Текст книги "Академический литературный альманах №10. Наша скорбная память"

Сергей Каратов
г. Москва

Горные стихи

 
Прекрасны склоны с красными дубами.
Где эдельвейс царит, нет асфроделий.
Родник приятно пробовать губами,
Вдыхать в лесах смолистый запах елей.
 
 
Сверкают гор кристаллы ледяные,
В долинах рек неряшливые русла…
По склонам бродят овцы племенные,
В подвалах виноделов зреют сусла.
 
 
Сей склон земли к экватору приближен.
Здесь солнце ярче, а поток ершистей.
Питает век конфликт дворцов и хижин,
Художник дружен с виноградной кистью…
 
 
Да, не обижен этот край дарами,
Как не обижен он и голосами!
Всегда Кавказ был знаменит пирами,
В чём мы, конечно, убеждались сами.
 
 
Порой в низины с гор сползают сели,
Кичатся ветры длинными хвостами…
Мы все страну любили, как умели,
Просили Бога, чтоб враги отстали.
 
 
А эти горы отстояли деды,
От взрывов бомб взвивались к небу реки.
Мы  о другие камни рвали кеды
С походами в довольно мирном веке.
 
 
Да, растерял я дедовы медали:
Мы были слишком заняты собою.
И вот теперь гляжу сквозь эти дали
И вижу их, готовящихся к бою.
 

Время – вспять…

 
Сменило время направленье,
И полетели годы вспять.
Нормальным сделалось давленье.
Исчезла вдруг седая прядь.
 
 
И вновь цела стена в Берлине,
Пути не видно за кордон…
Чернобль. Смрад разносят ливни,
Разводит руки царь Долдон.
 
 
Здесь дом стоял – не стало дома,
Вновь вместо улицы – пустырь,
Где был асфальт – лежит солома,
В склад превратился монастырь.
 
 
Я в тягаче, мы мчим по тундре,
В сугробах тонет колея,
И все девчонки в снежной пудре,
И в пудре борода моя.
 
 
Не рубят лес чужие фирмы,
Не говорят: «народ наш глуп»,
В село опять вернули фильмы,
Пекарню, школу, красят клуб…
 
 
Иду, счастливый, сдал экзамен,
Забит Гагариным эфир!..
От удивленья даже замер:
Вернулся лозунг «Миру – мир»
 
 
Сидим мы с мамой и сестрою,
А бабушка печёт блины:
Мы деда чествуем – героя,
Вчера пришедшего с войны.
 

Война закончилась?

Полчища движутся, Киев оставлен,

Воин без флага, бездомная голь…

К каждому русскому Сталин приставлен,

В каждом французе – Де Голль.

Движется враг, а в народе вопросы:

Где же немецкий рабочий класс?

Гибнут пилоты, солдаты, матросы,

Чтобы не рушился с неба фугас.

Трассами пуль небосвод был очерчен,

Двигался враг, умножая погром.

С запада ехали Рузвельт и Черчилль

И говорили о фронте втором.

Смелость являли Матросов, Заслонов,

«Курскою» стала любая дуга!..

Храбрость и мужество были заслоном

Пред беспощадным злодейством врага.

К многим народам фашисты пристали,

Любящим песни, играющим в гольф.

…К каждому русскому Сталин приставлен,

К каждому немцу – Адольф.

Нелли Копейкина
г. Москва

Войну я знаю лишь по документам

 
Войну я знаю лишь по документам,
По книгам, фотографиям, кино.
Она живёт во мне тяжёлым чем-то.
И это что-то – мерзкое оно.
 
 
Оно безумством мой колотит разум,
Сжимает душу, жалит, как змея.
Мне б выбросить из сердца ту заразу,
Но только буду я – уже не я.
 

