Текст книги "Сказание о Ли Лань"

Глава 3

– Снова эти из Хэй Ань, – произнесла старая госпожа Ню, стукнув крышкой о фарфоровую чашку. – Из-за этих поганых собак другие кланы продолжают ненавидеть потомков Ши!

После этих слов Ли Лань поправила волосы в пучке и вышла с внутреннего двора через круглые ворота, чтобы увидеть движение в переулке. Люди в темных одеяниях, словно слуги безлунной ночи, прятали лица за бронзовыми полумасками и темными накидками. Кто-то бежал по дороге, кто-то с ловкостью перепрыгивал с крыши на крышу, но один из них отстал и остановился.

– Ай-я, Бродяга! Чего застрял? – прозвучал чей-то раздраженный крик. – Нет времени любоваться красавицами!

Высокий юноша у стены в тени поднял голову. На загорелой коже губы его искривились в усмешке. Он пробежал мимо Ли Лань и, едва задев ее плечом, запрыгнул на стену. Странное чувство охватило ее сердце, что-то в этом человеке показалось на удивление знакомым.

Перед глазами Ли Лань мерцающие золотые крошки вспыхнули и тут же исчезли. Таким заклинанием пользовались, чтобы перемещаться с быстротой молнии, но нужно достигнуть ступени духовного подмастерья, чтобы его освоить. Оттенок света же выдал в нем человека из Небесной столицы, быть может, даже из знати. У них светлая ци подобной чистоты, потому что они такими рождаются.

Ли Лань вышла на дорогу, чтобы снова взглянуть на загадочного юношу, но люди Хэй Ань уже оставили ее позади. В имперской армии учили, что все последователи Темного пути принадлежат клану Ши, и она никогда не слышала о Светлых заклинателях по рождению. С другой стороны, беседы о подобных вещах могли быть под запретом.

Ее размышления не привели ни к чему, кроме странного чувства тревоги. Она выдохнула, подняв голову к теплому солнцу, какое бывало весной в провинции Дун. Потом вышла на главную дорожку, мощенную крупными плоскими камнями, и вскоре ноги сами остановились на улице, названной в честь первого генерала Гоу, перед Архивом внутренних и внешних рек.

Солдат императора учили верить в то, что для Хэй Ань это еще одно ненавистное место в империи, после Палаты артефакторов и дворца Цзы, принадлежащего императору в Небесной столице. У Ли Лань Архив также не вызывал теплых воспоминаний, само его существование казалось таким же неправильным, как использование природной бай-ци артефакторами.

Высокие стены с молочного оттенка черепицей снаружи покрывала сетка из белого плюща, под которой за многие годы скопились киноварь[6]6
  Ртутный минерал красного цвета и красный пигмент. В даосской алхимии древнего Китая верили, что киноварь является необходимым ингредиентом для эликсира бессмертия.


[Закрыть] и пыль. Ли Лань знала об ученых из Средней палаты алхимиков, что работали там и собирали ци. «И ритуалы, проводимые внутри, не самые приятные».

У главных ворот стояли широкие доски. Оборванные листы висели на них, будто грязные лохмотья, покрытые печатями магистрата.

На одной из листовок на прохожих смотрело круглое лицо юноши, прорисованное тушью, а надпись гласила:

Тань У

24 года от роду

Четвертый круг ступени духовного ученика

Пятого числа третьего месяца на пересечении улиц О и генерала Гоу была найдена темная повязка на имя господина Тань У. В последний раз родные видели его десять закатов назад. Он работал на рынке в лавке с целебными травами. Господин Мо, его наставник, описывает юношу как трудолюбивого, но со странными манерами. Оные стали такими после нескольких месяцев непосещения Архива внутренних и внешних рек.

Любой, кто знает что-то о господине Тань, должен обратиться в ближайший пост городской стражи или написать письмо в управление магистрата.

Ли Лань слышала об исчезновениях потомков клана Ши, но никогда не интересовалась этими делами. Поговаривали, будто пропавшие присоединялись к ордену Хэй Ань, чтобы избавиться от темных повязок и обрести контроль над своей темной ци, для чего Орден использовал запрещенные техники. Так или иначе, в официальных документах, которые оглашали у Центральных ворот благоденствия, говорилось об умерших от присутствия бесконтрольной нечистой ци в теле.

