Текст книги "Гулистан"

– Владыка, по-моему, для таких людей будет хорошо установить выдачу определенных средств к жизни через определенные промежутки времени, чтобы они не могли промотать эти средства сразу; а если ты хочешь наказать его и не пускать к себе; то я должен тебе сказать: если человек с высокими помыслами кого-либо своей милостью обнадежит, то лишать надежды и огорчать его он уже не может.

 
Пред жадными людьми не отворяй дверей,
Но, раз открыв, нельзя за двери гнать людей.
 

 
В Хиджазе люди, жаждою томимы,
Не соберутся у солончаков.
 
 
Но там, где пресных вод источник свежий,
Найдешь людей, и птиц, и муравьев.
 

Рассказ 14

Некий падишах нерадив был в государственных делах, а войско держал в нищете. Естественно, что, когда против него выступил сильный враг, все его воины обратились в бегство.

 
Не хочешь денег воину ты дать?
Не схватит он меча за рукоять!
 

Один из ратников, отказавшихся от службы царю, был мой друг. Я его порицал, говоря:

– Низкий, неблагодарный и нечестивый негодяй – тот, кто при малейшей перемене счастья отворачивается от своего господина и свертывает ковер благодарности за его долголетние милости.

Он ответил:

– Ты должен великодушно простить меня – на моего коня перед тем сражением не досталось ячменя. Седло же я заложил. Если царь жалеет денег для воина, то невозможно жертвовать ради него жизнью.

 
Дашь денег воину – и он пойдет на смерть.
Не дашь – ища еды, обрыщет он всю твердь.
 

 
Только сытый воин полон силы боевой,
А с пустым желудком воин не идет на бой.
 

Рассказ 15

Некоему вазиру дали отставку. Он стал дервишем. На него оказало благотворное влияние общение с дервишами, и он достиг состояния душевной сосредоточенности. Тогда царь снова стал проявлять к нему внимание и предложил опять поступить к нему на службу. Но вазир отказался со словами:

– Отставка лучше, чем служба.

 
Тот, кто в углу спокойствия живет,
Псам затыкает пасть, а людям – рот,
Ломает клевету, доносы рвет,
Воздвигнув против сплетников оплот.
 

Государь возразил:

– Нам настоятельно необходим муж, тебе подобный, к государственным делам способный.

– Признак достойного ученого, – сказал бывший вазир, – заключается в том, чтобы не предаваться таким занятиям.

 
Затем слывет хума почтенней птиц других,
Что кости ест, существ не трогая живых.
 

Раз у рыси[9]9
  По народному поверью, степная рысь питается остатками пищи льва.


[Закрыть] спросили:

– Почему ты избрала общество льва?

– Потому, – ответила рысь, – что я питаюсь остатками его добычи, костями съеденной им дичи, и могу жить спокойно до старости, не боясь злобы врагов, под покровительством его ярости.

Тогда ей задали еще один вопрос:

– Если ты ходишь под сенью его покровительства и благодарна ему за его благодеяния, то почему бы тебе не подойти к нему поближе, чтобы он ввел тебя в число его близких, в свиту его преданных рабов?

– Но я сама, – молвила рысь, – опасаюсь ярости льва!

 
Пусть гебр хоть сотни лет огонь лелеет свой,
Но упадет в огонь – сгорит он с головой.
 

Бывает, что султан приближенного к своей особе златом одаряет, но случается и так, что любимец царя голову свою теряет, так что мудрецы учат:

– Нужно остерегаться перемены в настроении царей, ибо иногда они обижаются, когда несешь им почтения дань, а иногда награждают человека просто за брань.

Говорят также, что для царских приближенных вольные шутки – доблесть, а для мудрецов – грех.

 
Достойным будь, степенным будь,
А шутовство – придворных путь.
 

Рассказ 16

Один из моих друзей пришел ко мне жаловаться на несчастную свою судьбу.

– И средств к жизни, – говорил он, – у меня мало, и семья разрослась небывало, и трудно мне, понимаешь ты, тяжесть переносить нищеты. Не раз подумывал я о том, чтобы переехать в другую страну, – ведь там, как бы я ни жил, никто не ведал бы о моих удачах и неудачах.

 
Голод усыпляет многих – но не знаем мы про то.
Много душ рассталось с телом – не оплакал их никто.
 

