Текст книги "Навеки твой, Лео"

Глава 9

На следующий день во время обеденного перерыва я замечаю пропущенный звонок, а потом вижу и эсэмэску с того же номера.

«Позвони, когда будет время, красавица. ДжМ».

О боже! Это Джейк. И он назвал меня красавицей. Я резко втягиваю воздух.

Затем, нервничая, набираю его номер, и он сразу же отвечает:

– Эви?

– Привет, Джейк. – Почему у меня такой хриплый голос? Черт возьми.

– Слушай, я бегу на собрание, так что долго говорить не могу, но хочу, чтобы ты сегодня со мной поужинала.

– О-о, – отвечаю я с удивлением. – Гм, я…

– Эви, одно из двух: «да» или «да», – поддразнивает он.

Я улыбаюсь.

– Я… да, согласна, – говорю я, внезапно смутившись и почувствовав себя не в своей тарелке.

– Отлично. Я заеду за тобой в семь. – По голосу слышно, что он улыбается.

– Гм… – Я тупо заикаюсь.

– Увидимся вечером, Эви, – говорит он и вешает трубку, прежде чем я снова начинаю заикаться в телефон.

Елки зеленые!

Вот сейчас я жалею, что у меня в квартире нет ванны. Как бы было хорошо помокнуть в ванне перед свиданием с Джейком. Сама не знаю почему. Просто мне кажется, что именно это мне необходимо перед свиданием с Джейком Мэдсеном. Свидание с Джейком Мэдсеном!

На миг меня охватывает паника. Я полностью вышла из своей зоны комфорта. Это вовсе не безопасно. А вдруг он попытается поцеловать меня? Может быть, нужно все отменить? Я понятия не имею, как ведут себя на свиданиях.

Я беру себя в руки. Это же просто ужин. Если мне станет неловко, скажу ему, что плохо себя чувствую, и пойду домой. Все будет нормально.

Я принимаю душ, сбриваю с тела все волоски, тщательно мажусь увлажняющим кремом. Стираю старый педикюр и крашу ногти на ногах карамельно-яблочно-красным лаком. Пока лак сохнет, тщательно сушу волосы, беру щипцы для завивки и орудую ими, пока на спину не падают свободные кудри.

Я довольно долго вожусь с макияжем: на ресницы – тушь, как обычно, а еще слегка подвожу глаза черным карандашом, накладываю капельку румян и блеска для губ.

Потом натягиваю черные кружевные трусики и подходящий к случаю бюстгальтер и подхожу к своему маленькому шкафу.

Мне неизвестно, куда Джейк поведет меня ужинать, поэтому я несколько минут терзаюсь, выбирая, что бы надеть, и наконец пишу Николь.

Я: Свидание с Джейком! Что надеть на ужин? Не сказал, куда идем.

Николь: Что??? Чтобы завтра – куча подробностей. Черные брюки, кремовая кружевная блузка, в которой была на моем ДР, черные босоножки с ремешками. Сверху черный шерстяной жакет. Наденешь его, когда будешь выходить.

Я: Ага. Спаситель, хахах. Поговорим завтра.

Николь: Именно ☺ Будь умницей. Сфоткай втихаря мистера Красавчика и пришли мне ☺.

Я: Запросто. Гы.

Я натягиваю одежду, которую выбрала для меня Николь, и смотрюсь в зеркало. Черные брюки достаточно респектабельны, но кремовая кружевная блузка очень уж сексуальна, и я суечусь перед зеркалом, спрашивая себя, смогу ли я снять ее перед Джейком. Она на тонких бретельках и с завышенной талией – обтягивает грудную клетку и расширяется кверху, подчеркивая бюст.

Глубоко вздохнув, я отворачиваюсь от зеркала и решаю открыть бутылку вина и выпить бокал до приезда Джейка, чтобы набраться смелости и успокоить нервы.

Едва я сделала четвертый глоток, как услышала стук в дверь. Сейчас 6:53.

Я выливаю недопитое вино в раковину, быстро ополаскиваю стакан и иду к двери. Открываю, и Джейк улыбается мне. Я окидываю его взглядом: на нем темно-серые брюки, белая рубашка на пуговицах, черный ремень и черные парадные башмаки. О боже. Он входит, не дожидаясь приглашения, и вдруг его ладони обхватывают мое лицо, и он крепко притягивает меня к себе.

– Привет.

