Текст книги "Предатель в Северной Корее. Гид по самой зловещей стране планеты"

Муки выбора

По просьбам трудящихся: а не сделать ли нам календарь с северокорейскими регулировщицами дорожного движения? Желательно снятыми на фоне пафосной пропаганды, посвященной Освободительной отечественной войне (как называют в КНДР Корейскую войну).

Следует в два раза бдительнее относиться к странам, в названии которых фигурирует религия или идеология. Государство, представляющееся миру как «исламская республика», «народная республика», «демократическая республика» и тому подобное, вряд ли является оплотом свободомыслия. Корейская Народно-Демократическая Республика в этом, как и во всем остальном, решила, что хорошего много не бывает, и надела все лучшее сразу. Между прочим, немногие в курсе, что страна действительно не ленится регулярно проводить выборы – почти как настоящие! Верховное народное собрание состоит примерно из 700 депутатов – по одному от каждого избирательного округа – и избирается раз в пять лет путем всеобщего голосования, в котором каждый округ голосует за одного выдвинутого кандидата. Чтобы уберечь население от мук выбора, власти заранее решают, какой именно кандидат будет выдвинут. Подавляющее большинство этих кандидатов – всегда более 600 – из правящей Трудовой партии Кореи (ТПК). Другими словами, партия всегда может сформировать правительство. Остальные представители относятся к одной из двух других – марионеточных – партий, существующих в первую очередь для того, чтобы оправдать слово «демократическая» в названии страны.

Одним прекрасным весенним днем я отправляюсь в избирательный округ номер 17 в центре Пхеньяна с журналистом Бентом и фотографом Полом с норвежского телеканала TV2, для которых мы с Мистером Вином выбили право въезда в страну. Мы устанавливаем камеру у входа в избирательный участок, где граждане в своих лучших воскресных костюмах выстроились в очередь под большим красочным плакатом:

«9 МАРТА – ДЕНЬ ВЫБОРОВ ДЕПУТАТОВ НАРОДНОГО СОБРАНИЯ! ДАВАЙТЕ ВМЕСТЕ ПРОГОЛОСУЕМ ЗА!»

Просторная площадь обильно украшена гирляндами и шарами. Поодаль группа нарядных избирателей отплясывает под зажигательные ритмы «Мы отправимся на гору Пэкту» коллектива «Моранбон» – надо думать, от радости, что уже проголосовали «ЗА», или же от нетерпения сделать это. В конце очереди – кабинка, где избиратели опускают бюллетени под ободряющими взглядами портретов Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. По обыкновению слегка напряженный Мистер Вин заранее договорился об интервью с начальником избирательного участка и отважно взял на себя роль переводчика между двумя разными языками и политическими системами.

Муки выбора. Табличка над дверью гласит: «Великий Вождь Ким Чен Ир посетил этот дом культуры в целях руководства на местах 31 октября чучхе 94 (2005)». Надпись на плакате слева: «9 марта – день выборов депутатов Народного собрания! Давайте вместе проголосуем ЗА!»

TV2: Вы всегда отмечаете день выборов нарядной одеждой, танцами и музыкой, как сегодня?

Начальник избирательного участка: Конечно же, настроение в день выборов депутатов Народного собрания всегда приподнятое! Закон о выборах предусматривает мероприятия, обеспечивающие приятное прохождение этого процесса. Люди празднуют не потому, что так положено, но потому, что в этот день избирается Народное собрание. Все, кто достиг возраста 17 лет, в любом случае приходят голосовать, и они выражают свою радость от того, что отдали голос за депутата Народного Собрания. Народ (он указывает на танцующих поодаль избирателей) сам выдвинул депутата, и они рады, что избранный ими представитель будет работать ради их блага.

TV2: Сколько партий принимают участие в выборах?

(Мистер Вин говорит по-корейски, обращаясь к начальнику избирательного участка):

В других избирательных округах тоже проходят выборы… в этих округах представлены другие партии, помимо Трудовой партии Кореи, например, партия Чхондогё или как ее… (он забыл название последней из трех партий, существующих в Северной Корее) ну, в общем, третьей… Могут ли избрать кандидатов от двух других партий?