Я – просто солдат

 
Война взяла меня за ворот и повлекла.
Там, позади – любимый город и все дела…
Там, позади – сестрёнка с мамой и старый дед,
Тот, что украдкой прослезившись, крестил во след.
Там позади – подруга Варя – коса до плеч.
Прощаясь, подарила фото, – только б сберечь!
А впереди – войны раскаты, хлеб полевой…
Быть может, даже встречу брата, коль он живой.
Отец погиб в начале самом. Ой, выла мать!
Ему б играть на фортепьяно – не воевать.
Брат – молодой учёный, тоже не гож к войне.
Срок подошёл – его забрали, потом и мне
Пришла пора. И я со всеми метнулся в бой.
Мне очень страшно под обстрелом, я – не герой,
Но я бегу вперёд, стреляю, я нечисть бью.
Вернусь ли я домой – не знаю, но я – в бою,
А бой, как говорил нам гений – судьба решит,
Да, мы не стали на колени, и враг бежит,
Но огрызается при этом, и бьёт нас, бьёт…
Вот подкосило Магомета, счас упадёт…
За мной бегут Аслан и Лёха, нас-целый взвод.
И где-то прокатилось эхом – Вперёд – вперёд!
Такой же я, как все, ребята, я – не герой.
Я, как и все кругом, – солдат я, – веду я бой.
 

Считаться буду без вести пропавшим

 
Считаться буду без вести пропавшим…
Я б весть подал, но как её подать?
Стать родничком? Или звездой упавшей
Сверкнуть на небе? Но поймёт ли мать?
 
 
Она поймёт, поймёт, но не поверит.
Она – такая, я-то знаю мать.
Держать открытыми всё будет двери
И будет ждать, до смерти будет ждать…
 
 
На мине взорван, порван на кусочки.
Пропал безвестно. Кто нас там считал?
И в месте том уже пестрят цветочки…
Я честно жизнь за Родину отдал.
 

Мы защищали Родину-мать
Посвящается защитникам Родины,
павшим на Ржевской дуге

 
Та бойня у Ржева – истории веха.
Сегодня всё в прошлом, лишь отзвуки эха,
Лишь память о прошлом, лишь цифры и даты,
А это ведь было, всё было когда-то:
И смерти долины, и трупы горою,
Отвага солдат и готовность их к бою,
Победа, увы, невозможна в котором,
И враг, о триумфе мечтавший о скором,
Познавший, понявший хотя уж и поздно,
Что сила не только в оружии грозном.
Есть сила иная, могучая сила…
Матвея, Ивана, Махмуда скосило,
И Гиви, и Фрол полегли, и Геннадий…
Зачем лезть под шквал? Ну чего это ради?
Упал Александр, Глеб, Василий, Фаттах.
Как много солдат полегло в тех боях!
На диво врагу наш отважный солдат
Шёл прямо под пуль обжигающий град.
То было врагу ну никак не понять,
Что гибли солдаты за Родину-мать!
 
 
Вот как вспоминает Пётр Михин о том:
«Была операция. Следом потом
Вторая, в которой участвовал я.
И вы не поверите в это, друзья,
Поведаю всё же я быль эту вам —
Ведь мы наступали по трупным полям.
Безветрие, жарко, кругом жуткий смрад.
Ползём мы вперёд, на нас сыплется град
Свинцовый, смертельный. Враг жару даёт,
И как оголтелый строчит пулемёт.
За павшими прячемся, ведь их тут так много.
Усыпана ими пред нами дорога.
В три слоя валяются прямо горами,
Разбухли, гниют, все покрыты червями.
Нам надо ползти. Путь наш скользок и сложен.
А там под останками кабель проложен,
И он перебит. Всё исправить нам надо.
Погибших тела нам совсем не преграда,
А наше спасенье: под них зарывались,
Хоть запах душил, в гнильной слизи купались…
Мы сделали дело. А дальше – атака.
Но Ржев в этот раз мы не взяли, однако.
И только весной сорок третьего года,
Когда стаял снег, и пополнились воды,
Ржев взяли и фрицев погнали на запад.
Потери же были, скажу вам, ребята,
Громадны. Их цифрами не передать…
И всё ж отстояли мы Родину-мать!»
 

