Текст книги "Чёрный с белым не берите"

3. Ксюша. Светка

Ксюша курила на балконе. Тут раздался звонок в дверь.

О! Наверняка Светка. Вот кто её любит.

Ксюша наспех затушила сигарету и бросилась открывать дверь.

– Свет, тебя мне сам бог послал!

Светка, одинокая соседка с нижнего этажа, временами захаживала, но не наглела. Имела представление, даже скорее наитие о дипломатическом времени, потому не надоедала ей. Соседка была единственным человеком, кроме мамы, с которым Ксюша не напрягалась, а была самой собой.

Светка была пышной, дебелой блондинкой лет тридцати восьми. Таких белянок ещё называют булочками. При этом, кажется, что до выпечки этим белотелым красавицам далеко. Тело соседки было мягкое и пузыристое, как поднявшееся на дрожжах тесто. Возникало ощущение, что если нажмешь на эту тестообразную массу, то появится ямка, которая лишь постепенно исчезнет, заплывая и поднимаясь на прежнее место. В общем, она была полной противоположностью стройной Ксюше.

– Привет, худосочная! – Светка протиснулась в комнату. – О-о, тут музэйная чистота. Куда сесть-то можно?

Ксюша махнула рукой в сторону дивана.

– Посоветоваться надо, – начала Светка. – Ты баба… в смысле – дама умная.

– Фу, Свет, не начинай! Давай без подходца.

Светка была проста как три копейки, но этим и привлекала Ксюшу, которая уставала от общения с умными и нудными.

– Так вот, – начала соседка, – у меня сегодня мужичок будет в гостях. Ну ты понимаешь… Тот факт, что он на ужин придёт, меня не пугает…

Светка то и дело вставляла в речь «тот факт, что…», видимо, думая, что этот оборот речи должен указывать на известную степень учёности.

– …что на ужин сварганить, я соображу, – продолжила она, – тут ты мне не подмога…

– Это да, – вздохнула хозяйка, вспомнив про обед, который она не сготовила, – кстати, ты пельмени будешь?

– В смысле? Лепить не буду, а вот съесть съела бы.

Ксюша направилась в кухню, Светка подхватилась за ней.

– Тебе сколько? – отчаянная домохозяйка вынула из морозилки завалявшуюся пачку пельменей.

– Двенадцать, – не моргнув глазом ответила Светка и бухнулась на стул.

Ксюша поставила кастрюлю с водой на плиту и повернулась к Светке.

– Ну вот, – снова начала та, облокотившись чуть ли не на полстола. – С едой нет проблем, что-нибудь нахимичу… А вот о чём мне с ним побалакать, каким разговором, так сказать, завлечь, не представляю… Ну пока не выпили.

– То есть, как выпьешь, так тема для разговора появится, а до этого говорить не о чем?

– Щас уйду! – пригрозила Светка, она побагровела, как это обычно бывает с белокожими, когда они волнуются или сердятся.

– Да ладно, не обижайся, – Ксюша стала закидывать пельмени в кипящую воду – сначала считала, потом поразмыслив, высыпала всю пачку, – чтобы было о чём говорить, надо книжки читать.

– Ну и много ты себе мужиков начитала? – отплатила ей беспощадная Светка за сиюминутную обиду.

Ксюша вздохнула, села за стол перед соседкой.

Да, книжная леди сейчас одна. Но у неё есть невероятные перспективы. По работе ей приходится иметь дело с мужчинами, среди них великолепные, образованные, холёные, с положением и даже иностранцы, притом есть и свободные. Ей стоит только глазом моргнуть. Только…

– Я свободная женщина, – попробовала она оправдаться.

– Это разведённый мужик – свободный, а разведённая женщина – одинокая. Ну ты понимаешь.

– Света, давай жить дружно, – предложила любительница книг, присев напротив соседки и заглядывая ей в глаза.

– Давай! Выпить есть? Под пельмешки?

– Нет, – как можно спокойнее ответила Ксюша, – вина дома не держу.

Ксюша соврала, вино у неё было. Просто ей не хотелось повторения истории с подвыпившей Светой, которую невозможно было вытолкать из дома.

