Текст книги "Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга I. Начало Евангелия"

Когда были написаны Евангелия? В научной критике XIX века, стремившейся представить Евангелия как продукт творчества уже вполне сформировавшихся христианских общин, время их составления относилось к первой половине II века. При этом авторство очевидцев, апостолов, исключалось как заведомо невозможное. Исследователи ХХ века сдвинули время написания Евангелий на конец I века, однако и в этом случае практически исключается вероятность свидетельств из первых рук.

Апостол Лука. Эль Греко. 1602–1606 гг.

Что говорят нам сами Евангелия о времени своего появления на свет?

Отправным пунктом можно взять начало Евангелия от Луки: Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях… (Лк. 1:1). Из этих слов следует, что Лука был далеко не первым евангелистом.

Лука был также автором книги Деяний апостольских, являющейся прямым продолжением его Евангелия и написанной после Евангелия. Таким образом, перу Луки принадлежит дилогия, состоящая из книги о жизни и учении Иисуса и книги о ранних годах жизни Церкви, включая миссионерские труды апостола Павла. Книга Деяний заканчивается словами: и жил Павел целых два года на своем иждивении и принимал всех, приходивших к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно (Деян. 28:30–31). Эти слова являются ясным свидетельством того, что ко времени окончания Лукой обеих книг апостол Павел был еще жив и находился в добром здравии.

Более того, нигде в Деяниях не упоминается – ни прямо, ни косвенно – о разрушении Иерусалима в 70 году. Автор Деяний упоминает об убийстве Стефана (Деян. 7:58–60), о гонениях Ирода на некоторых из принадлежащих к церкви и убийстве по его приказу Иакова, брата Иоаннова (Деян. 12:1–2), но ничего не говорит об убийстве Иакова, брата Господня, – событии, которое должно было быть отмечено в летописи жизни Церкви, если бы она была составлена до него.

Учитывая, что Иаков, брат Господень, был казнен в 62 или 63 году, а Павел – между 64 и 68 годами, наиболее вероятным временем составления Евангелия от Луки следует считать 50-е или самое начало 60-х годов. При этом ссылку Луки на то, что многие в его время уже начали составлять аналогичные повествования, можно интерпретировать в том смысле, что процесс написания Евангелий тогда не был завершен, но, несомненно, уже начался, причем евангелисты, по крайней мере некоторые, знали о трудах друг друга. Окончательный вид Евангелия могли приобрести несколько позже, но очевидно, что основное ядро синоптических Евангелий сформировалось не позднее 60-х годов, то есть не позднее двадцати – тридцати лет после описанных в них событий.

О времени написания Евангелия от Иоанна будет сказано в разделе настоящей главы, посвященном этому Евангелию.

2. Евангелие от Матфея

Первым среди четырех и в рукописной традиции, и в современных изданиях Нового Завета стоит Евангелие от Матфея. Его нередко называют Евангелием Церкви, прежде всего потому, что в ранней Церкви оно пользовалось значительно большей известностью, чем Евангелия от Марка и Луки. В начале II века на него уже ссылался Игнатий Богоносец, а в первой половине III века Ориген написал на него полный комментарий. В IV веке полный комментарий на него составил Иоанн Златоуст[102]102
  См.: Johnson L. T. T e Writings of the New Testament. P. 165– 166.


[Закрыть]. По сравнению с Евангелием от Марка Евангелие от Матфея значительно длиннее, прежде всего благодаря включению большого количества материала, отсутствующего у Марка (в частности, родословной и повествований о рождении Иисуса в главах 1–2, Нагорной проповеди в главах 5–7).

Автор Евангелия – иудей, хорошо знакомый с иудейской средой и традиционным для этой среды толкованием Ветхого Завета[103]103
  Keener C. S. T e Gospel of Matthew. P. 40.


[Закрыть]. Обильное цитирование Ветхого Завета характерно и для других евангелистов, однако Матфей выделяется среди них тем, что наиболее последовательно проводит мысль об исполнении ветхозаветных пророчеств в жизни Иисуса как обетованного Мессии[104]104
  France R. T. T e Gospel of Matthew. P. 11.


[Закрыть].

Существует гипотеза о том, что Евангелие от Матфея было написано на еврейском языке. Она основывается на вышеприведенных словах Папия Иерапольского («Матфей записал изречения на еврейском наречии, и переводили их кто как мог»[105]105
  Евсевий Кесарийский. Церковная история. 3, 39, 16. С. 119.


