Текст книги "Убийство царской семьи"

Дело Чрезвычайной Комиссии о Протопопове, по освидетельствовании его врачами, и было направлено как о душевнобольном.

Другим близким к Распутину человеком был банкир Дмитрий Рубинштейн, еврей.

Он был другом Распутина, и последний с нежностью именовал его «другом Митей».

В 1916 году против Рубинштейна было возбуждено уголовное преследование за измену его России в пользу Германии, выразившуюся в том, что он: а) как директор страхового общества «Якорь», в коем правительство страховало наши военные заграничные заказы, сообщал немцам секретные сведения о движении наших военных транспортов, благодаря чему немцы топили их; б) как директор банков Русско-Французского и Юнкер-Банка в широких размерах тормозил производство боевого снабжения.

Тобольский мужик Распутин, не игравший, по мнению некоторых людей, политической роли, имел… личного секретаря.

Им был петроградский торговец бриллиантами Арон Самуилович Симанович, еврей.

Богатый человек, имевший свое торговое дело и свою квартиру, Симанович почему-то все время пребывал в квартире Распутина. Он там был свой человек, и Матрена, дочь Распутина, ласкова называет его в своем дневнике «Симочкой».

Открывался бесконечно широкий горизонт эксплуатировать пьяного мужика-невежду, хотя и его именем, но часто и без его ведома.

Изучая Распутина, еще Руднев подметил, что некоторые лица, имевшие связи с Распутиным или интересовавшие его, носили прозвища. Например, Протопопова Распутин называл всегда «Калининым», Штюрмера – «стариком», епископа Варнаву – «мотыльком».

Руднев прошел мимо этого явления и пытается объяснить его простым остроумием, игривостью ума Распутина: любил давать меткие прозвища.

Калинин – не прозвище, а условная замена одной фамилии другой.

Мотылька Руднев отыскал в переписке Императрицы с Вырубовой. Зная характер Императрицы и уважение, с которым она всегда относилась к сану самого простого священнослужителя, не могу себе представить, чтобы «мотылек» был игривостью, заимствованной хотя бы и у Распутина.

Думаю, что эта терминология указывает на конспиративную организацию.

В конце ноября 1916 года Центр Государственного Совета поручил одному из своих членов сообщить Протопопову, что его нахождение на посту министра абсолютно недопустимо, что он, ради блага Родины, должен уйти в отставку.

Свидание этого лица с Протопоповым состоялось в квартире первого 2 декабря (старого стиля) в 12 часов ночи.

Это лицо показывает[35]35
  Этот свидетель был допрошен мною 16 апреля 1921 года в Париже.


[Закрыть]: «Я передал ему то, что мне было поручено. Проявив много черт, свойственных болезни истерии, Протопопов уверял меня, что его никто не понимает; что он – это несокрушимая мощь и воля; что он преисполнен такими планами, которые принесут благо России. В конце концов он дал мне слово, что завтра (3 декабря) он отправится в Царское и подаст прошение об отставке. При этом он просил меня как-нибудь поспособствовать, чтобы ему была дана возможность остаться при Государе, потому что он так полюбил Государя и Государыню, что абсолютно не может жить без них. В то же время он высказал желание, чтобы ему как-нибудь был устроен чин «генерал-майора».

В самом конце нашей беседы я сказал ему, что возможно, конечно, что отставка его не будет принята Государем; что это, вероятно, изменит и позицию Государственного Совета, если к тому же он окажется таким деятелем, каким он сам себя рисует, но только при одном непременном условии: если он, Протопопов, не ставленник Распутина. В самых энергичных выражениях Протопопов стал меня уверять, что он не имеет связей с Распутиным, что он встречал его раза два: один раз в лечебнице Бадмаева, где Распутин своими личными свойствами произвел на него огромное впечатление… На этом расстались около половины третьего».

На следующее утро к этому члену Государственного Совета явилось одно лицо и сообщило ему, что минувшей ночью Протопопов тут же после беседы с ним отправился в квартиру Распутина, где его ждали, и оттуда той же ночью была послана в Царское телеграмма такого содержания: «Не соглашайтесь на увольнение директора-распорядителя. После этой уступки потребуют увольнении всего правления. Тогда погибнет акционерное общество и его главный акционер». Подпись на телеграмму была: «Зеленый».

