Текст книги "Тело и зрелое поведение. Фундаментальные основы тревожности, сексуальности и способности к обучению. Паттерны движения в условиях воздействия силы тяжести"

6. Условные рефлексы и привычки

Мы определили обучение как приобретение новых реакций. И видели, что у человека приобретение новых реакций происходит настолько легче, чем у других животных, что считали это величайшим фактором нашего различия. Нервная система заключена в теле и контактирует с внешним миром через органы чувств. Однако некоторые воздействия внешнего мира достигают нервной системы также и изнутри тела. Влияние силы тяжести ощущается через непрерывный поток импульсов, возникающих из-за веса частей тела и того вещества, которое мы поглощаем через рот и нос. Если бы стимулы никогда не повторялись и постоянно были новыми, трудно понять, как можно было бы обеспечить регулируемое функционирование. Следовательно, функционирование живого организма предполагает определенную регулярность, или закономерность, во внешнем мире. Можно достичь более глубокого понимания функционирования, если иметь в виду, что исполнительные механизмы всегда одни и те же.

Мышца может только сокращаться, и это, по сути, единственный результат независимо от того, происходит ли возбуждение, достигающее нервной системы, извне или изнутри. Сокращение – это единственная реакция мышцы на бесконечное множество импульсов, поступающих в нее из большого количества источников во всех возможных комбинациях происхождения и количества. Для большей точности следует сказать, что мышца также способна к расслаблению, то есть к снижению состояния сокращения ниже того уровня тонуса, в котором находится обычно.

С помощью этих элементов организм приспосабливается к постоянно меняющейся окружающей среде. Следовательно, импульсы, поступающие в центральную нервную систему от органов чувств, двигательных механизмов и вегетативной системы, постоянно меняются. Из-за законов, управляющих физическим миром, любая совокупная картина импульсов, приходящих в данный конкретный момент времени, лишь незначительно отличается от той, которая будет присутствовать в ближайшем следующем моменте времени. Даже при резком изменении импульсов, поступающих через все органы чувств, они составляют лишь часть от общего числа импульсов, достигающих в этот момент высших центров нервной системы.

Эта ситуация чрезвычайно важна для понимания процесса обучения и адаптации.

Павлов обнаружил, что общее состояние восстанавливается при повторном появлении разницы сигналов. Он доказал, что это происходит во всех случаях непроизвольной иннервации. Таким образом, врожденная реакция на помещаемую в рот пищу, что вызывает изменение состояния почти каждого элемента тела, когда сопровождается любым из выбранных им стимулов, может после определенного количества повторений быть вызвана выбранным стимулом самим по себе. Таким образом, он доказал, что при непроизвольной иннервации общее состояние имеет тенденцию восстанавливать себя через воспроизведение своей части.

Как хорошо известно, среди всех изменений, которые происходят при суммарной реакции на поступление в рот пищи, он выбрал секрецию слюны. В. Бехтерев показал, что условные рефлексы могут формироваться и при защитных реакциях произвольных мышц.

Работа Павлова об условных рефлексах имеет большое значение для понимания процесса обучения в его самом широком смысле. Однако следует отметить, что использование слова «рефлекс» в трудах Павлова весьма специфично и является гораздо более обобщенным, чем понятие «рефлекс», определенное в каждом учебнике физиологии. Павлов ввел понятие приобретенных временных связей с анализаторами коры головного мозга и базальными ганглиями, сформированных внешними раздражителями. Если использование терминов в том смысле, который им придавал Павлов, оправдано, то психология – это лишь перевод теории условных рефлексов на обычный язык и теряет всякое оправдание своей независимости. В лучшем случае она превращается в частичное применение на практике тех открытий относительно произвольной иннервации, которые, строго говоря, применимы исключительно в отношении непроизвольной иннервации. Павлов и его школа уверенно заявляют, что их открытия, по сути, – это основа новой психологии, основанной на физиологическом функционировании. Поэтому важно четко понимать, что это утверждение не является доказанным, если только физиологические термины не выходят за пределы их общепринятого значения.