[Закрыть]), а также на ряде других древних источников, включая сочинения блаженного Иеронима[106]106
  Обзор этих источников см. в: Edwards J. R. T e Hebrew Gospel and the Development of the Synoptic Tradition. P. 1–96.


[Закрыть]. Что именно представляли собой эти изречения, остается загадкой. Существуют некоторые апокрифические «Евангелия» (такие как «Евангелие от Фомы»), написанные в форме изречений Иисуса. Однако по содержанию эти изречения существенно отличаются от тех, что вошли в канонические Евангелия.

Можно ли отождествить изречения с Нагорной проповедью и другими поучениями Иисуса, вошедшими в Евангелие от Матфея? Однозначного ответа современная наука не дает, хотя Нагорная проповедь, несомненно, представляет собой цельный материал, содержащий прямую речь Иисуса и вставленный в повествовательную ткань Евангелия. Нельзя исключить, что когда-то этот текст существовал отдельно – может быть, и на еврейском языке. Однако никаких следов существования еврейского текста Евангелия от Матфея до настоящего времени обнаружить не удалось. Греческий текст этого Евангелия не содержит в себе признаков перевода с иного языка.

Святой Матфей. Ф. Хальс. 1625 г.

Евангелие от Матфея по композиции отличается от двух других синоптических Евангелий. Значительное место отведено речам Иисуса. Таких речей в нем насчитывается пять: Нагорная проповедь (Мф. 5:3–7:27); наставление ученикам (Мф. 10:5–42); поучение в притчах (Мф. 13:3–52); еще одно наставление ученикам (Мф. 18:3–35); пророчества и притчи о последних временах (Мф. 24:3–25, 46). Каждая из этих речей сшивается с последующим повествованием посредством формулы Когда Иисус окончил слова сии (Мф. 7:28; 19:1) или иной подобной (Мф. 11:1; 13:53; 19:1). За пятым по учением следуют слова евангелиста: Когда Иисус окончил все слова сии… (Мф. 26:1). Таким образом, Матфей делает особый акцент на учительном служении Иисуса[107]107
  Meier J. T e Vision of Matthew. P. 45–47.


[Закрыть], встраивая несколько пространных речей в повествовательную ткань.

Матфей в большей степени, чем другие евангелисты, акцентирует царское достоинство Иисуса. Не случайно в первом же стихе он называет Его сыном Давидовым, подчеркивая Его происхождение из царского рода:

Матфей показывает Мессию Царем – коронованным, отвергнутым и грядущим снова. В этом Евангелии, как ни в каком другом, Иисус изображен в царских красках. Его происхождение определяется по царской линии Израиля, Его жизни угрожает завистливый царь, волхвы с Востока приносят Младенцу Иисусу царские подарки, а Иоанн Креститель провозглашает Его Царем и возвещает, что приблизилось Его Царство. Даже искушения в пустыне достигают своего апогея, когда сатана предлагает Христу во владение все царства мира. Нагорная проповедь являет собой манифест Царя, чудеса подтверждают Его царские регалии, а многие из притч раскрывают тайны Его Царства. В одной из притч Иисус сравнивает Себя с сыном царя, а позже царственно входит в Иерусалим. Перед лицом смерти на кресте Он предрекает Свое будущее правление и заявляет о власти над ангелами небесными. Последние Его слова утверждают, что Ему дана всякая власть на небе и на земле (Мф. 28:18)[108]108
  Мак-Артур Дж. Ф. Толкование книг Нового Завета. Матфея 1–7. С. 10.


[Закрыть].

Христос – Царь царей. Икона. XVII в.

Текст Евангелия от Матфея свидетельствует о том, что его главным адресатом были читатели из среды иудеев. Это подтверждается многочисленными примерами. В частности, Матфей называет Иерусалим святым городом (Мф. 4:5). Марк и Лука наверняка пояснили бы, о каком городе идет речь; для Матфея же и его читателей ясно, что святой город – это Иерусалим, потому что для евреев другого святого города во вселенной не было, так же как не было другого храма, кроме храма Иерусалимского.

В Евангелии от Матфея немало арамейских слов, оставленных без перевода, например: Кто скажет брату своему: «ракá»… подлежит геенне огненной (Мф. 5:22); Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6:24). Заимствования из еврейского или арамейского языка встречаются и у Марка, однако Марк, как правило, их переводит (см., например, Мк. 5:41), а Матфей в ряде случаев считает это излишним, так как, очевидно, его читателям, в отличие от читателей Марка, значение этих слов было известно.

