Текст книги "Власть королев"

Глава двенадцатая

Торгрин стоял на носу лодки, гадая, что будет с ними дальше, пока течение неспешно несло их прямо в огромную пещеру на краю мира. Он посмотрел вверх и, в сотне футов над головой, увидел древний свод арки – неровная поверхность скалы поросла мхом, в котором сновала странная живность, и с неё капала вода. Как только они оказались внутри, их обдало ледяным сквозняком, и температура упала на десять градусов. Позади Тора стояли Рис, Конвен, Элден, Индра, О’Коннор и Матус, все как один, погрузившись в молчаливое ожидание, пока лодка заплывала всё глубже и глубже во мрак огромной пещеры. Тору почудилось, что их заглатывают целиком, не оставляя шансов на возвращение, и его плохое предчувствие усугубилось.

Тор опустил взгляд и заметил, что вода под ними постепенно меняется, начинает фосфоресцировать, разгоняя тьму голубым сиянием, которое отражалось от стен и давало достаточно света, чтобы ориентироваться. Стены и животные, которые за них цеплялись, отбрасывали причудливые тени, и чем дальше они плыли, тем громче становились звуки – писк насекомых, шелест крыльев и непонятные низкие стоны. Тор крепко сжимал рукоять, держа меч наготове.

«Что это за место?» – спросил О’Коннор вслух, озвучив вопрос, который мучил всех.

Тор всматривался в темноту, пытаясь понять. С одной стороны, он испытывал облегчение от того, что они из океана они наконец-то попали в своего рода залив, где смогут отдохнуть и перегруппироваться. С другой стороны, в воздухе было какое-то напряжение, что-то, что заставляло вставать дыбом волосы у него на руках. Инстинкты подсказывали ему повернуть обратно в открытое море. Однако, припасы их были на исходе, всем требовался отдых, и, что важнее, Тор обязан было обследовать это место, чтобы проверить, действительно ли они нашли вход в страну мёртвых. Что если Гувейн был здесь? Со смертью Гувейна Тор больше не пугала ни темнота, ни неизвестность, ни даже смерть. Часть его искала смерти, и с радостью приняла бы её. А если Гувейн был тут, Тор считал, своим долгом увидеться с ним ещё раз, даже если он сам никогда отсюда не выберется.

Жуткий стон пронзил мрак, щекоча им нервы.

«Интересно, были ли бы мы в большей безопасности оставшись в море?» – тихо спросил Матус, и его голос отозвался эхом.

Воды бурлили, увлекая их в глубь этого места, и казалось, что течение несёт их навстречу судьбе. Тор обернулся назад, но океан уже исчез из вида. Их поглотили мрак и светящиеся воды, бросая на милость того места, куда их в конечном счёте прибьёт прилив.

«Течение движется в одном направлении», – заметил Рис. «Будем надеяться, что оно же и вынесет нас отсюда».

Свернув в узкий туннель, они оказались в кромешной темноте. Вглядываясь в стены, Тор заметил пары маленьких жёлтых глаз неизвестных существ, мигающие вдоль всего их пути. Существа сверкали глазками и безостановочно копошились, а Тор гадал, кем они могли быть. Следили ли они за ними? Готовились ли напасть?

Тор сжал меч ещё сильнее – он был настороже. Туннель всё петлял и петлял.

Наконец, за очередным углом, Тор увидел, как впереди вода уступает место суше. Они остановились на чёрном песчаном пляже, а над ними возвышалась чёрная громада ещё одной скалы.

Лодка мягко села на песок и остановилась, а Тор и остальные начали недоумённо осматриваться. Они смотрели друг на друга и на скалистый берег перед ними. Пещера исчезла в темноте.

«Здесь кончается океан?» – спросила Индра.

«Есть только один способ это узнать», – ответил Конвен, спрыгивая на пляж.

Все последовали его примеру. Тор шёл последним, и пока остальные ждали на пляже, на прощание оглянулся на своё судно, плавно качавшееся на тихом течении. Тор посмотрел поверх светящейся воды, в сторону изгиба туннеля, но выхода больше не увидел.

Он повернулся вперёд, в темноту, которая стала ещё гуще без сияния воды, и почувствовал дуновение холодного ветра.

