Текст книги "Лучшей маме. Пять шагов, чтобы избавиться от чувства вины и преодолеть эмоциональное выгорание"

Есть три основных конфликта, которые определяют и формируют опыт материнства:

1) потеря своего «я»: мои потребности против потребностей всех остальных;

2) идеализация Роли Матери: мои идеалы против реальности;

3) высокие Требования к Воспитанию: стремление к совершенству против признания того, что все и так достаточно неплохо.

Большую часть времени эти конфликты работают в подсознании, без нашего ведома. Они подрывают нашу уверенность, напоминая обо всем, что мы бы хотели сделать по-другому, и держат нас «в узде», когда мы пытаемся позаботиться о себе. Эти конфликты вызывают у нас чувство дискомфорта, которое мы стараемся избежать, меняя свое поведение. Это может выражаться в слишком больших усилиях, вложенных в отношения, в огромном желании восполнить пробелы в воспитании детей, чтобы сократить разницу между нашими идеалами и тем, как это получается на самом деле. А также в гиперопеке, чтобы избавиться от беспокойства, что мы наносим вред нашим детям. Мы думаем, что, делая все это, мы почувствуем себя лучше. Однако это не так. В итоге мы испытываем лишь чувство опустошенности и усталости.

Пока мы не уделим этому внимание и не выявим основные конфликты, все это похоже на неприятный и непонятный запах в вашей машине. Вы точно можете сказать, что что-то воняет, но не можете найти место, откуда исходит амбре! И до тех пор, пока не поймете, что́ это и где, от него не избавиться! Так что считайте меня во время чтения этой книги своим носом, вынюхивающим конфликты, которые «воняют» в материнстве.

Балансирование между собственными потребностями и потребностями в отношениях – история для женщин старая как мир. Одним из главных и определяющих аспектов роли матери является идея, что обязательно нужно жертвовать собой ради блага вашей семьи и детей. Мы проводим большую часть нашей юности и молодости, пытаясь понять и удовлетворить свои нужды и потребности, но как только мы становимся мамами, нам кажется, что личные потребности должны исчезнуть, потому что перед нами поставлена более важная миссия – материнство.

Я уверена, что если вы задумаетесь об этом хотя бы на мгновение, то сможете вспомнить слова, которые вам наверняка когда-то говорили о «долге» любить свою семью. Даже ценой собственного благополучия. На протяжении всей жизни мы были буквально окружены этими установками. Некоторые из них почти незаметны, тогда как другие постоянно на виду.

Прекрасным примером, наглядно демонстрирующим это, можно считать мой разговор с мамой по телефону. В то время моя свекровь лежала в больнице больше недели, и ее состояние не улучшалось. За последние восемь месяцев она перенесла две операции по замене коленного сустава и удаление желчного пузыря, а сейчас была в больнице с панкреатитом. Могу представить, как она устала от всего этого. Во время телефонного разговора я сказала маме, что хочу чем-нибудь порадовать мать мужа, но мне казалось, что после всего, что она перенесла, отправлять цветы как-то… бессмысленно.

– Как насчет того, чтобы заказать ужин своему тестю? Он там вообще питается чем-нибудь? – ответила мне мама.

Когда она сказала это, что-то внутри меня буквально взорвалось. Я была возмущена! В то время когда моя свекровь, абсолютно подавленная и упавшая духом, не выбиралась из больниц, даже моя собственная мать (сильная женщина, которая всегда выступает за то, чтобы я отстаивала свои интересы) предложила отправить подарок свекру, а не в больницу! Моя мама решила, что свекрови больше всего нужно не что-то лично для себя, а уверенность в благополучии близких. Это яркий пример убеждения, что наши потребности должны быть второстепенными или их вовсе можно игнорировать. Так что как только вы начнете уделять этому внимание, то повсюду заметите подобные послания.