Игорь Крылов
г. Москва

Товарищ Нет

 
Феноменальны свойства слова «Нет»:
Так, оппонент, однажды «Нет» сказавший,
Готов нести в защиту сущий бред,
Чтоб слыть персоной, взгляды не менявшей.
 
 
Само же «Нет!» – тугой титан и сталь!
И не чета теории Карнеги!
Нет лучше «Нет!» – так Сталин полагал,
Считая «Нет!» вернейшей из стратегий.
 
 
Его за несговорчивость не зря
«Товарищ Нет» с улыбкой называли,
О Сталине союзники-друзья
Частенько анекдоты сочиняли.
 
 
Вот анекдот из тех военных лет:
Звонок раздался телефонный – в Ставке33
  Ставка Верховного Главнокомандования СССР, время существования: с 23.06.1941г. по 03.08.1945г.


[Закрыть].
Снял трубку Сталин: «…Нет…
     Нет…
     Нет…
     Нет…
     Нет…
Вдруг: «ДА!» … И бросил трубку на подставку.
 
 
– «Всё Черчиллю не терпится! Спешит!
Открыв с Ла-Манша фронт, всем хочет ведать!
Делёж Европы хочет совершить,
Медведя неубитого отведать!»
 
 
И, чиркнув спичкой, Сталин закурил…
– «Чему ж ты „ДА“ ответил, гневом пыша?» —
В недоуменьи Молотов спросил.
– «Его вопрос был, – ХОРОШО ЛЬ Я СЛЫШУ?!»
 
 
И даже вняв победный комплимент
От Черчилля опять – в застолье узком,
Ответил Сталин также в стиле «Нет»:
«Легко героем быть, когда Вы – с русскими!»
 

25.07.2015г

Валерий Латынин
г. Москва

Безымянный солдат
Павшим под Москвой

 
Ещё вчера он принимал присягу
И целился в мишень на огневой.
И вот приказ: «Не отступать ни шагу!
Остановить фашистов под Москвой!»
 
 
Остановить железные армады,
Что сквозь границы, как таран, прошли,
Сметая все заслоны без пощады
С лица перекорёженной земли?..
 
 
Приказ ему… По сути, – губошлёпу,
Не ставшему мужчиной пареньку, —
Остановить поправшего Европу,
Как дикого мустанга на скаку!
 
 
Ведомый чувством долга, не деньгами,
Не обещаньем сытого куска,
Он окопался с ПТР44
  Противотанковое ружьё.


[Закрыть] на Ламе
В отвалах стылой глины и песка.
 
 
Октябрь. Дожди. На дне окопов – жижа.
Гниёт в траншеях заживо народ.
А танки прут. И, подпустив поближе,
В них бронебойщик с ненавистью бьёт.
 
 
Горит один. Потом – второй и третий…
Попятилась хвалёная броня.
Семнадцать лет живёт солдат на свете,
А стал уже властителем огня.
 
 
Но и в него нацелены фугаски,
Кромсающая брустверы, шрапнель.
Мелькают за рекой кресты и каски.
И он опять отыскивает цель.
 
 
Лицо покрыто копотью и грязью.
Окоченел он до костей уже.
Но связан духом – самой крепкой связью —
С родной страной на этом рубеже.
 
 
А значит, будет днём и ночью драться
За этот стылый берег над рекой,
Чтоб безымянным воином остаться,
Не отступившим в битве под Москвой!
 

Мандолина
Памяти отца

 
Он привёз, воротясь из Берлина,
Не часы, не отрез на штаны,
А простреленную мандолину —
Беспризорницу лютой войны.
 
 
Балалайка – знакомое дело,
А у этой – характер сложней,
Надрываясь, сначала запела,
Но потом – всё нежней и нежней.
 
