Текст книги "«Моревизор» уходит в плавание, или Путешествие в глубь океана"

Ползучие лаборатории

Но бывает и по-другому. В береговых скалах часто можно увидеть углубления – выбоины, наполненные морской водой. Тут живет один из веслоногих рачков. Весело плавает он в своей каменной ванне.

Пришла засуха. Воды там стало мало, да и она – словно крепкий рассол. Теперь уж рачок не плавает, а, как мертвый, лежит на дне. Он впал в солевую спячку.

В заливе Кара-Богаз-Гол Каспийского моря вода такая соленая, что соль кристаллами оседает на дно. Здесь рыбы не живут.

Значит, когда слишком много соли в воде – тоже плохо.

А когда ж хорошо?

Пусть на это дадут ответ сами морские жители. Богаче всего жизнь в океане: там на килограмм воды приходится в среднем 35 граммов солей.

Только не подумай, что все это поваренная соль, хлористый натрий, как ее называют химики. В морской воде растворены различные соли.

В море находятся в виде солей калий, кальций, железо, фосфор, сера и другие химические элементы. Но хлористого натрия больше всего. Это от него морская вода на вкус соленая. А горькая она от солей магния.

С самого своего рождения солон океан. Миллионы лет светит над ним солнце. Испаряется в воздух вода. Вода испаряется, а соли остаются. Да этак можно и совсем океан засолить! Однако на памяти людской моря и океаны солоней не стали. Дело в том, что соли в них не только копятся, но и тратятся: у жителей моря очень большой спрос на соль.

Кто же может питаться солями? Растения. А растения идут на корм животным.

Это одна статья расхода.

А вот и другая, еще большая.

Калий нужен растениям для роста и развития, кальций – животным для образования скелета, опоры тела, и для защитной покрышки.

Отдери от моллюска раковину – какой он беспомощный, «голый». Его ничего не стоит проглотить. Но ракушку не проглотишь – подавишься. Раковина – крепость моллюска, в которой слизняк укрыт от врагов.

И под водой происходит удивительное строительство. Строитель строит дом из себя, на себе и под собой, добывая строительный материал из морской воды.

Как именно строит моллюск свою крепость, точно еще не изучено. Быть может, строитель вместе с пищей заглатывает строительный материал. Быть может, строительный материал проникает в строителя через оболочку его тела.

Дом дальневосточной устрицы-ракушки строится из кальция. А солей кальция не так уж много в воде. Чтоб построить свой дом, устрица должна использовать 770 литров воды, что по весу в 2500 раз больше самой строительницы.

Кальцием пропитаны клешни и панцири краба и рака. Клешни краба так крепки, что палкой не разобьешь, только молотком.

Прочный панцирь надежно защищает мягкое тело краба.

Но хозяин панциря растет. Прошел год – и защитный костюм уже тесен.

Надо менять его на новый, и быстро менять, иначе будет плохо – съедят! Проглотят, как там ни прячься в камнях.

Переодевание идет «скоростным» способом. Через несколько дней новый панцирь готов. А его вес – почти половина веса хозяина.

Выходит, что краб сам себе химическая лаборатория, где извлекаются из морской воды соли кальция. И таких живых лабораторий, ползучих, сидячих, висячих, плавающих, в океане не счесть.

Обитатели моря – это настоящие копилки кальция, кремния, фосфора и железа. В кремневой губке в тысячу раз больше кремния, чем в равном ей по весу количестве морской воды.

Иные водоросли на ощупь совершенно твердые, столько в них извести.

Кому-то из морских жителей нужен фосфор, кому-то магний. И меньше всего интересует их натрий. На него самый малый спрос.

Оттого так много в морской воде поваренной соли – хлористого натрия.

Можно добывать поваренную соль прямо из моря. Но, конечно, надо очистить ее от примесей. Обычно соль добывают из соленых озер или используют лежащие под землей пласты каменной соли. В ней меньше примесей, она годится в пищу. На Урале, на Украине огромные залежи этой каменной соли.

И где лежит под землей соляной пласт, можно сказать: когда-то здесь было море.