Начальник Главного Управления Почт и Телеграфов Похвиснев показал: «Я помню, что была также телеграмма, отправленная Государыне и имевшая подпись «Зеленый». В ней говорилось, что если будет уволен кто-то из лиц, входивших в состав «акционерного общества», то потребуют увольнения и всего правления, что, грозит гибелью и главе общества. Я не знаю, от кого исходила эта телеграмма. Она прошла, как мне помнится, в конце 1916 года».

Характеризуя общий дух телеграмм Распутина Государыне, Похвиснев говорит: «…Они всегда заключали в себе элемент религиозный и своей туманностью, каким-то сумбурным хаосом всегда порождали при чтении их тягостное чувство чего-то психопатологического. В то же время они были вообще затемнены условными выражениями, понятными только адресатам».

Протопопов лгал члену Государственного Совета, отрицая свою связь с Распутиным. Он сохранил ее до самой смерти Распутина и в ночь убийства его, за несколько часов до увоза Распутина князем Юсуповым, был у него в квартире и предупреждал его, чтобы он никуда не ездил в эту ночь, так как его хотят убить.

Протопопов понимал, какое значение имеют телеграммы Распутина, и в январе месяце 1917 года прислал к Похвисневу одного жандармского генерала, требуя нарушения закона: выдачи ему всех подлинных телеграмм Распутина. Похвиснев не подчинился, но скоро он понял, что служить больше нельзя, и ушел. Тогда Протопопов изъял их.

Кто же эти таинственные «зеленые»?

Юсупов попробовал выведать у Распутина, кто эти незнакомцы с их записными книжками, которых он видел в его кабинете. «Хитро улыбаясь, – показывает Юсупов, – Распутин ответил: «Это наши друзья. Их много. А главные – в Швеции. Их зовут зелеными».

Стокгольм был главной базой, где находились немецкие организации в борьбе с Россией.

Не сомневаюсь, что отсюда шли директивы и тем людям, которые окружали Распутина.

Я изложил факты, как они установлены следствием. Будущий историк, не стесняясь моими не обязательными для него выводами, сделает в свое время свои, быть может, более правильные.

Я же, оставаясь в пределах моего исследования, считаю доказанными следующие положения.

В силу указанных выше причин, лежащих отчасти в натуре Императрицы, отчасти в соотношении характеров ее и Государя, Распутин воспринимался ими как олицетворение идей: религиозной, национальной и принципа самодержавия.

Попытку увоза из Тобольска Царь мог, конечно, оценить только так, как сделал это он, ибо в душе своей он всегда был одним и тем же: Русским Царем.

Свое отношение к Распутину они неминуемо переносили на всех тех, кто носил на себе печать его признания.

Все эти люди имели для них не менее роковое значение, чем и сам Распутин.

Мы скоро увидим, что преемник Распутина, порожденный той же самой средой, существовал и в Тобольске и обусловил их гибель.

Глава VIII

Политическая обстановка в Тобольске

Тобольская ли обстановка позволяла Царю видеть в Яковлеве посланца немцев, скрывавшегося под маской большевика?

Эта обстановка была последствием переворота 25 октября 1917 года.

Первая попытка Ленина свергнуть власть Временного Правительства в июле месяце 1917 года кончилась неудачей. Он бежал. Над ним было назначено судебное следствие.

Его производил судебный следователь по особо важным делам Александров. Акты следствия после 25 октября были захвачены большевиками. Но В.Л. Бурцев успел получить в свое время сводку материалов этого следствия[36]36
  Она была представлена к следствию Бурцевым 11 августа 1920 года в Париже.


[Закрыть].

Я проверял достоверность ее допросами Переверзева и Керенского. Первому принадлежала в этом деле главная роль, так как он работал над изменой Ленина еще до его выступления, занимая пост прокурора Петроградской Судебной Палаты. Позднее, будучи министром юстиции, он возбудил формальное следствие.