«По крайней мере, сможем разить тут лагерь», – предложил Элден. «Переждём ночь».

«Если за ночь нас никто не сожрёт», – сказал О’Коннор.

Вдруг, вдалеке зажегся факел, а за ним – другой. Дюжины факелов озарили темноту. Тор схватился за меч и присмотрелся. К ним приближались какие-то человечки, вполовину его роста, тощие, измученного вида, с длинными острыми пальцами, длинными носами и глазами-бусинами. Головы их были задраны вверх.

Один из них выступил вперёд – очевидно, их предводитель – поднял факел повыше и расплылся в усмешке, обнажив сотню маленьких острых чёрных зубов.

«Вы стоите на перекрёстке», – заявило существо.

Предводитель был не похож на остальных – он был вдвое выше Тора и его соратников, с огромным животом, длинной бородой и с посохом в руках. Он стоял и чесал бороду, глядя на компанию Тора сверху вниз.

«На перекрёстке чего?» – спросил Тор.

«Мира живых и мира мёртвых», – ответил тот. «Здесь кончается океан. Мы охраняем вход. Ворота за нами ведут в страну мёртвых».

Тор посмотрел ему через плечо и увидел вдалеке массивные железные ворота, сто футов в высоту и десять – в толщину. Его сердце забилось быстрее в надежде.

«Так это правда?» – спросил Тор, обретший надежду впервые с момента смерти Гувейна. «Страна мёртвых существует?»

Существо серьёзно кивнуло.

«Можете остаться тут на ночь», – сказало оно. «Мы дадим вам приют, провизию, и отправим вас в путь. Вы сможете вернуться туда, откуда прибыли, или дальше – куда океан занесёт».

«С чего вам вдруг быть гостеприимными?» – спросил с опаской Рис.

Существо повернулось к нему.

«Это обязанность Хранителей», – сказал он. «Мы держим ворота закрытыми. Мы не пускаем людей в страну мёртвых, отваживаем их отсюда. Тех, кто потеряли любимых и, ведомые горем пришли сюда на их поиски. Мы им отказываем, их время ещё не пришло. Они сопротивляются, желая увидеть своих близких, но мы должны отправлять их обратно. И вас тоже».

Тор нахмурился и сделал шаг вперёд.

«Я хочу войти», – сказал он, не сомневаясь, думая о Гувейне. «Я хочу увидеть своего мальчика».

Существо смотрело на него холодно и непреклонно.

«Ты не понимаешь, – сказало оно. «Вход есть, а выхода нет. Войти в эти ворот означает остаться там навсегда».

Тор покачал головой – горе придало ему решительность.

«Мне всё равно», – сказал он твёрдо. «Я встречусь с сыном».

«Торгрин, что ты говоришь?» – спросил Рис, подходя к нему. «Тебе туда нельзя».

«Он не отвечает за свои слова», – вмешался Матус.

«Нет, отвечаю», – настаивал Тор, переполненный тоской по Гувейну и желанием его видеть. «За каждое слово».

Существо пристально посмотрело на Тора, будто взвешивая все за и против, и покачало головой.

«Ты очень храбр, – сказало оно, – но мой ответ – нет. Вы переночуете здесь, а утром вернётесь в океан. Утренние приливы унесут вас отсюда. Оставайтесь с ними, и меньше, чем через месяц, достигнете восточных берегов Империи. Здесь людям не место».

«Я должен войти в эти ворота!» – мрачно потребовал Тор, доставая меч. Звук металл, покидающего ножны усилился эхом, отразившись от стен пещеры, и вокруг всполошились насекомые и прочие твари, поторопившись уползти подальше, будто предчувствуя надвигавшуюся бурю.

Тотчас же дюжины карликов за спиной своего предводителя тоже достали свои мечи, сделанные из былой кости.

«Вы пренебрегаете нашим гостеприимством», – оскалился тот.

«Мне не нужны ваши любезности», – ответил Тор. «Мне нужен мой сын. Я встречусь с ним. И ни вы, ни какие другие создания этого мира, меня не остановят. Я бы и в ад прошёл, если бы было нужно. Я хочу попасть в страну мёртвых, пойду туда один. Мои люди примут от вас провизию и уйдут в море. Но я – нет. И никто, и ничто в мире мне не помешает».