Морская угадайка

После игры в «море в комнате» со мной стали здороваться ребята со всех пяти этажей. Я не успевала отвечать на ребячьи «здравствуйте».

А некоторые из ребят стали даже в гости заходить. И особенно часто близнецы Олег и Игорь. Да еще Колю иной раз прихватят. Будто бы к Алеше пришли. А от Алеши все вместе ко мне.

Явились они и сегодня, хотя прекрасно знали, что в эту пору Алеша в школе.

– Алеши нет?

– Нет. А вы что хотите?

– Придумайте еще какую-нибудь морскую игру!

Я дала близнецам лист бумаги. Они уселись за стол и стали записывать мои вопросы.

Пусть попробуют разгадать морскую угадайку и ребята – читатели этой книги. А кто не сумеет – найдет ответы в конце книги (перед приложениями).

1. Какое море самое соленое?

2. Какое море самое теплое?

3. Какое море самое глубокое?

4. Какое море самое мелкое?

5. Какое море самое синее?

6. У кого оба глаза на одном боку?

7. У кого рот на брюхе?

8. У кого зубы в желудке?

9. У кого желудок в ногах?

10. У кого одна нога дом перевозит?

11. Кто сам себе строит ловушку?

12. Верно ли говорят: ревет как белуга?

13. Какая птица высиживает яйцо на весу?

14. Какая птица за два года одно яйцо снесет?

15. Какой червь может поспорить с китом?

16. Какой финик камень точит?

17. Какая лисица хвостом рыбу глушит?

18. Какой заяц не бегает?

19. Какая собака не лает?

20. Какая рыба гнездо вьет?

21. Какой желудь на дубе не растет?

22. Кто плывет хвостом вперед?

23. Кто краснеет, увидев обед?

24. Кто одной ноздрей дышит?

25. Кто клыками дно пашет?

26. Кто летает, а не птица?

27. Кто ездит по морю на акуле?

Близнецы прочитали мои вопросы, посмотрели друг на друга и стали шептаться.

– Надо подумать, – сказал Игорь, – сразу не ответишь.

Но долго думать близнецам не пришлось. Из школы вернулся Алеша. Как был с сумкой, в пальто, Алеша вбежал к нам в комнату и крикнул:

– Море в классе! Смотрите! – и положил на стол кусочек обыкновенного мела.

Море в классе

Учительница вызвала тебя к доске решать арифметическую задачу. Ты подходишь, берешь в руки мел.

У твоего кусочка мела длинная история. Его привезли с меловых разработок, откололи от белой горы. У нас есть целые горы из мела. Они такие белые, что, когда их освещает солнце, сверкают, как снег.

Там, где сейчас стоят белые горы, когда-то шумело синее море. Миллионы лет назад твой кусочек мела был жив и носился по волнам.

Есть в море не только водоросли-гиганты, но и водоросли-лилипуты. Опустишь в море сачок из плотного шелка и поймаешь одну муть! Только это очень любопытная муть: попалось в сачок целое плавучее пастбище, множество растений-лилипутов. Нет у них ни стебля, ни листьев, ни корней. По форме эти растения похожи на шарики, ниточки, палочки, лепешки, рогульки и всяческие закорючки. Каждое состоит из одной-единственной клеточки.

Самое большое растение плавучего пастбища в два раза больше ногтя. А самое малое простым глазом не увидишь – только в микроскоп, через увеличительное стекло. Такую крошку водоросль в сачке не удержишь. Она проходит сквозь шелк, как пыль.

Вместе с плавучим пастбищем носится по воде и плавучий зоопарк – крохотные морские животные. У них, как и у лилипуток-водорослей, беспокойная жизнь. Сами они могут плавать только на небольшом расстоянии. Но они так легки и малы, что и утонуть не могут, и, повиснув в воде, словно парят без крыльев. Их несет с собою течение.

Всех этих не по своей воле путешественников ученые называют «планктон». По-гречески слово «планктон» означает «парящий».

