Текст книги "Чёрный с белым не берите"

17. Ксюша. Алла

Фриланс вошёл в жизнь Ксюши несколько лет назад. Это новое явление как нельзя лучше вписалось в её переводческую деятельность. До этого ей пришлось устроиться «подснежником» на машиностроительный завод, где она числилась бог знает кем, а работала дома – выполняла письменные задания по надобности. Работы было немного, и она успевала находить и обслуживать других заказчиков.

То, что Ксюша, будучи фрилансером, не была связана никакими узами ни с кем – ни на работе, ни дома, означало известную свободу. К примеру, она любила ездить в Москву просвещаться и культурно отдыхать. Когда она была замужем, она и подумать не могла о том, чтобы бросить дом и мужа в свой выходной день.

Теперь, наслаждаясь свободой и независимостью, Ксюша могла по своему желанию съездить в столицу, главное, чтобы появилось «окошко».

В Москве у Ксюши была только одна знакомая – Алла Бархатова, не подруга даже, а скорее приятельница, с которой поначалу у неё были только деловые отношения. Алла была старше Ксюши лет на пятнадцать, обладала роскошной внешностью – ухоженное лицо с минимумом косметики, мелированные в модный «перец с солью» волосы, дорогие украшения. В одежде с ней трудно было конкурировать. Она, портниха, обшивающая высокую клиентуру, шила себе модные вещи, а приличный заработок позволял ей покупать дорогие ткани. Она носила корректирующее бельё и утверждала, что в определённом возрасте женщине без утяжки выходить на люди просто неприлично. Уж с утяжкой или без, но фигура у Аллы была самое то!

В общении с Ксюшей она была сдержана, если не холодна. В приятельницы Алла напросилась неожиданно.

Обычно Ксюша звонила Алле заранее, и они договаривались о встрече у Аллы дома. В этот раз Алла сделала Ксюше неожиданное предложение:

– Ксения, в эту субботу в Хамовниках одно мероприятие намечается – ивент по-модному. Хочу пригласить тебя. Ты же любишь культурные выходы в Москве – в музеи и на выставки ходишь.

– В эти выходные я свободна. Что за мероприятие?

– Короче, это перформанс. Очень модное искусство. Вся московская богема собирается. Я тебе всё расскажу. Ты только скажи, сможешь ли приехать?

– Мне уже интересно, – Ксюша была заинтригована и удивлена тем, что Алла, ни по возрасту, ни по наклонностям не близкая ей, вдруг предлагает совместный выход, да ещё в избранное общество. – Как же мы попадём на такое мероприятие, ведь ни ты, ни я…

Ксюша не могла подобрать слова, чтобы не обидеть портниху. Но та поняла.

– Не волнуйся. У меня есть пригласительные билеты, всё ж не зря вокруг меня вьются московские модницы особого уровня…

Алла знала себе цену, гордилась своей востребованностью, временами напоминая Ксюше, в каком кругу ей доводится работать.

– А там, – продолжала она, – в принципе, надо будет вести себя так, как будто ты вхожа в это общество и ничему не удивляешься. Короче, надо придумать легенду. Впереди ещё день – время есть. Ну что, согласна?

– В общем, да.

– Значит так. Сразу сознаюсь, что я пойти на представление не смогу, – она сглотнула и продолжила: – Прости, до сегодняшнего дня собиралась…. Может, ты согласишься пойти с моей дочерью?.. Перформанс называется «Беспомощные маски»…

Ксюша замерла. Маски – это не просто заманчиво, не просто притягательно, для неё – это фантастическое везение!

– Алла милая, загляни в пригласительный билет. Там должен быть анонс. Прочитай, пожалуйста!

Алла на некоторое время замолчала, завозилась, видимо, искала приглашения.

– Слушай: аудиовизуальный перформанс «Беспомощные маски», автором является художник, участница многочисленных… таких-то…, так, … за рубежом, Шакурова… значит, так… участвуют представители модных брендов Беннит и Аяску, аудиовизуальные «лайвы» – не знаю, что это такое – берлинского музыканта такого-то – трудно прочитать. Ивент основан на поэзии Шарля Бодлера, а именно на стихотворениях из книги «Цветы зла». Это оригинальный продукт современного искусства, граничащего с авангардом. Добро пожаловать… и так далее.

