Текст книги "Изумрудные майские ночи, или Скелеты тут не тонут. Иронический околонаучный детектив"

– Наверно, зрение восстановится, когда у меня настанет старческая дальнозоркость со знаком плюс 2, – проворчала я.

– Возможно, и так. Будет единица, – услышал моё ворчание врач.

– Вы хотели сказать, ноль? – уточнила я.

– Нет, единица. Ноля не бывает, – разъяснил мне врач.

– Единица с каким знаком?

– Ни с каким. Просто единица.

«Как же так? Минус 2 на плюс 2 даёт просто единицу? А в математике это ноль. Не буду поступать в медицинскую академию, не хочу быть врачом. Здесь нет логики», – сделала я заключение после посещения врача.

Таким образом, школу заканчивала уже высокая, стройная девушка с вьющейся копной густых, рыжевато-коричневых, с золотым отливом, волос. Сколько боёв было проведено мной с моей мамой с целью получения разрешения на стрижку моего «символа невинности и девичьей чести» – моей косы. Согласие было достигнуто установлением «красной черты» – длина волос не короче, чем на 5—7 сантиметров ниже линии плеча, но, при этом, было получено разрешение не делать «хвост» на макушке. Я взрослела и с нетерпением ждала окончания школы.

Так как в то время об эпидемии COVID-19 ещё никто не слышал, выпускной бал проходил в областном центре, на площади, где выступали разные приглашённые артисты, а завершением праздника был красивый салют. Мама и тут не забыла проявить свою стратегическую инициативу, попросив Вовку приглядывать за мной. Вот это было обидно! Все мои одноклассницы танцевали, знакомились с городскими ребятами, обменивались номерами телефонов, причём, две из них даже умудрились, после этого замуж выскочить, а за моей спиной всё время торчал этот дылда с ушами и отпугивал моих потенциальных кавалеров.

Хорошо, что его идеей фикс было поступление в Новосибирск, в военный университет, так как его присутствия ещё в течение пяти лет рядом со мной, в студенческой среде, на химико-технологическом факультете, я бы не выдержала. Я же вполне взрослая, самостоятельная девушка, и сама могу обходить лужи, переходить дорогу и не спотыкаться о бордюры на тротуаре! И теперь я вооружена очками, прекрасно нивелирующими мою близорукость!

Конечно, в таком важном деле, как выбор будущей специальности для своей единственной, любимой дочери, первое слово взяла главный стратег и идеолог моей жизни – моя мама. А кто бы спорил?

– Надо поступать в педагогический институт или в институт культуры, на библиотекаря! В любом месте работу найдешь, даже в любом военном городке есть школа и библиотека, – безапелляционно заявила она.

– Дорогая мамочка! Выучиться-то я, конечно, выучусь, хоть на кого, но как же быть с продолжением твоего постулата «…потом замуж выходить!»?

– Потому что нечего о замужестве думать! Рано ещё!

– Да я-то и не думаю. Это ты всегда мечтаешь, что закончит папа службу, и вы купите по сертификату квартиру в каком-нибудь маленьком тихом городке, потом дачку с розами, а ты будешь сидеть в беседке и смотреть, как твои внучата плещутся в бассейне.

– А что, да, я так мечтаю, я же для своей дочери лучшего хочу, – начала выдавливать из себя слёзы мама. – А ты всё со своей химией носишься, от этих колбочек и пробирочек с ума сходишь, всё какие-то новые вещества мечтаешь создать! И не думаешь, что вся эта химия – только один вред для здоровья, а в лаборатории тоже опасно, то взорвется что-нибудь, то загорится, да и просто, стеклами порезаться можно… И вообще, в военном городке лабораторий нет.

– Мама, а почему ты думаешь, что я буду жить в военном городке? Как, по твоему стратегическому плану, я в педагогическом институте или в институте культуры, молодого статного офицера найду? Туда же одни девочки поступают!