Двери Архива внутренних и внешних рек издали скрип, когда Ли Лань прошла во внешний двор. Это место напоминало запутанную паутину с галереями-проходами из белого дерева, которые вели к внутреннему двору. Там, в главном здании, была лестница, которая вела в подземелья, где стояли шкафы с кристаллами, заполненными живой ци.

На пути Ли Лань не встретила ни одного ученого: настало время дневной трапезы, – но ей стоило подождать Кая в его комнате для записей внизу.

Каждый месяц она, как потомок клана Ши, должна была сдавать темную ци в Архив для документации в книге Темных Повязок в городе Энь. И впереди ее ждало то, что она пережила три года назад, – подготовительные уроки перед сдачей экзамена на степень ученого Младшей палаты алхимиков.

Адепты младшей степени работали в лавках целителей, а после получения рекомендательного письма сдавали экзамен и работали уже в Архиве. Высшей степенью была Старшая палата алхимиков – это чин серебряного служащего. В Небесной столице они решали вопросы будущего империи, изобретали новые пилюли и рецепты.

Ученые же в Архиве имели среднюю степень, они изучали ци Темных по рождению и природную бай-ци. Юный господин Лун уже давно мог получить повышение. «Без сомнения, талантливый ученый, прилежный и увлеченный делом, как говорил дедушка Чэнь, он превосходил многих стариков в свои двадцать пять лет, но…»

– …у него никогда не будет шанса из-за темной повязки, – прошептала Ли Лань и постучала в дверь комнаты.

В ответ никто не отозвался. «Едва ли Лун Кай ушел трапезничать со всеми».

Ли Лань открыла скрипучую дверь. Как и во всех помещениях подземелий, холод и сырость сопровождали каждого, кто сюда входил, а свет от единственного стеклянного фонаря со свечой создавал таинственный полумрак. Шкафы с кристаллами с живой ци стояли с двух сторон.

«Стол Лун Кая…»

Кисть лежала на подставке, запах туши витал в воздухе, указывая на то, что ей недавно пользовались. Скрученные книги из бамбуковых дощечек, перевязанный веревками пергамент, на краю стола соломенная фигурка рядом с фарфоровой чашкой, накрытой крышкой. Ли Лань потрогала ее. «Теплая».

Она решила заглянуть за край пергамента, но в то же мгновение, подобно вспышке молнии, присутствие темной ци за ее спиной и уроки, полученные за годы служения в имперской армии, заставили ее тело двигаться само по себе.

Правая рука Ли Лань, словно хлыст, готова была раздробить любую угрозу. В тени этот человек отражал ее атаки с мастерством, напоминающем круги на поверхности воды от упавшего камня. Вскоре чьи-то холодные пальцы схватили ее за запястье, потянув вперед во тьму. Она готовилась ощутить боль, но вместо этого запах тимьяна и мяты заставил сердце биться чаще.

– Юная госпожа Ли, – прозвучал баритон над ее головой. – Вы не только опоздали, но и ведете себя весьма странно.

– П-прошу меня извинить, – ответила Ли Лань и ощутила, как смущение обожгло щеки. – Ты… можешь меня…

– Хорошо, – сказал он и отпустил ее тонкое запястье.

– Д-давай забудем об этом! – произнесла она. – Т-тебя не было на месте, просто не ожидала, что…

– На работе обращайтесь ко мне «господин ученый», – добавил строгим тоном Лун Кай и с элегантностью присел за стол. – В доме семьи Ли или в мастерской дедушки зовите просто по имени, но не здесь.

– Понимаю, господин ученый, – ответила Ли Лань и наконец решилась взглянуть на его спокойный профиль.

«Лун Кай». Его бледная кожа напоминала падающий снег ранним утром на вершине гор, таким же холодным был и взгляд его темных глаз. Голос подобен шелесту бумаги, а длинные темные волосы всегда собраны в строгий пучок, закрепленный серебряной короной ученого мужа. Лишь темные пряди свисали с двух сторон, обрамляя благородные черты лица.

