Текст книги "Как избавиться от наследства"

– Я опасаюсь многого, мой повелитель, – попыталась вложить в голос и почтение, и обещание, и каплю женского кокетства.

– Что ж, пусть будет так. Я жду вашей клятвы.

И я поклялась, что в течение года буду следить за Дэймоном, писать каждые семь дней подробный отчет, а если произойдет что-то необычное или чрезвычайное – докладывать незамедлительно.

Клятва тут же огненным полозом обвила мое тело, сдавила ребра так, что потемнело в глазах, и… схлынула.

Только после этого владыка удовлетворенно кивнул. Практически тут же дверь распахнулась, и в комнату вихрем ворвался чернокнижник. Холодный, собранный, злой…

– А мы тебя уже заждались, Дэймон. Хорошо, что твоя юная супруга скрасила томительные минуты милой беседой, – с затаенной издевкой произнес властелин.

– Я спешил, мой повелитель, но…

– Не утруждайся, Райос. В главном я уже убедился: твоя жена в добром уме и здравии, а что до слухов, будто ты повел к алтарю зомби… Чего только не напридумывают белые сплетники, лишь бы попугать народ кознями темных.

Аудиенция продлилась всего ничего и быстро свернулась. Белка, еще пару минут пошпионив из-за портьеры, исчезла.

Когда мы вышли из дворца и оказались внутри паланкина, Дэймон, схватив меня за руку, буквально прорычал мне в лицо:

– Что хотел владыка?

– Чтобы я шпионила за тобой, – спокойно ответила я.

– И ты согласилась? – в его голосе уже не было злости, скорее усталость.

– А я могла отказаться? – ответила я в излюбленной еврейской манере.

– Нет, – процедил Дэймон. – Вот только не пойму, почему ты мне это говоришь?

– Почему не скрываю? – уточнила я. – Ну потому, что клятву о неразглашении с меня взять не успели. Ворвался ты. Думаю, его темнейшество озаботится этим при нашей следующей встрече. А пока он наверняка подумал, что у меня хватит ума промолчать.

– Ты не похожа на дурочку.

– Скажу больше: я ею и не являюсь.

– И будешь докладывать обо мне все?

– Конечно, в мельчайших подробностях. Другой вопрос, как я это сделаю и чем.

Я удостоились внимательного взгляда. А потом объяснила чернокнижнику, что такое маска, нижний слой, прозрачный слой, наложение… И вообще, какая прелесть фотошоп. Ведь я собиралась писать действительно все. Вот только… сначала водой по самой плотной бумаге, а потом уже поверх – чернилами. Да, я доложу абсолютно все. Но совсем не мое дело, что не все из этого смогут прочитать…

Дэймон рассмеялся:

– Такое ощущение, что вы с Гринро родственники… Лич тоже умудрялся найти лазейку везде.

– Насчет родственников не скажу, но пару уроков он мне преподал. – Впервые я была благодарна личу за его каверзы.

– Скажи, Кэр, но почему ты приняла мою сторону, а не владыки?

Возникла слегка неловкая ситуация… Совсем как если бы покойник внезапно засмеялся на похоронах, в результате чего его так и не смогли бы похоронить.

Я не представляла, что можно ответить на столь прямой вопрос. Поэтому ответила предельно честно:

– Сама не понимаю. Хотя дай подумать… – Я сделала вид, что глубоко задумалась, даже пальцами постучала по одной из подушек, что лежали рядом. – Может, потому, что я знакома с тобой чуть дольше? Или оттого, что ты не пытался меня превратить в овощ, копаясь в моей голове? Или потому, что ты знаешь обо мне то, чего не знает владыка…

– Боишься, что я употреблю эти знания тебе во вред? Боишься этого больше, чем гнева властелина? – изогнув бровь, уточнил чернокнижник.

– Нет. Мне показалось, что с тобой будет проще договориться.

– Тебе показалось, – усмехнулся Дэймон.

В этот момент у меня в голове словно что-то взорвалось, зашумело, а потом из носа потекла кровь. Капли упали на мех, на подол платья. Но я этого не видела. Я боялась даже пошевелиться, потому что казалось, что от глубокого вдоха мой череп затрещит по швам.