– Как, как… Твоя судьба всегда тебя найдёт, – важно заявила она и с нежностью перевела взгляд на отца. Он тут же расправил плечи, гордо поднял подбородок и его глаза тоже засияли умилением, которое он безуспешно пытался скрыть. Да, это любовь! Я бы тоже так хотела, и через девятнадцать лет брака, смотреть с любовью друг на друга и свято верить, что твоя вторая половина – самая лучшая в мире, потому что это именно твоя вторая половина.

Мама много раз рассказывала мне эту историю о том, как судьба в виде молодого красивого старшего лейтенанта в летной форме нашла её в далеком селе, куда мама попала по распределению после института. Да, мама закончила филологический факультет и обрела специальность «Учитель русского языка и литературы». В то время существовало такая ответственная процедура, как распределение, когда выпускников педагогических институтов направляли в школы, где не хватало учителей, а выпускников медицинских ВУЗов отправляли в больницы маленьких городков. Распределение было, примерно, как служба в Армии – «откосить можно, но сложно», поэтому выпускники рассуждали так: «Уж лучше три года промучиться где-то вдали от папы с мамой, но, за то, получить опыт работы и жильё, которое обязаны были предоставить молодому специалисту». Так вот, мама попала в сельскую школу, работала там учительницей русского языка и литературы, а, так как по вечерам и в воскресенье делать особо было нечего, она стала подрабатывать ещё и в библиотеке, среди своих любимых книг. В библиотеку приходили, в основном, пенсионеры да дачники, которые приезжали в деревню для отдыха на природе. А что им ещё делать, не грядки же пропалывать? Даже Пушкин писал: «В глуши, в деревне, всё вам скучно…» Вот и запасались они детективами для того, чтобы с пользой провести время отдыха, ведь тогда Интернета ещё не было, мобильных телефонов тоже, а по телевизору в селе показывал только первый канал.

Был ненастный ноябрьский воскресный день. Наверно, именно в этот день, над этим местом, циклон столкнулся с антициклоном, и они начали меряться силой ветра, кто из них сильнее. Вдобавок, с неба посыпались какие-то осадки в виде, то ли недозамерзших капель воды, то ли недорастаявших градин. Хотя время обеденное, за окном было так пасмурно, как бывает в осенний сумеречный вечер. В общем, русский язык хорошо определяет такую погоду определением «Когда хороший хозяин собаку на улицу не выгонит».

Сидит моя мама в библиотеке, и пока ещё не предполагает, что когда-то станет моей мамой, а сидит и пишет планы уроков. Да, да! Именно пишет! В то время планы уроков писали ручкой на бумаге, компьютеров-то не было!

Так вот, сидит, пишет, и вдруг на пороге появляется молодой, красивый старший лейтенант, в полевой форме, с «крылышками» на петлицах.

«Откуда здесь лётчик? Сбили?» – возник бы естественный вопрос у любого человека, но не у этой романтической девушки. «Вот, счастье твоё тебя всегда найдёт, даже в сельской библиотеке!» – подумала она и эту философскую мысль пронесла через всю свою жизнь, да так крепко вложила её в мою голову, что я сидела и ждала своё счастье, не оглядываясь по сторонам.

Ну, а у мамы эта встреча оказалась пророческой. Летчик был вовсе не «сбитым», а вполне себе нормальным молодым, холостым офицером, который служил в части в областном центре. И надо же так было так сложиться стратегическим планам высшего командования, именно здесь, в густом лесу, был организован полигон для поражения наземных целей. Вот молодого лейтенанта с несколькими солдатами и направили на этот полигон для того, чтобы они подготовили мишени для проведения учебных стрельб. Всё бы ничего, но погода была ненастная, проведение учебных стрельб откладывалось на неопределенное время, вот и приехали военные в магазин за пополнением запасов продовольствия, а мой будущий папа решил захватить ещё и интеллектуальную пищу, для чего зашёл в сельскую библиотеку. Увидев красивую библиотекаршу, офицер сразу пошел в атаку с вопросом: «Девушка, а как Вы обычно время проводите?»

– Работаю.

– А ещё?

– В смысле «ещё»?