– Тогда дашь мне свои духи – ну те, которые я похвалила, помнишь? – на один разочек?

– Дам, – Ксюша подошла к плите и выключила горелку. – Тебе с бульоном или без?

– С бульоном! – воспрянула духом гостья в предвосхищении то ли вкусной еды, то ли вожделенных духов.

Пельмени примирили двух безуспешных искательниц мужчин. Они ели молча, попеременно вскидывая глаза друг на друга.

Ксюша чувствовала себя немного виноватой, а потому обязанной как-то помочь толстушке Свете. Она первая справилась со своей порцией, включила электрический чайник, снова села.

– Свет, если хочешь, чтобы мужчина пришёл ещё раз – я сейчас не про замужество – просто, чтобы захотел встречаться дальше, – Ксюша по глазам соседки увидела, что та хочет, – не говори много о себе. Счacтье мyжчины – я xoчy. Cчастье женщины – oн хoчет!

– Ну тот факт, что он хочет, известный, – крякнула Светка, заливаясь краской.

– Ты не поняла. Я про психологический настрой. Мужчина настроен на свои хотелки, а женщина должна учитывать, что хочет он.

– Это что ж, у меня своих хотелок и быть не должно?

– На этом этапе – да. Потом, когда завоюешь…

Ксюша вспомнила своего мужа. Как ни крути, а в их союзе каждый жил своими желаниями, которые разводили их в разные стороны.

– Ксюх, ты мне русским языком скажи, что говорить-то?

– Без экивоков?

– Куда-куда?

– Без намёков.

– А я уж подумала, что ты меня послала…

Светка вздохнула:

– Как с тобой тяжко, ей богу! Я ж тебя как человека спрашиваю…

Книголюбка исправилась:

– Не говори про гороскоп – мужчинам это категорически неинтересно.

– Зачем про гороскоп? Я сама себе звезда, ну ты понимаешь.

– Это я чисто фигурально. Спроси у него, где он провёл отпуск или куда собирается поехать в этом году. Как он любит проводить свободное время, что любит делать. Проникай, как говорится, в его интересы.

– Ага, поняла. А можно спросить, что он любит кушать?

– Есть, – исправила Ксюша. – Можно.

Потом они попили чая, заваренного с апельсиновыми корками, как любила Света. Перед уходом визитёрша, прижимая к груди желанный флакон духов, сказала хозяйке:

– Можно я тоже дам тебе совет? – и, не дожидаясь её согласия, продолжила: – С мужиками иногда включай дурочку, они слишком умных не любят. А то экакваки какие-то фигуральные!.. И курить бросай!

– Да я и не курю… – попыталась оправдаться Ксюша. – Так… балуюсь.

Светка ушла, и в доме снова стало пусто. К вечеру пустота сгустилась.

Всё потому что Ксюша была одна. С прогулки или с работы она шла в безмолвный дом, где её ждал горячий душ, сигарета в пустой кухне, где из звуков лишь её дыхание и урчание кофемашины. Иногда ей казалось, что кофемашина – это единственное существо, которое чувствует её такой, какая она есть, в то время как люди знают её такой, какой она пытается казаться.

В современном мире одиночек прозвали английским словом сингл. Раньше так называли одноместный номер в гостинице. Теперь этим словом заклеймили одиноких людей и оно звучит почти как ругательство. Быть одиноким в целом не так уж приятно. Одинокие люди в большинстве своём недовольны сложившимся обстоятельством, а тут ещё общество встаёт против него, отличающегося от других.

Быть синглом немодно, непрестижно и даже вредно, быть синглом – считай, что быть отверженным. Одинокие подвергаются синглизму, а вместе с этим социальной дискриминации. Один – значит ничем не обременён, получай дополнительную работу, поезжай во внеочередную командировку. К одинокому присматриваются и пристают с вопросами: почему до сих пор? строишь ли планы? может, нужна помощь? Женщины относятся к одиноким с подозрением и недоверием, в компанию зовут, как правило, парных, чтобы не дёргаться, что какая-то одинокая особь позарится на чьего-то мужа.