 
О погибших она горевала
И заздравную песню вела.
Золотые деньки зазывала
В горемычные хаты села.
 
 
И от песни, подхваченной дружно,
Становилось на сердце теплей.
Значит, выбрал солдат самый нужный,
Самый важный военный трофей.
 

Недотрога
М. В. Яценко (Тихомировой)

 
Она смотрелась в форме, как подросток,
И в роте невеличкою слыла.
Но командирам было с ней непросто,
Поскольку зубы показать могла.
 
 
Аэродром. Дежурства в пункте связи.
От лётчиков наслушалась всего…
Но глазки им не строила ни разу,
Ждала сигнала сердца своего.
 
 
А мужики, конечно же, смотрели
Не только с состраданьем на неё,
Когда радистка в выцветшей шинели
Сидела рядом серым воробьём.
 
 
Случалось, что протягивали руки,
Но, натыкаясь на колючий взгляд,
Орденоносцы перед этой букой,
Как гимназисты, пятились назад.
 
 
Каких ей это стоило усилий,
Прошедший через ад войны поймёт.
Судьба и небо щедро наградили
За чистоту Георгием* её!
 
 
*  Муж-фронтовик, с которым прожили душа
в душу 72 года.
 

Елена Лышковская
г. Москва

Ветераны

 
Их было когда-то так много,
Но нынче накатит слеза:
Пройдя здесь земную дорогу,
Уходят они в Небеса.
 
 
А те, что остались «до часа»,
Всем жизнь продлевают опять —
Сегодня звучат их рассказы
О том, как пришлось воевать.
 
 
О правде, о той святой воле,
Что в бой за Россию вела,
О тяготах воинской доли
Наказом героев слова.
 
 
На счастье, мы с вами причастны
К истории нашей святой.
И злые наветы не властны
Над тем, кто России родной.
 
 
Излечат военные раны
За веру и мир голоса.
Уходят от нас ветераны,
Но путь их лежит в Небеса.
 

9 мая 2021 года

Солдатам

 
Вы все такие разные!
Но как ни тяжела
Солдата доля страшная,
Всех собрала война —
В одну траншею бросила,
Не ведая границ.
Сменилось лето осенью,
Прощались стаи птиц
С полями посеревшими
От множества смертей.
Но жёны поседевшие
Растили вам детей.
А вы сражались с верою —
Всё сбудется весной.
И мерили всех мерою,
Отмерянной войной.
 

27.09.2021 г.

Из последних сил

 
Смерть била по глазам —
дрожало страхом тело
и горькая слеза
катилась неумело.
Война не знала жизнь —
огнём её палила, —
но времени для тризн
жизнь не остановила.
А ты спасал страну
от вражьего припадка —
давил змею-войну
со злым её порядком.
И нужен был тот бой,
когда, борясь со страхом,
вставал ты над собой —
дух возрастал над прахом.
Потомок не забыл,
что жизнь его от деда —
пусть из последних сил,
но ты добыл Победу!
 

28.09.– 01.10.2021 г.

На запад уходили поезда

На запад уходили поезда…

Отцы махали детям на прощанье —

Гремела вдалеке войны гроза,

Не обещая скорого свиданья.

Колёсный стук и маленький листок,

Что станет треугольником по жизни:

Отец и Сын и Дух – единый Бог —

Знал даты и рождения, и тризны.

А дети то не ведали пока —

Зерно души лишь только прозябало, —

Но контуры Бессмертного полка

Война к прозренью Истины писала.

Вдаль уходили снова поезда,

Чтобы случились встречи под салютом,

Чтоб свет, пролитый Господом с Креста,

В сердцах пасхальное отметил утро.

Не всех назад составы привезли,

Не все с цветами вышли на перроны.

Но те, кто от фашистов полегли,

Вдруг встали вместе в майские колонны.