Павлов исследовал механизм приобретения новых реакций в искусственных лабораторных условиях, т. е. изучал лишь некоторые аспекты процесса обучения у животных. Мы видели, что у человека обучение имеет большее биологическое значение, чем у животных, и поэтому открытия Павлова имеют для нас величайшее значение, однако их нельзя просто распространить на человеческое поведение, поскольку в отношении обучения нервная система человека – более совершенный и более изменчивый инструмент. Эти наблюдения ни в коей мере не умаляют важность и обоснованность работы Павлова, но полезны для понимания того, на чем основывается критика физиологического объяснения психической жизни.

Давайте кратко рассмотрим основные выводы, сделанные Павловым. Если обычно нейтральный агент, такой как звук, свет, тепло, прикосновение или электрическое воздействие, создается непосредственно перед тем, как пища помещается в рот собаки, то, как было обнаружено, при определенном количестве повторений такой процедуры слюноотделение начинает происходить при применении агента уже без пищи. Таким образом, нейтральный стимул, сочетаемый определенное количество раз с другим стимулом, обычно вызывающим врожденный (безусловный) рефлекс, приобретает свойство вызывать врожденный рефлекс тогда, когда применяется отдельно. Стимул, который в обычной ситуации нейтрален (например, звук), становится условным раздражителем, вызывающим секрецию слюны, которая является безусловной рефлекторной реакцией на пищу. Выделение слюны, сопровождающее звук, – это условный рефлекс.

Безусловные рефлексы врожденные и характерны для целого класса животных; они передаются по наследству и не зависят от опыта отдельного животного. Условные рефлексы не передаются по наследству и зависят от окружающих условий обитания каждой отдельной особи. При определенных условиях они достаточно быстро исчезают. По сути, они временные. Из одного безусловного рефлекса можно образовать бесконечное количество условных. Могут формироваться условные рефлексы второго, третьего и высшего порядка. Чем выше уровень развития нервной системы, тем легче и выше порядок и комплексность последовательных мер, направленных на улучшение физического состояния. Врожденному безусловному рефлексу не требуется наличие коры головного мозга. Он присутствует в децеребрированных животных. Слюноотделение, например, происходит даже при бульбоспинальном препарировании, когда удаляется остальная часть головного мозга.

Безусловные рефлексы не зависят от опыта отдельного животного и передаются по наследству, а условные определяются окружающей средой.

Условные рефлексы создаются произвольными (поперечно-полосатыми) мышцами, зрачком, глотанием, кишечным секретом и т. д. Тактильные, кинестетические, обонятельные, слуховые и зрительные раздражители успешно используются в качестве условных раздражителей. Даже время можно превратить в условный раздражитель. То есть если собаке достаточное количество раз дать мясо ровно через четыре минуты после того, как ей его показали, то вскоре она начнет выделять слюну ровно через четыре минуты после того, как ей показали мясо, даже если по окончании ожидаемого интервала ей так ничего и не дали.

Для формирования условного рефлекса необходимо, чтобы:

(а) по крайней мере на начальных стадиях условный раздражитель был четко определен и не имел неоднозначных паразитических дополнений;

(б) новый нейтральный раздражитель применялся незадолго до безусловного;

(в) кора головного мозга животного была неповрежденной.

Скорость установления условного рефлекса и его интенсивность зависят от состояния животного и от частоты и интенсивности нейтрального раздражителя. Обычно достаточно тридцати – пятидесяти повторений, чтобы за пару дней выработался условный рефлекс. Об установлении рефлекса свидетельствует резкое сокращение интервала между применением нейтрального раздражителя и появлением безусловного рефлекса. В случае слюноотделения интервал вначале будет составлять около пятнадцати секунд, а затем резко снизится до двух секунд. Если эксперимент прекращается прежде, чем сформировался рефлекс, эффект постепенно исчезает. В этом случае при следующей попытке (например, через месяц) появится (если появятся) лишь несколько капель. Но как только условный рефлекс сформирован, при первой же попытке даже спустя много месяцев возникнет четко выраженное слюноотделение.