Начальник избирательного участка: Да, такие кандидаты тоже имеются.

(На этом отведенное на общение с нами время истекло, начальник избирательного участка благодарит и торопится куда-то по своим делам. Рядом оказывается избиратель по имени Рим Гван Хун.)

TV2: Что вы чувствуете сегодня, отдав свой голос?

Рим Гван Хун: В этот день я особенно сильно ощущаю, что маршал Ким Чен Ын и народ составляют единое сердце и единую волю.

TV2: Похоже, это великий день для народа… Вы можете немного рассказать об этом?

Мистер Вин (по-корейски, повернувшись к господину Риму): В Норвегии, к примеру, день выборов практически ничем не отличается от остальных, а здесь повсюду ликование и праздник.

Рим Гван Хун: Да, сегодня особенный день для партии, маршала Ким Чен Ына и всего народа. В этот день народ избирает своих представителей – что же может быть лучше.

TV2: Чего вы ожидаете от кандидатов, избранных в Верховное народное собрание?

Рим Гван Хун: Они сделают все, чтобы оправдать доверие народа. Их избрали для того, чтобы они трудились на благо народа, партии и маршала. Они должны подчиняться народу и его интересам и работать с энтузиазмом. Народ облек их своим доверием и ожидает от них именно этого.

(Далее мы подходим к господину Хан Кван Хаку, заводскому рабочему, который тоже пришел исполнить свой гражданский долг.)

TV2: Расскажите, что вы чувствуете, придя сегодня на выборы?

Хан Кван Хак: Эти выборы полностью соответствуют политике сонгун. Они укрепляют нацию, подтверждают нашу верность социалистическим идеалам, а также демонстрируют решительность и волю корейского народа.

TV2: Судя по всему, это особенный день для жителей Пхеньяна.

Хан Кван Хак: Это замечательный день, потому что в этот день мы реализуем свое гражданское право.

TV2: В Норвегии на выборы обычно приходит около 60 % всех, кто имеет право голоса. Какова, по-вашему, будет явка на этих выборах?

Хан Кван Хак: Все зарегистрированные избиратели примут участие в голосовании. У нас имеется мобильный избирательный участок для тех, кто не может прийти сам, к примеру, для больных или инвалидов. Мы ожидаем стопроцентной явки.

Наконец нам удается побеседовать с самим кандидатом – госпожой Чо Гиль Нё.

Эта хрупкая, застенчивая дама, которой на вид около пятидесяти лет, в честь дня выборов надела чосонот[30]30
  Чосонот – традиционный женский корейский костюм, который надевают на официальные праздники, фестивали и приемы; включает блузку чогори и длинную юбку чхима. – Прим. ред.


[Закрыть], как и большинство других женщин вокруг. Ее лицо выражает одновременно недоверие и радость, словно у Золушки на балу.

TV2: Сегодня волнительный день для вас?

Госпожа Чо: Мое сердце разрывается от гордости! Я почти пятнадцать лет проработала простым сотрудником Управления по строительству и эксплуатации автодорог. Я даже не мечтала, что мне выпадет такая честь!

TV2: Вы верите, что одержите победу на выборах в избирательном округе номер 17?

Госпожа Чо (смеется): Я не уверена, что все проголосуют «за», – посмотрим, какой будет результат…

Властный мужчина в коричневом пиджаке (перебивает ее на корейском, делая знаки Мистеру Вину, чтобы тот переводил): Наш товарищ (указывает на госпожу Чо) уже прошла предварительный отбор, в ходе которого ее кандидатура была одобрена, так что сегодняшние выборы – это заключительный этап процесса. Вполне естественно, что избиратели выражают свою радость в танце.

TV2 (обращаясь к госпоже Чо): Какие принципиальные для вас вопросы вы будете отстаивать в Верховном народном собрании?