Харриет Лернер описала это в своей книге-бестселлере «Танец гнева. Как управлять негативной энергией»: «Самоотречение» означает, что личность человека, включая его мысли, желания, убеждения и амбиции, становится “меняющейся” под давлением отношений»¹. Другими словами, когда женщины ощущают угрозу для своих отношений из-за того, что предпочитают собственные интересы, они склонны жертвовать своими потребностями, желаниями и требованиями ради поддержания гармонии в семье.

Эмили и Амелия Нагоски также рассказывают об этом явлении в своей книге «Выгорание. Новый подход к избавлению от стресса», где используют термин «синдром человека-дарителя».

Дарители – это те, кто чувствует моральную обязанность отдать свою человечность людям. Они считают, что должны быть тихими и скромными, заботливыми и не слишком амбициозными, эмоциональными или требовательными – и, конечно же, они не должны причинять неудобства другим².

Звучит знакомо?

Во многих случаях женщин учили и до сих пор учат ставить заботу о своих отношениях выше, чем о самих себе. Одним из самых значимых проявлений этого в материнстве является взваливание на себя всех обязанностей, требующих как физических, так и умственных усилий. В своей книге «Счастливые семьи играют по правилам» Ева Родски прекрасно определила эту роль в отношениях, назвав женщину партнером, «на которого все рассчитывают», имея в виду, что именно женщины чаще всего являются теми, кто по умолчанию заботятся обо всем и обо всех³. Это и есть та самая психологическая нагрузка, которую также называют «вторая смена» для женщин. Это не просто проблема неравенства в доме. «Вторая смена» является глубоко укоренившейся традицией, при которой женщины из поколения в поколение заботятся о своем доме и потребностях членов семьи за счет собственных интересов, своего здравомыслия и зачастую своего счастья в материнстве и браке.

В большинстве книг о роли мамы, которые я прочитала, есть обширные описания патриархата, культурных изменений и теорий о том, почему они существуют⁴. Так вот, это – не одна из таких книг! Книги, подобные тем, уже написаны, и когда я их читаю, то чувствую себя беспомощной. Как я могу чувствовать себя лучше, если я не могу в одночасье изменить это общество?! Мне бы хотелось предложить мамам то, что они смогут сразу же использовать в жизни и в быту. Однако мы не можем говорить о материнстве, не признавая устоявшуюся веками истину: женщины чаще всего выполняют именно роль «человека-дарителя». Они чаще всего отказываются от себя в пользу заботы о своих отношениях. Женщины почти всегда берут на себя роль няни, сами управляют взаимоотношениями и являются родителями по умолчанию.

Эта склонность к потере своего «я» настолько глубоко укоренилась в нас, что мы носим ее как медаль за заслуги, искренне гордимся этим. Мы можем даже увековечить эту идею в рассказах, противопоставляя себе матерей, которые, по нашему мнению, выходят за рамки дозволенного, сохраняя свою индивидуальность. К примеру, вспомните ту маму, которая всегда выглядит ухоженно, у которой всегда аккуратный маникюр, или ту, которая «слишком балует себя», регулярно посещая йогу. Сначала мы можем восхищаться ее умением заботиться о себе, но затем начинаем критиковать за спиной.

Мы поступаем так же и с собой. Когда мы позволяем себе немного личного времени, мы склонны критиковать себя так же, как и других. Какая мама оставит так надолго своих детей? Какая мама отправит своего двухлетнего ребенка в детский сад? Это слишком рано. Почему мы так поступаем? Потому что конфликт между тем, как мы вкладываемся в себя, и тем, как мы вкладываемся в свои отношения, укоренился достаточно глубоко. Представление о том, что наш моральный долг – отказываться от себя ради общего блага семейных отношений, прочно вошло в нашу жизнь.

Я хочу заметить, что способность глубоко и бескорыстно заботиться об отношениях – прекрасная черта женщин. Мы наделены уникальными навыками в этой области. Однако когда мы становимся мамами, наши обязанности стремительно возрастают, свободного времени становится все меньше и меньше, и становится трудно определить, кому уделить внимание в первую очередь. В этом и заключается суть конфликта, с которым мы сталкиваемся в материнстве. Чьи же потребности принести в жертву – свои или своих детей?