И я боюсь врагов злорадных, которые надо мной издеваются, приписывая все трудности моей семьи отсутствию у меня благородства, и говорят:

 
Не увидит лика счастья
Тот бесстыжий никогда:
 
 
Для себя покоя ищет,
А детей гнетет нужда.
 

Тебе известно, что я кое-что смыслю в искусстве счетоводном, и если бы дали какую-нибудь работу мне из уважения к свойствам твоим благородным, я за остаток жизни сумел бы тебя отблагодарить.

– Служба у царей, – ответил я другу, – имеет две стороны: здесь и надежда на хлеб, и страх за жизнь; несовместимо с рассудком благоразумных людей ради этой надежды переносить такой страх.

 
Никто у дервиша не станет просить,
Чтоб подать вносил он скорее за сад.
 
 
Заботы и горе покорно неси:
Заносчивым вороны печень когтят.
 

Друг мой воскликнул:

– Все, что сказано тобой, не относится к моему изложению, ты не исполнил мою просьбу. Разве ты не слышал изречения: «Кто занимается плутнями, у того при счете руки трясутся»?

 
Служащих истине когда же Бог обидел?
На истинном пути погибших я не видел.
 

Мудрецы говорят: четверо боятся других четверых – разбойник – царя, вор – сторожа, мошенник – доносчика, блудница – мухтасиба, но у кого правильный счет, тот спокойно живет, не зная никаких забот.

 
Лишнего не трать на службе, и, когда пойдешь в отставку,
Враг не сможет подкопаться под строение твое;
 
 
Будь же чист и честен, братец, и не бойся никого ты:
Знаешь, прачка бьет о камень только грязное белье.
 

Я промолвил:

– Знаешь, к твоему положению очень подходит известная история с лисицей. Люди видели, как она бежит в ужасе, спотыкаясь, падая и вставая. Кто-то спросил ее:

– Что за бедствие приключилось с тобой? Что вызвало у тебя такой страх?

Лиса ответила:

– Я слышала, что ловят всех верблюдов, чтобы силой заставить их работать.

– Дура, – сказал тот человек, – какое отношение к тебе имеют верблюды, что между вами общего?

– Молчи, – возразила лиса. – Если завистники по злобе скажут, что я – верблюд, и таким образом меня заберут, то кто же позаботится о том, чтобы меня освободили, или о том, чтобы мое дело расследовали. Ведь пока привезут противоядие из Ирака, ужаленный змеей умрет.

– Точно так же, – продолжал я, – и с тобой. Хотя ты доблестен, честен, правдивостью и верностью известен, в засаде затаились злопыхатели, во всех углах сидят недоброжелатели. Если они донесут царю на тебя и скажут при этом, что ты обладаешь как раз противоположными качествами, а не теми, которые составляют твои добродетели, и ты предстанешь перед царем для ответа, то кто же сможет вымолвить за тебя хоть словечко? Поэтому я советую тебе беречь царство довольства малым и отказаться от стремления к высоким должностям.

 
На море много прибылей добудешь,
На берегу же безопасней будешь.
 

Выслушал друг мой эти слова, вспылил, нахмурился и стал осыпать меня оскорблениями:

– Ну и разум, ну и рассудительность! Вот так знание и проницательность! Действительно тут оправдываются слова мудреца: «Друзья познаются, когда ты в темнице, а за столом все враги кажутся друзьями».

 
Твой друг – не собутыльник на пиру,
Когда тебе сопутствует удача,
 
 
Но тот, кто руку помощи подаст
Среди беды, несчастия и плача.
 

Я увидел, что друг мой сердится и слова мои вызвали в нем только озлобление. Тогда я направился к сахибдивану и рассказал ему, как старому знакомому, о состоянии дел моего друга, рассказал о его способностях и достоинствах, так что, о нем проявив заботу, дали ему работу.

Через некоторое время заметили его прекрасные свойства, одобрили его рассудительность, его дела улучшились, и вот уже он был назначен на новую должность. Все выше поднималась звезда его счастья, все ярче горя, пока не достигла зенита милостей царя; стал он приближенным к особе султана, его советником и доверенным лицом. Я радовался его благоденствию и говорил:

 
Не страшись невзгод и не скорби —
Ключ с живой водою скрыт во тьме.
 

 
Не скорби, потерпевший от рока немало обид:
Милосердный всегда много милостей втайне творит.
 

