Текст книги "Чёрный с белым не берите"

15. Оксана. Казус на ужине

В этот вечер Оксана была в платье цвета мяты с золотистыми пуговицами и в очках с позолоченной оправой, в ушах неброское золото. Всё это невероятно подходило к её иссиня-чёрным волосам. Ещё бы! Оксана всегда держалась в тренде. Фигурой она была похожа на точёную статуэтку – тонкая талия и длинные ноги. Что бы она ни надела, всё на ней сидело, как на модели.

Представительницы делегации города Баден-Вюртемберг с удивлением разглядывали её. «Как она смеет так выделяться?» – было написано на их лицах. Все трое были в чёрном, видимо, считая, что чёрный – самый лучший цвет для официального ужина или считали, что в чёрном они гарантированно элегантны. Какое заблуждение! Ведь чёрный это даже не цвет, а ахромат, то есть, по сути, нейтрал. Вид у всех был унылый, а вместе они были похожи на единую чёрную массу. Притом ни одна из них не позволила себе платья. Самая старшая и самая дородная дама была одета в чёрный костюм – юбку-миди и жакет, который был ей немного маловат и делал её похожей на колбасу в перевязках. Две другие были в брюках и чёрных блузках. Чтобы чёрный цвет заиграл и стал стильным, нужна какая-то фишечка другого цвета – поясок и туфли, шейный платочек и сумочка. Ну хоть бы одна включила в наряд какой-нибудь цветной элемент или аксессуар, сетовала про себя взыскательная модница. Скромные серебряные серьги переводчица заметила лишь у самой молодой из дам – личной помощницы бургомистра. Оксана презрительно осмотрела чёрных особ – те рассаживались по одну сторону довольно длинного стола. «Вырядились как на похороны!», – сделала вывод Оксана, всем своим видом показывая женское превосходство.

Она не торопилась занять место, а поджидала, когда за стол сядет мэр города.

– Виктор Александрович, где мне можно сесть по протоколу? – спросила она.

– Ну вы спросили! Я сам никакого протокола не знаю, сажусь, куда попало. Но по закону бутерброда, куда бы я ни сел, место всегда оказывается под кондиционером, – пошутил мэр.

– Садитесь во главе стола, – весело подсказал его заместитель Олег Николаевич.

Случилось так, что в результате Оксана сидела рядом с мэром и прямо перед бургомистром Йоханном Троммелем. Представители городской администрации уселись последними напротив немецкой делегации.

Ужин проходил, как по писаному, в тёплой дружеской обстановке. Разговор касался многолетнего сотрудничества между городами, вспоминались различные совместные мероприятия, встречи, визиты. Речи текли легко и непринуждённо. Чуть подвыпившие заместители мэра, долго функционирующие в администрации, оба седовласые и самодовольные, наперебой вспоминали отдельные случаи международных контактов городов-побратимов. Мэр в этих разговорах участия не принимал – он был довольно молод и мэрское кресло занял сравнительно недавно. Оксана едва успевала перевести дух. Она привыкла, что на рабочих ужинах ей не удаётся поесть. А вот выпить по пресловутому протоколу приходится.

Помнится, как раньше на банкетах Оксана быстро пьянела даже от шампанского или лёгкого вина, потому что не успевала закусывать. Кроме тостов, которые рьяно выдумывали, в основном, русские (у немцев же со второго тоста начиналось всегдашнее «цум воль!»), переводчице приходилось переводить застольную беседу. Она всегда либо слушала, либо говорила. Никакой передышки не было.

Зная, что закусить не придётся, Оксана за ужином у городского головы разрешила себе лишь пригубить вино, чтобы оставаться в рабочей форме.

Мэр города, будучи в возрасте зрелой молодости, следуя требованиям современности, знал английский разговорный и во время ужина иногда разговаривал с бургомистром по-английски. У Оксаны, как никогда, появилась возможность поужинать, она расслабилась и стала потихоньку пить вино вместе со всеми. Бронислав, молодой помощник мэра, сидевший по другую руку от Оксаны, незаметно подливал вино в её бокал.