Когда мы полностью посвящаем себя детям, то эмоционально выгораем, испытываем чувство обиды и недовольство жизнью. Но если мы ставим себя на первое место, то сталкиваемся с неприятными чувствами стыда, вины и тревоги от того, что пропускаем важные моменты жизни с нашими детьми. Кажется, что попытки найти баланс обречены на провал.

Много лет назад, готовясь пойти в тот день к педиатру, я столкнулась именно с этим внутренним конфликтом. Наша дочь неустанно требовала внимания, и я отодвинула свои потребности, чтобы удовлетворить ее. Как и у других мам, мое собственное «я» было полностью поглощено идеальным представлением о материнстве, вызывая у меня лишь дискомфорт.

В ходе моих исследований я поняла, что существует больше вариантов, чем просто выбор между собственным «я» и потребностями детей. На самом деле наши отношения с детьми – это симбиоз; мы взаимозависимы, и у нас есть шанс на совместное благополучие. Мы углубимся в это в следующих главах.

Вы когда-нибудь замечали, что фотографии плачущих мам очень популярны в социальных сетях? Вы могли наблюдать такую картину: мама сидит где-то, например в продуктовом магазине, возможно, держит ребенка (или ребенок где-то на заднем плане) – у нее красные глаза, а по лицу текут слезы. Это честный и реальный взгляд на материнство. Лайки и слова поддержки льются рекой. Почему? Потому что наше общество глубоко убеждено, что материнство – это волшебство, которое является вершиной нашей жизни и… завершает нас как женщин. Однако когда мы и правда становимся матерями и погружаемся в мир бессонных ночей, неуверенности в себе, отсутствия свободы и вины за свои собственные потребности, то начинаем чувствовать себя совершенно потерянными. Эти фотографии из Сети – кратковременное облегчение, потому что они напоминают нам и убеждают, что мы не одиноки в этом опыте.

Однажды я задала вопрос в социальной сети, интересуясь у своих подписчиков, какие представления о материнстве у них были до того, как они сами стали мамами. Сотни сообщений посыпались мне в ответ! Я читала истории мам, которые ожидали, что почувствуют любовь к своему ребенку с первого взгляда, но вместо этого испытывали лишь пустоту, ступор и послеродовую депрессию. Некоторые мамы ожидали ребенка со спокойным характером, но вместо этого столкнулись с беспокойством от колик у новорожденного. Другие мамы полагали, что у них появится материнская интуиция, но после родов она почему-то так и не обнаружилась! Также многие мамы считали, что материнство станет тем кусочком пазла, который дополнит их до целого, до совершенства. Но вместо этого они обнаружили, что быть матерью – это тяжелый труд. Материнство может истощать, и многие мамы чувствуют, что они становятся лишь тенью своего прежнего «Я», а не той реализованной версией себя, которой они надеялись стать.

У меня было очень четкое представление о том, какой я стану матерью. Сцены проигрывались у меня в голове, словно в фильме. Я делала это постоянно. В моей голове сформировалась целая коллекция воображаемых идеальных моментов материнства. Я поделюсь с вами одним из них; я назвала его «Веселая мамочка: Версия “Маленького домика в прериях”».

Сюжет выглядит примерно так: я иду по кухне своего фермерского дома в красивом домашнем платье с цветочным принтом, во всем моем облике нет и намека на то, что я уже родила ребенка. Мои волосы небрежно собраны в пучок с идеально выпадающими прядями, эффектно обрамляющими мое лицо. Босиком я, конечно же, иду к маленькой дочери, которая ждет меня на нашей кухне. Ее волосы заплетены в аккуратные косички, она со вкусом одета в нейтральные тона, на ней миниатюрный фартучек, который, скорее всего, был заказан на Etsy, маркетплейсе, где люди продают вещи ручной работы. Малышка сидит на табурете, держа деревянную ложку, готовясь перемешать оставшиеся ингредиенты в чаше цвета морской волны с волнистыми краями. Эта чаша, разумеется, идеально подходит к интерьеру моей кухни в фермерском доме. Я приношу дочке стеклянную банку с мукой, обмакиваю в нее палец, играя, наношу немного муки на ее щеку. Она заливается звонким смехом, и на кухне начинается вечеринка с разбрасыванием муки. Мы начинаем радостно смеяться, когда белые облака наполняют кухню, и медленно танцуем под звуки «Моя девочка» (или что-то подобное, ностальгическое). Занавес.