 
От изменчивости счастья не криви ты рот:
Хоть терпенье очень горько, сладок плод его.
 

В ту пору я отправился с несколькими друзьями в путешествие. Когда я вернулся домой из паломничества в Мекку, друг мой встретил меня на дороге, за два перехода. Выглядел он жалко, был похож на дервишa.

– Что с тобой приключилось? – задал я вопрос.

– Как ты и предсказывал, несколько человек позавидовали мне. Они обвинили меня в коварстве, а царь – да пребудет он дольше на царстве – не соизволил, как надлежало бы, рассмотреть их жалобы, чтобы выявить истину, а старые друзья и близкие приятели словечка правды не проронили – прежнюю дружбу они искоренили.

 
Иль ты не видел, как пред тем, кто властью облечен,
Сложивши руки на груди, склоняются с почтеньем?
 
 
Когда же свалит рок его, тогда любой из тех льстецов
Готов тотчас топтать его со злобой и презреньем.
 

Короче говоря, меня подвергали разным пыткам, и только на этой неделе, когда была получена добрая весть о твоем благополучном возвращении из паломничества, с меня сняли тяжелые оковы и мое достояние мне вернули.

Я промолвил:

– Не послушался ты меня тогда, а я тебе говорил, что служба у царей похожа на путешествие по глади морей – оно и прибыльно, но и опасно; так и тут – или будешь ты с деньгами, иль умрешь ты, скованный цепями.

 
Бывает, жемчуга гребет
Хаджа обеими руками,
 
 
А иногда на берегу
Гниет он, выброшен волнами…
 

Но больше я не стал растравлять его душевную рану и сыпать на нее соль и закончил такими словами:

 
Иль не предвидел ты, что будешь ты в оковах,
Не слушая призыв, направленный к добру?
 
 
Не переносишь ты укусов скорпиона?
Так палец берегись совать в его нору!
 

Рассказ 17

У меня было несколько знакомых дервишей с весьма благочестивой внешностью. Некий вельможа имел о них лестное мнение и назначил им определенное содержание. Но однажды один из них совершил проступок, не приличествующий дервишам. Мнение вельможи о них изменилось в худшую сторону. Их базар опустел. Я решил помочь друзьям, чтобы сохранить им средства к жизни, и отправился к вельможе. Привратник, надо мной издеваясь, меня сначала не пустил; я ему простил. Недаром говорят:

 
Коль дела нет к султану, к эмиру и к вазиру,
Тогда держись подальше, о друг, от их ворот.
 
 
Собака и привратник увидят лишь чужого —
Та – за полу ухватит, за ворот схватит тот.
 

Узнавши о том, кто я такой, приближенные того вельможи с почетом ввели меня в дом и хотели усадить меня на высоком месте, но я из скромности отказался от такой чести, сел пониже и промолвил:

 
Из всех рабов ничтожный самый – я,
И мне прилична рабская скамья.
 

– Боже мой, что за слова! – воскликнул тот вельможа.

 
Пусть на голову мне ты сядешь – все равно
Тебя мне не любить, прекрасный, мудрено!
 

Так или иначе я присел, и мы стали говорить о том и о сем. Когда речь зашла о проступке друзей моих, я начал заступаться за них:

 
В чем уличил, владыка, ты несчастных,
Что подлыми назвал своих рабов?
 
 
Великий Бог, заметив прегрешенья,
Все ж смертных не лишил своих даров!
 

Правителю понравилась эта речь, и он велел снова выдавать средства к существованию моим друзьям в прежнем размере, а содержание за пропущенные дни возместить. Я поблагодарил за то, что он друзьям помог, почтительно поцеловал прах у его ног, попросил извинить мою смелость и промолвил, собираясь уходить:

 
Когда в святыню мира Кааба превратилась,
Ходить к ней толпы стали людей из дальних стран.
 
 
В бесплодные деревья зачем бросать каменья?
Терпеть нас, о владыка, велит высокий сан.
 

Рассказ 18

Одному царевичу в наследство от отца осталось огромное богатство. Он раскрыл руку великодушия и показал пример щедрости – раздал войску и подданным обильные дары.

 
Если алоэ лежит на подносе,
Запаха нет у него никакого.
Брось на огонь его, если ты хочешь,
Чтобы, как амбра, заблагоухало.
 