В начале выработки условного рефлекса у животного выделяется слюна без особой привязки к качеству раздражителя. Так, например, если в качестве раздражителя выступает звук, слюна будет выделяться при любом звуке. Это называется обобщением. Точно так же, если раздражитель тактильный, животное будет реагировать на его использование на большой площади и в симметричных точках. Позже происходит дифференциация и появляется специфика. Количество отделяющейся слюны становится значительно больше, когда вы издаете определенный звук или прикасаетесь к конкретному месту.

Если определенный звук повторяется несколько раз без появления еды вслед за ним, слюноотделение быстро уменьшается. Условный рефлекс исчезает или гаснет.

Когда два рефлекса являются условными, скажем, срабатывают в ответ на звук и черный диск, то, если эти два условных раздражителя применяются одновременно, количество выделяемых капель слюны будет суммой капель, полученных в ответ на каждый из раздражителей по отдельности. Это называется суммированием. Если условный рефлекс устанавливается для четко определенного участка кожи, при стимуляции близлежащих точек образуется слюна, но количество капель будет уменьшается по мере отдаления места применения раздражителя от обусловленной области. Это называется иррадиацией.

Если после установления условного рефлекса животное оставить на несколько месяцев в покое, рефлекс угасает или ослабевает. Однако даже несколько применений восстановят его полную силу или даже усилят его.

И, наконец, существует феномен объединения. Если, например, условный рефлекс сформировался в ответ на какой-то определенный свисток, а затем наряду со свистком несколько раз прозвучал бы гонг, то если впоследствии прозвучит только гонг, количество выделившихся капель слюны будет значительно больше, чем можно было бы ожидать от количества раз использования гонга, если бы он не ассоциировался со свистком. В этом заключается феномен объединения.

Все вышеперечисленные законы условных рефлексов иногда называют законами положительных условных рефлексов в отличие от законов отрицательных условных рефлексов, которыми являются законы торможения или подавления установленных условных рефлексов.

Внешнее торможение

Если неожиданный дополнительный раздражитель, такой как, например, вспыхивающий яркий свет, срабатывает сразу после обычного условного раздражителя, дополнительный раздражитель оказывает заметное угнетающее воздействие на количество капель слюны и скорость их появления. Число капель может упасть примерно до одной десятой от нормы. Если впредь этот дополнительный стимул применяется регулярно, его эффект быстро уменьшается, а при восьмом или десятом применении его эффект исчезает. Поскольку неожиданный стимул может быть слуховым, зрительным, тактильным, кинестетическим, обонятельным и т. д., легко понять, что для получения последовательных результатов во всех экспериментах с условными рефлексами должна быть создана искусственная среда, в которой все возможные стимулы находятся под полным контролем.

Внутреннее торможение

Поначалу животное реагирует на раздражитель, не обладающий четко определенным качеством. Таким образом, звуковой стимул может иметь любую частоту. Когда условный рефлекс хорошо сформирован, животное будет реагировать на точный звук, скажем, 256 циклов в секунду, а не 247 или 264 циклов в секунду. Говорят, что животное научилось подавлять свою реакцию на любой другой звук, кроме правильного стимула, в пределах способности своего слухового аппарата к распознаванию.

Угасательное торможение

Собака с устойчивым условным рефлексом подвергается частому применению только условного раздражителя. Наступает момент, когда слюноотделения не происходит. Оно появляется снова при повторном применении безусловного раздражителя. Кроме того, никакого слюноотделения не произойдет, если условный раздражитель имеет аномально высокую интенсивность.

Условное торможение

Если, скажем, световой раздражитель используется одновременно с ранее установленным слуховым, вскоре они оба становятся одинаково эффективными; затем слуховой раздражитель становится нейтральным. Теперь одновременное применение двух стимулов становится одинаково неэффективным. Только световой сигнал продолжает вызывать слюноотделение. В этом случае говорят, что второй стимул вызвал торможение первого.