Так вот: у меня нет кухни в фермерском доме. Но если бы она была, я бы очень переживала из-за муки, попадающей в щели моих винтажных деревянных полов, и о том, останется ли у меня энергия после выпечки, которую мы готовили с малышкой, чтобы убрать беспорядок, устроенный нами, пока мы создавали это достойное фильма воспоминание. Так что это вряд ли бы произошло на самом деле. В реальности я была бы скорее уставшей мамой в спортивных штанах, с немытыми уже третий день волосами, жесткими и собранными в неряшливый пучок. Да, я бы пыталась сохранять спокойствие, пока мой трехлетний ребенок играет с миксером и подъедает все шоколадные кусочки вокруг, ну а я внутренне паникую в ожидании ее «сахарного припадка», который наверняка обрушится на меня в следующий час. Мое беспокойство бы возросло, моя энергия иссякла, и это определенно не закончилось бы медленным танцем с любимой дочерью.

Я могла бы бесконечно рассказывать о тех образах, которые создавала в своем воображении. Однако все они были настолько далеки от реальности, что в начале материнства я часто ловила себя на мысли: «Да я же все делаю неправильно! Да как я могу упускать уникальную возможность создать эти волшебные моменты?!» К сожалению, неудовлетворенность, обида и неуверенность в себе возникают там, где наши идеалы не совпадают с реальностью.

Я уверена, что вы, как и я, сможете определить области материнства, в которых ваши мечты далеки от реальности.

Это расхождение между культурными нормами, которые идеализируют материнство, и реальностью нашего опыта порождает чувство неполноценности. Многие из нас чувствуют, что не справляются, и испытывают отчаянную потребность в поддержке, чтобы понять, что они не одиноки в своих переживаниях.

Наши представления о роли матери в современном обществе во многом складываются под влиянием культуры, детско-родительских и наших личных взаимоотношений. Они охватывают буквально все сферы: начиная от того, как мы видим себя в роли мамы, до наших ожиданий и фантазий о том, каким будет наш ребенок, а также представлений и желаний, насколько легким окажется его воспитание. В последующих главах этот конфликт будет рассмотрен более подробно, но сначала мы должны признать, что он существует. В наших умах уживаются две противоречивые реальности: материнство – это потрясающе и материнство – это действительно тяжело. Управление этими противоречиями требует много энергии и оказывает мощное влияние на наш повседневный опыт материнства.

Основная суть третьего конфликта заключается в следующем: нас как мам поощряют вкладывать чрезмерное количество времени, денег и энергии в развитие и заботу о наших детях, одновременно подвергая нас усиленной критике (как с нашей собственной стороны, так и со стороны других) и сравнениям с другими женщинами. Все это неизбежно приводит к усталости и беспокойству о том, что мы никогда не сможем соответствовать высоким ожиданиям. Однако, когда мы стараемся смягчить свой подход и не так активно заниматься воспитанием детей, мы испытываем чувство вины и стыда. Это как замкнутый круг материнства. Как мы можем выйти из этого безумного цикла, не испытывая при этом серьезных последствий?

В 1996 году Шэрон Хейс ввела термин «интенсивное материнство». Она определила пять ключевых принципов этой идеологии:

1. ЭССЕНЦИАЛИЗМ: убеждение в том, что матери являются самыми важными и незаменимыми родителями;

2. УДОВЛЕТВОРЕНИЕ: убеждение в том, что родители должны получать удовлетворение, взаимодействуя с детьми;

3. РАЗВИТИЕ: убеждение в том, что вовлеченные родители должны обеспечивать постоянное интеллектуальное развитие своих детей;

4. ОРИЕНТАЦИЯ НА РЕБЕНКА: убеждение в том, что жизнь родителей должна вращаться вокруг их детей;

5. ВЫЗОВ: убеждение в том, что воспитание детей – это тяжело и изнурительно⁵.