Многие события из жизни Иисуса представлены у Матфея как исполнение ветхозаветных пророчеств. Аллюзии на Ветхий Завет и цитаты из него мы встречаем и у других евангелистов, однако их удельный вес у Матфея значительно выше: в его Евангелии мы находим около шестидесяти таких цитат и аллюзий, тогда как, например, у Марка их втрое меньше[109]109
  О ветхозаветных цитатах у Матфея см., в частности: Stend-ahl K. T e School of Matthew. P. 39–142.


[Закрыть].

В Евангелии от Матфея присутствуют параллелизмы, свойственные семитской литературе. Например: Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10:39). Параллелизм в особенности свойствен еврейской поэзии: так, во многих псалмах стихи четко разделяются на две части, параллельные одна другой (например, в псалме 50). Очевидно, что эти параллелизмы отражают одну из драгоценных, сохраненных Матфеем особенностей устной речи Иисуса.

Характерным для еврейской поэзии приемом является использование той или иной фразы в качестве рефрена. У Матфея при воспроизведении речи Иисуса многократно повторяются такие формулы, как, например, по плодам их узнаете их (Мф. 7:16, 20), там будет плач и скрежет зубов (Мф. 8:12; 13:42; 22:13), горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры (Мф. 23:13–15, 23, 25, 27), безумные и слепые (Мф. 23:17, 19). Эти рефрены также отражают одну из особенностей речи Иисуса.

Примером, подтверждающим, что Евангелие от Матфея было адресовано преимущественно еврейской аудитории, являются слова Иисуса: Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу (Мф. 24:20). Упоминание о субботе имело значение только для евреев, для которых бегство в субботу означало нарушение заповеди субботнего покоя.

Евангелие от Матфея начинается с того, чем заканчивается Ветхий Завет. Последняя книга раздела «Невиим» (Пророки) – книга Малахии[110]110
  С учетом того, что Ветхий Завет в Евангелиях – это прежде всего «закон и пророки» (Мф. 11, 13; 22, 40), книга пророка Малахии в известной мере может быть названа завершающей среди священных книг. Ко времени евангельских событий раздел «Кетувим» (Писания) еще не сформировался.


[Закрыть] – завершается пророчеством, которое в христианской традиции толкуется как относящееся к Иоанну Крестителю. С рождения Иисуса и проповеди Иоанна Крестителя начинает свое повествование Матфей. Может быть, именно это, а также общая направленность Евангелия от Матфея (адресатом которого служили прежде всего христиане из иудеев) стали причиной того, что оно поставлено в каноне Нового Завета на первое место, как бы соединяя Ветхий Завет с Новым.

Моисей, разбивающий скрижали. Рембрандт. 1659 г.

Тема взаимосвязи между двумя Заветами – одна из центральных у Матфея. Именно в его изложении Иисус строит Свое главное поучение – Нагорную проповедь – на сопоставлении предлагаемых Им нравственных постулатов с заповедями закона Моисеева: Вы слышали, что сказано древним… А Я говорю вам… (Мф. 5:21–22; 5:27; 5:33; 5:38; 5:43). При этом только у Матфея Иисус говорит: Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить… Доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все (Мф. 5:17–18). Только у Матфея Иисус подчеркивает важность ветхозаветного закона, тогда как у других двух синоптиков этот мотив фактически отсутствует.

Более того, у Матфея Иисус, хотя и критикует фарисеев, все-таки говорит о том, что их надо слушаться: На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте (Мф. 23:2–3). Ни в одном другом Евангелии мы не найдем подобного совета.

Споры Иисуса с фарисеями, запечатленные в Евангелии от Матфея, часто касаются тематики, связанной с интерпретацией ветхозаветного закона. Подобные споры вели между собой представители различных школ раввинистической мысли Его эпохи. Отражение этих споров можно видеть в словах Иисуса о клятве храмом или зóлотом храма, жертвенником или даром, который на нем, о десятине с мяты, аниса и тмина; о внешности и внутренности чаши или блюда (Мф. 23:16–26). Для читателей Марка и Луки данная проблематика не имела значения, тогда как предполагаемый читатель Матфея должен был знать, в каком контексте Иисус развивал Свои мысли.

Автор Евангелия от Матфея в церковной традиции отождествляется с апостолом от двенадцати, известным под именем Матфея, или Левия Алфеева (Мф. 9:9; Мк. 2:14). Из Евангелия о его жизни ничего не известно, кроме того, что до призвания Иисусом он был сборщиком податей (Лк. 5:27–29). Ириней Лионский датирует Евангелие от Матфея временем, когда Петр и Павел основывали церковь в Риме[111]111
  Ириней Лионский. Против ересей. 3, 1, 1 (SC. 211, 22). Рус. пер.: С. 220.


