Текст книги "Мэриан: Начало"

Мэриан испугалась. Она не хотела отдавать свои вещи Мишель. Во-первых, она ещё сама не успела их хорошенько поносить, а, во-вторых, она была ужасной собственницей. Терпеть не могла, когда трогают её вещи, будь то дорогая её сердцу Шегги или обычная ручка, которой пишут в школе. За Шегги она вообще тряслась как за хрустальную вазу и никому её трогать не давала.

– Мам, а ты делаешь пряничных человечков? – отвлекая их от неприятной ей темы, спросила она, от небольшого волнения накручивая прядь волос на палец.

Мать утвердительно хмыкает.

Мэриан с довольным видом ушла в столовую, где Мишель что-то вырезала из бумаги.

– Как жизнь молодая? – спросила с улыбкой она, поглаживая малышку по спине.

– Хорошо, жду Рождество, – деловито ответила та, заканчивая вырезать снежинку. – А ты?

– Я тоже, – отвечает Мэриан, присаживаясь рядом и смахивая на пол насыпавшиеся на стол с открытки блёстки. – Что для тебя самое главное в Рождестве?

Мишель замычала и замялась, явно раздумывая. Она перестала склеивать снежинку и застывала, словно превращаясь в цветную статую, даже не моргая. С носика бутылька клея упала белая липкая капелька, сливаясь со снежинкой.

– Ну так что? – поторопила её Мэриан, ведь её оставили заинтригованной.

– Подарки и настроение! – радостно выдала Мишель и как ни в чём не бывало продолжила клеить.

– Хорошо, – прикусила щёку Мэриан.

– Ты уже придумала, что загадаешь на Рождество? – поинтересовалась Мишель, обращая взгляд на сестру.

Мэриан помрачнела. Последние дни она желала только одного, было бы глупо загадать не это.

– Конечно, придумала. Давно уже.

А ведь чистая правда. Ни слова лжи.

– Как любопытно! – искренне восхитилась младшая. – И что же это?

Мэриан молчала.

– Что это? – нетерпеливо повторила Мишель и дёрнула сестру за рукав.

– Э-э-э, слушай, Мишель, разве ты не слышала, что если кому-то сказать, что именно загадал на Рождество, то это не сбудется? – врёт или не врёт Мэриан, потому что она не помнит: относится это только ко дню рождения или и к Рождеству тоже, но отговорку-то надо какую-то придумать.

Мишель сразу погрустнела.

– Жаль, конечно. Но я надеюсь, что у тебя сбудется твоё желание. И моё тоже.

– Спасибо, – с облегчением выдохнула Мэриан.

– Всё, не смотри, уйди, я тебе открытку делаю, – пригрозила Мишель, выпихивая Мэриан из-за стола.

– Куда мне идти? – удивилась старшая, но внутри разразилась смехом.

– Да куда хочешь.

– Ладно, – Мэриан вынужденно согласилась, ведь она хотела себе хотя бы одну праздничную открытку.

– Итак, – провозглашает Серж, поднимая бокал шампанского. Вся семья сидит за праздничным столом и слушает его. Одна Мишель улыбается, больше никто. – Я не любитель долгих тостов, поэтому скажу коротко. Этот год мы провели славно, и я бы сказал, что пусть следующий год будет таким же, но из-за… одного очень неприятного инцидента, случившегося с нашей семьёй, я, увы, не могу так сказать. В целом, год был хороший, мой бизнес, к счастью, развивается, мы становимся богаче, успешнее, известнее, – сухо говорит он, но в его голосе нет и намёка на какую-то праздничность. Звучит так, будто отец говорит это всё вынужденно, будто ему не хочется всё это говорить. Видно, как тяжело ему даются эти слова, и выглядит так, словно он хочет выйти из-за стола, потому что ему плевать на Рождество. – В общем, я желаю, чтобы суд решился в лучшую для нас сторону, чтобы судья решил, что Мэриан не виновата, чтобы мы просто жили спокойно, как раньше, и…

Его перебивает Марджери. Она встаёт, в её руке тоже бокал шампанского.

– Я надеюсь на то же, что и Серж, и желаю нам провести следующий год в десятки раз лучше, чем этот. Пусть мы все будем здоровы, счастливы, богаты, пусть у нас всё будет хорошо, – заканчивает она.