– Алла, это же здорово! – почти закричала Ксюша, почувствовав внутреннюю дрожь от предвосхищения восторга. – Почему же ты сама не идёшь?

– Не рви душу, так получилось… – она вздохнула. – Слушай дальше. По легенде ты должна быть фотографом, художницей или актрисой.

– Ой, ну, какая из меня актриса! – заохала Ксюша. – Лучше уж дизайнером.

– Пойдёт. У тебя хорошее чувство цвета. Если, кто спросит, где и что – ну вдруг – там люди общаются друг с другом, даже незнакомые… – Алла опять вздохнула.

Ксюша поняла, что Аллу больше интересовала именно эта часть вечеринки – общение, ведь она была одинокой вдовой. Красавица и не замужем – странно, конечно. Но Алла работает дома и шьёт женщинам, не на улице же знакомиться. Наверняка, она планировала выход в люди именно с целью познакомиться с мужчиной из изысканного общества. Почему же, в результате, вместо неё пригласительным билетом воспользуется дочь?

– Значит, так, на случай знакомства заранее придумай легенду – где училась, с кем ещё знакома… нет, насчёт знакомств лучше ничего не говорить, можно проколоться. Короче, остальное по обстоятельствам, – Алла вздохнула. – Люся просила называть её Люси.

– К чему все эти придумки и ложная информация? Разве нельзя сказать, что я переводчица? Вообще, в театре никому дела нет до того, кто пришёл на спектакль и где он учился.

– Ты не понимаешь, Ксения, – Алла снова заговорила ровным голосом. – Это не просто спектакль, в принципе, это вечеринка людей из общества, к которому мы не принадлежим… пока. Просто те, кто не из клана, сразу видны. У них нет шансов знакомства. Но можно выглядеть так, что никто не догадается. Короче, я так хорошо всё продумала, но моя дочь… Сходи с ней, Ксения, я тебя прошу. Ей хочется поиграть в эту игру. Если вы пойдёте вместе, то обе должны принять условия маскировки… Я вот думаю, вдруг тебе повезёт на знакомство. Потом, может, и меня с кем-нибудь познакомишь…

Опять маскарад. Ксюша помнила все свои маски, они принесли успех и даже замужество. Что, если это новый шанс устроить свою жизнь?

– Нет вопросов, Алла, я согласна.

– После всей этой кутерьмы, значит, приезжай ко мне на ночёвку, тебе же надо где-то переночевать…

Ночёвка – это уже заявка на сближение. Алла, правда, говорила ровным голосом, впрочем, как обычно. Видно, она относилась к тому типу людей, которых ничто не смущает, не тревожит и не восторгает. Таких не проймёт ни дождь с камнями, ни миллионный выигрыш.

Ксюша, однако, всполошилась. Перформанс – это что-то знакомое и странное. Кажется, это вид современного искусства, отличающегося оригинальной формой, похожей на артистическое действо. Ей очень хотелось больше узнать о том, что её ждёт в субботу.

Алла с придыханием говорила о богеме, видимо, считая, что это и есть изысканное общество богатых и недоступных. Наверное, само слово намекает на некую его исключительность, статусность, причастность к слою каких-то исключительных людей. Но Ксюша-то знала, что богема – это среда творческих людей свободного нрава и беспутного образа жизни. Что можно ожидать от этой публики?

В этот же вечер Ксюша сделала в блоге видео на тему перформанса:

«Перформанс с самого начала был протестом против косности, буржуазных представлений и проявлением пацифизма, но всегда имел скандальную форму. Знаете ли вы, что в 1964 году знаменитая Йоко Оно устроила перформанс под названием „Отрежь“. Как вы думаете, в чём состояло действо? Участники перформанса должны были отрезать кусочек шикарного платья, в котором она представляла центральную фигуру. Когда платье закончилось, разрешалось резать кусочки белья… А знаете, какие ещё перформансы придумала и воплотила в жизнь жена Джона Леннона? Они были не менее скандальные. Пишите в комментах. Это интересно!»