Переверзев показал: «Я слышу содержание документов, которые Вы мне сейчас огласили, и могу по поводу их сказать следующее. Эти документы представляют собой сводку тех документальных данных, которые имелись тогда в моем распоряжении как министра юстиции. Еще будучи прокурором палаты, я вел расследование немецкого шпионажа вообще и, в частности, деятельности Ленина. Работа эта производилась подведомственными мне чинами под моим личным наблюдением. Добытыми данными роль Ленина и целого ряда других лиц как агентов Германии удостоверялась воочию… Первая попытка большевиков была подавлена. Возникло предварительное следствие. Его вел судебный следователь по особо важным делам Александров по моему предложению. Я тут же был вынужден выйти в отставку, так как мое открытое выступление против Ленина повлекло за собой бурю в петроградском совете рабочих депутатов, оказавших давление на Правительство».

Резолютивная часть этих документов так определяла вину вражеских агентов: «На основании изложенных данных Владимир Ульянов (Ленин), Овсей Герш Аронов Апфельбаум (Зиновьев), Александра Михайловна Коллонтай, Мечислав Юльевич Козловский, Евгения Маврикиевна Суменсон, Гельфанд (Парвус), Яков Фюрстенберг (Куба Ганецкий), мичман Ильин (Раскольников), прапорщик Семашко и Рошаль обвиняются в том, что в 1917 году, являясь русскими гражданами, по предварительному между собой уговору, в целях способствования находящимся в войне с Россией государствам во враждебных против них действиях, вошли с агентами названных государств в соглашение содействовать дезорганизации русской армии и тыла для ослабления боевой способности армии, для чего на полученные от этих государств денежные средства организовали пропаганду среди населения и войск с призывом к немедленному отказу от военных против неприятеля действий, а также в тех же целях в период времени с 3 по 5 июля организовали в Петрограде вооруженное восстание против существующей в государстве верховной власти, сопровождавшееся целым рядом убийств и насилий и попытками к аресту некоторых членов Правительства, последствием каковых действий явился отказ некоторых воинских частей от исполнения приказаний командного состава и самовольное оставление позиций, чем способствовали успеху неприятельских армий».

Как агент-пропагандист Ленин давно был привлечен к сотрудничеству немецко-австрийской властью в борьбе с Россией.

Уже через три месяца после начала войны возникла его связь с австрийским штабом, и он, будучи задержан как русский подданный, получил не только свободу, но и покровительство. В том же году он выехал в Швейцарию. Этот период его деятельности установлен следствием Александрова.

Над разоблачением его дальнейшей роли работал Бурцев[37]37
  Свидетель В.Л. Бурцев был допрошен мною 11 августа 1920 года в Париже.


[Закрыть]. Его работой установлено, что в 1915 году в Берне, куда Ленин специально приезжал из Цюриха, он вошел в тесную связь с немецким генеральным штабом и, получая от него деньги и инструкции, организовал широкую антинациональную борьбу с Россией. Подобрав штат сотрудников, он усиленно распространял поражениескую литературу, вербовал и отправлял агентов-пропагандистов для работы в рядах Русской Армии и в тылу

После отречения Царя неслыханное наше национальное разложение открыло широкие двери Ленину и его сотрудникам в Россию.

Я имею списки этих сотрудников. В числе их был один, кому принадлежала немалая роль в убийстве царской семьи.

Ныне измена Ленина открыто признана таким авторитетом, как немецкий генерал Людендорф[38]38
  Людендорф. Воспоминания о войне 1914–1918 гг.