 
Если стремишься к величью и славе,
Щедрым себя покажи пред народом,
Если ты жатвы захочешь, посеять
Зерна, мой друг, ты обязан сначала.
 

Один из его приближенных, не отличавшийся разумом, стал советовать ему:

– Это богатство собрано прежними царями с превеликими трудами и оставлено на тот случай, если понадобится. Откажись от своих действий, ибо трудности еще перед тобой, а враги твои за спиной. В трудную минуту ты не должен оставаться беспомощным перед лицом врагов.

 
Когда раздашь амбары риса людям,
Получит каждый два иль три зерна.
 
 
Пусть серебра по зернышку даст каждый
И доверху наполнится казна.
 

Царь нахмурился, услышав эти слова, ибо они пришлись ему не по душе, велел наказать советчика и молвил:

– Всевышний Господь сделал меня владыкой страны, чтобы я сам пищу вкушал и других угощал; я не сторож, который должен просто охранять богатство.

 
Погиб халиф Гарун, владевший
Наполненными кладовыми;
 
 
Ануширван живет – по смерти
Оставил он благое имя.
 

Рассказ 19

Рассказывают, что однажды на охоте для Ануширвана Справедливого зажарили кебаб, а соли у ловчих не нашлось. Один из его рабов отправился в близлежащую деревню, чтобы принести оттуда соль. Ануширван приказал:

– Купи соль по установленной цене, чтобы не заводился дурной обычай и не разорялось село.

– Какой же вред может принести такой незначительный заем? – спросили его.

– Основа насилия была, – сказал он, – при сотворении мира очень мала. Но потом всякий, являвшийся в мир, немного добавлял, пока оно не выросло до громадных размеров.

 
Пусть лишь яблоко владыка съест у подданных в саду,
Дерево с корнями вырвать злом гуламы не сочтут;
 
 
Если царь отнимет силой, незаконно, пять яиц,
Воины царя на вертел десять сотен кур наткнут!
 

Рассказ 20

Слышал я про некоего безрассудного вазира, что он имущество подданных разорял без всякой вины, стремясь к обогащению своей казны. Он не помнил слов древних мудрецов, говоривших: «Если кто-либо обижает Господа Всевышнего и Всеславного, чтобы завоевать сердца каких-то людей, то Бог Всевышний этих людей на него натравит и от него лик земли избавит».

 
И пламя не сожжет сухую руту так,
Как вздохами сожжет насильника бедняк.
 

Говорят, что среди животных лев – высшее, а осел – низшее; но осел, ношу таскающий, поистине лучше, чем лев, людей раздирающий.

 
Пусть ум осла бывает невелик,
Ему почет, коль к ноше он привык.
 
 
С поклажей вол иль ослик терпеливый
Почетнее, чем человек бранчливый.
 

Однако вернемся к рассказу о безрассудном вазире. В конце концов царь узнал о его злодеяниях, стал его допрашивать, и тот умер под пыткой.

 
К тебе султан не будет благосклонен,
Коль будешь ты жесток к его рабам;
 
 
Ты хочешь милосердия Господня —
Будь милосерд к Господним людям сам.
 

Говорят, что кто-то из обиженных тем вазиром людей посетил его могилу и, подумав о его печальной кончине, сказал:

 
Могуч ты саном и десницей крепок —
Но все же бойся грабить свой народ;
 
 
Огромнейшая кость пройдет сквозь горло,
Но, до пупа дойдя, пронзит живот.
 

 
Недолго проживет тиран-злодей,
Но вечен он в проклятиях людей.
 

Рассказ 21

Рассказывают, что некий военачальник бросил камень в дервиша и попал ему в голову. Не имел возможности отомстить тот нищий и хранил этот камень у себя в жилище. Однажды разгневался на военачальника царь и бросил его в яму. Дервиш к яме подошел скорее и бросил тем самым камнем в голову злодея.

– Кто ты такой и почему ты бросил в меня камень? – закричал тот.

– Я – такой-то, а камень – тот самый, который ты бросил мне в голову тогда-то.

– Где же ты столько времени был? – промолвил тот.

– Меня пугал твой высокий сан, – ответил дервиш, – но теперь, когда я увидел, что тебя посадили в яму, я воспользовался удобным случаем.

 
Увидя, что счастлив достойный худшей доли,
Разумный промолчит, судьбы покорный воле;
 
 
Коль на твоих руках могучих нет когтей,
Со злыми не борись, страшись дурных людей.
 