Что-нибудь из этого кажется вам знакомым? Было проведено множество исследований на тему интенсивного материнства, которые показали, что эта идеология, как и следовало ожидать, приводит к увеличению стресса и чувства вины, снижению удовлетворенности жизнью и ощущению обремененности материнством. Кроме того, в исследованиях рассматривались такие характеристики «интенсивного материнства» с точки зрения психического здоровья, как депрессия, стресс и неудовлетворенность жизнью. Выяснилось, что наиболее значительное влияние на него оказывают три основных аспекта интенсивного воспитания: эссенциализм, вызов и ориентация на ребенка⁶.

И тут все логично; если вы считаете, что вы как мать являетесь самым важным и незаменимым родителем, вам будет трудно обратиться к кому-то за помощью и поддержкой в уходе за ребенком. Ведь как вы сможете с чистой совестью оставить ваших детей под присмотром «второсортных воспитателей»?! Поэтому мамы, которые придерживаются этого убеждения, обычно не склонны просить о помощи или принимать ее. Даже когда они это делают, их переполняет чувство вины. Это создает проигрышную ситуацию для всех, а также усиливает поведение, известное как материнский контроль, которое представляет собой защитные убеждения матери о том, какую часть ответственности по воспитанию и уходу за детьми следует передать другому родителю. Такое поведение, как правило, препятствует совместному воспитанию и в конце концов подрывает психическое здоровье матери, заставляя ее брать на себя большую часть эмоционального бремени в отношениях⁷. Следование идеологии эссенциализма в итоге «увеличивает стресс и снижает уровень удовлетворенности жизнью у женщин, поскольку они больше внимания уделяют заботе о своих детях, чем о себе»⁸.

С идеологией «Вызов» тоже все понятно. Если вы считаете, что воспитание детей – это сложно, вы будете испытывать еще больше стресса и трудностей (подробнее смотрите в восьмой главе). Мы все знаем, что воспитание детей порой бывает трудным, но если считать это убеждение главным и определяющим аспектом материнства, то в конце концов это может подорвать чувство уверенности и повлиять на ваше психическое здоровье.

Последней идеологией, которая оказала наибольшее влияние на мам, была «ориентация на ребенка». Как я уже упоминала, мы, мамы, обычно склонны быть дарителями своего времени и заботы. Мы, как правило, жертвуем собой, автоматически принимая на себя большую часть обязательств и забот, но нам совершенно не нужны чувства вины и стыда за то, что мы иногда не ставим наших детей на первое место. Одним из самых трудных аспектов материнства является потеря свободы⁹. И именно эта идеология подпитывает такую потерю. Если мы убеждены, что должны посвящать жизнь исключительно детям, мы теряем шанс заниматься собственными интересами и развивать другие сферы своей жизни. Это убеждение также становится препятствием к просьбам о помощи и поддержке. Несомненно, мы не были созданы для такого изнурительного материнства, которое подрывает наше психическое здоровье и уменьшает радость от такой важной роли мамы.

Одно из ключевых наблюдений, вытекающих из исследований «интенсивного материнства», заключается в том, что само материнство не вызывает депрессию, стресс и снижение удовлетворенности жизнью. В действительности к негативным последствиям приводит не столько сам факт воспитания, сколько приверженность убеждениям и поведенческим моделям, которые поддерживают интенсивные подходы к воспитанию.

Материнство не всегда выглядело таким образом. Позвольте мне дать вам краткий обзор того, как мы пришли к этому.

В конце 1940-х и начале 1950-х годов произошло заметное изменение в подходе к воспитанию детей. До этого советы по воспитанию в основном касались детской избалованности. Поведенческие психологи, такие как Джон Уотсон, утверждали, что детям не нужно много внимания и заботы и что родители, которые слишком балуют своих детей, могут навредить их развитию.