Уж не знаю, какой роман он взял, но реальный зарождающийся роман захватил его всерьёз. В общем, закончилось всё хорошо, папа книгу в библиотеку возвратил, а мою маму увез, и живут они мирно и ладно до сих пор.

– А я бы тебе советовала приглядеться к своему ближайшему окружению… – продолжала гнуть свою линию мама.

– Мама, ну ты же знаешь, что никакого окружения из лиц мужского пола у меня нет.

– А Володя Зорин?

– Ой, не смеши меня! Мы же в соседних домах живём, нам же просто по пути из школы, вот и ходим вместе после занятий. И вообще, у нас разные жизненные планы и разные дороги, так что ты на него планов не строй, —отвергала я все благоразумные попытки мамы наставить меня на путь истинный.

А по поводу Вовки – мои слова оказались пророческими. После поступления в ВУЗы мы разъехались в разные концы страны: я – на запад, в областной центр, где находился выбранный мною университет, и где я спокойно могла продолжить изучать химию, а он – на восток, в Сибирь, в Высшее военное командное училище, и последними напутственными словами моего друга детства были: «Эх, мой юный „Падаван“, тебе ещё учиться и учиться!»

Глава 3. Такая странная дружба…

Итак, моя любовь к химии сыграла свою роль, и я без проблем поступила в университет, на химико-технологический факультет по специальности «Фундаментальная и прикладная химия», с надеждой, что через пять лет я получу диплом специалиста с присвоением квалификации «Химик. Преподаватель химии». В-общем, одним выстрелом убила двух зайцев: буду изучать свою любимую науку и, если понадобиться, смогу преподавать в школе, чтобы реализовать мечты мамы. Конечно, мои планы были несколько иные – я мечтала синтезировать новое химическое вещество с каким-нибудь длинным названием. А что, это же так круто звучит! Например, метоксихлордиэтиламинометилбутиламиноакридин или гидразинокарбонилметилбромфенилдигидробенздиазепин! Это же просто же песня, вернее, баллада! Конечно, чтобы больные люди совсем не разочаровались в жизни, первое вещество назвали просто «Акрихин» (кстати, очень распространённое противовирусное средство от герпеса, которым заражены примерно 80% людей), а второе получило гордое имя «Гидазепам» и применяется оно как транквилизатор и антидепрессант для лечения тревожных состояний и панических атак.

Если бы я не стала химиком, то стала бы аптекарем. А что, там много одинаковых ящичков, всё по алфавиту, и разные многобуквенные названия…

Главный идеолог и стратег моей жизни, моя мама, которая усиленно внушала мне: «Сначала учиться, а потом жениться!», стала всё чаще применять другое изречение: «Главное, удачно выйти замуж». Проблема была лишь в том, что мама не уточняла значение слова «удачно». Для кого-то это было возможностью выйти замуж за парня из богатой семьи, для кого-то – за умирающего на яхте старика с крупным счетом в банке и виллой за границей, а кому-то достаточно IT-специалиста с перспективами в Силиконовой долине.

Самое интересное, что администрация нашего факультета была полностью солидарна с первым постулатом и делала всё для того, чтобы сохранить контингент обучающихся студенток до получения диплома. Мы занимались в отдельном здании химико-технологического факультета, общежитие у нас тоже было отдельное, со строгим пропускным режимом. Всё бы ничего, если бы не одно обстоятельство – 95% обучающихся на факультете на всех курсах были девушки. Поэтому, нам оставалось только спокойно грызть гранит науки и не думать о всякой ерунде, типа личной жизни, что я успешно и реализовала.

Иногда моя соседка по комнате в общежитии, Светка Баранчикова, пыталась зазвать меня в какую-нибудь компанию. Нет, не в Газпром, и даже не в Билайн, а в какую-нибудь сомнительную компанию без громкого названия, чтобы, по её выражению «отдохнуть, расслабиться, провести время». Во-первых, я не сильно-то и напрягалась, во-вторых, свободного времени у меня не было, так как всё время было занято на подготовку к занятиям, а в остальное время я с увлечением читала детективы, и тратить его на общение с незнакомыми людьми мне было жалко. Ну, и, наконец, самая веская причина моих отказов – это состояние, в котором утром находилась Светка после такого «отдыха». У неё болели все мышцы от диких ночных танцев, болела голова от громкой музыки, выворачивало все внутренности от выпитых горячительных напитков. Удивительно, но целую неделю она приходила в себя, а в субботу снова рвалась в бой!