В миг, когда наши глаза встречаются, я замечаю в выражении его лица что-то первобытное и примитивное, и тут его рот прижимается к моему.

Я издаю горловой звук и обнимаю его за шею. Сердце яростно бьется в груди.

Его язык скользит между моими губами, и я едва не всхлипываю, когда мой язык встречает его.

Боже, как он хорош на вкус. Неужели это все на самом деле?

Меня очень давно никто не целовал. И никто никогда не целовал так. Я вжимаюсь в него всем телом, чтобы почувствовать больше, в то время как его язык обшаривает мой рот, оба наши языка пляшут и пьянствуют. Это вкусно, нагло и очень, очень жарко.

Я поднимаю руку к его мягким волосам, я провожу по ним пальцами, его рука опускается, чтобы обхватить мой зад, и мне это очень, очень нравится; я снова всхлипываю ему в рот, и Джейк стонет в мой. От этого звука я чувствую вспышку возбуждения между бедер.

Мои колени подгибаются, и я цепляюсь за него. Его поцелуй стал моим якорем на этой земле, само́й причиной моего существования.

Поэтому, когда Джейк отрывает свой рот от моего, тяжело дыша и отступая назад, я слышу в собственном горле протестующий звук и медленно открываю глаза. Джейк улыбается мне.

– Черт возьми, а ты умеешь целоваться.

Я смущенно улыбаюсь, пытаясь прийти в себя, тяжело дышу и с каждым вдохом втягиваю в себя его восхитительный древесный аромат.

– Ух ты, – тупо говорю я. – Как неожиданно… и абсолютно захватывающе.

– Да, – говорит он, снова улыбаясь. – Ты голодна?

Я бессмысленно моргаю и, когда вопрос до меня доходит, отвечаю:

– Да.

Потом я запираю дверь, двигаю плечами, набрасывая жакет, и Джейк ведет меня к своей машине, припаркованной перед домом.

– Разве норма не предписывает целоваться после свидания? – спрашиваю я с улыбкой.

– А мне было невтерпеж. – Он подмигивает. – Я чувствовал, что либо поцелую тебя, либо сойду с ума.

Вау, вот это мне нравится. Я улыбаюсь.

Джейк усаживает меня на пассажирское сиденье своего «БМВ», а я все улыбаюсь во весь рот, как дура. Я погружаюсь в кожаное сиденье, вдыхая запах новой машины. Я слышала о таком, но никогда не испытывала ничего подобного. И теперь понимаю, из-за чего сыр-бор. Я откидываю голову назад и закрываю глаза.

Мммм, запах новой машины.

Он закрывает дверь с моей стороны, обходит машину, скользит внутрь, и теперь я вдыхаю не только запах новой машины, но и восхитительный древесный аромат Джейка. Ммм. Выезжая на улицу, он берет мою левую руку и подносит ее к губам. Потом мы держимся за руки между сиденьями, его левая рука – на руле.

– Ну, куда ты меня везешь? – с улыбкой спрашиваю я.

– Ты любишь морепродукты? – спрашивает он. – Думаю, поедем в ресторан на реке.

– Да, люблю морепродукты. Звучит отлично.

Несколько минут мы едем в дружеском молчании. Наконец винтики у меня в голове начинают вращаться. Я решаю, что должна точно выяснить намерения Джейка Мэдсена, раз уж дело касается меня.

Я уже понимаю, что парадом командует Джейк, и знаю, что он – человек не моего круга; тем не менее я сижу в его машине и позволяю ему везти меня в ресторан. Я не из тех девиц, что готовы то и дело рисковать. Такая уж я и должна такой оставаться. А он уже вывел меня из равновесия, заставил чувствовать головокружение и восторг, хотя я знаю его всего-то неделю. С одной стороны, мне все это нравится, с другой – я в ужасе.

Я понимаю, что Джейк Мэдсен из тех мужчин, которых многие женщины рады были бы присвоить. И я от этого не застрахована. Но я все же не идиотка.

– Скажи, Джейк, – говорю я, кусая губу, – ты часто ходишь на свидания?

– Нет. – Он умолкает, размышляя, и добавляет: – Эви, у меня было достаточно много женщин, но мало с кем я ходил на свидания. – Он смотрит на меня, оценивая мою реакцию на его слова, и снова сосредоточивается на дороге. – Гордиться здесь нечем, но это правда. Тебя это беспокоит? – Он сам кажется обеспокоенным.