Ксюша наслушалась и вопросов на эту тему, и советов, как найти себе пару. В своём окружении она выделяла и ценила людей, которые не суют нос в её личную жизнь, то есть не поднимают вопрос об отсутствии оной.

Она успокаивала себя мыслью о том, что ей одной жить легче и комфортней, не нужно учитывать ничьи интересы, приспосабливаться к чужим привычкам. Быть синглом – наслаждаться собственной компанией. Это круто!

Нет, она не скучает. У неё есть свой круг общения, виртуальный, но всё же круг. Среди Ксюшиных подписчиков есть незаурядные личности. Во всяком случае, они презентуют себя так необычно, что с ними хочется водиться.

В этот раз Ксюша выбрала книгу из стопки на столе, которая лежала здесь, как Библия, села с ней к компьютеру и начала писать своё обращение, иногда подглядывая в книгу:

«Добрый воскресный вечер! Снова рулит Маска. Сегодня поговорим о внешности.

Внешность всегда отражает внутреннюю сущность человека, а не наоборот. Он может быть красавцем, но если он глуп, то глупость будет видна, как только он откроет рот и начнёт говорить. Внешнее проявление вторично. Но не всегда.

Оскару Уайльду принадлежит другая фраза: «Только поверхностные люди (в некоторых переводах – дураки) не судят по внешности». И он тоже по-своему прав.

Сегодня пофилософствуем на эту тему. Пишите ваши комментарии, ваши соображения, я отвечу».

Подписчики бросились высказываться.

«Прав Уайльд, без базара, – начала подписчица Тройка, – по внешности сразу видно, с кем имеешь дело. В обществе положено выглядеть определённым образом. На работу не пойдёшь в домашнем халате, а на огород – в нарядном платье».

Ксюша ответила: «Вы сейчас описали функциональность одежды. Я сегодня не об этом. Как вы думаете, выражает ли внешность вашу сущность?»

Тройка: «А как же! Ещё как выражает. Я ничего скрыть не могу, всё на лице написано».

Ксюша: «То есть что бы вы ни надели, видно ваше настроение? Или что-то ещё?»

Гость: «Образование сразу видно. Или его отсутствие».

Легенда: «Вообще, внешние прибамбасы помогают кое-что скрыть. Я имею в виду не родимые пятна или бородавки, а какие-то индивидуальные черты личности, конечно, нелицеприятные. Но тут нужно ещё мимику подключать и вообще поведение».

Пампусик: «Все хотят быть красивыми, поэтому стараются замаскировать недостатки».

Конфуций написал: «Сейчас я занимаюсь практикой дзен, она учит заглядывать внутрь себя. Ты это делаешь великолепно, потому и собрала большую аудиторию. Мы изучили твой внутренний мир – ты точно философ. Интересно знать, как сегодня выглядит женщина-философ. Покажи себя. А мы уж решим, соответствует ли твоя внешность заявленной личности».

Ксюша ответила: «Спасибо за небанальный подход к теме. А ты провокатор, Конфуций! Что ж, обещаю однажды появиться на ваших экранах. Дзен – это что-то эзотерическое? Меня это напрягает…».

4. Оксана. Серый кардинал

Месяц назад, в мае, Оксана всё-таки познакомилась с Яной Павловной лично.

На открытии очередного русско-австрийского предприятия Оксана была, как всегда, востребована. Для работы переводчицей была приглашена и её старшая коллега. Обе переводчицы должны были работать параллельно в разных группах и поочередно на общем заседании. Они никогда не успевали пообщаться, потому что тут же приступали к своим обязанностям. Яна Павловна сопровождала губернатора, Оксана – мэра города. Знакомство и представление приглашённых с устроителями мероприятия прошло оживлённо.

Были заготовлены речи, и поскольку выступающих было достаточно много, то переводчиц ждала большая работа. Вдруг, когда всё уже было готово, хозяева и гости сидели в огромном шатре, установленном на улице перед заводом, уже прибыла и была усажена на почётное место госпожа Лёффель, Полномочный Посол Австрии в России, возник шум и некое движение. Что-то случилось. Часть присутствующих с первых рядов встала. В этот момент Оксана почувствовала чью-то руку на плече. Помощник губернатора прошептал ей на ухо:

– Яне Павловне плохо. Вызвали скорую. Переводить будете вы.