Мистер Вин (в замешательстве, переводит для госпожи Чо на корейский): Что будет самым важным после того, как вас изберут… В общем, вопрос о вашей должности и сфере ответственности…

Властный мужчина в коричневом пиджаке (снова перебивает ее на корейском, делая знаки Мистеру Вину, чтобы тот переводил): Наш товарищ (указывает на госпожу Чо) работает начальником отдела в Управлении по строительству и эксплуатации автодорог, и она продолжит исполнять свои должностные обязанности. Она же не может просто бросить работу. Кроме того, она будет принимать участие в парламентских дискуссиях по вопросам, касающимся всей страны.

Итак, именно здесь, в Верховном народном собрании по правую руку от нас, новоиспеченный депутат Чо Гиль Нё в ближайшие пять лет будет решать судьбы страны плечом к плечу с другими новоиспеченными депутатами, если, конечно, ее будут отпускать с работы.

А мы тем временем едем дальше по улице Сынни – главной транспортной артерии центрального Пхеньяна, параллельной ленивому течению реки Тэдон, находящейся в одном квартале к востоку.

Не убирайте камеру далеко, потому что скоро улица Сынни пересечет символический центр всей Корейской Народно-Демократической Республики – площадь имени Ким Ир Сена, устроенную по советским и китайским образцам. Согласно официальным северокорейским путеводителям, все дороги в стране начинаются здесь, перед продолговатым павильоном, украшенным портретами Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, с низкими каменными трибунами по бокам. Именно здесь Ким сидит, подобно божеству, и принимает почести от своего народа во время грандиозных и отрепетированных до последней мелочи парадов, внушающих восторг и трепет всему окружающему миру.

Дорогой Мистер Вин,

первую – и решающую – проверку пределов толерантности северокорейских властей я провел в самый что ни на есть главный государственный праздник – День образования Народного правительства, 9 сентября 2008 года, за два года до того, как вы появились в моей жизни.

Поводом стал большой парад в честь 60-летнего юбилея провозглашения КНДР, когда весь Пхеньян вышел на улицы, чтобы продемонстрировать непоколебимую верность режиму.

Министерство пригласило туристическую группу от какого-то невнятного общества дружбы, в составе которой мне довелось совершить это путешествие на величественный праздник единства и чистоты нации на площади имени Ким Ир Сена. Сотни тысяч парадно одетых жителей складываются в живую мозаику пропагандистских лозунгов, легко читаемых с приподнятой трибуны руководства. Вся эта толпа призвана служить лишь фоном для бесконечной вереницы марширующих солдат и колонны из пушек и ракет. Атмосфера царит радостная и возбужденная, людское море стоит плотно и потно, словно в автобусе в час пик. Меры безопасности в центре города в этот день строже, чем в аэропорту. Нас как иностранцев строго проинструктировали, что пропуск, выданный нашими корейскими хозяевами, мы должны беречь как зеницу ока. Если потеряем, нам ни за что не пройти в игольное ушко к заветным стоячим трибунам для ВИП-гостей, окружающим трибуну самого Вождя. Кроме того, нам велели одеться как можно наряднее.

Праздники: тяжелая артиллерия выкатывается на площадь Ким Ир Сена во время празднования 60-летия со дня основания КНДР. Рядом – живая картина из гражданского населения. На заднем плане – Монумент идей чучхе.

По дороге к площади нам пришлось несколько раз пройти проверку металлодетекторами – сначала небольшими ручными моделями, издающими негромкий писк, когда солдаты с суровыми лицами водят ими вверх и вниз вдоль наших потеющих тел, а затем и традиционными рамками, знакомыми нам по международным аэропортам. Вокруг шепчутся, что сам возлюбленный Вождь Ким Чен Ир посетит мероприятие, чтобы благословить народные массы и принять от них единодушную хвалу в этот великий день. А потому необходимо на корню исключить возможность, что на трибуны пронесут что-либо, хоть отдаленно напоминающее орудие покушения. Дискошар, который я несу под мышкой, неистово сверкает в лучах солнца, отбрасывая солнечные зайчики на 360 градусов вокруг – как на меня, так и на лица и форму офицеров, стоящих на последнем посту перед трибунами. Не хватает только фитиля, чтобы довершить сходство дискошара со старой доброй бомбой – хотя, возможно, он больше похож на морскую мину в гейском прикиде.

