Текст книги "Стрела любви"

Глава 2

Замок Стерлинг, Шотландия,

конец сентября 1305 года

– Ты уверена, Мэгги?

Маргарет решила, что вопрос риторический. Она была уверена во всем, и ее старая подруга это отлично знала.

– Ты когда-нибудь видела что-то подобное, Бриг?

Вопрос Маргарет тоже был риторическим. Разумеется, подруга ничего подобного не видела. Как и Маргарет, Бригид никогда не отъезжала от своего дома в Галлоуэе, расположенном в самом удаленном юго-западном уголке Шотландии, дальше чем на двадцать миль. Ее дом был так далеко, что, казалось, уже в другом мире. Боже правый, им потребовалось две недели, чтобы добраться сюда со всеми пожитками, и это было путешествие, которое она вовсе не мечтала повторить в обозримом будущем.

И если ей повезет – когда ей повезет, – то не придется возвращаться обратно. Хотя сбор в Стерлинге являлся попыткой заставить союзников шотландских соперников за корону объединиться против общего врага – Англии, у ее отца была другая цель. Он хотел предложить брачный союз между Маргарет и Джоном Комином, сыном Джона – Красного – Комина, владельца Баденоха. А ей предстояло завоевать сердце молодого лорда, вызвать у него желание жениться на ней. Поскольку же именно завоеванием мужских сердец она занималась с тех пор, как начала говорить, то, вероятно, будет помолвлена уже через две недели.

Маргарет огляделась.

– Разве это не восхитительно? Ты только посмотри, как высоко располагаются стропила! А зал так велик, что даже странно, что потолок еще не обрушился. Интересно, как они все это построили? – Мэгги не ждала ответа и, выпалив последнее слово, устремилась в другой конец комнаты, чтобы рассмотреть огромный очаг. – Я могу залезть внутрь и стоять там! – воскликнула она и, пригнувшись, заглянула в камин.

Бригид рассмеялась, но сразу опять стала серьезной.

– Будь осторожна. Угли еще тлеют. У тебя загорятся юбки.

– Это произведет впечатление, не так ли? – Маргарет беззаботно улыбнулась. – Тогда меня уж точно никто не забудет. Разве можно забыть девушку, которая в день приезда подожгла свои юбки, забравшись в камин.

– Тебя и так не забудут, – сказала Бригид ласково, хотя и не без зависти, взглянув на подругу.

Маргарет ее не слушала. Она уже рвалась к новым открытиям. С тех пор как они несколько часов назад прибыли в Стерлинг, каждая минута была наполнена замечательными открытиями. Она поспешно вымылась – в самой роскошной ванне, которую ей доводилось видеть, – переоделась, несколько раз провела гребнем по еще влажным волосам и потащила за собой Бригид – осматривать замок. Отдохнуть можно и ночью.

Девушка провела ладонью по стене.

– Это штукатурка. А я не была уверена. Как тонко изображен герб… Издалека мне показалось, что это настоящий щит. Подумать только, они разрисовали все стены в комнате кирпичами, перевитыми виноградными лозами. Пустого места не осталось. Я еще не видела такой красивой комнаты. Ох, ты только посмотри на шторы! – Мэгги подошла к окну и завернулась в тяжелую пурпурную занавеску. – Из этого можно было бы сшить чудесное платье! – Опустив глаза, она окинула взглядом свой скромный наряд. – Эта штора тоньше и красивее, чем все мои платья. Как ты думаешь, кто-нибудь обратит внимание, если мы возьмем ее себе?

Бригид с улыбкой пожала плечами.

– Вот уж не думала, что из такой замечательной ткани могут шить шторы, – заметила она. – Как ты думаешь, наши платья будут сильно отличаться от платьев других дам?

– Надеюсь. – Маргарет горделиво расправила плечи. – Мы носим лучшую шотландскую шерсть! В Галлоуэе самые лучшие ткачи. Полагаю, другие дамы будут нам завидовать.

Бригид прикусила губу. Очевидно, подруга ее не убедила. Маргарет вскинула голову. Подруга беспокоилась из-за сущих глупостей. В конце концов, это же просто одежда…

Она прошла в смежную комнату.

