Текст книги "Апостол Павел. Биография"

4. Безбрачие Павла

В книге Деяний ничего не говорится о семейном положении Павла – был ли он холостым, женатым или вдовцом. Однако сам Павел в Первом послании к Коринфянам упоминает о своем безбрачии, сравнивая себя с другими апостолами: «Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие Апостолы, и братья Господни, и Кифа?» (1 Кор. 9:5)[171]171
  О семейном статусе апостолов см.: Иларион (Алфеев), митрополит. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн. I: Начало Евангелия. С. 688.


[Закрыть].

О том, что Петр был женат, мы узнаем из синоптических Евангелий, где рассказывается о том, как Иисус исцелил его тещу (Мф. 8:14–15; Мк. 1:29–31; Лк. 4:38–39). Если употребленное Павлом слово «спутница» понимать буквально, можно предположить, что и после смерти и воскресения Иисуса, когда Петр вышел на апостольское служение, жена сопровождала его в путешествиях.

Было ли безбрачие для Павла делом сознательного выбора или результатом стечения обстоятельств? С одной стороны, Павел мог просто не успеть жениться: в отличие от Петра, которого Иисус призвал, когда тот уже состоял в браке, Павел был призван еще юношей и после этого сразу же начал апостольскую деятельность, не позволившую ему думать о женитьбе. С другой стороны, сам Павел объясняет свое безбрачие сознательным выбором: он имеет власть обзавестись «сестрой-женой», но не делает этого, чтобы семейные узы не препятствовали его апостольскому служению.

В том же Первом послании к Коринфянам Павел, отвечая на ранее полученный запрос, рассуждает:

А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины. Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа… Впрочем это сказано мною как позволение, а не как повеление. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе. Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться (1 Кор. 7:1–2, 6–9).

Обратим внимание на то, что Павел приводит себя в пример христианам коринфской общины. Несколько выше он писал: «Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4:16). Одним из аспектов такого подражания Христу является безбрачие. Из слов Павла явствует, что он не женился не потому, что на вступление в брак не было времени или обстоятельства не сложились, а потому, что и в этом, как и во всем остальном, он стремился уподобиться Христу[172]172
  В последующей церковной традиции за Павлом утвердилась прочная репутация девственника. Об этом говорят, в частности, Тертуллиан и Иоанн Златоуст (Тертуллиан. О поощрении целомудрия 8 // CCSL. 2. P. 1027. Рус. пер.: С. 364; Иоанн Златоуст. Книга о девстве 2 // PG. 48. Col. 536. Рус. пер.: С. 293).


[Закрыть].

* * *

Из книги Деяний вырисовывается следующая картина. В иерусалимской общине христиан было две группы во главе с двумя лидерами. В одной группе доминировал Петр – фактический глава апостольской общины, ставший таковым еще при жизни Христа. Ему, а не кому другому Иисус сказал: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф. 16:18). Другую группу возглавлял Иаков, родственник Христа по плоти, «брат Господень». Эта вторая группа была, по-видимому, более консервативной в отношении соблюдения иудейских обычаев, чем первая. При этом между двумя группами антагонизм не просматривается.

Он, однако, четко прослеживается во взаимоотношениях между, с одной стороны, Павлом, а с другой – членами иерусалимской общины, включая Петра и Иакова. О взаимоотношениях Павла с Иаковом мы ничего не знаем, но что касается взаимоотношений между Павлом и Петром, то они были далеко не безоблачными. Подобно вихрю, Павел, которого все помнили как лютого гонителя Церкви, вторгся в апостольскую общину, где Петр обладал почетным первенством, и начал активно насаждать свои взгляды и подходы, отличные от тех, что были приняты среди иерусалимских христиан. И если в Иерусалиме он, будучи гостем, вел себя скромно, то в Антиохии на правах хозяина мог заговорить с Петром другим тоном.

Павел не ограничился устной проповедью, но начал рассылать в местные Церкви свои послания, которые сразу же получали широкое хождение. Петр успел ознакомиться по крайней мере с некоторыми из них. В своем Втором послании он пишет:

Итак, возлюбленные, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире; и долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное (έν αίς έστιν δυσνόητά τινα), что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (2 Пет. 3:14–16).

