Автор книги: Мустафа Акийол
Жанр: Словари, Справочники
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Мустафа Акийол
Исламский Иисус: Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком
Mustafa Akyol
The Islamic Jesus: How the King of the Jews Became a Prophet of the Muslims THE ISLAMIC JESUS Text Copyright © 2017 by Mustafa Akyol Published by arrangement with St. Martin’s Press. All rights reserved.
Перевод с английского Наталии Холмогоровой
Оформление переплета Петра Петрова
© Холмогорова Н. Л., перевод на русский язык, 2017 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
Введение
Знакомство с Иаковом
Быть может, Иаков – то самое «недостающее звено» между детьми Авраамовыми, которое мы так неутомимо ищем.
Это было в начале третьего тысячелетия по Рождестве Христовом. Я шел по центральной улице своего родного города, Стамбула – известного так же, как Константинополь, – чтобы встретиться с другом в одном вечно многолюдном кафе. Улица под названием Истикляль, что означает «Независимость», как обычно была запружена не только тысячами местных жителей и туристов, но и разнообразными политическими активистами.
Сперва мне встретились коммунисты – в красных рубашках с крупными желтыми буквами, сокращенно обозначающими одну из ветвей «народной партии». Один из них протянул мне листовку о величии и неизбежной победе пролетарской революции. Я вежливо взял листовку, сунул ее в карман и поискал глазами ближайшую урну. Чуть дальше сидела на мостовой группа курдских матерей: они оплакивали своих сыновей, по всей видимости погибших за двадцать лет до того, в результате печально известной своими драконовскими методами «контртеррористической операции».
Пройдя дальше, я увидел еще одну группу активистов, на вид не столь понятную. Один из них, молодой человек с приятной улыбкой, подошел ко мне и вежливо спросил:
– Добрый день, сударь. Скажите, вы когда-нибудь читали Благую весть?
И пока я мямлил что-то вроде «Ну, э-э…», быстро протянул мне книжечку, озаглавленную «Инчиль», то есть по-турецки «евангелие».
«А, понятно», – сказал я себе. Вот мне и довелось увидеть во плоти тех, кого так боятся турецкие ультранационалисты и исламисты, – христианских миссионеров. В то время в прессе ходило немало слухов, что на Западе якобы принято тайное решение «христианизировать» Турцию и таким путем ее покорить. В некоторых газетах писали даже, что миссионеров финансирует ЦРУ, а в Библии, которую они раздают на улице, вложены стодолларовые купюры.
Я перелистал Евангелие, но, увы, ни одной стодолларовой купюры в нем не обнаружил. Однако это был ценный подарок, и я решил его сохранить. Я поблагодарил молодого миссионера (имя свое он мне назвал, но я его не запомнил) и пошел дальше по своим делам.
Вечером, перед сном, я открыл Благую весть и начал читать. Скоро книга по-настоящему меня захватила. В один вечер я с величайшим вниманием прочел все Евангелие от Матфея. В следующую пару недель – весь Новый Завет: евангелие за евангелием, послание за посланием. Большая часть евангельских учений, особенно учения самого Иисуса, поражали меня пылкостью, искренностью, благочестием и преданностью Богу. Мне, мусульманину – а значит, верующему во всеблагого Бога, Бога Авраама, – многое в христианском писании показалось возвышенным и прекрасным.
Не по душе пришлись мне лишь те отрывки, в которых подчеркивалась божественность Иисуса – верование, которое строгое исламское единобожие принять не может и которое, как и следует ожидать, открыто осуждается в Коране. Для моего исламского сознания Иисус как посланец Божий – тема знакомая и привлекательная; но Иисус как Бог – однозначная ересь.
Вот почему в какой-то момент я решил применить такой метод: те отрывки из Нового Завета, что мне больше всего понравились, подчеркивал синим карандашом, а те, что вызывали возражения – красным. Скоро обнаружилось, что больше всего синих строк – в евангелиях, особенно в первых трех, а больше всего красных – в посланиях Павла. «Христология» Павла – термин, узнанный мною позже, – определенно мне не подходила.
Уже ближе к концу Нового Завета я наткнулся еще на одно послание, с новой силой воспламенившее во мне симпатию к этой противоречивой книге.
Этот текст был полон учений, глубоко созвучных моей вере, и, более того, не содержал в себе ничего, что ей бы противоречило. Иными словами, здесь я использовал только синий карандаш, совсем забыв о красном.