Назавтра она снова зашла на свою страницу, просмотрела комментарии. Любители «Битлз» знали, что Джон Леннон и Йоко Оно устроили перформанс «В постели за мир» против войны во Вьетнаме, который продлился целую неделю.

Взбудораженная предстоящим событием, Ксюша сделала новую запись:

«Новости от Круэллы: Москвичи – счастливые люди! Они имеют возможность поучаствовать в перформансе под названием „Беспомощные маски“ в эту субботу. Да-да, завтра! Костюмы от дизайнеров Беннит и Аяску. Не слышали про таких? Жалкие люди! Значит, вам не посчастливилось лицезреть красоты шедевров дизайнерского искусства! Маска отправляется на маскарадный перформанс. Опишу всё-всё, что там увижу… но позже…, но обязательно…»

18. Ксюша. Перформанс

Предстоящий перформанс занял Ксюшины думы полностью. Она думала над костюмом для завтрашнего дня и попутно размышляла над общей концепцией вечеринки и среде, в которую она завтра попадёт.

Богема – творческие, художественно одарённые люди, которые могут одеваться небрежно, но оригинально. Тут можно как-то протиснуться, надо только пофантазировать. Если она, по придуманной версии, дизайнер, то она должна выдумать богемный наряд.

Любой дизайнер одевается нестандартно, должна быть какая-то отличительная черта, подчёркивающая стиль, нечто неповторимое. В то же время одежда может быть не слишком парадной. Творческие личности позволяют себе авангардистские, то есть смело эклектичные наряды, которые носят в разных ситуациях и которые, как правило, не вписываются в обстановку, то есть не лезут ни в какие ворота.

В гардеробе у Ксюши все вещи были на дизайнерский взгляд тоскливо обычны и скучны.

Когда на следующий день обычно одетая Ксюша появилась у Аллы, та предоставила в распоряжение участницы маскарада весь свой гардероб. Вдвоём они составляли разные образы из одежды Аллы, пытаясь совмещать их самым абсурдным образом.

Женщины долго возились с нарядами. За примеркой их застала Люся.

– Привет, старушки! – заявила она с порога.

Ксюша, не выдержав наглого напора дочки Аллы, неожиданно для самой себя ответила:

– Привет, зелёная!

Ксюша давно не видела Люсю. Та очень изменилась – волосы ярко розового цвета были собраны цветными резинками в хвостики по всей голове, ассиметрично сшитый блузон ярко-салатного цвета поверх малиновых шортиков с чёрными кружевами по краю, на ногах зелёные босоножки на огромной платформе с цветными шнурками, оплетающими ноги до колен. Образ завершала сумка в индейском стиле с перьями и бахромой. «Нарочно не придумаешь! – подумала Ксюша. – Вот, где бурным цветом цветёт эклектика!»

Люся во все глаза разглядывала мамину знакомую.

– Красивое платье, Ксень, но это всё совершенно не то! – заявила она неожиданно. – Это мамина тряпка, я знаю. В ней ты постарела на десяток лет.

Люси безапелляционно забраковала Ксюшин наряд, потом рьяно взялась за подбор одеяния и создание нового «лука», то есть образа.

Она колдовала над Ксюшей пару часов.

– Вот теперь тебе не больше двадцати пяти, скажи, мам! – оценила наряд создательница образа.

В результате Ксюша получилась подружкой Люси, но с большим вкусом. Ксюшины теннисные туфли подошли к белоснежной блузке, правда, это было задумано Ксюшей ещё дома. Непривычны были брюки-трубы горчичного цвета, не доходящие до щиколоток на две ладони. Чёрный жилет из мягкой ткани с жёлтой аппликацией, полы которого Люся сделала разновеликими, оторвав одну пришитую деталь с левой стороны прямо по шву. На голове модели парикмахерша-дилетантка сделала невообразимую причёску с торчащими в разные стороны пиками, часть которых она залакировала золотистым лаком, который оказался у неё в сумочке. На щеке она нарисовала фантазийные загогулины чёрного и белого цвета. Тут уж с выбором краски вовремя выступила Ксюша, иначе Люся разрисовала бы её щёку в зелёный и фиолетовый цвет.