– Смотри, Бригид, это что-то вроде личного солара. О боже! Ты видишь эти подсвечники? Кажется, они из чистого золота. – Маргарет уселась на одну из скамеек. – Здесь нет ни одного сиденья без подушечки. Черт возьми, вернувшись домой, я сошью подушечки для всех скамеек.

– Не богохульствуй, Мэгги. К тому же ты не умеешь шить.

Маргарет сочла эту деталь несущественной и показала подруге язык. Бригид слишком много внимания уделяет мелочам и всегда старается вернуть Мэгги с небес на землю. Возможно, именно поэтому они такие хорошие подруги. Бригид – мачта для ее паруса. Она не позволяла ей улететь по ветру. Ну или улететь по ветру слишком далеко. Что же касается богохульства, то ее братцы употребляли и более крепкие выражения. Так что если кто и отправится в ад, то не она, а они.

– Что ж, тогда я поручу Марсаили их сшить.

– Не думаю, что она любит шить больше, чем ты, – заметила Бригид.

– По крайней мере она знает, как это делается.

Маргарет встала и подошла к столу, на котором лежала доска с начерченными на ней клетками и стоявшими на ней маленькими фигурками. Девушка взяла одну из них. Похоже, они были вырезаны из слоновой кости. Фигурки – самые разные, двух цветов, причем одни стояли на доске, другие – на столе, по обеим сторонам доски.

– Наверное, комната предназначена для детей, – сказала Мэгги. – Это похоже на игру.

– Это определенно какая-то игра. – Бригид нахмурилась, увидев, что подруга взяла вторую фигурку. – Может, не надо это трогать, Мэгги… Вдруг кто-нибудь рассердится?

Маргарет с изумлением взглянула на подругу.

– Но это всего лишь игра, Бриг. Думаешь, кому-то до нее есть дело? – Она схватила две самые большие фигурки. – Ты только посмотри, какая прелесть. У них короны. Вероятно, это король и королева.

Бригид наморщила нос.

– Они жутковатые.

Маргарет же вдруг заявила:

– Король и королева должны быть в центре! – Сообразив, что на доске, расчерченной на клетки, нет места в центре, она поставила одну фигурку в центре четырех клеток. – Вот так. Пусть королева стоит здесь, а король будет слева от нее. – Она ухмыльнулась и добавила: – А эти мужчины на конях будут вокруг.

– Насколько я понимаю, – засмеялась Бригид, – королева – это ты? Она правит людьми, как ты в Гартланде?

– Ну… кто-то же должен этим заниматься, – заметила Маргарет, пожав плечами. – Мой отец и братья постоянно отсутствуют, остаюсь только я. На мне все хозяйственные мелочи.

Девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись. Они обе знали, что Маргарет занимается не одними только хозяйственными мелочами, но ее отец делал вид, что не замечает этого.

Бригид взяла несколько фигурок, чтобы получше рассмотреть, а потом лежавшую рядом маленькую плоскую дощечку, которую Маргарет не заметила. На ней было что-то написано.

– Как ты думаешь, что это? – спросила Бригид.

Маргарет посмотрела на буквы и пожала плечами. Как и подруга, она понятия не имела, что все это значило.

Не зная, как играть в мудреную игру, девушки весело хихикали, переставляя по доске фигурки как им заблагорассудится.

– Ты слышишь? – внезапно насторожилась Бригид. – Кажется, сюда кто-то идет. – Она испуганно ахнула. – Может быть, уже настало время обеда? Но мы же не готовы!

– Уверена, что у нас еще много времени, – ответила Маргарет.

Она на мгновение замерла, потом, обернувшись, увидела группу мужчин. Их было не менее полудюжины, но все они следовали за одним человеком. А тот, одетый с вызывающей роскошью, держался словно король.

Ему было лет на десять больше, чем Маргарет, которой недавно исполнилось восемнадцать. На нем был богато расшитый темно-зеленый бархатный плащ, отделанный мехом и застегнутый массивной серебряной брошью, инкрустированной драгоценными камнями. Он был довольно высок – больше шести футов, – имел крепкое телосложение, темные волосы и аккуратно подстриженную короткую темную бородку.

– Твои подруги, Каррик? – спросил один из мужчин, приподняв бровь, и с явным интересом взглянул на Маргарет. – Не то развлечение, которого я ждал, но я не жалуюсь.