Предводитель покачал головой.

«Нам то и дело попадаются такие, как ты», – сказал он, и снова замотал головой. «Глупец. Нужно было принять моё предложение с первого раза».

Внезапно, все карлики разом бросились на Торгрина с мечами наголо.

Решимость увидеть сына настолько завладела Тором, что в ним начало происходить что-то странное: его тело налилось жаром, ладони будто заполыхали, и он ощутил себя могущественнее, чем когда-либо. Он вернул меч в ножны, поднял руки, и из его ладоней вылетела короткая вспышка, осветившая всю пещеру. Он чертил руками полукруг, и с каждым его движением новые лучи света поражали карликов, сбивая их с ног.

Они падали и стонали, корчась на полу, оглушённые, но живые.

Глаза их предводителя округлились от неожиданности, и он внимательно изучал Тора.

«Это ты», – сказал он с благоговейным ужасом. «Король друидов».

Тор ответил ему спокойным взглядом.

«Я ничей не король», – произнёс он. «Я всего лишь отец, который хочет встретиться с сыном».

Во взгляде предводителя появилось уважение.

«Мне рассказывали, что однажды наступит день, когда ты прибудешь», – сказал он. «О дне, когда откроются ворота. Я не думал, что это случится так скоро».

Предводитель теперь смотрел на Тора, как на живую легенду.

«Право входа в эти ворота нельзя купить за золото», – сказал он. «Это стоит жизни».

Тор сделал шаг вперёд и согласно кивнул.

«Тогда я заплачу эту цену», – сказал он.

Гигант ещё долго разглядывал его, и, наконец, удовлетворённо кивнул. Дюжины его подчинённых начали медленно подниматься на ноги и расступаться, открывая Тору путь. Ещё несколько дюжин побежали к воротам, вцепились в железо и потянули изо всех сил.

С оглушительным скрипом ворота смерти нехотя распахнулись.

От этого зрелища у Тора перехватило дыхание. Он смотрел на вход в другой мир.

Все направили свои факелы в сторону ворот, и они осветились. За воротами Тор увидел человека в длинной чёрной мантии, с капюшоном, закрывавшим лицо, и с посохом в руках. Он стоял у маленько лодки, которая была привязана на берегу бурлящей реки.

«Он будет твоим проводником по миру мёртвых», – сказал предводитель. «Он перевезёт тебя через реку. На другой стороне будет лестница вниз, к центру земли. Это прогулка в один конец».

Тор мрачно кивнул, осознавая, что это навсегда, но благодарный за выпавшую возможность.

Торгрин пошёл мимо предводителя, вдоль рядов его карликов, к открытым воротам смерти, готовясь проделать этот путь в одиночестве.

Внезапно он услышал позади себя шаги, и, обернувшись, с удивлением обнаружил всех своих братьев, которые подошли ближе и теперь отвечали ему серьёзными взглядами.

«Если ты идёшь в страну мёртвых, – сказал Рис, – тебе понадобятся спутники».

Тор растерялся. Он и предположить не мог, что они готовы отдать за него свои жизни.

О’Коннор кивнул.

«Если ты не вернёшься назад, то и мы тоже», – сказал он.

Тор посмотрел каждому из них в глаза, увидел их решимость, и понял, что они не передумают. Его братья по оружию стояли с ним плечом к плечу и готовились вместе войти в ворота ада.

Тор кивнул, не находя слов, чтобы выразить всю благодарность. Он нашёл своих настоящих братьев. Свою настоящую семью.

Все, как один, они двинулись вперёд, следуя за Тором через ворота, через вход в другой мир, из которого, знал Тор, они никогда не вернутся.

Глава тринадцатая

Алистер стояла на страже у массивных дверей в королевский лазарет. Вокруг бушевала война, и она была намерена не допустить, чтобы кто-нибудь ворвался в здание и убил Эрека. В воздухе раздавались крики и лязг металла – жители Южных островов ожесточённо сражались друг против друга. Началась гражданская война. Половина острова, под предводительством брата Эрека, Строма, билась с другой половиной, с людьми Бауэра во главе.