 
Не трогай силача с десницею железной —
Руками что махать, коль это бесполезно?
 
 
Но если по рукам злодея свяжет рок —
Бей в голову его – не будешь одинок!
 

Рассказ 22

Какой-то царь страдал болезнью ужасной, о которой предпочтительно не упоминать напрасно. Несколько греческих врачей решили, что от этой болезни нет иного лекарства, чем желчь человека, обладающего определенными качествами. Царь приказал такого человека разыскать. После долгих беспокойств нашли дихканского сына, обладателя указанных свойств. Царь призвал к себе отца и мать того юноши, наградил их бесчисленными дарами, а судья вынес решение, что кровь одного из подданных пролить позволительно, если это будет для жизни падишаха спасительно. Вот уже палач приготовился отсечь юноше голову. Меж тем тот поднял голову к небу и улыбнулся. Царь спросил его:

– Что же рассмешило тебя, когда ты находишься в таком положении?

Юноша сказал:

– Родители должны заботиться о детях своих; к судье идут за разрешением тяжб любых; у государя ищут защиты от притеснителей злых. А теперь родители мои ради бренных мирских благ согласились, чтобы была пролита моя кровь, судья вынес приговор, чтобы меня казнили, а султан ищет в моей смерти исцеления. Я не вижу опоры ни у кого, кроме Господа Всевышнего и Всеславного.

 
Обиженный тобой, к кому я прибегу?
Суд на тебя найти лишь у тебя могу!
 

От этих слов у султана сжалось сердце, из глаз потекли слезы, и он промолвил:

– Лучше я умру, чем пролью невинную кровь!

Он поцеловал юношу в голову и глаза, обнял его, бесчисленными благами наградил и от казни освободил. Говорят, что на той же неделе он исцелился.

 
Помню стих, что сказал мне у нильского брега в Египте
Раз погонщик слонов – в нем немалая мудрость видна:
 

 
«Хочешь знать, каково муравью под твоею пятою?
Точно так, как тебе, если ты под пятою слона!»
 

Рассказ 23

Один из рабов Амра ибн Лейса бежал. Люди Амра ибн Лейса по его следам пошли и назад его привели. Вазир Амра ибн Лейса питал к этому рабу тайную злобу и велел его казнить – якобы для того, чтобы другим рабам подобные проступки возбранить. Несчастный раб простерся на земле перед Амром и промолвил:

 
Коль ты одобрил, – не ропщу,
Каков бы ни был мой удел;
На что же сетовать рабу,
Когда владыка так велел?
 

Однако, так как я вскормлен милостями этого дома, я не желаю, чтобы в день Страшного суда тебя привлекли к ответу за мою кровь. Поэтому, если ты бесповоротно решил меня казнить, нельзя ли к моей казни решение шариата применить, чтобы в день Страшного суда не постигла тебя беда.

– Какое же решение шариата должен я применить?

– Разреши мне вазира твоего убить, – ответил раб, – и в качестве мести за убийство прикажи мою кровь пролить; тогда я буду убит по праву и согласно справедливому уставу.

Царь, рассмеявшись, спросил вазира:

– Что ты думаешь по этому поводу?

– О владыка, – ответил вазир, – ради покоя могилы твоего отца я прошу отпустить этого наглеца, чтобы он не вверг меня в беду. Тут виноват я сам – нужно было верить древним мудрецам; они говорили:

 
Коль ты не хочешь быть глупцом – не суйся с пращником в борьбу;
Неровен час – вдруг камнем он проломит голову твою;
 
 
Когда врага разишь стрелой – остерегайся, как бы враг
Тебя стрелою не пронзил в завязанном тобой бою.
 

Рассказ 24

У царя Заузана был некий великодушный и благородный хаджа. Всем людям он услуги стремился оказывать обычно, а в их отсутствие отзывался о них отлично. Но какой-то поступок хаджи не понравился царю, и тот приказал имущество его отобрать и самого примерно покарать. Но сарханги царя за прежние его благодеяния хадже признательны были и долга благодарности не забыли – пока он сидел, в заключении мучась, они всячески облегчали его участь и не позволяли никому его обижать и тревожить.

 
С врагом дружить ты хочешь? Пусть он тебя хулит,
Но ты при нем любезно открой хвалы врата!
 