[Закрыть], то есть периодом между 45 и 65 годами. Евсевий Кесарийский со ссылкой на Оригена сообщает, что Евангелие от Матфея было написано по-еврейски и предназначалось для христиан из иудеев[112]112
  Евсевий. Церковная история. 6, 25, 4. С. 222.


[Закрыть]. Поводом к написанию Евангелия, согласно Евсевию, послужил отъезд Матфея из Палестины[113]113
  Там же. 3, 24, 6. С. 101.


[Закрыть].

Несмотря на эти свидетельства древних авторов, большинство современных исследователей склоняется к тому, что Евангелие от Матфея появилось после Евангелия от Марка и после разрушения Иерусалима в 70 году. Весьма живучей оказалась гипотеза Б. Стритера о том, что Евангелие от Матфея было написано около 85 года по Р. Х. в Антиохии[114]114
  Streeter B. H. T e Four Gospels. P. 500–504, 523–524.


[Закрыть]. Главным аргументом в пользу такой датировки является то, что в словах Иисуса, приведенных у Матфея, содержится ясное указание на разрушение Иерусалимского храма (Мф. 24:1–2). Однако, как мы показали выше, наличие пророчеств о разрушении Иерусалима в текстах Евангелий отнюдь не означает, что они были написаны после этого события.

Финикия

Среди мест, с которыми могло быть связано происхождение Евангелия, ученые помимо Антиохии называли Тир или Сидон в Финикии[115]115
  Kilpatrick G. K. T e Origins of the Gospel According to St. Matthew. P. 134.


[Закрыть], Кесарию Палестинскую[116]116
  Viviano B. T. Matthew and His World. P. 16–22.


[Закрыть], целый ряд других городов, областей, научных центров. Высказывалась гипотеза о связи Евангелия от Матфея с Ямнией – иудейским городом недалеко от границы с Сирией, где располагался крупный центр фарисейской учености: якобы полемика с этим центром доминирует в первом Евангелии[117]117
  Davies W. D. T e Setting of the Sermon on the Mount. P. 256–315.


[Закрыть].

Весьма распространен взгляд, согласно которому Матфей отредактировал Евангелие от Марка в соответствии с нуждами той церковной общины, к которой он принадлежал. Возможным местом написания Евангелия в таком случае объявляется Сирия, где были сильны иудейские традиции, а временем – 80-е или 90-е годы. Автор Евангелия, согласно этому взгляду, не мог быть Матфеем, апостолом от двенадцати[118]118
  Meier J. P. T e Vision of Matthew. P. 6–15; Meier J. P. Matthew. // P. XI–XII.


[Закрыть]. Однако практически на любой аргумент в пользу такой гипотезы находятся контраргументы.

В последнее время ученые все чаще склоняются к датировке Евангелия от Матфея периодом, предшествующим 70 году по Р. Х.[119]119
  См., напр.: Gundry R. H. Matthew. P. 599–609.


[Закрыть] Этот пересмотр господствовавшего на протяжении всего ХХ века взгляда во многом связан с более внимательным отношением к внутренним данным самого евангельского текста. Все чаще задают вопросы о том, зачем было Матфею, если он действительно писал свое Евангелие после 70 года, упоминать обычаи и обряды, которые после разрушения Иерусалимского храма вышли из употребления, например принесение дара к жертвеннику (Мф. 5:23–24), сбор налога на храм (Мф. 17:24–27), клятва храмом и жертвенником (Мф. 23:16–22)[120]120
  Blomberg C. L. Jesus and the Gospels. P. 153.


[Закрыть]? Тот факт, что в Евангелии от Матфея семь раз упоминаются саддукеи, о которых после 70 года ничего не слышно, также свидетельствует в пользу более раннего происхождения этого Евангелия[121]121
  Morris L. T e Gospel according to Matthew. P. 10–11.


[Закрыть].

Принятое за аксиому в течение всего ХХ века представление о том, что Марк является первоисточником Матфея, было неоднократно и небезуспешно оспорено[122]122
  См., в частности: Farmer W. N. T e Synoptic Problem. P. 1–196 (подробный разбор и критика взглядов ученых, настаивавших на приоритете Марка); Р. 199–232 (альтернативные предложения по решению синоптической проблемы); Wenham J. Redating Matthew, Mark & Luke; Peabody D. B. (ed.). One Gospel from Two. См. также: Linnemann E. Biblical Criticism on Trial. P. 42–47.


