Текст книги "Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга VI. Смерть и Воскресение"

Христос у фарисея. Мозаика. 1901 г.

Вслед за многовековой экзегетической традицией поэтесса, как кажется, представляет женщину-грешницу блудницей и главный ее грех видит в «разжжении блуда невоздержанна». Следует, впрочем, отметить, что слово «блуд», включенное в славянский перевод текста, отсутствует в греческом оригинале, где греховный образ жизни женщины описан при помощи трех эвфемизмов: πολλα! αμαρτίαι («многие грехи»), οίστρος ακολασίας (буквально: «бешенство разнузданности» или «ярость невоздержания», что можно перевести на славянский как «разжжение невоздержания») и ερως τής αμαρτίας (буквально: «вожделение греха», «греховное вожделение», можно понять также в смысле «греховной любви» или «любви ко греху»). Следует также отметить, что поэтесса соединяет два образа: женщины-грешницы из Евангелия от Луки и женщины, приготовившей Иисуса к погребению, из Евангелий от Матфея и Марка.

Иисус Христос в доме фарисея. П. Сюблейра. 1737 г.

В богослужебных текстах Великой Среды, когда Церковь вспоминает вечерю в Вифании и предательство Иуды, женщина, помазавшая ноги Иисуса миром, многократно и настойчиво называется блудницей:

Днесь Христос приходит в дом фарисеов, и жена грешница, приступивши к ногам, валяшеся вопиющи: виждь погруженную грехом, отчаянную деяний ради, негнушаемую от Твоея благости…[158]158
  Триодь постная. Великая Среда. Вечерня. Стихира на «Господи, воззвах».


[Закрыть]

Блудница приступи к Тебе, миро со слезами изливающи на нозе Твои Человеколюбче, и смрада зол избавляется повелением твоим…[159]159
  Триодь постная. Великая Среда. Утреня. Седален по 1-м стихословии.


[Закрыть]

Блудница в плаче вопияше Щедре, отирающи тепле пречистеи Твои нозе власы главы своея, и из глубины стенящи: не отрини мя, ниже омерзи Боже мой, но приими мя кающуюся, и спаси яко един Человеколюбец[160]160
  Триодь постная. Великая Среда. Утреня. Седален по 3-м стихословии.


[Закрыть].

Паче блудницы Блаже, беззаконновав, слез тучи никакоже Тебе принесох…[161]161
  Триодь постная. Великая Среда. Утреня. Кондак.


[Закрыть]

Яже первее блудница жена, внезапу целомудренна явися, возненавидевши дела студнаго греха, и сладости телесныя, поминающи студ многий и суд мучения, егоже претерпят блудницы и сквернии…[162]162
  Триодь постная. Великая Среда. Утреня. Икос.


[Закрыть]

Сегодня Христос приходит в дом фарисея, и женщина-грешница, подойдя, припадала к ногам Его, взывая: взгляни на меня, утонувшую в грехе и отчаявшуюся из-за дел своих, но не отвергнутую Твоею благостью…

Блудница приступила к Тебе, миро со слезами изливая на ноги Твои, Человеколюбец, и от смрада зол избавляется повелением Твоим…

Блудница с плачем взывала, Милосердный, отирая с теплой верой пречистые Твои ноги волосами головы своей и из сердечной глубины стеная: не отринь меня и не возгнушайся мною, Боже мой, но прими меня, кающуюся, и спаси как единый Человеколюбец!

Больше чем блудница беззаконий совершив, слез потоков я Тебе вовсе не принес…

Прежде распутная жена внезапно целомудренной явилась, возненавидев дела постыдного греха и наслаждения телесные, в уме имея великий стыд и суд с последующим наказанием, которому блудники и распутные подвергнутся…

Очевидно, что в сознании церковных гимнографов основанный на Евангелии от Луки образ блудницы, пришедшей в дом фарисея, где она помазала ноги Иисуса миром, практически полностью заслонил собою тот, который был нарисован Матфеем и Марком (женщина разбивает сосуд и возливает Иисусу на голову). Лишь в некоторых деталях он соответствует образу Марии из Евангелия от Иоанна, а именно – в тех, в которых образ Марии перекликается с образом грешницы у Луки. При этом хронология события в литургическом календаре соответствует Евангелиям от Матфея и Марка, где оно помещено после упоминания о двух днях, оставшихся до Пасхи. И Евангелие на вечерне Великой Среды читается от Матфея (Мф. 26:6-16). Сюжеты литургических песнопений, соответственно, расходятся с евангельским чтениям в тех же деталях, в которых Лука расходится с Матфеем и Марком.