Я не очень-то понимаю, почему Джейк мне об этом сообщает, но у меня есть соображения на этот счет, и они неутешительны.

Пытаясь сохранить максимальное безразличие, я говорю:

– Джейк, я не могу быть твоей постельной подружкой.

Не глядя на меня, он отвечает:

– А мне этого от тебя и не надо, Эви.

У меня внутри все опускается. Вот ведь елки-палки! Какая я идиотка!

– О, я просто подумала… Ну, в общем, я… Потому что… – Я заикаюсь. О боже, чтоб я сдохла!

– Эви, – тихо говорит он, наконец взглянув на меня, – я имею в виду, что, оказавшись со мной в постели, ты станешь моей. Так понятнее?

Ой!

Я округляю глаза, смотрю прямо перед собой и не знаю, что сказать. Его слова, вообще-то невероятно дерзкие, выстреливают электрическим разрядом прямо у меня между ног. Я сжимаю бедра, стыдясь своей реакции.

– Эви, посмотри на меня. Ты ведь тоже это чувствуешь?

Джейк прав, ведь я точно знаю, что он имеет в виду. Искры между нами заметны практически невооруженным глазом. Я никогда не ощущала такого физического тепла и влечения к другому человеку.

Правда, никогда.

Я киваю.

– Да, – шепчу я, чувствуя, будто только что согласилась на что-то, хотя не вполне представляю, на что именно.

Он улыбается мне и въезжает на парковку перед рестораном «Штурманская рубка».

Выключив двигатель, он поворачивается ко мне. Его красивое лицо серьезно.

– Скажи, Эви, ты встречалась со многими мужчинами? – Кажется, он затаил дыхание.

Я застигнута врасплох, мои щеки пылают. Я смотрю перед собой и отвечаю как можно более легкомысленным тоном:

– Мужчин полно, Джейк, но едва ли могу сказать, что встречалась со многими.

Его ноздри раздуваются, в глазах на секунду вспыхивает гнев, но он тут же подавляет его и молча смотрит на меня.

– Будешь трахаться со мной, – наконец тихо говорит он.

– То есть много партнеров – это нормально для тебя, но не для меня? – спрашиваю я.

– Да, потому что ты лучше меня, – говорит он обыденным тоном, как будто это самая очевидная вещь на свете.

– Джейк, – начинаю я. Но не уверена, что именно хочу сказать. Он, вероятно, думает, что видит меня насквозь, ведь неопытность так и исходит от меня. Но чего он не знает, так это того, что никому никогда не было достаточно меня одной. Никто из тех, кто был нужен мне, не пытался удержать меня.

– Я просто хочу, чтобы ты сказала честно. Хочу знать, сколько мужчин было в твоей жизни.

Его челюсти крепко сжаты. Ну какого черта? Какое ему до этого дело? Но ведь я его спросила о том же, и он ответил честно.

Я вздыхаю.

– Пару раз я встречалась с парнями, в основном по наводке моей подруги Николь. Ни с кем ничего серьезного и не более трех раз. В последний раз у меня было свидание с парнем год назад. Один раз мы сходили поужинать. Он спросил, поеду ли я с ним еще раз, но я отказалась. Это достаточно конкретно? – Я смущена и раздражена из-за того, что он заставил меня об этом рассказать, потому что, сообщая это, я сама начинаю понимать, как убога моя светская жизнь.

Он берет мою руку в свою.

– А в старших классах школы? – спрашивает он.

– В старших классах? – Я слегка качаю головой и издаю глухой смешок. – Нет, в школе у меня не было парней.

Он пристально смотрит на меня, его лицо выражает одновременно ярость и нежность. Он наклоняется, взяв меня пальцем за подбородок, поворачивает мою голову к себе и нежно целует в губы.

– Пора тебя покормить. И поговорить о более простых вещах. Хочу видеть, как ты улыбаешься, и слышать, как ты смеешься. Хочу знать, кто такая Николь, какой твой любимый фильм, почему ты любишь бегать по утрам, какую музыку слушаешь на своем айподе. Подожди секунду.

Он подходит к машине с моей стороны, открывает дверцу и помогает мне выйти. Потом берет меня за руку, и мы направляемся в ресторан.

* * *

Ресторан красивый, с прекрасным видом на реку, еда вкусная, ужиная, мы смеемся и болтаем. Я рассказываю ему о Николь, Майке и Кейли. Объясняю, как важен для меня бег: я росла, чувствуя собственное бессилие, а бег помогает мне ощутить себя сильной и благополучной, и я наслаждаюсь этим чувством. Джейк кивает, как будто все понимает.