[Закрыть]. В его воспоминаниях значится: «Наше правительство, посылая в Россию Ленина, приняло на себя тем самым большую ответственность. Это путешествие Ленина оправдывалось с военной точки зрения; нужно было, чтобы Россия была повержена…»

Керенский показал: «Как лицо, которому принадлежала в те дни власть в самом широком ее масштабе и применении, я скажу, что роль немцев не была так проста, как она казалась, может быть, даже судебному следователю Александрову, производившему предварительное следствие о событиях в июле месяце 1917 года. Они работали одновременно и на фронте, и в тылу, координируя свои действия. Обратите внимание: на фронте наступление (Тернополь), в тылу – восстание. Я сам тогда был на фронте, был я этом наступлении. Вот, что тогда было обнаружено. В Вильне немецкий штаб издавал тогда для наших солдат большевистские газеты на русском языке и распространял их по фронту. Во время наступления, приблизительно 2–4 июля, в газете «Товарищ», из даваемой в Вильне немцами и вышедшей приблизительно в конце июня, сообщались как уже случившиеся, такие факты о выступлении большевиков в Петрограде (первое выступление Ленина), которые случились позднее. Так немцы в согласии с большевиками и через них воевали с Россией. Точно так же, не так прост и факт переворота 25 октября. Германия сама вынуждена была в ходе войны бороться с Антантой приемами большевизма. Она избрала для этой цели Россию, как соперника, наиболее слабого в этом отношении. В ее союзе было в 1917 году не совсем благополучно. Австрия готова была выйти из союза с Германией и искать сепаратного мира. Германия поэтому и спешила совершить у нас переворот осенью 1917 года, стараясь предупредить выход из войны Австрии. Я констатирую Вам следующий факт. 24 октября 1917 года мы, Временное Правительство, получили предложение Австрии о сепаратном мире. 25 октября произошел большевистский переворот. Так немцы форсировали ход событий. Конечно, совершая этот переворот, они через большевиков делались господами положения».

Они делались господами положения в России. Эта мысль исторически верна, и она подтверждается общим ходом событий Великой Войны…

Сибирская обстановка, в частности, определялась после переворота 25 октября тремя факторами.

Налицо было решение союзников восстановить русский фронт, разрушенный немцами через большевиков.

Переговоры об этом происходили весной 1918 года. К концу этого года в Сибирь были двинуты союзные войска под общим командованием французского генерала Жанена. По плану союзников ему должны были подчиняться и русские силы.

Но сибирская обстановка сложилась иначе. Там до прибытия союзных сил вспыхнуло национальное движение, стряхнувшее большевиков собственными силами. Оно началось в мае 1918 года.

Это движение было тесно связано с третьим фактором, отчасти обусловливаясь им. Через Сибирь шли воевать с немцами на союзном фронте чехи. Их продвижение в Европейской России происходило в марте – апреле 1918 года.

Что было в это время в Москве?

Неслыханное за все время существования Императорской России. Там сидел граф Мирбах, уполномоченный врага, с которым русский народ не заключал мира, ибо он был заключен Германией с ее собственными агентами и слугами интернационала, а не национальных интересов русского народа.

Весной 1918 года Русский Царь был на русской территории, которую враг оккупировал собственными силами русской народной темноты, поверившей новым вождям.

Царь был в состоянии «вражеского пленения». Этот факт исторически верен.

Глава IX

Преемник Распутина – Соловьев

Теперь вернемся к событиям прошлого.

Когда в Тобольск прибыл из Омска во главе своего отряда Демьянов, столь враждебный Екатеринбургу и столь дружественный комиссару Яковлеву?

Это произошло 26 марта 1918 года.

Я подчеркиваю это и обращаю внимание, что эта дата точно установлена следствием.

Под ней же Жильяр[39]39
  Жильяр П. Трагическая судьба Императора Николая II и его семьи, с. 216.


[Закрыть] заносит в свой дневник такие думы: «Отряд красных в сто с лишним человек прибыл из Омска; это первые солдаты большевики, которые составят гарнизон Тобольска. Наша последняя надежда на спасение бегством рухнула. Однако Ее Величество мне сказала, что она имеет основания думать, что среди этих людей имеется много офицеров под видом простых солдат. Она меня также уверяет, не называя источника, из которого она осведомлена об этом, что триста таких офицеров сконцентрировано в Тюмени».