Были в этом послании даже отрывки, живо напомнившие мне мое собственное писание – Коран. Я был поражен, например, прочтя в этом каноническом писании такие слова:
Теперь послушайте вы, говорящие: «сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль»; вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий. Вместо того, чтобы вам говорить: «если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое», – вы, по своей надменности, тщеславитесь: всякое такое тщеславие есть зло. Итак, кто разумеет делать добро и не делает, тому грех.[2]2
Послание Иакова 4:13–17.
[Закрыть]
Поразился я, потому что отлично помнил очень похожий стих из Корана: «И (никогда) не говори (о совершении) чего-то: “Я это завтра совершу”, при этом не добавив: “Если на то будет Господня воля”»[3]3
Коран 18:23–24.
[Закрыть].
Послание это так мне понравилось, что захотелось поделиться им с нашей неформальной группой изучения Корана – кружком друзей, который вот уже много лет собирался каждую неделю или две для чтения и обсуждения нашего писания и толкований на него. Друзья мои, верующие, но и думающие мусульмане, откликнулись с большим интересом, когда я сказал, что хочу прочитать им отрывок из христианской Библии. Они внимательно выслушали, и, как я и ожидал, услышанное им очень понравилось.
– Очень похоже на Коран, – заметил один из моих друзей.
– И здесь нет ни слова о том, что Иисус – Бог, – подхватил другой. – Ты уверен, что это из христианской Библии?
– Да-да, разумеется, – ответил я. – Это из Нового Завета, называется «Послание Иакова».
– Иакова? А кто такой Иаков? – спросил один из них.
Тут и сам я спросил себя: а в самом деле, кто такой этот Иаков?
Богословское «Вот оно!»
В следующие несколько месяцев я выяснил, кто же такой Иаков, чье послание произвело на меня такое впечатление. Я узнал, что в истории христианства он известен как Иаков Праведный, что он был связан с Иисусом особенно тесными отношениями: если понимать Новый Завет буквально, выходит, что он приходился Иисусу родным братом. Дело в том, что после девственного рождения Мария, мать Иисуса, вышла замуж за человека по имени Иосиф и имела от него других детей, старшим из которых и был Иаков[4]4
Из евангелий от Матфея и от Луки мы узнаем, что Мария была замужем за человеком по имени Иосиф (Мф 1:18–25 и Лк 2:1-17). О том, что после Иисуса у них были дети, в Новом Завете прямо не говорится, однако так можно понять по упоминанию его братьев и сестер: «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры?» (Мк 6:3). См. также Мф 13:55–56.
[Закрыть].
Узнал я и о том, что, несмотря на поразительную близость Иакова к Иисусу, послание его, краткий текст в три страницы, запрятанный в глубину Нового Завета, в истории христианства популярно никогда не было. Я прочел: в IV веке, когда ранние христиане составляли канон своего писания, Послание Иакова было признано «спорной книгой», и отцы церкви признали его с большой неохотой[5]5
James D. Tabor, Paul and Jesus: How the Apostle Transformed Christianity (New York: Simon and Schuster, 2012), p. 39.
[Закрыть]. И в более поздние времена в подлинности этого послания усомнились некоторые видные христиане: самый известный из них, пожалуй, Мартин Лютер, который открыто выступал против него, называя его «соломенным посланием».
Я понял, что, заметив эти странности в Послании Иакова – его расхождения с «обычным» христианством и любопытные созвучия с моей собственной верой, – натолкнулся на что-то важное. Но у меня не было времени изучить этот вопрос глубже. Я заканчивал диссертацию на совершенно иную тему – курдский вопрос в Турции, – а в следующие годы мое внимание полностью заняли другие тексты на политические и религиозные темы. Однако в свободное время я продолжал читать о раннем христианстве. И помнил об Иакове, как и о его старшем брате Иисусе.