Дэймон что-то пробормотал, совершив сложный пасс, и кровь перестала сочиться так же неожиданно, как и начала. Но вот боль… она усилилась.

Прохладные, неожиданно чуткие пальцы дотронулись до моих висков. Как сквозь вату я услышала голос Дэймона:

– Тише, тише. Успокойся, Кэр. Вот так. Дыши.

На миг почудилось, что над нами раскрыла крылья какая-то гигантская птица, заслонив от нестерпимо яркого света, резавшего глаза, от шума улицы, что буравился в сознание, от боли, что давила со всех сторон.

Руки чернокнижника держали мое лицо. Я это чувствовала, но самого Дэймона не видела. Я вообще ничего не видела, кроме радужных пятен.

– Кэр, откройся мне. Я не могу влить в тебя силы. Ты закрыта.

А я не понимала, о чем вообще говорит этот темный.

Тихо выругавшись, маг прошипел что-то вроде «попробую напрямую», и я почувствовала, как мне в рот буквально вдыхают воздух. Морозный, свежий, от которого хочется дышать. Он пьянил душу и тело, наполняя легкостью и свободой. И боль начала уходить. Постепенно, нехотя убирая от моего сознания свои склизкие щупальца.

Я тихо выдохнула.

Дэймон на миг замер, его тело, словно окаменевшее, напрягшееся, нависло надо мной. Я почувствовала это… Его руки, все еще державшие мое лицо, на миг дрогнули.

Открыла глаза. Зря. Прямо передо мной было лицо чернокнижника, нахмуренное, сосредоточенное, но самое главное – оно находилось в какой-то паре сантиметров от моего. Настолько близко, что казалось, мы делим один вдох на двоих.

Я сглотнула, ошарашенно глядя на темного, и прошептала:

– Спасибо.

А моя рука невесть зачем накрыла его ладонь.

Наши взгляды встретились. Но боль, словно решив уколоть меня напоследок, еще раз ударила в висок. Лицо на миг скривилось, а темный… снова накрыл мои губы своими губами. Но на этот раз отчего-то не отстранился, когда боль отступила. Лишь на мгновение замер, будто прислушиваясь, и поцеловал. Медленно, неспешно, словно пробуя на вкус.

Я ответила. Моя ладонь скользнула на его затылок. И тут же я оказалась прижата к темному, его язык ворвался в мой рот, лаская, завоевывая. Губы темного были невероятно нежными и в то же время решительными, твердыми.

Он не спешил. Целовал, то посасывая, то прикусывая мои губы, проводя по зубам языком, то играя, то дразня, то сметая напором. А я пьянела. Пьянела от удовольствия, от воздуха, от его рук, блуждавших по моему телу.

Звуки, воздух, мир вокруг – все казалось нереальным.

В прошлой жизни я целовалась не раз, но чтобы вот так забывать при этом обо всем… Чтобы от прикосновений кожу жгло огнем, чтобы хотелось большего, чтобы невозможно было оторваться. Будто ты – не ты. И еще миг – и взлетишь.

Меня тянуло к Дэймону. А его ко мне. В какой-то момент поняла, что уже лежу на подушках, а он нависает надо мной. Пальцы темного ласкали затылок, перебирали пряди волос, окончательно сводя меня с ума.

– Кэр, – хрипло выдохнул он мне в губы.

Я коснулась его лица и ощутила, как ладонь, еще не дотронувшуюся до щеки Дэймона, что-то обвило. Магия. Это была чертова магия. Она оплетала мою руку и туманной дымкой стекала от локтя. А потом нас обоих словно ударило разрядом. Не сильным, но чернокнижник очнулся.

Его расширенные зрачки начали медленно уменьшаться, дыхание, на миг замершее, стало ровнее. И только бешеный стук его сердца я чувствовала отчетливо: моя левая рука лежала на его груди. Обнаженной груди. И как только я умудрилась расстегнуть рубашку? Вот убей, не помню. А если не помню, значит, это сделала не я, и точка.

Дэймон резко напрягся, сжал зубы и рывком отстранился.

Я, не ожидавшая такого перехода, сглотнула и села, пытаясь привести в порядок платье, а заодно свои мысли и чувства. Только жаль, что они не хотели в этот самый порядок приводиться.

– Вот поэтому я не люблю делиться силой напрямую, – со злостью выдал чернокнижник.

