Текст книги "Ошибки аиста. О чем молчат предки. Мамочка, пожалуйста…"

Побудьте в пульсациях голубого блаженства несколько минут.

«Толкните» этот поток голубой перламутровой вибрирующей субстанции из своей левой ладони в ладонь соседа. Почувствуйте, как эта энергия течет по кругу, превращаясь в исцеляющую, сияющую голубым светом сферу.

Ощутите легкий ионизированный воздух. Насладитесь его чистотой. Дышите легко и свободно.

А сейчас мы постепенно будем возвращаться в настоящее, в эту комнату. На счет «пять» мы все откроем глаза, почувствуем бодрость, прилив сил и улыбнемся друг другу.

Один, два, три… четыре… пять.

Завершить клиентскую группу по расстановкам можно следующими словами: «Уходя отсюда, оставьте все, что вам не принадлежит. И возьмите всю силу, которая принадлежит вам».

Глава 2
Аборты

Лауреат Нобелевской премии за мир мать Тереза говорила: «Я считаю, что аборт сегодня больше всего бичует семью и является самой сильной угрозой миру в мире. Если мать может убить своего ребенка, что помешает нам убивать друг друга? Нерожденный ребенок священен и неприкасаем, аборт – ужасное убийство».

Аборты, их последствия – это бомба замедленного действия, которая может взорваться в любой отрезок времени, разрушить близкие и значимые отношения, ранить невиновных и попросту пустить жизнь под откос.

В культуре нашей страны, как и в культуре многих западных стран, аборт считается невинным процессом, механическим прерыванием нежданной беременности и частью планирования рождаемости.

Автору этих строк до недавнего времени такое мировоззрение было знакомым, единственно приемлемым и оправданным. Никогда я не думала, что убиваю живую душу, причиняю адские муки и боль беззащитному существу. Убиваю человека.

Я так не думала, но душа моя знала. Поняла я это, когда стояла на службе в церкви, посвященной отпеванию невинных душ. В середине служения акафиста об убиенных младенцах вся невыраженная боль раскаленной лавиной хлынула из подсознания в сердце, и я упала без чувств. Очнулась я в церковном саду, куда меня вынесли сердобольные женщины, надо мной стоял батюшка с кадилом, слышался вой сирены приближающейся «Скорой помощи». Я разрыдалась, может быть, впервые в жизни осознав всю необратимость содеянного зла и раскаявшись.

Берт Хеллингер первый обратил внимание на то, какое значение в семье в целом имеют абортированные дети, какое влияние они оказывают на взаимоотношения между партнерами:

«Аборт имеет решающее значение для партнерских отношений. После абортов партнерские отношения, как правило, заканчиваются. Вместе с ребенком почти всегда абортируется и партнер, если он в курсе происходящего. Для любви это, как правило, непосильное испытание.

Последствием аборта будет искупление вины родителями независимо от обоснования или объяснения причин. Если проследить дальнейшую судьбу родителей, станет очевидно, что они расплачиваются за последствия аборта. Женщина, например, часто не может найти себе партнера или удержать его. Партнерские отношения невозможны. Или что-то другое, например, тяжкое заболевание. Я часто видел, что рак является расплатой за абортированного ребенка, за аборт».

Я попробую в этой главе изложить свое видение этого вопроса, исходя из личного опыта и опыта своей длительной расстановочной и консультационной практики.

Каждую ночь тысячи и тысячи пар, мужчин и женщин, на всей Земле занимаются любовью. Они высекают в телах друг друга импульсы неземного наслаждения, оргазмического экстаза и райского запредельного удовольствия.

Каждое утро тысячи и тысячи женщин в одиночку идут в медицинские учреждения, на свою Голгофу, где их тела распинают и с кровью и плотью вырывают из них плоды любви – новые зародившиеся жизни.

Как после этого женщина может относиться к мужчинам, к миру, к людям?

Да, и так тоже. Ваш ответ тоже имеет право на жизнь.

На глубинном, архаическом, подсознательном уровне мужчина для женщины – защитник, добытчик, опора, связь с внешним миром. Если он занимается с ней сексом, значит, в нем есть сила и намерение завалить достаточное количество мамонтов для пропитания всех детей, которые появятся в результате этого соития.

Приговаривая женщину к аборту, а своего ребенка – к смерти, мужчина неосознанно подписывает следующий вердикт: «На меня нельзя положиться, мне нельзя доверять, я слабый, я не могу прокормить своих детей. Я не мужчина».