Влияние внешних раздражителей на внутреннее торможение

Мы знаем, что дополнительный раздражитель неожиданного характера, при его применении непосредственно до или после хорошо установившегося условного раздражителя, вызывает торможение. Если третий (неожиданный) раздражитель применяется непосредственно перед вызывающим торможение, результат будет довольно удивительным. Слюноотделение будет таким же сильным, как и при использовании только исходного условного рефлекса. Третий раздражитель нейтрализует торможение второго раздражителя.

Генерализованное внутреннее торможение

Прежде чем иметь дело с этим явлением, необходимо познакомиться с запаздывающими и следовыми рефлексами. Звуковой раздражитель и подача еды могут происходить одновременно. В этом случае условный рефлекс называется одновременным. Если еда дается через несколько секунд, рефлекс называется запаздывающим. Если после того, как произойдет подача еды, проходит долгое время, скажем, несколько минут, то установленный рефлекс называется следовым рефлексом. Для установления запаздывающих рефлексов требуется больше времени, чем для одновременных, а для установления следовых рефлексов – больше, чем для запаздывающих; их устойчивость уменьшается с увеличением сложности установления.

Если подача еды происходит до применения условного раздражителя, ничего не произойдет, если только временной интервал между этими двумя действиями не будет очень коротким.

Далее, если часто применяется только раздражитель следового рефлекса, слюноотделение постепенно уменьшается и в конце концов полностью останавливается. Собака становится вялой на длительных интервалах. Согласно Павлову, это является генерализованным внутренним торможением. Торможения, как и положительные рефлексы, изначально расплывчаты, рассеяны или генерализованы. Дискриминация устанавливается позже.

Индукция

Предположим, был хорошо установлен рефлекс на частоте 256 герц/сек. Если стимул в 256 герц/сек теперь применить сразу после достаточно нейтрального раздражителя, например 80 герц/сек, слюноотделение заметно увеличивается. Однако необходимо, чтобы нейтральный раздражитесь применялся как можно быстрее после условного раздражителя. Если между ними проходит несколько секунд, слюноотделение уменьшается и происходит медленнее, чем обычно. Также, чем сильнее нейтральный раздражитель, тем больше увеличивается слюноотделение.

Индукция также может быть отрицательной.

Где происходит торможение? Описанный ниже эксперимент весьма поучителен в этом отношении. Условный рефлекс устанавливается для определенной области кожи. Теперь он ингибируется громким шумом. Так что применение двух раздражителей вместе означает «еды не будет». Та же самая область теперь используется для установления рефлекса, отличного от слюноотделения, например сокращения мышц. Первый раз, когда громкий шум применяется одновременно с стимуляцией кожи, мышца ингибируется. Это показывает, что торможение является результатом взаимосвязей в областях коры головного мозга, а не в путях, ведущих к нему, которые будут различными для двух случаев.

Удаление коры головного мозга приводит к полной неспособности формировать условные рефлексы. Однако если удаляется лишь область, соответствующая одному органу чувств, теряются не все эффекты, связанные с этим органом чувств. Вполне вероятно, что в этом случае в работу включаются подкорковые механизмы. Теорию Павлова можно примерно сформулировать следующим образом: подкорковые (базальные) ганглии связаны с безусловными рефлексами или инстинктами. С точки зрения неврологов, это то самое место, где локализуются эмоции. Над подкорковыми ганглиями находится центр условных, т. е. приобретенных временных рефлексов. Связи между различными анализаторами коры головного мозга слабые и формируются посредством активности афферентных нервных отростков, по большей части в виде экспериментальной выработки условного рефлекса. Внешний мир, информация о котором получается через органы чувств, проецируется на мозаику анализаторов. Кора головного мозга – это сеть независимых анализаторов.

Таким образом, звуковой раздражитель возбуждает анализаторы коры головного мозга; если одновременно с этим возбуждаются подкорковые ганглии, связанные с едой и вызывающие слюноотделение, то между ними двумя устанавливается нервная связь. Повторения делают эту связь более устойчивой, чтобы звук теперь формировал рефлекторную дугу без безусловного раздражителя. Генерализация рефлекса происходит благодаря возбуждению большой площади коры головного мозга, то есть иррадиации. При сильном возбуждении возбуждается целый ряд анализаторов данной области. Это называется индукцией. Повторение условного и безусловного раздражителя уменьшает возбуждение вокруг рецептора коры головного мозга.