Маргарет сначала не поняла, что мужчина имел в виду. Она была слишком удивлена, услышав имя молодого аристократа. Значит, это и есть печально известный граф Каррик и лорд Аннандейл Роберт Брюс? Она раньше слышала, как его описывал отец, и ожидала увидеть змеиный язык и рога, а вовсе не красивого молодого человека, одним своим видом внушавшего уважение.

«Развлечение»? Она прищурилась, рассматривая говорившего. Этот мужчина была старше графа, низкорослый и совсем не такой красивый, но в нем чувствовалась грубая сила. Глаза же его неотрывно смотрели на ее грудь. Но не думал же он…

Ох, похоже, думал. Этот мужчина посчитал их непристойными девицами. Маргарет едва не рассмеялась. Она непременно расскажет об этом происшествии брату Дункану, и тогда… Дункан часто повторял, что она дерзкая, как французская блудница.

Каррик окинул своего спутника строгим взглядом и снова повернулся к девушкам.

– Вы заблудились? Отстали от своих? Вы сопровождаете одну из дам?

Было очевидно, что молодой граф тоже удивился, встретив их в этой комнате. Если Маргарет не ошиблась, он решил, что они входили в свиту одной из высокопоставленных дам, и это оскорбило ее значительно больше, чем предположение, что она является девицей для развлечений. Ведь клан Макдауэллов был старейшим в Шотландии! Он правил этой страной – по крайней мере, ее южной частью – еще до того, как норманнские лорды переправились через Канал и вторглись в Англию.

Но она была вынуждена признать: Бригид оказалась права, когда беспокоилась об их платьях.

Маргарет гордо выпрямилась, вскинула подбородок и с вызовом встретила взгляд молодого графа.

– Мы не заблудились, милорд, и ни от кого не отстали. Мы всего лишь решили до обеда осмотреть замок. Мы только что приехали вместе с моим отцом.

Граф взглянул на нее с явным удивлением.

– И кто же твой отец, девушка?

– Дугалд Макдауэлл, глава клана Макдауэллов из Галлоуэя, – с гордостью проговорила Мэгги; она уже точно знала, какую реакцию вызовут ее слова.

И ей не пришлось разочаровываться. Мужчины выразительно переглянулись и нахмурились. Граф же поклонился и сказал:

– Мое почтение, леди Маргарет.

– Вы меня знаете? – с удивлением пробормотала Мэгги.

Уголки его рта дрогнули – словно он прятал улыбку.

– Полагаю, мало кто не слышал о Прелестнице из Галлоуэя.

Маргарет нахмурилась. Интересно, на что он намекал? Почему-то ее не покидала уверенность, что речь шла не только о ее красоте.

Мужчина, принявший ее за распутницу, снова заговорил:

– Что за черт, Каррик? Ты только посмотри на это!

Когда он указал на стоявшие на доске фигурки и все мужчины – абсолютно все! – стали ругаться, Маргарет заподозрила, что Бригид была права не только относительно платьев.

Она прикусила губу. Вероятно, фигурки все же не стоило трогать.

* * *

Наконец-то! Теперь Йен точно знал, как должен поступить, чтобы выиграть.

Он редко улыбался, но сейчас, шагая по двору и направляясь в Большой зал Стерлинга, не скрывал торжествующей улыбки.

Два дня шла битва умов с Робертом Брюсом, молодым графом Карриком, за шахматной доской, но решение пришло к Йену только этой ночью, и теперь он не сомневался в победе.

И эта победа еще на шаг приблизит его к настоящей награде.

Он все еще не мог поверить своему счастью. Его прославленный родственник – их матери, его и Брюса, были сводными сестрами – рассматривал кандидатуру Йена для своей тайной гвардии, которую он формировал на случай, если заявит о своих претензиях на трон.

Быть избранным самим Брюсом – честь для любого воина, не говоря уже о двадцатичетырехлетнем юноше, третьем сыне шотландского лэрда. Отец Йена, Гиллемор Маклин, глава клана Маклинов, не уставал повторять это, всякий раз раздуваясь от гордости.