Прошло около десяти лет с первой моей встречи с Новым Заветом, когда я решил посвятить этому любопытному предмету больше времени и усилий. Я приобрел и прочел десятки научных книг о раннем христианстве и историческом Иисусе. Все эти книги исчерканы синим и красным карандашом; однако, пожалуй, ни один отрывок из них не привлек моего внимания с такой силой, не заставил воскликнуть: «Вот оно!» в такой мере, как слова Джеймса Д. Тейбора, исследователя происхождения христианства и древнего иудаизма:
В Новом Завете мы встречаем два совершенно различных, отдельных друг от друга христианства. Одно из них нам знакомо: это тот вариант христианской веры, которого придерживаются миллиарды людей уже два тысячелетия. Основной его проповедник – апостол Павел. Другое в наше время в основном забыто: уже на рубеже I и II веков н. э. оно было успешно подавлено и отодвинуто в тень… И проповедует его не кто иной, как Иаков, брат Иисуса[6]6
James Tabor, The Jesus Dynasty: The Hidden History of Jesus, His Royal Family, and the Birth of Christianity (New York: Simon and Schuster, 2006), p. 261.
[Закрыть].
Разумеется, в своем исследовании я уже обратил внимание на то, что с этим смелым тезисом согласны далеко не все исследователи раннего христианства. Традиционные христианские ученые придерживаются куда более примирительного взгляда на учения Иакова и Павла: они полагают, что два апостола проповедовали не различные учения, а лишь по-разному расставляли акценты. Вместе с тем с конца 1970-х годов некоторые ученые начали развивать «новый взгляд» на Павла, утверждая, в частности, что истолкования и нововведения Павла вовсе не столь радикально отличались от учения Иакова, как казалось некоторым христианам впоследствии[7]7
«Новый взгляд на Павла» развивали, прежде всего, три видных ученых: Э.П. Сандерс, Джеймс Д.Дж. Данн и Н.Т.Райт.
Отправная их мысль, что иудаизм Второго храма – иудаизм времен Иисуса – не был «законническим» в том негативном смысле, который придают этому слову христиане, особенно протестанты, то есть лишенным чувства «благодати» Божьей. Далее они утверждают: Павел отошел от иудаизма не в том, что якобы ввел понятие «благодати» (которое в нем уже было), а в том, что распространил его за пределы народа Израиля. См.: Kent L. Yinger, The New Perspective on Paul: An Introduction (Eugene, OR: Cascade Books, 2011). Также см.: Craig C. Hill, “On the Source of Paul’s Problem with Judaism,” in Redefining First-Century Jewish and Christian Identities: Essays in Honor of Ed Parish Sanders, ed. Fabian E.Udoh (Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 2008), p. 311–318.
[Закрыть].
Для меня, однако, разница между учениями Иакова и Павла была неоспоримой. Еще более красноречиво выглядел тот исторический факт, что эти двое стали основателями двух различных ветвей христианства. Иаков, занявший первое место в Иерусалимской церкви сразу после распятия Иисуса, стал столпом «иудео-христианства». Оно сильно отличалось от христианства Павла, которое распространялось в основном среди язычников в Греко-римском мире и постепенно стало той популярнейшей на земном шаре религией, которую все мы знаем сегодня. Учение Павла имело поразительный успех, а иудео-христианство сгинуло в истории, найдя себе место лишь среди многочисленных «ересей» того времени.
Иудео-христиане были преданными последователями Иисуса, однако оставались иудеями – в своем учении, практике, мышлении. Иными словами, они продолжали соблюдать иудейский закон, искали спасения так, как это было принято у иудеев, верили в Бога и в Мессию в иудейском смысле слова. Три стороны их веры особенно отличали их от других христиан:
• Бог для них был именно «един», а не триедин.
• Иисус для них был обетованным Мессией иудеев, но не Богом.
• Люди спасались лишь верой в Бога и добрыми делами.
Открыв для себя эти важнейшие стороны иудео-христианской веры, я вновь поразился их сходству с исламом. Коран, провозглашенный пророком Мухаммадом через шесть столетий после Иакова, именно этому и учит:
• Бог именно «един», а не триедин.
• Иисус – обетованный Мессия иудеев, но не Бог.
• Люди спасаются лишь верой в Бога и добрыми делами.
Я продолжал спрашивать себя: неужто все это совпадения? Не слишком ли много совпадений?
Любопытные связи
Возможно, некоторых моих читателей удивило, что в Коране есть что-то об Иисусе. (Увы, их нельзя винить: в наш век содержание Корана часто искажается. Например, в Коране нет ничего о том, что, взорвав себя, можно попасть в рай с «семьюдесятью двумя девственницами», о том, что надо побивать камнями прелюбодеек или убивать «отступников»[8]8
Эти смущающие многих стороны исламского закона действительно существуют, однако не в Коране, а в пост-кора-нической юридической традиции, отчасти отражающей в себе культурный и политический контекст времен возникновения и развития ислама. Подробнее об этом см. в моей предыдущей книге: Islam without Extremes: A Muslim Case for Liberty (New York: W.W. Norton, 2011), p. 100–106.
