Текст книги "Властелин ее сердца"

– Отвали, сэр Джеймс. Девушка заложница, и парень тоже.

«Сэр? Слава богу! Наконец-то рыцарь!» Возможно, Розалин найдет кого-нибудь, кто вступится за них. Хотя то, как Бойд подчеркнуто произнес слово «сэр», заставило ее призадуматься.

– Это звучит еще интереснее, – сказал сэр Джеймс. – Кто они?

– Сестра Клиффорда и его наследник.

Выражение лица сэра Джеймса изменилось так стремительно, словно грозовая туча нависла над всеми ними. Розалин отступила на шаг, чувствуя горячее дуновение угрозы, направленной на них.

– Леди Розалин, юный Роджер, – с насмешливой формальностью представил пленников Бойд. – А это сэр Джеймс Дуглас. Возможно, вы слышали о нем? Он законный владелец земель, которые Клиффорд пытается оккупировать уже пятнадцать лет.

Розалин охнула. Кровь застыла у нее в жилах, а сердце ушло в пятки. Страх сковал ее тело. Инстинктивно она схватила Роджера за руку и притянула к себе и Бойду, к которому так же инстинктивно придвинулась ближе. Только несколько мгновений назад он казался ей их самым страшным кошмаром, но теперь все изменилось. Их самый страшный кошмар стоял перед ними. Черный Дуглас. Злейший враг ее брата, человек, который ненавидел его больше всех на свете.

Одним взглядом Робби заставил Дугласа отступить. Он испытал странное чувство, когда она бессознательно придвинулась к нему за защитой, и вынужден был бороться с неожиданным – и нежелательным – стремлением обнять ее за плечи. Однако, когда Сетон бросил на него удивленный взгляд, Робби задался вопросом: справился ли он со своим желанием так хорошо, как ему казалось.

То ли шок постепенно прошел, то ли предупреждающий взгляд Бойда подействовал, Дуглас этого не знал, но выражение его лица изменилось. Коварная улыбка заиграла на губах:

– Бог мой, но это же чудесно! Вот так удача! Наконец у нас появился способ поставить этого английского ублюдка на колени. С его сестрой и наследником в наших руках мы заставим его, если захотим, танцевать джигу на парапете замка Бервик.

Робби испытывал то же чувство, но почему-то в устах Дугласа это прозвучало иначе. Может быть, из-за того впечатления, которые произвели его слова на девушку и мальчишку. Они оба заметно побледнели и придвинулись еще ближе к нему. Странное чувство в его груди усилилось.

Он обернулся к Сетону и взглядом дал понять, что от него хочет.

– Идемте, миледи, – сказал Сетон, уводя Розалин. – Вы, должно быть, проголодались. Давайте поищем вам и юному Роджеру какой-нибудь еды.

Взгляд благодарности, который она бросила на его напарника, заставил Робби почти пожалеть, что он не отдал приказа вслух. Он нахмурился из-за своей странной реакции. Галантный рыцарь – это роль Сетона, а не его. Но эта девушка, казалось, провоцировала его на странные действия. Когда он вернулся из разведки, то почувствовал, что готов вылезти из собственной шкуры всякий раз, когда видел, что она дрожит от холода.

– Сетон, – позвал Бойд напарника. Дракон обернулся с вопрошающим видом. – Прикажи Малкольму разжечь огонь.

Сетон ничего не ответил, но Робби прочел размышление в его взгляде и быстро положил этому конец, мрачно посмотрев на него. Черт, это не было необычной просьбой. Ночь была холодная и туманная. Даже если огонь выдаст их присутствие, англичане не станут преследовать их по холмам и лесам ночью, и даже днем, если на то пошло. Они должны были соблюдать особую осторожность рядом с селениями и замками, в которых располагались английские гарнизоны.

– Как скажешь, капитан.

Бойд не упустил сарказма в тоне Сетона. Его напарник все еще чувствовал себя уязвленным из-за того, что Брюс назначил Робби старшим. Но это было его задание, и поэтому – как Бойд объяснял своему напарнику много раз за последние несколько часов – он не обязан прислушиваться к мнению Сетона по поводу того, что им делать.

