось в церкви Уоррена, а не в нашей.

– Мои тоже, – признался методист.

Оказалось, аналогичные вопросы задавали во всех городских церквях.

– Я правильно понял, что окружное телевидение на следующей неделе пришлет сюда своих людей? – спросил отец Кэрролл.

– Так мне сообщил их продюсер, – ответил Уоррен.

– Ну что ж, – заключил отец Кэрролл, сводя ладони. – Главный вопрос: что нам теперь делать с этим… чудом?

* * *

Страшно уезжать из такого городишки, как Колдуотер, но еще страшнее – застрять в нем на всю жизнь. Так сказал однажды Салли, объясняя Жизели, почему вырвался отсюда и поехал учиться в колледж. Тогда он думал, что никогда не вернется.

Но он все-таки вернулся…

В пятницу вечером, забросив родителям Джулза, Салли отправился в бар «Пиклз». «Пусть мальчик побудет у нас, а ты отдохни», – сказала ему мать. Помнится, в старших классах он с друзьями безуспешно пытался сюда проскочить. Затея с самого начала оказывалась провальной: владелец бара хорошо знал родителей многих сорванцов.

Сегодня никто не задержал Салли у входа. Он пристроился в углу у стойки, взял виски, который запил пивом. Потом повторил. Допив третью порцию, расплатился и покинул заведение.

Три дня подряд Салли искал работу – и ни одного предложения. На следующей неделе он решил попытать счастья в окрестных городишках. Застегнув куртку, он проходил квартал за кварталом, мимо нескончаемых мешков с листьями, ожидавших вывоза. В отдалении показались огни. Оттуда доносился гул толпы. Возвращаться домой не хотелось, и Салли пошел туда – к школьному футбольному полю.

«Ястребы Колдуотера» – команда, в которой когда-то играл и он, – носились в знакомой красно-белой форме. Судя по всему, нынешний сезон не приносил успехов. Трибуны были заполнены всего на четверть; в основном там сидели родственники игроков. Малышня скакала по ступенькам трибун, а родители глазели в бинокли, стараясь высмотреть своих отпрысков, устроивших на поле очередную куча-мала.

В школьные годы Салли «Ястребы» играли ничуть не лучше. По численности населения Колдуотер уступал окрестным городкам, и чаще всего ребятам приходилось сражаться на чужих полях. Матч на своем поле считался редкой удачей.

Салли подошел ближе, взглянул на табло. Четвертый период. «Ястребы» уступали, пропустив три гола. Засунув руки в карманы, он стал следить за игрой.

– Хардинг! – вдруг крикнул кто-то.

Салли обернулся. Кто его позвал? От выпитого виски он как-то размяк и не подумал, что его могут узнать бывшие одноклассники. Двадцать лет прошло. Салли обвел глазами трибуны, но никто на него не смотрел. Должно быть, почудилось. Он снова повернулся к полю.

– Джеронимо! – послышался все тот же насмешливый голос.

Салли сглотнул, но не обернулся. Так он простоял полминуты, а может, и целую минуту. Потом ушел.

Пятая неделя

Ревя сиреной, пожарная машина неслась по Катберд-роуд. Ее красные мигалки сверкали в ночном октябрьском небе. Приехав на место, добровольная пожарная команда Колдуотера в составе пяти человек повела бой с огнем. Языки пламени вырывались со второго этажа дома Рафферти, построенного в колониальном стиле. Три спальни, парадное крыльцо, стены цвета сливочного масла и красные деревянные ставни. Когда Джек с помощниками подкатили туда на единственной полицейской машине, пожарные уже контролировали ситуацию.

Какая-то женщина стремилась в горящий дом и кричала, вырываясь из рук Рэя и Дайсона – помощников Джека. Светловолосая, одетая в бледно-зеленый свитер и джинсы, она осыпала парней градом ударов, и они удерживали ее с большим трудом.

– Леди, туда нельзя. Это опасно! – вопили они, перекрывая треск пламени и шум воды из брандспойтов.

– Я должна попасть в дом!

– Вам туда нельзя!

Джек подошел к ним. На вид женщине было лет тридцать пять. Стройная, миловидная и неистовая.

– Пропустите меня!

– Мисс, я начальник местной полиции. В чем…

– Пропустите! – крикнула женщина, глядя на него бешено сверкающими глазами.

Голос у нее был настолько громким и пронзительным, что даже Джек несколько оторопел. А уж он-то думал, что хорошо знает, как ведут себя люди, когда горит их жилище. Иногда они рыдали, сидя на мокрой траве, и даже выли, как звери. Порой бранили пожарных за то, что те… залили их дом. Можно подумать, что огонь погас бы сам по себе.