Женщина, которая легкомысленно или высокомерно абортирует ребенка мужчины, готового нести ответственность за нее и детей, тем самым говорит ему «нет». «Нет» продолжению его жизни, продлению его фамилии и его рода, «нет» совместному будущему, «нет» близким отношениям. Она отвергает его как мужчину.

Жизнь под одной крышей для пары, абортировавшей ребенка, теряет смысл. Разрушительным последствием аборта является то, что отношения пары на этом, как правило, заканчиваются.

Аборты до сих пор делают с помощью инструментов, похожих на средневековые орудия пыток (исключение составляет вакуумный аборт). Женщина испытывает проникновение в свое влагалище и матку лязгающего железа, металлических холодных расширителей, зеркал и щипцов. Боль и мука кромсает ее тело или во время аборта, или после прекращения действия наркоза, если таковой был. Она травмирована и физически, и психологически.

Продолжение сексуальных отношений с партнером, оказавшимся виновником ее страдания, становится для женщины проблематичным. Получение оргазма и сексуального удовольствия как с этим партнером, так и с другими может быть заблокировано, сопровождаться страхами и паническими атаками.

Мужчина, от которого сделан аборт, может впоследствии испытывать чувство вины за секс с этой женщиной и страх перед дальнейшими отношениями с ней. Он ощущает себя виновником потери физического здоровья женщины, ее привлекательности и душевного равновесия. Сексуальные связи нарушаются в корне. Аборты могут привести к исчезновению сексуального влечения, то есть прекращению сексуальных связей между мужчиной и женщиной.

При оперативном вмешательстве, которое и на сегодняшний день, в основе своей, делается вслепую, страдает тело женщины, его физическая целостность и здоровье. Вместе с плодом и плацентой абортируются и здоровые клетки женской матки, идет большая невосполнимая потеря крови, падает гемоглобин, наносятся синяки, раны и ссадины. Нередко вносятся различные виды инфекций. Вся процедура является стрессом, который усугубляется возрастом, семейным положением и отсутствием должной психологической поддержки. Частым последствием абортов являются воспалительные процессы женских половых органов, онкологические заболевания матки и грудных желез. В некоторых случаях женщина утрачивает способность иметь детей.

Оперативное вмешательство с целью аборта разрушает физическое тело и здоровье женщины, включает необратимые процессы, наносит ей неизгладимую психологическую травму.

Люди с ампутированными конечностями или внутренними органами могут ощущать их энергетическое присутствие даже через длительный промежуток времени.

Я это знаю не понаслышке. Моему папе трамваем отрезало ногу, когда он был 14-летним подростком. В 50 лет он ощущал боль в этой отсутствующей ноге, которая ныла в сырую погоду, перед дождем или снегом.

Что же говорить о нереализованном потенциале человеческой жизни, который абортируется вместе с ребенком? С ребенком абортируется часть души его отца и часть души его матери.

Даже будучи исторгнутым из жизни, абортированный ребенок всегда теперь присутствует в энергетическом поле двух семейных систем отца и матери, и его энергия может оказывать на них влияние независимо от того, знают они об этом или нет, хотят они этого или не хотят.

Вся ответственность за абортированного ребенка лежит на обоих родителях, хотя мужчины часто не соглашаются нести эту ношу. Если факт аборта замалчивается, игнорируется, обесценивается, то есть ребенка исключают из семьи, то кто-то другой, живущий ныне, чаще мать или невинный ребенок, своей жизнью, смертью, поведением, болезнью пытается компенсировать несправедливость. Несправедливость отказа в принадлежности ребенка к семейной системе.

Многие последователи Хеллингера в своей практической деятельности выявили и выявляют не только отмеченные им влияние абортов на взаимоотношения партнеров и последствия для здоровья, но и роковое воздействие абортированного ребенка на следующих за ним братьев и сестер.

У последующих после абортов детей наблюдаются такие тенденции:

• стремление к смерти;

• страх жизни;

• подверженность частым травматическим ситуациям и болезням;

• недоверие к матери, людям, жизни;

• суицидальные наклонности;

• чувство вины из-за удачи и успехов;

• отказ от счастья и личной жизни;

• бездетность.

Примерами такого влияния абортов на живущих детей изобилует практически каждая глава этой книги.

Я хочу остановиться на своем личном многолетнем опыте расстановочной работы и привести примеры, когда прерывание беременности незримой печатью ложится не только на последующих, но и на предшествующих абортированному ребенку детей.