Когда над холмами забрезжил рассвет, Алистер вспомнила, какой тяжёлой выдалась прошедшая ночь. Битва разгорелась одновременно с тем, как она убила Бауэра, и с тех пор не прекращалась. По всем Южным островам люди восстали друг против друга: дрались и пешие, и конные, и на вершинах, и у подножий холмов. Они убивали друг друга, стоя лицом к лицу, сбрасывали друг друга с лошадей и с крутых скал, сойдясь в поединке, исход которого должен был определить следующего носителя короны.

Как только битва началась, Алистер собрала дюжину самых верных из стражей Эрека и отправилась с ними к лазарету. Она понимала, что где бы сейчас не шли сражения, рано или поздно кто-то из приспешников Бауэра попытается пробраться туда и совершить покушение на короля, чтобы покончить с противостоянием и самому занять трон. Она для себя решила, что кто бы ни победил в возникшем хаосе, Эрек не пострадает.

Алистер всю ночь пробыла на своем наблюдательном пункте и видела оттуда, как тысячи трупов скапливаются на склонах, загромождая подступы к городу. Это был остров великих воинов, и сейчас одни великие воины дрались с другими, не менее великими, и бестолку убивали друг друга. Час за часом проходила жуткая ночь, и Алистер уже не знала, за кого или за что они боролись. Невозможно было определить, на чьей стороне перевес, потому что эта битва напоминала перетягивание каната двумя равными по силе командами, и всю ночь напролёт ситуация постоянно менялась.

В лучах рассвета Алистер увидела, что скалы заполонили люди Бауэра, и что битва вплотную приблизилась к городу, бушуя у его стен. Инерция влекла их внутрь, и Алистер чуяла, что скоро они сорвут ворота и захватят город. В конце концов, в городе была сосредоточена власть над островом, и победитель, кто бы им ни оказался, в первую очередь захочет поднять над ним свой флаг и провозгласить себя следующим королём.

Алистер провела взглядом по горному склону и увидела людей Строма, которые держались там, используя свои длинные пики, и терпеливо ждали за скалами, ничем не нарушая дисциплину. Когда сторонники Бауэра верхом поскакали вниз, люди Строма выскочили и набросились на них. Один за другим, кони взбрыкивали и громко ржали, поражённые пиками. Люди Бауэра хотели было отразить атаку, но пики были слишком длинными, чтобы их мечи с такого расстояния смогли достать противника.

Лошади падали, люди валились с них и катились вниз по скалам.

Алистер видела, как Стром, сражавшийся во главе своего войска, выскочил вперёд, схватил одного солдата и перекинул его через коня, головой прямо на скалы, и тот, стоная, полетел вниз. В тот же момент самого Строма сзади лягнула копытом лошадь, попав в голову, и он повалился набок.

Другой солдат, завидев возможность, бросился к нему и замахнулся мечом, собираясь отрубить Строму голову. Стром молниеносно уклонился и в последний момент отхватил нападавшему ноги.

Битва не сбавляла оборотов, жестокое и подлое сражение всё не стихало, и Алистер, одолеваемая дурными предчувствиями, желавшая оградить Эрека, оставалась на посту и ждала. Ей хотелось присоединиться к отрядам Строма, но она знала, что её место – рядом с Эреком. Пока что в стенах города было тихо. Зловеще тихо. Слишком тихо.

Не успела она это подумать, как всё изменилось. Алистер услышала боевой клич, и увидела, что из-за угла лазарета к дверям несутся сотни Людей Бауэра.

Они остановились в футе от них, когда заметили Алистер с её дюжиной стражников, которые стояли гордо и не собирались отступать. Алистер сразу поняла, что они сильно проигрывают в количестве, и по самодовольному выражению ведущего рыцаря Бауэра, Акнуфа, она видела, что он тоже это понимал.

Густая тишина окутала их, когда Акнуф выступил вперёд и встал лицом к лицу с Алистер.

«Прочь с дороги, ведьма», – сказал он. «Тогда я убью тебя быстро. Останешься – твоя смерть будет долгой и мучительной».

Алистер стояла, не колеблясь.

«Ты войдёшь в эту дверь, – сказала она твёрдо, – только через мой труп».