– Это очень опасно! В любой момент может рухнуть крыша!

– Мненадотуда, мненадотуда! – истерически вскрикивала женщина, вырываясь из рук Дайсона.

– Как вас зовут, мисс? – спросил Джек.

– Тесс! Пустите меня!

– Тесс, неужели там осталось что-то, из-за чего вы готовы рисковать вашей…

– Да!

– И что это такое?

– Вы мне не поверите!

– Сначала скажите!

Тесс шумно выдохнула и уронила голову.

– Мой телефон, – наконец произнесла она. – Это очень важно… Мне звонит моя… – Она осеклась.

Рэй и Дайсон выпучили глаза и переглянулись. Джек ненадолго застыл, затем бросил помощникам:

– Я сам разберусь.

Те не спорили. Пусть шеф справляется с этой чокнутой.

Когда полицейские отошли, Джек коснулся плеча Тесс и спросил:

– Где находится телефон?

* * *

Джек уже четыре раза говорил с погибшим сыном. Все звонки поступали в пятницу, на его служебный номер. Джек наклонялся над столом и крепко прижимал трубку к уху.

Первоначальный шок от голоса Робби сменился радостью. Теперь Джек с нетерпением ждал очередного звонка. Его очень интересовал мир, окружавший сына.

– Пап, это так изумительно… у меня не хватает слов.

– Но как это выглядит?

– Ты не смотришь на предметы, а находишься внутри их…

– Как понимать твои слова?

– Похоже на мое детство… Все вокруг меня…

Робби засмеялся, и Джек едва не потерял сознание. Боже, как давно он не слышал смеха своего сына! Как давно…

– Робби, я все равно не понимаю. Расскажи еще что-нибудь.

– Любовь… Вокруг меня… только любовь.

На этом их разговор прекратился. Все звонки Робби были короткими. Джек просидел за столом еще час. Мало ли, вдруг сын позвонит опять? Потом он поехал домой. Охватившая его эйфория сменилась жуткой усталостью. Джек знал, что надо бы рассказать об этом Дорин. Возможно, и еще кому-то. Но как бы это выглядело? Начальник полиции заштатного городишки беседует по телефону с тем светом? Загробный мир эфемерен, отчего велик страх его потерять. По причинам, недоступным пониманию Джека, небеса выбрали его, чтобы раскрыть эту тайну.

Но сейчас, глядя на горящий дом и эту женщину, что билась в его руках, слыша ее слова о драгоценном телефоне, Джек вдруг понял: он не единственный, кого избрали.

* * *

«Радость и горе плывут в одном море». Эта строчка из песни застряла в голове Салли, купавшего сына. Налив в ванну шампуня, он погнал пенистые островки в сторону Джулза. Как и вся квартира, ванная не отличалась новизной. Пол из плиток со скругленными краями, желтовато-зеленые стены. Зеркало пока что стояло на полу, ожидая, когда Салли его повесит.

– Пап, я не хочу мыть голову.

– Почему?

– Эта пена мне вечно глаза кусает.

– Но ты же не можешь ходить с грязными волосами, когда-нибудь их все равно придется вымыть.

– Мама разрешала не мыть.

– Всегда?

– Иногда.

– Ладно. Сегодня обойдемся без мытья головы.

– Да!

Салли толкнул еще один пенистый островок. Он снова подумал о Жизели. Когда Джулз был совсем крохой, они купали сына вместе. Потом Салли вытирал его мохнатым полотенцем, заворачивал в махровый халатик с капюшоном и крепко обнимал. Казалось бы, воспоминания относились только к Джулзу, однако Салли снова пронизала острая боль. До чего же ему сейчас недоставало Жизели!

– Пап!

– Да?

– Ты попрощался с самолетом?

– С самолетом?

– Ну да, когда ты из него выпрыгнул.

– Я катапультировался.

– А какая разница?

– Есть, представь себе.

Салли поймал свое отражение в зеркале: всклокоченные волосы, воспаленные глаза, щетинистый подбородок. Всю эту неделю он болтался по окрестностям Колдуотера, Мосс-Хилла и Данмора, продолжая искать работу. Никто не горел желанием его брать. Люди привычно твердили об экономическом кризисе и непременно добавляли: «А теперь, когда закрылся склад леса…»

Он должен найти работу. Одиннадцать лет он прослужил в военно-морской авиации, потом еще год в резервных частях. А дальше – эти десять месяцев в тюрьме. В каждой анкете обязательно был вопрос о судимостях. Сумел бы он это скрыть? Возможно. Но для этого нужно ответить на другой вопрос: многим ли в здешних краях известна его история?