Далее кора головного мозга по-прежнему менее возбудима, т. е. существует зона торможения. Именно эта игра возбуждения, распространяющегося от возбужденного центра в окрестности, в то время как окружающая его невозбужденная зона стремится погасить возбужденный центр, и производит все вышеперечисленные явления индукции, торможения и т. д.

А. Ленц несколько раз касался ладони испытуемого, каждый раз приказывая ему поворачивать кисть руки. После нескольких повторений субъект поворачивал свою руку над его ладонью уже только при прикосновении без сопровождающего его приказа. Этот простой эксперимент крайне важен. Процедура очень похожа на выработку условного рефлекса. Но здесь не стоит вопрос о каких-либо безусловных инстинктивных или рефлекторных раздражителях. Психологи увидят в эксперименте механизм ментальных ассоциаций. Это иллюстрирует то наблюдение, которое мы сделали в начале этой главы, а именно, что работа Павлова доказала, что в отношении непроизвольных иннерваций часть стремится восстановить общее состояние, и что психологи знали, что именно так обстоит дело для произвольных иннерваций. Таким образом, можно сказать, что во всем сенсорно-моторно-вегетативном функционировании, при определенных условиях и при проявлении какой-либо составляющей некоторого состояния и ситуации воспроизводится все состояние в целом. Этот вывод будет использоваться позже, чтобы объяснить восстановление тревожности при случайном проявлении любой составляющей всей ситуации. Очевидно, что эта составляющая может быть моторной, вегетативной или сенсорной. Мы нередко можем сознательно проследить начало ощущения, но чаще всего неспособны найти для него вообще никаких причин. В этих случаях он вызывается моторной и/или вегетативной составляющей общего состояния. Пауль Шильдер, цитируя Ф. Маттаусчека, говорит: «У пациента был тяжелый эпилептический припадок во время ссоры с его возлюбленной. Они расстались. Некоторое время спустя он случайно встретил ее, и с ним случился второй эпилептический припадок. Через несколько месяцев он увидел в ресторане девушку, которую поначалу ошибочно принял за свою возлюбленную, и у него случился третий эпилептический припадок».

Аналогичным образом привычные мышечные паттерны и положения тела воспроизводят общее состояние. В таких случаях, и они бывают достаточно часто, в текущем моменте субъект понятия не имеет с точки зрения органов чувств откуда появилось ощущение тревоги.

Когда от собаки требуется очень строгое дифференцирование, такое как способность определить эллипс, который не сильно отличается от круга, выработка условного рефлекса будет сложной и очень нестабильной. Более того, такой условный рефлекс длится всего пару недель и исчезает, унося с собой всю ту способность дифференцировать, которой обучилась собака. Собака больше не является тем тихим животным, которым была раньше, она постоянно борется и воет.

Когда задача, представленная сенсорным опытом, неоднозначна, то есть когда трудно воспринимать тем или иным способом конкретное различие, вместо отсутствия действий происходит беспорядочное действие. В этой неупорядоченной активности вперемешку происходят действия, противоположные желаемым.

Мозаика анализаторов коры головного мозга обладает чрезвычайной точностью. Анализаторы независимы друг от друга, некоторые из них могут быть возбуждены, в то время как другие ингибированы. Обычно вокруг каждого центра возбуждения и торможения есть зоны уменьшенной интенсивности. На разделительной линии между двумя такими областями клетки подвергаются колебаниям торможения и возбуждения.