В нужное время обе ложные представительницы богемных профессий были на месте. Площадкой для перформанса стал Люкс-холл – современный выставочный комплекс, недавно отстроенный в Хамовниках.

Перед входом в выставочный зал на первом этаже толпились любители современного искусства. Ровно в пять открылись двери и народ хлынул внутрь. По всей площади зала на расставленных подиумах разной высоты стояли застывшие актёры в разных позах – словно изваяния. «Как уличные живые скульптуры!» – прикинула Ксюша. В зале царил полумрак. Редкие лампочки на стенах и подсветка по низу подиумов давали слабый свет. Зрители разошлись по всему помещению.

Выхваченный прожекторами ведущий на сцене проговорил приветственную речь, представив основных авторов и исполнителей перформанса:

– Наши актёры и актрисы представляют сегодня модели одежды от дизайнеров Беннит и Аяску. Скажу сразу, что актёры могут уходить, их можно уводить со сценических высот. Они и в толпе будут продолжать выражать сущность своих масок. Будьте к этому готовы!

В толпе прошёл шепоток. Зазвучала музыка. Ведущий дикторским голосом продолжал:

– Каждый человек проводит жизнь в поисках идеала. Мир жесток. Человек встречает на своём пути много соблазнов и пытается противостоять им. Так в душе каждого человека происходит борьба между светом и тьмой. Совершение грехов и неправильные решения ведут людей во мрак и хаос, в то время как стремление к идеалам и праведные поступки – путь на свет. В стремлении защититься человек прибегает к маскам. В современном мире маска стала необходимостью. Но часто она не несёт никакого защитного функционала, поэтому она беззащитна и беспомощна. Тем не менее, она включает в себя эстетическую составляющую. Эстетика маски нужна людям. Добро пожаловать на проект «Беспомощные маски»!

Дальше ведущая начала читать стихи:

 
Читатель с мирною душою,
Далекою от всех грехов,
Ты не читай моих стихов,
Глухою дышащих тоскою.
 
 
Фигуры на подиумах стали двигаться.
 
 
Ошибки, глупость, грех и скупость чередою
Наш занимают ум и заражают кровь…
 
 
Красивым оперным голосом запела певица:
 
 
Когда веленьем сил, создавших всё земное,
Поэт явился в мир, унылый мир тоски…
 

В это время прожекторы высветили центральный подиум, на котором стоял молодой белокурый парень с длинными волосами, зачёсанными назад, в эффектном атласном костюме, украшенном аппликациями. Видимо, он олицетворял Поэта. Рядом с ним под шёлковым лиловым покрывалом сидела женщина. Под музыку и пение Поэт плавно двигался на месте, языком пластики рассказывая о своём предназначении. В какой-то момент он сорвал покрывало, и его прекрасная Муза, медленно покачиваясь из стороны в сторону, поднялась в полный рост.

Затем заиграла музыка и снова зазвучали стихи Бодлера. В этот момент на следующем освещенным ярким прожектором подиуме миниатюру играла девушка в длинном одеянии из чёрной ткани, стоящей колом вокруг неё. Ведущий в это время мерным голосом представлял её:

Иль ты, немая Ночь, ты, дочь Микель-Анджело…

Ксюша, заворожённая игрой актёров, совсем забыла про Люсю. Та сначала ходила рядом, но скоро заскучала, пошла между подиумами, рассматривая пришедших на спектакль. Пока Ночь нагоняла тёмные мысли на окруживших её зевак, Поэта стянули с подиума две девушки в блестящих мини-платьях. Было непонятно, что они делали с ним, а он, вероятно, читал им на ушко смешные стихи, потому что обе попеременно прыскали. Муза тоже уже была в зале, вдохновляя тех, кто её увёл от Поэта.

Между тем, суть бодлеровского повествования стала сгущаться и перешла в стадию человеческой греховности. На подиумах поочерёдно вспыхивали огни, а под ними появлялась Скука, Больная Муза, Неудача, Танцующая змея, Дон-Жуан в роскошном бархатном камзоле. Дальше – хуже. В великолепных одеяниях современных брендов перед зрителями вставали Одержимые, Демоны, Призраки. Масок практически ни на ком не было. Весь маскарад заключался в костюмах – необычайно богатых, расшитых бисером и стразами, поражающих нестандартным кроем.