Как меня выводит из себя oмерзительный полукомплимент: «Почему такая красивая девушка и одна?» Во-первых, где вы видите связь между красотой и наличием мужчины? А, во-вторых, никак не могу понять – если я не в oтношениях, значит во мне обязательно должен быть какой-то изъян?

Вообще, я по природе интроверт, люблю проводить время в одиночестве, мне так комфортно и даже радостно, так как слишком много общения в социуме. Я одна, потому что у меня нет цели «не быть одной». У меня нет острой необходимости завести отношения лишь бы с кем, чтобы не быть одной.

Так уж вышло – я верю в любовь и чистые отношения. Сколько раз подруга читала мне лекции на тему «мужчины – полигамные существа» и убеждала в том, что надо хватать любого, пробегающего мимо самца, а уж потом разбираться, подходит он мне или нет. Но я, скорее, предпочту одиночество, чем ту ерунду в конфетной обертке, которую большинство женщин принимают за «высокие отношения». Я никогда не пойму женщин, испытывающих потребность не в конкретном мужчине, а в факте «наличия мужчины рядом», отчаянно стремящихся скорее выйти замуж, потому что «возраст подошел». Да какой возраст?! Может быть, я чего-то не понимаю в этой жизни, но, на мой взгляд, потребность в близости, в интиме, в замужестве, а тем более в детях – это то, что нормальная женщина может испытывать только с определённым человеком! А не потому, чтo у неё вдруг инстинкты проснулись или «время пришло», и она побежала искать самца, чтобы скорее выйти замуж, а потом неожиданно оказывается, что это не совсем то, о чем она мечтала, и дальше – слезы, сопли и разводы. Нет уж, спасибо, не надо! У меня иная цель, ведь я хочу любить и быть любимой! Хочу быть рядом с близким человеком не потому, что так надо – а потому, что именно он мне дорог. И чтобы ему нужна была бы в первую очередь я, а не то, что я могу ему предложить. И хочу довести свои отношения не до свадьбы, а до смерти, и быть верной девушкой и достойной женой. И я убеждена, что есть ещё кто-то, кто мыслит также. Не знаю, сколько раз мне предстоит обжечься прежде, чем я встречу свое счастье, нo, даже если я его не встречу, то останусь честна перед собой, не растратив себя на ненужные отношения!

В общем, я придумывала разные уважительные причины отказа от участия в сомнительных увеселительных мероприятиях (зачёт, коллоквиум, конференция), но, когда семестр закончился и в моей зачётке, горделиво выпятив животы, стройным рядом красовались одни пятёрки, уважительных причин уж не осталось, и я вынуждена была привести главный довод: «А у меня парень есть, я его жду, он учится в Новосибирском военном университете, и показала фотографии Вовки Зорина с разных школьных мероприятий, где он удачно оказывался запечатленным рядом со мной. Она же не знала, что это была просто крепкая «пацанская» дружба, ну такая, когда при расставании хлопают ладонью по спине, а не нежно целуют в губки.

Она не особенно мне поверила, поэтому, для того, чтобы укрепить свою версию в глазах Светки, я попросил своего друга выслать мне фотографию в курсантской форме, посмотрев на которую и сомнительно хмыкнув, она отстала от меня, но только с ещё большим интересом стала прислушиваться к нашим телефонным разговорам.

Так удачно складывалось, что он периодически мне звонил и рассказывал о своих успехах в учёбе и строевой подготовке, а я рассказывала о студенческих буднях.

Вдруг я осознала, что за все годы общения я так и не узнала, чем же конкретно будет заниматься мой друг после завершения учёбы.