В 1946 году доктор Бенджамин Спок выпустил книгу «Ребенок и уход за ним», в которой предложил совершенно иной взгляд на воспитание детей. Он утверждал, что основой хорошего воспитания является внимание к потребностям ваших детей на разных этапах их развития.

Сразу после выхода книги Спока появилась одна из ключевых теорий в психологии: теория привязанности. Ее основатель, Джон Боулби, в конце 1950-х годов обнаружил, что реакция родителей на потребности младенцев задает основу для формирования их типа привязанности в дальнейшей жизни. Угадайте, кто чаще всего выступает в роли главного родителя? Конечно же, мамочки! Представьте себе, насколько это огромная ответственность! Именно реакция мамы на потребности младенца определяет ВСЕ будущие отношения ребенка на протяжении ВСЕЙ его жизни. Никакого давления, верно?

Эти два ключевых момента в истории воспитания кардинально изменили взгляды на материнство и воспитание детей. На самом деле дети – это не маленькие взрослые; это нежные и хрупкие создания, на которых мы оказываем огромное влияние. Мы можем способствовать их благополучному росту или же, наоборот, стать препятствием на пути их развития. Это запустило эффект домино в нашем подходе к воспитанию, а также в осознанности и интенсивности, с которыми мы растим наше потомство. Не поймите меня неправильно: эти изменения были крайне важны и принесли много положительных моментов, но вместе с тем начался переход от отстраненного воспитания к чрезмерно заботливому и гиперопекающему.

Что делать? Где найти «золотую середину»? Мамы, да мы же оказались в безвыходной ситуации! Снижать ли нам интенсивность и сталкиваться с насмешками и осуждением со стороны других и самих себя? Или продолжать в том же духе – испытывать эмоциональное выгорание и трудности с наслаждением материнством? Отличные перспективы, не так ли?

Сьюзен Дуглас и Мередит Майклс в своей книге «Миф о маме» прекрасно раскрыли суть «интенсивного материнства»:

Интенсивное материнство предполагает, что мамы должны обладать уровнем мастерства таких специалистов, как терапевты, педиатры, учителя и эксперты по безопасности потребительских товаров. Они должны израсходовать всю свою физическую энергию, денежные средства, равные ВВП Австралии, и, что наиболее важно, всю свою эмоциональную, интеллектуальную и душевную силу ради своих детей. Мы вынуждены воплощать образ заботливой и самоотверженной матери, который необходимо поддерживать постоянно. В мире «интенсивного материнства» мы оказываемся под постоянным взглядом окружающих, сами внимательно смотрим за собой и за другими мамами и даже осознаем, как наблюдаем за собственным поведением¹⁰.

Я столкнулась с этой проблемой интенсивного воспитания, когда педиатр сказала мне, что достаточно будет всего пятнадцати минут игры с дочерью каждый день. Как мне сочетать обязанности интенсивного воспитания, при этом делая меньше и действуя спокойнее? Ослабление интенсивности воспитания могло бы заставить меня чувствовать себя недостаточно хорошей матерью или вызвать чувство вины. Однако если мы объективно посмотрим на поколение наших матерей, станет ясно, что мы уж слишком стараемся быть идеальными, а наши дети вряд ли страдают от недостатка внимания, заботы, любви или времени.

Например, знали ли вы, что современные мамы, которые работают на полную ставку за пределами дома, проводят столько же времени с детьми, сколько матери-домохозяйки проводили в 1970-х годах¹¹? Уделите минутку этому забавному факту, пока не почувствуете облегчение, охватывающее ваше тело и сознание!

В следующий раз, когда вы проведете, как вам кажется, целую вечность на полу, играя в LEGO со своим ребенком, и потом почувствуете себя полностью охваченным чувством вины, когда вам нужно будет ответить на несколько электронных писем, помните, что вы, вероятно, только что провели с ребенком больше времени, чем мамы 1970-х за неделю.