«Ну и денёк!» – пронеслось в голове у молодой переводчицы.

Денёк получился поистине жарким. Оксане пришлось работать почти без перерывов. Сначала переводила все официальные речи, потом кучу приватных бесед в отдельных группах, даже когда открыли буфет, переводчица с бокалом коктейля, едва пригубив напиток, продолжала переводить тосты и пожелания хозяевам открывшегося завода, потом ответные речи. Не привыкать! Зато она продемонстрировала себя на губернаторском уровне.

На следующий день Оксана посчитала нужным навестить заболевшую напарницу. Внезапно создался удобный случай познакомиться с переводчицей высокого класса лично. Некоторое представление о Яне Павловне у Оксаны было. Когда переводчик переводит, он будто расписывается, пишет свой портрет. Сразу чувствуется, какой он человек. «Не удивлюсь, если окажется, что она работала синхронисткой», – думала молодая переводчица с завистью. Синхронный перевод – высший пилотаж в работе переводчика. Оксана мечтала попробовать свои силы в этой сложнейшей переводческой работе.

Узнав телефон и адрес Яны Павловны у секретаря губернатора, она сразу на визит не решилась, сначала позвонила.

– А, это вы, Оксана Анатольевна! – довольно тепло отозвалась больная. – Если навестите меня, буду рада.

Яна Павловна сама открыла дверь пришедшей её навестить молодой коллеге. Приболевшая переводчица была в стёганом халате, который делал её зрительно ещё больше, чем она была. Волосы были убраны в ту самую «ракушку», с которой Оксана обычно видела её на работе, но было понятно, что сделана она была за несколько минут до появления визитёрши.

– Это вам, – Оксана протянула больной коллеге пакет с апельсинами и шоколадку.

– Шоколад вдвойне вкусней, если его нельзя, – заметила Яна Павловна, – Не расстраивайтесь. Вы не могли знать, что у меня диабет.

Оксана прошла в комнату. Она готовилась увидеть жилище стареющей женщины, уставленное старой громоздкой мебелью, посудой и вазочками из древних времён, непременно с ковром на стене – главным атрибутом советской квартиры, ставшим символом времени.

На удивление ничего такого в квартире старшей коллеги Оксана не увидела. Мебель в единственной и довольно просторной комнате была не новой, но светлой, лёгкой и уютной, никаких ковров на стене и хрусталя в буфете не наблюдалось. Стильные серые со стальным отливом обои, модные фотопостеры на стенах, полки с книгами. Кроме телевизора на низкой тумбе-подставке гостья обнаружила в комнате компьютер и модерновый музыкальный центр. Вместо тяжёлых штор на окнах – жалюзи. Картину завершали мелкие модные детали, которые собирали интерьер в единое целое и свидетельствовали о вкусе хозяйки.

– У вас тут … – Оксана запнулась, подбирая слова.

– … гламурненько, – подсказала хозяйка и засмеялась. – Так моя внучка говорит.

– Я бы ещё добавила: атмосферно, – договорила Оксана. – Как вы себя чувствуете, Яна Павловна? Что с вами случилось?

– Проходите, садитесь в кресло, – Яна Павловна указала на кресло рядом с журнальным столиком, уставленным пузырьками и коробочками.

Сама села на диван, сдвинув в сторону скомканный плед. Видимо, здесь она лежала до прихода гостьи. Кровати в комнате не было. Похоже, женщина не хотела превращать единственную комнату в спальню.

– Давление, – начала Яна Павловна, – но я не буду вас грузить, это дело возрастное, вам неинтересно. Я знаю о вашей занятости на работе, Оксана Анатольевна. Как ваша семья принимает тот факт, что вы надолго покидаете очаг?

– У меня нет семьи, – ответила гостья, – то есть родители есть, но своей семьи нет.

– Как же так? Молодая красивая женщина и не замужем? Вам же, по-моему, чуть больше тридцати?

– Тридцать четыре.