– Вот я выучусь и стану химиком, а ты? – спрашивала я его.

– А я выучусь и стану офицером.

– Но офицер – это же конкретное воинское звание. А чем ты будешь заниматься?

– Много будешь знать, скоро состаришься, – смеялся Вовка и обидно щелкал меня по носу.

За время учебы в ВУЗах мы с Володей встречались очень редко, так как не совпадали графики каникул: то у меня практика, когда у него летний отпуск всего 30 дней, то у него сборы, когда у меня каникулы. Даже в редкие недели совпадений встретиться не удавалось, потому что именно в это время я отдыхала с родителями где-нибудь на море.

В общем, такая долгожданная встреча состоялась только перед пятым курсом, в конце августа. Я вернулась с отдыха на Черном море и была очень довольна своим загаром цвета кофе с молоком, который хорошо оттеняло простое белое платьице.

Радостный Вовка догнал меня, когда я шла в босоножках на высоких каблуках по аллее к дому и очень сильно хлопнул рукой по спине с возгласом: «Привет, друган! Золотинка, мы с тобой сто лет не виделись!»

Конечно, следуя сложившемуся между нами этикету, надо было в ответ тоже хлопнуть его по спине, но, оказалось, что от его ставшей почему-то очень тяжёлой руки, я, вместо радости от встречи, испытала бурю совсем других эмоций. Во-первых, спине было больно, во-вторых, я была на высоких каблуках и могла упасть (что, он этого не видит?), в-третьих, он стал каким-то другим, не тем ушастым друганом, а другим, стройным юношей. На нём были одеты только шорты, а на голом торсе рельефно выступали все мышцы, однако, похвастаться загаром, как я, он, к сожалению, не мог. У него загорело только лицо и руки ниже уровня окончания рукавов футболки. Я серьёзно смотрела на него, пытаясь проанализировать свою реакцию от встречи и выработать правильную тактику поведения.

Улыбка сошла с его лица.

– Ты чего, Динка-Золотинка, меня не узнаёшь? Это же я, твой друг Вовка!

Дар речи вернулся в моё горло, и я серьёзно произнесла: «Привет! Я тоже рада тебя видеть. Только не бей меня больше по спине, это больно!»

– Извини, я же не нарочно. Силы не рассчитал, – засмущался парень.

– В следующий раз рассчитывай. Ты же не со своими друзьями амбалами общаешься, а со мной! – и я гордо выпрямила спину, выпятила грудь и задрала подбородок! Не зря же я стала посещать студию бального танца, совмещая учебу в университете с конкурсными выступлениями, моя осанка сразу поражала благородством и статью, а поступь приобрела королевское достоинство. Володька даже отступил на шаг назад, чтобы лучше рассмотреть такую композицию. Его ответ оправдал мои ожидания

– Ну, Динка, ну и красавица же ты стала! Обалдеть! – к сожалению, он так и не научился говорить красивыми словами, но по восхищению в его глазах и по неподдельной эмоции на лице я поняла, что желаемый эффект был достигнут и впредь он уже никогда не будет стучать мне по спине при встрече. Я поняла, что он, разглядел во мне то, что я хотела – красивую стройную девушку двадцати лет.

– Ладно, не напрягайся! Рассказывай, как у тебя дела, – рассмеялась я, растопив льдинку непонимания между нами, и все оставшиеся две недели мы провели в увлекательном общении друг с другом. Удивительно, но я даже не попыталась дочитать интересный детектив, который начала читать на отдыхе, возможно, потому, что уже догадалась, кто убийца (естественно, дворецкий), а, может быть, потому, что прогулки на свежем воздухе со своим верным другом были более увлекательным занятием.

Мы опять, как в детстве, катались на велосипедах, играли в теннис, и, чтобы не терять приобретенных с таким трудом навыков и не забыть движения, я усиленно пыталась научить моего друга азам красивого вальсирования. Однажды мы до самого вечера занимались на площадке, причём, чувствовалось, что занятия ему очень нравятся, но элегантности и легкости движений достичь так и не удавалось.

