Текст книги "Апостолы Петр и Павел"

Обратимся к повествованию синоптиков о беседе Иисуса с учениками в Кесарии Филипповой. У Матфея рассказывается, как Иисус, придя в регион Кесарии Филипповой, спрашивал учеников:

– За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?

Они ответили:

– Одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков.

Он говорит им:

– А вы за кого почитаете Меня?

Петр отвечает:

– Ты – Христос, Сын Бога живаго.

По версии Марка, Петр ответил: «Ты Христос»; по версии Луки – «За Христа». Матфей, следовательно, приводит наиболее полную версию ответа.

Почему только Петр отвечает Иисусу? Потому ли, что он реагировал быстрее, чем другие? Или потому, что он отвечал от имени всех? Или же на тот момент он был единственным учеником, оказавшимся способным твердо признать в Иисусе Христа? Повествования Марка и Луки не дают ответа. У Матфея же мы находим продолжение истории – после того как Петр исповедал Иисуса Христом, Иисус выделяет его из среды учеников и отвечает уже не всем, а ему:

– Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах.

Данное повествование можно истолковать в том смысле, что Иисус дает Петру новое имя в ответ на его исповедание. Но если учитывать, что, согласно Марку и Иоанну, перемена имени состоялась ранее, рассказ Матфея можно интерпретировать как напоминание Петру об этой перемене: сначала Иисус называет его прежним именем (Симон, сын Ионин), а потом новым (Петр).

Что означает слово «камень» применительно к Петру? Учитывая, что оно является частью метафорического ряда, включающего глагол «созидать», очевидно, что имеется в виду либо каменный фундамент, на котором строится дом, либо краеугольный камень, который кладут в основание дома. Иисус употреблял слово «камень» в обоих значениях.

Так, например, завершая Нагорную проповедь, Иисус говорит: «Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне». Человеку, построившему дом на камне, противопоставляется тот, кто построил дом на песке.

Употребление термина в значении краеугольного камня зафиксировано в словах Иисуса, обращенных к первосвященникам и старейшинам:

– Неужели вы никогда не читали в Писании: «Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла. Это от Господа, и есть дивно в очах наших»? Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его; и тот, кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит.

Образ, заимствованный из Псалтири, указывает на камень, который кладется в основание дома. Уже в Ветхом Завете образ краеугольного камня приобрел религиозный смысл: «Вот, Я полагаю в основание на Сионе камень – камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится». Иисус использует этот образ применительно к Самому Себе, указывая на центральное значение Своего пришествия в мир для истории не столько Израиля, сколько «народа, приносящего плоды» – спасенного человечества, объединенного в Церковь как Новый Израиль.

Хотя Иисус назвал Петра «камнем», сам Петр сознавал, что краеугольным камнем Церкви является не он, а Христос. В речи перед первосвященниками в Иерусалиме он скажет о Христе: «Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения…». В Первом послании Петра говорится: «Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом. Ибо сказано в Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится. Итак Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, который отвергли строители, но который сделался главою угла, камень претыкания и камень соблазна, о который они претыкаются, не покоряясь слову, на что они и оставлены».

Если исходить из того, что Первое послание Петра является подлинным творением апостола, то приведенный текст можно рассматривать как его собственную интерпретацию слов Иисуса, некогда обращенных к нему.

Образ ключей указывает, по мнению одних комментаторов, на учительную власть, которой Иисус наделяет Петра. Другие видят в этом образе указание на дисциплинарные функции, связанные с крещением, покаянием, отлучением от Церкви или Евхаристии, а также законодательные и управленческие функции. Однако для большинства древних толкователей образ ключей ассоциируется с особой властью, которой Христос наделил не одного Петра, а всех апостолов.

К данной теме многократно обращается блаженный Августин. В отличие от последующих западных толкователей, подчеркивавших уникальность Петра как хранителя ключей от Царства Небесного, Августин акцентирует коллегиальный характер власти ключей: «Хотя апостолов было числом двенадцать и все вопрошены, один Петр ответствует: “ты Христос, Сын Бога живого”, и ему сказано: “тебе дам ключи Царствия Небесного”, как будто бы один получил власть вязать и решить; но, хотя и один за всех произнес слова сии, со всеми однако получил власть как представляющий лицом своим единство; таким образом, один во всех, ибо единство во всех». И в другом месте: «Петр во многих местах Священного Писания является носящим лице Церкви, особенно в том месте, где говорится: “тебе дам ключи Царствия Небесного”. Неужели Петр получил, а Павел не получил? Петр получил, а Иаков, Иоанн и прочие апостолы не получили? Не в Церкви ли те ключи, где ежедневно отпускаются грехи? Но поелику знаменательно носил Петр образ Церкви, а Церковь есть Тело Христово, то что дано ему одному, дано и Церкви».