Её высокопоставленный германский визави посматривал на неё с нескрываемым интересом. Любопытно, о чём он думал. Вчера они вместе пили кофе в лобби-баре в ожидании остальных членов делегации и русской женщины-экскурсовода. Ничего лишнего ни в разговоре, ни в поведении Оксана себе не позволила, но отметила некоторое влечение с его стороны.

Она производила на мужчин неизгладимое впечатление суперэффектной женщины и наслаждалась каждым моментом их «охмурения». Впрочем, она как будто и не делала ничего, чтобы заманить очередную особь мужского пола в свои женские сети. Просто когда-то давно выработала беспроигрышный стиль поведения женщины-вамп, заметив, что мужчинам нравятся особы с перчинкой в характере. Никому невдомёк, что роковыми женщинами не рождаются, а становятся, и для этого приходится немало потрудиться. Зато сидя перед зеркалом, Оксана, как гоголевская героиня, задав себе вопрос: «Что людям вздумалось говорить, будто я хороша?», отвечала неизменно: «Нет, хороша я! Ах, как хороша!» Когда представители российской стороны во главе с мэром вышли покурить, женщины с немецкой стороны расслабились, но нить беседы, прерванную уходом мужчин, восстановить никак не удавалось. Господин бургомистр оказался некурящим, оставаясь за столом вместе с женщинами, он пытался развлечь их историей из его «русского» прошлого.

В неожиданно образовавшуюся паузу Оксана неожиданно вставила с нарочито швабским произношением:

– Неудивительно, что вас не понимали, ведь вы говорили на швабском диалекте.

Все засмеялись.

– Именно! Ведь я шваб.

Швабский гость сощурил глаз:

– А вы, оказывается, понимаете по-швабски! А что если мы сейчас начнем говорить на своём диалекте?

Тут он выдал длинную тираду, похоже, состоящую из отдельных швабских изысков, из которых Оксане удалось вычленить лишь одно – Oachkatzlschwoaf (хвост белки), которое она долго учила после общения со швабским ремонтником.

– Нет-нет, только не это! – замахала руками Оксана. – Только не хвост белки!

– О-о-о! Она знает хвост белки!..

Швабская компания веселилась и улюлюкала. В таком невероятно возбуждённом состоянии веселящихся застукали мэр и его команда.

– А вы тут не скучаете, – заметил мэр, – посвятите нас в ваше веселье, будьте добры.

Оксана неожиданно заметила, что позади неё стоит Бронислав. «Давно он там стоит?» – мелькнула у неё мысль. Она вкратце рассказала прибывшим о трудностях перевода швабского диалекта, снова произнесла по-швабски «хвост белки», чем вызвала новую волну восторга.

– Успех, успех, Оксана Анатольевна, – улыбнулся в усы Виктор Александрович. – Переводчик, который не только знает иностранный язык, но и умеет вживаться в среду говорящих на этом языке…

– …практически шпион, – прошептала Оксана.

Мэр услышал версию переводчицы и тоже шепотом выдал свою:

– Практически разведчик.

Наступил момент, когда стороны решили одарить друг друга подарками. Первыми были мэры городов-побратимов – там, как обычно, постеры в рамках, альбомы, дурацкие статуэтки, искусно выполненные треугольные вымпелы городов. Что с них взять – с мэров? Сплошная официальщина!

Потом замы мэра одарили женщин в чёрном шёлковыми головными платками весёлых расцветок. «Их бы сразу и надеть!» – прикинула Оксана и старшую фрау, которая, к слову сказать, отбывала последние дни службы у бургомистра, и потому выглядела в чёрном особенно скорбно, представила в цветном платке, завязанном под подбородком, как у бабушек. Ей стало смешно.

Потом эта старшая в траурном наряде передала через стол что-то упакованное в целлофан и завязанное атласной лентой. Вид у неё был обиженный, как будто русская переводчица её чем-то оскорбила.