Кажется, его интересует все, что я говорю, он кивает и улыбается, и это побуждает меня продолжать. С ним мне спокойно и интересно.

– Ты отлично преуспела в жизни, Эви, – говорит Джейк.

Я слегка хмурюсь. О чем это он?

– Я работаю горничной в отеле, Джейк, – говорю я так, словно он этого еще не знает.

– Никогда не стыдись честной работы, которую делаешь, чтобы платить за квартиру. Это чертовски редко, когда человек, выросший в такой среде, как ты, не повторяет цикл… наркотики, ранняя беременность, домашнее насилие. Гордись собой. Ты заслуживаешь всего уважения в мире. Ты просто потрясающая, – говорит он, глядя на меня прекрасным теплым взглядом своих карих глаз.

Никто никогда не говорил, что мне есть чем гордиться. Никто и никогда. Поэтому его слова сильно действуют на меня, и мои глаза увлажняются. Я смущенно смотрю вниз и делаю глоток вина.

– Спасибо, – шепчу я.

С минуту мы молчим, и хотя я не очень хочу вдаваться в подробности о моем с Лео прошлом, любопытство пересиливает. До этого при встречах с Джейком я еще была потрясена смертью Лео, но на этот раз говорю:

– Можно спросить тебя о Лео?

Он смотрит на меня и кивает.

– Конечно. – Но в его голосе слышится внезапная настороженность.

– Он был счастлив? Он прожил хорошую жизнь?

Джейк отвечает не сразу.

– Даже не знаю, что сказать. Я ведь не очень хорошо знал его. В смысле помимо спорта, вечеринок и всякого такого.

Я киваю. Осознаю, что покусываю щеку, – дурацкая привычка, которую, как мне казалось, я оставила в приемной семье. Прекращаю и вздыхаю.

– Перед отъездом он пообещал, что будет поддерживать связь, но так и не объявился. Не знаешь почему?

Он смотрит с грустью, будто ему жаль меня; именно поэтому мне не хочется говорить об этом, но я просто должна знать.

– Извини. Я не знаю. Я вправду ничего не знаю о его личной жизни. И он впервые заговорил со мной о тебе в больнице и сказал только то, что ты уже знаешь.

Я киваю и делаю еще один глоток вина. Похоже, упоминание имени Лео окрасило наше свидание тоской, которой до этого не чувствовалось. Так что я беру себя в руки, улыбаюсь Джейку и говорю:

– Это, может быть, звучит странно, но… ну, в общем, я рада, что он послал именно тебя. У нас получился прекрасный вечер.

Секунду он молчит со странным выражением на лице, затем тепло улыбается и говорит:

– Я тоже рад, что он послал именно меня. Я думал, что делаю ему одолжение, но похоже, это он сделал мне одолжение.

Официант убирает тарелки, Джейк тянется через стол, берет мои руки в свои и спрашивает:

– Сходим куда-нибудь вместе еще раз?

Я киваю, смущенно глядя в пол.

Официант возвращает Джейку кредитную карту, тот быстро подписывает чек и поднимается:

– Готова?

Я улыбаюсь и тоже встаю. Джейк помогает мне надеть жакет, снова берет меня за руку, и мы выходим из ресторана.

Мы едем к моему дому, весело болтая о городе и некоторых наших любимых местах. Джейк рассказывает мне о том, как рос рядом с пляжем, и, когда я говорю ему, что хотела бы когда-нибудь увидеть океан, хватает меня за руку и заявляет, что желал бы быть первым, кто свозит меня туда.

Я не отвечаю, думая, что нам еще рановато планировать путешествия вдвоем.

Последние пару миль мы едем в дружеском молчании, под тихие звуки радио.

Мы паркуемся за полквартала от моего подъезда, потому что впереди все места заняты, Джейк выключает двигатель, но не выходит. Он смотрит на меня, а я улыбаюсь.

Я чувствую, что мы сейчас далеко от всего мира, в его теплой машине только мы вдвоем.

– Ты такая красивая, когда улыбаешься, – говорит Джейк.

Внезапно он наклоняется, обхватывает ладонью мой подбородок и нежно касается губами моих губ.