При использовании непривычного возбуждения или паттерна возбуждается целая область анализаторов, и по этой причине невозможно добиться четкой дифференциации. В начале выработки условного рефлекса слюноотделение будет происходить в ответ на любой шум, примерно одного и того же характера. Это фаза генерализации, соответствующая диффузному возбуждению большого количества анализаторов. Позже происходит дифференциация центральной точки возбуждения, и реакция происходит в ответ на данный конкретный сигнал, и никакой другой. Таким образом, вокруг зоны возбуждения присутствует зона торможения, распространяющаяся и ингибирующая все клетки, кроме тех, которые реагируют на точное локализованное возбуждение. Происходит ритмичное распространение активности от одной зоны к другой и обратно. С повторением интенсивность колебаний усиливается и появляется точный фокус возбуждения. Этого не происходит в случае неоднозначных противоречивых раздражителей, то есть чередующегося возбуждения и беспорядочной активности собаки, от которой требуют выполнения строгой и сложной задачи по дифференцированию эллипса, неотличимого от круга.

У низших животных мы обнаруживаем, на первый взгляд, рациональные действия, выполняемые рефлекторно, и приписываем это целевым потребностям или инстинктам. Однако как только среда в значительной степени начинает отличаться от нормальной, все эти, казалось бы, рациональные и целенаправленные действия становятся не только бесполезными, но часто приводят к точно противоположному результату от цели, которую мы предположили в качестве стоящей за ними движущей силы. В искусственных условиях обитания многие животные будут принимать ядовитую пищу, мотыльки будут сжигать себя до смерти, птицы будут убиваться о маяки и т. д.

Наличие какой-либо цели за рефлекторными действиями – это продукт нашего воображения. Что мы видим, так это то, что с точки зрения рефлексов животное и окружающая его среда хорошо подходят друг другу, намного лучше, чем то же самое животное и совершенно другая среда.

У рефлекторных действий нет цели. При изменении окружающей среды они могут превратиться из полезных во вредные.

В жизни человеческого существа, для которого обучение играет намного более важную роль, чем для любого другого животного, поскольку оно необходимо для того, чтобы удовлетворять свои даже самые элементарные потребности выживания, такие как еда, самосохранение и тому подобное, окружающая среда имеет даже большее значение, чем для животных. Человеческое общество влияет на ребенка до такой степени, что полное отделение от него эквивалентно полному уничтожению.

Общество постепенно обучает ребенка (посредством личного контакта со взрослыми) череде реакций, которые со временем станут более или менее автоматическими. Это привычки питания, языка, образ мыслей и общее поведение. Разница между человеческими привычками и рефлекторным поведением животных заключается в том, что привычки лишь имеют склонность повторять себя, в то время как рефлексы делают это по определению.

Человеческая нервная система, будучи особенно хорошо приспособленной к формированию индивидуальных паттернов, более изменчивых, чем генетически унаследованные рефлексы, также лучше подходит для ингибирования нежелательных паттернов и их гашения.

Хотя формирование привычек в некотором отношении аналогично выработке условных рефлексов у животных, мы находим некоторые существенные различия. Удовлетворение или его отмена, удовольствие и боль, или награда и наказание – основные методы формирования как привычек, так и рефлексов. При выработке условного рефлекса нейтральный раздражитель должен применяться незадолго до безусловного раздражителя, который принуждает удовлетворить потребность. Мы уже видели, что временной интервал и порядок использования двух раздражителей имеют решающее значение в выработке условного рефлекса. Что же касается формирования привычек, здесь они играют такую малую роль, что остаются практически незамеченными. На ребенка можно повлиять посредством обещания вознаграждения или угрозой наказания, когда отец вернется домой, социального провала, когда он вырастет, импотенции, гибели, успеха и власти, болезни или силы или даже попадания в ад или рай после смерти.

Я утверждаю, что временной интервал имеет такое же решающее значение для формирования привычки, как и для выработки условных рефлексов. На будущее поведение ребенка оказывают влияние лишь те угрозы наказания или обещания, которые были сделаны под воздействием эмоционального стресса, достаточного для того, чтобы произвести впечатление на растущее воображение. Без этого условия угрозы и обещания утекают, как с гуся вода. При условии достаточного эмоционального стресса временной интервал всегда будет верным для того, чтобы при воспроизведении конкретного действия или способствующего этому воспроизведению состоянии напряжения присутствовали наказание или вознаграждение, нередко усиленные до крайности.