– Что у тебя такие движения резкие? В вальсе всё плавно должно быть, вверх, вниз, вверх, вниз…

– Ты лучше одна танцуй, а я на тебя посмотрю, хабиби…

– Что ты сказал? Я не поняла.

– Это на арабском языке.

– Ого! Ты и арабский изучаешь?

– Приходится много чего учить. Мало ли, куда после выпуска попаду, а у нас уже специализация началась. Я со своими внешними данными к чистокровным арийцам никак не подхожу, а вот за араба сойду без проблем: волосы и бороду отращу, разговорный язык подучу, и всё, готов «свой среди чужих».

– Скажи ещё что-нибудь на арабском.

– Ана ухИббуки! – сказал он и внимательно посмотрел на меня своими темными глазами.

– И что это значит?

– Что пора идти домой, а то твои родители нас только до одиннадцати вечера отпустили. А личный состав должен явится в район постоянной дислокации в установленное время, бодрым, с высокой работоспособностью и в хорошем настроении. Настроение хорошее?

– Так точно, командир!

– Вот видишь, поставленная задача выполнена!

По дороге я опять рассказывала о своей дипломной работе, о том, как я усиленно пытаюсь синтезировать новый водоразбавляемый алкид на основе алифатических эфирокислот, на что мой друг сказал, что это он запомнить не сможет.

– Вот получишь диплом и покажешь, что ты там «насинтезировала».

– Странное дело, Вовка. Вот арабские слова в твоей голове укладываются, а научные термины стучатся в твой мозг абсолютно бесполезно, он отказывается принимать такие буквосочетания.

– Ну, арабский язык, это понятно, это для службы надо, а эти твои алкиды, амиды и прочие ДНК, или как там ты её называешь…

– Дезоксирибонуклеиновая кислота…

– Вот-вот, она! Она-то мне зачем? Зачем мне это запоминать? Я аббревиатуры больше люблю: АКМ, РПГ, БМП, РШГ…

– Я смотрю, ты слов на три буквы много знаешь…

Он не понял моей иронии и гордо заметил: «А я и не только на три буквы помню, я даже твой тритон Б запомнил!»

Я рассмеялась.

– Не тритон Б, а трилон Б, это динатриевая соль этилендиаминтетрауксусной кислоты, она образует очень устойчивые комплексные соединения с большинством катионов, что делает нерастворимые соли металлов растворимыми. Трилон Б извлекает ионы металла из нерастворимых солей и замещает их на ионы натрия, все соли которого растворимы в воде.

– А как по мне, так самый хороший раствор – это этиловый спирт, растворенный в воде, в сорокапроцентной концентрации.

Я опять засмеялась.

– Вовка, ты же спортсмен и такое не пьешь.

– Это я так, фигурально выражаясь, а пить я люблю компот, особенно тот, который твоя мама варит.

Мама со своим сказочным компотом ждала нас каждый вечер и радовалась, что наконец я дала разгрузку глазам и могу ходить без очков.

Папа радовался, что я много нахожусь на свежем воздухе, а не в химической лаборатории, и не дышу всякими вредными химикатами.

Я радовалась тому, что опять, как в школьные годы, обо мне заботятся и меня оберегают, причём, я стала замечать, что теперь Вовка проявляет повышенное рвение именно в этом вопросе. Увидев микроскопическую корягу на дорожке, сразу хватает меня за талию и отводит на безопасное расстояние, как будто коряга может, как змея, подпрыгнуть и наброситься на меня, а, почувствовав малейшее дуновение слабого ветерка, усиленно закрывает меня от него рукой, а то и всем телом.

Сначала не радовался нашим прогулкам только Вовкин отец, потому что сын перестал тренироваться со штангой и гантелями, но, когда он узнал, что теперь роль груза выполняю я в те минуты, когда его сын радостно переносит меня через поверхность с подозрительным рельефом, то он успокоился и тоже стал радоваться.

И Вовка радовался, причем радовался больше всех, но чему? Естественно, как человек, желающий найти ответы на все вопросы, я так, напрямую, и спросила у него: «Не пойму, чему ты всё время радуешься?»