– Это подарок переводчице, – неожиданно по-русски произнесла она.

Оксана поправила очки и вскинула взгляд на фрау. «Вот ведь шпионка! —подумалось ей, – в течение четырёх дней кодировалась, притворялась, что не знает русского языка. Может, её послали подслушивать?» Но взглянув на Виктора Александровича, безмятежно доедающего горячее, она перестала волноваться.

Зная, что по этикету необходимо посмотреть подарок и порадоваться ему, Оксана развязала ленту и вынула содержимое – это была фаянсовая кружка, заполненная конфетами. Она уже заахала, поворачивая кружку в разные стороны и вдруг заметила, что вместе с картинкой – памятником какому-то деятелю на земле Баден-Вюртемберг – на боку кружки начерчен нотный стан с нотами и словами.

– Удивительно интересная кружка, – заявила переводчица по-немецки дарящей стороне. – Здесь ноты и слова какой—то песни! Но это какая-то неизвестная песня.

Зачем она это сказала?!

Перевести для русскоязычных свою речь она не успела. Почётный гость городского головы, бургомистр города Баден-Вюртемберг Йоханн Троммель вскочил со своего места, обежал мэра сзади и, встав к нему спиной, лицом к очаровательной переводчице, выпалил:

– А я вам сейчас её спою!

И запел. Песня оказалась народно-патриотической – о родном крае, природных красотах и беспредельной любви к родине.

У бургомистра был приятный голос. Он стоял в позе оперного певца и пел для неё – красавицы Оксаны. Она сидела боком к певцу-любителю ни жива ни мертва. Получается, что она спровоцировала высокого гостя на выказывание ей, мелкой сошке, обслуживающему персоналу, разодетой как королева переводчице особого внимания в обход хозяина города! Какая наглость!

За столом притихшие гости и команда администрации города внимательно слушали пение бургомистра, а Оксана временами артистично вскидывала глаза на певца, деланно смущаясь и кротко дожидаясь, когда же, в конце концов, закончится эта музыкальная мука. Как только прозвучала заключительная нота, слушатели взорвали банкетный зал аплодисментами.

– Ай-яй-яй! Эк вы, Оксана Анатольевна, нашего гостя раззадорили, – шепотком пожурил переводчицу мэр, громче всех хлопая в ладоши.

В самом конце вечера, когда почти все разошлись, Оксана выкурив сигарету в коридоре, вернулась в банкетный зал, подошла к Брониславу, который задержался, чтобы осмотреть место ужина, якобы, на предмет забытых вещей.

– Ой, я, кажется, потеряла серёжку, – воскликнула она.

– Поищем, – с сознанием дела ответил Бронислав, обходя стол.

Он внимательно осмотрел стул Оксаны, заглянул под тарелку, поднял салфетку. Оксана в это время, зажимая серёжку в правой руке, ойкнула:

– Нашла-нашла! На платье зацепилась.

– Значит, порядок?

– Да. Орднунг мус зайн, – сказала Оксана по-немецки, застёгивая серёжку на ухе. – А вы, Бронислав, знаете немецкий язык?

– Ну, так, серединка на половинку, – ответил помощник мэра. – Слово «орднунг» знаю.

Он помолчал, потом как бы невзначай бросил:

– Я вас провожу, если вы не против.

Когда Оксана рассказала о случившемся на банкете подруге по цеху Лиле, причём в красках и выражениях, та вздохнув, вынесла вердикт:

– Не работать тебе больше в мэрии, соблазнительница! Вот увидишь, тебя больше не пригласят.

Подруга ошиблась. Оксана была слишком хороша как переводчица и категорически привлекательна для мужских глаз. Ей всё прощалось.

16. Ксюша. Эксперимент

Ксюша, растревоженная высказываниями своих подписчиков, часто задумывалась о разных ролях маски.