Напряжение Сержа никуда не исчезает, и это похоже на кипящий чайник, который ещё не выключили. Все это чувствуют, но никто не говорит.

– Дети, можете тоже что-нибудь сказать, – разрешает Марджери, садясь обратно на стул. – Если хотите, конечно.

Встаёт Мэриан, поднимая руку с бокалом для вина, но в нём всего-навсего виноградный сок. Конечно, если это действительно сок, потому что никто, кроме самой Мэриан, не знает, что у неё в бокале. Хотя, может, и правда сок…

– Излишни всякие слова, счастливого Рождества! – восклицает она и улыбается впервые с тех пор, как все сели за стол.

Наступает давящая тишина, но Мэриан-то прекрасно понимает, что она вслух не пожелала своей семье и себе выиграть на суде далеко не потому, что не хочет выиграть. А потому, что настоящие и самые искренние желания нужно загадывать про себя. Или вслух, но чтобы никто твоё желание кроме самого тебя не слышал.

– Ясно, спасибо, – благодарит Серж стальным голосом.

На смену Мэриан встаёт Мишель.

– Я желаю, чтобы всё у нас было хорошо, мы с Мэриан хорошо учились в школе, а мама и папа были богатыми, – простодушно загадывает Мишель.

– Как мило, – нежно улыбается Марджери и переглядывается с Сержем. Его ласковый взгляд тоже направлен к Мишель.

– Да, очень хорошее пожелание, дочка, спасибо, молодец, – кивает он, и Мишель искрится от гордости, радостно болтая ножками в ожидании всеобщего веселья.

– С Рождеством, – поздравляет Серж и тянется бокалом к середине стола, чтобы стукнуть бокалом со всеми.

– С Рождеством! – восклицает Марджери, и бокалы звенят, ударяясь краями друг о друга.

– С праздником, мама, папа и сестрёнка, – радостно говорит Мишель и залпом выпивает свой сок.

– С Рождеством нас всех! – кричит громче всех Мэриан, постукивая бокалом с родителями.

Взрослые настолько искусно притворяются, что смеются и улыбаются по-настоящему и совершенно искренне, а Мэриан даже не замечает фальши.

Традиционная жареная индейка с золотистой корочкой – главное украшение праздничного стола. Жирненькая корочка весело хрустит во рту, и Мэриан растягивает удовольствие подольше, поедая корочку по маленьким кусочкам. Мясо так и тает во рту, и Мэриан приятно удивляется восхитительному вкусу и тому, что индейка не засушилась в духовке, как в прошлое Рождество, и что мякоть не менее вкусная, чем корочка, хотя зачастую случается наоборот.

Веселятся и не думают ни о чём плохом только девочки, а взрослые делают вид, что им так же весело, как и детям, – только потому, что так надо. Только потому, что все должны вести себя в Рождество так. Но Мэриан правда так весело и вкусно, что она не видит, что счастье родителей – напускное.

После ужина все друг другу желают спокойной ночи, а родители на прощание обещают Мэриан и Мишель, что подарки в рождественских носках будут ждать их завтра утром.

Мэриан со счастливым вздохом прикрывает дверь. В её душе умиротворение. Она подходит к окну и отдёргивает занавески, считая звёзды на ночном тёмном небе. Звёздочки на нём блёклые и неяркие, трудно отличимые от синевы выси, и Мэриан приходится щуриться, чтобы найти их.

– Я желаю… – быстро шепчет она, словно боится, что время, в которое исполняются желания в Рождество, просто кончится, и она так и не успеет загадать желание. – Желаю, чтобы послезавтра мы выиграли суд и всё стало как раньше, чтобы меня оправдали и признали невиновной, чтобы родители относились ко мне хорошо, как раньше, чтобы надо мной перестали издеваться в школе, – произносит она и зажмуривается, отправляя желание во Вселенную. – Аминь.

Она ещё несколько минут любуется ночным небом и полумесяцем, а потом быстро ложится спать, ныряя под одеяло.

Глава VII

Мэриан слышит шум листвы, и приятная прохлада щекочет ей плечи. Растения перешёптываются, шевеля листиками, хотя Мэриан и не видит этого, но знает, что перешёптываются именно они, а не кто-то другой. Она не понимает, о чём они говорят, и открывает глаза, но как только делает это, растения затихают.