 
Устами только может хулитель говорить —
Не хочешь слушать горечь? Так медом смажь уста!
 

Часть обвинений царя ему удалось отвести, но из-за остальных приходилось ему еще сидеть в темнице. Один из соседних царей отправил хадже тайное послание, в котором писал:

«Цари твоей страны не поняли, сколь достоин такой вельможа, и тебя оскорбили, совесть свою не тревожа. И если твоя возвышенная душа – да ускорит твое освобождение Бог – обратит свою благосклонность в нашу сторону, то мы проявим величайшее усердие, чтобы ублаготворить твою душу. Вельможи нашей страны жаждут тебя лицезреть и как можно скорее получить ответ на эти слова».

Получив это письмо, хаджа поразмыслил, что благоприятный ответ может навлечь на него много бед, и тут же на обороте написал несколько слов, какие полагал нужными, и отправил их. Об этом узнал один приближенный царя и сообщил царю:

– Такой-то, тобою в темницу заключенный, ведет переписку с царями других стран.

Царь вспылил и велел выяснить это дело. Гонца схватили, письмо прочитали. Хаджа в нем говорил:

«Благосклонность Вашего величества к нам превышает наши достоинства, и Ваш раб не имеет возможности принять посланное Вами предложение, ибо мне издавна знакомы милости этого дома, и из– за малой перемены благосклонности я не могу изменить своему благодетелю.

 
Если кто всю жизнь был только благодетелем твоим,
Пусть тебя не раз обидит – все же ты не ссорься с ним».
 

Царю понравился благородный поступок хаджи, он одарил его почетным одеянием и другими дарами и попросил у него прощения, говоря:

– Я ошибся и безвинно обидел тебя!

– В этом случае твой раб, – ответил хаджа, – не видит, чтобы государь совершил какую-нибудь ошибку. Быть может, то была воля Всевышнего владыки, пожелавшего в величии своем, чтобы неприятность случилась с твоим рабом. А тогда чего же лучше, как пострадать от твоей руки – ведь ты постоянно благодетельствовал рабу, оказывал ему милости своими руками – а ведь недаром говорится между мудрецами:

 
Когда с тобой беда – ты не вини людей,
Не в них начало благ, не в них исток скорбей.
 
 
От Бога – спор с врагом и против друга злоба,
Велениям его они послушны оба.
 
 
Пусть лук метнул стрелу, но если ты мудрец,
То ты легко поймешь, что выстрелил стрелец.
 

Рассказ 25

Один арабский царь велел служащим своего дивана:

– Удвойте такому-то жалованье, ибо он в делах дворца прилежен и в исполнении приказов не небрежен, в то время как другие слуги развлечениям и забавам предаются ретиво, а к исполнению своих обязанностей относятся нерадиво.

Некий благочестивый муж, услыхав об этом, воскликнул:

– Повышение степени рабов у престола Бога Всевышнего и Всеславного очень похоже на действия этого царя.

 
Когда два раза царь в рабе усердье встретит,
Он в третий раз его улыбкою приветит.
 
 
Кто, преданный творцу, прильнет к его стопам,
Надежд исполненный, его покинет храм.
 

 
Кто служит воле Бога, тот велик…
К непослушанью низменный привык.
 
 
И праведник, высоко чтущий Бога,
Главу склоняет у его порога.
 

Рассказ 26

Один жестокий человек, как говорит молва, по дешевке покупал у бедняков дрова; как и подобает злодеям, он с выгодой перепродавал их богатеям. Некий благочестивый муж, проходя мимо него, воскликнул:

 
Ты – что змея: кусаешь, как увидишь,
Иль что сова – любого ты обидишь.
 
 
Пусть на людей ты нагоняешь страх —
Ничтожен ты пред Богом в небесах.
 
 
Не нужно над людьми творить насилья —
Проклятия людей имеют крылья!
 

Притеснитель, обидевшись на эти слова, нахмурился, но не обратил внимания на предостережение. И вот однажды ночью огонь из кухни перекинулся на дровяной амбар; все его имущество сгорело, и вместо теплой постели ему пришлось сидеть на горячем пепле.

Случайно тот же самый благочестивый муж опять проходил мимо его дома и услышал, как тот человек говорит своим друзьям:

– Не знаю, откуда залетел огонь в мой амбар!

Благочестивый муж воскликнул:

– Это огонь из дыма вздохов бедняков!