«Тогда пусть так и будет, женщина», – ответил он. «И не забывай: ты – причина всего этого».

Акнуф высоко поднял меч, и в тот же момент дюжина стражников бросилась вперёд, чтобы защитить Алистер. Они приняли бой в каких-то десяти ярдах от неё. Оглушительно загремел металл, когда стражники начли отважно драться с людьми Бауэра, отражая удар за ударом.

Но они не могли сравниться с ними числом, поэтому вскоре люди Бауэра окружили её. Алистер понимала, что через считанные мгновения битва будет проиграна, и ей было невыносимо смотреть, как эти люди гибнут на посту, охраняя её и Эрека.

Алистер закрыла глаза и подняла руки высоко над головой, ладонями к небу. Она собрала все силы, чтобы призвать своё могущество.

Пожалуйста, Господи. Дай мне это.

Она почувствовала, как постепенно в ней поднимается сила, и ослепительный белый свет вспышкой молнии прорезал рассветное небо, прорвался к ней сквозь облака. Она вытянула руки и направила ладони на солдат Бауэра. Как только она это сделала, поднялся ужасный шум и начался хаос.

Град размером с булыжник посыпался с неба, и воздух наполнился звуком льда, пробивающего доспехи. Алистер направила град на другой край схватки, и, не задев своих людей, обрушила его на солдат Бауэра, по одной глыбе на каждого, с такой силой, что их сбивало с ног. Это разгрузило её стражников, которые дрались, убивая врагов направо и налево.

Люди Бауэра не могли поднять мечей из-за ледяной бомбардировки, и в ужасе бросились наутёк к городским воротам, а её стражники гнались за ними по пятам.

Позади неё раздался другой боевой клич, и, обернувшись, Алистер увидела Строма, ворвавшегося в город со своими людьми. Она взглянула на склоны холмов, усеянные трупами солдат, услышала, как трижды протрубила труба, возвещая победу, и поняла, что Стром выиграл бой.

Алистер видела, как сотни сторонников Бауэра всё еще бегут от здания лазарета к открытым городским воротам. Они пытались спастись, перегруппироваться, и ещё показать себя в другой день, на другом поле брани. Алистер решила, что этому не бывать.

Алистер направила свою ладонь в другую сторону, и, со вспышкой белого света, с небес рухнула огромная железная решётка, с прутьями в фут толщиной, и загородила ворота, отрезая солдатам Бауэра путь к отступлению.

Акнуф и его люди оказались в ловушке, и с ужасом смотрели, как на них мчится отряд Строма.

Стром, гордо восседая на своём коне, обернулся к Алистер, как бы прося её одобрения.

Алистер, думая об Эреке, мрачно кивнула.

С последним воинственным выкриком на сегодня, Стром и его люди атаковали стоявших у ворот со всех сторон.

Алистер удовлетворенно наблюдала, пока их крики становились всё громче.

Наконец-то, всё было кончено. Остров был в безопасности. Справедливость восторжествовала.

* * *

Алистер стояла у ложа Эрека в тускло освещенной палате, глядя на восходящее солнце, и испытывала ни с чем не сравнимое облегчение. Победа была за ними, переживания остались позади, и теперь нужно было только чтобы и они с Эреком стали прежними, чтобы Эрек поправился и снова был с ней рядом.

С самого окончания битвы Алистер держала руку у него на лбу и тихо молилась.

Пожалуйста, Господи. Позволь Эреку подняться. Пусть это всё закончится.

Алистер ощутила какую-то перемену в воздухе, и с радостью обнаружила, что Эрек медленно открывает глаза. Глаза его были ярко-синими в утреннем свете, и он улыбнулся, увидев её рядом. На его лицо вернулся румянец, и он выглядел более оживлённым, чем когда-либо. Она увидела, что он, наконец-то, излечился и стал сам собой.

Эрек сел и потянулся к ней. Она, со слезами на глазах, наклонилась к нему, поспешив утонуть в его крепких объятьях. Было так замечательно снова обнимать его, и знать, что он вернулся к жизни.

«Где я?» – спросил он. «Что случилось?»

«Тссс…» – прошептала она, прижав палец к его губам. «Уже всё хорошо».