Образ Иуды занимает существенное место в повествованиях всех четырех евангелистов о Страстях Христовых. В синоптических Евангелиях он до истории Страстей упоминался лишь однажды: в общем списке двенадцати апостолов (Мф. 10:4; Мк. 3:19; Лк. 6:16). Его появление в повествованиях синоптиков о Страстях производит эффект неожиданности: он вводится как новый персонаж, ранее не игравший никакой роли в евангельских событиях.

Иначе обстоит дело у Иоанна. В этом Евангелии Иисус представлен как с самого начала знающий о том, что Его ожидает, в том числе о предательстве Иуды. Во 2-й главе приведены слова Иисуса: Разрушьте храм сей, и Я в три Дня воздвигну его. Евангелист поясняет, что Иисус говорил о храме тела Своего, то есть предсказывал Свою смерть. Сразу же за этим эпизодом следует упоминание о многих чудесах, сотворенных Иисусом в Иерусалиме на праздник Пасхи, и ремарка евангелиста: Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке (Ин. 2:18–25).

Прямые предсказания о предательстве Иуды содержатся в главе 6-й, где изложена беседа Иисуса с иудеями о небесном хлебе. По завершении этой беседы Иисус в разговоре с учениками предсказывает Свою смерть и воскресение: Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? И далее говорит ученикам: Но есть из вас некоторые неверующие. Евангелист тут же поясняет: Ибо Иисус от начала знал, кто суть неверующие и кто предаст Его (Ин. 6:62–64). Через некоторое время Иисус снова возвращается к той же теме, говоря ученикам: Не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол. И вновь евангелист по своему обычаю поясняет: Это говорил Он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей хотел предать Его, будучи один из двенадцати (Ин. 6:70–71).

Наконец, как мы видели, только в Евангелии от Иоанна в рассказе о вечере в Вифании упоминается Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его. Именно он выражает возмущение тратой драгоценного мира, которое можно было бы продать за триста динариев и раздать нищим. При этом евангелист отмечает: Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел при себе Денежный ящик и носил, что туда опускали (Ин. 12:4–6).

Иуда и первосвященники. Джеймс Тиссо. 1886–1894 гг.

Как понимать все эти предсказания и намеки? Не был ли Иуда лишь пассивным исполнителем воли Божией? Попытки представить Иуду орудием Промысла Божия предпринимались уже в древности. Ириней Лионский упоминал о секте каинитов, которые учат о «предателе Иуде», что, «так как он только знал истину, то и совершил тайну предательства, и чрез него, говорят они, разрешено все земное и небесное. Они также выдают вымышленную историю такого рода, называя Евангелием Иуды»[163]163
  Ириней Лионский. Против ересей. 1, 31 (SC263, 145). Рус. пер.: С. 108.


[Закрыть]. Найденный в 2006 году полный текст «Евангелия Иуды» – гностического апокрифа, сохранившегося только на саидском диалекте коптского языка, – частично подтверждает то, что говорит об этом памятнике Ириней. Апология Иуды содержится и в ряде произведений современной литературы.

Однако и сам текст канонических Евангелий, и толкования на него древних и новых авторов однозначно осуждают поступок Иуды и не оставляют места для его оправдания. Во всех четырех Евангелиях Иуда предстает исключительно как отрицательный персонаж, к которому евангелисты не питают ни симпатии, ни сочувствия.

Иуда, получающий плату за предательство. Джотто. Нач. XIV в.

Рассмотрим повествования синоптиков о предательстве Иуды. Перед нами три версии. Самая лаконичная принадлежит Марку:

И пошел Иуда Искариот, один из двенадцати, к первосвященникам, чтобы предать Его им. Они же, услышав, обрадовались, и обещали дать ему сребреники. И он искал, как бы в удобное время предать Его (Мк. 14:10–11).

В версии Матфея Иуда не просто предлагает первосвященникам свои услуги: он заранее оговаривает цену.

Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его (Мф. 26:14–16).

Наиболее подробно о предательстве Иуды говорит Лука. Его текст обнаруживает большую близость к Марку, чем к Матфею:

Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати, и он пошел, и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им. Они обрадовались и согласились дать ему денег; и он обещал, и искал удобного времени, чтобы предать Его им не при народе (Лк. 22:3–6).