Подлинный цвет океана синий. Недаром в старину складывали песни про «сине море-окиян».

Но бывалые моряки могут спеть песни и про бурое море, и про зеленое, словно щавель, и про желтое, как лимонад. А бывает, что нос корабля рассекает проступившие на воде пятна, красные, как кровь.

Кто мог так раскрасить море? Планктон.

В иную пору какой-либо крошки водоросли разведется такое множество, что она окрашивает воду, и вода изменяет свой цвет. Море, как говорят моряки, «цветет».

Но не в этом сила планктона. От блуждающей мути, от ничтожно малых морских бродяг зависит жизнь всех обитателей океана.

Лилипуты ведут за собой великанов

Если начать рассказывать так: «Пошел бык пастись на пастбище. Пошел, да пастбища не нашел. Оно убежало. Бык – за пастбищем, пастбище – от него. Он за пастбищем, оно – от него…» – такому рассказу никто не поверит.

Но то, что для суши сказка, для моря – обычное дело.

Планктон – плавучее пастбище усатых китов. Я говорю – усатых, потому что бывают киты усатые и бывают киты зубатые. Например, кашалот. Во рту у него полсотни зубов. Зубов много, но жевать ими нельзя. И зубатый кит тоже глотает свою крупную добычу не разжевывая.

У голубого усатого кита пасть еще больше. Такая, что поместятся в ней две школьные парты. Но питаются эти киты самой мелкой пищей: маленькими рыбешками, а главное – планктоном. Усатый кит совершенно беззуб. Вместо зубов у него частые роговые пластинки. Пропуская воду между этими пластинками, кит отцеживает планктон.

Сколько же нужно голубому киту нацедить планктона, чтобы наесться досыта? Несколько тонн. Ведь желудок кита под стать его хозяину – огромный, три метра длиной. И вся жизнь кита проходит в погоне за пастбищем, которое, как тебе уже известно, на месте не стоит, а само бороздит море вдоль и поперек.

Даже ночь не приносит покоя бродягам моря. Днем, скрываясь от слишком яркого солнца, планктон опускается вглубь. Ночью восходящие токи воды подымают планктон к поверхности.

Больше всего планктона в таких морях, где зимой холодно, а летом тепло. Весной и летом в нашем Беринговом море пасутся киты. Любимое блюдо кита, как говорят поморы, капшак – маленькие рачки. Если их очень много, вода становится розовой.

Приходит осень, за нею зима. Жизнь в Беринговом море замирает. Кит уходит пастись на юг, в тропики.

Пришла весна, и опять начинает маячить в северных водах «мельчайшая мелочь» – планктон. И киты возвращаются сюда, на плавучие пастбища, розовые от капшака.

У китов Южного полушария другие маршруты. Летний сезон они проводят в Антарктике, в зимнюю пору пасутся в тропиках.

Но в обоих полушариях маршрутами китов управляют крохотные бродяги моря – планктон. Лилипуты ведут за собой великанов.

Всеокеанская кормушка

Планктон – это не только плавучее пастбище китов, но и всеокеанская кормушка. Не веришь? Давай мы с тобой проследим, кто кого ест.

Малютки водоросли питаются солями моря. Малюток водорослей поедают планктонные рачки, планктонных рачков – мелкие рыбы, мелких рыб – крупные хищники моря.

Ты словно перебираешь звенья цепочки, и первое ее начальное звено – растительный планктон. Ведь только растения способны превращать неорганические вещества – соли, газы, углекислоту – в вещества растительные, органические, которые служат пищей животным.

Случись невероятное – погибни весь океанский планктон, – тогда бы в море и рыбы перевелись, и хищники умерли б с голоду.

Чем больше в море планктона, тем больше и рыб, тем богаче уловы. Не зря морские ученые-гидробиологи с таким вниманием изучают «мельчайшую мелочь» – планктон.

Задумал агроном выяснить урожайность почвы. Он берет пробу: горстку земли. А гидробиолог свою пробу вылавливает из моря шелковым сачком. О плодородии моря ему расскажет планктон.