Воздействие абортированных детей на уже живущих сиблингов встречается реже, их последствия не так суровы, как в предыдущем случае, но они есть, и к этому нужно быть готовым:

• бездетность (при отсутствии физиологических отклонений);

• недоверие к родителям (чаще к матери);

• нежелание принимать от матери что бы то ни было (силы, советы, любовь);

• необоснованная агрессивность и раздражительность;

• неуверенность в себе;

• трудности в принятии решений;

• запрет на личное счастье;

• ощущение преград перед любым начинанием, неумение их преодолевать.

Ниже я приведу примеры реальных жизненных историй, случаи из опыта моей расстановочной деятельности, в которых прослеживается влияние абортированного ребенка на уже имеющихся в семье детей.

Все другие возможные причины описанных последствий у предыдущих детей исследованы и не подтверждены.

Эта женщина была обворожительна и в свои далеко «за…». Галина попросила меня сделать расстановку для сына, который живет в Санкт-Петербурге. Не в моих правилах делать расстановки за взрослых совершеннолетних детей, если они не больны и вменяемы. Но женщина убедила меня, сказав, что хочет снять свою вину за то, что назвала сына именем дяди, брата мужа, которого звали Матвей. А он ох какой непутевый.

«Сын какой-то бездеятельный, не может вовремя принять решение, всюду видит препятствия. Он актер и редкий красавец. Это я вам не как мать говорю. Ему предлагали не раз потрясающие роли, но пока он мнется – другие уже играют. И в личной жизни также: 33 года, дважды был женат, детей нет. Собирается жениться в третий раз, но его одолевают сомнения, как будто он не вправе быть счастливым».

Расстановка

По настоянию обеспокоенной матери ставим в расстановку сына Матвея и его дядю Матвея. Дядя – сама жизнь, фейерверк энергии и движения. Связь с племянником есть. Но теплая и дружественная.

Непутевость дяди, по словам Галины, заключается в том, что старший Матвей любит поесть, выпить, любит охоту и женщин. Но, как оказалось, живет в браке с единственной женой тридцати пяти лет, у них пятеро детей и море внуков. И он их всех обожает.

Я объясняю женщине, что эта взаимосвязь если и влияет на ее сына, то только положительным образом. И мы начинаем искать причину его инфантильного отношения к жизни. Я спрашиваю Галину, делала ли она аборты. Выясняется, что делала один: когда Матвею было четыре годика. Так как других камней преткновения мы не обнаружили, я начинаю двигаться в этом направлении. В порядке эксперимента.

Рядом с заместителем Матвея мы ставим заместителей его отца и матери.

Все умиротворены. Отец с матерью берутся за руки, вначале нежно смотрят друг на друга, а потом на сына. Такой близости душ я еще не встречала. Но отец с сыном переводят взгляд в одну и ту же точку на полу. Мать растерянно мечется между мужчинами. На место, куда смотрят отец и сын, я кладу заместителя абортированного ребенка. Отец бледнеет и оседает на пол, ползком он добирается к неродившейся девочке, обнимает ее за ноги, и его плечи трясутся от рыданий. Сын с болью смотрит на эту картину, хочет отойти, но его ноги будто приросли к полу.

– Я не могу никуда идти, не имею права, они всегда на моем пути, – выдавливает он наконец.

Мать сочувственно смотрит то на мужа, то на сына. Ребенка она не видит. Когда отец немного успокаивается, я прошу его подвести девочку к матери и сказать:

– Это наша дочь, плод нашей любви. Ты убила ее. Тебе отвечать за это. Неси это вместе со мной.

На слове «убила» заместительница вздрагивает и начинает плакать одновременно с настоящей Галиной. Они с любовью принимают ребенка в свое сердце.

– Я чувствую себя свободным, я теперь могу идти, – удивленно и радостно говорит заместитель сына. Я разрешаю ему двигаться туда, куда влечет. Он делает три шага вперед, разворачивается, падает на колени перед сидящим на полу ребенком и совершенно спонтанно произносит слова, словно исходящие из глубины души:

– Я по тебе очень скучаю. Я вижу тебя во всех девушках, которых встречаю, и боюсь, что с ними что-нибудь случится, как и с тобой. Если я могу что-нибудь для тебя сделать, я сделаю. Как жаль, что тебя нет рядом. Я тебя так люблю.

Девочка обнимает его и говорит:

– Для меня ты можешь сделать только одно: будь счастливым за нас двоих. И радуйся за нас двоих.

Баянист, балагур, красавец, первый парень на деревне. Девки висли на нем гроздьями, а Василий искал свою единственную. Забежал как-то в медпункт. За столом сидело хрупкое создание в белом халатике и белой шапочке. Но когда эта тоненькая девушка подняла на него глаза, он утонул в голубых бездонных озерах. Сразу захотелось семьи, уюта, штук пять ребятишек.