«Джеронимо!» Салли вспомнился крик, раздавшийся не то с трибун, не то прямо с поля. А может, ему почудилось? Он ведь тогда в баре прилично набрался.

– Пап, ты скучаешь по своему самолету?

– Сынок, ты что-то спросил? – очнулся Салли.

– Ты скучаешь по своему самолету?

– Джулз, по вещам не скучают. Скучают по людям.

Сын разглядывал коленки, выступавшие из-под воды.

– Значит, ты не попрощался с самолетом.

– Не смог.

– А почему?

– Все произошло слишком быстро. Я не ожидал, что так получится.

Салли вытащил руку из воды и прищелкнул пальцами. Он смотрел, как успокаивается вода. Ее поверхность снова затягивалась белой пеной.

Муж теряет жену. Сын теряет мать. Радость и горе плывут в одном море.

Вот так.

* * *

Маленькие города начинаются с дорожного щита. Надписи на щитах простые и короткие, как заглавие рассказа. «Добро пожаловать в Хабервилл». Или «Вот вы и в Клоусоне». Но стоит проехать дальше, и вы уже сами становитесь персонажем местного рассказа. Все ваши слова и поступки вплетаются в ткань повествования.

Проезжая щит с надписью «Город Колдуотер. Основан в 1898 году», Эми Пенн и не подозревала, что в ближайшие недели ее жизнь изменится, а ее появление преобразит уклад этого городишки. В тот момент она думала, что недурно бы выпить кофе: купленный по дороге она давно выпила. Автомобильный приемник не ловил ни одной станции. Она ехала сюда из Алпены два часа, и постепенно ее обступало захолустье: четырехполосное шоссе сузилось до одной полосы, красные огни светофоров сменились мигающими желтыми, а металлические информационные табло над дорогой уступили место обшарпанным деревянным знакам, торчащим на фоне пустых полей.

Если души, обитавшие на небесах, действительно решили установить контакт с миром живых, почему они избрали эту глушь? Потом мысли Эми перекинулись на дома с привидениями. Таких никогда не встретишь в большом городе. Нет, здания, где происходит разная чертовщина, обязательно стоят в пустынном месте, например на вершине холма.

Эми начала мысленно прикидывать, где поставить камеру. Она ехала мимо кладбища, обнесенного низкой кирпичной стеной. К нему примыкало здание пожарной части. Похоже, у бравых пожарных была всего одна машина. А это что? Библиотека, чьи стены выкрашены в непрактичный белый цвет. Большинство магазинов на Лейк-стрит закрылись на зиму, о чем свидетельствовали щиты и решетки на витринах и дверях. Некоторые продолжали торговать. Эми миновала местный супермаркет, магазинчик «Все для рукоделия», слесарную мастерскую, книжный магазин, банк и юридическую контору. Последняя находилась в перестроенном доме колониального стиля.

Но основную часть городского пространства занимали жилые дома – старые, в виде ранчо или коттеджи в стиле «одноэтажной Америки», к которым вели узкие заасфальтированные проезды. Крыльцо окаймляли кустарники. Для начала Эми разыскивала дом Кэтрин Йеллин, которой предварительно позвонила. Чувствовалось, звонок Эми взволновал и насторожил эту женщину. Выяснив адрес, Эми ввела его в GPS-навигатор: Ганингем-роуд, 24755. «Как странно: у чуда есть адрес», – подумала она.

Впрочем, какое там чудо? Уйма времени, потраченного впустую, – вот как это называется. «Будь профессионалом, – напомнила себе Эми. – Выжми из поездки все, что сможешь». Недаром на ее машине красовалась надпись: «Горячие новости на Девятом».

Следуя указаниям навигатора, Эми свернула на боковую улицу и обнаружила, что далеко не все дома имеют номерные знаки.

– Чудеса начинаются, – пробормотала она. – И как же я найду этот дом?

Она напрасно волновалась: Кэтрин ждала ее, стоя на крыльце, а при виде машины замахала руками.

* * *

Говорят, вера лучше убеждений. Убеждения есть не что иное, как совокупность чьих-то мнений и умозаключений, с которыми вы согласились. Пастор Уоррен обладал чистой, незамутненной верой, а вот его убеждения складывались с трудом. Теперь церковь «Жатва надежды» заполнялась людьми до отказа. Прихожане взбодрились, ощутив прилив сил. Они уже не сидели, понурив головы, и не молились о ниспослании им работы. Нынче прихожан занимали такие вопросы, как прощение родных и друзей. Им захотелось изменить свое поведение – естественно, в лучшую сторону. И причиной возрождения веры стал рассказ Кэтрин о ее встрече с небесами.