«Цзецзе звала его ледяным принцем за статность фигуры в черном одеянии алхимика и уверенную манеру держаться. Впервые она увидела его на коне, потом продолжала причитать весь вечер о том, какой прекрасный молодой человек приезжал в лавочку к дедушке Чэню. Этот благородный молодой человек никогда не улыбался, а Ли Сюэ хотела бы растопить его холодное сердце…»

– Вас заинтересовал этот сверток бумаги? – произнес Лун Кай, заставив ее вернуться в настоящий момент.

Он ловким движением снял веревку, и взгляду Ли Лань открылось зрелище не из приятных: высушенная рыба с десятью туловищами. Когда-то она лаяла по-собачьи, теперь же ее покрывали пятна оттенка разбавленной киновари. Ее единственная голова прогнила до скелета.

– Что-то странное случилось с рыбой хэло? Эти пятна… – начала Ли Лань.

– Точно, – сказал юноша и снова накрыл рыбу пергаментом. – Странные вещи творятся в Запретном старом городе. Это связано с каналами природной бай-ци. Я рассказываю, потому что доверяю вам, как вашему дедушке. Никто не должен об этом знать, тем более изучать по собственному желанию. Таким распоряжением озадачил нас магистрат. Ко всему прочему, это опасно. Я знаю, что в детстве вы исследовали подземный город, поэтому настоятельно рекомендую заняться учебой в школе и самосовершенствованием на Пути.

– Я могу идти? А ритуал очищения ци?

– Использую старые запасы. Старый господин Ли посвятил меня в детали вашего нынешнего состояния духа, – закончил он и опустил взгляд к ее запястью с платком. – Что-то случилось?

– Пустяки! – замахала она руками, вдруг снова ощутив смущение, когда его холодные пальцы попытались поймать ее руку. – Извините. – Она сделала шаг назад и поклонилась. – У меня нет слов, чтобы описать мое поведение за последние два дня, но хочу поблагодарить вас за вчерашнюю помощь и сожалею, если доставила вам неприят…

Искреннее признание прервалось урчанием в желудке Ли Лань, напоминая, что утром у нее не было и зернышка риса во рту. Она опустила взгляд в пол, готовая провалиться под землю от стыда, обжигающего лицо, когда услышала смешок.

– Кхм, – кашлянул Лун Кай с притворством и подставил кулак к губам. – Кхм, я могу предложить вам жареные каштаны. Платок вернете потом, когда я зайду в мастерскую к старому господину Ли. Он обещал подготовить картину с пионами для вашей учительницы Цзи. Она настаивала на том, чтобы именно я забрал картину и передал ей.

Лун Кай поставил завязанный узлом шелковый платок на стол перед ней.

– Госпожа учительница, – сказала она, скривив губы, – хочет свести тебя с дочерью подруги, будто какую-нибудь плодовитую козу.

– И почему вам эта мысль претит? – спросил он, взял платок и вложил в руку Ли Лань.

Она вздрогнула от прикосновения, но сжала нежный шелк в кулаке.

Лун Кай снял платок с ее раненого запястья, используя простое заклинание, провел пальцами по коже и убрал царапину, вызвав лишь легкое покалывание.

«Почему?»

Ли Лань сама не понимала почему. С детства он вел себя с ней, как старший брат. Потом, как строгий наставник. Всегда с книжкой или со свитком в руках, она не видела его в обществе девушек. У него словно и не было близких друзей. «Недоступный и холодный, но добрый и понимающий, он…»

– Я вспомнил кое-что важное, – произнес Лун Кай теплым шепотом, а затем встал и пальцами едва коснулся подбородка Ли Лань, чтобы она посмотрела на него. – С днем рождения, Сяо Лань.

Глава 4

Легкий ветерок проникал в угольные волосы Ли Лань, когда она спешила через улочки между домами, чтобы не опоздать на занятия в школе при клане Ба. Она улыбалась, вспоминая слова Лун Кая:

– С днем рождения, Сяо Лань.

Тепло приятное, словно жидкий свет, разливалось внутри, а смущение захватило все ее существо от его взгляда. Очаровательный в такие редкие моменты, но загадочный и холодный почти каждый миг, что Ли Лань его помнила. «Это ведь простое поздравление. А каштаны в платочке? Могло ли это значить, что он хотел позаботиться обо мне, как о мэймэй? Да. Это вполне в духе господина ученого».