Он придвигает лоб к моему и смотрит мне в глаза. Я не могу прочесть выражение его лица, но, когда мы смотрим друг на друга так близко, на расстоянии всего нескольких сантиметров, мое сердце начинает биться быстрее. Не пойму, то ли я опасаюсь его, то ли его близость разгоняет мою кровь. Сама не знаю, что я чувствую в этот момент, даже не понимаю, чего мне хочется больше: придвинуться ближе или отпрянуть. Все так быстро и так интенсивно. Я слегка качаю головой и в конце концов отстраняюсь.

– В чем дело? – спрашивает он тихо и нежно.

Я выдыхаю.

– Ничего, просто для меня это все так ново. – Но я улыбаюсь ему, и Джейк улыбается в ответ.

Он доводит меня до двери квартиры, и, хотя он начал вечер со страстного поцелуя, теперь он заканчивает его поцелуем почти целомудренным, скользнув мягкими губами по моим и улыбаясь своей обворожительной улыбкой. Я стою в дверях несколько разочарованная, мне хочется большего. Но вместо того, чтобы броситься ему на шею – чего бы я никогда в жизни не сделала, – я улыбаюсь и смотрю ему вслед.

Глава 10

На следующее утро я просыпаюсь рано и выхожу на пробежку. Быстро пробегаю три мили по парку. Утро свежее и холодное, небо разноцветное – смесь желтого, оранжевого и нежно-голубого. Я возвращаюсь домой и, открывая дверь подъезда, замечаю, что замок починили.

Наконец-то! Но я тут же хмурюсь и смотрю с подозрением. Это что, совпадение, что Джейк пару дней назад разозлился из-за этого, а сегодня все волшебным образом исправлено?

Не переставая удивляться, я захожу домой и быстро принимаю душ, подпевая маленькому радиоприемнику, который всегда ставлю на раковину. Вытираюсь и натягиваю форму отеля «Хилтон». У меня сегодня утренняя смена, а потом работа на кейтеринге. Предвидится банкет в одном из самых шикарных отелей в центре города, такая работа всегда хорошо оплачивается, и я никогда от нее не отказываюсь, если предлагают.

Я быстро сушу волосы и собираю их в низкий свободный пучок на затылке. Теперь легкий макияж, и я готова к выходу. Взяв телефон с кухонной стойки, я вижу сообщение от Джейка. И улыбаюсь, прежде чем прочитать его.

Джейк: Вчера был отличный вечер. Что делаешь сегодня?

Я усмехаюсь и быстро набираю текст.

Я: Мне тоже понравилось ☺ Работаю на обеих работах. Допоздна.

Взяв куртку, я выхожу. Проходя через подъездную дверь, вспоминаю о починенном замке и быстро добавляю сообщение

Я: Кстати, знаешь, у меня в подъезде починили замок.

Я сажусь в автобус, и через минуту телефон звякает.

Джейк: Наверное, это потому, что я звонил твоему арендодателю и угрожал судебным иском, если он не отремонтирует дверь. Рад, что он отреагировал. Безопасность превыше всего.

Я перечитываю его сообщение, и на сердце становится тепло. Черт возьми. Он мне нравится. Очень. Хорошо ли это? Я сижу, покусывая щеку и обдумывая эту совершенно неожиданную ситуацию. Джейк явно не моего круга. Все это не имеет смысла и весьма рискованно. Я боюсь на что-либо надеяться. Но он, кажется, действительно влюбился в меня, он говорит, что, так же как и я, чувствует между нами электрические разряды. Да расслабься, Эви, ты просто сходила на свидание. А теперь сама себе портишь настроение.

Наконец я отвечаю: «Спасибо. Я оценила».

Через пару минут я получаю новую эсэмэску.

Джейк: Для тебя готов на все. У меня встреча. Хорошего дня/вечера на работе. Можно позвонить тебе завтра?

Вздох.

Я: А что, если я скажу «нет»?

Джейк: Я все равно позвоню тебе ☺ Хорошего дня, Эви.

Я снова улыбаюсь и бросаю телефон в сумку. Не собираюсь задумываться об этом. Обязательно хорошенько все это обдумаю. Но не сейчас. Сейчас я почти на работе, а там люди. Сосредоточься, Эви.

Я заканчиваю свою смену в «Хилтоне», запрыгиваю в автобус и еду домой. У меня куча времени, чтобы принять быстрый душ. Голову мыть ни к чему, я ведь весь вечер проторчу на кухне и в конце концов пропахну едой. Лучше лечь и немного вздремнуть. Я ведь вернусь поздно ночью, поэтому нужно поспать хотя бы час.

Надев пижаму, я иду на кухню и готовлю себе ужин. Сооружаю простецкий бутерброд с индейкой, сыром и листьями салата, нарезаю яблоко и ем стоя, не отходя от кухонной стойки.

Затем я устанавливаю будильник на шесть часов, ложусь в кровать и засыпаю, думая о Джейке.

Будильник звонит, и я вскакиваю. А то ведь могу так и проспать всю ночь. Но пора. Я натягиваю форму кейтеринговой компании – черные брюки и белую рубашку на пуговицах, выглаженную и висящую в шкафу наготове. Аккуратно складываю фартук и сую в сумочку. Причесываюсь, снова собираю волосы в пучок, накладываю макияж, минимальное количество, но помаду выбираю потемнее. Это ведь вечернее мероприятие, и, хотя я всего лишь работник, нужно немного приукрасить физиономию.

Банкет начнется не раньше восьми, но моя начальница, Тина, предпочитает, чтобы мы приезжали на час раньше, чтобы успеть все подготовить и загрузить подносы. Я выхожу в шесть пятнадцать, так, чтобы у меня было достаточно времени спокойно доехать автобусом до центра города. А домой меня подвезет кто-нибудь из сотрудников.

Я вхожу через заднюю дверь отеля, где проводится мероприятие, и направляюсь в кухню через банкетный зал.

– Эви! – Я слышу, как кто-то выкрикивает мое имя, и тут же усмехаюсь. Голос Лэндона я бы узнала где угодно. Я поднимаю взгляд, и он быстро идет ко мне через банкетный зал, виляя бедрами и размахивая руками. Лэндон – веселый, открытый гей, и я люблю его до смерти. Он подхватывает меня на руки и кружит, крича:

– Бог мой, как я соскучился! Мы слишком долго не виделись, Мордуленция! Телефон не заменяет встречи. Как поживаешь, черт возьми?

Я громко смеюсь, и он ставит меня на пол.

– И вообще, это ты меня забросил, – поддразниваю я.

Мы идем на кухню, и я уже серьезно смотрю на него.

– Как мама?

Он громко вздыхает.

– В последний раз, когда мы виделись, жаловалась, что женщина, которая убиралась у нее дома, пока она была в больнице, не справилась с задачей. Так что уверен, она в порядке.

Лэндон ездил в свой родной город, в Миссури, чтобы помочь матери, когда два месяца назад она оказалась в больнице с рассеянным склерозом. Лэндон у матери единственный ребенок, они очень близки, она полностью его понимает, и ради нее он готов на все. Это прекрасно.

– Рада слышать, Лэн, – говорю я. Смотрю на него и улыбаюсь – он белокурый, симпатичный.

– А что без меня поделывала моя маленькая Мордуленция? – спрашивает он, открывая двойную дверь в огромную кухню отеля.

– Ну, знаешь ли, то-се. Работала, читала, бегала, втрескалась в крутого парня. – Я поворачиваюсь, чтобы отойти, зная, что меня тут же вернут обратно. И меня возвращают.

– Что-о? – вопит он; никто не умеет вопить так, как Лэндон.

Все, кто работает на кухне, оглядываются на нас и закатывают глаза, прежде чем вернуться к своим делам.

Он хватает меня за руку и ведет в угол, к столику с журналом записи. Я быстро записываю свое имя и поворачиваюсь к Лэндону:

– Ну, об этом еще рано говорить. Я совсем недавно… э-э… познакомилась с ним, он друг моего друга, ну, и у нас было только одно классное свидание, и он просто отпадный, это, собственно, и все. Но я что-то такое нутром чую, понимаешь? – Я хмурюсь. – Черт, постой, я не должна ничего говорить вслух, чтобы не сглазить.

Лэндон внимательно слушает меня. Когда я замолкаю, он тоже сначала молчит, прижав палец к губам и вздернув бедро, и задумчиво смотрит на меня. Наконец он говорит:

– Послушай, Мордуленция. Я знаю тебя почти четыре года, и за все это время ни разу не слышал, чтобы ты хотя бы упомянула парня или девушку. Меня бы устроило и то и другое. – Я смеюсь. – В общем, так, – продолжает он. – Это страшно важно. Это огромно. Это гвоздь моего вечера. Я знаю, как тебе трудно во все это бросаться. – Он смотрит на меня с грустью. – И знаю, что у тебя есть на это веские причины. Но чем бы это ни кончилось, клянусь тебе, Эви, я просто рад, что ты готова рискнуть.