[Закрыть]. Если исходить из того, что раннехристианская Церковь постепенно освобождалась от зависимости от иудаизма и становилась все более открытой к язычникам (а именно такая тенденция подтверждается Деяниями апостольскими, где жизнь Церкви в первом поколении описывается достаточно подробно), то почему Евангелие, адресованное христианам из иудеев, создается позднее Евангелия, адресованного христианам из язычников? Почему нельзя предположить, что Матфей, писавший для первого поколения христиан, делал особый акцент на связи между иудейской традицией и учением Иисуса, тогда как Марк, писавший позже для общины, освободившейся от иудейских влияний, опускал то, что было непонятно христианам из язычников?

Следует также обратить внимание на то, что большинство рассказов, которые являются общими у Марка и Матфея, у Матфея изложены гораздо короче (в среднем на треть). Так, например, рассказ об исцелении прокаженного у Марка включает подробности, отсутствующие у Матфея (Мк. 1:40-45; Мф. 8:1-4). Чуду исцеления кровоточивой женщины Матфей посвящает три стиха (Мф. 9:20-22), Марк – десять (Мк. 5:25-34). Можно привести и другие подобные примеры. Сам по себе этот факт не говорит в пользу первенства ни Марка, ни Матфея. Он, скорее, указывает на самостоятельный труд обоих евангелистов, не сличавших свои повествования одно с другим.

Чудо исцеления кровоточивой. Фреска. IV в.

Евангелие от Матфея – единственное из четырех, в котором дважды упоминается Церковь (Мф. 16:18; 18:17). Это единственное Евангелие, в котором употреблена крещальная формула во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф. 28:19). В этом некоторые ученые видят подтверждение датировки Евангелия от Матфея концом I века, когда Церковь, по их мнению, уже создала свою достаточно развитую литургическую традицию, включавшую крещальные и евхаристические формулы. Матфей, согласно этому взгляду, адаптировал Евангелие от Марка в свете позднейшей литургической традиции Церкви.

Однако и этот взгляд может быть оспорен. Термин «Церковь» многократно встречается в посланиях апостола Павла, написанных в 50-е годы и первой половине 60-х. Появление этого термина в Евангелии от Матфея, следовательно, вовсе не означает, что оно было написано позже других Евангелий.

Что же касается крещальной формулы, то она, согласно Матфею, принадлежит Иисусу и должна была употребляться в Церкви с самого начала. Из Деяний апостольских мы знаем, что крещение и Евхаристия были тем изначальным формообразующим элементом, на котором строилась жизнь Церкви в первые же месяцы и годы после воскресения Иисуса (Деян. 1:41–42). При крещении должна была использоваться формула, восходившая к Самому Иисусу, а при совершении Евхаристии должны были звучать слова, которые Он произнес на Тайной Вечере: их доносят до нас все три евангелиста-синоптика (Мф. 26:26–28; Мк. 14:22–24; Лк. 22:17–20).

У нас есть все основания считать, что и крещение, и Евхаристия первичны по отношению к фиксированному письменному тексту любого из четырех Евангелий.

Следовательно, присутствие в Евангелии от Матфея крещальной формулы вовсе не говорит в пользу его более позднего происхождения по отношению к Евангелию от Марка.

Нам представляется второстепенным вопрос о том, появилось ли Евангелие от Матфея раньше или позже Евангелия от Марка. Есть своя логика в предположении, что Евангелие от Марка было дополнено Матфеем и адаптировано для иудейского читателя. Но имеются и веские основания в пользу более раннего происхождения Евангелия от Матфея, стоящего на первом месте во всех древних кодексах Четвероевангелия и в раннехистианскую эпоху воспринимавшегося как документ, который наиболее полно демонстрирует укорененность Церкви в учении Иисуса[123]123
  Brown R. E. An Introduction to the New Testament. P. 171.


[Закрыть]. Вполне вероятно, что именно Евангелие для иудеев, как наиболее архаичное, и было первым по времени появления. Учитывая ссылку Луки на многих, начавших составлять повествования, можно полагать, что к числу этих многих относился и Матфей. Следовательно, и его Евангелие (пусть даже и не в окончательной редакции) должно было появиться не позднее середины 60-х годов.