И счастье обнимало этот строй —

Весь долгий путь от старого вокзала

Потомки шли, неся в сердцах любовь

И фотографии, что память в мир призвала.

Уходят вновь на запад поезда —

Шикарные вагоны, не теплушки, —

Но снова молимся с слезою у Креста,

Чтоб только в День Победы били пушки.

25.05.2022 г.

Сергей Першин
г. Королёв Московской области

Одиссея капитана Антонова

 
Мой рассказ об одном капитане,
Кто прошел через ужас войны,
Кто домой вез в нагрудном кармане
Драгоценный трофей для жены.
 
 
Пил он шнапс за друзей и Победу,
Пил за мирную жизнь на земле,
Полупьяный сказал он соседу,
Что везет с изумрудом колье.
 
 
Его ждали уже на перроне,
Засыпал Белорусский вокзал
И тот самый, кто пил с ним в вагоне,
На него головой указал.
 
 
Из Лубянки не вырваться чудом,
Каждый там иностранный шпион,
Отобрали колье с изумрудом
И внесли в протокол медальон.
 
 
Отбывал он свой срок на Алдане,
Где под песни ветров засыпал,
Где глубокую язву на ране
Солью в тайне от всех посыпал.
 
 
Костоправ ампутировал ногу,
Добрый жулик придумал протез,
Он сказал тогда Господу Богу,
Что на волю хотел позарез.
 
 
А в Москве шла война с палачами,
Заводились другие дела
И ушел он на выход с вещами,
И черемуха буйно цвела.
 
 
Суд лишил его прав переписки,
Был жестокий порядок в стране,
В заключеньи он думал о близких,
О чертовски красивой жене.
 
 
Он вернулся в совхоз рано утром,
Костылял вдоль знакомых дворов
И блестели пруды перламутром,
И деды выгоняли коров.
 
 
Все дороги ведут к обелиску,
Он склонился у ржавых штыков
И нашел себя первым по списку
Не пришедших с войны земляков.
 
 
Снова память ловила мгновенья:
Детство, юность, любовь без ума,
Разведрота, бои и раненья,
Дорогое колье и тюрьма.
 
 
Он не плакал за все, что случилось,
Что прошли, не узнали деды,
Снова солнце по полю катилось
И орешник смотрелся в пруды.
 

2001 г.

Дядьке

 
Кто сказал, что не было войны!
Кто сказал, что не было Победы!
Что народ моей родной страны
Не прошел все тяготы и беды!
 
 
Много павших в дальней стороне
Видят сны из довоенной были
И скучают по большой стране,
Где росли, мечтали и любили.
 
 
Как им скажешь: пала та страна
Без войны, без боя и без драки,
Что пришли другие времена,
Что другие поднимают знаки.
 
 
Как им скажешь правду, почему
Их могилы нагло оскверняют,
Обещали дядьке моему,
Что его останки раскопают!
 
 
Все забыть и все перечеркнуть
Многие сегодня будут рады,
Им плевать на боевой наш путь,
На парад и ратные награды.
 
 
Мир спасая от большого зла,
Повинуясь совести и чести,
Воз войны страна моя везла,
Презирая безрассудство мести.
 
 
Чтобы мы могли в вечерний час
Обниматься под сосной и кленом
Заплатили жизнями за нас,
Наши люди – тридцать миллионов.
 
 
Вспомним всех погибших на войне,
Перед ними нам не оправдаться,
Думаю, что предстоит и мне
С убиенным дядькой объясняться.
 

Май 1995 г.

Борис Прахов
г. Москва

Мне бы только дожить до Девятого Мая…
Светлой памяти отца.