Но Йен был вовсе не поэтому так взволнован перспективой. Он еще не знал всех подробностей, но те, что успел узнать, манили его, как ребенка лакомство. Тайная гвардия, специализировавшаяся на разведке, стратегии и других самых опасных миссиях! Для человека, который жил и дышал войной с тех пор, как ему исполнилось семь лет, принять участие в войне против злейшего врага – это исполнение самой заветной мечты. А то, что он, Йен, будет сражаться бок о бок с самыми опытными воинами, собранными со всей Шотландии… О, это как сахарная глазурь на пироге.

И он был исполнен решимости получить место в тайной гвардии в качестве тактика, выиграв у своего знаменитого родственника партию в шахматы. Брюс был известным мастером этой игры, и тот факт, что игра была новой для Йена, а Брюс оттачивал свое мастерство много лет, его, Йена, нисколько не тревожил. На поле боя он всегда продумывал свои действия на несколько шагов вперед. И теперь он ознакомился с правилами игры, и шахматная доска стала для него полем сражения. Все перемещения фигур он видел на несколько ходов вперед. Вот только другая война, настоящая, велась без всяких правил…

При этой мысли он невольно улыбнулся.

– Ад и проклятье! Йен, не беги! – Его молочный брат Финлей Макфиннон с трудом поспевал за ним. – Я не видел улыбки на твоем лице с тех самых пор, как Макдоналд свалился в выгребную яму.

Улыбка Йена стала еще шире. Он вспомнил, как когда-то вместе с братьями подпилил доски сиденья над выгребной ямой и тиран, Ангус Ог Макдоналд, которому доверили тренировку мальчиков и который превратил их жизнь в ад, свалился в зловонную жижу. Он наслаждался этим зрелищем: Йен Макдоналд, с головы до ног покрытый дерьмом! Но еще приятнее было то, что негодяй так никогда и не узнал, кому обязан столь отвратительным купанием.

– Чему ты радуешься?

Йен помотал головой.

– Ничему. Погода хорошая. – К сожалению, он никому не мог рассказать о группе, которую собирал Брюс, даже самому близкому другу. Тайна есть тайна. Он покосился на Фина: красные глаза, всклокоченные волосы, одежда в беспорядке, – а принюхавшись, уловил тяжелый запах спиртного и поморщился. – Длинная ночь?

Фин самодовольно ухмыльнулся:

– Можно и так сказать. И еще более долгое утро. Здесь очень даже приветливые девушки. Впрочем, тебя едва ли это интересует.

Йен снова ухмыльнулся. Он любил девушек ничуть не меньше, чем его молочный брат: когда у него было время на них, – но сейчас он занят другим делом.

– Ты, вероятно, бережешь себя для невесты?

– Проклятье, Фин! Она вовсе не моя невеста.

– Пока нет, но, насколько мне известно, твой отец думает об этом.

Йен промолчал. Что правда, то правда. Его отец делал все возможное, чтобы добиться помолвки между ним и леди Барбарой Кейт.

– Ты удачливый ублюдок, Йен, – вздохнул Фин. – Я бы многое отдал, чтобы заполучить в жены дочь великого маришаля Шотландии. Учитывая твой боевой опыт и брак с дочерью этого человека… Ты наверняка займешь фантастическое положение, если война снова начнется.

Не если, а когда война начнется, подумал Йен. Ведь несмотря на намерения Эдуарда Английского, шотландский «бунт» не закончился жестоким убийством Уильяма Уоллеса несколько недель назад, а заново разгорелся.

Поэтому они здесь. Все великие лорды Шотландии собрались в Стерлинге, чтобы вместе решить, чем ответить на последнее деяние Эдуарда.

Но вероятность того, что Брюс и Комин (который представлял здесь своего ссыльного дядю короля Иоанна Баллиола) смогут о чем-нибудь договориться, была такая же, как если бы мамлюкский султан и римский папа договорились разделить Иерусалим. Йен знал, что речь шла о временных союзниках, которые собирали потенциальных сторонников – на случай если начнется очередная борьба за власть. А она начнется, в этом можно было не сомневаться. Слишком сильна была ненависть между двумя ветвями потомков Фергуса, и они едва ли смогли бы помириться.

Маклины находились в трудном положении. Отец Йена намеревался сражаться на стороне Брюса, но одновременно пытался избежать серьезных неприятностей со стороны Макдугаллов и потому делал вид, что колеблется.