Девочка оглядывается. Её окружают зелёные высокие стены сплошь из растительности. Мэриан побаивается, что они достают до небес. Тёмно-зелёные листики выглядят такими сочными, что кажется, если их сжать в руке, сок побежит по пальцам.

Постойте, это же не просто стены!

Это лабиринт.

Она проводит ладонью по листьям, шагая вдоль стены, но шипы покалывают ей пальцы, и пока всё это не дошло до занесения инфекции в кровь, Мэриан отдёргивает руку, будто обожглась.

Из этого места выходит много коридоров, таких же зелёных, но Мэриан не решается войти ни в один из них, потому что здесь, по крайней мере, безопасно и пока ничего не угрожает, а что там, в этих коридорах, – непонятно.

Распластавшись на ровно подстриженном газоне (хотя, откуда ему здесь быть, по идее, это дикая территория?), Мэриан разглядывает плывущие облака.

Шум листиков успокаивает, и она почти засыпает, если бы в какой-то момент не понимает, что слышит чьё-то неразборчивое бормотание за одной из стен.

Мэриан пока не спрашивает: «Кто здесь?» или «Кто это?», потому что страшно. Так этот кто-то ещё, возможно, даже не догадывается, что она здесь, а как только подаст голос – сразу станет совершенно ясно, что она здесь есть, потому что кому тут ещё быть, если не ей, а никого тут кроме неё нет, поэтому это именно она… ведь её же сон, а не чужой!

Мэриан затаилась, приостановив дыхание. Воздуха стало быстро не хватать, и она задышала снова, стараясь делать это как можно тише.

– Тупые деревья, почему они не могут быть нормальными, а если бы я случайно щекой попала на колючки, а не плечом, у меня что, кровоточила бы щека, а не несчастная рука? – взвыл кто-то за стеной, и Мэриан сразу поняла, что голос принадлежит женщине. Нет, даже не женщине, а девушке. – Проклятие, – зашипела та за стеной.

Послышался глухой удар, и стена покачнулась. Стена, за которой притаилась Мэриан, а так как она не ожидала такого, то от неожиданности отпрыгнула в сторону, чуть взвизгнув. Тут же осознав свою ошибку, она замерла, прислушиваясь.

За стенкой тоже стало подозрительно тихо.

– Ага, монстр, – догадалась девушка с той стороны. – Тварь, если ты за этой стеной, то тебе лучше не пытаться сожрать меня или что-то вроде этого, потому что разве ты не думал о том, что это тебя может кто-то сожрать, например, монстр покрупнее? Я вряд ли крупнее, только если ты не какая-то малявка, но сожру и глазом не моргну, уяснил? – рявкнула она и замолкла.

Мэриан сжала губы плотнее, пытаясь не захихикать, потому что это звучало так мило! Одновременно и мило, и страшно.

«Мне бы не хотелось попадаться на глаза этой странной особе, но понаблюдать за ней издалека, наверное, весело…» – размышляла Мэриан, всячески отвлекая себя от мыслей, которые могли бы вызвать смех или хотя бы сдавленное хихиканье.

– Вот, правильно, что заткнулся, умничка, – довольно усмехнулась девушка за стеной, и тут Мэриан не выдержала и разразилась хохотом.

«Интересно, как она выглядит?» – проскочила мысль у Мэриан, пока та смеялась и пыталась заставить себя замолчать, но, в любом случае, было уже поздно, поэтому смеялась она громко и от души.

– Не слышала, чтобы монстры так смеялись, – изрекла девушка. – Наверняка ты человек, – догадалась она. – Кстати, я тоже.

Мэриан молчит, думая о том, что бы сказать, но при этом никак не спровоцировать, потому что мало ли, вдруг та девушка может перелететь через стену и что-то сделать с Мэриан, а самой Мэриан этого очень не хотелось бы.

– Что молчишь? Как воды в рот набрал, – злится девушка, снова пиная стенку.

На этот раз Мэриан не отскакивает.

– Набрала, – поправляет О’Коннор её.

– Ну набрала. Какая разница, впрочем, – хмыкает девушка.

– Извините, – почему-то говорит Мэриан, толком сама не понимая, за что извиняется. Она почти всегда сначала делала или говорила, а потом думала. Это один из её недостатков, но родители и одноклассницы всегда говорили, что она – один сплошной недостаток.