Идентична ли власть ключей власти «вязать и решить» или речь идет о двух разных аспектах апостольского служения? На наш взгляд, толкованием образа ключей являются слова: «и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Аналогичные слова Иисус адресует всей общине учеников: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе». Это значит, что не только Петр обладает властью вязать и решить, но и другие апостолы. В церковной традиции данное обещание понимается в том смысле, что Господь наделяет апостолов и их преемников (епископов) властью не только над земными делами: судьба членов Церкви в вечности зависит от церковной иерархии, обладающей правом открывать врата Царства Небесного для принимающих крещение, затворять для согрешающих и вновь отворять для кающихся. На этом понимании построена вся покаянная дисциплина Церкви.

Диалог Иисуса с Петром в Кесарии Филипповой – одно из трех мест во всем корпусе Четвероевангелия, где использовано слово «Церковь». В дальнейшем, начиная с Деяний и апостольских посланий, именно это слово превратится в основное обозначение общины последователей Иисуса как во вселенском масштабе, так и на местном уровне и даже на уровне одной семьи. То, что обетование Иисуса об основании Церкви связано с исповеданием Петра и что Петр объявляется камнем, на котором Церковь будет создана, придает этому апостолу особое значение.

Но в чем оно заключается? И чем авторитет Петра отличается от авторитета Павла и других апостолов? По мнению Киприана Карфагенского, выраженному в «Книге о единстве Церкви», все апостолы имели равный авторитет, при этом Петр является символом единства Церкви. В последующей богословской традиции Западной Церкви идея первенства Петра постепенно развилась в учение о папе Римском как о гаранте единства Церкви, преемнике апостола Петра и наместнике Христа на земле, обладающем абсолютной властью в Церкви по всей вселенной. Об этом учении мы скажем отдельно в 3-й главе книги (где будут рассмотрены также другие отрывки из творений Киприана Карфагенского, касающиеся места Петра в Церкви).

На Востоке получило распространение иное толкование, согласно которому Церковь основана не на Петре, а на вере в Божество Иисуса Христа, исповеданием которой были слова Петра. Иоанн Златоуст пишет: «“Ты – Петр, и на сем камне, то есть исповедании веры, Я создам Церковь Мою”. Этими словами Господь показывает, что отныне многие будут веровать, ободряет дух Петра и делает его пастырем… Далее обещает и другую почесть: “и дам тебе ключи Царства Небесного”… Видишь ли, как Христос этими двумя обещаниями возводит Петра к высокому о Нем мнению, как открывает Себя и показывает истинным Сыном Божиим? Он обещает даровать ему то, что собственно принадлежит одному Богу, именно: разрешать грехи, сделать Церковь непоколебимой среди всех волнений и простого рыбака явить более крепким, чем любой камень, когда восстанет на него вся вселенная».

Исповедание Петра в Кесарии Филипповой было первым описанным в Евангелиях открытым признанием Божественности Иисуса Христа со стороны одного из учеников. Не случайно все евангелисты-синоптики обратили на него особое внимание. Вся суть христианской веры выражена в исповедании Петра и в ответе на него Иисуса.

В Евангелии от Матфея сразу же после диалога Иисуса с Петром в Кесарии Филипповой приводится другой диалог, состоявшийся между ними: «С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».

В параллельном эпизоде из Евангелия от Марка Иисус в ответ на прекословие Петра, «обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».

Мы видим, что Петр начинает спорить с Иисусом, отведя Его в сторону, но Иисус отвечает ему так, чтобы слышали другие ученики. Вероятно, Петр выражал общее недоумение всей группы, потому все и должны были услышать ответ Иисуса.

Почему ответ был столь резок? Почему тот, кто только что был назван «камнем», на котором будет создана Церковь, теперь назван сатаной? Такой ответ Иисуса обычно трактуют либо как аллегорию (по Оригену, «сатана» означает «противник», а Петр в данном случае воспротивился Иисусу), либо как особый способ назидания, преподанного Петру (в пересказе Златоуста: «Я тебе говорю, что не только вредно и пагубно для тебя препятствовать Мне и сокрушаться о Моем страдании, но и ты сам не можешь спастись, если не будешь всегда готов умереть»). Между тем точно такими же словами Иисус ответил диаволу, когда он искушал Его в пустыне.