Я проверил запись Жильяра. Он показал мне на следствии: «Я положительно могу удостоверить следующее. Государыня мне несколько раз говорила, что в Тюмени (именно в Тюмени) собирается отряд хороших людей для их защиты. Однажды Ее Величество определенно мне сказала, что там (в Тюмени) собралось триста хороших офицеров. Это было незадолго до прибытия в Тобольск омского отряда красноармейцев. Они все были убеждены, что в составе этого отряда имеются эти хорошие офицеры из Тюмени для их защиты».

В этот самый день происходил спор Императрицы с Битнер. На этих самых красноармейцев Демьянова показывала в окно Императрица. По их адресу кричала она, видя их в первый раз: «Хорошие русские люди».

Нет сомнения, Императрица еще до 26 марта возлагала надежды на Тюмень. Она Тюмень считала главной базой, где «хорошие русские люди» готовят им спасение. Она связывала Тюмень с Омском и в отряде Демьянова видела в красноармейской одежде тюменских офицеров. Своей верой Императрица заразила и других членов семьи, но в то же время она не хотела открыть источник своей веры даже такому человеку, как Жильяр.

На чем же была основана эта вера?

На обмане, ибо следствием абсолютно доказано, что не было ни в Тюмени, ни где-либо в другом месте Тобольской губернии никаких офицерских групп, готовых освободить семью.

Кто же обманывал Императрицу?

В декабре месяце 1919 года в г. Владивостоке был арестован военной властью некто Борис Николаевич Соловьев. Он возбудил подозрение своим поведением и близостью к социалистическим элементам, готовившим свержение власти Адмирала Колчака. Соловьев подлежал суду как большевистский агент. Но при расследовании выяснилась его подозрительная роль в отношении царской семьи, когда она была в Тобольске. Он был отправлен поэтому ко мне.

Вот что удалось мне установить.

Отец Соловьева, Николай Васильевич, был маленьким провинциальным чиновником: секретарем Симбирской Духовной Консистории. Почему-то он пошел в гору и получил назначение в Киев. Затем он был членом Училищного Совета и казначеем Святейшего Синода.

Не знаю истории его карьеры, но Соловьев-сын[40]40
  Б.Н. Соловьев был допрошен мною в качестве заподозренного свидетеля (722 ст. уст. угол, суд.) 26 декабря 1919 года – 3 января 1920 года в г. Чите.


[Закрыть] показал у меня при допросе: «Отец мой был в большой дружбе с Григорием Ефимовичем (Распутиным). Они с ним были старые знакомые и приятели».

Учился Борис Соловьев некоторое время в Киевской гимназии, но не окончил ее будто бы по слабости здоровья. После этого он, по его словам, стал готовиться к поступлению в духовную семинарию, так как-де с детства был проникнут «религиозными» стремлениями.

В 1914 году он солдат 137-го Нежинского пехотного полка. В 1915 году он в тылу: во 2-й Ораниенбаумской школе прапорщиков, каковую и кончил, а затем, по его словам, кончил еще офицерскую стрелковую школу, не возвращаясь больше на фронт.

С 1915 года – он член распутинского кружка.

С первых же дней смуты Соловьев – в Государственной Думе.

Он объяснил это простой случайностью: «26 или 27 февраля (старого стиля), когда, собственно, еще не было революции, а был просто бунт, я был схвачен как офицер на одной из улиц Петрограда солдатами и приведен в Государственную Думу».

Так ли это?

За Соловьевым вел наблюдение во Владивостоке поручик Логинов. Он в этих целях близко сошелся с Соловьевым и пользовался его доверием.

Логинов[41]41
  Свидетель E.K. Логинов был допрошен военным контролем 24 октября 1919 года в г. Владивостоке.


[Закрыть] показал, что Соловьев был одним из вожаков революционного движения среди солдат и сам привел их к зданию Государственной Думы.

Где правда? Его, офицера, «притащили» мятежные солдаты в Думу, или он, мятежный офицер, сам привел солдат к Думе?

Правду говорит Логинов, лжет Соловьев.

Одним из первых полков, взбунтовавшихся в дни смуты, был 2-й пулеметный полк. Соловьев был офицером в составе этого полка в дни смуты. Вместе с полком он и пришел к Думе.