Она затрясла головой, пытаясь прогнать навязчивые воспоминания о его темных глазах, и снова испытала странное смущение. Тот, к кому она испытывала подобные теплые чувства, был ее другом детства.

Ли Лань видела, как Гоу Ичэн умер, но узнала раньше, как погиб Лун Кай. Это случилось после праздника Го, что прославлял правление Сянь-ди в последний день двенадцатого месяца.

– В этот раз, – прошептала она, сжав руку в кулак, – я не позволю Лун Каю умереть.

Вода сверкала в фонтане на торговой площади у Центральных ворот благоденствия. Это чудо придумал один известный артефактор из Небесной столицы. Вода била ключом из каменного символа империи Цзинь Го – сакрального дерева с девятью ветками и девятью плодами. Бронзовое воплощение древа Тао, что охраняло печать в Темные земли изгнанного клана Ши. Его струи, цветные и светящиеся, вечером в полумраке напоминали фейерверк.

Сильный порыв ветра холодом коснулся затылка Ли Лань, вдруг заставив ощутить чей-то взгляд. Знакомое чувство с тех времен, как она служила в разведывательном отряде. Словно кто-то за ней следит. Она оглянулась, но площадь оказалась пуста, не считая тощего послушника, что занимался подметанием ступеней перед входом в зал Светлого пути, куда приходили для медитаций.

Город Энь был настолько маленький, что сложно было встретить больше пяти человек на одной улице, если только это не фестиваль. Когда-то он процветал из-за добычи духовных камней в подземных шахтах, но еще до рождения Ли Лань Совет императора провел земельные реформы. Началось освоение новых месторождений, и в итоге город отдали под переселение потомков клана Ши, где каждый третий житель носил темную повязку. Покровительствовала городу семья Ба, известная успехами в алхимии, поэтому многие из соседних деревень приезжали, чтобы попытать счастье и стать учеником в домашней школе при их резиденции.

Над головой прозвучал свист, заставив Ли Лань забыть обо всем. Летающий корабль спускался с небес. Красивый и похожий на пагоду из трех этажей, с завитыми крышами из желтой сосны. Стены украшали узоры взлетающих птиц и танцующих дев с веерами. Бумажные фонари висели над каждым окном, накрытым жесткими занавесками из бамбуковых трубок. Это был корабль с чайной и постоялым двором, где гости могли переночевать в комнатах на верхних этажах. Из дверей главного входа выбежали люди, переговариваясь и крепя веревки к кольцам на площади.

– Треклятая погода! Нужно успеть, пока не сгорит благоухающая палочка, – крикнул один из них. – Поспешите, да крепите хорошо. Не то не получите сотню бронзовых на сегодня!

Ли Лань решила тоже поспешить. Небо громыхнуло, словно ударом сотен барабанов, когда она забежала в ворота резиденции. Ветер завыл в створках больших дверей.

Во внутреннем дворе ей не встретилось ни души, только пара чистых листов бумаги валялась на полу.

– Что-то подозрительно тихо, – произнесла она и огляделась. – Неужто занятий сегодня не будет?

Ответил ей только дождь, начав барабанить по крышам галереи. Комната, где проходили занятия Ли Лань, находилась на противоположной стороне от главных ворот.

У перехода, что разделял север и юг поместья, находилось большое бронзовое зеркало. Обычно ученицы долгое время проводили вокруг него, поправляя прически и хвастаясь новыми шпильками для волос, серьгами и браслетами, а после появления в их городе новых артефактов для обмена письмами, они начали мериться ими.

Ли Лань посмотрела на свое отражение, поправила волосы, а потом дотронулась до арт-веера на поясе. Этот артефакт лет восемь назад стал новой вехой в работе Палаты артефакторов после летающих на природной бай-ци кораблей. Выглядел веер красиво, но как обычный был изготовлен из бамбука. У Ли Лань слова рисовались белой тушью, столбиками на дымчатой синей ткани веера. Каждый раз, когда приходило новое письмо, звенел особый колокольчик на шнурке.

Ли Сюэ говорила о двух письмах, но Ли Лань могла их не читать, потому что знала – они от Гоу Ичэна. Он не писал уже несколько месяцев из-за учебы в Небесной столице, но так они общались уже несколько лет. Однажды он прислал единственное сообщение почти за полгода, а потом долго извинялся.