Робби не был в настроении выслушивать рассуждения Сетона о кодексе чести, о том, что они обязаны отпустить ее и мальчишку, о том, что это будет справедливо после того, что она сделала для них.

Единственной справедливой вещью было выиграть эту проклятую войну. Главном, о чем должен был думать Робби, его единственной целью было сделать все, чтобы Клиффорд подписал перемирие и выдал им деньги. Если девушка и мальчишка помогут ему в этом, остальное не будет иметь значения. Честью эту проклятую войну не выиграть. Но сколько бы Бойд ни твердил себе это, он продолжал слышать ее голос: «Вы – мой должник». И это было правдой, черт возьми!

Честь – или то, что от нее осталось, – боролась в нем с долгом. Он был ее должник, но он не мог просто так отдать средства, которые могли заставить Клиффорда повиноваться.

Бойд следил за тем, как она поспешно уходит с Сетоном, стараясь не думать, о чем они говорят или почему она неожиданно повернулась и одарила Сетона неуверенной улыбкой.

Проклятье! Он сжал кулаки. Ну почему она так выглядит? Если он когда-либо видел женщину красивее ее, он не мог этого припомнить. Леди Розалин Клиффорд была потрясающе хороша. По справедливости, сестра Клиффорда должна была иметь раздвоенный язык, рога и все остальные атрибуты дьявола, бородавки и родинки, как тролль или ведьма.

На самом деле, у нее была родинка. Очень маленькая, похожая на веснушку. И ее расположение в уголке чувственной изящной верхней губки заставляло его думать не о ведьмах и троллях, а совершенно о другом. Он почувствовал нежелательный жар и тяжесть в паху. Не меньше остальных мужчин Бойд любил, когда женщины брали его член в рот, но никогда мысль об этом не доводила его до возбуждения.

Сестра Клиффорда. Он до сих пор не мог в это поверить. Он не мог сопоставить милую девчушку, которая спасла его, с английской красавицей, которая наверняка была избалована и изнежена. Он был уверен: стоит ей только избавиться от страха и осознать, что он говорил правду, заверяя, что им не причинят вреда, она начнет выдвигать требования и отдавать приказы. И выражение ее лица изменится. Сейчас она выглядит так, будто он вырвал страницы из ее любимой книги волшебных сказок и сжег их у нее на глазах. Но она скоро станет высокомерной и презрительной. Она уже не будет смотреть на него с разочарованием, а станет воротить от него свой прелестный носик с холодной ненавистью.

Она не могла быть такой милой и нежной, какой выглядела, имея подобного братца.

Робби нахмурился, когда Сетон сдернул с себя плед и накрыл им невысокий камень, чтобы она могла сесть. Ох уж этот Дракон и его проклятая рыцарская чувствительность! Даже после семи лет войны без правил он все еще воображал, что он – этот чертов Ланселот. Его прозвали Драконом в насмешку из-за того, что в первые дни их обучения он упрямо носил этот герб на своих доспехах, прежде чем вынужден был признать, насколько нелепо носить кольчугу и накидку в набегах, которые им предстояли.

– Что, черт возьми, с тобой происходит?

Робби понадобилась минута, чтобы понять, что Дуглас обращается к нему. Черт, сколько же он стоял, уставившись на нее? Слишком долго, если судить по прищуренным глазам Дугласа.

– Я полагал, ты будешь в большем восторге, – добавил Дуглас. – Теперь мы держим Клиффорда за яйца.

– Я рад, – заверил его Бойд, усилием воли стирая с лица мрачное выражение. – Ты получил деньги со славного епископа?

Дуглас ездил в замок Бэйли, чтобы встретиться с епископом Кембрии.

Но Дугласа нельзя было так просто сбить с толку.

– Кажется, ты защищаешь эту девчонку? Должен признать, она – красавица, но я никогда не думал, что тебя так легко провести. Бога ради, эта английская сучка – сестра Клиффорда!