Таким образом, только Лука упоминает о роли сатаны в предательстве Иуды. Здесь уместно вспомнить о том, что рассказ об искушении Иисуса от диавола в пустыне завершается у Луки следующей ремаркой: И, окончив всё искушение, диавол отошел от Него до времени (Лк. 4:13). Очевидно, под «временем» в том случае понималась решительная схватка Иисуса с диаволом, которое произойдет, когда Иисус будет предан на смерть. Схватка начинается с того, что диавол внедряется в самую сердцевину окружения Иисуса – в избранный круг двенадцати апостолов, выбирая одного из них в качестве своей жертвы. Согласно Луке, сатана не просто искушает Иуду: он входит в него[164]164
  Crump D. Jesus the Intercessor. P. 164.


[Закрыть].

Однако Иуда – отнюдь не пассивная жертва. Он не превращается в одержимого, подобного тем, из кого Иисус изгонял бесов[165]165
  Plummer A. A Critical and Exegetical Commentary on the Gospel according to St. Luke. P. 490.


[Закрыть]. Он действует хладнокровно и расчетливо, следуя заранее составленному плану, а отнюдь не движимый против своей воли какой-то иной силой (как это было с одержимыми, которые прибегали к Иисусу и падали к Его ногам).

Свидетельство Луки о том, что сатана вошел в Иуду, перекликается со словами евангелиста Иоанна из рассказа о том, как на Тайной Вечере Иисус, обмакнув кусок хлеба, подал его Иуде: и после сего куска вошел в него сатана (Ин. 13:27). И в том и в другом случае сатана объявляется инициатором предательства, что, впрочем, не снимает ответственности с Иуды. Ранее Иисус говорил ученикам: Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф. 18:7; ср. Лк. 17:1). На Тайной Вечере Он скажет: Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться (Мф. 26:24; ср. Мк. 14:21). Грех, зло и соблазны совершаются в мире по инициативе диавола, но ответственность за них несет человек, посредством которого диавол действует.

В каком смысле в Иуду вошел сатана? Очевидно, именно в том, что он перестал выполнять волю Бога и стал на службу диаволу. Он сделал это добровольно, а не по принуждению. В этом его отличие, например, от той женщины, которую связал сатана и которую Иисус исцелил от тяжелой болезни (Лк. 13:16). Сатана может воздействовать на людей, причиняя вред их телу, но при этом не затрагивая их душу (Иов 2:6). Те же люди, которые поддаются искушению и впускают диавола в свою душу, становятся его орудиями, но не слепыми, а сознательными. Они превращаются в со-работников диавола, тогда как Бог призывал их быть Его соработниками.

Это в особенной степени относится к Иуде. Учитель ничем не обделил его в сравнении с другими апостолами. Как и они, он был свидетелем Его чудес, слушал Его притчи и наставления. Более того, ему наряду с другими Иисус дал власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь (Мф. 10:1). Он был одним из тех, о ком сказано: Они пошли и проповедывали покаяние; изгоняли многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли (Мк. 6:12–13).

Каким образом тот, кому была дана власть над нечистыми духами, сам оказался в их власти? Почему тот, кто изгонял бесов, в конце концов стал вместилищем сатаны? Эти вопросы задает автор одного из богослужебных песнопений Великой Пятницы – дня, когда Церковь вспоминает распятие Иисуса:

Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда иных ноги умыв, твои же презре? О коликих благ непамятлив был еси! И твой убо неблагодарный обличается нрав. Того же безмерное проповедуется долготерпение и велия милость[166]166
  Триодь постная. Великий Пяток. Утреня. Седален по 6-м антифоне.


[Закрыть].

Каким образом, Иуда, ты сделался предателем Спасителя? Или Он отлучил тебя от собрания апостолов? Или лишил дара исцелений? Или, пригласив их на вечерю, тебя отверг? Или их ноги умыл, а твои презрел? О, о скольких благах ты позабыл! И изобличается твоя неблагодарность, проповедуется же Его долготерпение и великое милосердие.

Автор приведенного текста не дает ответа на поставленные вопросы, как не дают его евангелисты. Двое из них, каждый по-своему, констатируют тот факт, что Иуда стал орудием диавола, но ни один не делает попытку объяснить, как это произошло. Иисус постоянно напоминал людям о том, что каждый из них стоит на распутье – перед выбором между добром и злом, Богом и диаволом. И выбор каждого человека в конечном итоге зависит от него самого. Диавол может искушать его, побуждать или принуждать к тем или иным действиям, но от человека зависит – поддаться на искушение или преодолеть его.