– О чем ты? – Я машинально потерла виски.

– Вот об этом, – красноречиво взглянув на мои пальцы, которые я как раз опускала, соизволил пояснить он.

Понятнее не стало. Пришлось Дэймону просвещать меня, дремучую. И кто в этот момент из нас был темный, а кто – просветленная, еще большой вопрос.

Оказалось, за резкую, буквально валящую с ног – а у слабых рассудком и выбивающую из тела дух – мигрень стоило благодарить его темнейшество. Я стала обладательницей так называемого отката после того, как владыка попытался покопаться в моей голове.

Дэймон, поняв, в чем дело, хотел ослабить воздействие, но я, не сведущая в магии, как он выразился, была закрыта. С одной стороны, эта самая закрытость позволила мне выдержать давление магии владыки, с другой – помочь мне оказалось проблематично.

– Но ты же дал мне амулет.

– Амулет лишь усиливает твою природную защиту. Если бы ты была слабой изначально, не факт, что он бы выдержал. Владыка – сильный маг. Очень, – подумав, добавил чернокнижник.

Я прикрыла глаза, пытаясь задавить внезапный запоздалый страх. Выходило, что я и вправду могла стать сумасшедшей.

– Поэтому, чтобы тебе помочь, мне пришлось сливать силу напрямую. А обмен магией всегда имеет побочные эффекты. В нашем случае – опьянение.

– Ты сказал «в нашем случае»… А были и другие варианты?

– Да. Например, ты в состоянии эйфории могла бы захотеть полетать. И тебя не смутили бы такие мелочи, как отсутствие метлы, крыльев или заклинания левитации. Или ловила бы розовых бабочек. Тебе могло показаться, что вокруг нестерпимый жар или, наоборот, лютый холод. Или ты захотела бы меня задушить… – с воодушевлением перечислял варианты Дэймон.

– Достаточно, я поняла, что могло произойти со мной. У меня другой вопрос: а почему ты…

– А меня, что поразительно, тоже накрыло… – перебил меня чернокнижник и отчего-то невесело усмехнулся. – Как сопливого адепта накрыло. Такого лет пятнадцать не случалось уже. Хотя именно столько лет я ни с кем магией напрямую не делился… Знаешь ли, мы, темные, очень человеколюбивы. И поскольку всех в мире возлюбить невозможно, ограничиваемся собственной персоной. Потому и бережем собственную магию, стараясь не тратить ее понапрасну.

То, что это самое «понапрасну» сидело сейчас напротив чернокнижника, его ничуть не смущало.

Но у обмена магией был и еще один минус. Дэймон каким-то образом умудрился перетянуть на себя остаток моей мигрени. Подозреваю, что это и был тот туман, что стек с моей руки на темного, и сейчас он, как и я недавно, мучился болью.

Я поднесла руку к губам. Странно, но крови не было. Зато у темного был запачкан манжет и на скуле виднелся красный след.

– Кажется, на тебе моя кровь… – Я показала на себе, где именно.

– У тебя тоже. Несколько капель на подбородке. – Он протянул мне батистовый платок.

Я вытерла лицо и вернула платок темному. Но он, вместо того чтобы положить в карман, сжег его. И еще проделал несколько дыр на моем платье и меховой накидке.

– Твоя кровь – лучшее оружие против тебя же. Ее можно использовать во множестве ритуалов. Так что впредь будь осторожнее.

Я обреченно вздохнула. Темный параноик!

В особняк мы вернулись вымотанные и уставшие, хотя день только начался. У входа стоял дворецкий. На удивление, это было не привидение или умертвие, а вполне живой человек. Ну, во всяком случае, он точно выглядел живым.

– Рад вашему прибытию, мессир! – Слуга поклонился. – И вашему, лэрисса. – Я тоже удостоилась профессиональной улыбки дворецкого.

– Я здесь ненадолго. Таллас, распорядись, чтобы в столовую подали поздний завтрак.

– Сей момент, мессир. – Дворецкий распахнул перед нами дверь, а едва мы вошли, поспешил выполнить поручение темного.

– Пока готовят завтрак, ты можешь привести себя в порядок. Я провожу тебя до комнаты.

Но едва мы начали подниматься по лестнице, как входная дверь с шумом распахнулась.