Трель. Трель.

Колокольчик на арт-веере снова весело подпрыгнул. Стоило ей дотронуться до темно-синей ткани, как появились слова, нарисованные белой тушью:

Гоу Ичэн. Что делаешь? Не молчи. Хочу тебя.

Гоу Ичэн. Хочу тебя увидеть!

Гоу Ичэн. Случайно! Отправил рано и два раза! Я хотел написать «увидеть».

Ли Лань улыбнулась, опуская арт-веер и думая, что написать в ответ, но перед ней уже кое-кто стоял.

– Ученица Ли! – произнесла с упреком госпожа учительница. – Вот вы где потерялись!

Госпожа Цзи взяла Ли Лань под локоть и потянула за собой, как непослушную ослицу. Но шла она не в сторону двора, а вниз по лестнице, скрытой за бронзовым зеркалом.

– Что вы делаете, ученица Ли? Быстрее! У нас опасная ситуация. Все ученицы должны спуститься в нижний Павильон кристального спокойствия согласно протоколу ради общей безопасности.

Они шли вдоль стен из старых трескающихся камней, и только белые кристаллы освещали путь по деревянным ступеням, ведущим вниз.

– Что-то происходит, госпожа учительница? – произнесла Ли Лань, подняв бамбуковую занавеску и пройдя вперед. – Это с погодой что-то странное?

– Точно. Абсолютно странное. Урок пройдет здесь. Не волнуйтесь, это безопасно.

На стенах висели стеклянные фонари в форме капель – их явно принесли сюда недавно, – а на полу большого подземного зала лежало множеством циновок.

– Сегодня мы поговорим об итоговой проверке ваших знаний, – начала учительница, когда Ли Лань заняла место у стены. – Но для начала у меня есть объявление. У нас проблемы с одной из учениц. Эти проблемы зависят от вашей духовной силы, что контролируется заклинанием на повязке на вашей руке. И связано это с успехами на пути развития темной ци…

Вокруг начались шепотки, словно кто-то вошел в курятник, перепугав домашнюю птицу. Ли Лань давно не ощущала на себе столько возмущенных взглядов. У стены на нее падал свет от фонаря – все вокруг вдруг показались тенями вместо лиц.

– Извините, госпожа учительница, – начала Ли Лань и встала. – Я не понимаю, о чем вы…

– Это-то и странно. Несмотря на то что ты… – ответила она, но вдруг кашлянула, прикрыв рот ладонью. – Вы, ученица Ли, показывали хорошие результаты, когда дело касалось контроля вашего происхождения. К сожалению, ни я, ни школьный совет не можем ничего сделать. Это первая подобная ситуация в моей практике. Нам пришло письмо из городского магистрата. Вы получаете назначение на работу последней ступени в Архиве внутренних и внешних рек, также будете отмечаться у ученой средней степени, старой госпожи Шэ.

Работа последней ступени – то же, что и наказание за нарушение городских законов для Темных Повязок. Для детей такое наказание означало легкую уборку, а для взрослых – стояние с бочкой позора, наполненной грязной водой, у Центральных ворот.

– Вы, ученица Ли, – продолжала учительница уже в полной тишине, – проведете несколько закатов в Архиве, вашей работой будет протирание кристаллов с ци. В этом нет ничего сложного. Вы понимаете, о чем я? Итак, дорогие мои, всем вам стоит задуматься об ученичестве. Чего вы хотите добиться в этой жизни? Повышайте духовный потенциал на Пути честными способами – это ваш ключ к счастливой жизни. А пока продолжим повторять свойства золотой пудры. Кто назовет, к какому рангу, атрибуту, состоянию и природе она относится?

Ли Лань села обратно на циновку под самым светом фонаря. Сверху с улицы доносилось громыхание ненастной погоды. Казалось, все соученицы смотрели на нее, а она не могла видеть их.

«Все в тени, кроме меня…»

Она закусила губу, думая, что стало бы, догадайся кто о ее возвращении из будущего (ведь потомкам клана Ши запрещено использовать семейный дар крови), ее наверняка признали бы угрозой не только для города, но для всей империи Цзинь Го. «Возможно, сразу же приговорили бы к казни, а это… отрубание рук и ног».