Этим роль его не ограничилась. Он играл более активную роль.

Как известно, Комитет Государственной Думы, возглавивший революционное движение, возник 12 марта. В этот же самый день образовалась Военная Комиссия этого Комитета: первый революционный штаб.

С первого же момента Соловьев был назначен «обер-офицером для поручений и адъютантом» председателя Военной Комиссии.

Логинов показывает, что революционная роль Соловьева и этим не ограничилась: он тогда же организовал истребление кадров полиции в Петрограде.

Не пойду так далеко, но нет сомнения: такое назначение мог получить только офицер-мятежник.

Эта Военная Комиссия с первого же момента была большевистской по духу и враждебной Временному Правительству В ней главная роль принадлежала генералу Потапову, ныне одному из большевистских генералов[42]42
  Генерал А.И. Деникин. Очерки русской смуты, т. 1, в. 1, с. 102.


[Закрыть].

Первый председатель Комиссии Энгельгард говорит о ней на следствии: «Комиссия при ее стремлении расширить свою компетенцию была учреждением, тормозившим правильное функционирование военного министерства. Она пыталась расширить свою деятельность не только за счет военного министерства, но, например, и за счет командующего войсками петроградского военного округа. Корнилов, например, просил меня однажды съездить в эту комиссию и повлиять там на кого следовало в этом направлении».

О генерале Потапове даже Керенский показывает: «Мы на него смотрели как на человека весьма неуравновешенного, вряд ли нормального вполне. Он был склонен к демагогическим приемам».

В 1918 году Потапов оказался на территории Адмирала Колчака, откуда он был выслан в Японию за его большевистскую деятельность.

В дневнике Соловьева[43]43
  Дневник Б.Н. Соловьева был изъят мною у него 28 декабря 1919 года в г. Чите.


[Закрыть] за этот год написано: «Интеллигентных людей немного – искать приходится, а единомышленников и не найти. Генерал Потапов уехал в Японию, к моему великому сожалению».

Я предложил Соловьеву объяснить мне, почему он, случайно попав в Думу, не ушел оттуда при первой же возможности.

Он отвечал: «Вы спрашиваете меня, почему так вышло. Потому что я, получив воспитание в консервативно-патриархальной среде, никогда не интересовался и никогда не занимался никакой политикой, будучи проникнут с детства религиозными началами, занимавшими меня почти всецело. Все кругом опрокидывалось, рушилась Святая Святых. Хотелось не молчать, протестовать, но что же можно было сделать? Не «тащили» больше никуда из Думы, куда меня притащили солдаты, вот и сидел».

Я просил его объяснить мне, как можно совместить в себе консерватора патриархальной среды и офицера-мятежника. Ответом мне было молчание.

В августе месяце 1917 года, когда царская семья была уже в Тобольске, Соловьев едет туда и пытается проникнуть к епископу Гермогену, установившему добрые отношения с семьей.

Это ему не удается.

5 октября 1917 года он женится на дочери Распутина Матрене и снова едет в Сибирь. Семья покойного Распутина проживала в с. Покровском Тобольской губернии. Соловьев поселился не с ней, а в Тюмени, узловом пункте, которого нельзя миновать едущим в Тобольск. Он жил здесь под именем Станислава Корженевского.

Я спрашивал Соловьева, как же объяснить его роль в дни смуты и близость к Распутину.

Он много говорил мне о запросах человеческого духа. В чрезвычайно светлых тонах рисовал он на следствии личность Распутина, а себя самого как моралиста и глубоко религиозного человека.

Но моральный облик Соловьева его жена в своем «дневнике" [44]44
  Дневник М.Г. Соловьевой был изъят мною у нее 28 декабря 1919 года в г. Чите. Цитирую его, сохраняя орфографию.


[Закрыть]рисует так: 27 января 1918 года: «Очень часто любит немножко прибавить мне это не нравится, но перевоспитать человека трудно. Я люблю людей правдивых это для меня главное. Правда солнце яркое».