Должно быть, Робби устал больше, чем ему казалось, потому что испытал те же рыцарские чувства, что и Сетон, а также внезапное желание врезать кулаком по зубам своему другу Дугласу. И за что? За то, что он назвал ее сучкой? Робби и сам много раз до этого выражался так об их врагах: английская собака, английская сучка. Эти слова были такими же обычными, как замечание, что, похоже, пойдет дождь или небо сегодня хмурое.

Но это не объясняло, почему он внезапно сжал челюсти.

– Мне не нужно напоминать, кто она такая. – Проклятье, он только об этом и думал. – Но девчонка под моей защитой. И так будет до тех пор, пока мы не отпустим ее.

– Какого дьявола ты хочешь ее отпустить? Король Эдуард все еще держит в плену жену Брюса, его дочь и сестру. Почему бы нам не поступить так же с семьей нашего повелителя Шотландии?

Робби интересовало мнение Дугласа не более, чем мнение Сетона. И он не собирался ничего объяснять.

Он взглянул на Сетона и на леди, о которой они говорили с Дугласом, и услышал ее тихий смех. Каждый мускул в его теле напрягся. Мальчишка, Роджер, тоже смеялся. Оба они протянули ноги к огню и выглядели уютно устроившимися.

– Черт, если ты хочешь эту девчонку, почем бы не оставить ее для себя? Подумай, в какую ярость придет Клиффорд, когда узнает, что его драгоценная сестрица делит кровать с Робби Бойдом.

Воображение оказалось более богатым, чем Робби этого хотел. Ему представились вспотевшие обнаженные тела, раскинувшихся на смятых простынях. Он стиснул челюсти – на шее у него забилась жилка.

– Я не хочу ее, и уж точно мне не нужна жена.

Дуглас хитро улыбнулся:

– Я не думал о ней, как о твоей жене. Ты не можешь жениться на англичанке. – Он театрально содрогнулся. – Сделай ее своей любовницей.

– Проклятие, я же сказал, что не хочу ее!

– О да, я вижу, – засмеялся Дуглас, ублюдок. – Поэтому-то ты и сморишь на Сетона так, словно хочешь убить его. – Дуглас приподнял бровь. – О, посмотри, кто явился! Ему не пришлось долго ее искать. Я говорил тебе, что он питает слабость к блондинкам.

Робби посмотрел в их сторону как раз вовремя. Рэндольф, племянник Брюса и почти такая же для него боль в заднице, как и Сетон, склонился над ее рукой как галантный придворный, а не безжалостный воин, каким он был – какими были они все.

– Моя жена говорит, что женщины находят его привлекательным. Лично я этого не признаю, – сказал Дуглас с отвращением.

Очевидно, Джоанна Дуглас держит своего ревнивого мужа в напряжении, дразня его возможным соперником. Робби начала нравиться молодая жена друга. Она, оказывается, не такая простушка, какой выглядит.

– Может быть, в конце концов в постель ее уложит кто-нибудь кроме тебя, – не унимался Дуглас.

Робби почувствовал, что сейчас взорвется:

– Никто не уложит ее в постель, черт побери! Она не будет находиться здесь долго…

Глава 6

Розалин потребовалось некоторое время, чтобы разобраться во всем. Когда ей все стало понятно, она вынуждена была ждать, пока сэр Томас Рэндольф вступит в разговор с Роджером, чтобы ее не услышали.

Она встречала сэра Томаса, племянника Роберта Брюса, много раз при дворе, когда он временно перешел к англичанам несколько лет назад. Этот галантный, красивый рыцарь совсем не изменился. Он по-прежнему был очаровательным негодяем. Его дружеское участие немного ослабило напряжение, возникшее после встречи с Черным Дугласом. Но Розалин хотела поговорить наедине не с ним.

– Вы тоже там были, – тихо сказала она светловолосому воину, который раньше вступился за них.

Розалин не узнала его сразу, потому что он очень изменился. Высокий, стройный, по-мальчишески красивый юноша с выжженными солнцем волосами оброс мускулами так, что стал почти неузнаваем. Он больше не был юношей, но полностью сложившимся мужчиной. Производящим впечатление, могла бы она добавить. С его голубыми глазами, светлыми волосами и приятной внешностью он мог бы стать мечтой каждой девушки, грезящей о рыцаре в сверкающих доспехах.