Сыграли свадьбу. Вася в своей Галочке души не чаял, на руках носил, работал за троих, чтобы любимую обновкой побаловать. Для нее круглый год был праздник. Ручку под подушку засунет – и найдет там то колечко, то бусы, то платочек. Весной к ногам ее бросал охапки душистого жасмина и сирени, осенью – желтые с морозцем хризантемы. Целовал каждый пальчик и любил ее, любил, любил… Через два года у счастливой пары родился мальчишка. Назвали Матвеем. В нем была такая редкая смесь красоты и силы, что все в округе говорили: «Ну вылитый артист». С трех лет Василий учил сына всему, что умел сам (а умел он многое, руки у него были золотые): и по дому хозяйственные дела делать, и рыбу ловить, и еще много чему. Даже на комбайн его с собой в поле брал. Учил и тому, как постоять за себя. Четырехлетний бутуз однажды смог дать отпор первоклассникам, пытавшимся отобрать его велосипед. Вернулся со ссадиной, но с победой и велосипедом.

Галя после рождения сына расцвела, стала еще красивее, еще желаннее. Вечерами они втроем пели песни под баян. А маленький Матвей с табуретки читал им свои стихи.

Однажды, уходя на работу, Василий увидел жену неожиданно бледной и расстроенной.

– Что-нибудь случилось? – участливо спросил он.

– «Подзалетела» я снова, – ответила Галочка сдавленным голосом.

– Галчонок, птенчик мой, любимая, потерпи до вечера, все обсудим.

И выбежал к дежурному автобусу. Была горячая пора уборки урожая.

Галя не стала терпеть. Василий застал ее вечером лежащей на кровати без кровинки в лице. И все понял.

– Ты сделала аборт? Почему?

– У нас уже есть сын. Я не свиноматка, чтобы бесконечно рожать.

Василий задохнулся от боли и безысходности и не мог сдвинуться с места. Потом поплелся к двери, по дороге схватив за лямки баян. Он так и волочил его через село до самого магазина.

В магазине он купил большую бутылку водки и побрел к реке. Он пил, выл и рыдал всю ночь. Всю ночь над селом разносилось не то пение, не то рев смертельно раненого зверя.

С тех пор он стал попивать. И чем дальше, тем больше – ввязывался в драки, его приносили домой избитым. На жену он тоже поднимал руку, но только замахивался и, скрипя зубами, с досадой отходил. Единственной радостью для него оставался сын, с которым он то уходил в лес по грибы, то отправлялся на рыбалку, то что-то мастерил. Но когда он глядел в голубые материнские глаза сына, сердце сжигала тоска. И он снова пил и снова не находил себе места.

Галина долго не выдержала. Через год она забрала сына и уехала в большой город. Вскоре она вышла замуж за мужчину, у которого тоже был маленький сын. Жизнь пошла своим чередом. Об абортированном ребенке она никогда не вспоминала и не сожалела. Ее сын Матвей по-своему делал это вместо нее.

Через пару недель сын позвонил Галине из Питера и сказал, что летает как на крыльях – на днях ему предложили главную роль в телесериале, и он согласился. Мать, порадовавшись за сына, призналась, что делала расстановку на их семью, и подробно описала все, что в ней происходило.

– Сыночек, – продолжала Галина, – Надя сказала, что тебе еще нужно сделать расстановку на своих женщин, есть видение, что ты путаешь их со своей неродившейся сестрой. Может, это и ошибочная версия, но эту расстановку тебе нужно сделать самому. Найди специалиста, в Питере есть много хороших.

На другом конце провода она услышала изменившийся, возмужавший голос Матвея:

– Мама, я чувствую, что за этим стоит истина. Я боялся за каждую женщину, с которой у меня были близкие отношения. Во мне жил подспудный страх, что с ними случится что-то непоправимое. И поэтому я уходил сам. С каждой женой я прожил по четыре года. Может, это тоже что-то значит?

В этом действительно был смысл: мать сделала аборт, когда мальчику было четыре годика.

Еще через неделю Матвей сообщил матери, что проштудировал в Интернете всего Хеллингера и все, что есть по расстановкам.

Вначале он позвонил своей первой жене и сказал о том, как он сожалеет, что так нелепо разорвал их связь. Признался, как дорога ему она и все, что с ней связано. И искренне пожелал ей счастья с новым бойфрендом. Потом он позвонил своей второй бывшей жене, со словами сожаления, признательности и благодарности.