Её волновало то, что стремление человека показать себя с лучшей стороны может увести окружающих в сторону от его сути, не раскроет его настоящих качеств. Некая Ольга некоторое время назад обозначила эту проблему в своём комментарии, указав на то, что слишком яркая внешность женщины отвлекает собеседников от неё самой, от её внутренних устремлений, движения души и сердца. Ксюша назвала эту проблему синдромом новогодней ёлки.

Женщина, предпочитающая яркие краски в своём имидже, вряд ли хочет, чтобы её воспринимали лишь с внешней стороны. Получается, что она сама себе вредит, стоит сама у себя на пути. «Новогоднюю ёлку» мужчины воспринимают как праздник одного дня.

Что же делать женщине, которую природа не одарила внешней привлекательностью? Ведь люди сначала оценивают собеседника по внешним данным, а уж потом по уму.

После долгих размышлений она решила провести эксперимент, сможет ли она, считающая себя личностью, без Маски донести свою суть до людей.

Она выудила из своего гардероба самые неприметные по цвету и крою вещи, совместила самым жутким образом – лёгкие широкие брюки из брючного комплекта розово-кремового цвета и сиреневую водолазку. Волосы уже требовали стрижки, но исследовательница ради опыта решила не торопиться с парикмахерской.

Где можно познакомиться с мужчиной? Где они зависают? В клубах по интересам? В пивнушках, в гаражах, в бане – это сразу отметается. В боулинге, на футболе, на спортивных мероприятиях – фу, со скуки умереть можно. На выставках, в театре, в музее, в библиотеке? Такие тоже бывают, их гораздо меньше и они… ботаны, прости, господи!

Она вспомнила парня в очках из своего школьного отрочества, вечно сидящего в читальном зале над толстыми книгами, она про себя называла его Васей Травкиным. Пойти в библиотеку, что ли? Найти там Травкина, который, теперь, наверняка, кандидат наук, носит очки с усиленными линзами, и завести с ним заумную беседу? Нет, только не Травкин!

В день эксперимента, а он выпал на субботу, она надела выбранный наряд, подкрасила губы бесцветной помадой, потом покопалась в сумках, выбрала летнюю трёхцветную, когда-то купленную под детали одежды разного цвета. Оценила свой «лук» перед зеркалом, по сути, новую маску, сокрушённо охнула и вышла навстречу приключениям.

Она двинулась в центр города, где всегда гужевался народ. Лето уже вступило в силу, а потому люди с удовольствием вывалили на улицу, бесцельно топтались на пешеходной зоне, рассматривая массу мелкого товара бытового назначения и гору ненужных вещей, привлекающих зевак внешним лоском.

Все любят красивое! То, что оно ненужное, выяснится потом, но сначала очень хочется красивую штуковину.

Ксюша боялась встретить знакомых, поэтому обходила прохожих, становясь боком и опуская глаза. Впрочем, никто из знакомых и так не узнал бы в ней переводчицу. В таком виде, в каком она решилась сегодня выйти в люди, она давно не покидала дом. Без макияжа она была совершенно другой женщиной.

Кто знакомится в толпе? – самой себе задала вопрос Ксюша. – Глупо! Тут никто никого не видит.

Она села за столик в открытом кафе, продолжая наблюдать за прохожими.

– Можно за ваш столик? – услышала она мужской голос.

– Конечно, – ответила она автоматически.

Рядом с её столиком стоял Игорь, в джинсах и яркой красной майке с коротким рукавом и с шейным платком а ля Вертинский. В руках он держал две креманки с мороженым.

Ксюша быстро достала солнцезащитные очки и нацепила их на нос.

Игорь вовсе не смотрел на неё, а всё время озирался. Она уже собралась уходить, как тут к столику подошла очень юная девушка с небрежно заплетённой косой.

– В следующий раз кофе будешь брать ты! – сердито заявила она. – Еле донесла.