Вся эта свора греховников и нечистой силы в причудливых костюмах свободно разгуливала по залу в окружении выбравших их созерцателей, какие-то съемные детали одежды перекочевали на плечи зрителей, превратив их в часть игры. Между тем ряженые с сетями уже ловили зазевавшихся в закоулках зала. Кучка зрителей попала в плен к Одержимым – их огородили, обвязав алой атласной лентой. Видимо, дальше планировалась экзекуция. Вот он, перформанс! Ксюше стало не по себе. «Хэллоуин какой-то!» – подумалось ей.

Очередная миниатюра, представляла древнюю по Бодлеру эпоху, когда у людей ещё не было одежды. На просторном подиуме полуголые мужчины в набедренных повязках с сетями и копьями изображали охоту, а девушки в тонких прозрачных туниках, под которыми, казалось, не было совсем ничего, якобы занимались домашними делами.

Ксюша почувствовала глубокое дыхание сзади. Она плавно, в такт музыке повернулась и увидела молодого брюнета в белом костюме. Душа её млела от мужчин в белом. Почему она не обратила внимания на джентльмена раньше? На пришедших зрителей она до этого момента практически не смотрела вовсе. Люди рассыпались по выставочному пространству, время от времени медленно перемещаясь. Многие, участвующие в самом перформансе, разгуливали в одеждах от заявленных дизайнеров, общались с «беспомощными масками» и перестали следить за тем, что происходило под софитами.

– Привет! – поздоровался мэн в белом, не спуская глаз с действа на освещённом подиуме. – Как вам? – спросил он, кивнув на актёров, изображавших любовь.

– Смело, – Ксюша снова повернулась к освещенному подиуму.

– Сама концепция перформанса впечатляет, – произнёс незнакомец. – Кто бы мог подумать: Бодлер и так современно!

– Эстетично! – ответила Ксюша и, вдруг вспомнив, что она тут позиционирует себя как дизайнер, добавила полушёпотом: – Цветовые комбинации на высоте – просто блеск!

– А вы… – собеседник не успел задать вопрос до конца.

– Дизайнер одежды, Ксения, – перебила его Ксюша, выдав подготовленную фразу. – А вы?

– Режиссёр и сценарист, – ответил мужчина. – Виктор.

Он произнёс своё имя с ударением на «о», вынул из кармана визитку и протянул её Ксюше.

Ксюша глянула в карточку: Громов Виктор Сергеевич, телефон… Никаких указаний на деятельность.

«Он такой же режиссёр, как я дизайнер! Хотя, кто его знает, – подумала Ксюша. – Белый костюм его оправдывает».

– Костюмы, надо сказать, богатые, но одноразовые, – продолжил режиссёр Громов. – Только для сегодняшнего шоу.

– Здесь всё одноразовое, – неожиданно выдала Ксюша и сама удивилась своей безапелляционности.

Она имела в виду не только сиюминутную особенность перформанс-процесса, не только костюмы на моделях, которые поражали глаз не столько красотой, сколько вычурностью и количеством страз и псевдозолота, но и зрителей, которые пришли поиграть: «Сегодня я буду не я!» В пёстрой маскарадной неразберихе совсем не понятно, кто есть кто и кто настоящий.

– Таков сегодняшний мир, – продолжил Виктор. – Всё быстро меняется, то, что вчера было безобразием, сегодня – искусство, то, что сегодня вызывает восторг, завтра будет казаться жутью…

Ксюша с удивлением взглянула на Виктора. Она говорила о другом, но её сосед развил философскую мысль в сторону защиты современного искусства. А это интересно. Действие перформанса, между тем, переметнулось на следующий подиум.

Тут четыре контрастно наряженные девушки изображали Красоту, Забвение, Смерть и Вечность. Краски пестрили перед глазами – девушки двигались под музыку по-разному: одни – плавно, другие – суетно. Модель, олицетворяющая Смерть, выполняла угловато-острые движения руками и ногами, резко опускалась вниз, на коленях продолжала колдовские пасы. Она была в традиционно-чёрном. Самой медленной, почти статичной оказалась Вечность, одетая в фиолетово-сиреневую длинную тунику. Фиолетовый в театре означает коварство – Ксюша знала театральные значения цветовой палитры. Вечность коварна? Вот как!