Распятие. Икона. Дионисий. 1500 г.

Только евангелист Матфей называет точную сумму, предложенную Иуде первосвященниками: тридцать сребреников (τριάκοντα αργύρια); Марк и Лука употребляя обобщающее понятие αργύριον («деньги», буквально: «серебро»)[167]167
  В Синодальном переводе то же самое слово передается в Евангелии от Марка как «сребреники», от Луки – как «деньги».


[Закрыть]. Названная у Матфея сумма резко контрастирует с той, которая была озвучена Иудой, когда он выражал сожаление по поводу траты драгоценного мира: триста динариев (Ин. 12:5)[168]168
  См.: Davies WD., Allison D. C. Matthew. Vol. 3. P. 444.


[Закрыть]. В то же время точное значение слова «сребреник» неизвестно: этим словом могла быть обозначена любая серебряная монета, включая римский динарий, тирский шекель, греческую драхму, дидрахму или тетрадрахму (статир). В любом случае сумма была во много раз меньше, чем та, которую потратила женщина, возлившая миро на голову (или ноги) Иисуса.

Указание на точную сумму важно для евангелиста Матфея прежде всего по той причине, что именно эта сумма звучит в ветхозаветном пророчестве, которое Матфей даст в вольном пересказе чуть позже (Мф. 27:9-10). Об этом пророчестве будет сказано в свое время.

Одним из отличий версии Луки от версий Марка и Матфея является то, что помимо первосвященников в ней упоминаются начальники. В данном случае употреблено не слово άρχοντες, обозначающее старейшин народа израильского, а слово στρατηγοί (буквально: «военачальники»). Вопреки мнению некоторых ученых о том, что имеются в виду служители храма[169]169
  См., напр.: Fitzmyer J. A. The Gospel according to Luke (X–XXIV). P. 1375.


[Закрыть], представляется правильным толкование Златоуста, согласно которому речь идет о римском военном командовании, с которым первосвященники находились в сговоре:

Лука говорит, что он имел совещание с военачальниками. По причине возмущений иудеев римляне поставляли над ними своих начальников, которые наблюдали за порядком, потому что власть уже была отнята у иудеев по пророчеству. Пришедши к этим военачальникам, Иуда сказал: «Что вы дадите мне, и я вам предам Его?»[170]170
  Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 80, 3 (PG 57, 727). Рус. пер. С. 805.


[Закрыть]

По какой причине Иуда предал Учителя? Обычно главную причину предательства видят в сребролюбии. Златоуст пишет:

И смотри, как велика злоба Иуды, когда Он произвольно приступает к предательству, когда делает это из-за денег, и притом денег столь незначительных… «Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его», так как он боялся народа, и хотел взять Иисуса наедине. О безумие! Как ослепило его совершенно сребролюбие! Несмотря на то, что часто видел, как Иисус проходил среди толпы и не был удерживаем, как являл многие доказательства Своего Божества и силы, Иуда думал удержать Его, и несмотря на то, что Иисус столько раз повторял ему и страшные, и кроткие слова, чтобы разрушить злой его умысел. Даже и на вечере не переставал заботиться о нем, но до последнего дня беседовал с ним об этом.

Но Иуда не получил никакой пользы: несмотря, однако, на все это, Господь не переставал совершать Свое дело[171]171
  Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 80, 3 (PG 57, 727). Рус. пер. С. 805.


[Закрыть].

Подобные же толкования мы находим в богослужебных текстах Страстной седмицы:

Егда славнии ученицы на умовении вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся, и беззаконным судиям Тебе праведнаго Судию предает…[172]172
  Триодь постная. Великий Четверг. Утреня. Тропарь.


[Закрыть]

Иуда раб и льстец, ученик и наветник, друг и диавол от дел явися: следоваше бо Учителю и на Него умысли предание, глаголаше в себе, предам Того, и приобрящу собранныя пенязи…[173]173
  Триодь постная. Великий Четверг. Утреня. Стихира на хвалитех.


[Закрыть]

Днесь Иуда сокрывает личину нищелюбия и открывает лихоимства зрак: уже о нищих не печется, уже не миро грешницы продает, но небесное Миро, и от Него усвояет сребреники. Течет ко иудеом, глаголет беззаконным: что ми хощете дати, и аз вам предам Его? О сребролюбия предателева! Малоценно творит продание, к воли купующих Продаемого цену творит. Не скуп является к цене, но яко раба бежавшаго продает: обычай бо крадущим метати драгоценная. Ныне поверже святая псом ученик, беснование бо сребролюбия неистовствовати на своего Владыку сотвори его…[174]174
  Триодь постная. Великий Четверг. Утреня. Стихира на стиховне.


[Закрыть]

Когда славных учеников омовение ног на вечери просвещало, тогда Иуду нечестивого недуг сребролюбия помрачал, и беззаконным судьям он предает Тебя, праведного Судию…

Иуда, раб и лжец, ученик и злоумышленник, друг и диавол, по делам своим явился таковым, ибо следовал за Учителем и против Него замыслил предательство; говорил сам в себе: «Я предам Его, и мои будут собранные деньги…» Сегодня Иуда прячет личину любви к нищим и обнаруживает образ стяжательства: уже о бедных не заботится, уже продает не миро грешницы, но небесное Миро и получает за Него сребреники. Спешит к иудеям, говорит беззаконникам: «Что мне хотите дать, и я вам предам Его?» О сребролюбие предателя! Дешево совершает продажу, по желанию покупающих назначает цену Продаваемого. Не договаривается тщательно о цене, но продает, словно беглого раба. Ведь обычай у крадущих – бросать ценное. Ныне же ученик бросил святыню псам, ибо неистовое сребролюбие заставило его бесноваться против своего Владыки…

Однако можно ли свести всю личную драму Иуды только к сребролюбию? Если бы любовь к деньгам была единственной мотивацией предателя, почему он в конце концов бросил сребреники в храме и удавился? Очевидно, сводить трагедию Иуды к сребролюбию – значит упрощать проблему. А проблема заключается в том, что на каком-то этапе своей жизни Иуда, первоначально призванный Иисусом к апостольству и последовавший за Ним, сделал выбор в пользу диавола. Мы не знаем, произошло ли это одномоментно, в результате какого-то конкретного случая, или постепенно. Для того, чтобы сделать этот выбор, в нем должна была зародиться и развиться внутренняя раздвоенность, позволявшая ему в течение какого-то времени телом оставаться в общине ближайших учеников Иисуса, но духом отойти от Него и переметнуться на сторону Его главного врага – сатаны. Об этой раздвоенности говорил Ориген: «В душе Иуды, очевидно, боролись противоположные чувства: он не был всей душой враждебно настроен против Иисуса, но не сохранял по отношению к Нему всей душой и того чувства уважения, каким проникается ученик к своему учителю»[175]175
  Ориген. Против Цельса. 2, 11 (GCS2, 138–139).


[Закрыть].

Апостол Петр, который был свидетелем духовного падения Иуды, в своем послании раннехристианской общине напишет: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить. Противостойте ему твердою верою. (1 Пет. 5:8–9). В Своих поучениях, адресованных ученикам, Иисус постоянно напоминал им и о грозном противнике, которого они должны остерегаться, и о вере, которую они должны в себе воспитывать, чтобы не оказаться во власти диавола. На Тайной Вечере Иисус скажет Петру: Симон! Симон!се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя.. (Лк. 22:31–32). Вера является той духовной твердыней, которая позволяет человеку противостоять диаволу. Апостолы это понимали, а потому говорили Учителю: Умножь в нас веру (Лк. 17:5).

В какой-то момент Иуда потерял веру. Может быть, она с самого начала была у него слабой и колеблющейся, но такой она была у многих учеников. Не случайно Иисус постоянно упрекал их в маловерии. Разница между другими учениками и Иудой заключалась в том, что они, несмотря на свою человеческую немощь и слабость, оставались верны Учителю, тогда как Иуда на каком-то этапе то ли разочаровался в Нем, то ли разуверился. Возможно, это произошло уже в Иерусалиме, когда он понял, что Иисус не станет царем Израильским, не возьмет в руки политическую власть. Но червь неверия и сомнения, по-видимому, начал подтачивать его сердце раньше.

Глава 5
Тайная Вечеря

Нам предстоит в настоящей главе рассмотреть евангельские повествования о событии, имевшем уникальное значение для становления и развития христианской Церкви. Рассказы синоптиков о Тайной Вечере, отличаясь один от другого в деталях, имеют сходную структуру и в целом близки по содержанию. Рассказ Иоанна, напротив, существенно отличается от свидетельств синоптиков, пересекаясь с ними лишь в некоторых деталях.