– Милерисса? – изумился темный.

– Дэймон! – радостно воскликнула гостья, раскинув руки в стороны в жесте «встречайте звезду».

А мне вспомнились розовые тапочки, которые мне подсунул лич. Теперь я могла узреть и их хозяйку. Вернусь – спалю в камине. Тапочки, конечно.

Глава 6

Заметив меня, гостья насторожилась. Она опустила руки и, склонив голову к плечу, протянула:

– Еще одна любовница? Дэй, ты это специально?

Все бы ничего, и я бы даже ответила гостье, дескать, все, любовь у Дэймона скончалась и началась суровая семейная жизнь… Если бы не одно но. Серьезное такое но, решающее.

Да, у обладательницы розовых тапочек ножка была размера тридцать четвертого, как и миниатюрная ножка Кэр. Вот только во всем остальном мы резко отличались: и в росте, и в весе, и в масти, но главное – в возрасте.

Малявке Милериссе было от силы лет восемь-девять. Эта крепко сбитая, коренастая ведьмочка, что стояла на пороге, недовольно сощурила глаза:

– Брат, я к тебе в гости! Насовсем.

У вошедшего в этот момент в холл дворецкого дернулась щека. И вообще, он выглядел крайне испуганным.

Чернокнижник лишь простонал сквозь зубы:

– За что?..

Впрочем, больше ничем Дэймон свою радость не выдал.

– Ты опять поругалась с матерью? – для проформы уточнил он.

– Нет. На этот раз она со мной. После того как ее нынешний любовник из статуса «временный» перешел в «постоянный»…

– Это как? – с любопытством вмешалась я.

– Как-как… Нынешний любовник – понятие временное, а бывший – постоянное… – Мелкая даже плечами пожала от изумления: вроде взрослая девица, а таких простых вещей не понимает.

Увы, да. Я была такой. Единственное, что я осознала сейчас отчетливо: вундеркинд в доме – это тихий трындец всей остальной семье.

– И что же ты сделала? – допытывался Дэймон, неуловимым образом превратившись из грозного и непрошибаемого темного мага в терпеливого брата, который дает младшей время на объяснения, хотя надо бы – ремня.

– Ну, он сыпал проклятиями и даже запустил в меня пульсаром пару раз, пока мать не видела. И это все ради того, чтобы я им не мешала. Я и не стала мешать, а потопала на чердак с бабушкиным гримуаром… В итоге мамочкин любовник через два удара колокола удивленно и долго квакал. И скакал по лестнице… Наверное, искал водоем, чтобы предложить новой избраннице свою лапку и совместный нерест.

Я подавилась смешком. Дэймон оказался более закаленным и держал серьезную морду лица. А малявка между тем продолжала:

– Но мама почему-то обиделась. Долго на меня кричала… И я решила уйти от нее, такой нервной и обидчивой, к своему любимому, доброму и терпеливому брату, – радостно закончила она.

– Мила! – не выдержал «добрый и терпеливый». – Зачем было превращать лэра Корвиуса в жабу? Прокляла бы его тихо и незаметно на несварение и прочие недуги… Ну нельзя же так в открытую. Да и сбегать ко мне… Слуги и здесь, и в замке только пришли в себя после последнего твоего визита. Совести у тебя нет!

– Мне все твердят, что у меня нет совести, – насупилась мелкая. – Но знаешь, Дэй, это все-таки лучше, чем когда нет мозгов. К тому же Корвиус был обвешан амулетами, как шелудивый пес репьями. Его проклясть было почти невозможно. Он ко всему подготовился. Видимо, знал, к кому в гости шел. А вот о том, что его, темного эльфа, могут превратить в лягушку, не подумал.

Милерисса недовольно надула щеки, точно бурундук.