Тем не менее на душе у пастора Уоррена было неспокойно. Ему позвонил редактор новостей с телевидения Алпены. До чего же быстро распространяются новости! Они неплохо поговорили, но, когда редактор попросил объяснить произошедший феномен, пастору было нечего сказать. Почему милосердный Господь даровал двум прихожанам Уоррена возможность говорить с умершими? Почему именно им и почему сейчас?

Пастор снял очки, помассировал виски, потом запустил пальцы в свои тонкие седые волосы. Щеки его обвисли, как у старого гончего пса. Единственными частями тела, не прекратившими рост, были уши и нос: казалось, с каждым годом они становятся все больше. Дни борьбы за утверждение истины остались далеко позади – собственно, Уоррен бросил это занятие почти сразу же, как окончил семинарию. Глупо сражаться за истину в восемьдесят два, когда твои зубы ночуют не у тебя во рту, а в стакане.

Несколькими днями ранее он позвал Кэтрин к себе в кабинет, рассказал о звонке с телевидения Алпены и попросил ее вести себя очень осмотрительно.

– А как Элиас Роу? – спросила она.

– Я его не видел со дня той службы.

– Пастор, церковь «Жатва надежды» была выбрана не просто так, – с довольным видом сказала Кэтрин и встала. – А когда церковь избирается Господом, она должна возглавить марш веры, но никак не противиться ему. Вы согласны?

Уоррен смотрел, как решительно она надевает перчатки. Вопрос Кэтрин воспринимался им скорее как угроза.

* * *

В тот вечер Элиас заглянул в закусочную Фриды – только здесь, в зале, разделенном на уютные закутки, можно было поесть после девяти часов. Он занял место в углу и заказал порцию ячменного супа с говядиной. Посетителей почти не было, и это радовало Элиаса. Ему не хотелось докучливых вопросов.

Признание, сделанное в церкви, существенно изменило жизнь владельца строительной компании. Элиас чувствовал себя так, будто скрывается от погони. Он хотел всего-навсего поддержать Кэтрин и сказать, что она не сумасшедшая и не выдумщица. Ведь ему тоже звонили «оттуда» – уже пять раз! – и отрицать подобный факт было бы грехом.

Но Элиаса эти звонки вовсе не радовали. С ним говорила не умершая возлюбленная, а бывший рабочий, который до сих пор на него злился. Кровельщик Ник Джозеф проработал у Элиаса десять лет. Ник был мастер выпить и поскандалить, часто опаздывал, да и трудолюбием не отличался, зато всегда изобретал убедительные причины своих опозданий и скверно выполненной работы. Если он появлялся под хмельком, Элиас отправлял его домой, не заплатив ни цента.

Однажды Ник, будучи пьяным, полез на крышу и затеял перепалку с владельцем дома. Забыв об осторожности, он размахивал руками и в какой-то момент потерял равновесие. При падении он сломал руку и повредил позвоночник.

Когда Элиасу сообщили о происшествии, он не столько посочувствовал Нику, сколько разозлился и велел сделать тест на наличие алкоголя в крови. Напрасно Ник орал своим напарникам, чтобы те никого не вызывали. Приехала «скорая». Медики сделали тест и признали рабочего пьяным, в результате чего Ник утратил право на пособие по нетрудоспособности.

С тех пор он больше не работал, время от времени оказывался в больнице, где продолжал скандалить по поводу стоимости лечения, превышавшей его урезанную страховку.

Спустя год после случившегося Ника нашли мертвым в подвале его дома. Врачи констатировали смерть от сердечного приступа.

Это было полтора года назад. И вот теперь Ник внезапно начал звонить Элиасу.

– Почему ты так поступил со мной?

С этого вопроса начался первый разговор с тем светом.

Элиас поинтересовался, кто звонит.

– Ник. Ты же знаешь, что это я.

У Элиаса затряслись руки. Он посмотрел на определитель номера и увидел надпись: «Номер неизвестен».

Через неделю Ник позвонил снова – Элиас тогда находился в доме своей заказчицы, Джоузи.

– Мне требовалась помощь. Почему ты мне не помог? Бог меня прощает. А что же ты меня не простил?

– Прекратите. Кто бы это ни был, больше мне не звоните, – рявкнул тогда Элиас и выронил телефон.

Почему звонки Ника продолжаются? Почему умерший пьянчуга звонит ему? Почему сейчас?

Официантка принесла заказанный суп. Элиас через силу заставил себя проглотить несколько ложек: аппетит он давно утратил. Завтра он поменяет номер. Если эти звонки действительно были Божьим знамением, то Элиас выполнил возложенную на него миссию. Он подтвердил их существование. И хватит с него этого чуда!