Не всегда в море собирают урожай, который не сеяли. Бывает и в море посев. Наши советские рыбоводы выпускают в море выращенных ими рыбьих мальков. Но, прежде чем выпустить мальков, надо проверить, будет ли им сытно на новоселье. Кого же об этом спросить, как не всеокеанскую кормушку – планктон.

Эта кормушка к тому ж всеокеанская фабрика витаминов.

Почему так богат витаминами жир трески?

И это можно узнать, перебирая звенья цепочки: кто кого ест. Треска поедает мелкую рыбу мойву, мойва планктонных рачков, рачки – крошки водоросли с плавучего пастбища, а в водорослях много витаминов. Загадка разгадана. Планктон дал точную справку.

Капитанам, которые водят в Арктике корабли, очень важно знать, когда путь бывает свободен, когда в каком районе моря вскрываются льды.

И об этом можно навести справки у планктона, у крохотных морских бродяг.

Жизнь крохотного морского бродяги сама по себе очень коротка. Треть растений плавучего пастбища отмирает в течение суток. Отмершая «мельчайшая мелочь» отправляется в свой последний путь – на дно.

В темных глубинах океана идет непрерывный дождь: отмершие растения и животные, большие и малые, медленно опускаются на дно.

Там они будут гнить, распадаться. То, что растения и животные взяли у океана при жизни, после их смерти в виде солей и газов вновь возвращается в океан.

Этими солями будут питаться новые малютки водоросли, водорослями рачки, рачками – рыбы. Опять тот же круговорот.

В океан возвращается только то, что, распавшись, растворилось в воде. Твердые раковины и скелеты остаются лежать на дне. Даже такая мелочь, как раковинка крохотного морского животного глобигерины, не растворяется в воде. Из этих известковых раковинок и скелетиков на дне океана нарастает глобигериновый ил.

Он нарастает очень медленно – один миллиметр за тысячу лет.

Изменился облик Земли, поднялось дно моря, и залежи глобигерина стали теми белыми горами, откуда мы добываем нужный нам мел.

Вот о чем говорилось у нас в тот вечер, когда Алеша принес из школы кусочек мела. Это был мой последний вечер в Ленинграде. На другой день я уезжала в Москву.

Близнецы, Алеша и Коля провожали меня до трамвая. Коля все хотел подарить мне золотую рыбку на память. Я с трудом убедила его, что буду помнить о нем и так.

– Скорей возвращайтесь, – сказал Алеша. – Еще в какую-нибудь морскую игру поиграем.

А знаете, что вас провожает пятый?

Я оглянулась. Поблизости никого из знакомых не было.

– Да вы его не увидите. Ветер провожает. Наш ветер – с моря.

Я нахожу рукопись

Дела мои сложились так, что на зимние школьные каникулы я снова приехала в Ленинград. Но своих маленьких друзей на этот раз не застала.

Алеша гостил у родственников за городом. Родители Олега и Игоря переменили квартиру, и близнецы жили теперь в другом районе, где-то на Петроградской стороне. Моих приятелей – морских болельщиков – не было. И все же я опять стала часто думать о море. Может, потому, что море и Ленинград нераздельны.

Однажды зимним вечером, возвращаясь домой, я проходила по небольшому скверу. Что-то зашуршало у меня под ногами, покатилось по снежной дорожке. Я нагнулась и подняла сверток – скрученную в трубку толстую тетрадку.

Шел снег. С неба падали мохнатые звезды.

Я вся побелела от снега, но все стояла, ждала: может, потерявший вернется. Но никто не пришел.

Дома, чтоб просушить промокший от снега сверток, я развернула тетрадь и увидела на обложке надпись:

«Путевой журнал подводной лодки «М-5а». Вел журнал Юрий Казанцев».

Значит, он все-таки существует, этот таинственный корабль! Что-то теперь скажет Виктор! Но сперва я решила прочесть журнал сама.

Вот он – перед вами.

Часть вторая
«Моревизор» уходит в плавание
(Дневник Юры Казанцева)

Когда капитану снятся крысы

Лентяй!