Как выяснилось за столом во время позднего завтрака, плавно перетекшего в обед, Милерисса, или просто Мила, была проклятием семейства Райос. Причем в прямом смысле проклятием: не в меру талантлива, любознательна, сильна магически и… честолюбива. А еще ревнива, независима и всегда добивалась своего. Одно то, что пару месяцев назад малявка сумела взломать защиту одного из банков и стащить из сейфа рассекатель пространства – браслет-артефакт, позволяющий моментально открыть портал в Бездну, – говорило само за себя. Правда, мелкая нацепляла на себя столько проклятий, что, по идее, должна была тут же скончаться в муках… Но то ли потому, что эта козявка была уникумом (две меты сразу – явление крайне редкое), то ли оттого, что дуракам и смелым (хотя часто это одно и то же) непростительно везет, Мила умудрилась отделаться от большинства «презентов». Она испытала на себе в полной мере лишь проклятие черепашьей кожи, слепых глаз и четвертования. К слову, от первых двух она избавилась за неделю, а вот с третьим возилась чуть дольше: заново отращивать ноги и руки оказалось тяжело.

– Ну что ты так смотришь на мои пальцы? Перестарались лекари слегка, и они получились больше, чем надо, как и ступни, – фыркнула мелкая, когда я с интересом рассматривала ее руки. – Вот чуть подрасту, и вообще незаметно будет, в норму придет. – А потом резко сменила тему: – Так ты и вправду жена моего брата?

За столом мелкая была сама непосредственность: размахивала вилкой, качалась на стуле и выводила из себя слуг и Дэймона.

Меня, что удивительно, она не раздражала. Хотя честно пыталась. Но ее пассажи в сторону светлых в целом, их религии, мировоззрения и быта в частности пролетели мимо. Совсем мимо. Зато упорством Милы… я впечатлилась. Не удивлюсь, если ее когда-то выгнали из Бездны с формулировкой: «Достала своим ехидством демонов!»

Нашу милую беседу прервал все тот же дворецкий, наклонившись к уху Дэймона и что-то прошептав.

Чернокнижник нахмурился:

– Я буквально на один миг отлучусь. Курьер из дворца с личной посылкой. Пожалуйста, девочки, не поубивайте друг друга.

Мы обе удивились. Фотографу, который на заре своей юности снимал компромат на звезд, а потом удирал от их охраны, никакие темные маги не страшны. Мелкая тоже оскорбилась, видимо не считая меня достойным противником.

Мы остались в обеденном зале вдвоем. Друг против друга.

Мила – с решительным видом и вилкой в руке, я – с чашкой горячего чая.

Нежно улыбнулись, будто в отражении.

– Дэймон – мой, – пошла в атаку мелкая.

– Конечно, – с готовностью согласилась я и нацелилась на десерт.

– Нет, ты не поняла. Брат – мой. И я не позволю всяким светлым проходимкам… Эй, ты вообще что делаешь? – возмутилась Мила.

– Радуюсь жизни. – Я с удовольствием откусила второй кусочек пирожного. Оно было с вишней, которую я обожала.

– Я ей тут ультиматум ставлю, а она жрет! – вскипела мелкая и так ударила вилкой по столу, что тарелки подпрыгнули.

– Ставь его дальше. Я не собираюсь тебе мешать.

– Ты неправильно себя ведешь, – начала просвещать меня мелкая на предмет принятия ультиматумов. – Ты должна мне возразить, что Дэймон – твой. И его деньги тоже твои. Так все его любовницы делали…

– Ну так я и не любовница, – возразила я из чувства противоречия.

– Как это не…

Договорить она не успела. Раздался звон стекла, и в нас с улицы полетел сгусток огня.

Я сидела ровно напротив окна. Мелкая – к нему спиной. И именно в ее макушку сейчас неслись осколки стекла и огненный шар. Скорее инстинктивно, чем хорошо обдумав, что именно делаю, я бросилась животом на скатерть, вытянув руки, схватила мелкую за плечи и резко рванула на себя.

Это был не самый разумный поступок в моей жизни. И будь ведьмочка чуть потяжелее, а я – менее испуганной, мы обе превратились бы в хорошо прожаренную котлету. А так операция «Репка» прошла успешно.

Я успела выдернуть мелкую, и мы сцепившимся клубком прокатились до стены под аккомпанемент рвущейся ткани. Моя юбка обзавелась весьма смелым разрезом от щиколотки до талии. Замерли, врезавшись в кадку с фикусом. Окаменели на миг. В сантиметре от моего зрачка застыла вилка с наколотой на нее вишенкой. Из моего пирожного, между прочим, вишенкой. А вполне мог бы быть наколот и мой глаз.