Режиссёр, как оказалось, снова стоял рядом.

– Я выбираю первую, – заявил он специально для Ксюши. – Любовь!

Первая девушка демонстрировала платье, сшитое из батика в колоритных разводах, преимущественно красных оттенков.

– Здесь нет Любви, – поправила Виктора зануда Ксюша. – Это Красота. Певица в первом куплете пропела…

– Любовь – это то, что чувствую я при виде Красоты, – вывернулся режиссёр.

– Красное… да, вы правы, это любовь, – дизайнерша пошла на примирение.

– Вот вторая модель… – чувствовалось, что Виктор не следил за аудио-содержанием и боялся попасть впросак.

– Забвение, – подсказала Ксюша.

– Забвение на мой взгляд слишком белое и неповоротливое.

– А я бы в белое переодела Вечность, – сделала критиканша своё дизайнерское предложение.

Неожиданно участницы, изображавшие Красоту, Смерть, Забвение и Вечность стали резко затаптывать подолы своих нарядов, которые подверглись поджогу. Зрители заволновались, кто-то крикнул «Пожар!», толпа резко двинулась к выходу.

В это время снова запела певица, и все поняли, что перформансное действие идёт по плану. По сути огня никто не видел – края платье только задымились на какое-то мгновение. Пока публика паниковала, артистки скинули с себя верхние юбки и отбросили их и те, скомканные большой грудой легли рядом с подиумом.

Когда зрители вернулись к просмотру, оказалось, что Красота приняла вид жалкой нищенки, Смерть под чёрным платьем скрывала ноги в белых колготках, а на лицо накинула белый тонкий платок. Забвение, напротив обнаружила чёрную начинку в виде чёрных кружевных панталонов. А вот Вечность осталась фиолетовой, нижняя юбка её была сшита из другого материала и теперь стала пышней и настырней.

«Ого!» – пронеслось по залу. Стало понятно, что Вечность перенесла символический огонь стоически. А Красота, увы, – явление проходящее.

При переходе к очередному вспыхнувшему театральному акту Ксюша попыталась найти Люсю. Всё ж таки толпа зрителей, не попадавших под освещение подиума, оставалась нераспознанной. Иногда раздавались женские вскрики, видимо, Призраки и Одержимые распускали руки. «Как тут можно завести какое-то знакомство? – подумала Ксюша.

Она отошла в темноту зала, пробежала глазами по посетителям представления, собравшимся в кучки, и в одной такой группке рассмотрела Люсю. Она стояла среди молодых парней и девчонок, которым, по виду, перформанс был до фонаря. У них было своё сборище, весёлое и непринуждённое.

«Я ей тут особо и не нужна», – успокоилась Ксюша.

В этот момент она почувствовала руку на своей талии, оглянулась и встретилась взглядом с Дон-Жуаном. На нём был фантазийный бархатный костюм от кутюрье местного пошиба.

– Да неужели? – громко возмутилась Ксюша и попыталась рвануть чужую руку с талии.

Но не тут-то было. Дон-Жуан крепко удерживал понравившуюся даму, при этом он смотрел ей в глаза, пока она не отвела взгляд. Он определённо обладал мужской красотой – выразительные карие глаза, чётко очерченный нос, каштановые волосы волной до плеч, шляпу он где-то потерял или её подхватил кто-то из зрителей. Соблазнитель ухватил Ксюшу другой рукой. Она уже не знала, как реагировать. Он положил ей руки на плечи, перебирая пальцами, как будто прощупывал косточки. Дёргаться не было смысла. Ксюша вздохнула. Женолюб из бодлеровских фантазий пальцем показал на Ксюшу, потом приложил палец подушечкой к своим губам.

– А вы наглец! – Ксюша отвернулась и снова попыталась вырваться. В это время её пристрастный кавалер, удерживая её левой рукой, убрал правую руку за спину, потом жестом фокусника вытащил руку из-за спины и преподнёс ей живую алую розу. Где он её взял? Наверное, ему кто-то помогал. Ксюша улыбнулась, посмотрела на людей вокруг, уже хотела взять розу, но Дон-Жуан приложил розу к губам.