– Самое время заводить семью. Без тыла нельзя. Карьера, конечно, дело нужное, но с этим у вас, кажется, порядок. Расскажите, как прошло мероприятие. Мне жутко неудобно, что я так подкачала и, откровенно говоря, подставила вас.

Семья для Оксаны – это больной вопрос, но обсуждать его с «серым кардиналом» совсем не хотелось. Уж лучше о работе.

– Не волнуйтесь, Яна Павловна, я справилась, – Оксана натянуто улыбнулась. – Разве у вас не было подобных случаев, когда приходилось работать весь рабочий день без перерыва?

– О да! Пресс—конференция с телесъемкой, частные разговоры плюс вечерняя попойка делегации, и всё одна. Домой заваливалась без голоса и без ног.

– Вам, должно быть, трудно работать устным переводчиком, то есть выходить на работу, то есть…?

– Не пытайтесь отправить меня на пенсию, дорогуша! – Яна Павловна слегка повысила голос, потом уже более спокойным тоном проговорила с выражением: «Мне нестерпимо хочется есть, пить, спать и разговаривать о литературе, то есть ничего не делать и в то же время чувствовать себя порядочным человеком».

– Чехов, – заметила Оксана.

Яна Павловна сделала вид, что не услышала:

– Это оправдание любого интеллигентного человека, который не умеет пахать землю. Это и про меня тоже. Но работа… Я держусь за свою работу, и она меня держит, как оглобля держит лошадь, – женщина выпрямилась и продолжила: – Пока башка работает, меня ценят как специалиста. Знаете, можно взять длинноногую переводчицу в короткой юбке, но какой от неё толк, если она не владеет языком.

Яна Павловна засмеялась:

– Знаете анекдот про владение языком?

Оксана пожалела, что пришла к пожилой женщине в юбке. Её юбка не была слишком короткой, но когда она садилась, то колени оголялись. И вот сейчас Оксана с оголёнными коленками чувствовала, как заливается краской.

– Что вы так заволновались, Оксана. Это я не про вас.

Оксана собралась и быстро отреагировала:

– Вы имеете в виду анекдот про объявление на почте: требуется сотрудник, владеющий языком: приклеивать марки?

Яна Павловна со смешком прервала её:

– Вы наивнее и чище, чем я вас представляла. Я-то имела в виду неприличный анекдот.

Гостья не знала, как реагировать. Она понимала, что её женские ужимки в обществе этой женщины не сработают. То, что было её оружием в мужском окружении, здесь не играет. Она держала себя в рамках дозволенного отношениями между старшим и младшим, начальником и подчинённым. Одновременно ей хотелось произвести впечатление на серого кардинала в юбке, от которого зависело чуть ли не больше, чем от самого губернатора. Но правильной линии поведения никак не могла нащупать. Она криво улыбнулась и сложила руки в замок, быстро разжала его, чтобы не создавалось впечатление, что она защищается. Чёрт! А ведь она защищается!

Женщина вовсе не глядела на молодую, с торчащими коленками посетительницу.

– А что вы читаете, Яна Павловна? – спросила Оксана, просто чтобы что-то сказать.

– Детективы читаю, голуба моя, сплошь детективы.

Она тяжело встала и, обойдя журнальный столик с другой стороны, направилась в кухню.

– Моё лучшее воспоминание из детства – это здоровая спина, – изрекла она по дороге, силясь выпрямить спину. – Я заварю чай. Какой чай вы пьёте?

Вопрос хозяйка задала уже из кухни.

– Мне всё равно. Заварите как себе, – ответила Оксана.

Она предпочитала кофе, но промолчала. Увидев полку с книгами на противоположной стене, она встала, шагнула к полке, пробежала глазами по корешкам книг – Гёте, Ремарк, Томас Манн, Гессе, Бёлль, все на немецком языке. Никаких детективов. Через минуту она встрепенулась, сделала несколько шагов к дивану, где на скомканном пледе лежала раскрытая книга обложкой вверх – «Так говорил Заратустра» Ницше. На кухне звякнула посуда. Оксана вскочила и быстрым шагом направилась в кухню.