Правда этот был разбойником.

Он выглядел удивленным, но кивнул:

– Да, я был там.

Он подал ей еще одну овсяную лепешку, только что снятую с железной тарелки, висевшей над костром. Розалин умирала от голода и готова была съесть что угодно, но эта простая пища, надо признать, была необыкновенно вкусной. Она подозревала, что овсяная мука была перемешана с жиром, снятым с ломтиков свинины, которую ей тоже предложили.

– Я помню вас. – На самом деле, если бы Розалин не увидела первым Бойда, она, возможно, наблюдала бы за ним. – Я видела, как вы с Бойдом все время разговаривали. Вы уже тогда были друзьями. – Его губы дрогнули, словно он не хотел с этим согласиться. – Там был еще один человек. У него были рыжие волосы.

– Томас Кейт, – сказал он. – Друг детства Бойда.

– А что сталось с ним?

Он с горечью посмотрел на нее:

– Он умер через два дня после того, как мы сбежали.

Сердце Розалин сжалось. Она была потрясена его словами больше, чем могла предположить. Узнав, что ее попытки спасти рыжеволосого оказались недостаточными, она посчитала свой поступок менее значимым.

– Мне жаль.

Он кивнул:

– Томас был хорошим человеком.

Розалин в этом не сомневалась.

– Могу я узнать ваше имя?

– Сэр Александер – Алекс – Сетон, миледи.

Он был рыцарем? Очевидно, на ее лице отразилось удивление. Один уголок его рта приподнялся в кривой улыбке, и в этом отразилась печаль.

– Я знаю, что это кажется странным, но мы не все здесь разбойники.

В его голосе прозвучала такая горечь, что Розалин решила больше ни о чем его не спрашивать. По крайней мере пока. Но ей стало ясно: если она захочет найти друга среди мятежников, этот человек будет самым подходящим.

Внезапно она осознала, что он сказал. Ее глаза расширились.

– Сетон? Вы не родственник сэра Кристофера?

Он смотрел на костер, поправляя его палкой.

– Он был моим братом. – Алекс сказал это сухо, но Розалин уловила глубокое чувство, прятавшееся за этими простыми словами.

Розалин растерялась. Как и Уоллес, сэр Кристофер Сетон был одним из величайших шотландских героев в начале войны. Упустить брата сэра Кристофера было бы таким же ударом для Клиффорда, как упустить Робби Бойда.

– Мой брат этого не знал?

Сэр Алекс покачал головой:

– Обстоятельства… У меня были причины, чтобы мое имя не было широко известно в то время. А в хаосе и неразберихе нашей сдачи никто не догадался о связи. Мне повезло. Другим нет.

Болезненные ощущения в желудке Розалин росли по мере осознания своей вины. Теперь в ее списке предательств брата и своей страны был не только Робби Бойд, но и брат сэра Кристофера Сетона – Александер.

Он, должно быть, догадался, о чем она думает:

– Спасибо за то, что вы сделали для нас, миледи. Я обязан вам жизнью. Мы все вам обязаны.

Его благодарность была выражена так любезно, что Розалин не могла не принять ее. Она наклонила голову:

– Не стоит благодарности. – Ее взгляд скользнул по Бойду, который все еще был занят разговором с Черным Дугласом, и инстинктивно вздрогнула. – Я бы хотела, чтобы все чувствовали то же, что и вы.

Розалин повернулась к Алексу и успела заметить, как губы его сжались.

– Я пытался, миледи. Если бы я был здесь старшим, ни вас, ни мальчика не взяли бы в заложники. – Он помолчал, но в его словах проскользнула тень досады. – Но я не старший здесь.

– Спасибо вам за то, что вы пытались. А можно ли еще что-то…

Розалин остановилась, замерев, когда на нее упала огромная тень. Господи, как он мог очутиться здесь так быстро?

Ей не нужно было смотреть, чтобы узнать подошедшего. Мурашки, пробежавшие по телу, и ускоренный пульс сказали ей, кто это. Она противилась желанию поднять глаза и убедиться, что это он, решив, что отсутствие интереса с ее стороны заденет его.