Высокое богословие, свойственное посланиям Павла, казалось Петру «неудобовразумительным», и он дает не очень лестную оценку этим посланиям. Вряд ли возможно считать, что таким способом Петр отреагировал на упоминание о себе в Послании Павла к Галатам. О Павловых посланиях он говорит в контексте вполне конкретной темы, которую Павел затрагивал в Посланиях к Фессалоникийцам: темы Второго Пришествия Иисуса Христа (1 Фес. 4:13-5:11; 2 Фес. 1:7-10; 2:1-12).

Противостояние между Петром и Павлом нередко преувеличивалось в научной литературе. Немецкий ученый Ф. К. Баур в XIX веке создал целую теорию, согласно которой в Ранней Церкви были два противоборствующих течения: павлинизм и петринизм. Эта теория давно уже признана несостоятельной[173]173
  См. в статье: Алексеев А. А., Лявданский А. К., Неклюдов К. В. Библеистика. С. 36–37.


[Закрыть], но определенное влияние на позицию ученого сообщества по данному вопросу она оказала.

Христос Виноградная Лоза. Икона. Сер. XV в. Иконописец А. Акотантос (монастырь Одигитрии Месарас, Крит)

Нам представляется, что разногласия между Павлом и Петром не следует преувеличивать. Они могли возникать по конкретным вопросам или проистекать из особенностей личностей двух апостолов, из различий в воспитании и мировосприятии, но они не касались ни существа веры, ни сути миссионерской стратегии Церкви[174]174
  Ср.: Wehr L. Petrus und Paulus.


[Закрыть]. И Апостольский Собор очень ярко выявил это единство при возможной разнице исходных позиций.

Иногда создается впечатление, что Павел действовал слишком поспешно, с чрезмерной горячностью.

Апостолы Петр и Павел. Фреска кафоликона монастыря Ватопед на Афоне. Кон. XII в. (ризница монастыря Ватопед)

Недолгий период так называемого иудеохристианства так или иначе подходил к концу: он закончится с разрушением Иерусалимского храма в 70 году[175]175
  См.: Ткаченко А. А. Иудеохристианство. С. 483.


[Закрыть]. Но Павел чувствовал, что молодой, растущей христианской общине, в которую вливались толпы язычников, становилось все более тесно и некомфортно в прокрустовом ложе иудейских обрядов, традиций и правил. И он спешил, несмотря на сопротивление иерусалимских старцев, освободить от них Церковь.

В конце концов он нашел понимание и поддержку в иерусалимской общине, а его послания уже в первом поколении христиан снискали ему высочайший авторитет.

Фрагмент композиции «Сошествие Св. Духа на апостолов». Мозаика собора Сан-Марко в Венеции. XII в.

Последующая церковная традиция полностью примирит двух первоверховных апостолов. В их честь установят единый праздник, создадут их общее изображение, на котором они, нежно обнимая друг друга, прикасаются друг к другу щеками. Более того, Павел будет присутствовать на иконе Пятидесятницы – события, в котором он не мог принимать участия в качестве одного из апостолов, поскольку на тот момент был яростным противником христианства.

Память Церкви преображает реальность. В историю Церкви имена обоих апостолов вписаны золотыми буквами, а трения, имевшие место между ними, преданы забвению.

Апостолы Петр и Павел. Икона. XIV в. (Византийский музей, Афины)

Глава 5
Второе миссионерское путешествие

«По некотором времени Павел сказал Варнаве: пойдем опять, посетим братьев наших по всем городам, в которых мы проповедали слово Господне, как они живут» (Деян. 15:36). Так начинает Лука рассказ о втором миссионерском путешествии Павла. Намерением Павла было посещение тех общин, в которых он вместе с Варнавой уже побывал. Ничего не говорится об основании новых общин, посещении других городов и регионов. Основная цель путешествия, как она объявлена Павлом: закрепить успех, достигнутый в предыдущий раз, вновь встретиться с христианами тех городов, где проповедь уже прозвучала.

Апостолы Иоанн, Петр, Марк, Павел. 1526 г.