Он моргал, тревожно пытаясь вспомнить.

«День нашей свадьбы», – сказал он. «Меня… пырнули ножом. Ты цела? Королевство в безопасности?»

«Со мной всё в прядке, мой повелитель», – ответила она спокойно. «А ваше королевство готово к вашему возвращению».

Они снова обнялись, и она зарыдала от того, что не верила, что этот день когда-нибудь настанет, переполняемая радостью снова быть с ним. Она хотела всё ему рассказать. О том, как она пожертвовала собой ради него. О своём заключении. О том, как почти умерла. Как он чуть не умер. Об отгремевшей битве. Обо всём, что случилось.

Но сейчас всё это не имело значения. Важно было только то, что он жив, здоров, и они вместе. Слова не могли выразить её чувств. Вместо этого она крепко сжимала его в объятьях, чтобы они сказали всё за неё.

Она знала, что их жизнь только начинается. И ничто – ничто — их больше не разлучит.

Глава четырнадцатая

Другим жарким имперским утром, под другим солнцем, Дариус поднял кувалду двумя руками и с силой опустил её на валун, раскрошив его на мелкие кусочки. Вокруг, в пыли, работали все его друзья. Пот катился у него со лба прямо в глаза, но он не останавливался, что его вытереть. Вместо этого он снова замахнулся кувалдой и с кряхтением разбил ещё один кусок скалы. А затем – ещё.

В мыслях Дариус снова и снова возвращался к событиям минувшего дня, и яркие образы мелькали перед его внутренним взором. Воспоминания о Лоти вызывали в нём растерянность и разочарование. Почему она отреагировала именно так? Почему нисколько не была благодарна? Как ей удалось превратить его подвиг в постыдный поступок? Правда ли, что она больше никогда не хотела его видеть?

А сам он, после такой реакции, хотел бы увидеть её снова?

Дариус отложил кувалду и перевёл дух. Зелёная пыль клубилась и оседала у него на лице и волосах. Он думал и о том, что натворил, убив тех солдат Империи при помощи соей силы, и гадал, обнаружат ли их тела на таком отдалённом поле. Вероятно, да – если пройдёт сильный дождь и смоет обваленные им камни. Через месяц или два, так или иначе, их найдут. И что тогда будет? Придёт ли Империя за возмездием, как и предупреждала Лоти? Действительно ли он подписал им всем смертный приговор?

А могло ли случиться, что тела оказались слишком глубоко под обвалом, и их не найдут никогда? Что дикие животные, известные свое охотой в тех местах, съедят трупы до того, как их кто-то заметит?

Когда Дариус, под пристальным взглядом имперских надсмотрщиков, снова взялся за молот и начал крошить камни, его мысли перенеслись к приезду его сестры, Сандары, и к новым людям, которых она привела с собой. День прибытия народа из Кольца стал очень особенным для его деревни. Он думал о том, как спутники Сандары будут прятаться в пещерах, и гадал, как скоро имперцы заметят их. Ясно, что это было всего лишь вопросом времени, и конфликт с Империей неизбежен. Если только они не сбегут раньше.

Но куда?

К большому раздражению Дариуса, старейшины деревни, – да и вообще все в деревне – не хотели расстаться с убеждением, что столкновения с Империей можно избежать, и что жизнь может продолжать идти своим чередом. Дариусу так не казалось. Он чуял, что времена меняются. Разве прибытие воинов из-за моря, которым тоже есть, за что бороться с Империей, не было знаком свыше? Разве не должны они были заключить союз и драться вместе, чтобы совершить в Волусии переворот? Разве это не тот дар, которого все они ждали?

У остальных было другое мнение. Они хотели отвергнуть пришельцев, отослать их подальше. Им казалось, это ещё одна причина поглубже затаиться в Империи и делать всё, чтобы не нарушить обретённое постоянство своей жалкой, никчемной жизни.

Дариус вспомнил, как видел Сандару в последний раз перед её отплытием в Кольцо. Он не думал, что им доведётся встретиться снова. Их свидание и удивило, и вдохновило его.