Первый визит автора в Северную Корею. Площадь Ким Ир Сена, 9 сентября 2008 года. На снимке вы видите дискошар, ставший лейтмотивом будущей «Дискократии». Из этой серии выросли все более масштабные и трудоемкие совместные проекты в области искусства.

По мере того как мы проникаемся торжественностью момента, я понимаю, что в лучшем случае мне придется оставить дискошар на посту охраны, а в худшем – меня вообще выгонят взашей. Потому что отведенные нам места находятся всего в нескольких метрах от места Ким Чен Ира. Я изо всех сил пытаюсь сохранять дружелюбный и безмятежный вид, когда один из офицеров с каменным лицом указывает на чужеродный предмет у меня под мышкой и задает нашему гиду какой-то вопрос по-корейски. Гид послушно переводит: «Он хочет знать, что это за предмет и зачем вы принесли его». Я сглатываю и делаю глубокий вдох. У нас в кинематографе мы называем это «саспенс» – момент, когда ситуация натянута до предела и может случиться что угодно.

«Кхм. Ну, это так называемый диско-, э-э-э, зеркальный шар. Там, откуда я приехал, он используется для украшения, когда люди собираются танцевать, веселиться или отмечать какое-то событие, как сегодня. Как Вы видите, он очень красиво отражает солнечные лучи во все стороны, чтобы как можно больше людей согрелись ими и порадовались. Так получилось, что у меня на родине многие люди пребывают в заблуждении, что тепло и радость в КНДР запрещены, из-за того что, как Вам наверняка известно, о Вашей стране распространяется много небылиц. Но это просто смешно, не правда ли? Поэтому я взял с собой этот шар и вот этот фотоаппарат – можете его проверить, – чтобы сделать несколько фотографий в доказательство, что КНДР гораздо более открытая и гостеприимная страна, чем принято думать, особенно в такой важный для Вашей страны день, как сегодня. Таким образом, можно рассматривать этот зеркальный шар как символ мира и взаимопонимания между народами, ведь он поспособствует тому, чтобы люди у меня на родине получили правильное представление о Вашей стране и ее прекрасной культуре».

Две минуты спустя я стою на отведенном мне месте на ВИП-трибуне менее чем в двадцати метрах от того места, где, скорее всего, вот-вот покажется сам Ким Чен Ир, в дизайнерском костюме и с благополучно преодолевшим кордон дискошаром под мышкой. Еще один офицер, охраняющий сами трибуны, показывает мне большой палец и просит сфотографироваться со мной и шаром.

Я подумал, вам понравилась бы эта история, а ведь я так и не рассказал вам ее полностью. И еще мне кажется, что вы бы улыбнулись, узнав в ней зачатки моего фирменного стиля общения с представителями Северной Кореи – облачать чужеродное содержание в хорошо знакомую форму. Позднее у меня было немало возможностей отточить этот стиль – при вашем участии в роли слегка беспокойного секунданта.

Площадь имени Ким Ир Сена стала – само собой разумеется – едва ли не первым объектом, который восстановили после Корейской войны; и в честь ее открытия уже в 1954-м, всего через год после заключения перемирия, провели подобающий случаю военный парад. Эта площадь размером напоминает футбольный стадион; пересекая ее, можно заметить каменные плиты – тысячи маленьких белых кружков, каждому из которых присвоен порядковый номер. Весьма практичный прием, ведь многотысячная толпа людей в униформе и без оной должна действовать как «единые сердце и ум», состоящие из небольших фрагментов, движения которых выверены до сантиметра.

Проносясь на автобусе мимо площади, как мы сейчас, постарайтесь не свернуть шею, разглядывая архитектурный ансамбль: в дальнем конце площади открывается вид на реку Тэдон и Монумент идей чучхе (автопортрет с дискошаром – да запросто!), бросающий отражение на воду на другом берегу реки и расположенный напротив подиума Вождя, в километре по прямой. Монумент идей чучхе, как и Триумфальная арка, был подарком на 70-летие Ким Ир Сена от политически дальновидного сына Ким Чен Ира. Он уже давно понял, что отец любит вспоминать (и напоминать другим) о главных – пусть и отчасти высосанных из пальца – делах своей жизни: освобождении страны и изобретении всемирно известной идеологии.