Художник А. Дюрер (Старая пинакотека, Мюнхен)

Реальность, однако, окажется иной. Второе миссионерское путешествие охватит многие новые земли и будет весьма продолжительным (по разным подсчетам, от двух до четырех лет); Павлу придется преодолеть около 3,5 тыс. км, из них не менее 2,7 тыс. км пешком[176]176
  Данная калькуляция (Jewett R. A Chronology of Paul’s Life. P. 59–61) весьма условна и основана на суммарном подсчете преодоленных дистанций с учетом состояния дорог во времена Павла, а также на предполагаемом времени пребывания Павла в отдельных городах и переходов из одного города в другой. Кроме того, в науке продолжает обсуждаться вопрос, как путешествовал Павел: всегда ли пешком или иногда верхом (на лошадях или мулах). Глагол πεζεύω («идти пешком») употреблен только в Деян. 20:13, в остальных случаях способ передвижения, когда речь идет о путешествии по суше, не указывается.


[Закрыть].

1. Начало пути. Выбор спутников

Путешествие началось с конфликта: Павел с Варнавой не смогли договориться о том, кого брать с собой. Варнава хотел взять Иоанна-Марка, но Павел напомнил, что в Памфилии Марк отстал от них и не пошел с ними «на дело, на которое они были посланы». Начался спор, в результате которого «произошло огорчение, так что они разлучились друг с другом; и Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр; а Павел, избрав себе Силу, отправился, быв поручен братиями благодати Божией» (Деян. 15:37–40).

Почему Лука решил упомянуть об этом инциденте, а не обошел его молчанием? Во-первых, необходимо было объяснить, почему Павел больше не путешествует с Варнавой. Во-вторых, Лука был честным историком и не идеализировал своих героев: ценность его повествования заключается в том, что он рассказывал историю как есть, не утаивая от читателей тех конфликтов, которые периодически возникали между ее участниками. Он показывает Павла и других первых христианских миссионеров людьми с присущими каждому человеку слабостями.

Отметим, что Варнава в данном случае выглядит более мягким: он призывает к прощению и снисхождению. Это, впрочем, вполне объяснимо, поскольку Марк был его племянником (Кол. 4:10). Павел, напротив, настаивает на том, что спутник должен быть надежным: нельзя брать с собой человека, который уже однажды проявил себя недолжным образом.

С этого момента имя Марка исчезает со страниц книги Деяний. Это, однако, не означает, что он больше не встретится с Павлом. Напротив, Павел будет в нем нуждаться, о чем свидетельствует Второе послание к Тимофею, где он пишет: «Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служения» (2 Тим. 4:11). Марк будет также упомянут в Послании к Филимону (Флм. 24). Но ближе, чем с Павлом, Марк сойдется с Петром, который будет ласково называть его «Марк, сын мой» (1 Пет. 5:13). Со слов Петра Марк напишет свое Евангелие.

Разрыв с Варнавой тоже не окажется окончательным: Варнава будет упомянут Павлом в качестве его спутника в Первом послании к Коринфянам (1 Кор. 9:6). Иоанн Златоуст считает, что именно Варнаву Павел имеет в виду во Втором послании к Коринфянам, когда пишет о «брате, во всех церквях похваляемом за благовествование, и притом избранном от церквей сопутствовать нам» (2 Кор. 8:18–19). «Врагами ли они расстались?

Нисколько», – считает Златоуст, отмечая, что даже разделение произошло между ними по взаимному согласию и что по отдельности они сумели сделать больше, чем если бы продолжали путешествовать вместе[177]177
  Иоанн Златоуст. Беседы на Деяния апостольские 34, 1–2 (PG. 60. Col. 246–247). Рус. пер.: С. 305.


[Закрыть].

Почему Павел избрал в спутники Силу? Как мы помним, Сила был из иерусалимской общины и его послали в Антиохию вместе с Павлом и Варнавой, чтобы вручить тамошним христианам послание Апостольского Собора. Когда его миссия была выполнена, он пожелал остаться в Антиохии и не вернулся в Иерусалим (Деян. 15:34). Этот поступок, противоположный поступку Марка, должен был расположить Павла к Силе. К тому же Сила, как и Павел, был римским гражданином (Деян. 16:37), что должно было облегчить жизнь им обоим.

Путешествие началось с Сирии и Киликии, которые Павел проходил, «утверждая церкви» (Деян. 15:41), то есть, как и было задумано, посещая те общины, где он проповедовал ранее.