К сожалению, внятного ответа от него я так и не добилась: «Да так! Да это же так здорово! Вот, мы вместе, я и ты! Это так классно! Нам вместе классно!» В общем, набор эмоций и никакого внятного анализа.

В таком состоянии юношеской эйфории незаметно пролетели две недели. У меня ещё оставалась одна неделя, а Володе надо было выехать рано утром, чтобы успеть на поезд до Москвы, а потом на самолёт до Новосибирска.

В последний вечер он всё пытался шутить, а я смеяться, но смех был какой-то вынужденный, не натуральный, потому что, честно говоря, хотелось просто плакать, но природа сделала это за нас. Всё небо было занесено серыми тучами, шёл бесконечный дождь, лужи заполнили все тротуары, не оставив сухого места. Мы стояли под козырьком крыльца и не знали, что надо сказать на прощание.

«Ну, пока, звони», – первой нарушила я затянувшееся молчание, взгрустнув, что из-за плохой погоды вечерней прогулки не будет, и я даже спокойно смогу вернуться к перипетиям полузабытого детектива.

«Давай, пока», – так просто сказал он и ушёл в струи дождя.

«Как это пока? – обескуражено и возмущённо думала я вечером. – Где эти эмоциональные наречия и междометия? Где томные вздохи и прощальный поцелуй? А, впрочем, не зря же говорят, что долгие проводы – лишние слёзы! Вот уж чего-чего, а слёз совсем не надо, лучше детектив дочитаю. А Вовка… Вот он весь такой, простой и понятный, как дисциплинарный устав… И никакой романтики… А я-то, дурочка, размечталась, какие-то романтические отношения нафантазировала…»

На самом интересном моменте развязки интриги детектива, когда оказалось, что убийца, все-таки, не дворецкий, а парализованная глухая старуха, жившая в этом доме в качестве приживалки, впрочем, это уже не важно… Так вот, на самом интересном месте раздался телефонный звонок от Вовки.

«Что ему не спится? Завтра же вставать рано…» – подумала я сердито и ответила на вызов.

– Динка, дождь идет, – зачем-то сообщил он мне информацию о погоде, которую я и так знала. Ну, удивил!

– Идёт, я знаю…

– Дина, а ты выйти можешь? – с какой-то странной хрипотцой в голосе поинтересовался он.

– Зачем? Там мокро.

– Просто, попрощаться…

– Так мы уже, вроде, попрощались…

– Нет, по-настоящему…

– Ого! Это как? Устроим танцы под дождём? Я, конечно, девушка романтичная, но не до такой же степени! Да и тебе начинать учебный год с насморком и высокой температурой не совсем хорошо. Ещё подумают, что у тебя новомодная инфекция и вообще на карантин закроют.

– Нет, не волнуйся, всё будет нормально. Я всё продумал. Ты только из подъезда выйди.

Наверно, именно эта фраза так подкупила меня, как она действует и на всех женщин: «Я уже всё продумал!» Как хочется слышать, что кто-то другой, более сильный, опытный и ответственный, продумывает за тебя всю стратегию и тактику, анализирует возможные риски, и, вообще, берёт всю ответственность на себя! От такого приятного сюрприза, я, конечно, отказаться не могла и через несколько минут открывала железную дверь подъезда.

Мой «человек дождя» стоял на крыльце в дождевике. Второй дождевик, который держал в руках, он тут же накинул на меня и, быстро подняв на руки, понёс куда-то в тёмную мокрую даль. Я ощутила себя «Кавказской пленницей», которую Шурик украл и нёс в неизвестном направлении в спальном мешке.

– Сумасшедший! Куда ты меня несешь? – засмеялась я.

– Подожди, здесь недалеко. Сейчас увидишь.

Мы двигались между какими-то хозяйственными строениями воинской части, сначала по мокрому асфальту, а там, где асфальт закончился, по засыпанной щебёнкой дорожке.