– Мило с вашей стороны, – отметила Яна Павловна, когда Оксана взяла из её рук поднос с чашками и сахарницей. – Кстати, я вспомнила про мужской взгляд на короткие юбки: Если на женщине надета короткая юбка – то уже не важно, как она накрашена…

Оксана совсем растерялась и чуть не выронила поднос из рук.

– А вы сегодня и не накрашены. Или мне так кажется? Вы, Оксана, сегодня вообще какая-то другая, – удивлённо промолвила Яна Павловна.

– Я сегодня без очков, – рассеянно отозвалась гостья.

«Господи, как я могла забыть очки?» – подумала она, а вслух сказала:

– Я же не рассказала вам про вчерашнее шоу. Ну и работку мы с вами выбрали, я вам скажу.

Яна Павловна ухмыльнулась и прочла наизусть стихотворные строчки:

– Ни дня без строчки, всегда в пути.

Ты – переводчик. Переводи!

Оксана осмелела:

– А я бы сравнила работу переводчика с музыкальным исполнением. Искусство перевода – это интерпретация!

Может, оно и к лучшему, что она сегодня не надела очки. Немного стеснительности и беспомощности в присутствии этой всемогущей женщины вовсе не помешало.

5. Ксюша. Дон Кихот

Будучи отвергнутой детьми, Ксюша с малых лет привыкла быть одна. Ей ничего не оставалось, как общаться с самой собой. Для этого девочка придумала свой мир и героев вокруг себя, с которыми про себя вступала в разговор. Героев при этом она находила в своём окружении – это были незнакомые люди, встречавшиеся ей довольно часто, шедшие своей привычной дорогой, которая пересекалась с Ксюшиным маршрутом, либо выделявшиеся своей внешностью. Последние были у неё на особом счету.

Чаще всего девочка встречала на улице особу неопределённого возраста, которую она про себя назвала Дон Кихот. Особа всегда была одета необычно, наряды на ней, как из бабушкиного сундука – совсем не по моде, украшены обильными складками и рюшами, а цвет наряда порой невозможно было определить – вещи настолько старые, что, по Ксюшиному ощущению, были покрыты многолетним слоем пыли. Но основным элементом её одежды были шляпы. В зависимости от сезона это была фетровая шляпа, под которую зимой надевался платок, либо летняя соломенная шляпа. Ксюша не знала точно, сколько шляп было у странной соседки из её двора, но у всех шляп была одна особенность: плоские широкие поля и неглубокое дно, в целом шляпа всегда напоминала головной убор Дон Кихота. У Сервантеса это был тазик для бритья, Ксюше же шляпа напоминала плоское блюдо. Дон Кихот красила глаза, щедро нанося чёрную краску по векам, как актрисы в индийских фильмах, только делала это неаккуратно, так что «стрелки» и «рыбки» на глазах у неё превращались в грязные разводы. Была она костлявой и скрюченной, но при этом было видно, что ростом от природы она не обделена, что тоже роднило её с книжным Дон Кихотом. Ходила с палочкой и усаживалась на каждой скамейке, которая встречалась у неё на пути – во дворе раньше скамейки стояли перед каждым подъездом.

Иногда Дон Кихот подзывала Ксюшу к себе:

– Подойди, деточка, – говорила она, сидя у чужого подъезда, когда Ксюше было лет десять. – Ты слишком худая! Смотри, вон у девочки одна рука, как у тебя две ноги. Ты как Геркулес засушенный.

Дон Кихот хохотнула пару раз, пока не закашлялась.

– Ты, наверное, не ешь ничего? – продолжила она. – Надо есть, а то ноги как спички.

Ксюша ничего не отвечала госпоже Дон Кихот, только закусывала губу. Она ни с кем во дворе не вступала в разговоры. Но отойдя от неё, про себя продолжала беседу:

– Ноги как спички, говорите? Мадам, посмотрите на свои ноги – у вас такие гигантские ноги, какие нельзя иметь достойной женщине. У вас ноги, как у солдата Урфина Джуса. Как вам удалось отрастить ступни такого размера?

В другой раз Дон Кихот привязывалась к Ксюшиным волосам:

– Фу, зачем ты отращиваешь косу? Косы-то у тебя нет! Ну что это за убожество! Срочно сделать стрижку! Небось, мама не разрешает? Уговори маму. А хочешь, я тебе денежку дам – сходи в парикмахерскую.