В ответ он услышал немного печальные, но теплые и дружественные слова от обеих женщин.

– А завтра, мама, я иду к Марине свататься, – счастливо заключил Матфей. – У нее такие глаза, мама, такие глаза!!!

Марина – приятная женщина лет тридцати пяти, с фарфоровой кожей, шоколадными, блестящими глазами и вальяжной купеческой леностью. Запрос ее состоит в том, что ей трудно найти себя в жизни, внутри нее живет ощущение бессмысленности всего и страх перед рождением ребенка. Страх забеременеть, носить, родить, растить, воспитывать. Вообще, для Марины дети тождественны страху.

На расстановки она приходит второй раз. Первая расстановка была на ее родительскую семью. Отец клиентки ушел, когда ей был всего один годик. И мы воссоздали ту детскую травмирующую ситуацию и исцелили, по возможности, все, что поднялось в процессе работы на поверхность.

Папа сказал дочке, что всегда любил ее и любит. Что ушел он от ее мамы, а не от Маринки, и готов поддерживать ее как отец. Отец тепло благословил ее и мужа иметь детей.

Прошло полгода. Марина поделилась, что начала чувствовать себя более уверенной, целостной, у нее появились мысли заняться маникюрным дизайном. Но страх перед рождением ребенка остался. Абортов у ее отца с матерью не было. В семье ничего экстраординарного не случалось, куда идти, я не знала. Ситуация казалась тупиковой.

– Может, имеют значение аборты мамы от других мужчин? – неожиданно спросила Марина.

– Рассказывай, если знаешь, – попросила я.

– Мама делала аборт от очень любимого мужчины, когда мне было лет пять. Я это разведала после первой расстановки.

Я почувствовала легкий удар в солнечное сплетение – одну из подсказок моего тела о том, что мы на верном пути, хотя ребенок был абортирован уже после рождения Марины. Других вариантов у меня не было… Мы начали сессию.

Расстановка

Вначале я попросила поставить только заместителя абортированного ребенка, чтобы исследовать, есть ли в нем отголоски тех симптомов, о которых говорит клиентка.

Через некоторое время ребенок начал метаться по комнате. При этом он делал резкие глубокие выпады в противоположные углы и затравленно оглядывался. Его морозило.

– Что с тобой происходит, ты можешь это выдержать? – спросила я у парня, заместителя ребенка.

– Меня преследуют. Мне страшно. Я хочу спрятаться. Я хочу жить, – сказал он, и его унесло в сторону от меня новой волной энергии.

Я поставила сама Маринину маму и ее любимого мужчину, родителей ребенка. Марина этого сделать не могла, она тряслась так же, как ребенок. Заместитель ребенка кинулся к матери и спрятался у нее за спиной. Женщина, не оглядываясь, сзади обхватила его руками, прижала к себе и начала оседать, закатывая глаза. Я позволила следовать движениям тела, и они долго лежали, обнявшись, на полу. Мужчина сначала долго не хотел смотреть в их сторону, потом он стал на колени у их изголовья. Он гладил голову женщины и говорил:

– Это я вас убил, я виноват.

Потом посмотрел на ребенка, дотронулся до его плеча и сказал:

– Я так сожалею. Это моя ответственность и моя вина.

Близилась развязка и завершение. Но заместитель ребенка продолжал трястись, да и Марина тоже. Неожиданно парень вскочил на ноги и, глядя на отца, прошептал:

– Не только ты, папа, виноват. Они меня мучили. Они должны отвечать, – он смотрел в пространство перед собой, я в замешательстве смотрела на него. Кто это может быть?

Слово пришло из ниоткуда – «врачи».

Я поставила мужчину и женщину перед заместителем абортированного ребенка. И, придерживая его сзади, сказала:

– Это врачи.

Если бы я заранее предусмотрительно не взяла парня за плечо, он бы кинулся на них с кулаками. Злость, ненависть и бессилие клокотали в его горле:

– Это ваша ответственность. Вы не врачи, вы – садисты! Вам отвечать за это!

Отец и мать встали за ребенком, поддерживая его и друг друга, и каждый из них сказал врачам:

– Это и ваша ответственность.

И врачи склонились перед ними в поклоне, признавая свою вину.

Только тогда ребенок успокоился и задышал ровнее. Марина тоже пришла в себя и просияла. Она сама попросилась в расстановку и горячо обняла своего неродившегося брата:

– Я вижу, как тебе было больно и страшно, и я несла это вместе с тобой, чтобы облегчить твои страдания.

– Этот страх и эта боль принадлежат мне. Я буду нести это сам. Уважай мою силу.