13 февраля того же года: «Решила ни на грош не верить Боре. Он мне все врет, как не стыдно вот низость-то для мужчины врать, по моему такому мужчине и руки не надо подавать, а я еще его жена. Надо его от этого отучивать, но как. Раз его с малых лет не воспитали и не научили. Он мне много говорил неправд… Буду надеяться, что Господь его исправит, хотя и существует пословица «горбатого одна могила исправит».

30 сентября того же года: «Не знаю что писать, с чего начать, так много было разных происшествий, что передать трудно и думать и писать обо всем. Только одно могу написать и сказать, что Боря страшный хвастун».

Религиозные стремления своего мужа Соловьева в том же дневнике изображает нам так: 22 апреля 1918 года: «Вот и дождались Христову Пасху к заутрене не ходили – проспали и досадно страшно; была у обедни одна, Боря не пошел, спал». 25 декабря того же года: «Была утром в церкви; Боря проспал».

Я спрашивал Соловьева, на чем основан его брак с дочерью Распутина. Он ответил мне, что он женился по любви. То же показала и она.

Но вот что читаем мы в дневнике его жены:

27 января 1918 года: «Вот я не думала, что будет скучно без Бори, но ошиблась… Оказывается, я его люблю».

24 февраля того же года: «Дома был полный скандал, он мне бросил обручальное кольцо и сказал: «Я ему жена».

25 февраля того же года: «Чувствую себя ужасно. Со вчерашнего дня перемену слышу в моей совести и не могу так горячо любить Борю, это конечно пройдет. Мне тяжело на него смотреть. Мне кажется, что повешено на меня 100 пудов тяжести».

26 февраля того же года: «Борю видела очень мало, последнее время он чаще стал уходить по делам, чему я очень рада. Чувствую себя немного лучше, но осадок прошлого вчерашнего еще не оставляет меня в покое. Когда же я наконец найду тихую пристань».

27 февраля того же года: «Чаще и чаще учащаются ссоры. Жить уже стало невыносимо».

3 марта того же года: «Жалко мне расстаться с ним».

23 марта того же года: «Несколько месяцев тому назад он был для меня нуль, а теперь я его люблю безумно, страдаю, мучаюсь целыми днями».

16 апреля того же года: «С Борей встретилась после продолжительной разлуки – была я лично рада, но Боря нет – я для него не гожусь ни телом ни душой. Зачем я вышла замуж. Разве я такова – как он говорит».

11 мая того же года: «Ссоры да ссоры нет им конца… Каждый день от Бори слышу: «У тебя рожа и фигура никуда не годятся». А мне разве приятно слышать такие вещи. Ну Бог с ним миленьким».

30 июня того же года: «Сегодня мне он объявил, что он страдает из-за нас, ой как мне было неприятно слушать, говорит, что кается, что поженился на мне; на такую идет откровенность, от которой уши болят, а сердце разрывается».

3 августа того же года: «Вообще есть ли у меня хорошие светлые, радостные дни кажется их нету, видишь живешь среди горестей и обид. Боря страшный эгоист; он любит только себя больше никого; ко мне он относится ужасно, груб, неимоверно; мне кажется долго мы с ним не проживем; меня как то эта мысль и не пугает очень то уж свыклась с ней. Где же мое счастье. Я его не вижу. За 10 месяцев вижу только грубости».

6 июля того же года: «Слава Богу пришлось уладить ужасную сцену; Боря вчера решил уехать от меня совсем, собрал все вещи, если бы я его не умолила остаться, он бы уехал. В минуту сколько мне пришлось пережить, прямо трагедия. Теперь конечно ему стыдно неприятно оставаться здесь; мама ничего не знает о том, что Боря меня ударил, а только одна Варя[45]45
  Сестра Соловьевой, младшая дочь Распутина.


[Закрыть]. Боря ненавидит всех наших это видно по всему».

16 августа того же года (во время поездки в поезде): «Ах как я бы хотела видеть Варю, теперь я понимаю, что ближе Вари у меня никого нету. У меня сегодня ночью нету места и Боря к себе не пускает меня, потому что ему неудобно, даже дал пощечину, а разве Варя сделала бы так да никогда, ей бы даже не было удобно, но и то уступила бы».