[Закрыть].)
Да, Коран немало говорит об Иисусе и его матери Марии. Так, его сура, или глава 19, даже называется «Мария» – и подробно рассказывает о девственном рождении. В различных главах Корана упоминаются учения Иисуса, его чудеса, звучат даже призывы к мусульманам подражать апостолам[9]9
Коран 61:14.
[Закрыть]. Большая часть этих коранических текстов очень схожа с евангелиями или, по крайней мере, им не противоречит. Однако есть ключевой пункт, который Коран повторяет постоянно – пункт, резко отвергающий привычное нам христианство: Иисус, как и Авраам, Моисей и сам Мухаммад, был человеком, пророком Божьим – но никак не самим Богом. Он заслуживает хвалы, восхищения, ему стоит следовать, но поклоняться ему, как Богу, нельзя.
Тейбор, которого я цитировал выше, – один из специалистов, заметивших этот любопытный параллелизм между двумя, казалось бы, не связанными друг с другом религиями. «Между нынешним моим исследованием [иудео-христианства]… и традиционными верованиями ислама заметны поразительные связи, – замечает он в самом конце своей известной книги «Династия Иисуса». – Мусульманское представление об Иисусе как мессианском пророке и учителе вполне совпадает с… книгой Иакова»[10]10
Tabor, The Jesus Dynasty, p. 315.
[Закрыть].
Роберт Эйзенман, видный библеист, историк и археолог, также считает «очень любопытным», что «ключевая идеология необходимости веры и дел, в новозаветном писании связанная с Иаковом, так ясно просвечивает в Коране»[11]11
Robert Eisenman, James the Brother of Jesus: The Key to Unlocking the Secrets of Early Christianity and the Dead Sea Scrolls (New York: Penguin Books, 1998), p. 3.
[Закрыть]. Далее он замечает: «Мусульманские пищевые запреты также основаны на указаниях Иакова заморским общинам, описанных в Деяниях Апостолов»[12]12
Там же.
[Закрыть].
Но как такое возможно? Откуда столь поразительные связи между богословием иудеев – последователей Иисуса и арабов – последователей Мухаммада? Если иудео-христиане жили в Иерусалиме и вокруг Иерусалима в I веке н. э., а затем, как полагают историки, к концу V века исчезли, – откуда у них связь с исламом, возникшим в начале VII века в Аравии, с новым призывом к вере, покаянию и спасению?
В своей книге я постараюсь ответить на эти вопросы, а также представить читателям исламский взгляд на Иисуса. Работа моя относительно проста, поскольку и иудео-христианство, и исламский взгляд на Иисуса уже изучены целым рядом специалистов – зачастую независимо, как не связанные друг с другом темы. Множество ученых – большинство из них европейцы, особенно немцы – уже отметили эту связь между, казалось бы, не связанными сюжетами и проанализировали их пересечения в своих научных книгах и статьях. Однако тема эта еще не исследована так полно, как, на мой взгляд, следовало бы, и остается практически неизвестна широкой публике. В своей книге я хочу поговорить об этом предмете – на мой взгляд, одной из ключевых загадок, если не тайн, в истории религии.
Я начну решение этой задачи с Палестины I века н. э., где постараюсь дать читателю представление об Иисусе и его первых последователях, ранних христианах. Затем перенесусь в VII век н. э. в Аравию, где мы увидим рождение ислама. Далее я покажу, где и как пересекаются эти две истории.
Кроме того, я внимательно перечитаю то, что говорит Коран об Иисусе и его матери Марии, и посмотрю, в чем эти исламские повествования перекликаются с христианскими источниками – не только с Библией, но и с апокрифами. Поговорим мы и о том, верно ли, что, согласно исламским источникам, Иисус явится на землю во второй раз, и как понимают это пророчество современные мусульмане.
Но основной темой и идеей моей книги станет то, как три великие авраамические религии в нашем раздираемом противоречиями мире, несмотря на все споры и напряжение между ними, сходятся вместе в истории этого величайшего человека – Иисуса из Назарета. Иудеи, христиане и мусульмане – все мы разделяем веру, которая на нем основана, ему следует, его почитает.
Глава 1
Царь Иудейский
Первые христианские проповедники не заключали, что Иисус был Богом – они считали его человеком, избранным Богом для выполнения особой задачи.