Когда Дон Кихот начинала говорить, то речь из неё вытекала как вода из бездонного сосуда. Остановить её было невозможно, поэтому Ксюша, ничего не отвечая, просто убегала.

– Вот ведь какая вы язва, госпожа Дон Кихот! Что вам не сидится и не молчится? А где ваши волосы? Их у вас вообще нет! – клеймила девочка свою героиню.

В другой день Ксюша обнаружила, что волос у Дон Кихота действительно не видно. Шляпа шляпой, но по бокам над ушами должны быть волосы, а их категорически не было.

– Ха, ха, ха! – смеялась Ксюша. – У меня есть волосы – целая коса. А вот у вас их нет. Не потому ли вы никогда не снимаете шляпу? Вы, наверное, и дома всегда в шляпе?

В подростковом возрасте, когда Ксюша особо остро воспринимала свою некрасивость, она перестала приходить на зов Дон Кихота, чтобы не подвергаться очередной экзекуции.

Когда Ксюше было шестнадцать, Дон Кихот, увидев её в нарядном платье, снова подозвала её к себе.

Это был Ксюшин день рождения, который праздновался всегда в семейном кругу. Ксюша решила до прихода родителей с работы погулять на улице в платье, предназначенном для праздничного ужина. Платье было не слишком нарядным, просто новым, сшитым из красивого плотного сатина с рисунком коричнево-голубого цвета. Оно на редкость красиво смотрелось и Ксюше очень нравилось.

– Ты сегодня в шелках, девочка! Великолепное платье!

Ксюша зарделась, никак не ожидая от Дон Кихота ничего подобного.

– Это сатин, – честно призналась она.

– Сатин? А я думала, шёлк. Такой отлив! Почему ты сегодня так красиво одета?

– У меня день рождения.

– Вот как? Тогда я тебе кое-что подарю.

Дон Кихот полезла в ридикюль, висящий у неё на руке, порылась там, достала что-то совсем мелкое.

– Это чудо-карандаш, девочка! Придёшь домой – сядь перед зеркалом и нарисуй по краям глаз ободки, как у меня. Если сразу не получится, не огорчайся. Пробуй много раз и научишься искусно подкрашивать глазки.

Дон Кихот подняла голову, чтобы дать Ксюше разглядеть «искусно подкрашенные» глаза. Ксюша испугалась, что с дамы слетит шляпа, обнажив её безволосую голову. Но шляпа на удивленье не слетела, девочка разглядела под подбородком у женщины чёрную резинку. Глаза у госпожи Дон Кихот были накрашены, как всегда, густо и неровно.

«Только ворон пугать такими глазами!» – подумала Ксюша, но вслух поблагодарила старую модницу.

Девочка зажала короткий карандашик в кулаке, так и гуляла. Потом вернулась домой и стала пробовать рисовать вокруг глаз ободки. Конечно, ничего у неё не получилось, карандаш был жирный и мягкий, оставлял на веках густые комковатые дорожки. Она с трудом отмыла карандашное творение с лица. Вокруг глаз остались лёгкие сероватые круги, как у актрис двадцатых годов.

– Что у тебя сегодня с глазами? – удивилась мама, увидев дочь вечером.

Ксюша не созналась, но временами продолжала тренироваться в рисовании черточек вокруг глаз, пытаясь сделать их более тонкими. Это были секретные упражнения по искусству макияжа. Но в те времена Ксюша даже слова такого не знала.

Она продолжала вести про себя насмешливо-оскорбительные беседы со всеми странными людьми, которые ей встречались на улице или в школе, придумывала им смешные прозвища. Про себя она обзывала их, как хотела, выпуская скопившееся недовольство собой. Но из всех героев и героинь самой яркой персоной, заслуживающей уколов Ксюшиного острого языка, долгие годы оставалась госпожа Дон Кихот.

Вся ватага персонажей из Ксюшиного детства во главе с Дон Кихотом стали героями очередного поста под названием «Маски, о которых люди не подозревают».