Очевидно, ключ к разгадке следует искать в слове «соблазн», которым, по версии Матфея, сопровождался упрек Иисуса. Вольно или невольно Петр выступил в роли соблазнителя, пытаясь – пусть и из самых благих побуждений – отвратить Учителя от того, ради чего Он пришел на землю. Последовательно отвергая все возникающие на Его пути искушения, Иисус с негодованием отвергает и этот соблазн. Человеческим соображениям и страхам Он предпочитает беспрекословное следование воле Божьей.

Иисус знал, что пришел в мир «отдать душу Свою для искупления многих». Он неоднократно предупреждал об этом Своих учеников. Только в синоптических Евангелиях мы находим не менее пяти предсказаний Иисуса о Своей смерти: в первый раз – в приведенном эпизоде; во второй – после Преображения; в третий – во время пребывания в Галилее; в четвертый – на пути из Иерихона в Иерусалим; в пятый – за два дня до Своей последней пасхи.

Реакцию учеников на такие предсказания наиболее ярко описывает Лука: «Но они не поняли слова сего, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его, а спросить Его о сем слове боялись»; «Но они ничего из этого не поняли; слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного».

Некоторые ученые видят в рассматриваемом эпизоде пример использования образа Петра как человека, отказывающегося слышать голос Божий. Другие, однако, оспаривают такое мнение, отмечая, что цель рассказа – не подорвать авторитет Петра или выставить его в неприглядном свете, а показать, каким образом Божественное откровение корректирует человеческий взгляд на происходящие события. Несмотря на свою лидирующую роль в общине учеников Иисуса, Петр в полной мере разделял непонимание Его слов и действий, характерное для прочих. Но если другие недоумевали молча, то Петр позволял себе озвучивать мысли, обуревавшие всех.

Петр играет самостоятельную роль в одном из ключевых эпизодов синоптических Евангелий – рассказе о том, как Иисус преобразился перед Своими учениками. Три версии этого рассказа в значительной степени идентичны, отличаясь одна от другой лишь в деталях. У Матфея мы находим следующий вариант истории: «По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте. И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых».

Преображение Господне. Икона. Монастырь Св. Екатерины, Синай. XII в.

Марк украшает рассказ дополнительными подробностями, опуская в то же время некоторые детали, присутствующие у Матфея. Лука – единственный из трех евангелистов, кто упоминает о том, что Иисус поднялся на гору для молитвы и что Его Преображение произошло, когда Он молился. Только Лука упоминает, что Моисей и Илия, «явившись во славе», «говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме». Никто, кроме Луки, не упоминает, что Петр и бывшие с ним «отягчены были сном» и что славу Иисуса и двух мужей, стоявших с Ним, они увидели в момент пробуждения.

Реакцию Петра на таинственное явление Моисея и Илии рядом с Иисусом все три евангелиста описывают с незначительными вариациями. У Матфея Петр называет Иисуса «Господи», у Марка – «Равви», у Луки – «Наставник». Слова «хорошо нам здесь быть» иллюстрируют то состояние духовного подъема и восторга, которое, очевидно, испытали все три ученика, однако, как это часто бывало в других случаях, только Петр оказывается способным выразить общее состояние.

Намерение сотворить три кущи (палатки) может показаться нелепым. Марк дает примечание: «ибо не знал, что сказать, потому что они были в страхе»; а Лука – «не зная, что говорил».

Некоторые ученые полагают, что евангельский рассказ о Преображении имеет связь с праздником кущей, или суккот. Этот осенний праздник установлен в воспоминание о блуждании израильского народа по пустыне: по традиции в праздник кущей полагалось выходить из дома и в течение семи дней жить в шатрах (палатках, скиниях). Возможно, предлагая Иисусу поселиться вместе с Моисеем и Илией в шатрах, Петр сознательно или подсознательно имел в виду указанную традицию.

Во всяком случае, его слова свидетельствуют о желании продлить то особое духовное состояние, которое он и другие ученики испытали, когда увидели Иисуса преобразившимся. Вряд ли их следует интерпретировать, как делают некоторые ученые, в том смысле, что Петр ставил Иисуса, Моисея и Илию на один уровень. Если бы это было так, он обратился бы к троим сразу, а не к одному Иисусу, Которого (и только Его) назвал Господом, Учителем или Наставником.