3 апреля 33 года н. э. – или, быть может, за три года до того – в святом граде Иерусалиме свершилось драматическое событие[14]14
Практически все ученые полагают, что Иисус был распят весной 30 или 33 года н. э., и большинство склоняется к первой дате. В своей книге 2014 года The Final Days of Jesus: The Most Important Week of the Most Important Person Who Ever Lived (Wheaton, IL: Crossway, 2014), Andreas Kostenberger и Justin Taylor приводят аргументы в защиту утверждения, что распятие состоялось в пятницу, 3 апреля 33 года н. э. Впрочем, отмечают они, это «не важнейшая из истин о спасении». Для нашей книги это тоже не так уж важно.
[Закрыть]. Мощная Римская империя, правившая значительными частями тех регионов, которые мы сейчас называем Европой и Ближним Востоком, приговорила к смерти и казнила необычного иудейского проповедника из Галилеи, области к северу от Иерусалима. Этого человека, тридцати с чем-то лет, звали Иешуа, что, по-видимому, на его родном арамейском языке означало «спаситель» (еврейская форма того же имени – Иешуа или Иегошуа). Очевидно, он – по крайней мере в глазах властей, – был мятежником: его схватили, судили и приговорили к жестокой казни, которую римляне предназначали врагам государства – к распятию.
Мучения Иешуа начались еще раньше, когда римские солдаты бичевали его, а затем заставили самого нести свой крест на вершину горы. Затем руки и ноги казнимого прибили гвоздями к кресту и оставили умирать в муках. После распятия солдаты водрузили над головой казненного табличку с надписью:
«Иешуа из Назарета, Царь Иудейский».
Некоторые видные иудеи, ставшие свидетелями казни, возражали против такого титула. Они говорили римскому губернатору, приказавшему повесить табличку: «Не пиши «Царь иудейский», но что он говорил: я царь иудейский»». Губернатор, мало интересовавшийся такими нюансами, отвечал на это: «Что я написал, то написал»[15]15
Ин 19:17–22.
[Закрыть].
Вот то, что рассказывает нам собрание писаний, известное как Новый Завет, об Иешуа – или Иисусе, ибо именно в такой форме его имя стало известно всему миру. Говорится в них также, что Иисус был не обычным человеком, обладал божественным статусом «Сына Божьего», существовавшим до начала времен, который сошел на землю, чтобы «стать плотью» и обитать с людьми. Его распятие, говорят нам, стало событием вселенского богословского значения: Иисус умер за наши грехи, и Бог предложил нам всем спастись его самопожертвованием. Мы, люди, можем спастись, лишь следуя Иисусу, ибо он – «путь, истина и жизнь»[16]16
Ин 14:6.
[Закрыть].
В наше время около 2,2 миллиардов человек на земле верят более или менее в то, что я кратко описал в предыдущем абзаце. Эти люди называют себя христианами. Я не один из них, однако вижу, что многое в их вере заслуживает уважения. Даже не разделяя христианского богословия, можно высоко ценить его этическое учение, призывающее к смирению, состраданию и прощению. Более того, немало христиан воплощают эти высокие идеалы на практике, в самых различных добрых делах и благотворительных учреждениях, от передвижных кухонь для бедных до врачебных миссий. Конечно, встречаются в истории христианства и темные страницы, особенно связанные с безграничной уверенностью в своей правоте и готовностью добиваться своего грубой силой. Но это верно почти для всех религий – и в моей собственной религии, исламе, в наши дни открывается немало темных страниц.
Эта книга – ни в коем случае не критика христианства, тем более не нападение на него. Это лишь попытка представить несколько иной взгляд на Иисуса, чем тот, что лежит в основе веры христиан, – и показать, что такой Иисус тоже имеет право на звание «исторического».
Под «историческим Иисусом» я разумею понятие, разработанное западными учеными, с XIX века занятыми «высшей критикой» Библии. Идея их состоит в прочтении Ветхого и Нового Заветов независимо от церковных догматов, в свете текстуальных, лингвистических, исторических и археологических данных. Благодаря этим ученым мы сейчас намного подробнее представляем себе жизнь и времена Иисуса, его первых последователей, а также развитие христианства.