 
«Мне бы только дожить до Девятого Мая!», —
Так отец говорил той, последней весной.
Заинфарктченным сердцем прогнозы ломая
И врачей, и безжалостной Смерти самой,
Он дожил! Докарабкался, вновь побеждая!
За широким столом, среди лиц дорогих
Самый главный свой праздник, Девятое Мая,
Встретил он, вспоминая друзей боевых.
И расправились плечи, баян обнимая,
И по сердцу прошла светлой грусти волна…
Он любил, когда внуки Девятого Мая
Брали бережно в руки его ордена.
Он на «тридцатьчетвёрке», врага подминая,
Аж до Праги дошёл. Трижды в танке горел…
Он прожил лишь три дня от Девятого Мая,
Но последнюю песню свою он допел!
И о нём из рассказов моих только зная,
Правнук (в это я веру храню!)
В светлый праздник Победы, Девятое Мая,
Две гвоздички положит на танка броню…
 

Кресты

В старом храме щепотью крещусь

Пред иконой Марии с младенцем

За крестами расшитую Русь

Под холщовым небес полотенцем.

За кресты на макушках церквей

И кресты деревенских погостов,

Боевые кресты сыновей,

Звавших Русь свою Матушкой просто,

За кресты на платках медсестёр,

Что солдат выносили из боя,

За кресты, что бросали в костёр,

Называя кощунство борьбою.

За кресты перекрёстков окрест,

Те, что встречи сулят и разлуки,

За нательный малюсенький крест

На подаренном Господом внуке,

За святыню – с распятием крест,

Пред которым встают на колени,

За кресты поседевших невест

И за крестики майской сирени…

Москва-Кандагар-…

В Москве над старенькой Волхонкою

Закат, разлившийся вином…

Вздыхает мать перед иконкою

И просит Господа о нём…

 
                      * * *
 
 
Кричал: «За Родину! За Сталина!»
Дед, умирающий от ран.
А что ему кричать оставлено?
За Кандагар или Афган?
Пришив погоны лейтенантские,
Ещё их толком не носил.
Он улетел в пески афганские…
И не дожил, не долюбил!
Земля взметнулась над воронкою,
Повисло облако песка…
Лишь кровь стекает струйкой тонкою
С ещё небритого виска.
Едва коснувшись ранней проседи,
Рука застыла на цевье…
 
 
                      * * *
 
 
…Да будет воля Твоя, Господи!
Да приидет Царствие Твое!
 

Владимир Силкин
г. Москва

Идут они

 
На праздник свой опаздывать не гоже,
И без команды оставлять свой пост,
Но у живых мороз идёт по коже,
Когда они шагают в полный рост.
 
 
Лишённые на поле боя плоти,
Идут они домой за рядом ряд,
Тем более, когда вы их не ждёте,
Идут они и в окна вам стучат.
 
 
И строить командирам их не надо,
У них и без того глаза горят.
Не может быть без них теперь парада.
Какой без них получится парад?!
 
 
С небес идут, как будто бы с пригорка,
Готовые врага в штыки колоть.
И сгнившие от горя гимнастёрки
Их неизменно облекают в плоть.
 
 
Идут через Берлин, не зная страха,
Над каждым снова ангелы кружат.
И рёбра разорённые рейхстага
При виде их безумолчно дрожат.
 

Мать
Светлой памяти Епистинии Степановой
и её девяти сыновей

 
Не вернуть ушедших заново,
Не собрать всех вместе ей.
Епистиния Степанова
Ждёт с Победой сыновей.
 
 
С обелиска неподъёмного
Невозможно ей сойти-
Столько горя в нём бездонного,
Что одной не унести.
 
 
И глядит в просторы дальние,
Не смыкая красных глаз.
Вдруг, и правда, на свидание
Все они придут сейчас.
 
 
И уткнутся в ноги матери.
И сойдясь со всех сторон,
У накрытой светлой скатерти
Ей отвесят свой поклон.
 
 
Ой, пришли, мои хорошие,
Как же тяжко мне без вас!..
Вновь осеннею порошею
Мать сомкнуть не может глаз.
 
 
Небо с ней вздыхает синее,
Жеребёнок в поле ржёт.
Не смирилась Епистиния,
Ждёт.
 