Привычки, сформировавшиеся в результате немедленной награды или наказания, имеют мало отношения к поведенческим расстройствам. Корнем поведенческим расстройств являются те из них, в которых воображение с самого начала играло заметную роль. Для приобретения подобной значимости необходимы два условия.

Текущая ситуация должна содержать в себе некий «ключ», воспроизводящий старую ситуацию. Окружающая среда должна создавать некоторое удовлетворение, способствующее укреплению привычки. Оба эти условия абсолютно субъективны, и не так-то просто обнаружить «ключ» и удовлетворение.

Таким образом, каждый ребенок обучается привычкам личной гигиены, одной из которых является мытье рук. Когда эта привычка прививается без особой апелляции к воображению, но посредством какого-либо физического вознаграждения или наказания, ничего исключительного не происходит. Но если воображение мастурбирующего ребенка было поражено идеей грязи и нечестивости, то при выполнении прочих условий он может сформировать навязчивую потребность мыть руки с такой частотой, которая не имеет никакого отношения к гигиене. Это не значит, что бедняга будет все время мыть руки, но каждый раз, когда в ситуации будет проявляться «ключ», вызывающий воспроизведение общего состояния, ему будет мерещиться, слышаться, ощущаться нечто грязное, и это будет ассоциироваться с текущей ситуацией. Например, он мог только что помыть руки, а затем осознать, что кто-то пользовался его мылом или полотенцем, тем самым осквернив их, в результате чего ему приходится начинать весь процесс заново.

В качестве выгоды следования подобной процедуре может выступать, например, ожидание похвалы за чистоту или избежание неприятной задачи.

Выявленная реакция полностью индивидуальна, и нельзя сказать, что она вызвана раздражителем. Это единожды использованный паттерн, который выходит на первый план при малейшей провокации извне. Данная реакция проявляется во всей своей целостности, en bloc, и свободна от необходимости соответствовать запускающему ее раздражителю.

У животных, у которых преобладает рефлекторное поведение, подобные ненадлежащие реакции могут вызываться произвольно и неоднократно. Так, например, если дикую птицу выпустить на волю в комнате, она полетит прямиком к окну, и даже несмотря на то, что за это она может быть строго «наказана» потерей сознания, она будет пытаться лететь вперед снова и снова всегда с одним и тем же результатом. При недостатке сознательного контроля, необходимого для того, чтобы справиться с новой ситуацией, будет en bloc срабатывать старая реакция «продолжать двигаться вперед», даже несмотря на то, что она уже неуместна.

У человека, который вряд ли следует инстинктивному поведению, привычный паттерн действия может запускаться в ответ на провокацию раздражителя как из внешнего мира, так и от самого тела. Бесконечное разнообразие афферентных впечатлений, поступающих от мышц, сухожилий, внутренних органов и жидкостей, являющееся постоянным источником раздражителей для высших центров автономной и центральной нервных систем позволяет одному из элементов раздражителя в достаточной мере встроиться в привычный паттерн, чтобы воспроизводить весь паттерн целиком.

Сложная реакция, которой является действие человека, не может быть случайным образом скоординирована из его элементов, которые при других обстоятельствах могли бы быть подходящим. Такая реакция обязательно повторяет, по крайней мере частично, предыдущий опыт.

В главе про условные рефлексы мы видели, что как в случае произвольных, так и непроизвольных иннерваций какая-то одна составляющая может воспроизвести всю ситуацию. Одна конкретная черта текущих обстоятельств, имевшая важное значение в прошлом опыте, становится сигналом для воспроизведения всей ранее случившейся ситуации. Для стороннего наблюдателя подобная реакция кажется абсолютно необоснованной; но не для самого автора. Он, автор, нередко считает нежелательную реакцию более предпочтительной по отношению к рациональной, которую стремится исключить из-за болезненности, неудачности и сложности предыдущего опыта. Он не может позволить себе вновь повторить эту ситуацию без соответствующей предусмотрительности и настороженности. Ему легче выдать странную реакцию, чтобы исключить ту, которая его пугает.