Монумент состоит из 25 550 гранитных блоков – по количеству дней жизни Великого вождя. По словам создателей, эта 170-метровая гранитная колонна – самый высокий гранитный объект в мире. Его вершину венчает 20-метровое пламя из металла и полупрозрачного красного стекла, подсвеченного изнутри. Этот маяк социализма с северокорейским лицом светил миру непрерывно с момента открытия. Вероятно, свет этого пламени приобрел особое символическое значение в разгар энергетического кризиса, когда остальной город, да и почти вся страна погрузились во тьму. И даже в нынешней, ярко освещенной столице Монумент идей чучхе сохраняет торжественный и немного грозный вид, напоминая странную помесь Монумента Вашингтону и толкиеновского Барад-дура с оком Саурона, взгляд которого проникает в душу того, чья вера слаба.

Внутри колонны есть лифт, который поднимается к круговому балкону у самого цоколя пламени. С него открывается панорамный вид на город и его окрестности. В основание на противоположном конце башни вделаны таблички, по легенде, присланные разбросанными по всему миру обществами по изучению чучхе – в основном еще в 1970-х, когда эта идеология котировалась повыше. Среди даров от таких признанных стран чучхе, как Бенин, Словакия и Финляндия, имеется и табличка «От группы по изучению системы чучхе товарища Ким Ир Сена в Бергене, Норвегия, 26 мая 1976 г.», размещенная в середине, недалеко от входа. У подножия башни с лицевой, то есть обращенной к площади Ким Ир Сена стороны громоздится бронзовая скульптурная группа из рабочего, крестьянина и интеллектуала, которые поднимают над головами инструменты своего труда – серп, молот и кисть, складывающиеся в символ партии. Как и многое-многое другое в Северной Корее, этот символ и сама скульптура навеяны советскими образцами, а точнее, знаменитой работой Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» (1937), относящейся к расцвету сталинской эпохи.

Как говорится, не вырубишь и топором. В основании Монумента идей чучхе – каменные таблички от обществ по изучению этой идеологии со всего мира. Обращаюсь к участникам такой группы из Осло, работавшей в 1979-м: если вы это читаете, напишите мне – я хотел бы знать подробности!

Если вы пока не доехали до угла, за которым начинается следующий квартал, можно бросить еще один быстрый взгляд на противоположный конец площади Ким Ир Сена, где мелькнет, удаляясь, похожая на традиционную восточноазиатскую пагоду крыша Народного дворца учебы. Здание возвышается позади центральной трибуны и на таком расстоянии кажется ее продолжением. Его облик напоминает, что нас все же занесло довольно далеко от Восточного Берлина. Но хотя фасад Народного дворца учебы и напоминает фасады Запретного города в Пекине, назначение у этого здания иное: этот гигантский комплекс включает национальную библиотеку, помещения вечерних курсов и повышения квалификации, а также читальные залы для обычных студентов (автопортрет с дискошаром – без проблем).

Автобус катится дальше на юг по улице Сынни, сквозь прямоугольный квартал, разделенный надвое рекой Тэдон. Короткие стороны прямоугольника представляют собой прямые линии, проведенные между площадью Ким Ир Сена и Монументом идей чучхе и, соответственно, между Мемориалом Мансудэ и Монументом основания Трудовой партии Кореи, который можно увидеть на другом берегу реки, если встать спиной к статуям вождей. Этот 50-метровый образчик художественного вкуса построили к 50-летию основания партии в 1995 году. Подобно скульптурной композиции у подножия колонны чучхе, памятник представляет собой очередную объемную вариацию на тему партийного символа – серпа, молота и кисти. Три бетонных кулака поднимают эти сакральные инструменты к небу – они установлены на круглом бетонном постаменте (или, возможно, венке?) с начертанным девизом: «Да здравствует Трудовая партия Кореи, организовавшая и вдохновившая корейский народ на все его победы!» (автопортрет с дискошаром – ну разумеется, а год спустя – еще один, с электрогитарой).