 
Побойся вздохов раненых сердец:
Ведь пламя мечет раненая грудь.
 
 
Коль можешь, ты не рань сердец чужих —
Ведь вздохи могут мир перевернуть…
 
 
На венце Кейхосрова было начертано:
«Много долгих лет и долгих жизней
Будет человек топтать наш прах;
 
 
Царство нам из рук чужих досталось
Значит, быть ему в чужих руках!»
 

Рассказ 27

Некто был в искусстве борьбы среди совершенных; знал триста шестьдесят приемов драгоценных и каждый день боролся по-другому. Как-то раз сердце борца склонилось к одному из учеников, обладавшему благородной внешностью, и он обучил его тремстам пятидесяти девяти приемам. Только последний прием он все никак не показывал и медлил. Юноша достиг совершенства по силе и ловкости, и с ним уже никто не мог тягаться из борцов того времени. Однажды он даже сказал царю той страны:

– Я только потому признаю превосходство учителя надо мной, что он старше меня и я обязан ему воспитанием. А вообще-то силой я ему не уступаю, а искусством я ему равен.

Царю эти слова грубыми показались, он велел, чтобы борцы перед ним состязались. Приготовили просторное поле, собрались его величества вельможи и столпы государства тоже, собрались и силачи той страны. Вышел юноша, подобный свирепому льву; он был настолько полон сил, что, если бы перед ним была железная гора, он бы ее свалил. Учитель понял, что юноша превосходит его силой. И вот он схватился с ним при помощи того редкого приема, который он держал про себя. Юноша не сумел отразить его, учитель поднял его над головой и грянул оземь. Люди подняли шум. Царь повелел одарить учителя драгоценными одеждами и другими дарами, а юношу, наказав, пристыдил:

– Ты хвастался, что сможешь победить своего воспитателя, а ведь вот – не справился!

– О царь, – отвечал юноша, – он одержал надо мной победу не потому, что он сильнее меня, а потому, что в искусстве борьбы мне оставался неизвестным один прием, который он скрывал от меня. Вот этим приемом он и победил меня сегодня.

– Ради этого дня, – сказал учитель, – берег я этот прием, ибо мудрецы говорят: «Не давай чужому такой силы, чтобы он мог одолеть тебя, если станет враждовать с тобой». Разве ты не слыхал, как говорил человек, обиженный своим воспитанником:

 
Иль верности не знает вовсе мир,
Иль позабыл с сегодняшнего дня —
 
 
Но все, кого стрельбе я научил,
Потом мишенью сделали меня…
 

Рассказ 28

Некий дервиш-отшельник постоянно сидел в своем укромном углу. Некий царь навестил его, но дервиш – поскольку уединение есть царство довольства, – не поднял даже головы и не выказал благосклонности к царю, а тот, в силу царского величия возмутившись, воскликнул:

– Это племя одетых в рубища скотам подобно, оно ни достойно жить, ни разумно рассуждать не способно!

Вазир обратился к дервишу со словами:

– О доблестный муж, царь земли посетил тебя, что же ты его должным образом не поздравил, не выполнил вежливости правил?

– Скажи царю, – ответил дервиш, – чтобы он ждал угодничества от того, кто ждет от него милостей. И пусть он знает также, что цари существуют для того, чтобы охранять подданных, а не подданные для того, чтобы повиноваться царям!

 
Хранитель бедных – каждый государь,
Хотя на нем величия печать;
 
 
Нет, овцы не живут для пастухов —
Пастух живет, чтоб их оберегать.
 
 
Сегодня видишь ты: один – счастливец,
Другой страдает, бедный, в изнуренье.
Но подожди – и мозг самодовольный
Печальною добычей станет тленья,
 
 
И царь не будет от раба отличен,
Когда завет свершится провиденья.
 
 
Разрой могилу – в ней богач иль нищий?
Нет, ты не отличишь их, без сомненья.
 

Речь дервиша произвела на царя большое впечатление. Он молвил:

– Проси у меня все то, чего хочешь!

– Прошу тебя, – ответил дервиш, – не беспокоить меня в другой раз.

– Тогда дай мне какой-нибудь совет, – попросил царь.

Дервиш ответил:

 
О ты, владеющий богатствами беспечно!
Знай, от одних к другим богатство бродит вечно!
 