Глава 5

Ситуация с обмороком в школе и странный разговор с господином Луном, подслушанный неизвестными, – вот, что послужило поводом для семьи Ли получить письмо из магистрата. За потомками клана Ши следили, но дедушка Чэнь уверил Ли Лань в том, что решит все вопросы без ее вмешательства. И хочешь не хочешь, а наказание требовалось принять.

– Ай-я! Спите на ходу-у-у! – прозвучал противный женский голос.

Боль в шее заставила Ли Лань вспомнить, что она еще в Архиве внутренних и внешних рек. Строгий взгляд старой ученой Шэ заставил щеки пылать, словно Ли Лань пыталась отлынивать от работы в этой комнатке с затхлым воздухом и кучами старых тряпок и корзин.

– Я вовсе не сплю! – ответила она и выпрямила спину. – Зашла сюда за порошком из мыльного ореха.

– В наше время юные особы не приучены к труду… – начала старуха, вытащив кучу тряпок из старого сундука.

– Это не моя вина! Всю ночь я потратила, чтобы выучить строки из свитка «Добродетели ученых мужей в империи Цзинь Го, написанные на ста нефритовых камнях Сяо». Я читала и читала, а потом наступило утро. Все выучила. И вы знаете, что у нас, будущих алхимиков младшей степени, множество сложных уроков. И это не просто…

– Не так просто, как протирать кристаллы с ци. Тогда продолжайте делать то, что просто!

Она кинула в глиняный сосуд, полный воды, тряпку, и брызги разлетелись, оставляя пятна на каменном полу вокруг. Сегодня был последний день наказания, поэтому ее надзирательница вела себя особо невыносимо. Вчера она заставила ее выучить тысячу строчек из устаревшего трактата.

– Поторопитесь, девочка моя, – добавила старуха и прошла к дверям.

Эта худая, как сухая ветка, женщина в угольном халате с синим поясом из корней самшита сложила руки на груди. Серебряная корона, закрепленная в собранных в пучок седых волосах, покачнулась после ее неодобрительного вздоха. Рядом с родинкой между бровями возникла складка.

– Прошу прощения! Уже иду, старшая госпожа Шэ! – ответила Ли Лань.

Семь дней она терпела это наказание, но сегодня Фестиваль весны. Празднование начиналось первого числа третьего месяца и длилось пять дней. По легенде, простой охотник Ян из клана И в эти дни посадил зернышки плода Тао и трудился над очищением земли от грязной ци. Трудился без еды и сна, пока не появился маленький росток. Ян открыл меридианы ци в теле, стал заклинателем и развивал знание о самосовершенствовании на Светлом пути. Его работа над духом и телом длилась потом долгие годы, пока он не создал золотое ядро и не стал бессмертным. К концу двенадцатого месяца, прожив сто лет, он написал первый трактат о будущей империи Цзинь Го. Это другой праздник Го, когда плетутся из соломы фигурки, чтобы украшать дом. Одна такая старая фигурка всегда находилась под фонарем на столе Лун Кая.

Этот вечер для Ли Лань оказался не только последним в Архиве внутренних и внешних рек из-за наказания, но и последним для Фестиваля весны. Торговцы расставили столы с едой и сувенирами, какие только можно найти в провинции Дун. Уличные музыканты исполняли баллады о восхождении Яна из клана И, сумевшего прогнать долгую зиму в лице бесконечных противостояний кланов заклинателей. Каждый мог подпевать, потому что с детства по указу императора учил эти куплеты.

Под звуки музыки уже пять дней развевались флажки с зелеными, синими, коричневыми и розовыми переливами. Это цвета четырех провинций империи Цзинь Го. Каждый год на фестивале в последний день народ веселился до комендантского часа, и на закате темнеющее небо покрывали фейерверки.

«Фейерверк, пожалуй, та часть праздника, которая нравилась мне больше всего. Можно поймать эти искры, как капли дождя. А на вкус они, словно сахарная пудра на пирожных с семенами лотоса!»