3. Евангелие от Марка

Церковная традиция отождествляет автора второго Евангелия с Иоанном Марком, многократно упоминаемым в Деяниях (Деян. 12:12, 25; 13:13; 15:37-39). Согласно преданию, Марк был учеником апостола Петра (что подтверждается выражением Марк, сын мой, в 1 Пет. 5:13) и пересказал то, что услышал от него: это предание, восходящее к Папию Иерапольскому, сохранено Евсевием Кесарийским[124]124
  См.: Евсевий Кесарийский. Церковная история. 3, 39, 15. С. 119. О Марке как ученике Петра см.: Хенгель М. Недооцененный Петр. С. 38–50.


[Закрыть]. Но Марк был близок и к Павлу, о чем свидетельствуют три упоминания о нем в Павловых посланиях: Приветствует вас Аристарх, заключенный вместе со мною, и Марк, племянник Варнавы (Кол. 4:10); Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служения (2 Тим. 4:11); Марк, Аристарх, Димас, Лука, сотрудники мои (Флм. 1:24).

Апостол Марк. Миниатюра. XIII в.

Будучи учеником обоих первоверховных апостолов, из которых лишь один, Петр, был ближайшим учеником Иисуса и очевидцем Его деяний, Марк очевидно именно на рассказах Петра основывал свое повествование о событиях, свидетелем которых не был сам. Таким образом, весьма вероятно, что Евангелие от Марка, или, точнее, по Марку, является той версией Благой Вести, которая принадлежит апостолу Петру. Евсевий пишет:

Марк, став переводчиком Петра, аккуратно записал все, что делал или говорил Господь, как запомнил, но не по порядку, ибо сам не слышал Христа и не ходил с Ним. Позднее он сопровождал Петра, который говорил, сообразуясь с обстоятельствами, а не излагая слова Господа по порядку. Поэтому Марк нисколько не погрешил в том, что записал все, как запомнил. Он заботился только об одном: как бы не пропустить или не исказить ничего из того, что он слышал[125]125
  Евсевий. Церковная история. 3, 39, 15. С. 119.


[Закрыть].

Ириней Лионский (II в.) считал, что Евангелие от Марка было написано после смерти Петра[126]126
  Ириней Лионский. Против ересей. 3, 1, 1 (SC. 211, 22). Рус. пер.: С. 220.


[Закрыть], которая произошла между 64 и 67 годами. Климент Александрийский, напротив, относил это Евангелие ко времени пребывания Петра в Риме (ок. 45–65 гг.)[127]127
  Евсевий. Церковная история. 6, 14, 5–7. С. 212.


[Закрыть]. В настоящее время многие ученые датируют составление Евангелия от Марка приблизительно 65 годом[128]128
  См., в частности: Telford W. R. T e T eology of the Gospel of Mark. P. 12–13.


[Закрыть]. Внутренние признаки указывают на то, что оно было написано до разрушения Иерусалима в 70 году[129]129
  См.: Marcus J. Mark. 1-8. P. 38.


[Закрыть]. Впрочем, некоторые ученые продолжают настаивать на более поздней датировке, указывая период между 70 и 85 годами как наиболее вероятное время написания этого Евангелия[130]130
  См., в частности: Roskam H. N. T e Purpose of the Gospel of Mark in its Historical and Social Context. P. 81–94.


[Закрыть].

Апостол Петр. Икона. VI в.

О том, что Евангелие от Марка передает рассказ Петра о происходивших событиях, свидетельствуют, во-первых, многократные упоминания Петра в тексте этого Евангелия: Петр выступает в качестве представителя группы учеников; к нему Иисус нередко обращает слова, адресованные всем ученикам; он часто говорит от имени всей группы (Мк. 8:29-33).

В некоторых случаях Петр обращается к Иисусу, но ответ Иисуса адресован всей группе (Мк. 10:28–30; 11:20-23). В Гефсиманском саду Иисус, согласно Марку, обращается сначала к Петру, но потом ко всем ученикам: Возвращается и находит их спящими, и говорит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна (Мк. 14:37-38). В параллельных повествованиях других евангелистов слова Иисуса обращены ко всем трем ученикам.

Преображение Господне. Икона. Феофан Грек. 1403 г.

Во-вторых, Марк иногда говорит не только о действиях Петра, но и о его внутренних переживаниях, выделяя его при этом из группы других участников действия: При сем Петр сказал Иисусу: Раввú! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии. Ибо не знал, что сказать; потому что они были в страхе (Мк. 9:5-6). Здесь Петр является выразителем общего настроения, однако если всех троих упоминаемых в рассказе учеников объединяет чувство страха, то только у Петра оно сочетается с радостью (хорошо нам здесь быть) и недоумением (ибо не знал, что сказать).