19 августа того же года. «Мне кажется до старости лет мы не доживем, разведемся».

28 августа того же года: «Со мной он совершенно не считается да и не желает».

2 сентября того же года: «Сегодня я рассердила Борю и он на меня так рассердился как никогда: гнал меня от себя, назвал сволочью, дурой».

8 октября того же года: «Как я вижу Боря меня стесняется то есть не меня а моей фамилии, боится, а вдруг что-нибудь скажут».

18 октября того же года: «Прямо беда тоска непомерная. Я бы много могла написать в дневник, но оказывается – говорить можно только с подушкой-подружкой. Одно боюсь – развода».

25 ноября того же года: «Ах, как я бы хотела иметь близкого человека. Боря иногда настолько бывает груб и дерзок нету сил никаких; я его тогда прямо ненавижу. Тогда мне хочется броситься к кому-нибудь другому на шею и забыться от горя».

2 декабря того же года: «Страшно хочется увидеть Варю… Почему мы с Борей ссоримся часто даже он меня ударяет сильно иногда, ужасно тяжело переносить оскорбления».

Сам Соловьев в своем дневнике 13 апреля 1918 года отмечает:

«Продолжая жить с ней, надо требовать от нее хоть красивого тела, чем не может похвастаться моя супруга, значит, просто для половых сношений она служить мне не может – есть много лучше и выгоднее».

Матрена Соловьева кончает свой дневник за 1918 год такой записью: «Недаром дорогой мой отец сказал: «Ну, Матрешка, ты у меня злочастная». Да я и есть такая, вижу, что он ни говорил, все буквально исполняется. Много мне приходится страдать, надо молиться Богу, а не роптать, а я ропчу бывают конечно и хорошие минуты в моей жизни, но это редко. Боря оказывается совсем не такой, как я его представляла и благодаря этому испортил меня».

Наблюдавший Соловьевых поручик Логинов, живший во Владивостоке в общей с ними квартире, показывает: «Матрена Соловьева до самой смерти своего отца не любила Соловьева, и, как она говорит, с ней произошла неожиданная для нее перемена. Она неразвитая, простая, запуганная и безвольная. Он делает с ней что хочет. Бьет ее. Он гипнотизирует ее. В его присутствии она ничего не может говорить что-либо нежелательное ему. Я и моя жена были свидетелями, как он усыпил ее на Русском Острове. Перед нами прошла сцена усыпления – ненормальный сон, беспорядок в костюме, бессмысленно раскрывающийся рот, пот и судороги. Истерический смех и крики – она видела падающий и разбивающийся поезд, в котором ехала ее сестра. Он приказал ей забыть о сестре, и она уже не вспоминала о ней».

И как бы в подтверждение этих слов, мы читаем в дневнике Соловьева: «Имею силу заставить Мару[46]46
  Матрена Соловьева старается пользоваться более благозвучным именем Мария. Так называет ее муж.


[Закрыть] не делать так, заставить даже без ведома ее, но как осмелюсь, зная начало вещей».

Дневник Матрены Соловьевой несколько вскрывает тайну ее брака. Мы читаем там:

15 марта 1918 года. «Дивны дела твои Господи… Первый раз чувствовали так близко нашего дорогого тятеньку, так было хорошо и вместе с тем горько и обидно, что не могли слышать папиных слов из его уст, но умы ясно чувствовали, что он был с нами. Я его видела во сне он мне сказал: я буду в 4 часа у Раи, и мы как раз собрались вместе у нее. Ольга Владимировна[47]47
  Ольга Владимировна Лохтина – поклонница Распутина.


[Закрыть] говорила по тятенькиному ученью, не она говорила с нами, а тятенька».

16 марта того же года: «После вчерашнего дня я еще больше полюбила Ольгу Владимировну она рассказывала, что была на Гороховой заходила во двор и чувствовала папин дух. Ольга Владимировна велела мне любить Борю и я должна это делать».

5 апреля того же года: «Была у Ольги Владимировны… Почему-то все говорит чтобы я любила Борю, ведь я его и так люблю».