В отличие от торговой площади у Центральных ворот благоденствия, остальная часть города каждый год оставалась серой. Никто не волновался об украшении домов имперскими знаменами. Дедушка Чэнь повесил большую узорную дощечку с цветами провинций на входные ворота, но у Ли Лань не было времени, чтобы помогать ему с готовкой праздничной еды, потому что она занималась протиранием кристаллов.

Она спускалась вниз по каменным ступеням к одному из архивов следом за старой госпожой Шэ, когда заметила вырезанные в серой стене буквы:

ПОТОМКИ КЛАНА ШИ МНОГИЕ ВЕКА НАЗАД ЗАРАБОТАЛИ ПОЗОРНОЕ ПРАВО НОСИТЬ ТЕМНЫЕ ПОВЯЗКИ.

ИБО КАЖДЫЙ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, ЧТО ДЕТИ ИХ РОЖДАЮТСЯ С БОЛЬШОЙ ДОЛЕЙ ТЕМНОЙ ЦИ В СЕРДЦЕ.

ИБО КОНТРОЛИРОВАТЬ ЕЕ МОЖЕТ ЛИШЬ САКРАЛЬНЫЙ КАМЕНЬ СВЕТА, СКРЫТЫЙ В ТКАНИ ПОВЯЗКИ.

ВОИСТИНУ, ТОТ, КТО НЕ НОСИТ ПОВЯЗКУ, СТАНЕТ ДЕМОНОМ РОГАТЫМ И РАЗУМ ЧЕЛОВЕКА ПОТЕРЯЕТ.

– Сам господин Чжу, младший магистр нашего Архива, хотел заглянуть с проверкой. Постарайтесь не мешать. Хорошо, девочка моя? – прозвучал противный голос старой госпожи Шэ.

Она открыла двери с громким скрипом, пропуская Ли Лань вперед.

– Юная госпожа Ли, вы опоздали, – прозвучал тихий баритон.

Лун Кай не разговаривал громко, когда был поглощен учеными записями. Каждый день своего наказания она провела в Архиве рядом с ним, но он никогда не рассказывал, чем занят.

Господин ученый сидел, согнувшись, и линза на кончике его носа едва касалась записей. Соломенная фигурка девочки с праздника Го стояла рядом с чашкой чая. «Похоже, он приносит ее с собой, когда заваривает чай в комнате».

– Займитесь секцией Тысяча Один Ли, – произнес Лун Кай, не поднимая взгляда на Ли Лань. – Вы сегодня снова опоздали. Знаете, пунктуальность – великолепное качество в наше время. Я говорю об этом, потому что сам страдаю нехваткой времени. У меня проблемы со сдачей доклада, даже не уверен, смогу ли закончить его к утру, чтобы отправить на сверку.

Она заглянула за его плечо. Столбики иероглифов были такого маленького размера, что даже она, с ее хорошим зрением, едва могла различить их очертания. Из занятий в лагере имперской армии она помнила, что подобным образом обозначались движения природной бай-ци в каналах под землей.

– Чего вы ждете, юная госпожа Ли? – холодным тоном спросил он, выпрямился и потер шею. – Хотел бы я успевать везде, но тогда не был бы человеком…

Она едва могла расслышать его последние слова, но, подняв голову и встретив темные глаза, смогла только смущенно улыбнуться.

– Вы пришли сюда, – начал он, переведя взгляд в сторону, – чтобы отвлекать меня от работы своей улыбкой?

– Простите, господин ученый, – ответила Ли Лань, тоже посмотрев в сторону. – Могу я спросить, чем вы занимаетесь?

– Расскажу, но вы не поймете.

– А я постараюсь понять.

– Хорошо. Расскажу тогда, когда начнете заниматься делом.

– Т-точно!

Покраснев, она отошла к высоким шкафам в другом конце комнаты. Иногда эти кристаллы имели настолько толстый слой пыли, что, казалось, содержимое в них давно высохло.

– Лун Кай… – начала она и опустила тряпку в воду. – То есть господин ученый, вы сдержите обещание и расскажете о вашей работе? Мы уже столько дней встречаемся, но только сегодня вы согласились со мной поговорить. Может, я чем-то успела обидеть вас?

– Вы… не вернули мой шелковый платок.

– А?

– Жареные каштаны хоть были вкусными? По правде говоря, я горжусь своими навыками в кулинарии. Мой сосед по дому каждый раз просит заниматься готовкой.