Если судить по резкости его голоса, ей это удалось.

– Пора спать, миледи.

В его тоне не было никакого намека, но сердце Розалин тем не менее сделало кувырок. Она подавила судорожный вздох, но не смогла заставить себя не побледнеть. Она посмотрела на него и по блеску его глаз поняла, что он угадал ее мысли и получал дьявольское удовольствие от того, что привел ее в замешательство.

Почему был так зол на нее? Мрачный взгляд, который Бойд бросил на сэра Алекса, заставил ее заподозрить, что это касалось именно его.

– Я не устала. – Было, наверное, немногим более семи часов. – И мои туфли еще не высохли.

– Если вы хотите, чтобы вас вернули вашему брату утром, пойдете спать сейчас.

Ее возглас «Что?» утонул в полудюжине более громких восклицаний, исходящих от стоявших поблизости мужчин. Розалин не знала, кто был более ошеломлен: она, сэр Алекс или Черный Дуглас.

– Вы отпускаете нас? – недоверчиво спросила она.

– Не «нас», а только вас.

Черный Дуглас взорвался:

– Ты не можешь отпустить ее! Клиффорд отдаст свою левую руку за эту крошку!

После слов Бойда Розалин немедленно посмотрела на своего племянника. Хотя Роджер старался доблестно не показывать своего страха среди вражеских воинов, она увидела, как он побледнел. Ее сердце потянулось к нему. Несмотря на рост и доспехи, он был все еще мальчиком. Как бы перепугана она ни была, она не оставит его.

– Нет! – Розалин даже не почувствовала, насколько громко сказала это, пока все мужчины не повернулись к ней. На нее были устремлены столько взглядов, что ее щеки порозовели. – Я не уйду, – добавила она более спокойным тоном. – Только вместе с Роджером.

Робби с трудом сдерживал свой гнев. Слишком многое происходило вокруг леди Розалин Клиффорд. Девчонка была не лучше Сетона. Хотя он услышал только последние несколько слов, было нетрудно догадаться, о чем они говорили. Возможно, на него произвело бы впечатление, что она так быстро нашла сочувствующего ей человека, не будь он так взбешен этим. Последнее, что им с Сетоном было нужно, так это еще больший раздор между ними. Это было еще одной причиной отослать девчонку.

Он должен был догадаться, после того как она намертво вцепилась в мальчишку в Норхэме, что с этим возникнут трудности. Ее желание защитить парня было весьма похвальным. Но, Господи, имела ли она представление о том, на какую уступку он идет, отпуская ее и не требуя ничего взамен? Дуглас будет не единственным, кто впадет в ярость, – у короля тоже возникнут вопросы. Вопросы, на которые Робби будет очень трудно ответить, не признавшись в том, что она сделала для него. Он подозревал, что она не хотела, чтобы об этом знали.

Но девушка права. Он – ее должник. А Робби Бойд всегда оплачивал свои долги. Это было единственным, на что все англичане могли рассчитывать.

У него же останется парнишка. Клиффорд дорого за него заплатит.

Налетчик подавил желание сказать Розалин, что его решение не обсуждается, и вместо этого обратился к Сетону:

– Отведи парня в пещеру и приготовь все для ночевки. Я хочу, чтобы при входе дежурили два человека, сменяясь каждые четыре часа.

Робби перехватил испуганные взгляды, которыми обменялись девушка и мальчишка, и страх был ему понятен.

– Но…

Он не дал ей закончить.

– Твоя тетя скоро присоединится к тебе, – сказал он мальчишке, успокоив обоих. – Нам с леди Розалин нужно кое-что обсудить. – Он посмотрел на Дугласа и Рэндольфа. – Наедине.

Роджер посмотрел на тетю – она кивнула:

– Иди. Со мной все будет в порядке. Капитан дал слово, что с нами ничего не случится.

По тому, как ее взгляд скользнул по Дугласу, Робби заподозрил, что она сказала это настолько же для сведения его друга, как и для него самого.