Все эти и многие другие факторы, по мнению исследователей, подтверждают, что Петр был для Марка главным источником информации. В то же время сравнение Евангелия от Марка с другими Евангелиями заставляет признать, что и в них роль Петра высвечена достаточно ярко. Более того, рассказ Марка о том, как Иисус пришел к ученикам по воде во время бури (Мк. 6:47-50), не содержит никаких упоминаний о Петре, тогда как Матфей добавляет выразительную сцену, в которой Петр выходит навстречу Иисусу и начинает утопать (Мф. 14:25-32).

Есть также основания полагать, что и сам Марк был очевидцем по крайней мере некоторых событий из жизни Христа. В частности, Марк отождествляется некоторыми комментаторами с человеком, несшим кувшин воды и показавшим ученикам Иисуса место для совершения Тайной Вечери (Мк.14:13–15). У Марка есть эпизод, который отсутствует у остальных евангелистов: он упоминает о том, что в момент ареста Иисуса с Ним находился юноша, завернутый в покрывало по нагому телу; когда его схватили, юноша оставив покрывало, нагой убежал от них (Мк. 14:51–52). Имя юноши не названо, однако многие толкователи предполагают, что им был сам Марк, говоривший о себе в третьем лице. Суммируя данные о предполагаемых источниках Евангелия от Марка, современный ученый пишет:

…Имеющиеся у нас свидетельства… убедительно подтверждают ту гипотезу, что основным источником Марка был корпус преданий, сформированный двенадцатью учениками в Иерусалиме и известный ему в той форме, в которой он распространялся Петром. Едва ли возможно вычленить черты преданий, принадлежавшие именно Петровой версии, – нет сомнения, что во всех преданиях, авторизованных двенадцатью апостолами, он играл значительную роль… Далее, не следует пренебрегать ролью самого Марка как создателя Евангелия. Судя по огромному количеству преданий об Иисусе, засвидетельствованных в других канонических Евангелиях, не говоря уж о неканонических, Марк подходил к составлению своего краткого Евангелия очень строго и разборчиво. Трудно вообразить, например, что Марк не знал никаких речений Иисуса, кроме приведенных в его Евангелии, – их там очень немного… Трудно сказать, какие любопытные воспоминания Петра Марк мог «оставить за кадром» своей книги, посвященной строго определенным темам и задачам[131]131
  Бокэм Р. Иисус глазами очевидцев. С. 197.


[Закрыть].

Евангелие от Марка – самое короткое из четырех. Оно отличается особым динамизмом повествования. Часто в начале рассказа употребляется настоящее время: Немедленно после того Дух ведет Его в пустыню (Мк. 1:12); и приходят в Капернаум (Мк. 1:21); Приходит к Нему прокаженный (Мк. 1:40); Приходят к Нему и говорят (Мк. 2:18); Приходят в дом; и опять сходится народ (Мк. 3:20); Приходит в Вифсаиду; и приводят к Нему слепого и просят, чтобы прикоснулся к нему (Мк. 8:22). В продолжение рассказа настоящее время сменяется прошедшим.

Однако бывает и наоборот – повествование переходит из прошедшего времени в настоящее, например: Теща же Симонова лежала в горячке; и тотчас говорят Ему о ней (Мк. 1:30). Этот прием употребляется в общей сложности сто пятьдесят один раз: он придает повествованию живость и непосредственность, заставляя читателя чувствовать себя участником описываемого события.

Исцеление Петровой тещи. Фреска. XVI в.

Новый сюжет часто вводится словосочетанием καὶ εὐθύς (и тотчас). Это выражение у Марка многофункционально. Оно может связывать одно повествование с другим: в этом случае оно не несет хронологическую нагрузку, иногда указывая на событие, произошедшее намного позже того, о котором говорилось в предыдущем сюжете. Оно может использоваться и внутри одного рассказа – как указание на результат того или иного действия: Подойдя, Он поднял ее, взяв ее за руку; и горячка тотчас оставила ее, и она стала служить им (Мк. 1:31). В одной только 1-й главе словосочетание καὶ εὐθύς встречается одиннадцать раз (в стихах 10, 12, 18, 20, 21, 23, 28, 29, 30, 42, 43). В общей сложности слово εὐθύς встречается в Евангелии от Марка более сорока раз – столько же, сколько во всем остальном тексте Нового Завета[132]132
  Burridge R. A. Four Gospels, One Jesus. P. 37.


[Закрыть]. Переводится оно по-разному: «тотчас», «немедленно», «вскоре», «скоро».