Я аккуратно отвела орудие ближнего ведьминского боя от своего лица. Малявка, оказавшаяся сверху, что-то просопела и откинула вилку вбок. Я же, увидев еще один точечный огненный снаряд, летевший на нас, успела откатиться в сторону в последний момент.

Ведьмочка зашипела над самым ухом:

– Да дай же ты освободиться.

Хм, наверное, так принято благодарить в Темных землях за спасение. Учту.

Меня чувствительно пнули по колену, и я, охнув, слетела с мелкой, которую до этого прикрывала собственным телом. Рука машинально схватила оброненную Милой вилку.

Малявка вмиг оказалась на четвереньках, выпрямилась. В ее ладонях тут же появились два энергетических щита, которыми она отзеркалила несколько фаерболов.

– О Мрак, они сейчас червоточного демона запустят сюда! Эй, белобрысая, уходим, срочно!!!

Я увидела, как малявка тряхнула кистью правой руки. Браслет, что обхватывал ее запястье, полыхнул, сливаясь с кожей, ногти стали удлиняться… Точнее, не ногти, а когти. Огненные когти. И она ими буквально располосовала пространство. А второй рукой с недюжинной силой схватила мою, и мы рванули во Мрак.

До этого мига мне казалось, что я кое-что знаю о жаре. И о пятидесяти градусах в тени, которыми славится туристическая Турция, и о горячем паре русской бани… Ан нет, оказалось, что ничего я не знала. Вокруг плавился воздух. А Мрак, что опутывал сетями, тянул свои щупальца, казался и вовсе живым.

Мне чудились голоса, я увидела даже пару оскаленных морд. Или померещилось?

Но мелкая тащила меня на буксире, рявкая куда-то в сторону:

– Это моя добыча!

Через пару минут она запустила сгусток огня во тьму.

– Пошел, пошел отсюда! – гаркнула мелкая на какое-то вынырнувшее из мрака рыло.

– Не поделишься невинной девственной жертвой? – заблеял неведомый тонкий жалобный голосок.

От такого заявления мелкая аж поперхнулась:

– Какая, к светлым, девственница, див ты ощипанный? Я эту белобрысую у брата отбила! А от него невинными девами еще никто не возвращался! Так что забудь, рогатый. Она моя!

Но ко мне уже потянулись загребущие когтистые ручонки и бесцеремонно схватили за колено каким-то шлангом. Я мысленно прокляла откровенный разрез юбки, которым недавно обзавелась. Шланг оказался теплым и каким-то излишне самостоятельным. Он резко дернул меня назад.

Такой наглости не стерпела. Вилка, которую я сжимала в руке, тут же вонзилась в шланг. Темнота взвыла и начала сыпать проклятиями. А малявка, важно задрав нос, хмыкнула:

– Не распускай хвост, облезлый, а то она его в следующий раз не только на вилку насадит, но и сожрет.

– Эта твоя белобрысая выглядит ну точно как светлая монашка, вышедшая из храма погулять! – огрызнулся демонюка, баюкая хвост. – К тому же невинная… И прям светится вся, аж противно. Я не смог удержаться.

Как ни удивительно, он был недалек от истины. Я задумчиво посмотрела на свое оружие. М-да… Как там говорится? Не бойся ножа, а бойся вилки: один удар – четыре дырки…

– Не надо было хватать. И вовсе я не белобрысая, а пшеничная блондинка.

– Волосы из снопа соломы, что ли, сделаны? – не понял демонюка.

Выразительно покрутила вилку в руках, и отчего-то див стал на удивление понятливее и даже попятился… Я уже было возгордилась: нагнала страху.

Увы, реальность оказалась слегка иной. Когда за моей спиной раздался скрежет зубов, я обернулась и… Нет, не испугалась. Всего лишь мое сердце застучало как бешеное и поспешило в пятки, дыхание замерло, а в голове возник слоган: она хотела светлого будущего, но ей досталась светлая память. А в остальном… Совсем нет, я не испугалась.

Демон, высокий, внушительный, с витыми рогами и в одних штанах, взирал на меня, скрестив руки на груди.

Многообещающе так скрестив.

Недавний хвататель моего колена, скуля, уполз во мрак. Мелкая замерла, зло и как-то по-особому зыркнув исподлобья.