С явной неохотой Роджер повиновался, бросая тревожные взгляды через плечо, пока не скрылся в туманной мгле. Рэндольф и Дуглас последовали за ним почти с такой же неохотой.

– Мы поговорим с тобой позже Налетчик, – сказал Дуглас, и в его голосе прозвучала угроза расплаты.

В мире нашлось бы, вероятно, немного людей, которых не испугала бы угроза Черного Дугласа, и Робби был одним из них. Он бесстрастно встретил взгляд своего друга. Дугласу может это не нравиться, но это не остановит его в намерении отпустить девушку.

Но этот обмен взглядами произвел, однако, совершенно другой эффект на леди Розалин. Страх, который она с таким усилием сдерживала, захватил ее в полной мере. Она смотрела вслед уходящему Дугласу так, словно он был змеей, свернувшейся в кольца и готовой напасть. Как только он ушел, она повернулась к Робби:

– Что он хочет сделать с нами?

Он сел напротив нее на пенек, освобожденный Сетоном:

– Ничего. Вы под моей защитой. Вам нечего бояться Дугласа.

Розалин издала резкий звук – нечто среднее между кашлем и смехом:

– А он это знает?

Робби чуть не улыбнулся, но вовремя спохватился:

– Не беспокойтесь насчет Дугласа. Я разберусь с ним.

Она смотрела настороженно, не зная, верить ему или нет.

Бойд подавил желание успокоить ее, чего он никогда не чувствовал себя вынужденным делать с заложниками до сих пор. Правда, до сих пор среди заложников не было женщины. Женщины, которая была настолько красива, что от одного взгляда на нее кровь закипала в жилах.

Что, черт возьми, происходит с ним? Проклятие, она англичанка, сестра Клиффорда, враг!

Он сжал губы:

– Отправляйтесь домой, леди Розалин. Я даю вам то, что вы просили. И предлагаю не отказываться.

– Я просила вас освободить нас обоих. Я не оставлю Роджера одного… – Ей не было необходимости уточнять: с вами. Ее взгляд стал умоляющим. – Пожалуйста, не можете ли вы просто отпустить нас?

Он не мог, даже если бы хотел. Это было слишком важно. Случай дал ему в руки средство заставить Клиффорда подчиниться, и он уж точно не собирался упускать его – во всяком случае, не совсем. Король рассчитывал на него.

– Вы слышали, что сказал Дуглас? Вы должны считать себя счастливицей, потому что я решил отпустить вас. Ваш брат доставляет нам неприятности. Ваш племянник послужит средством остановить его.

– Тогда оставьте меня и дайте уйти ему.

– Нет.

– Почему?

– Мальчишка более ценен. Вы всего лишь сестра Клиффорда, а Роджер – его наследник.

– Для многих мужчин это было бы так, но не для моего брата. Он любит меня. Он сделает все… – Розалин остановилась, возможно, осознав, что ей не стоило говорить это.

– Мальчишка остается.

Она посмотрела на него. Ее большие зеленые глаза сверкали в туманном лунном свете.

– Неужели в вас нет жалости? Он всего лишь мальчик. Ему в прошлом месяце исполнилось только тринадцать.

Бойд заставил себя ожесточиться, глядя на слезы, навернувшиеся ей на глаза. Такой атаки он не встречал на поле боя, и она оказалась более эффективной, чем любой меч. Господи, помилуй!

– Этот «мальчик» вонзил бы кинжал мне в спину или прикончил бы кого-нибудь из моих людей, будь у него такая возможность. Позвольте напомнить, что это не я втянул его в сражение.

Было дьявольски тяжело держать себя холодно и сухо, когда она так смотрела на него. Он смягчился – совсем чуть-чуть. Ее преданность племяннику и попытки защитить его были достойны восхищения.

– Ваши опасения по поводу мальчишки совершено необоснованны. Он не нуждается в вашей защите. Он будет в полной безопасности.

– И вы думаете, я поверю вам? – Их взгляды встретились. – Ваша репутация широко известна, милорд.

В тоне Розалин было столько английского высокомерия, что его настроение резко изменилось.

– Возможно, вам следовало бы подумать об этом раньше.