– Извинения приняты, – великодушно говорит девушка, и по её голосу слышно, что нападать она пока не собирается.

– Спасибо.

– А ты кто? Как здесь оказалась? – интересуется голос за стенкой.

– Как это – «кто»? – не понимает Мэриан. – Как понять – «как здесь оказалась»? Ты – мой сон.

Когда Мэриан произносит это, впервые за жизнь понимает, что спит сейчас. Никогда ещё раньше она не осознавала то, что ей сейчас это именно снится, а не происходит в реальности. Но ей пока не хочется просыпаться, хотя она легко могла бы ущипнуть себя ради этого.

– Я? Твой?! – переспрашивает девушка и смеётся так громко, что кажется, будто она сотрясает смехом стены лабиринта, и он вот-вот рассыплется, как карточный домик. Но этого не случается, и она смеётся, смеётся, смеётся, и Мэриан кажется, что прошла не одна вечность, пока та закончит смеяться.

– Это ты мой. Ты мне снишься, – хрипло заявляет собеседница. – Не дури. Ты – очередной персонаж моих снов. Как и все прошлые персонажи. Ты лишь участник, картонная фигурка. Ты ненастоящий человек. Ты вообще не имеешь тела, существует только твой голос, которым ты мне отвечаешь. И говоришь, что я тебе снюсь, только потому, что хочешь позлить меня. Так вот, со мной шутки плохи.

Мэриан задыхается от возмущения. Она не видит эту девушку, а та ещё смеет говорить ей, той, что по-настоящему спит, что она, Мэриан, не существует, и даже не имеет тела, что она просто голос.

Но ей не хочется спорить с этой девушкой, потому что, действительно, может, это та девушка – персонаж снов Мэриан, и говорит, что персонаж именно Мэриан, чтобы позлить. А если Мэриан не будет соглашаться, то что-нибудь сделает ей.

– Пусть каждая останется при своём мнении, хорошо? – дружелюбно предлагает Мэриан, потому что ей не хочется, чтобы собеседница заставила весь этот зелёный мирок рухнуть, дабы вместо него образовалось кровавое море с глазными яблоками Джексона Эллингтона.

– Хорошо, – цедит девушка.

– Давай поговорим о друзьях, – мирно задаёт тему для разговора Мэриан, потому что ей всегда казалось, что у взрослых людей много друзей, знакомых. Возможно, эта девушка даст ей какой-то совет по поиску друзей. Потому что она не знает о том, что Мэриан совершила убийство, а значит, не будет отчитывать её за это и говорить что-то в духе: «А что ты хотела?» – У тебя есть друзья? – спрашивает Мэриан.

– Тупой вопрос, – сухо отвечает девушка. – У меня их никогда не было. Ничего поумнее придумать не могла? Моя фантазия облажалась, когда сгенерировала тебя.

Мэриан открывает рот и хочет что-то сказать, но быстро забывает что и тут же закрывает рот.

– Как грубо, – отчитывает Мэриан её. – Я тебе ничего даже не сделала, а ты говоришь про меня такие вещи. Но если учитывать, что ты мой сон, то очень даже хорошо, потому что мне на этих днях снится всякое и похуже тебя.

– О, я так рада за тебя! – слышится притворно-довольный возглас из-за стенки.

– Спасибо! – взвизгивает Мэриан, тоже не без сарказма.

– И вообще-то это ты мой сон, – напоминает девушка. – Очень смешной сон, потому что я вижу такой впервые. Тебе по голосу лет двенадцать-шестнадцать. Ты ещё ребёнок.

– Я не ребёнок! – возмущается О’Коннор.

– Ты малолетка, – усмехается невидимый голос.

– Это похоже на оскорбление, – хмурится Мэриан. – Как будто тебе никогда не было двенадцать.

– Тебе двенадцать? – в голосе девушки слышно удивление.

– Мне тринадцать! – взрывается Мэриан.

– Ничем не лучше двенадцати, – отчего-то слишком грустно произносит голос. – Даже хуже, как по мне.

– Да… – протяжно вздыхает Мэриан. – Этот год для меня в сто раз тяжелее, чем прошлый. Нет, даже не в сто, а в тысячу, в миллионы! Во все существующие цифры. Или числа.