Исследования о матерях миллениалов подтверждают то, что, как я полагаю, испытываете и вы: сегодня матери судят себя строже, чем предыдущие поколения, и их также судят строже, чем предыдущие поколения¹². До эпохи социальных сетей воспитание детей никогда не было подвержено ни такой явной критике со стороны общественности, ни поддержке. Опрос, проведенный BabyCenter среди матерей, показал: 83 % опрошенных заявили, что для них важно быть «идеальной матерью»¹³.

Вы можете прочитать это и закатить глаза: кто вообще верит в идею идеальной матери? «Это немыслимо!» (сказал бы голос из фильма «Принцесса-невеста»). Но я призываю вас серьезно задуматься о том, как вы воспринимаете себя в качестве матери. Вы верите, что совершенство недостижимо, но при этом каждый день бессознательно стремитесь к нему? А когда не достигаете желаемого, чувствуете себя паршиво.

Поколение миллениалов в целом одержимо идеей саморазвития и желанием стать лучшей версией самих себя. Они тратят в два раза больше денег на уход за собой и на самосовершенствование, чем бумеры, и берут на себя больше «обязательств по личному росту, чем любое предыдущее поколение»¹⁴. Не верите? Просто взгляните на разнообразие онлайн-курсов, доступных сегодня! Хотите научиться выращивать кур? Для этого есть курс. Хотите исцелить своего внутреннего ребенка? Пожалуйста. Желаете что-то на тему медитации и глубокого дыхания? Вариантов безграничное количество.

Внесу ясность: я не критикую это стремление к самореализации. Я живу в мире саморазвития и образования. Это моя профессиональная сфера. Тем не менее важно осознавать и находить утешение в том, что этот менталитет проник в сферу материнства, усилив давление на всех мам, так что это становится ощутимо.

Один из положительных моментов, выявленных в опросах среди миллениалов, заключается в том, что нам действительно нравится быть в роли мамы. Некоторые даже предполагают, что мы являемся самым семейно-ориентированным поколением, и 93 % опрошенных родителей заявили, что для них крайне важно, чтобы их супруг воспринимал их как «хороших» родителей¹⁵.

Важно то, что мы очень заинтересованы быть хорошими мамами; мы хотим успешно справляться с этим. Фактически мы выходим на другой уровень, считая воспитание детей нашим главным приоритетом и неотъемлемой частью нашей личности: 93 % матерей говорят, что быть мамой «крайне» или «очень» важно для их самоидентификации¹⁶.

Так что же это на самом деле означает в повседневной жизни? То, что мы воспитываем наших детей так, что они и все ситуации, связанные с ними, являются продолжением нас. Наше воспитание стало выражением нас самих. Это звучит красиво, жертвенно и почти поэтично, но у этого есть и обратная сторона. Когда наши дети теряют самообладание, мы чувствуем, что мы… полный отстой. Или, если у нас ребенок с характером, с которым сложно справиться, мы постоянно чувствуем себя в тупике. Или, если у нашего ребенка появляется тревожность, мы верим, что это в какой-то степени наша вина.

Одним из самых значимых аспектов материнства является отказ от личных амбиций. Однако, если мы рассматриваем наших детей как продолжение нас самих, будь то осознанно или через наши поступки, мы на самом деле становимся чересчур увлеченными собой. Это означает, что все, что делают наши дети, является прямым отражением нашей компетентности или некомпетентности как матерей. Нормально ли это? Правильно ли так идентифицировать себя со своим ребенком, с его поступками, быть с ним чем-то нераздельным?

Мы отовсюду слышим, что наши дети являются живым доказательством того, насколько мы хорошие матери. Мы должны тщательно готовиться к этой роли и действовать, невзирая ни на что. Такова сложная смесь чувств, сопровождающая этот конфликт. Мы хотим чувствовать себя легко и радостно, но, когда наше ощущение полноценности зависит от результатов, связанных с нашими детьми, нас ждут американские горки, состоящие из взлетов и падений.