Рассказ 29

Один вазир обратился к Зуннуну египетскому, прося у него благословения. Он говорил:

– Днем и ночью, неустанно занят я на службе у султана, на благодеяния его уповая и в страхе перед гневом его изнывая!

Зуннун, зарыдав, ответил:

– Если бы я боялся Всеславного, Всевышнего владыки так же, как ты боишься царя, предо мной открылась бы дорога в сонм приближенных Бога!

 
Дервиш давно б поднялся в небеса,
Когда б его не трогал дольный мир;
 
 
Когда бы Бога так же почитал,
Как шаха – был бы ангелом вазир.
 

Рассказ 30

Некий царь приказал убить невинного человека.

Тот сказал ему:

– О царь, не ввергай себя в бедствие из-за той злобы, которую ты сейчас питаешь против моей ничтожной особы. Ведь казнь надо мной совершится в одно мгновенье, а грех вечно останется на тебе.

 
Вечное время, как ветер в пустыне, проходит,
Горечь проходит, потом чередой благостыня проходит:
Думал насильник, что гнет он над нами вершит —
Гнет над собой он свершил, для нас же он ныне проходит!
 

Это наставление показалось царю справедливым, и он не стал казнить того человека.

Рассказ 31

Вазиры Ануширвана однажды рассуждали о важном государственном деле. Каждый из них высказывал свои соображения. Царь тоже несколько слов произнес, как он смотрит на этот вопрос. Бузурджмихр присоединился к мнению царя. Другие вазиры тайно спросили его:

– Какое же преимущество ты обнаружил в мнении царя перед соображениями стольких мудрецов?

– Исход дела, – молвил Бузурджмихр, – еще неизвестен, и мнение любого из нас, ведает Бог, может или оправдаться, или оказаться ошибочным. Итак, лучше всего присоединиться к мнению царя, ибо если даже оно окажется неправильным, я все же избегну его упреков благодаря тому, что выразил свое согласие с ним.

 
Желаешь в собственной крови мыть руки?
Тогда перечь словам султана, друг!
 
 
Пусть днем он скажет: «Это ночь». Ответствуй:
«Да, вон луна и звездочки вокруг».
 

Рассказ 32

Некий плут себе пряди на висках закрутил и о себе как о потомке Али всем возвестил. Он прибыл с караваном из Хиджаза в какой-то город, а заявил, что возвращается из паломничества. Потом он преподнес царю касыду, заверив, что он сам ее сочинил. Царь богато одарил его, осыпал его почестями и благодеяниями. Один из приближенных к особе падишаха, прибывший в том же году из морского путешествия, воскликнул:

– Да я видел его во время праздника жертвоприношения в Басре! Как же он стал паломником?

Другой молвил:

– Да ведь отец его малатийский христианин, как же он стал потомком Али!

А стихотворение его обнаружили в диване Анвари… Царь приказал избить плута и изгнать его за ложь. Тот сказал:

– О владыка земного лика! У меня осталось еще несколько слов, позволь мне сказать их. Если они не будут верны, то я достоин любого наказания, какое тебе будет угодно назначить!

– Что это за слова? – спросил царь.

Тот молвил:

 
Когда чужеземец тебе принесет простоквашу,
Две чашки воды в ней найдешь, молока только ложку,
Тебе я наврал, но обиду ты выкинь из сердца —
Кто мир повидал, разве станет он врать понемножку?
 

Царь рассмеялся и сказал:

– Во всей жизни своей ты, наверно, не говорил более справедливых слов.

Он приказал дать обманщику все, что тот пожелает, и плут ушел довольный.

Рассказ 33

Один вазир был добр к подчиненным, он нередко за них радел, старался содействовать благому исходу их дел. И вот случилось так, что он предстал перед судом царя. Все придворные старались спасти его, приближенные царя помогали ему во время его опалы, а вельможи неустанно говорили о его добродетелях, так что царь простил ему вину. Некий благочестивый муж, узнав об этом, воскликнул:

 
Кто хочет покорить сердца друзей,
Пусть даже сад отцовский продает:
 
 
Чтоб доброй воли вскипятить котел,
Пусть дома тряпки старые сожжет.
 
 
И злому должен делать ты добро —
Ведь костью ты заткнешь собаке рот.
 

Рассказ 34

Один из сыновей Гарун ар-Рашида пришел к отцу озлобленный и заявил ему: