Текст книги "Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком"

Реформатор

Я уже писал во Введении, как в первый раз читая Новый Завет, был поражен его страстью и искренностью. Особенно поразило меня отношение Иисуса к фарисеям; хотя современные ученые и полагают, что Иисус метил не во всех фарисеев, негативное изображение которых в христианской традиции – скорее карикатура, а в определенную их группу, использовавшую свой авторитет для эксплуатации народных масс[43]43
  Kenneth L. Carroll, “The Place of James in the Early Church,” John Rylands University Library Bulletin 44, № 1 (1961): 58.


[Закрыть]. Этих самодовольных благочестивцев Иисус обвинял в том, что они заняты соблюдением Галахи во всех ее мельчайших подробностях, но пренебрегают этическими учениями, связанными с духом. Звучит очень похоже на то, что можно наблюдать и сейчас среди некоторых мусульман: гордые своим благочестием, они упрекают собратьев-верующих в несоблюдении мельчайших деталей Шариата, или исламского закона, но этическими учениями, связанными с духом, пренебрегают.

Например, все, что говорит Иисус в отрывке, приведенном ниже, для меня звучит очень современно и живо напоминает мне об исламских законниках:

Но горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и не радите о суде и любви Божией: сие надлежало делать, и того не оставлять. Горе вам, фарисеям, что любите председания в синагогах и приветствия в народных собраниях. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что вы – как гробы скрытые, над которыми люди ходят и не знают того. На это некто из законников сказал Ему: Учитель! говоря это, Ты и нас обижаешь. Но Он сказал: и вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них.[44]44
  Лк 11:42–46.


[Закрыть]

Такая критика не означала, что Иисус призывал собратьев-иудеев вовсе отказаться от Закона. Отметим, что в приведенном выше отрывке, говоря о десятине, он добавляет: «Сие надлежало делать». Иисус не противостоит соблюдению Закона: его возмущает, когда соблюдение Закона лишается своего духовного значения и, хуже того, превращается в причину самодовольства и гордыни. «Говоря, что не нарушает Закон, – верно замечает «Иудейская энциклопедия», – Иисус поощрял своих последователей обращать больше внимания на намерения и мотивы, с которыми нечто совершается, чем на само действие»[45]45
  Joseph Jacobs, Kaufmann Kohler, Richard Gottheil, and Samuel Krauss, s.v. “Jesus of Nazareth,” The Jewish Encyclopedia (New York: Funk and Wagnalls Comp any, 1906), том 7, p. 163.


[Закрыть].

Была ли эта мысль для иудаизма совершенно новой? Едва ли. Но, возможно, Иисус подчеркивал ее более, чем какой-либо другой иудейский равви (учитель – слово, которое часто встречается в евангелиях), до степени призыва к «революции в духовной жизни»[46]46
  Согласно «Иудейской энциклопедии»: «В религиозном развитии иудаизма это вовсе не новшество: пророки и раввины постоянно и последовательно настаивали на важности в благочестивых деяниях их внутренних мотивов. Можно вспомнить здесь хотя бы известные отрывки из Ис 1 и Мих 6» (там же).


[Закрыть]. Возможно, именно поэтому, хотя учение его укоренено в иудаизме, предложенное им духовное видение преодолело границы религий и начало вдохновлять также и «боящихся Бога», то есть монотеистов из язычников. Более того, сам Иисус, возможно, понимал, что его учение выйдет за границы иудаизма, так что поощрял своих учеников с любовью относиться к не-иудеям – например, к самарянам, которых иудеи презирали[47]47
  См. притчу о добром самарянине в Лк 10:25–37.


[Закрыть].

Ф.Э. Питерс, видный историк религий, также полагает, что Иисус начал духовную революцию, ведущую к «более индивидуальной, внутренней, руководимой совестью морали». Это означает, что «Иисус опирался на Тору, однако развернул над ней крылья духа»[48]48
  F. Е. Peters, Jesus and Muhammed: Parallel Tracks, Parallel Lives (Oxford: Oxford University Press, 2011), p. 101–102.


[Закрыть]. Но после смерти Иисуса этот нюанс оказался потерян в неудержимом движении к другой крайности:

Это мягкое и умеренное выражение; однако, «воспарив над» чем-либо, очень легко от этого вовсе «улететь», то есть превзойти. Трудно сказать, считал ли Иисус, что отношения его и его последователей с Богом превосходят Тору; однако менее чем в течение жизни одного поколения некоторые его последователи, и самый известный из них – Павел, пытаясь передать учения Иисуса не-иудеям (для которых эти учения были связаны с Торой, но от нее отличались), принуждены были заключить, что да, превосходят[49]49
  Там же.


[Закрыть].

На самом деле при передаче учений Иисуса не-иудеям были утеряны и некоторые другие ключевые нюансы, а также возникли новые смыслы и понятия. Вот как специфически иудейское учение – реформаторское, даже революционное, но все же иудейское – стало основанием новой религии. И в этой религии новому истолкованию подверглось не только учение Иисуса, но и он сам.

За кого люди почитают Меня?

Один из самых поразительных отрывков в Евангелии от Марка – древнейшем евангелии, по мнению большинства специалистов, – рассказывает о том, как Иисус спрашивает учеников, кем считают его люди. Вот этот текст:

И пошел Иисус с учениками Своими в селения Кесарии Филипповой. Дорогою Он спрашивал учеников Своих: за кого почитают Меня люди?

Они отвечали: за Иоанна Крестителя: другие же – за Илию; а иные – за одного из пророков.

Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня?

Петр сказал Ему в ответ: Ты Христос…

И запретил им, чтобы никому не говорили о Нем[50]50
  Мк 8:27–30.


[Закрыть].

Прежде всего стоит отметить: люди, слышавшие Иисуса, считают его «одним из пророков» – интерпретация очень иудейская. Второе, что важно отметить – прозрение Петра: Иисус – «Христос» (Мессия, должен был сказать Петр на своем родном языке). И третье: Иисус приказывает Петру и прочим молчать об этом прозрении, поскольку говорить об этом вслух опасно.

И в самом деле это было опасно. Мы уже видели, что в Иудее I века назвать себя Мессией – долгожданным Царем Иудейским – означало важные политические следствия, способные вовлечь человека в серьезную беду. Каким бы «духовным» ни было это притязание на царство, римские власти все равно могли расценить его как выражение мятежа. Более того, среди иудеев имелись лицемерные dunatoi, то есть представители правящих элит, способные выдать претендента на звание Мессии римлянам, говоря при этом: «Нет у нас царя, кроме кесаря!»[51]51
  Ин 19:15.


[Закрыть]

Однако, помимо этих очевидных политических рисков, что же означало быть Мессией? Что именно думал Петр об Иисусе, когда сказал: «Ты – тот, кого мы ждали»? И Петр, и все прочие ученики были иудеями в полном смысле слова, жили в иудейской культуре и, значит, должны были мыслить в иудейских терминах. Так что и Мессию они должны были понимать в иудейском смысле – как долгожданного искупителя Израиля. Безусловно, между разными иудейскими группировками были различия в точном понимании слова «Мессия», однако никто из них не считал Мессию божественным существом. Говоря словами покойного Гезы Вермеша, одного из виднейших исследователей исторического Иисуса:

Если бы две тысячи лет назад на улицах Палестины был проведен опрос о значении слова «Мессия» – мы услышали бы, как люди экают и мекают что-то о величайшем иудейском царе, который победит римлян. Более религиозные умы добавили бы к этому, что Мессия будет свят и праведен, что покорит все народы Израилю и Богу. В более периферийных кругах, таких, как секта Мертвого моря, люди ожидали нескольких мессий – царственного, священнического и, возможно, пророческого[52]52
  Geza Vermes, The Real Jesus: Then and Now (Minneapolis, MN: Fortress Press, 2010), глава 8.


[Закрыть].

Никто из этих иудеев, однако, не считал Мессию божественным существом – Богом или Сыном Божьим, как христианство начало впоследствии определять Христа. Ибо, как подчеркивает базовый источник по иудаизму: «Идея невинного божественного или полубожественного существа, приносящего себя в жертву, чтобы спасти нас от последствий наших грехов, – чисто христианское представление, не имеющее никаких оснований в иудейской мысли»[53]53
  “The Messianic Idea in Judaism,” Judaism 101, http://www.jew-faq.org/mashiach.htm


[Закрыть]. Неудивительно, что, когда Иисус триумфально въехал в Иерусалим, спустившись с горы Масличной и восседая на осле, исполняя тем самым древнее иудейское пророчество о Мессии, ученики его с радостью говорили: «Благословен Царь, грядущий во имя Господне!»[54]54
  Лк 19:38. У Марка (Мк 11:10) тот же возглас звучит так: «Осанна! Благословен грядущий во имя Господне!»


[Закрыть] Иными словами, Царь иудеев не был Господом. Он был тем, кто пришел во имя Господне.

Конец

Триумфальный въезд Иисуса в Иерусалим, возможно состоявшийся 6 апреля 32 года н. э., стал для него и началом конца. Одни в городе приветствовали его, восклицая: «Благословенно грядущее царство отца нашего Давида!»[55]55
  Мк 11:10.


[Закрыть] Но другие вовсе не радовались явлению этого странного Мессии, который осуждал весь иудейский истеблишмент, устроил беспорядки в Храме, выгнав оттуда торговцев и менял, а возможно, тревожил и римские власти, поскольку по городу распространялись слухи, что он в самом деле грядущий Царь Иудейский.

Поэтому очень скоро Иисус был схвачен, осужден и приговорен к смерти. О ходе событий в эти последние дни жизни Иисуса подробно рассказывают все четыре евангелия, хотя в этих рассказах есть некоторые серьезные противоречия. Для нашего исследования, однако, любопытнее всего узнать, за какое же «преступление» осудили Иисуса. Синоптические евангелия рассказывают нам, что после ареста в Гефсиманском саду Иисус предстал фактически перед двумя судами: сначала – перед советом иудейских старейшин, так называемым синедрионом, затем – перед римским губернатором Понтием Пилатом. Те же евангелия говорят, что синедрион признал Иисуса виновным в «богохульстве», а Пилат просто пошел на поводу у требования иудеев: «Распни его!»

Однако возникает вопрос, как именно Иисуса осудили за «богохульство» в иудейском суде. Так, Евангелие от Марка вначале говорит нам: «Искали свидетельства на Иисуса, чтобы предать его смерти, и не находили». Далее он рассказывает:

Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного?

Иисус сказал: Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: на что еще нам свидетелей?

Вы слышали богохульство; как вам кажется? Они же все признали Его повинным смерти.[56]56
  Мк 14:53–72.


[Закрыть]

Однако в этом отрывке есть нечто странное, и именно в признании себя Христом – Мессией, говоря по-иудейски. Такую саморепрезентацию синедрион мог счесть опасной, чересчур самонадеянной, даже безумной – но не богохульной. Иудеи в самом деле ожидали Мессию, и заявление некоего человека, что он и есть тот самый Мессия, можно было воспринять как самонадеянность, но не как оскорбление Бога.

А что насчет «Сына Благословенного» – термина, который мы встречаем в приведенном отрывке из Марка в качестве определения Мессии? Что ж, если именно так первосвященник определял, что значит быть Мессией, то, опять-таки, притязание на этот титул не могло быть еретическим. Или наоборот: если слова «Сын Благословенного» для иудеев звучали как ересь, то первосвященник поставил бы вопрос совсем по-другому: «Ты ли Христос, и неужели ты в самом деле осмеливаешься называть себя «сыном» Благословенного?»

Странно и то, что синедрион не приговорил Иисуса к наказанию, предписанному Торой для богохульников: «И хулитель имени Господня должен умереть; камнями побьет его все общество»[57]57
  Лев. 24:16.


[Закрыть]. Быть может, римская власть лишила первосвященников права выносить такие наказания? Но нет, из того же Нового Завета мы знаем, что это совсем не так: всего через несколько лет после распятия Иисуса Стефан, прославленный как первый христианский мученик, все тем же синедрионом был приговорен к смертной казни за богохульство и казнен именно через побиение камнями[58]58
  Деян 7:59.


[Закрыть].

Конечно, все это не означает, что у синедриона или, по крайней мере у некоторых его членов, не было причин желать избавиться от Иисуса – смелого реформатора, который подвергал сомнению их статус-кво и выступал против их интересов[59]59
  Как пишет Реза Аслан: «[Иисус] пробыл в Иерусалиме лишь несколько дней, но уже успел учинить беспорядок во Дворе язычников, грубо помешав финансовым операциям Храма. Дорогостоящие жертвоприношения, производимые в Храме, он заменил бесплатными исцелениями и изгнаниями бесов. Три года неистовствовал он против храмового священства, угрожая его власти и авторитету. Писцов и старейшин он называл «гнездом гадюк» и обещал, что Царство Божье положит конец всему священническому классу. Само его служение было основано на разрушении нынешнего порядка и стремилось к отстранению от власти каждого из тех, кто теперь судил его». Выдержка из: Aslan, Zealot, глава 12.


[Закрыть]. Однако трудно понять, за какое же нарушение иудейского закона они приговорили Иисуса к смерти. Не удивительно, что приговор в конечном счете исходил не от синедриона, а от Пилата. Иисус не был, по иудейскому обычаю, побит камнями; его, по римскому обычаю, распяли. Быть может, само по себе это еще не доказательство, что он был всего лишь мятежником против Рима. Но, возможно, это доказывает, что он не хулил иудейского Бога.

Евангелия рассказывают нам также, что через три дня после распятия Иисус воскрес из мертвых, явился некоторым своим ученикам, а затем вознесся на небеса. Верить этим сверхъестественным рассказам или нет – разумеется, вопрос веры. Для историка и беспристрастного наблюдателя, быть может, более примечателен единственный не-христианский источник, в котором упоминается Иисус – иудейский историк Иосиф, с которым мы уже встречались. В его книге «Иудейские древности», книга 18, глава 3, есть абзац, посвященный Иисусу и его движению; в христианской традиции он получил известность как «Флавиево свидетельство». Впрочем, многие современные ученые полагают, что «свидетельство» это было отчасти «отредактировано» и расширено позднейшими переписчиками-христианами. Но в 1970-х годах в трудах одного сирийского христианского епископа X века была обнаружена более простая и сжатая версия данного свидетельства. В этом отрывке отсутствовали подозрительные «христианизирующие» элементы «Свидетельства»; сейчас он широко признан подлинным. Вот что пишет в нем Иосиф:

В это время был мудрый человек по имени Иисус. Его образ жизни был похвальным, и он славился своей добродетелью; и многие люди из числа иудеев и других народов стали его учениками. Пилат осудил его на распятие и смерть; однако те, которые стали его учениками, не отреклись от своего ученичества. Они рассказывали, будто он явился им на третий день после своего распятия и был живым. В соответствии с этим он-де и был Мессия, о котором пророки предвещали чудеса[60]60
  Цитата из книги «Китаб аль-Унван» («Всемирная история», буквально «Книга титулов». – Прим. пер.), написанной Агапием Манбиджским на севере Сирии в X веке и открытой для западного научного мира благодаря Шломо Пинесу. См. Pines, An Arabic Version of the Testimonium Flavianum and Its Implications (Jerusalem: Israel Academy of Sciences and Humanities, 1971), p. 16. (Впервые текст был опубликован в 1912 году русским ученым А. Васильевым. – Прим. пер)


[Закрыть].

Так или иначе, ученики Иисуса не прекратили проповедовать его учение. Со временем к ним присоединялись все новые последователи, услышавшие Благую весть и решившие идти в духовное «Царство Небесное». Но вскоре между этими верующими наметился серьезный раскол по вопросу, кто они: преображенные иудеи – или сторонники совершенно новой религии. Первой точки зрения придерживались изначальные иудейские ученики Иисуса, второй – язычники, присоединившиеся к движению много позже. Однако, по поразительной иронии судьбы, последние стали первыми, а первые – последними.

Глава 2
«Ересь» иудео-христианства

Они хотят быть и иудеями, и христианами – в результате оказываются ни теми, ни другими.

Иероним, отец церкви IV века[61]61
  Edwin К. Broadhead, Jewish Ways of Following Jesus: Redrawing the Religious Map of Antiquity (Ttibingen, Germany: Mohr Siebeck, 2010), p. 172.


[Закрыть]

Смерть харизматического лидера – серьезный вызов для любого религиозного движения. После распятия Иисуса с этим вызовом пришлось столкнуться и его ученикам. Человека, который вдохновлял их, указывал им путь, предсказывал будущее, больше с ними нет. Что же им теперь делать? Быть может, миссия окончена? Пора вернуться к обычной жизни?

Очевидно, некоторые из ближайших учеников Иисуса так и думали: миссия окончена, а жизнь должна продолжаться. Мы знаем об этом, например, из последней главы Четвертого евангелия, от Иоанна, где говорится, что после распятия Иисуса один из виднейших его учеников, Петр, решил вернуться к себе домой, в Галилею, к своим рыбацким сетям. Узнаем мы, что к нему присоединились и другие, говоря: «Идем и мы с тобою»[62]62
  Ин 21:1–3.


[Закрыть].

Однако движение Иисуса на этом не закончилось – иначе мы ничего бы о нем не знали. Последователи распятого Мессии продолжали свою миссию, для начала – создав прочную общину, посвятившую себя практике и распространению веры. Община эта известна в христианской традиции как «Иерусалимская церковь», хотя сам этот термин анахроничен – эта община оставалась иудейским движением, так что, возможно, логичнее было бы называть ее «синагогой»[63]63
  В сущности, в самом Новом Завете есть свидетельства того, что движение Иисуса использовало термин «синагога». Люди в Капернауме просили Иисуса помочь сотнику, который «любит народ наш и построил нам синагогу» (Лк 7:5). На Иерусалимском соборе Иаков замечает: «Закон Моисеев от древних родов по всем городам имеет проповедующих его и читается в синагогах каждую субботу» (Деян 15:21). Еще более важно, что в послании, адресованном собратьям-иудео-христианам, Иаков называет «синагогами» места их собраний (Иак 2:2).


[Закрыть].

В центре движения стояли двенадцать ключевых учеников Иисуса, которых часто называли просто «Двенадцать». Другие члены общины именовались «верующими». Вместе они составляли группу, известную своим примерным благочестием. У них были общие трапезы, и даже общие средства и имущество. Немало времени они проводили в молитве, в Храме и в других местах, а также проповедуя Благую весть другим иудеям. Повсюду они видели чудеса Божьи, хотя другие и говорили насмехаясь, что, должно быть, они слишком много пьют вина. Вначале их было всего около ста двадцати человек. Однако находились и те, кто восхищался ими. Однажды три тысячи новых верующих присоединились к ним, приняв крещение во имя Иисуса.

Все это известно нам из текста под названием «Деяния Апостолов», новозаветной книги, идущей следом за евангелиями. Считается, что эту книгу также написал Лука, автор Третьего евангелия. Он был язычником и принял учение Иисуса благодаря Павлу, чьим спутником стал. Не напиши он эту книгу, мы знали бы о раннем христианстве намного меньше, чем сейчас.

Однако в работе Луки есть нечто странное. О движении после Иисуса он приводит множество подробностей, однако умалчивает о том, кто же встал во главе общины и уберег ее от распада. Да, Двенадцать были влиятельны; однако даже ключевые члены их круга, такие, как Петр, после казни Иисуса чувствовали себя потерянными. Кто-то должен был взять на себя руководство и указать им путь. Должен был стать лидером.

В сущности, Лука даже сообщает, что таким лидером стал Иаков, брат Иисуса. Но, странным образом, ничего не рассказывает ни о его жизни, ни о руководстве общиной, ни об учении. По сути, Иаков появляется в книге как бы по необходимости, постольку, поскольку о нем нельзя было умолчать, рассказывая о настоящем герое этой книги – Павле. Едва появившись в истории зарождающегося движения Христа, Павел столь безоговорочно занимает первое место на сцене, что Деяния Апостолов с тем же успехом можно было бы назвать, как предлагают некоторые, «Деяниями Павла»[64]64
  Такое предложение делает Джеймс Тейбор в Paul and Jesus: How the Apostle Transformed Christianity (New York: Simon and Schuster, 2012), p. 8.


[Закрыть].

Однако Иаков должен был быть очень важной фигурой по двум причинам. Во-первых, после Иисуса он стал старейшим мужчиной в роду Мессии – а в этой культуре, как мы знаем из родословий Иисуса, которые приводятся у Матфея и у Луки, высоко ценилось кровное родство[65]65
  О видном положении Иакова в Древней церкви см.: Burnett Hillman Streeter, The Primitive Church (London: Macmillan, 1929), p. 42–47.


[Закрыть]. Во-вторых, как подтверждают, пусть и неохотно, Деяния Апостолов, Иаков был высочайшим авторитетом в вопросах вероучения[66]66
  Из Деян 15 становится ясно, что именно Иаков решал, какую часть закона Моисея должны или не должны соблюдать христиане из язычников.


[Закрыть]. «Если искать среди апостолов в первоначальной [христианской] иерархии «папу», – справедливо замечает современный исследователь, – это будет Иаков»[67]67
  R. Newton Flew, Jesus and His Church: A Study of the Idea of the Ecclesia in the New Testament (London: Epworth Press, 1938), p. 184.


[Закрыть].

Почему же образ Иакова и в Деяниях Апостолов и, по сути, во всей христианской традиции отступил на задний план?

Путь Иакова

Иаков, или по-еврейски Лаков, также известен в истории как Иаков Праведный. Кое-что мы знаем о нем от святого Егезиппа, христианского летописца II века, обращенного, что примечательно, из иудеев. «Иаков, брат Господа, преуспевал в управлении церковью совместно с апостолами», – сообщает нам Егезипп. Далее он объясняет, почему именно Иаков, а не кто-либо иной стал лидером христианского движения:

Брат Господень Иаков получил управление Церковью вместе с апостолами. Все – от времен Господа и доныне – называют его «Праведным»: имя Иакова носили ведь многие. Он был свят от чрева матери; не пил ни вина, ни пива, не вкушал мясной пищи; бритва не касалась его головы, он не умащался елеем и не ходил в баню. Ему одному было дозволено входить во Святая Святых; одежду носил он не шерстяную, а льняную. Он входил в храм один, и его находили стоящим на коленях и молящимся о прощении всего народа; колени его стали мозолистыми, словно у верблюда, потому что он всегда молился на коленях и просил прощения народу[68]68
  Евсевий «Церковная история», 2.23, in Ante-Nicene Fathers: The Twelve Patriarchs, Excerpts and Epistles, the Clementia, Apocrypha, Decretals, Memoirs of Edessa and Syriac Documents, Remains of the First Ages, ed. Philip Schaff, online at Christian Classics Etheral Library, http://www.ccel.org. (В русском переводе книга доступна на сайте: https://azbyka.ru/otechnik/ Evsevij Kesarijskij/tserkovnaja-istorija/ – Прим. пер.)


[Закрыть].

Как видно из этого описания, местом молитвы для Иакова был иудейский Храм с центром в Святая Святых, а не «церковь», сконцентрированная вокруг креста. Иаков и его последователи оставались набожными иудеями, исполнявшими закон Моисея. От других иудеев они отличались лишь тем, что признавали Иисуса долгожданным Мессией. Кстати, замечание, что Иаков «не ходил в баню», возможно, означает не то, что он пренебрегал гигиеной, а лишь то, что не посещал римские бани, пользовавшиеся дурной славой, – они считались местом разврата[69]69
  John Painter, Just James: The Brother of Jesus in History and Tradition, Studies on Personalities of the New Testament Series (Columbia, SC: University of South Carolina Press, 2004), p. 125. О римских банях и разврате см.: Flavio Conti, A Profile of Ancient Rome (Los Angeles: Getty Publications, 2003), p. 195. Большинство иудеев не отказывались от римских бань. Однако «некоторые иудеи могли смущаться наготой и фривольной атмосферой, царившей в общих банях… как и другие… включая и отцов церкви» [Catherine Hezser, Jewish Daily Life in Roman Palestine (London: Oxford University Press, 2010), p. 617].


[Закрыть].

Мы больше узнаем об Иакове благодаря его посланию, которое некоторые ученые считают древнейшим текстом Нового Завета[70]70
  Wesley Hiram Wachob, The Voice of Jesus in the Social Rhetoric of James (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2000), p. 27.


[Закрыть]. О том, действительно ли послание написано Иаковом или приписано ему последователями, идут споры, как и о многих других канонических новозаветных книгах. Тем не менее это послание немало сообщает нам о вере Иакова и возглавляемой им «Иерусалимской церкви»[71]71
  «С исторической точки зрения автор его – почти наверняка не брат Иисуса: работа эта явно полемизирует с идеями Павла и, возможно, была известна автору Послания Иуды. Наиболее вероятное время написания – конец I – начало II столетия, место – область, испытывавшая влияние эллинизированного иудаизма. [Однако] эту историю литературного произведения не следует смешивать с более древней историей традиции. Связь с учением Иисуса, отражение иудейских этических наставлений, выраженная эсхатологичность – все указывает на то, что в этой книге отражена традиция иудео-христианской мысли и практики». Broad-head, Jewish Ways of Following Jesus, p. 134.


[Закрыть].

Начинается послание с самопредставления автора: «Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа». Однако содержание его не соответствует догматам христианской веры, какой мы знаем ее сейчас – с ее представлениями о природе Иисуса, о распятии как искуплении для человечества, о воскресении как свидетельстве божественной природы Христа. Послание Иакова сосредоточено на вековой идее иудаизма: преданности Богу, непоколебимом и искреннем исполнении Его Закона. Неудивительно, что современному читателю-евангелику Послание Иакова напоминает, как неодобрительно замечает он, «отрывок из ветхозаветной Книги Притчей в новозаветных одеждах»[72]72
  Комментарий из: “The Bible-Teaching Ministry of Charles R. Swindoll,” https://www.insight.org/resources/bible/the-ge-neral-epistles/james. Доступ на 4 июля 2016.


[Закрыть]. Некоторые ученые полагают даже, что это чисто иудейский текст, в который какой-то хитроумный редактор вставил слова «Иисус Христос»[73]73
  William R. Baker, “Christology in the Epistle of James,” Evangelical Quarterly 74, № 1 (январь-март 2002): 51


[Закрыть].

В послании после вступительных слов Иисус упоминается всего однажды – когда автор напоминает собратьям-верующим о сути «веры Иисуса Христа нашего Господа»[74]74
  В русском Синодальном переводе «веры в Иисуса». – Прим. пер.


[Закрыть]:

Братия мои! имейте веру в Иисуса Христа нашего Господа славы, не взирая на лица. Ибо, если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы, смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе хорошо сесть здесь, а бедному скажете: ты стань там, или садись здесь, у ног моих, – то не пересуживаете ли вы в себе и не становитесь ли судьями с худыми мыслями?[75]75
  Иак 2:1–4.


[Закрыть]

Этот отрывок, вместе с другими в послании, звучит очень похоже на моральные поучения Иисуса в евангелиях, где он проповедует против надменности богатых, восхваляет бедных и униженных. Так что легко согласиться с тем, что Иаков проповедовал веру Иисуса – не обязательно совпадающую с верой в Иисуса.

Этот Путь, как называли его Иаков и его собратья-верующие, был открыт и определен Иисусом не как новая религия, а как обновление иудаизма. «Религиозные верования [Иакова] представляли собой, по сути, веру ортодоксального иудея I века, – пишет современный американский ученый-христианин, – весьма мало измененную, за исключением лишь признания того, что [Иисус] был Мессией»[76]76
  Kenneth L. Carroll, “The Place of James in the Early Church,” John Rylands University Library Bulletin 44, № 1 (1961): 52–53.


[Закрыть]. Но и для Иакова, и для его единомышленников из «Иерусалимской церкви» Мессия был не Богом во плоти, а лишь «последним великим иудейским пророком»[77]77
  A. N. Wilson, Jesus (London: Sinclair-Stevenson, 1992), p. 38.


[Закрыть].