Ей потребовались лишь несколько мгновений, чтобы понять, на что он намекает. Когда она вздрогнула, он был почти готов взять свои слова обратно.

– Я не знала, кто вы. – Она смотрела на него с настойчивостью, граничащей с отчаянием, и ему хотелось отвернуться. Она хотела пробудить в нем то, что, даже если когда-то и присутствовало в его характере, давно уже было забыто. – В то время я думала, что вижу человека, достойного спасения. Человека благородного и достойного уважения. Очевидно, я ошиблась. Человек, который использует женщину и ребенка как оружие в войне, не имеет понятия о чести. Рыцарь никогда бы…

– К черту вас, англичан, и ваших проклятых рыцарей! – На мгновение, глядя в эти бездонные зеленые глаза, Робби чуть было не забыл, кто она такая. – Вам не нужно рассказывать мне, что сделал бы рыцарь! Я знаю все об английском благородстве. Если вы считаете, что ваши соотечественники похожи на героев поэзии трубадуров, вы глубоко заблуждаетесь. Ваш король вложил мне в руку меч, когда я был немногим старше вашего племянника. Он пригласил моего отца и некоторых местных предводителей на переговоры – во время перемирия, – а затем предательски убил их всех.

Глаза Розалин расширились, она удивленно моргнула.

– Что бы я ни делал, – продолжал Бойд, – уверяю вас, ваши соотечественники поступали намного хуже. Напомнить вам о двух женщинах, которые висели в клетках на стенах английских замков более двух лет? Где, черт возьми, здесь благородство? Жена Брюса, его сестры и дочь до сих пор находятся в плену у вашего короля. Англичане больше пятнадцати лет делали все, чтобы уничтожить и разорить нас: опустошали наши деревни, захватывали наши замки, насиловали наших женщин и убивали наших мужчин. Поэтому, чтобы выиграть эту войну и увидеть свою страну свободной от английского порабощения, если мне потребуется ваш оруженосец, я, черт возьми, использую его. Чтобы выиграть войну, я готов почти на все, так что, возможно, вы вспомните об этом, прежде чем начать разглагольствовать о правилах и кодексах поведения, о которых вы ничего не знаете.

Она отпрянула назад от такого напора, но не испугалась:

– Бог мой, вы не более того, чем вас называют: Налетчик, разбойник, бандит!

Робби называли гораздо худшими именами, но почему-то ее слова задели его глубже и сильнее, чем он мог себе представить. В ярости он вскочил и потянул ее к себе. Это было ошибкой. Стоять рядом с ней было все равно, что попасть в крутой водоворот. Его чувства вспыхнули, как лесной пожар, зажегший его кровь. Он смотрел ей в глаза и мог поклясться, что видел трепетание жилки на ее шее. Робби с трудом удерживал себя, чтобы не коснуться и не погладить это место своим пальцем.

Он не мог понять, была ли Розалин испугана или возбуждена. Она сделала глубокий вдох – и словно электрический разряд проскочил между ними. Ее губы слегка приоткрылись, и это дало ответ на его вопрос: возбуждена. Горячая, мягкая, созревшая.

Робби смотрел на ее губы. Желание, такое яростное и сильное, охватило его, все мускулы его тела напряглись. Он был готов прижаться губами к ее губам.

Что, черт возьми, он делает?

Бойд отпустил ее и сделал шаг назад:

– На вашем месте я бы усомнился в том, что вы правильно оценили мой характер. Менее благородный человек призадумался бы над тем, чтобы принять ваше приглашение.

Глаза Розалин, похожие на яркие изумруды, сверкали от негодования. Леди Клиффорд могла казаться нежной и покладистой, но то, как она защищала своего юного племянника, показало, что она выпускает когти тигрицы, когда разъярена.

Обычно Бойд предпочитал женщин с характером – опытных, знающих, чего хотят. Нежные женщины казались ему скучными. Но это была ошибка, которую он уже не повторит. Ее нежность в сочетании с яростью были на удивление возбуждающими. Безумно возбуждающими.