– Да чёрт с тобой! – возмущённо прошептала Ксюша и потянулась к актёру, чтобы поцеловать его в щёку. Он стремительно перехватил инициативу, поймал Ксюшины губы, прижал её голову свободной рукой и поцеловал. Толпа зрителей заулюлюкала и захлопала в ладоши.

– Браво! – крикнул крупный лысоватый джентльмен в ярко-синей рубашке. – Теперь я!

Ксюша насилу освободилась из объятий Дон-Жуана, тот, довольный, отдал розу и самоуверенной походкой пошёл охмурять следующую жертву.

Джентльмен в синем хотел было задержать даму с розой:

– Я жажду поцелуя! – почти прокричал он.

– Ну, уж нет! – Ксюша вывернулась и, протиснувшись к следующему подиуму, вернулась в предложенную устроителями и Бодлером историю с лицезрением и вкушением запахов Цветов зла.

Здесь Ксюша снова заметила рядом с собой мнимого режиссёра Виктора. После прилюдного поцелуя с Дон-Жуаном она почувствовала внутренний раздрай, ей стало неуютно среди чужих разряженных людей.

– Виктор, вы же выбрали Красоту. Почему вы не с ней? – поддела Ксюша режиссёра, нервничая от того, что он не уходит.

– При ближайшем рассмотрении Красота оказалась слишком преувеличенной… – сознался Виктор.

«Послала, наверное», – предположила Ксюша.

– А вы имеете успех, Ксения! – продолжил ухажёр, поглядывая на розу.

Неожиданно музыка оборвалась, и по всему пространству забегали цветные световые зайчики. Видимо, представление подходило к концу.

Когда снова заиграла музыка, на высоком подиуме в самом углу прожекторы высветили женщину в раскрашенном мелкими штришками и цветистыми разводами облегающем трико. Лицо тоже было раскрашено под маску-бабочку, на её согнутой руке висело тонкое полотно ярко-алого цвета.

Певица запела новую арию:

 
…Улыбка губ её зовёт: «Как мёд, сладка я!»
Она надменна, но и вместе с тем нежна…
 

Толпа зрителей рядом с подиумом стала сгущаться, пошёл шепоток.

– Она совсем голая! – прошептал Виктор Ксюше на ухо.

– Вряд ли! – возмутилась Ксюша.

– Это боди-арт, – пояснил сосед с другой стороны, – искусство рисования по телу.

Ксюша знала, что такое боди-арт, видела рисунки на лицах детей на праздниках, отдельные разрисованные части тела – плечи, спину, руки, щиколотки – когда-то на черноморском курорте, но чтоб разрисовать всё тело? Она стала присматриваться и после тщательного осмотра не обнаружила ни единого намёка на край или шов одежды. Певица начала новый куплет:

 
О, ужас рока, о, проклятие искусства!
Прелестное лицо, что обещало рай —
Двуликий монстр! Придя от изумленья в чувство,
Вдруг сознаёшь, что есть и у искусства край.
 

В это время девушка в танце повернулась спиной к зрителям. На затылке у неё была маска с искажёнными от ужаса глазами и искривлённым ртом. А пение продолжалось:

 
На подлинном лице – гримаса отвращенья.
Вглядись в него, вглядись! А мнимое, увы
Личина, маска… Как смотреть без чувств смущенья?
Два разных столь лица у жуткой головы!
 

– Это Маска! – громко сказала Ксюша и смутилась от звука своего голоса.

Она не удержалась и щёлкнула фотоаппаратом, увековечив образ модели. Народ снова зашептался.

И тут на Маску пролился дождь. Народ, стоящий рядом бросился в рассыпную, так как водные брызги оказались самыми что ни на есть натуральными. Над подиумом зрители обнаружили специальное оборудование, похожее на навес с отверстиями, к которому каким-то образом подавалась вода.

По девушке потекли цветные струйки, краска смывалась, оставляя на её коже разводы. Зрители снова ахнули и застыли на местах, наблюдая, как Вода Жизни смывает Маску с Истины, которая под конец осталась совсем голой.