О чуде Преображения упоминается во Втором послании Петра. Автор послания говорит о Божественной силе Господа Иисуса Христа, благодаря которой люди становятся «причастниками Божеского естества» (2 Пет. 1:3–4), и о Его «вечном Царстве», вход в которое открывается через все большее утверждение верующих в своем звании и избрании (2 Пет. 1:10–11). В качестве доказательства убедительности Евангелия автор послания ссылается на Преображение: «Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия. Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда от велелепной славы принесся к Нему такой глас: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с Ним на святой горе».

Если Второе послание Петра считать аутентичным произведением первоверховного апостола, то в приведенной цитате мы имеем драгоценное свидетельство очевидца об одном из наиболее важных событий евангельской истории.

Во всех трех синоптических Евангелиях рассказывается о встрече Иисуса с богатым юношей. У Матфея некий юноша подходит к Иисусу с вопросом:

– Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?

Иисус говорит:

– Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди.

Говорит Ему:

– Какие?

Иисус же сказал:

– Не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя.

Юноша говорит Ему:

– Все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне?

Иисус говорит ему:

– Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною.

Услышав эти слова, юноша «отошел с печалью, потому что у него было большое имение».

Ни у Марка, ни у Луки герой этой истории не назван юношей: Марк называет его нейтральным словом «некто», у Луки он – «некто из начальствующих». У обоих евангелистов отсутствуют слова «если хочешь быть совершенным». Однако Марк добавляет три подробности, позволяющие более живо представить сцену: «Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест. Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение». В остальном версии двух синоптиков почти совпадают с версией Матфея.

Христос и богатый юноша. Фреска. Монастырь Грачаница, Сербия. XIV в.

После ухода юноши Иисус, согласно Марку, посмотрел вокруг и сказал Своим ученикам:

– Как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!

Ученики ужаснулись от Его слов. Но Он снова сказал:

– Дети! как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.

Они же чрезвычайно изумлялись и говорили между собой:

– Кто же может спастись?

Иисус, взглянув на них, сказал:

– Человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу.

Отметим, что Иисус не говорит о том, что богатому невозможно войти в Царствие Божие, но говорит, что это трудно. Само же спасение представлено как дар Божий, а не как плод человеческих усилий. В другом месте Иисус говорит о тесных вратах и об узком пути, ведущем в жизнь вечную, что соответствует представлению о трудности, но не о невозможности достижения Царства Небесного.

Все трое синоптиков упоминают о вопросе Петра:

– Вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам?

И об ответе Иисуса:

– Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на Престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную. Многие же будут первые последними, и последние первыми.

Как это часто случается, Петр говорит не от себя, но от имени всей общины учеников. И, как и в других случаях, Иисус отвечает не Петру, а всем ученикам.

Многие комментаторы – как древние, так и современные, – видят гиперболу в словах Петра: «вот, мы оставили все». В своем ответе Иисус перечисляет дом, братьев, сестер, отца, мать, жену, детей и земли, но сведений о том, что Петр оставил что-либо из перечисленного, у нас нет. Напротив, мы видим, что у него есть дом, куда он приходит, есть теща, которая ему прислуживает, есть брат, с которым он не разлучается. Иоанн Златоуст спрашивает с иронией: «Что это значит, блаженный Петр: “оставили все?” Удочку, сети, лодку, ремесло?» Но даже рыболовный промысел Петр не оставляет полностью.

Очевидно, слова Петра выражают общее настроение всех учеников. Петр говорит от лица группы людей, которых Иисус оторвал от обычных занятий, отделил от родственников, приучал к непривычному для них образу жизни и которым при этом ничего не обещал, кроме страданий, гонений, ненависти и непонимания. Эта группа нуждалась в моральной поддержке, и слова Петра были просьбой о такой поддержке. В ответ на них Иисус говорит о награде, которая ожидает каждого из последовавших за Ним.

В реплике Петра выражено острое ощущение новизны и необычности миссии, к которой Иисус призывал учеников. Ученичество рождает новый тип социальных отношений, основанных на преданности Учителю, а не на родственных связях или браке. Эти отношения требуют готовности человека пожертвовать всем, что соединяло его с прежней жизнью. На практике это означало для Петра вступление в общину учеников Иисуса, следование за Ним повсюду, а после Его смерти и воскресения – апостольский подвиг, завершившийся мученической смертью.