– Приглашение? Бог мой, вы, верно, сошли с ума! Не знаю, что, по-вашему, вы увидели, но уверяю вас, я уже не наивная мечтательная дурочка, на которую может произвести впечатление щедрая демонстрация гибких мускулов. – Она мило улыбнулась, окинув взором некоторые из этих гибких мускулов. – Я перестала восхищаться громадными варварами, когда мне исполнилось семнадцать.

Когти и острый язычок в придачу. Робби одновременно и восхищался ее характером, и сомневался: говорит ли она правду? Не вообразил ли он себе все это?

Его глаза сузились, когда он подумал о другом. Семнадцать? Боже, сколько же ей было тогда?

Воспоминание о поцелуе, о котором никто из них не хотел упоминать, повисло в воздухе.

– Вам не было восемнадцати лет, – решительно сказал он.

Улыбка Розалин была определенно насмешливой, словно она знала, как ее ответ обеспокоит его.

– Нет, только шестнадцать.

Бойд скорчил гримасу и выругался. Это означало, что ей всего двадцать два. В сравнении с его тридцатью двумя она еще ребенок. Богу было известно, что за эти десять лет он повидал целую жизнь боли и страданий. Внезапно в глазах этой прекрасной девушки, такой молодой, невинной и сияющей, он почувствовал себя очень уставшим и очень старым.

– У вас есть время до утра, чтобы передумать. Но на вашем месте, леди Розалин, я принял бы предложение. Вам вряд ли представится такая возможность еще раз. Не думаю, что тяготы войны придутся вам по вкусу.

Розалин осталась. У нее даже не было сомнений на этот счет. Она никогда не оставила бы Роджера один на один с этими варварами и бандитами. Они оказались в этой ситуации вместе и вместе переживут ее. Не хотелось бы, правда, провести еще одну ночь на грязном полу в пещере с одним только пледом вместо одеяла.

Бойд был прав. Ей не нравились тяготы войны, особенно жизнь среди разбойников, без предметов первой необходимости. Ей и раньше путешествия казались утомительными, но тогда долгие переходы прерывались остановками в замках или в самом худшем случае в постоялых дворах, где у нее была своя кровать и слуги, готовые исполнить любое желание. Сейчас же у Розалин не было даже кувшина, чтобы умыться, или гребня, чтобы привести в порядок волосы.

Она полагала, что должна быть благодарна, что ей не приходится спать под открытым небом в окружении грубых варваров. Они с Роджером спали в пещере. Но трудно быть благодарной за маленькие милости, предложенные с такой грубостью.

Холодность Бойда задевала Розалин. Она не знала, каким ожидала его увидеть, но точно не таким ужасным и бесчувственным дикарем. Он превратился в камень – такой же, как его мускулы. Он казался оболочкой человека, которым когда-то был, сжигаемый жаждой мести и намеренный покорить врага любой ценой. Когда он обнаружил, что она сестра Клиффорда, это изгладило из его памяти доброе чувство, которое он, должно быть, питал за то, что она освободила его. Розалин не удивляло, что Бойд ненавидел ее брата и всех англичан. Ее поражала глубина этой ненависти и то, что она тоже была среди его врагов.

Как смел он так обращаться с ней после того, что она для него сделала?! Да пропади он пропадом! Розалин решила, что во всем этом есть и хорошее: он, безусловно, излечил ее от романтических фантазий. Она выйдет замуж за сэра Генри, когда эти испытания закончатся, и никогда не оглянется на прошлое.

Поскольку было ясно, что Бойд не намерен освобождать Роджера, мысли Розалин вернулись к возможности побега. Хотя им с Роджером позволяли спать вместе в пещере, как только они просыпались и собирались направиться к ручью, чтобы умыться, их разлучали. Роджер присоединялся к остальной группе, а Розалин давали несколько минут – несколько минут! – для уединения, чтобы могла справить свои потребности, умыться в ледяной воде и привести в порядок волосы, прежде чем перевязать их единственной потрепанной лентой, которая у нее осталась. Сегодня по зрелом размышлении она оставила волосы распущенными, а ленту спрятала в кошелек, который висел на тонком кожаном поясе, завязанном на талии. У нее родилась идея.