– Леди Барбара весьма приятная дама, – сказал он. – Любой мужчина был бы рад заполучить ее в жены.

Йен произнес эти слова машинально, почти не задумываясь о том, что они означали, но сказал чистейшую правду. Барбара Кейт была прелестна, скромна, застенчива и обладала прекрасными манерами – настоящая леди. В ней было все, чем принято восхищаться в женщине, как и в его, Йена, матери. Если бы не Ригнах, дочь прежнего лорда Каррика, его отец не смог бы стать одним из самых уважаемых шотландских вождей. Его отец нередко шутил, что без нее они остались бы такими же дикими и невежественными, как варвары Макдауэллы, которые, вероятно, до сих пор жили в длинных домах вместе со своими животными и поклонялись языческим богам.

Йен имел несчастье однажды встретиться с Дугалдом Макдауэллом, поэтому не сомневался в этом. Дугалд мог бы превзойти древнего викинга в жестокости и варварстве.

– Да, уверен, она станет тебе прекрасной женой, – сухо заметил Фин.

Йен нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

Фин пожал плечами.

– Ты не хочешь, чтобы тебя беспокоили, и она не станет это делать. Но тебе бы лучше надеть теплый плащ, когда ляжешь с ней в постель.

Эти слова рассердили Йена. Он привык к фривольным разговорам друга о женщинах, с которыми тот спал или хотел переспать, но рассуждать подобным образом о его будущей жене все же не стоило.

Впрочем, Фин прав: леди Барбара была… пожалуй, немного холодновата.

– Не обижайся, – сказал Фин. – Я ничего плохого не имел в виду. Нельзя получить все и сразу. Именно поэтому у многих мужчин есть любовницы. Жена – для денег, положения, союзов и наследников, а хорошенькая любовница – для удовольствия в постели.

Йен поморщился.

– Проклятье, Фин! Ты можешь говорить о чем-нибудь другом?

Фин расхохотался.

– Ты, мой друг, ханжа и святоша, словно монахиня в гареме. Если бы ты хотя бы иногда позволял себе расслабиться и посидеть у костра с нами, вместо того чтобы горбиться над картами, то знал бы, что большинство мужчин говорят именно об этом.

Йен вздохнул. И вовсе он не ханжа. Просто сосредоточен на достижении цели.

– Я расслаблюсь, когда война окончится.

Фин громко фыркнул.

– Сомневаюсь. Ты способен думать только о сражениях. Когда окончится война, ты станешь планировать новую.

Приятель оказался прав, но Йену не хотелось это признавать. Ему не пришлось отвечать, потому что в этот момент друзья вошли в солар, где они с Брюсом должны были доиграть партию, и тотчас увидели людей, собравшихся вокруг… чего-то.

– Что там? – спросил Фин.

Йен пожал плечами.

– Сейчас узнаем.

Они сделали несколько шагов. Нейл Кэмпбелл, один из ближайших друзей Брюса и его главный советник, что-то сказал графу и кивнул в их сторону. Брюс обернулся. На его лице застыло странное выражение. Создавалось впечатление, что он хотел к чему-то подготовить Йена.

– Кузен, боюсь…

То ли выражение лица Брюса, то ли тот факт, что он назвал его кузеном, чего обычно не делал, но что-то заставило Йена повернуть голову налево, в сторону стола с шахматной доской и недоигранной партией. Впрочем, недоигранной партии на доске уже не было.

Брюс что-то говорил, но Йен его уже не слышал. Он в ярости уставился на уничтоженную игру. Фигурки были передвинуты. Он прищурился. Нет, не просто передвинуты. Они были намеренно расположены в виде сердца. Йен окинул взглядом собравшихся.

– Черт возьми, кто это сделал? Если это чья-то глупая шутка…

Он убьет шутника. Обязательно убьет. Два дня пропали без пользы. А ведь был в двух шагах от победы! Он мысленно представил себе отложенную партию, стараясь вспомнить, где стояли фигуры.

– Это произошло случайно, – примирительно сказал Брюс.

– Случайно? – взвился Йен и ткнул пальцем в дощечку с надписью «Не трогать!» – Неужели идиот, который это сделал, не прочитал мое предостережение?