– Господин демон, а вы, случаем, не на диете? – невесть зачем осведомилась я, машинально отряхивая юбку.

– Хм… Такого у меня еще не спрашивали, – клыкасто усмехнулся он. – Обычно говорят либо «умри, исчадие тьмы», либо «возьми мою душу»… Но о диете – впервые. А с какой целью интересуетесь, лэрисса?

– У меня просто есть рецепт отличной диеты. Вегетарианской. Не желаете ее опробовать? Вот прям сейчас, – с интонацией свиньи, убеждающей волка принять ислам, начала я.

Тут уже не выдержала мелкая.

– Эй, ты чего, как тебя там… Кэролайн. Того, умом тронулась? Ты чего несешь? – шепотом спросила малявка. – Я тебя не понимаю.

– Мало кто понимает меня. Впрочем, я тоже порою не особо врубаюсь… – в сторону, почти не разжимая губ, прошептала я. – Но конкретно в данный момент я заговариваю нашему рогатику зубы. Сейчас мы еще немного мило побеседуем и, когда он отвлечется, даем деру.

– Он не отвлечется, – тихо и уверенно возразила мелкая.

– Отвлечется, – на таком же ультразвуке рассерженно прошипела я.

Мелкая посмела усомниться в моей профессиональной квалификации?! Да у свадебного фотографа высший дан по манипуляции вниманием. У меня даже теща в объектив смотрит, а не на свежеиспеченного зятя. Даже если он в этот момент рядом с ней кадрит свидетельницу! А тут какой-то демон.

– А я говорю – не отвлечется, – упрямо гнула свою линию мелкая. – Я его хорошо знаю, он мой па…

– Девочки, я вам не мешаю? – иронично изогнув бровь, осведомился рогатый.

– Нет! – рявкнули мы, синхронно развернув лица к демону.

С видом несильно обремененной интеллектом блондинки я радостно помахала рукой темноте и заорала:

– О, белка, смерть, привет! А Хель что, себе новую косу прикупила?

Он все-таки оглянулся. Видимо, демону стало интересно, что мои знакомые тут забыли.

А я же, цапнув мелкую одной рукой, второй подхватила подол разорванной юбки и устремилась вперед, особо не разбирая дороги.

Малявка сопела, чередуя рваные выдохи и слова:

– Как… ты… их… смогла… разглядеть?

У меня едва не вырвалось: а что, они там и вправду были?

Сзади нас что-то сначала ослепительно вспыхнуло, а потом громыхнуло. Я глянула через плечо. Полыхало знатно, и треск пламени перекрывался рыком:

– Чтоб я вас обеих не видел больше рядом с моей дочерью! И не смейте во Мраке показываться. Ни на первом уровне, ни на сотом!

На алом фоне чернел мощный силуэт со знакомыми такими рогами.

Когда мы отбежали настолько далеко, что было если не совсем безопасно, то чуть менее опасно, чем рядом с демоном, я решила уточнить:

– Он что, и вправду твой отец?

– Да, – фыркнула малявка. – Я не виновата, что у меня мама такая порядочная. – Она утерла нос и пояснила: – У нее по порядку в любовниках побывали светлый император, дракон и демон.

– А…

– Не спрашивай, как она умудрилась. Особенно про Аврингроса. Они и были-то всего на одном приеме вместе, когда делегация темных приезжала в Светлые земли с дипломатической миссией… Но лучше бы моим отцом стал светлый, чем демон.

Малявка сделала еще пару шагов, принюхалась, словно пытаясь уловить в воздухе что-то, а потом заключила:

– Будем выходить в реальность тут. – И махнула скрюченными пальцами по воздуху.

Воздух вмиг рассекся, превратившись в рваную рану пространства, и мы метнулись вон из Мрака.

Оказавшись на свежем морозном воздухе, я не могла надышаться. Мое платье тлело по подолу, а не прикрытая одеждой кожа была красной, как после солнечного ожога.

Над нами раскинулось вечернее небо, но лично мне было не до него.

– А чем тебе не нравится отец-демон? – уперев ладони в колени и согнув спину, уточнила я.

Дыхание восстанавливалось, но стала одолевать жажда.