Медаль
Памяти Алексея Фатьянова

 
Венгерский город Секешфехервар,
Изученный танкистами до корки.
Ещё бросок, ещё один удар
И светится медаль на гимнастёрке55
  А.И.Фатьянов награждён медалью «За отвагу» за то, что первым на танке ворвался в город Секешфехервар, древнюю столицу Венгрии.


[Закрыть].
 
 
И тут печаль заброшенных полей,
И здесь, как во Владимире, не сладко.
И траурные взгляды матерей
Колонну созерцающих украдкой.
 
 
Свистит шрапнель, и празднует война,
Но соловьи уже пируют дома,
Но далека, как звёзды, тишина,
И без тебя в ночи поёт солома.
 
 
Танкисты смотрят в сумрачную даль,
А впереди ещё такая свара.
И это не последняя медаль,
Как и бросок до Секешфехервара.
 

На открытие обелиска в селе Нагайском
Герою России Андрею Красову

 
Даже не верится, что это было,
Что и сюда подступала война.
Марья Ивана до смерти любила,
И после смерти любила она.
 
 
Долго глядела вослед уходящим,
Спины крестила пропавших вдали.
Эта разлука была настоящей,
Эту любовь победить не смогли.
 
 
Вечная память и вечные списки,
Вбитые в камень навек имена.
Вечный покой обрели обелиски.
Марья с Иваном. Любовь и война.
 
 
Серые цапли взлетают с рассветом,
Крепко на кладбище спит тишина.
Марья с Иваном. Короткое лето.
И не даёт распрощаться война.
 

Победа

 
Сняла шинель под городом Берлином,
Шла по нему и презирала страх.
Она, в своём величии былинном,
Знамёна поднимала на рейхстаг.
 
 
Она не знала, кем была для деда,
Не знала, кем явилась для отца.
Шла по Берлину светлая Победа,
Не пряча обожжённого лица.
 
 
И в этот день шагали с нею рядом,
Не видевшие этого лица,
Защитники Москвы и Сталинграда,
Исполнившие долг свой до конца.
 
 
И без вести пропавшие шагали,
И в битвах прикрывавший спину тыл.
И не было ни сил таких, ни стали,
Чтоб кто-нибудь её остановил.
 

Михаил Силкин
г. Москва

Прадед

Не хочется верить в плохое-

В бою выбиваться из сил…

Мой прадед ходил за сохою,

И, кажется, вечно б ходил.

Но грянули грозы над пашней,

Где солнце вставало с утра,

И прадед мой, пахарь вчерашний,

За Родину крикнул: «Ура!»

И встал в полный рост из окопа

Вдали от незримых границ.

И так напугалась Европа,

Что пала пред прадедом ниц.

И нет ему смерти поныне.

В кирзовых своих сапогах

Стоит он в далёком Берлине

С немецкой девчушкой в руках.

Праздник

Чего моей стране не приписали?!

Один ленивый в нас и не плюёт.

А мы же вас в Освенциме спасали,

А вы нам-малазийский самолёт!

А вы нам-скрипалей и химатаки,

Сирийские проблемы и Донбасс.

А мы весной сажаем ваши маки

И День Победы празднуем без вас.

И этот праздник-вечная опора,

Он в трудный час стране необходим.

Как Ленинград, свой легендарный город,

Его мы ни за что не отдадим.

К Европе

Те, кто до Победы топал,

Вдаль глядят с гранитных плит.

Что ж ты делаешь, Европа,

С теми, кто уже убит!

Разрываешь их останки,

Забываешь имена.

А они сжигали танки,

Обгорали дочерна.

И глядеть теперь обидно

Заключённым в шар земной,

Как глумятся недобитки

Над победною весной.

Не спеши забыть, что было,

Перекрой потоки лжи.

Ты пойми, что память-сила,

Без которой не прожить.