В комнате повисло неловкое молчание. Только теперь Йен краем глаза заметил, что рядом с Брюсом стоит… кто-то чужой. Он перевел на него взгляд – и получил второй за это утро удар, намного более сокрушительный, чем первый. Ему показалось, что его огрели по голове боевым топором. Ошеломленный и лишившийся дара речи, Йен уставился на самое прелестнейшее создание.

Девушка улыбнулась ему, и у него появилось ощущение, что, кроме удара топором, он дополнительно получил еще и удар копьем – прямо в сердце.

– Боюсь, что идиот – это я, – сказала девушка. – К несчастью, я не видела вашего предупреждения, а когда заметила, было уже слишком поздно.

Ад и проклятье! Теперь понятно, почему в комнате ощущалась неловкость, хоть девушка и приняла его оскорбительные слова с удивительным юмором. Большинство девиц были бы в такой ситуации возмущены и оскорблены, либо смущены. Но смущение испытывал он, Йен, даже залился краской.

– Прошу прощения за оскорбительные слова, – пробормотал он.

Девушка беззаботно отмахнулась, издав смешок, заставивший его испытать сильнейшую тяжесть в паху.

– Мои братья обращаются со мной куда хуже. Я привыкла. Понимаете, я никогда не видела этой игры раньше, поэтому не знала, что она так важна.

Уловив в словах девушки насмешку, Йен нахмурился, а его кузен, как всегда галантный, проговорил:

– Я как раз объяснял леди Маргарет, что ничего особенного не произошло.

Йен понадеялся, что его глаза не стали круглыми как блюдца при слове «леди». Судя по ее внешнему виду… Он предположил совсем другой статус этой девицы.

Ничто не указывало в ней на леди. Ее платье было довольно простым, имело низкий вырез и так сильно обтягивало грудь, что позавидовала бы служанка в таверне.

Ее красота не была спокойной и сдержанной, как пристало настоящей леди, а казалась дерзкой и вызывающей, слишком дерзкой и слишком вызывающей. В этой девушке все было в избытке. Она буквально притягивала к себе мужские взгляды. Ее губы были слишком красными, рот – слишком широким, глаза в обрамлении золотистых ресниц – слишком яркими. Груди же казались слишком большими, хотя едва ли это можно было считать недостатком, а рыжие волосы девушки не были скромно заплетены в косы и убраны под вуаль, а шелковистыми волнами ниспадали на плечи и спину. Такая прическа была бы уместна для спальни, но ни в коем случае не для королевского солара в замке.

Да-да, едва увидев эту красотку, Йен подумал именно о спальне.

Но самым неприличным, несвойственным истинной леди, был ее взгляд. В нем не было ни сдержанности, ни скромности – одна только дерзость. В комнате, полной важных мужчин, она явно чувствовала себя вполне комфортно. Это сбивало с толку.

– Леди Маргарет – дочь Дугалда Макдауэлла, – объяснил Брюс.

Прелестница из Галлоуэя? О, тогда все понятно. Йен слышал об этой девушке, которая слыла такой же неуправляемой дикаркой, как и все остальные представители ее клана. Несмотря на юность, она твердой рукой управляла землями отца в его отсутствие. Еще говорили, что она придерживалась весьма свободных нравов и часто меняла любовников.

Сообразив, что он уже довольно долго молчит, словно истукан, Йен поклонился и пробормотал:

– Рад знакомству, леди Маргарет.

– А это тот молодой человек, о котором я вам говорил, миледи, – добавил Брюс.

Девушка улыбнулась Брюсу и тут же снова посмотрела на Йена.

– Полагаю, игра была несколько серьезнее, чем вы сказали мне, милорд Каррик, – заметила она.

Йен почувствовал, что снова краснеет, а Брюс рассмеялся и проговорил:

– Для моего юного кузена здесь все очень серьезно. Не обращайте на него внимания. Кроме того, ему следовало бы поблагодарить вас.

Маргарет наконец отвела взгляд своих кошачьих глаз от Йена и повернулась к Брюсу.

– Поблагодарить меня? За что?

– Вы спасли его от поражения. Я его разбил, хотя он этого еще не понял.

Леди Маргарет рассмеялась и снова посмотрела на Йена. Он почувствовал ее взгляд каждым нервом, каждой клеточкой своего тела.