Наиболее разительное расхождение между свидетельством синоптиков и свидетельством Иоанна касается времени происходивших событий. Согласно синоптикам, Тайная Вечеря была пасхальной трапезой и все последующие события совпадали по времени с праздником еврейской Пасхи. Согласно Иоанну, все основные события истории Страстей – Тайная Вечеря, арест Иисуса, суд у Каиафы, суд у Пилата, распятие и смерть Иисуса – предшествовали Пасхе. На этом расхождении мы специально остановимся в начале настоящей главы.

Далее мы рассмотрим рассказ синоптиков о приготовлении к Пасхе. Затем перейдем к рассказу Иоанна об омовении ног. Вслед за этим будут рассмотрены свидетельства всех четырех евангелистов о том, как на Тайной Вечере Иисус указал, кто предаст Его. Наконец мы обратимся к повествованиям синоптиков о том событии, которое легло в основу христианской Евхаристии: преломлении Иисусом хлеба и благословении вина на Тайной Вечере.

Прощальная беседа Иисуса с учениками, которой в Евангелии от Иоанна посвящено четыре с половиной главы (Ин. 13:31–17:26), была рассмотрена нами в книге «Агнец Божий»[176]176
  См.: Иларион (Алфеев), митр. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн. V: Агнец Божий. С. 467–628.


[Закрыть]. Поэтому в настоящей главе мы ее рассматривать не будем.

Повествования синоптиков и четвертого Евангелия о Тайной Вечере расходятся не только в хронологии описываемых событий. У Иоанна отсутствует рассказ о приготовлении к вечере, который мы находим у синоптиков. Отсутствует также какое-либо упоминание о преломлении хлеба и благословении вина – важнейшей части Тайной Вечери. При этом только Иоанн рассказывает об омовении ног учеников и только он приводит прощальную беседу Иисуса с учениками, завершающуюся Его молитвой к Отцу. Столь разительное несовпадение синоптической и Иоанновой традиций в повествовании о Тайной Вечере на протяжении многих веков будоражит умы ученых.

Воспоминание о Тайной Вечере. Монах Архан гелос. 1973 г.

С другой стороны, в обеих традициях есть немало общих пунктов[177]177
  См.:Brown R. E. The Gospel according to John (XII–XXI). P. 557.


[Закрыть]. Два пункта являются общими для Иоанна и трех синоптиков: предсказание о предательстве Иуды (Мф. 26:20–25; Мк. 14:17–21; Лк. 22:22–23; Ин. 13:18–19, 21–30) и предсказание об отречении Петра (Мф. 26:33; Мк. 14:29–31; Лк. 22:31–34; Ин. 13:38). Во всех четырех Евангелиях упоминается плод виноградной лозы, хотя у Иоанна (Ин. 15:1–6) это упоминание помещено в иной контекст, чем у синоптиков (Мф. 26:29; Мк. 14:25; Лк. 22:18). Тема

новой заповеди у Иоанна (Ин. 13:34; 15:12, 17) перекликается с темой Нового Завета у синоптиков (Мф. 26:28; Мк. 14:24; Лк. 22:20), хотя опять же общий контекст отличен.

Общим для Матфея, Марка и Иоанна является предсказание Иисуса о том, что Его ученики рассеются (Мф. 26:31; Мк. 14:27; Ин. 16:32). Общей для Иоанна и Луки является тема смирения: у Иоанна Иисус омывает ноги ученикам (Ин. 13:1-17), у Луки говорит о Себе как о служащем среди возлежащих (Лк. 22:27). И у Иоанна, и у Луки Иисус обещает ученикам, что они будут вместе с Ним в Царстве Отца Его (Лк. 22:30; Ин. 14:2–3).

Наличие общих пунктов позволяет говорить о рассказе Иоанна как дополняющем рассказ синоптиков, а не противоречащем ему. Тем не менее в дальнейшем изложении темы Тайной Вечери нам придется не раз обращаться к тем пунктам, в которых свидетельство Иоанна отличается от свидетельства трех других евангелистов. Гармонизовать две традиции необходимо для того, чтобы иметь максимально полную, стереоскопическую картину последнего ужина Иисуса со Своими учениками.