– Понимаю, – без капли иронии соглашается голос. – Когда мне было тринадцать, тот год стал самым худшим в моей жизни.

– Правда? – переспрашивает Мэриан.

– Правда, – дразнит голос, и девочка немного обижается, но решает не обращать внимания на вечные подколы этой неизвестной особы.

– А почему? – Мэриан садится обратно на газон и считает самые длинные травинки.

– Потому что.

– Почему потому что?

– Потому потому что, – раздражается голос. – Ты со своими вопросами достала уже.

– Ну и ладно, – обижается девочка.

Обе молчат, за стеной слышны глухие шаги и шелест травы.

– Ладно, раз уж ты мой сон, тогда… – начинает та за стенкой, но Мэриан перебивает девушку:

– Я не сон, – возмущение так и искрится в голосе Мэриан.

– Плевать, и не спорь со старшими, – отвечает девушка. Она была довольно странной собеседницей: грубой, но интересной. У Мэриан пока не возникало желания проснуться.

– Ты мой сон, я буду спорить, – настаивает Мэриан.

– Всё, закрыли тему, мне надоело, – заявляет девушка. – Так вот, я расскажу тебе, почему мои тринадцать лет были тяжёлыми для меня, если ты расскажешь мне, почему твои тринадцать тяжелы для тебя, – осторожно говорит она, словно немного жалея о том, что почти согласна рассказать. – Всё равно ты всего лишь мой сон, – произносит она, но складывается ощущение, что говорит это больше для себя.

– Я рассказывать не буду, нет, – Мэриан мотает головой, хоть и девушка всё равно этого не видит.

– На нет и суда нет, – колко говорит девушка, но в её голосе слышится облегчение.

– И я не твой сон, – всё же напоминает Мэриан, потому что любому на её месте стало бы обидно из-за того, что твой же сон называет тебя сном.

– Чем докажешь?

– Давай спишемся по почте, если адреса реальные, то… – не успевает закончить Мэриан, как та соглашается.

– Давай, – без раздумий выпаливает девушка. – Запомнишь, чтобы в реальности написать мне?

– Да! – быстро соглашается Мэриан, лишь бы побыстрее узнать её почту.

– Я Дженнифер Паркер эт Мейнфрейм. Не забудешь?

– Не забуду, – довольно говорит О’Коннор.

– А твоя почта? Адрес какой? – спрашивает девушка и ждёт.

– Мой… – Мэриан думает, но не может сконцентрироваться. Она изо всех сил пытается вспомнить, но тщетно.

– Твой какой? – повторяет голос, но девочка слышит его уже как-то отдалённо.

У Мэриан всё плывёт перед глазами, и она теряет сознание.

Она приходит в себя уже в кровати, и первое, что видит – лицо Мишель, склонившееся над ней.

– Я говорю, Мэриан, твой какой рождественский носок? – шмыгает носом младшая сестра и подёргивает Мэриан за рукав. – Я уже проснулась, а там носки висят, а я забыла, где чей. Ты помнишь?

У погрустневшей Мэриан перед глазами ещё проносятся остатки сна.

– Мой с оленем, твой со снеговиком, – автоматически говорит она. Сама даже не помнит, но ей подсказывает интуиция.

– О, хорошо, спасибо, – тотчас веселеет приунывшая Мишель и выскакивает из комнаты Мэриан.

Мэриан хмуро думает о том, что если бы она не забыла вчера закрыть дверь, то не проснулась бы и успела сообщить незнакомке почту.

«Дженнифер Паркер эт Мейнфрейм», – всплывает в голове у Мэриан, и она спрыгивает с кровати, одним движением сбрасывая с себя одеяло.

«Точно! Дженнифер Паркер!» – радостно пищит маленькая Мэриан в голове у большой, что заставляет О’Коннор почти бегом спуститься с лестницы на первый этаж. Она так взволнована, ей так хочется убедить Дженнифер, что она, Мэриан, не сон. Конечно, если сейчас Мэриан сама убедится в том, что та девушка – не сон.

– Мама, привет! – кричит она, забегая в зал и переводя дух.

– Привет, Мэри, – доносится мамин голос из кухни. – Твой рождественский носок ждёт тебя.