Бог мой, обожаю Лэндона.

– Спасибо, Лэн, – слегка смутившись, говорю я.

– И кстати, когда говоришь вслух, не сглазишь, иначе я бы только и делал, что кричал о том, как пончики проваливаются мне прямо в задницу. Черт, я подсел на «Криспи Крем». Никак не могу соскочить.

Я громко смеюсь.

Он улыбается мне своей неподражаемой безбрежной улыбкой и добавляет:

– И знаешь, я кое-что узнал, побывав дома. Очевидно, я – штамп.

Я недоумеваю.

– То есть как это – штамп?

– Ну, ты же знаешь, что такое штамп… Например, начальник, трахающий секретаршу.

– Да знаю я, что такое штамп, а ты-то при чем?

– Притом. Я много времени проводил у мамы, пока она спала, а она читает всякие романтические книжки. Вот и я прочитал несколько штук и понял, что это оно и есть. Красивая девушка и ее лучший дружок-гей – это штамп. Я – штамп.

Я расхохоталась.

– Ну да, думаю, годится. Из-за своей непревзойденной красоты я могу общаться только с мужчинами, которых не тянет ко мне ежечасно. Ты – единственный вариант.

Я подмигиваю и хлопаю его по заднице.

Лэндон тоже смеется и взвизгивает, когда я его шлепаю.

Час спустя на кухне кипит работа. Тина, очень милая женщина лет пятидесяти, с головой в лохматых белокурых кудряшках и заливистым смехом, приветствует всех нас и помогает загружать подносы. Она – владелица кейтеринговой компании и прекрасный начальник: справедлива, всегда готова помочь и вдобавок обладает отменным чувством юмора.

Я сную по банкетному залу, предлагая закуски расфуфыренным гостям. Женщины в длинных шикарных вечерних платьях, мужчины в изысканных смокингах. Это благотворительное мероприятие, направленное на повышение внимания к расстройствам аутистического спектра, поэтому я невольно чувствую симпатию к этим любителям вечеринок. Я улыбаюсь во весь рот, предлагаю вкусные закуски Тины, перемещаясь по залу от гостя к гостю. Три подноса уже опустошены, и я бросаюсь на кухню, чтобы загрузить еще один.

Рядом со мной у длинной стойки из нержавейки стоит Лэндон и тоже наполняет поднос.

– Подруга, видала красавчика в дальнем углу у бара? Обмираю от одного вида. Правда.

Я смеюсь.

– Я так далеко не продвинулась. У меня кончилась еда посреди зала. Но на этот раз начну с той стороны. – Я подмигиваю, и он улыбается.

Я выхожу в зал и направляюсь к бару, чтобы потом доложить Лэндону о впечатлениях. Я останавливаюсь рядом с небольшой группой, улыбаюсь, предлагаю им салфетки, протягиваю поднос. Он уставлен тонкими вафлями, на каждой – горсточка черной икры. По-моему, это ужасно, но публика накидывается на угощение, так что я, как видно, просто ничего не понимаю.

Отойдя от них, я вижу типа, о котором, должно быть, говорил Лэндон. Он стоит ко мне спиной, но и в таком ракурсе я вижу, что он хорош собой: широкие плечи, тонкая талия, стройная спина. Да, Лэндону не повезло: на руке красавца висит блондинка в красном платье. Я подхожу ближе и, когда пара поворачивается ко мне, с шумом втягиваю воздух.

Это Джейк. О нет!

Черт! Блин! Блин! Блин!

Мое сердце резко обрывается, и я мгновение стою неподвижно, соображая, как бы мне удрать. Слишком поздно. Джейк замечает меня, в его глазах мелькает удивление, а потом они наполняются необыкновенным теплом, как будто я – старый друг, которого он не видел десять лет.

Господи! Ну что я за дура. Я на секунду закрываю глаза и пытаюсь прийти в себя, выстрелив в него улыбкой, которая, надеюсь, выглядит именно такой фальшивой, какой и является на самом деле. Разочарование и боль заполняют мое сердце.

– Эви, – говорит он, отрываясь от красного платья, и подходит ко мне с озабоченным видом. – Я не знал, что ты будешь здесь. – Он не сводит с меня широко раскрытых глаз.