Из Дервии Павел дошел до Листры, и там к группе присоединился «некоторый ученик, именем Тимофей, которого мать была Иудеянка уверовавшая, а отец Еллин, и о котором свидетельствовали братия, находившиеся в Листре и Иконии» (Деян. 16:1–2). На тот момент Тимофей, надо полагать, был совсем еще молодым человеком. Это следует из слов, которые Павел обратит к нему несколькими годами позже: «Никто да не пренебрегает юностью твоею» (1 Тим. 4:12).

Тимофей был существенным приобретением: на долгие годы он станет ближайшим помощником Павла и его доверенным лицом. Павел будет посылать его в миссионерские поездки, Тимофей по поручению Павла посетит церкви для решения трудных ситуаций и проповеди Евангелия (1 Кор. 4:17; 16:10; Флп. 2:19; 1 Фес. 3:2, 6)[178]178
  Mounce Щ. D. Pastoral Epistles. P. LVIII.


[Закрыть]. Ему Павел адресует два послания, в одном из которых поблагодарит за многолетнюю верность и стойкость в гонениях: «А ты последовал мне в учении, житии, расположении, вере, великодушии, любви, терпении, в гонениях, страданиях, постигших меня в Антиохии, Иконии, Листрах; каковые гонения я перенес, и от всех избавил меня Господь» (2 Тим. 3:10–11).

В других посланиях Павел упоминает Тимофея в качестве своего сотрудника (Рим. 16:21; 2 Кор. 1:19; Евр. 13:23), называя его своим «возлюбленным и верным в Господе сыном» (1 Кор. 4:17). Из четырнадцати посланий Павла шесть написаны от имени Павла и Тимофея (2 Кор. 1:1; Флп. 1:1; Кол. 1:1; 1 Фес. 1:1; 2 Фес. 1:1; Флм. 1).

В Послании к Филиппийцам Павел говорит о Тимофее: «Ибо я не имею никого равно усердного, кто бы столь искренно заботился о вас, потому что все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу. А его верность вам известна, потому что он, как сын отцу, служил мне в благовествовании» (Флп. 2:20–22). Эти слова демонстрируют доверие Павла к своему духовному сыну и его отеческую привязанность к нему[179]179
  Макрей Дж. Жизнь и учение апостола Павла. С. 152.


[Закрыть]. Одновременно они содержат выпад против тех ненадежных сотрудников, которые «ищут своего». Не называя никого конкретно, Павел мог иметь в виду тех, кто в разное время бросал его, предпочитая участию в его миссии какие-либо иные проекты.

Апостолы Тимофей и Павел. Начало Послания ап. Павла к Тимофею. Разворот рукописи «Деяния и послания св. апостолов». Кон. XIII в. (ГИМ. Муз. 3648. Л. 250 об.-251)

Об особой близости Павла к Тимофею и его семье свидетельствует и следующий текст, из которого мы также узнаем, что Павел рукоположил Тимофея:

Благодарю Бога, Которому служу от прародителей с чистою совестью, что непрестанно вспоминаю о тебе в молитвах моих днем и ночью, и желаю видеть тебя, вспоминая о слезах твоих, дабы мне исполниться радости, приводя на память нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе. По сей причине напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение (2 Тим. 1:3–6).

По своему этническому происхождению Тимофей был наполовину евреем, наполовину греком. С точки зрения более поздних иудейских источников, он должен был считаться иудеем (согласно этим источникам, иудейство передается по линии матери[180]180
  Мишна. Киддушин 3, 12; Мишна. Йевамот 7, 5; Вавилонский Талмуд. Киддушин 68б.


[Закрыть]). Своими родственниками по материнской линии Тимофей был воспитан в иудейской вере, с детства знал Писание (2 Тим. 3:15). Тем не менее он не был обрезан, а это означает, что в иудейской религиозной среде его не могли считать своим.

Ап. Павел крестит Тимофея. Роспись нефа базилики Санта-Пуденциана в Риме. XV в.

Двойственное положение Тимофея должно было вызывать недоверие к нему среди христиан, обратившихся из числа иудеев. Поэтому Павел принял нестандартное решение: он, «взяв, обрезал его ради Иудеев, находившихся в тех местах; ибо все знали об отце его, что он был Еллин» (Деян. 16:3). Этот поступок, на первый взгляд, не увязывается с позицией Павла относительно того, что для принятия христианства человек не должен становиться евреем. Однако, как мы увидим далее, в вопросе о соотношении еврейства с христианством Павел проявляет определенную гибкость (Деян. 21:20–26). К тому же Тимофей уже был христианином, известным в нескольких общинах, то есть его обрезание никак не было связано с принятием христианства.