Славка Пышкин назвал меня лентяем.

И я смолчал. Пришлось смолчать. Со вчерашнего дня мы находимся во Владивостокском порту, и Славка стал капитаном «М-5а». А спорить с капитаном не положено.

Но почему лентяй? У каждого свое дело. Капитан чертит наш маршрут: Японское – Охотское – Берингово моря – Тихий океан. Молчун, Катя и Майя, наши морские следопыты, сейчас пускают пузыри под водой, испытывая костюм «человека-лягушки». А я? Я радист, я веду путевой журнал. Кажется, хватит. Так нет: капитан придумал мне работенку – нарисовать флаг «М-5а».

Пятый «А» – это наш класс. М – сокращенно: «Моревизор». Это название нашего корабля, на котором мы совершим путешествие в подводный мир, увидим жизнь моря. «Моревизор» – подводная лодка особой конструкции: ни машинистов, ни механиков, ни матросов у нас нет.

Нам не нужно запускать моторы, для того чтобы «М-5а» двинулся в путь, потому что… Тьфу, чуть не проговорился! Прикуси свой язык, болтун! Согласно решению всего экипажа до конца путешествия рассказывать, как устроен «Моревизор», запрещено.

Но капитан сказал, что каждый, пусть самый загадочный, корабль должен иметь свой флаг. Ладно, флаг будет…

По листу бумаги, сине-голубому, как море, я провел золотой краской несколько косых линий. Это прожектор рассекает морскую воду. В луче прожектора я изобразил застигнутую светом рыбу, а в верхнем правом углу вывел «М-5а». Может, я не так придумал, но мне не с кем было посоветоваться. Ведь трое из нашей пятерки сейчас где-то на морском дне. Вообще-то подобрались, надо сказать, подходящие ребята.

Например, Валерка, по прозвищу «Молчун». Он все молчит, но поручи ему что-нибудь сделать, будет полный порядок. У нас две девочки: Майя и Катя. Майя очень начитанная, серьезная. А Катя? Ей бы лучше родиться мальчишкой: никому спуску не даст и ничего не боится.

Ну, и, наконец, сам капитан, любитель птиц Славка Пышкин. Командовать умеет, и ребята его слушаются. Правда, он немного зазнайка и… Не успел я вспомнить о капитане, как он сам появился в дверях.

– Хорош! – одобрил он флаг. – А что, «лягушки» еще не возвращались? Уж не утонули ли они?

Я тоже беспокоился за наших девочек, но, как подобает моряку, не подал виду и спокойно ответил:

– Не беспокойся. Должны вернуться. Лягушкам тонуть не положено.

– Юра… – Тут голос капитана неожиданно дрогнул. – Сегодня мне снились крысы: дурная примета. Может, бросим эту затею с подводным путешествием, а?

– То есть как это – бросим? Да это страшно интересно! Мы попадаем в совсем особый мир. Помнишь, Антон Петрович говорил, что всякое тело в воде выталкивается с силой, равной весу вытесненной им воды. Под водой ты становишься силачом: можешь поднять со дна такой камень, который никогда бы не поднял на земле.

– Я не собираюсь под водой физкультурой заниматься, – усмехнулся Славка. – Далось нам это морское дно! Уж лучше бы в лес: там птицы поют. А под водой все немые. Таращат на тебя свои рыбьи глаза и молчат…

– А ты бы хотел, чтобы акула сказала: «Здравствуй, Славочка!» – съязвил я.

– Отстань, мне не до шуток! Особый мир! Гм!.. А если засыплемся?

– У нас есть Антон Петрович.

– Он занят и не может часто бывать на корабле. Если засыплемся, отдуваться придется мне, капитану.

– Ну, знаешь, Славка!.. – не выдержал я. – Ты не зазнавайся. Отвечаем мы все. Понятно?

А если струсил, найдем другого.

– Ничуть не струсил, – уже другим голосом заговорил Славка. – Просто после этого дурацкого сна мне все кажется, что вот-вот…

Славка замолчал и прислушался. По коридору кто-то шел, беспокойно и торопливо. Дверь отворилась, и перед нами предстали «лягушки». Все трое имели очень сконфуженный вид. Их сопровождал незнакомый моряк с седыми усами.