– А что в этом хорошего? Постоянно держи себя в руках, в рамках, как какой-нибудь портрет, иначе превратишься в уродливую демоницу с рогами. А добрый папочка так и норовит утянуть на восьмидесятый уровень Мрака. У него с моей матерью эти… разногласия в моем воспитании. Он жаждет, чтобы я жила у него, но мама и Дэй слегка против. Ну, я, впрочем, тоже…

И словоохотливая Мила пояснила почему.

Демон хотя и страдал гипертрофированным отцовским инстинктом (что для его расы вообще нонсенс), заключавшимся в желании самому воспитывать дочь – а еще охотиться с ней по выходным на тварей Бездны, приносить на Новый год жертвы первородному хаосу и вообще мило и по-семейному проводить время, – но еще и лелеял мечту породниться с другим демоническим родом. Все бы ничего, но родниться было как бы слегка некем. С той стороны имелся жених… И тут на роль невесты неожиданно выискалась Мила.

Жениху недавно стукнуло сто семьдесят лет. А вот мелкой – всего девять. Ну да это ерунда. Годы быстро летят, особенно в компании гадов Бездны. Один за два, можно сказать. Поэтому малявка не особо любила погружаться во Мрак. Хотя для этого ей сейчас, с рассекателем, даже пентаграммы призыва чертить не надо было.

– Помнишь, брат за столом упоминал, что у меня две меты. Так вот, первая нормальная, как и положено ведьме, – плющ, а вторая досталась от папочки – огненная плеть.

Она оголила предплечье, и я увидела татуировку скорее кнута, чем плети, длинный ремень которого обвивал рукоять.

– И что в этой твоей… мете… такого?

– Ну это мета истинных демонов. Начнем с положительного: она делает меня сильным магом. Из отрицательного – она же может меня убить, поскольку сжирает резерв за считаные удары сердца.

Я распрямилась и выдохнула. Малявка выглядела поникшей и жутко усталой. Судя по всему, ее изрядно вымотал наш проход по краю Бездны. Интересно, у нее вообще остались силы колдовать?

– Пойдем отсюда? – Я постаралась произнести это как можно более беззаботно, я бы даже сказала, с мечтательной интонацией.

– Пойдем. Только почему у тебя улыбка такая странная? – спросила мелкая, задрав голову и глядя на меня не по-детски серьезным взглядом.

– Я мечтаю, – попыталась оправдать я свой излишний оптимизм, которым лучилась заклинившая намертво улыбка.

– А почему ты тогда сцепила зубы, сжала кулаки и побелела от напряжения? – невинно хлопая ресничками, продолжила допрос малявка.

– Потому что со всей силы мечтаю, – проскрипела зубами я.

– Оказаться дома? – допытывалась Мила.

Вообще-то я мечтала для начала высказать все одному типу, который вроде как должен был меня защищать от покушений. Потом – оторвать голову моим несостоявшимся горе-убийцам. И напоследок – надеть теплый халат, тапочки (согласна даже на те розовые, из замка) и выпить горячего чая.

Но вслух сказала совсем иное:

– Какая же ты догадливая…

Мелочь хитро улыбнулась и уточнила:

– Догадливая – это которая приходит вслед за загадочной?

Вопрос меня удивил.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну так мой дед всегда говорил: загадочная ведьма может загадить семейную жизнь любому чернокнижнику. А если она не успеет, то придет догадливая и догадит…

– Знаешь, у тебя был очень дальновидный дед, – только и сказала я.

И мы пошли прочь, подальше отсюда.

Мои плечи уже начал кусать холод. В воздухе закружились снежинки, падая на голую землю. Я огляделась. Оказалось, мы вышли в каких-то трущобах. С обеих сторон – прижавшиеся друг к другу, что и рук в стороны не развести, высоченные, закопченные до черноты стены, которые прямо по курсу заканчивались тупиком. Там была навалена гора мусора и сновали крысы. Впрочем, несколько куч было и у стен.

А вот сзади… Сзади, где был выход на улочку, нарисовались крысы двуногие.

– Опа! Какие малышки к нам заглянули, – гоготнул один.

– Аппетитные, – облизнулся второй, кося на нас красным глазом.

– Цыпа, – обратился ко мне третий, – не хочешь меня приласкать? Обещаю, ты запомнишь меня на всю жизнь. На всю свою последующую короткую жизнь, которой и осталось, что на удар колокола.