Сандаре удалось пересечь великое море, выжить в имперской армии и вернуться. Частично, благодаря тому, что она была прекрасной целительницей, но ещё и потому, что в душе она была ещё и воином. Ведь у них был один отец. Дариус, на её примере, чувствовал, что всё возможно. Это вселяло в него уверенность, что однажды и он сможет отсюда выбраться.

Дариус с теплотой вспоминал о прошедшей праздничной ночи, когда он провёл много часов подряд у костра, обмениваясь с сестрой новостями. В первую очередь, он заметил её любовь к Кендрику, славному воину. Они сразу понравились друг другу, распознав в друг друге воинственный дух, и Дариусу показалось, что Кендрик был лидером среди своих людей. Дариус убеждал старшую сестру следовать своим чувствам, быть с Кендриком и не обращать внимания на мнение старейшин. Он не мог понять, как она, такая бесстрашная во всех сферах жизни, могла бояться признаться в соей любви к нему и нарушить табу на межрасовые браки. Неужели она, как и все здесь, настолько боялась старейшин и чужих пересудов? Почему ей было важно, что они думают?

Дариус моргал стряхивая пот с ресниц, и разбивал камни один за другим. Весь день н чувствовал на себе взгляды своих товарищей. С того момента, как он привёл Лоти назад, вся деревня стала смотреть на него иначе. Они видели, как он один отправился против Империи, без страха за последствия, и как вернулся с той, за кем пошёл. Он заслужил их уважение.

Однако, казалось, что помимо уважения он заслужил и их подозрительность: никто особо не поверил в их рассказ о том, что Лоти потерялась, а он просто нашёл её и проводил обратно. Наверное, они слишком хорошо знали Дариуса. На него смотрели так, будто знали, что что-то произошло, что он хранил большой секрет. Он хотел всем рассказать, но знал, что нельзя. Ему бы пришлось объяснить, как он, самый младший и мелкий из их компании, тот, кто, по общему мнению, совсем ни на что не годился, один убил троих воинов Империи с превосходным оружием, экипировкой, и зертом. Всплывёт то, что он использовал свою силу, и он станет отверженным. Его изгонят также, как Дариус догадывался, изгнали его отца.

«Так ты мне скажешь?» – услышал он голос.

Дариус обернулся, и увидел стоявшего за собой Раджа с лукавой улыбкой на лице. В их сторону смотрели и Дезмонд с Люци, разбивавшие камни поблизости.

«Что скажу?» – спросил Дариус.

«Как тебе это удалось?» – пояснил Радж. «Давай. Ты не подобрал Лоти, когда она плутала одна. Ты что-то сделал. Ты убил солдат? Или она убила?»

Дариус увидел, что со всех сторон к нему подходят парни, и у всех на лицах написано, что им не даёт покоя один и тот же вопрос. Дариус поднял кувалду, прицелился и разнёс в пыль ещё один валун.

«Ну, давай же», – настаивал Радж. «Я катал тебя на зерте, ты мой должник».

Дариус рассмеялся.

«Это не ты меня катал», – ответил он. «Я сам вызвался с тобой ехать».

«Ладно, – согласился Радж, – но всё равно рассказывай. Мне нужна история. Я живу ради легенд о доблести. А день сегодня выдался уж очень длинный».

«День едва начался», – вмешался Люци.

«Именно», – ответил Радж. «Он слишком длинный. Как и все прочие».

«Почему бы тебе не рассказать нам легенду о доблести?», – сказал Люци Раджу, видя, что Дариус не собирается отвечать.

«Я?» – переспросил Радж. «У нашего народа таких нет».

«Ты не прав», – возразил Дезмонд. «Легенды об отваге и доблести есть даже у самых угнетённых».

«Особенно у угнетённых», – добавил Люци.

Все повернулись к нему, обратив внимание на то, как уверенно звучал его голос.

«Ты знаешь какую-нибудь?» – спросил Радж, опираясь на свой молот, тяжело дыша.

Дезмонд занёс свою кувалду, разбил камень, и надолго замолчал – Дариус подумал, что тот уже не ответит. Они все вернулись к своему ритму работы, когда, наконец-то, Дезмонд удивив их, заговорил, не поднимая взгляда, и не переставая крушить скалу.