Боже, он великолепен.

А еще он фальшивый, лживый мудак.

Прежде чем я успеваю пикнуть, красное платье приближается к нему:

– Джейки, ты ее знаешь? – Раздраженная интонация не ускользает от меня. Да еще «Джейки»! Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Я испускаю внутренний стон.

Я смотрю на красное платье и, как это ни досадно, не могу не признать, что она, хотя и в ярости, тоже ослепительна. Ее платье выглядит дороже, чем весь мой гардероб, включая обувь и верхнюю одежду. Я перевожу взгляд на Джейка и тупо шепчу: «Привет». Боже, ну что я за дура!

Джейк стискивает челюсти, и, хотя он обращается к красному платью, его глаза по-прежнему прикованы ко мне:

– Да, я знаю ее. Это Эви Круз. – Потом, будто спохватившись, кивает на красное платье: – А это – Гвен Паркер.

Я снова смотрю на Гвен и шепчу: «Привет». Шепчу так же тупо.

Гвен скрещивает руки на пышной, явно силиконовой груди и говорит:

– Я не просила нас знакомить, Джейки. Я просто удивилась, что ты ее знаешь. – Она снова виснет на руке Джейка и бросает на меня злобный взгляд.

Джейк глубоко вздыхает, снова стискивает челюсти, вид у него довольно несчастный. Еще бы: приятно ли, когда тебя разоблачают как лживого мудака, каковым ты и являешься на самом деле.

Меня начинает трясти, сейчас мне нужно бы оказаться как можно дальше от Джейка и Гвен. Желательно где-нибудь в районе мексиканской границы.

– Ладно, – говорю я. – Что ж, желаю приятного вечера. – Я пытаюсь отвернуться от них, но руки у меня дрожат, из-за этого поднос качается вперед, и одна тарталетка соскальзывает, прежде чем я успеваю подхватить ее. Вафля, на которой лежит особенно внушительный шарик черной икры, шумно плюхается на красивую серебристую босоножку Гвен.

В первый миг никто не издает ни звука, а я застываю в ужасе. Потом Гвен кричит:

– Боже мой! Да знаете, сколько стоят эти туфли? Нет, конечно нет! Это туфли за четырнадцать сотен долларов!

И, право слово, я действительно цепенею, но только от того, что даже не представляла себе, что существует обувь за четырнадцать сотен долларов, и что глубоко ошибалась, оценив то, что надето на ней, в стоимость моего гардероба. Причем ошибалась не в пользу своего гардероба.

Тут как будто бы ниоткуда возникает Лэндон, бросается к нам, забирает у меня поднос, на секунду наклоняется, приблизив свое лицо к моему, и, широко раскрыв глаза и едва двигая губами, спрашивает:

– Ты в порядке, Мордуленция?

Я слегка киваю ему, а затем наклоняюсь к Гвен: ругаясь себе под нос, она салфеткой пытается стереть с обуви икру.

– Простите, – говорю я. – Пожалуйста, позвольте, я вам помогу. Пойдемте в дамскую комнату, я протру чистящей салфеткой. Уверяю вас, пятно тут же сойдет.

Она кидает на меня злобный взгляд, но выпрямляется и шипит: «Хорошо».

Джейк наблюдает за этим, крепко сжимая челюсти, и, если сцена продлится еще какое-то время, ему понадобится капа, потому что повреждение челюстного сустава – не шутка.

Снова появляется Лэндон и предлагает Джейку бокал шампанского на подносе, а я веду Гвен к женскому туалету. Там я усаживаю ее в плетеное кресло, она снимает туфлю и хмуро протягивает ее мне. Я открываю пакетик салфеток «Баунс» из бесплатной корзины на стойке и полностью вытираю верхнюю часть обуви. И предлагаю Гвен детскую салфетку из той же корзины, чтобы она протерла себе ногу.

Закончив, я возвращаю ей туфлю:

– Вот видите, как новенькая. Мне правда очень, очень жаль. Надеюсь, я не испортила вам вечер? – Конечно, я говорю это из вежливости. На самом-то деле я надеюсь, что основательно испортила ей вечер и наши с ней чувства взаимны.

Игнорируя мои слова, она надевает туфлю и направляется к раковине, чтобы вымыть руки. Я тоже мою руки под соседним краном.

– Знаете ли, – наконец цедит она, – Джейку нравятся добрые дела. Я понимаю, почему он дружит с кем-то вроде вас.