– Да, мам, спасибо, – поспешно говорит Мэриан. Она обожает подарки, но ей сейчас куда важнее удостовериться в существовании Дженнифер, чем узнать то, что родители подарили ей на Рождество. Подарки она ещё успеет открыть, никуда они от неё не денутся. А почтовый адрес забыться может. – Скажи, а папа дома?

– Нет, его сейчас нет, он на работе, – монотонно отвечает Марджери.

– Как думаешь, он не будет сильно ругаться, если я на пять минут возьму его компьютер? – максимально добрым и невинным голосом спрашивает Мэриан. – Только на пять. Мне только одну вещь посмотреть…

Марджери вздыхает.

– Если только на пять, – смирившись, разрешает женщина. – И не больше. Я засекаю!

– Спасибо! – со счастливыми искорками в глазах благодарит Мэриан, и несётся в отцовский кабинет.

«Так-так, где здесь почта?» – Мэриан судорожно ищет значок почты на рабочем столе, неистово дёргая компьютерной мышкой.

«Завитушка» знака почты подмигивает Мэриан, но девочка в упор не замечает ярлык. Она уже было отчаялась и поверила в то, что папа не пользуется почтой, хотя вот же он на прошлой неделе отправлял кому-то письмо и активно вёл переписку с потенциальным клиентом.

Компьютер был в новинку для Мэриан, и она ещё не совсем умело разбиралась в устройстве этого нового для неё предмета, и в самый последний момент, когда она уже решила для себя, мол «Вот, последний раз оглядываю все папки и выхожу из компьютера», как она случайно ткнула куда-то, а куда – сама Мэриан не знала, и оказалась в сервисе почты. Сказать, что она была рада видеть эти «Указать получателя» и «Тема письма» – ничего не сказать.

Мэриан набрала в графе «Получатель» адрес «jenniferparker@mainframe», а само письмо вышло довольно коротким. Вероятно, из-за того, что она и не думала пока над тем, что именно хочет сказать Дженнифер, самое главное, чтобы она оказалась реальной.

«Привет, это та девочка из сна. Меня зовут Мэриан. Мы ещё спорили, кто чей сон. Ну, и я не сон. Привет ещё раз»

Мэриан перечитывает текст, и, убедившись, что он написан без опечаток и глупых ошибок, с горящими глазами жмёт по кнопке «Отправить» и… ничего не происходит. Письмо не отправляется, вместо этого она получает довольно неприятную табличку:

«К сожалению, такого адреса не существует. Убедитесь, что Вы указали получателя правильно. Если Вы всё указали правильно, перезагрузите страницу и попробуйте ещё раз»

Уголки губ Мэриан опускаются вниз, и она тянет мышку ближе к левому верхнему углу экрана. Там её уже ждёт круговой курсор, готовый вращаться, чтобы перезагрузить страницу. Девочка тоскливо жмёт на кнопку, и почта перезагружается. Мэриан отправляет письмо ещё раз и видит подобную же надпись:

«К сожалению, такого адреса не существует. Убедитесь, что Вы указали получателя правильно. Если Вы всё указали правильно, перезагрузите страницу и попробуйте ещё раз»

Мэриан психует и удаляет письмо, выходя из сервиса почты. Она постукивает пальцами по компьютерной мышке и размышляет вслух:

– Значит, Дженнифер не существует. Это, конечно, грустно. Я бы хотела с ней ещё пообщаться. Но с другой стороны хорошо, что она не узнает меня ближе. Таким образом, она и не узнает о том, что я убила Джексона, а значит, не будет обо мне плохого мнения. Это хорошо. Но мне все равно жаль, что она нереальна, и это мой мозг сгенерировал её для меня. Это первый хороший сон с того момента, как я совершила убийство. Дженнифер была такой хорошей… – вздыхает Мэриан и выходит из отцовского кабинета.

– Какая Дженнифер? – удивлённый голос Мишель вырывает Мэриан из размышлений. Сестра возникает из ниоткуда, практически выпрыгивая на Мэриан, да так, что та пятится назад от неожиданности, вздрагивая.

– Да мне приснилась девочка одна, зовут её Дженнифер, – отмахивается Мэриан. Ни капли лжи. – Ничего интересного, – пожимает плечами она, добавляя. Только вот это уже неправда. Мэриан было интересно. Ужасно интересно. Любопытно было узнать, что за Дженнифер такая, что за Паркер.