«Мой отец», – начал Дезмонд. «Старейшины скажут вам, что он погиб в шахте. Это история, в которую им хотелось бы верить. В иной версии событий слишком много инакомыслия, она может разжечь революцию. Моё слово: он погиб ни в какой не шахте».

Дариус и другие внимательно смотрели на Дезмонда, и повисло тяжёлое молчание. По серьёзному выражению его лица и насупленным бровям было видно, что у него внутри идёт борьба.

«А откуда ты знаешь?» – спросил Дариус.

«Я был там», – ответил Дезмонд, гляди им в глаза холодно и уверенно.

Его фигура привлекла ещё нескольких парней, которые тоже подошли ближе. Всем хотелось услышать его рассказ. Сквозь него прорывалась правда, а для жителей деревни это было большой редкостью.

«Однажды, – продолжил Дезмонд, – надзиратель хлестнул его кнутом слишком сильно. Мой отец выхватил у него кнут и задушил его им. Я был совсем ребёнком, и очень гордился им, когда увидел, что он сделал.

Когда всё было кончено, мы оба стояли и смотрели на бездыханное тело. Я спросил у отца, что дальше. Пришло ли время восстать? Но не получил ответа. По его глазам я видел, что он сам не знал, что будет дальше. Он на секунду поддался порыву, жажде справедливости, свободы, и в ту секунду возвысился над всем. Но после он не знал, что делать. Куда должна была повернуть его жизнь?»

Дезмонд умолк на минуту, разбил несколько камней, вытер пот со лба и продолжил:

«Та секунда прошла. Жизнь продолжалась. Через час протрубил рог, и мы с отцом оказались окружены дюжиной надзирателей. Он настаивал, чтобы я спрятался в лесу, но я отказывался его бросать. Пока, наконец, он не ударил меня кнутом по губам так сильно, что я убежал.

Я спрятался за деревом неподалёку, и всё видел. Надзиратели… Быстро они с ним не справились», – голос Дезмонда стал прерывистым из-за подступивших эмоций, и опустил молот и отвернулся.

«Он отважно сопротивлялся. Даже попал кнутом по нескольким из них. Он оставил им шрамы, которые, я уверен, видны по сей день.

Но он был просто храбрецом с кнутом, а они – дюжиной профессиональных солдат со стальным оружием и в латах. И им нравилось убивать».

Дезмонд покачал головой и замолчал на несколько минут, и все парни застыли в тишине, бросив свою работу.

«Я всё ещё слышу крики своего отца», – сказал Дезмонд. «Слышу их, когда ночью ложусь спать. Я вижу, как он боролся. В фантазиях я представляю себе, что я был старше, вооружен и сам дерусь с ними, убивая их всех и спасая отца. Но я был слишком маленьким. Я ничего не мог сделать».

Он закончил, и на всём рабочем участке никто не нарушал тишину. Наконец, Дезмонд занёс кувалду и ударил ею со всей силы, оставив от огромной скалы только крошку.

«Он погиб не в шахте», – заключил он тихо, и вернулся к работе.

У Дариуса было тяжело на сердце, когда он размышлял об услышанной истории, и все парни молчали, отдавая дань чужому мужеству. Улыбка Раджа давно уже погасла, и Дариусу было любопытно, такую ли легенду об отваге он надеялся услышать.

После долгого перерыва на разбивание камней, Радж подошёл к Дариусу.

«Теперь твоя очередь», – сказал он. «Что там произошло?»

Дариус продолжил работу, мотая головой и не отвечая.

«Они передумали», – упорствовал он. «Они её отпустили».

«А те солдаты, которые передумали, – спросил Радж с озорной улыбкой, – скоро вернутся в Волусию? Или мы их больше никогда не увидим?»

Дариус обернулся к Раджу, у увидел его понимающую и восхищённую улыбку.

«Путь в Волусию неблизкий, – ответил он. «Люди и посильнее их пропадали по дороге».

* * *

Дариус стоял на маленьком свободном пятачке на заднем дворе своего дома, и стук его деревянного меча раздавался в воздухе, когда он атаковал побитую временем мишень. Она представляла собой большой крест из связок бамбуковых палок, врытый в землю, и он тренировался на ней с тех пор, как научился ходить. Земля вокруг мишени была утоптана его ногами, и хранила следы тысяч его шагов.