Очевидно, Павел с самого начала распознал в Тимофее человека, способного стать его ближайшим сотрудником на долгие годы. И ему нужно было, чтобы Тимофей был одинаково вхож и к христианам из иудеев, и к христианам из язычников. В том положении, в котором находилась Церковь в это время, данный вопрос продолжал оставаться чувствительным, и необрезанный Тимофей мог оказаться в ситуации, когда его будет принимать только часть той или иной общины, а другая часть будет его отвергать: его слово не будут слушать, с ним не будут садиться за стол, ему не будут доверять. Пока Тимофей был рядовым членом своей общины, это не имело значения, но теперь, когда Павел избирает его в свои соработники, положение меняется.

В Первом послании к Коринфянам Павел излагает тот принцип, которого он придерживался в своей миссионерской деятельности:

Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его (1 Кор. 9:20–23).

Эти слова многое объясняют. Павел отнюдь не был «тростью, ветром колеблемой» (Мф. 11:7). Он твердо стоял на своих принципах, умел их отстаивать, не шел на компромиссы с совестью. Но твердость в том, что имело принципиальное и стратегическое значение, сочеталась в нем с гибкостью в вопросах второстепенного и тактического характера. Он понимал, что в долгосрочной перспективе рудименты иудаизма исчезнут из христианской традиции, и делал все, чтобы это произошло как можно скорее. Но в краткосрочной перспективе ему надо было работать с той разнородной массой, какую представляли собой первые христиане, обращенные из двух разных традиций – иудейской и языческой. Эти две традиции существовали изолированно одна от другой, а в Церкви они должны были войти в соприкосновение и соединиться благодаря преображающей силе христианского благовестия.

В этих условиях особенно важна была роль людей, которые могли служить связующими звеньями между двумя традициями. Павел был одним из таких звеньев: будучи ортодоксальным иудеем по воспитанию и культурной идентичности, он родился в диаспоре и имел богатый опыт общения с языческим миром. Тимофею предстояло стать еще одним звеном. Но для этого он должен был быть не только чуждым закона для чуждых закона, но и иудеем для иудеев. По этой причине Павел решил обрезать его.

Обрезание Тимофея – единственный описанный в христианских источниках случай, когда обрезание происходит после крещения и при этом не означает отказа от христианства и возвращения в иудаизм. Важно отметить, что этот случай не стал прецедентом. Наоборот, он стоит особняком в известной нам практике раннехристианской Церкви. После того как во втором христианском поколении Церковь окончательно порвет с синагогой, а иерусалимская христианская община на несколько веков вообще фактически исчезнет (чтобы возродиться в новой форме при Константине Великом в IV в.), тема обрезания будет раз и навсегда снята с повестки дня. Но пока эта тема остается, мы видим, как Павел пытается соблюсти баланс, чтобы для него и его сотрудников сохранялись максимально широкие миссионерские возможности.

Впоследствии, в Первом послании к Коринфянам, он сформулирует следующий принцип: «Призван ли кто обрезанным, не скрывайся; призван ли кто необрезанным, не обрезывайся» (1 Кор. 7:18). В Листре Павел нарушил этот принцип. Но, во-первых, сама данная формулировка могла стать результатом определенного развития, которое взгляды Павла претерпели к моменту написания Первого послания к Коринфянам. А во-вторых, как мы указали, обрезание Тимофея имело тактический характер. В конечном итоге, подчеркивает Павел, «обрезание ничто и необрезание ничто, но все в соблюдении заповедей Божиих» (1 Кор. 7:19).

Согласно автору Деяний, Павел и его спутники, проходя через разные города, «предавали верным соблюдать определения, постановленные Апостолами и пресвитерами в Иерусалиме. И церкви утверждались верою и ежедневно увеличивались числом» (Деян. 16:4–5). Таким образом, путешествие описывается как осуществляемое в рамках миссии, в свое время возложенной иерусалимской апостольской общиной на Павла и Варнаву. При этом, конечно, проповедь Павла не ограничивалась только теми вопросами, которые были затронуты в послании Апостольского Собора, тем более что, как мы видели, у Павла был свой взгляд на эти вопросы. Очевидно, речь идет о широкомасштабной миссии. Результатом этой миссии становится ежедневное приращение к Церкви новых членов.