– А-а-а, – протягивает Мишель. – Ну ладно.

Мэриан в облегчении выдыхает.

– Имя какое-то дурацкое у неё, – брезгливо морщится Мишель и самым своим противным голоском повторяет: – Дже-е-еннифер. Фу.

– Да уж, – Мэриан смеётся. – Как так только могли её родители назвать? Сразу понятно, что она нелюбимый ребёнок в семье.

– А ты откуда знаешь, что нелюбимый? – настораживается Мишель. – Может, её сестёр или братьев зовут ещё хуже…

– А ты откуда знаешь, что есть братья-сёстры? Может, их нет, – дразнит в ответ Мэриан, пряча улыбку за ладонью.

– Действительно, – соглашается Мишель, вертя в руках новую куклу. – Кстати, смотри, что мне подарили, – хвастается она и тычет игрушкой Мэриан в лицо, старшая поспешно отодвигает ее от себя, потому что волосы куклы щекочут ей нос.

– Да красивая, красивая, – безразлично выдаёт Мэриан, в мыслях уходя снова к Дженнифер.

– А мне ещё подарили вторую куклу. И домик. Чтобы куколки могли там жить, – рассказывает Мишель, но Мэриан неинтересно слушать про куколки и домики иже с ними. Ей интересно про Дженнифер, но чем больше времени проходило с пробуждения, тем меньше Мэриан помнила про нее. На момент сна девушка казалась более чем реальной, а теперь, особенно после того как она узнала, что адрес не существует, Мэриан вынуждена думать, что так и есть – Дженнифер не существует на самом деле. От нее остались лишь воспоминания да остатки ещё не сошедшего сна.

– Тебя и твой носок ждёт, – напоминает Мишель, выдёргивая Мэриан из размышлений. – Только там как будто ничего кроме книжки нет.

Брови Мэриан стремительно ползут вверх.

– Торчат четыре острых угла, носок выглядит совершенно плоским, – с некой грустью поясняет Мишель. – Наверное, тебе больше ничего не подарили. Только книжку.

– Немного жаль, но, думаю, книжка окажется настолько интересной, что мне совсем не будет жаль, что подарили только её, – довольно оптимистично говорит Мэриан, но сказано всё это было больше для того, чтобы успокоить саму себя, нежели продолжать диалог с младшей сестрой.

– Наверное, – задумчиво тянет Мишель, стоит ещё секунды две, а потом обратно ускакивает в столовую, захламляя обеденный стол куколками и их многочисленными вещичками. Домик вообще занял половину стола. Как будто её куколки не могут быть невидимыми и неосязаемыми, ничего не носить и нигде не жить.

Мэриан с тоской вертит в руках толстую книжку в тёмно-синей твёрдой обложке. «Говард Филлипс Лавкрафт – „Зов Ктулху“» – значится на обложке. Она со скукой пролистывает книгу и трогает страницы, желая узнать, какие они наощупь.

Мишель подбегает к сидящей на стуле Мэриан и заглядывает к старшей из-за спины.

– Ну как? – интересуется малышка. – Нравится? – она не выпускает куклу из рук. Такую же блондинку, как и она. Такие же длинные волосы, такая же чёлка. Словно игрушечная копия самой Мишель.

– Ага, – невесело откликается Мэриан. – Газетная бумага.

– Газетная? – хлопает глазами Мишель, обходя Мэриан и вглядываясь в лицо старшей сестре, словно пытаясь понять, шутит она или нет. – Книга же. Почему газетная?

– Бо-о-оже, – смеётся Мэриан. – Мишель, глупенькая Мишель. Смотри, наш папа читает же газеты? – спрашивает она, желая разложить маленькой сестрёнке всё по полочкам, чтобы было понятнее.

– Читает, – соглашается Мишель, поправляя на кукле платье.

– Во-от, – довольно говорит Мэриан. – А ты трогала газеты? Ну, бумагу эту.

– Да, трогала, – беззаботно пожимает плечами младшая. – Ничего интересного.

– Вот, – снова повторяет старшая. – И там такая тонкая неприятная бумага. Будто пыльная. И пальцы иногда пачкает. Да?

– Да, – кивает головой младшая.