– Это так? – Если он когда-нибудь и слышал более чувственный женский голос, то не мог вспомнить, когда именно. – Вы с этим согласны, милорд?

Маргарет понятия не имела, что думать о юном воине, стоявшем перед ней. Самой себе она призналась, что слегка испугалась, когда он ворвался в комнату и с безумным видом бросился к столу, в то время как остальные мужчины наперебой заверяли ее в том, что она вполне могла передвинуть фигурки на доске, ничего страшного не произошло. Она не знала, что на нее подействовало: его ярость или красивое лицо, – но что-то заставило ее сердечко забиться немного чаще. Ну ладно, намного чаще.

Юноша был одет, как и другие мужчины в комнате, в красивый бархатный плащ, но выглядел в нем так же, как если бы был облачен в кольчугу с большим мечом в руках. Все в этом человеке выдавало воина. И дело было не в его размерах, хотя они весьма впечатляли: он был выше и мощнее, чем граф Каррик, и от него, казалось, волнами исходила сила. Он даже двигался энергичными шагами человека, готового к сражению. Имея восьмерых братьев-воинов и отца, проводившего бо́льшую часть времени на полях сражений, Маргарет хорошо изучила таких людей.

Мужчины – даже разгневанные – обычно ее не пугали. Обычно. Но сейчас, увидев, как напряглись мускулы этого юноши и вспыхнули яростью пронзительные синие глаза, Магарет почувствовала беспокойство.

Пристально глядя на него, она поняла, что беспокойство могло быть вызвано не страхом, а чем-то иным. У него были чудесные шелковистые волосы цвета меда со множеством выбеленных солнцем прядей, напоминавших о белокурых волосиках ребенка. Они в беспорядке падали на чисто выбритые щеки. И почему-то из-за постоянно нахмуренного лба казалось, что этот человек все время о чем-то напряженно думает. Лицо же его было словно высеченным из гранита.

Красавчик, однако. Маргарет всегда считала Тристана, брата Бригид, самым красивым мужчиной из своего окружения. Но при виде его ее сердце никогда не начинало биться чаще, даже когда Тристану удавалось поцеловать ее, что, признаться, случалось не единожды. В его присутствии ее никогда не бросало в жар. А этот человек вызывал у нее не только сердцебиение, но и жар во всем теле.

Молодой воин заговорил, тщательно подбирая слова. Он явно не согласился с хвастливым заявлением графа, но не стал ему возражать.

– Да, возможно, – сказал он. – Игра была почти окончена.

Боже правый, ну что за голос! Глубокий, чувственный, звучный. Он как будто проник ей под кожу и, кажется, добрался до костей.

Брюс расхохотался и похлопал юношу по спине.

– Очень вежливый ответ, кузен. Но подозреваю, ты отлично знаешь, что я попал в ловушку. Бьюсь об заклад, ты уже мысленно восстановил позицию всех фигур на доске.

Юный воин – Брюс сказал, что зовут его Йен Маклин, – молча пожал плечами.

Брюс снова засмеялся.

– Знаете, что самое ужасное, миледи? – спросил он. – Я играю в шахматы с детства, а Маклин только здесь узнал правила игры. И все же он один из лучших игроков, с которыми мне довелось сражаться.

– Я бы тоже хотела узнать, как играть в эту… «Игру королей», – сказала она невинным тоном, но дерзкий огонек в ее глазах явно указывал на то, что она все понимала. – Кажется, так вы ее назвали?

Ну да. Он говорил об «Игре королей», а сам и есть король. Почти король.

Граф Каррик был смел и дерзок, и слухи о нем не были преувеличениями. Маргарет он нравился. Но она, разумеется, в этом никому не признается, тем более – отцу, который скорее умрет, чем увидит Брюса на троне.

Брюс весело улыбнулся, а она, повернувшись к Маклину, спросила:

– Может, вы меня когда-нибудь научите?..

Откровенное удивление в его невероятных синих глазах, а также молчание в комнате, навели Маргарет на мысль, что она снова допустила ошибку.

Черт побери, сейчас-то что не так? Она и нескольких часов не провела в этом замке, но уже успела показать себя не с лучшей стороны.

Ничего, она обязательно обретет почву под ногами. Уж в чем в чем, а в этом Маргарет никогда не сомневалась.