Ксюша под очками вскинула взгляд на спутницу бывшего мужа. Дурацкая майка с блестящими пайетками в виде сердца, на лице ни намёка на миловидность, скорее паршивый характер – уж больно кривой рот! Что он в ней нашёл? Только лишь молодая.

Экспериментаторша решила больше не испытывать судьбу, встала и бочком позади Игоря протиснулась к выходу. Сегодня ей не хотелось быть узнанной.

Ноги привели ей в выставочный зал. Вот тут она будет вести себя совсем по-другому, она устроит театрализованное представление. Только бы не сорваться!

На входе она увидела афишу выставки работ известных фотографов города под названием «Наш город растёт и развивается», которая идёт уже неделю. Нормально! Сейчас она соберёт мозги в кучку и вспомнит всё, что знает про фотографирование и прежние фотовыставки.

Ксюша подняла голову, легким движением руки поправила волосы у лица и смело вошла в здание культурного центра.

В холле она быстро пробежала мимо зеркала во всю стену. Для эксперимента ей лучше не вспоминать, как она сегодня выглядит.

Фотовыставка была устроена в большом зале. Здесь для увеличения рабочей площади, предназначенной для вывешивания экспонатов, выставляются стенды на стойках. Они перегораживают пространство и образуют закоулки, так что все стены разом не просматриваются.

В зале было не так много посетителей, по крайней мере, тех, которые были сразу видны. Ксюша быстро обвела взглядом присутствующих. Две дородные тётушки из прошлого века, стайка студентов, пара молодых влюблённых, крепко сцепившихся друг с другом за руки, седовласый статный мужчина. Остальные были скрыты за стендами. Ксюша сделала ставку на седого.

Она пошла вдоль стены по часовой стрелке, рассматривая предложенные работы. Сначала она удерживала объект эксперимента в поле зрения, но потом так увлеклась рассматриванием фотографий, что потеряла его из вида. Фотографии охватывали события, связанные с развитием города, начиная с распада Советского Союза. Ксюша с удовольствием смотрела на родные городские виды, вспоминала события разных лет.

Незаметно Ксюша прошла половину огромного зала. Она остановилась у фотографии под названием «Визит администрации города Эрфурт». Фотография сравнительно небольшого размера выхватила рабочий момент российско-германских отношений далёкого тысяча девятьсот девяносто восьмого года, в центре мэр города, через несколько лет ушедший на пенсию, и его зам, с одной стороны немецкие господа, видимо того же уровня, с другой стороны – переводчица Оксана.

«Не очень удачный ракурс для Оксаны, – подумала Ксюша. – Справа вышла бы лучше, но какой фотограф будет спрашивать переводчицу, с какой стороны её фотографировать, что бы она получилась лучше?» Она долго стояла перед фотографией и всё смотрела на Оксану.

– Вам нравится эта работа? – услышала она мужской голос и обернулась.

Сзади стоял фотограф, Ксюша вспомнила его. Среднего роста, довольно худой, с аккуратно подстриженными усами и бородкой. Он когда-то снимал её во время работы.

Ксюша ещё раз глянула на фотографию, чтобы сообразить, что сказать про фотографию.

– Фотограф должен любить жизнь и доказывать нам, что она прекрасна. Анатоль Франс, – она, не оборачиваясь, начала говорить дикторским голосом и слегка жестикулируя правой рукой. – Мне нравится жизнь на фотографиях!

– Глубоко. А здесь, – он махнул рукой на фотографию, – тоже жизнь?

– Конечно. Для всех, кого запечатлел фотограф – для администрации города, немецких чиновников и переводчика… переводчицы – это была жизнь в том далёком году. С другой стороны, память никуда не выбросишь. Есть ли фотографии или нет, всё пережитое живёт в памяти всегда…

Ксюша вспомнила, как фотограф когда-то снимал её и просил улыбаться. Только бы он не узнал её.

– Мне больше нравятся чёрно-белые фотографии, – попыталась она увести собеседника к другой фотографии. – В них – особый шарм.