– Вот и приехали! – радостно сообщил мой «носильник и потаскун» (это, если что, от слов «носить» и «таскать»), поставил меня на бетонную плиту под козырек, а сам начал открывать замок.

– Проходи, не стесняйся, будь как дома, – раздался его радостный голос откуда-то из темноты.

Было немного страшно, но интересно. Не возвращаться же мне назад, и вообще, лучше просто темнота, чем темнота, дождь и незнакомая дорога, посыпанная щебнем. На мне же новые босоножки!

– Не бойся, я сейчас свет включу!

Я увидела светящийся экран телефона и силуэт Вовки, зажигающего свечу. Свечу! Вот это да! Не думала, что он способен на такие романтические порывы! Так «заморочиться», свечи купить, нести меня на руках в непроглядную темень! Сразу вспомнились строки лирической песни Владимира Высоцкого: «Соглашайся, хотя бы, на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял…»

Однако, парень тут же разрушил нарисованный в моём воображении образ романтического поклонника одной фразой: «Здесь света нет, а свечку на всякий случай оставили. Проходи, здесь сухо и чисто. Не бойся, раньше здесь склад какой-то хозяйственный был, потом всё вывезли, вот пристройка пустая и стоит. Я ключи у отца взял на время, утром верну».

Фу, никакой романтики. Бетонный пол, обшарпанный письменный стол с рваным дермантином, две табуретки, даже окошка нет – как-то скудновато у него с фантазией. Где лепестки роз, где хрустальные бокалы с шампанским, где ненавязчивая музыка в стиле эротического саксофона? Хотя, нет, «пронос» меня под дождем на руках в течение примерно пятнадцати минут – это впечатлило! Хотя, чего я восхищаюсь? У него штанга значительно тяжелее моих пятидесяти килограммов.

Я подошла к столу и хотела сесть на табурет для дальнейшего официального разговора, но, внезапно, он обнял меня и стал пытаться поцеловать в губы. Ого, вот это уже такое нахальство! С его мокрой головы на моё лицо тут же потекли струи воды.

– Ты чего, обалдел? Ты чего целоваться лезешь? – возмутилась я. Нет, конечно, я не против первого поцелуя, но хотела бы, чтобы это произошло в более романтичной обстановке.

– А что не так-то? – удивлённо спросил он. – А, понятно, голова мокрая! Я сейчас!

Он стянул футболку и вытер моё лицо, а затем свою голову, после чего опять потянулся ко мне. Я отстранилась. Романтический флёр куда-то пропал, и я другими глазами посмотрела на себя, в белом летнем сарафанчике, на мокрого Вовку с голым торсом, на обшарпанные стены комнатёнки, на полуразвалившуюся мебель…

– Ты чего, Золотинка? Я же, всего-навсего, попрощаться хотел. По настоящему, с поцелуями… Прощальными… Что опять-то не так?

– Как-то это не правильно… Мы ведь, вроде, друзья… Да, ты мой самый дружеский друган, дружище… Да, друг, а не воздыхатель, не кавалер, не любовник, и даже не «сасный краш», как теперь подростки говорят. И я не твоя любовница или любимая, а твой друг. А друзья друг с другом в губы не целуются!

Вовка удивленно смотрел на меня, обескураженный такой логикой. Наконец у него созрел вопрос: «А в чём разница?»

– Как это «в чём»? Ты разве не понимаешь? С любовником я бы вела себя по-другому: жеманничала, говорила бы загадочными фразами, постоянно красила бы глаза и губы, наряжалась бы в самую красивую, сексуальную одежду и страдала бы…

– От чего страдала-то? Одежда сексуальная неудобная, что ли? Ведь ты же с любовником была бы…

– Ну, например, он бы не позвонил, как договаривались, или не пришел бы вовремя… Вот я и страдала бы, придумывала уважительные причины, почему не звонит или не приходит, страдала бы, что он разлюбил меня…

– А зачем страдать то? Позвони и спроси! И вообще, навыдумывала ерунду всякую! Ведь мне-то ты спокойно звонишь и спрашиваешь…