Река Тэдон и одноименный мост в центре Пхеньяна, вид с вершины Монумента идей чучхе. В левой верхней части виднеется гостиница «Янгакто», которую туристы называют Алькатрасом.

Изнутри бетонный «венок» украшен бронзовыми барельефами, посвященными различным этапам «славного пути, пройденного Трудовой партией Кореи», а кроме того…

Как – устали?! Да мы еще даже половину половины не одолели!

Откровенно говоря, ваш первый – и, вероятно, единственный – визит в Северную Корею может показаться марафоном монументов, статуй, мемориалов, музеев, знаковых построек, мавзолеев и прочих (ста)пятидесяти оттенков Кима. Политический режим въелся, вгрызся, врезался, прочно закрепился и оставил практически неизгладимый след на физическом облике страны, словно пластический хирург, повсюду воссоздающий лицо возлюбленной. Государство – это я, а следовательно, и ты. Потому нет ничего удивительного, что всякий, кто приезжает в Пхеньян и Северную Корею всего один раз, не имеет ни времени, ни возможности разрушить клише, согласно которому этот город (да и вся страна) является лишь декорацией.

Еще одно частое сравнение, к которому прибегают на Западе, описывая Пхеньян, – витрина, то есть по определению нечто постановочное и зачастую искусственное (а где жители Северной Кореи покупают своих троллей?). Ощущение искусственности поддерживается еще и отсутствием беспорядочного разнообразия, к которому мы привыкли на родине: какофония большого города, огни рекламы, валяющийся мусор, уличные кафе, мешанина из национальностей, цветов кожи и стилей одежды. Контрасты. Конфликты. Состояния ума.

Человеку, приехавшему сюда с такой меркой, Пхеньян, как и вся остальная Северная Корея, покажется неестественно упорядоченным и однообразным. Разумеется, здешняя действительность насквозь пропитана контролем и централизацией, но это не означает, что она искусственна. Она состоит из плоти и крови, стали и бетона. И позвольте сказать очевидное: Пхеньян и его жители никуда не исчезают после того, как мы погасили свет у себя в номере.

Кстати, мы уже почти добрались до гостиницы и скоро заселим в номера свои страдающие от смены часовых поясов организмы. Из соображений удобства – в частности, так за нами гораздо проще уследить, – большинство западных туристов, если только они специально и сильно заранее не высказали иных предпочтений, размещают в нескольких определенных гостиницах. Чаще всего это отель «Янгакто Интернэшнл» – крупнейший в стране гостиничный комплекс на тысячу номеров, в гордом одиночестве возвышающийся на одноименном острове на реке Тэдон. Чисто географически отель удачно расположен почти в сердце города, где река, плавно изгибаясь, проходит через юго-западную часть центрального Пхеньяна, вот только с сушей остров соединен одним-единственным мостом. Из-за этого самостоятельные вылазки в город неудобны и утомительны, и лучшим способом куда-то выбраться остается туристический автобус, на котором перемещается вся группа. Жилых домов на острове Янгак нет, так что он остается идеальной резервацией для туристов, которую знатоки Северной Кореи шутливо именуют местным Алькатрасом. Это невеселое прозвище зазвучит по-новому после трагических событий, которые произойдут через несколько лет. Но пока что до этого еще далеко. Несмотря на уединенное расположение, в гостинице имеются несколько довольно приличных заведений – в том числе вращающийся ресторан на крыше, где путешественник может сделать первые шаги в мир неожиданно разнообразной местной кухни.

Клеймо позора: так и не достроенная гостиница Рюгён (она должна была стать крупнейшей в мире) торчит посреди Пхеньяна, как шишка на затылке верховного вождя. Её каркас возвели еще в 1989 году, но строительство заморозили из-за экономического кризиса и серьезных дефектов конструкции. Несколько лет назад остов закрыли декоративным фасадом.

* * *