– Павел Иванович, – представился незнакомец. – Скажите, кто из вас капитан?

– Я… – прошептал Славка. – Эх, недаром мне снились крысы! Так и знал: что-нибудь да случится…

Человек-лягушка

Так что же все-таки произошло? Шлюпка, на которой сидели Молчун и девочки, остановилась у выхода из бухты. Бросили жребий. Первой вышло нырять Кате.

– Везет девчонкам! – позавидовал Молчун. – Ладно, я следом. А ты остаешься в лодке. – И он тронул за плечо Майю, задумчиво смотревшую в морскую даль.

– Водяной шар… – неожиданно сказала Майя. – Мне вспомнилось, как папа первый раз показал мне глобус. «Вот, говорит, дочка, наш земной шар. Там, где коричневое, – земля, там, где голубое, – вода. А я верчу глобус и отвечаю: «Почему – земной шар? Надо говорить – водяной шар: голубого на нем больше». Голубого почти в два с половиной раза больше. Это знает каждый школьник. Но как еще мало людей заглядывало в глубь этой огромной морской страны! Вот мы и хотим… но признайтесь, ребята, все-таки страшновато, а?

Никто не ответил. Слышно было только, как о борт шлюпки тяжело плещется вода.

Почему так трудно было человеку проникнуть в морскую подводную страну? Потому, что хотя в морской воде есть воздух, но дышать им можно только по-рыбьему – жабрами. Вода омывает жабры, и этого достаточно, чтобы кислород попал в пронизывающие их кровеносные сосуды.

Под водой рыбе дышится легко. Но киту, который дышит легкими, для каждого вдоха нужно всплывать на поверхность. Правда, легкие у кита огромные: в них можно набрать четырнадцать тысяч литров воздуха. Хватит часа на полтора.

А вот человеку-ныряльщику запаса воздуха в легких хватает только на одну-две минуты.

Берегись, ловец губок! Берегись, искатель жемчуга! Просрочишь время – останешься в море навсегда.

Но человек умен. Он сумел продлить себе время пребывания под водой. Человек изобрел водолазный костюм – скафандр. Стал ходить по морскому дну в водонепроницаемом комбинезоне. На ногах – галоши со свинцовыми подошвами. На голове – круг и металлический шлем, от которого отходит резиновый шланг. Водолаз работает на морском дне, а дышит воздухом земли, который ему подают по шлангу. Но не отойдешь в сторону дальше, чем позволяет шланг, – все равно как на привязи.

А теперь стало возможно свободно путешествовать под водой. Плыви, куда хочешь, в одних трусиках, только надень на спину акваланг – «подводные легкие». Акваланг – это баллоны, наполненные сжатым воздухом или кислородом. Две изогнутые резиновые трубки соединяют баллоны с мундштуком. Акваланг в 1943 году изобрели французы Жак-Ив Кусто и Эмиль Ганьян.

Надевай баллоны на спину, а мундштук бери в рот. В таких костюмах натуралисты собирают на дне моря коллекции, ныряльщики охотятся на акул, ученые и спортсмены опускаются под воду.

Сейчас «подводные легкие», словно ранец, надевала на себя Катя. Майя подала ей резиновую маску с особым толстым стеклом для глаз.

– Поплюй на стекло, – напомнила Майя, – и прополощи маску в море, тогда стекло не запотеет. И, пожалуйста, не забывай пускать пузыри.

Майя не зря говорила о пузырях. Воздух, который выдыхает человек-лягушка, пузырями подымается вверх. Чем ближе к поверхности, тем крупнее становятся пузыри. Если с лодки видят эти крупные, бурлящие пузыри, значит, все в порядке: ныряльщик дышит под водой.

– Не забуду! – засмеялась Катя. – Ну, пока!

Всплеск. Над водой мелькнули огромные лягушачьи лапы – Катины ноги, и море сомкнулось.