– Простите! Я верну ваш платок, обязательно, когда…

Ли Лань прикусила язык, не в силах продолжать.

– Когда найдете его, – ответил голос Лун Кая. – Или, лучше сказать, если найдете.

– Вы сердитесь? Я не смогла попробовать ваши каштаны, в тот день у меня были… другие заботы.

– Нет, не сержусь. Скорее думаю, это вполне в вашем характере, юная госпожа Ли.

Ее рука обхватила кристалл, в котором что-то зашуршало. Но мысли о его голосе заставили щеки загореться от стыда. «Снова. Разве я какая-нибудь неуклюжая девица и неумеха? И главное, что этими словами он…»

– …отвлек от моего вопроса, – произнесла она вслух и взяла другой кристалл с полки.

– Что вы сказали? – прозвучал голос Лун Кая.

– Вы намеренно сменили тему, чтобы не отвечать! Господин Лун, неужели то, над чем вы работаете, настолько секретное, что я не могу узнать?

Наступила тишина, только скрип тряпки по поверхности кристалла и шуршание бумаги не давали мыслям Ли Лань раствориться.

– Я, – продолжила она, опустив тряпку, – не сдамся. Что бы это ни было, я спрошу дедушку. Я знаю о нем то, что он мне не рассказывал никогда.

«Например, то, что он был одним из десяти глав ордена Хэй Ань». Это она узнала на службе в армии императора. Лун Кай должен был знать, что Ли Лань вернулась из будущего. «Они, вероятно, обсуждали это с дедушкой». И это она не могла произнести вслух.

– Опасно разговаривать здесь, – ответил он, наконец сменив строгий тон на мягкий. – Но давайте посмотрим… изменение погоды в нашей провинции, ее влияние на людей, баланс бай-ци в природных каналах нарушается, сакральные звери меняют повадки и уходят с наших земель. Также добавим к этому очередные слухи о взрывах…

Она помнила о взрывах на каналах природной бай-ци. Помнила о пепле с неба, о серебряном паре, расколотой земле. Но это все произойдет не ранее чем через полгода.

– Хорошо, – снова подал голос Лун Кай. – Вы замолчали, значит ли это, что понимаете, в каком мы с вами положении? Новое природное бедствие неизбежно. Нужно понять…

Вдруг прозвучал ужасающий скрип – кто-то открыл входные двери слишком широко, чтобы войти. Наверное, они уже много лет сломаны. Когда Ли Лань пришла сюда в первый раз, Лун Кай попросил ее открывать ту с осторожностью.

– Итак, что понять? – спросил чей-то мужской голос с издевкой. – Что ты задумал, ученый Лун? Мы с тобой вместе учились сначала в школе при клане Ба, потом в Классическом Имперском Институте. Юный одаренный. Так они тебя называли. Кто еще мог постигать благородные искусства в столь нежном возрасте? Но мы оба знаем, что ты вечно искал какие-то тайны на пустом месте. В итоге я стал магистром, а ты до сих пор ученый среднего звена. Разве я не прав?

– А вы вечно правы, господин младший магистр?

– Конечно! Друг мой, сколько раз тебе говорил, не сиди тут один. Не разговаривай сам с собой. Однажды ты сойдешь с ума…

«Один?»

Ли Лань хотела выглянуть из-за полок, но нога ее соскользнула. Глиняный сосуд с грохотом опрокинулся и раскололся, нарисовав лужу на полу.

– Кто там?! В-вы в курсе, что это место под… под охраной городской стражи?

Мужчина быстрым шагом направлялся в сторону Ли Лань. Шаги становились громче, когда она опустила голову. «Вот что значит не привлекать внимание!»

– Ай-я, ты! Та девочка, что протирает здесь кристаллы. Внучка старого художника Ли? – продолжал голос. – Это всего-то лужа на полу. Я не напишу жалобу. Не волнуйся.

Мужчина встал напротив, когда Ли Лань сложила руки перед собой, поставив правую ладонь поверх левой по всем правилам вежливости. Она отвела правую ногу назад, сделала поклон и слегка присела.

– Приветствую, младший магистр Чжу, – произнесла она смиренным тоном.