Путь Павла и Тимофея лежал через Фригию и Галатию (Деян. 16:6). Ученые долгое время спорили относительно точности этого географического наименования. Имел ли в виду Лука две самостоятельные области, или «Фригию-Галатию» как единый регион, или Галатию вместе с ее частью, населенной фригийцами? От ответов на эти вопросы зависят не только общее представление о маршруте двух апостолов, но и сведения об адресатах одного из важнейших документов, вышедших из-под пера Павла: Послания к Галатам.

До конца XIX века в науке доминировало мнение, что Послание к Галатам адресовано тем потомкам кельтских племен, которые поселились в Малой Азии в III веке до Р. Х. и говорили на собственном языке. Эти люди жили на территории, некогда составлявшей Галатское царство и отождествляемой с Северной Галатией. Однако во времена Павла Галатией назывался обширный регион, включавший помимо этой территории также Южную Галатию, в состав которой входила Фригия.

Посещение Северной Галатии означало бы, что путешественники по каким-то причинам сделали очень большой крюк и зашли туда, где они раньше никогда не бывали и где, соответственно, не было христианских общин. Между тем контекст Деян. 16:4 («проходя же по городам, они предавали верным…») говорит, скорее, в пользу того, что они шли по тем местам, которые уже посещали в ходе первого миссионерского путешествия и где уже существовали христианские общины. Города, упомянутые в Деян. 16:1–5 (Дервия, Листра, Икония), относятся к Южной Галатии, и можно предположить, что выражение «проходя через Фригию и Галатийскую страну» в Деян. 16:6 суммирует тот маршрут, который был прочерчен в предыдущих стихах.

Есть веские основания считать, что Павел никогда не был в Северной Галатии[181]181
  Riesner R. Paul’s Early Period. P 282.


[Закрыть] и что выражение, употребленное у Луки, следует понимать в смысле «Фригийская Галатия»[182]182
  Там же. P 285; Witherington B. The Acts of the Apostles. P 478; Longenecker R. N. The Ministry and Message of Paul. P 62.


[Закрыть], то есть Южная Галатия. К настоящему времени научную дискуссию вокруг этого вопроса можно считать исчерпанной[183]183
  Подробности дискуссии и аргументы в пользу Южной Галатии см. в кн.: Keener C. S. Acts. Vol. 3. P 2324–2330. См. также: George T. Galatians. P 40–46.


[Закрыть].

Путешествие описывается как происходящее по прямому повелению Духа Святого. Дух Божий не только следит за деятельностью Павла и его спутников: Он подсказывает им маршрут. Пройдя Фригию и Галатию, они «не были допущены Духом Святым проповедывать слово в Асии. Дойдя до Мисии, предпринимали идти в Вифинию; но Дух не допустил их» (Деян. 16:6–7). Использует ли Лука фигуральные выражения или здесь имеется в виду, что Павел со спутниками получали откровение от Святого Духа относительно того, куда им идти дальше? Мы полагаем, что речь идет не о фигуральных выражениях. Подобно тому как члены Апостольского Собора видели в своих решениях действие Святого Духа, Павел и его спутники ощущали водительство Духа в своих путешествиях. Очевидно, Лука хочет показать, что они получали прямые откровения о том, куда идти.

О таких откровениях свидетельствует и следующий эпизод: «Миновав же Мисию, сошли они в Троаду. И было ночью видение Павлу: предстал некий муж, Македонянин, прося его и говоря: приди в Македонию и помоги нам» (Деян. 16:8–9). О том, кто явился Павлу в ночном видении, существуют разные предположения: по мнению одних ученых, это мог быть евангелист Лука[184]184
  См.: Dunn J. D. G. The Acts of the Apostles. P. 218.


[Закрыть], другие называют имя Александра Македонского[185]185
  См.: Barclay Щ. The Acts of the Apostles. P 122.


[Закрыть]. Мы, со своей стороны, полагаем, что либо пред Павлом предстал не конкретный македонянин, а некий обобщенный образ, либо это был конкретный человек, которого Павел, придя в Македонию, крестил, но об этом крещении в Деяниях по каким-то причинам умалчивается.