Это не означает, что исследователи «исторического Иисуса» строго придерживаются одних лишь фактов, без малейшей субъективности. Совершенно объективное восприятие исторической истины, по всей видимости, невозможно – по крайней мере для нас, смертных человеков. Неудивительно, что гипотезы искателей «исторического Иисуса» отличаются друг от друга – и отличия эти связаны не столько с разными данными, сколько с разными точками зрения.
Итак, в этой главе я представлю вам описание исторического Иисуса с моей – исламской – точки зрения. Но сама эта точка зрения требует от меня самоограничения, традиционными исламскими учеными превращенного в интеллектуальную привычку, которой и я с радостью следую: мы делимся своим взглядом на вещи, однако всегда помним, что «лучше всех знает Бог».
Угнетатели
Чтобы понять исторического Иисуса, как и многих других исторических личностей, прежде всего необходимо понять мир, в котором он родился. Говоря вкратце, это был мир войн и восстаний, мир, раздираемый неравной борьбой между могущественной Римской империей – и крохотным иудейским народом.
Римская оккупация Земли Израилевой – Иерусалима и его окрестностей, которые римляне называли Иудеей[17]17
Термин «Иудея» происходит от еврейского слова, означающего южную, гористую часть Земли Израилевой, в окрестностях Иерусалима. Римляне, захватив эту территорию, создали более крупную провинцию Иудею, в которую входили также близлежащие области Самария и Идумея. От римского Iudaea и происходит наше слово «иудей».
[Закрыть] – началась примерно за шесть десятилетий до рождения Иисуса, в 63 году до н. э. В этом году римские войска сначала сокрушили Царство Понтийское в Центральной Анатолии, представлявшее собой значительную силу на Ближнем Востоке, а также захватили Сирию. Прославленному римскому военачальнику Помпею не составило труда двинуться от Сирии дальше на юг, на покорение иудеев – этого странного народа, верующего только в одного Бога. После трех месяцев осады превосходящие силы римлян взяли Иерусалим: потери с иудейской стороны – двенадцать тысяч человек, среди римлян потерь почти не было.
Победитель Помпей, не теряя времени, отправился в величественный Храм, расположенный в сердце города, и даже вошел в священнейшие внутренние покои Храма – Святая Святых. В этих покоях когда-то хранился Ковчег Завета, где находились переданные Богом Моисею Десять заповедей – хранился, пока не был утрачен в одной из предыдущих войн. В это священное место дозволялось входить одному лишь иудейскому первосвященнику, и лишь раз в году – в праздник Йом-Кипур, смиренно, сняв обувь и совершив тщательное ритуальное очищение. Но вот свершилась одна из величайших встреч культур в истории. Язычник Помпей бесстрашно вошел в Святая Святых – и испытал одно из сильнейших в жизни потрясений: там не было бога! Будучи язычником, Помпей представлял себе бога лишь в образе идола. Но Бог иудеев, к большому его изумлению, оказался невидим и не изобразим.
К чести Помпея, посещением Храма он вовсе не стремился оскорбить иудеев. Он позаботился о том, чтобы храмовые сокровища, в том числе золотой престол, золотой семисвечник и благовония, остались нетронутыми. Иудейский историк I века Иосиф Флавий, ключевой наш источник по этой эпохе, одобрительно отмечает это в своей книге «Иудейские древности». «Помпей, в силу своего благочестия, ничего этого не тронул, – пишет он, – как того и следовало ожидать от его добродетели»[18]18
Иосиф Флавий «Иудейские древности», книга XIV, глава IV. (Цитаты приводятся в русском переводе Г. Генкеля. – Прим. пер.) The Works of Flavius Josephus: The Learned and Authentic Jewish Historian and Celebrated Warrior, trans. William Whiston (Cincinnati: E. Morgan, 1841). Полностью доступна на www. ultimatebiblereferencelibrary.com. (Полностью ознакомиться с этой книгой на русском языке можно на сайте: https:// azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserkvi/iudeiskie_drevnosti/ – Прим. пер.)
[Закрыть].
Однако в глазах других иудеев Помпей все же осквернил Храм, ступив своими грязными сандалиями на святую почву. Да и само то, что богоизбранный народ вынужден был подчиниться языческой империи, стало для них оскорблением. Памятно было иудеям столкновение с язычниками столетней давности, когда Империя Селевкидов, подчинив себе их страну, «запретила» иудейскую религию и богохульно установила в Храме идол Зевса. А теперь пришли еще более могущественные римляне, чтобы править иудеями, взимать с них дань, навязывать им свою грешную, гедонистическую, соблазнительную культуру.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