– А ты знаешь же страницы в своих книжках? Там какая бумага? – допытывается Мэриан с улыбкой на лице, а по Мишель уже и не скажешь, что ей нравится продолжать этот разговор. Мишель не слишком любила читать, а ещё она не любила долгие скучные разговоры. А ещё ей не нравилось, когда до неё докапываются. В общем, по всем параметрам этот разговор был ей уже неинтересен.

– Ну, хорошая, – вздыхает Мишель. – Ладно, Мэри, понятно, всё, хватит, – не выдерживает она и уходит.

– Вот дурочка, – бормочет Мэриан уходящей сестре вслед. – Сама спросила, ещё и слушать не хочет.

Она открывает книгу и читает описание, вскоре добирается и до титульного листа.

«Мировая классика» – читает про себя Мэриан на чёрно-белом титульном листе. Она разглядывает его. Книжка внутри такая же чёрно-белая, как и титульный лист. «Мировая классика… это хоть чуть-чуть утешает. Всё-таки, можно сказать, Лавкрафт – отец Ктулху. Как и Джордж Ромеро – отец зомби. Нет, я люблю ужасы, да и читать я обожаю, но… это какая-то нудятина, – вздыхает Мэриан, прочитав пару страниц в середине книги. – Почему с каждым годом мои подарки становятся всё хуже и хуже? – печально спрашивает она саму себя. Но у маленькой Мэриан в голове у большой ответа нет, та лишь вопросительно разводит руки в стороны. – У Мишель такого нет», – завистливо думает Мэриан и закрывает книгу.

– Как тебе книга, кстати? – с интересом спрашивает мать, заходя в столовую. Её руки в муке, фартук тоже.

– Да, спасибо, хорошая. Немного скучновата, но, думаю, втянусь, – Мэриан выдавливает из себя улыбку, и, к счастью, это выглядит довольно искренне.

– Знала, что тебе понравится, – мать довольно кивает головой, и от этого движения с её рук падает щепотка муки.

Мэриан молчит. Когда молчание становится давящим, когда тишина начинает звенеть в ушах, она неловко произносит:

– С Рождеством ещё раз.

– С Рождеством, – тут же отвечает мать. Её голос спокоен и не выражает ничего. – Кстати, ты готова к суду? Он уже завтра.

Глава VIII

День у Мэриан не задался изначально. Она очень волновалась и спать не хотелось от слова совсем. Девочка легла тогда, когда пробило далеко за полночь, а проснулась сразу, как первые рассветные лучи начали слабо освещать её комнату.

У неё не получилось полноценно уснуть. Перед тем как задремать, она долго лежала в кровати и думала. Обо всём на свете, но больше всего о предстоящем суде.

Мэриан резко открыла глаза. Небо постепенно меняло свой цвет с тёмно-синего на светло-жёлтый. Маленькие звёздочки исчезали, и лишь одна, самая большая и главная в нашей галактике, начинала свой яркий путь на небосводе.

Девочка перевернулась на другой бок, отворачиваясь от начинающего бить в глаза солнца.

Она полежала ещё несколько минут в кровати, отчаянно пытаясь заснуть. Когда же её попытки не увенчались успехом, Мэриан села в кровати и глянула на будильник. Она проспала четыре с половиной часа, хотя могла бы спать и спать, до звонка будильника оставалось ещё три часа.

Она практически сбросила с себя одеяло, затем свесила босые ноги на холодный пол, наощупь ища тапочки. Когда Мэриан подошла к зеркалу и внимательно вгляделась в отражение, напугалась собственных тёмных кругов под глазами и усталого вида.

– Что ж… – слабым голосом поприветствовала она отражение, видя в зеркале не себя, а какого-то зомби. – Да начнётся веселье. Удачи мне. Аминь, – невесёлым голосом с паузами пожелала она самой себе, проведя пальцем по зеркальной поверхности, будто пытаясь потрогать ту зеркальную Мэриан, смотрящую прямо на неё.

Она почистила зубы, умылась, без спешки расчесалась и распутала пару колтунов в своей рыжей гриве, вырвав себе клочок волос. Ну а куда спешить, если встала намного раньше, чем нужно?

Найдя в гардеробе максимально траурные вещи – тёмно-серую водолазку и чёрную юбку, она без желания покрутилась возле зеркала и осмотрелась – только для того, чтобы нигде ничего не торчало, чтобы в самый важный день своей жизни она не выглядела как дурочка.