Доминирующим элементом в Евангелии от Марка является повествование. Учительный элемент (поучения Иисуса) занимает меньшее место, чем в других Евангелиях. У Марка отсутствуют длинные поучения Иисуса на нравственные темы, столь характерные для Матфея (материал из Нагорной проповеди почти не имеет параллелей у Марка). Отсутствуют пространные диалоги с иудеями, характерные для Иоанна: лишь в нескольких случаях Иисус вступает в полемику с иудеями, и всякий раз не по Своей инициативе, а в ответ на их вопросы, недоумения, обвинения (Мк. 2:15–28; 3:22–30; 7:1–23). Притчи не занимают столь существенного места у Марка, как у Матфея и Луки: Евангелие от Марка содержит лишь пять притч. Акцент делается прежде всего на чудеса, которым посвящена основная часть повествования вплоть до начала истории Страстей.

Широко распространен взгляд, согласно которому главным адресатом Евангелия от Марка были христиане, обратившиеся из язычества. Это подтверждают, в частности, тем, что вопрос о взаимоотношениях между Ветхим и Новым Заветами, с достаточной полнотой раскрытый у Матфея, у Марка затрагивается лишь эпизодически. Тем не менее Евангелие от Марка, как и другие Евангелия, содержит многочисленные ссылки на Ветхий Завет[133]133
  См.: Marcus J. T e Way of the Lord. P. 1–5.


[Закрыть].

Греческий язык Марка – более простой, чем язык других евангелистов. Он предпочитает короткие фразы, нередко опускает вспомогательные частицы, из-за чего одна и та же фраза может быть понята как утверждение или как вопрос. Примером могут послужить слова ангела: Иисуса ищете Назарянина, распятого (Мк. 16:6) – их можно перевести и так, и иначе. У Матфея этим словам соответствует утверждение: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого (Мф. 28:5). У Луки, напротив, в параллельном месте стоит вопросительное предложение: что вы ищете живого между мертвыми? (Лк. 24:5)[134]134
  Turner C. H. Markan Usage: Notes, Critical and Exegetical on the Second Gospel. P. 23.


[Закрыть]. Характерные для греческого языка частицы ναί (да), οὖν (итак), ἰδού (вот), призванные придать повествованию бóльшую плавность, живость или выразительность, у Марка, как правило, отсутствуют в тех случаях, где Матфей и Лука бы их поставили[135]135
  Turner C. H. Markan Usage: Notes, Critical and Exegetical on the Second Gospel. P. 78–81.


[Закрыть].

Воскрешение дочери Иаира. И. Е. Репин. 1871 г.

В Евангелии от Марка встречаются многочисленные арамеизмы. Только у Марка Иисус называет Своих учеников Иакова и Иоанна арамейским словосочетанием «Воанергес», то есть сынами громовыми (Мк. 3:17)[136]136
  Вероятно, בני רגשׁ; реконструируемое произношение – banē raḡeš.


[Закрыть]. Слова Иисуса, обращенные к двенадцатилетней девочке, приведены по-арамейски: талифа куми (Мк. 5:41)[137]137
  אפתח; реконструируемое произношение, соответствующее евангельскому εφφαθα, –’eppaṯḥ. Эта форма, вероятно, восходит к אתפתח – ’eṯaṯḥ.


[Закрыть]. Однако арамейские слова у Марка всегда сопровождаются переводом. Так, например, обращение к девочке сопровождается переводом (Девица, встань!), а рядом со словом «корван» (קרבן – qorbān) дается пояснение: то есть дар Богу (Мк. 7:11). Это пояснение показывает, что Евангелие писалось для людей, которым слово «корван» было незнакомо[138]138
  Иосиф Флавий упоминает о том, как П онтий П илат употребил на строительство водопровода «священный клад, называемый корван». См.: Иосиф Флавий. Иудейская война. 2, 9, 4. С. 964.


[Закрыть]. В той же главе (Мк. 7:34) приведено арамейское слово еффафа[139]139
  ПЛОХ; реконструируемое произношение, соответствующее евангельскому εφφαθα, –’eppatah. Эта форма, вероятно, восходит к ПЛЭЛК – ’etpatah.


[Закрыть] с переводом «отверзись», а в Мк. 14, 36 мы встречаем выражение Авва Отче! (арамейское слово אבא – ’abbā с присоединенным к нему греческим переводом). Тот факт, что арамейские слова у Марка снабжены переводом, считается косвенным подтверждением того, что его Евангелие было адресовано читателям, мало знакомым с иудейской традицией.