– Но эта фотография цветная, – заметил фотограф. – Как говорится, есть разница…

«Да уж, Оксана тут в красной блузке как роза среди серо-коричневой городской власти и тёмно-синих немецких гостей».

– Вот я и прикидываю, как бы выглядели люди, была бы эта фотография чёрно-белой.

– Не тот случай, милая дама. В чёрно-белом исполнении прекрасно смотрится фонарь на тёмном зимнем небе или кованая решётка ворот в художественный музей…

– … чёрный силуэт башни на фоне светлого неба, галка какая-нибудь на ветке дерева, – подхватила Ксюша.

– Именно! Портрет чёрно-белый можно сделать совершенно великолепный, – в этот момент он пристально посмотрел на Ксюшу, так что у неё мурашки по коже побежали. – Некоторые чёрно-белые работы на этой выставке действительно хороши. Но когда снимешь людей, как говорится, целую компанию, то цвет нужен, по-моему… Смотрите, как красная блуза на девушке разбавляет общий тёмный фон мужского общества. Я – автор этой работы.

– Поздравляю вас… – осеклась Ксюша, передвигаясь к другой фотографии.

– С чем?

– С выставкой. Участие в выставке – это же событие.

– Тут вы угадали. Спасибо! – фотограф двинулся за Ксюшей.

– Много здесь ваших работ? – спросила она, присматриваясь к фамилии под очередной фотографией.

– Десять: часть на стене, часть на стенде. Вот читайте, – он указал на фамилию. – Филимонов. Это я.

– Ксения, – представилась Ксюша.

– А меня Николаем зовут, – отчеканил Филимонов. – А вы, наверное, библиотекарь?

Ксюшу, как холодной водой окатили! Вот радость – она похожа на библиотекаршу! Дожила! Потом немного успокоилась, всё-таки эксперимент продолжается, пусть и не с тем объектом.

– Я похожа на книжного червя? – спросила она, сдерживая эмоции.

– Разве я сказал что-то обидное? – удивился фотограф.

– Да ладно, – примирительно проговорила Ксюша, – я действительно библиотекарь.

Ксюша продвигалась вдоль стены, потом завернула к стенду. Мужчина не отставал от неё, иногда давал свои пояснения по поводу ракурса, времени съёмки, каких-то деталей фотографического искусства. «Слава богу, не вдаётся в подробности о людях. Они для него – всего лишь объект», – подумала Ксюша.

Посмотрев все филимоновские работы, она посчитала нужным высказаться.

– Ваши работы приятно выделяются среди прочих… – начала она от балды, по сути, не зная, чем закончится предложение.

Её речь прервал громкий голос:

– Николай, дружище! Сколько лет, сколько зим!

Филимонов оглянулся и, увидев грузного мужчину с пышными усами, вальяжной походкой пошёл к говорящему с раскрытыми объятьями:

– Андрюша ты? Давненько, как говорится…

Ксюша воспользовалась внезапностью момента и, помахав рукой фотографу, проскользнула мимо нечаянно встретившихся друзей. Как удачно она смылась. В холле она увидела себя в зеркале. Боже, неужели это она? Плоское лицо без косметики – да она бесцветная медуза! И с таким лицом она ещё что-то изображала?

Она вышла из зала и поспешила на улицу.

Что ж! Можно сделать вывод: девушка весьма сомнительной, в смысле привлекательности, внешности может заинтересовать мужчину и задержать его интерес беседой. Ей не удалось развернуться с задуманной театральностью, так как она боялась быть узнанной фотографом. Возникла ли у мужчины симпатия, она не узнала. Грузный Андрюша прервал нечаянное общение «библиотекарши» Ксюши с опытным фотографом Филимоновым.

Нет, фотограф не выбрал бы её Музой, не предложил бы сделать фотопортрет и вряд ли пригласил выпить вместе по чашке кофе. А Оксану бы пригласил! Потому что принц выбирает Золушку, когда она в платье Принцессы.