Текст книги "Звезда"

МНЕ ВСЁ РАВНО

 
Мне всё равно.
Ты будешь далеко,
а он – смешной,
он близкий и понятный.
И с ним так хорошо и так легко
куда-то мчаться быстро,
без оглядки.
 
 
Ты не узнаешь.
А узнаешь – что ж,
ведь мы в разлуке
и в родстве к тому же.
Попросишь: «Расскажи!»
И не поймёшь —
зачем не ты, а он
мне очень нужен.
 

НОЧЬ ЗАЖИГАЕТ ЗВЁЗДЫ

 
Ночь зажигает звёзды,
Снова едва-едва…
Милый, пока не поздно,
Пока я ещё жива…
 
 
Снова вздыхать ты будешь —
Нищий так просит пить:
«Нет, ты меня не любишь,
Ты не можешь меня любить!»
 

КАЗАЛОСЬ, КОНЧЕНО

 
Казалось, кончено!
 
 
Закончилось – и муки.
Ломаю я в отчаянии руки.
Весна? О, да…
она не для меня,
и так же зябко мне,
как в холода.
 
 
Казалось, кончено?
 
 
Зачем же, словно тень,
томишь всю ночь
и очерняешь день?
Зачем, ответь?
Не тяготись упрёком.
Поверь, нет просто сил
терпеть.
 
 
Казалось, кончено,
 
 
но так и нет покоя,
я сутки напролёт дышу тобою
и задыхаюсь,
плача о былом,
и в том,
чего не совершала,
каюсь.
 
 
Казалось, кончено.
 
 
Исчез, но не уйдя…
пусть будет так,
как было до тебя,
пусть будет свет!
Но в страхе понимаю,
что без тебя другого света
нет.
 
 
А мне казалось,
               кончено…
 

Я БРОДИЛА

 
Я бродила впотьмах,
задыхалась в дыму
и кошмаром я мучалась страшным.
 
 
Еле-еле спаслась,
как – сама не пойму,
я ведь думала: всё во вчерашнем…
 
 
но вынырнул ты из вчерашнего дня
и с прежней улыбкой взглянул на меня.
 

ДОЖДЬ УДАРЯЕТСЯ В ОКНО

 
Дождь ударяется в окно.
Весна… так хочется любить.
Ты был единственным мне, но
теперь я всё должна забыть.
 
 
Когда нет ясности в душе,
ложь умножает свой словарь.
Мы были счастливы… уже
«мы были»… а теперь прощай!
 

ПЕВЕЦ

«Вот песнь моя, и я её творец!»

Глаза блестят уверенно и смело.

Все замерли – мы ждём тебя, певец! —

И струны дрогнули, задеты умело.

Их тихий говор в сердце проникал,

Рождая бурю, слёзы, умиленье,

И, вторя им, твой голос зазвучал,

В нас пробудив немое восхищенье.

Нет слов, певец, чтоб выразить тебе,

Как голос твой, послушный и певучий,

То замирал в возвышенной мольбе,

То вдруг влетал, прекрасный и могучий!

Ты пел, как бог, и был им в этот миг,

Но близкий и понятный по земному,

Ты будто что-то тайное постиг,

Что не узнать и не понять другому…

Но голос твой всё тише стал звучать

И замирал в последнем переливе,

А мы могли лишь слушать и молчать,

Внемля твоей преображённой лире.

Когда же вместе с голосом затих

Последний звук, тоскующий, гитары,

И ты ушёл, оставив нас одних,

Над нами всё твои витали чары.

В душе ещё звучал и жил напев,

И сердце сладко, часто трепетало,

Мы расходились, будто онемев,

С душой, которая вдруг чище стала.

СУДЬБА

Таинственная нить счастливых ожиданий,

Один её конец в твоей руке,

И ты за ней идёшь,

Но что ты там найдёшь:

Иль счастье, иль могилу собственных мечтаний?

Зелёный, юный лист колышет ветерок,

Приятно и свежо такое колыханье,

Но ветерок тот вдруг

Стал враг ему, не друг,

И гибнет ветром сорванный, доверчивый листок.

Так наша жизнь порой

Швырнёт нас в грязь лицом.

Ты веришь ей во всём – она права!

Но вот лихой толчок —

И ты, как дурачок,

Бредёшь обманутый с оборванным концом.

МОТЫЛЁК СЧАСТЬЯ

Вот он порхает – лёгкий, невесомый,

вот он присел на пёстрый мой платок,

какой он милый и какой знакомый,

слепого счастья смелый мотылёк!

Его рукою грубо я не трону,

пыльцы чудесной с крыльев не смахну,

пусть здесь себя он чувствует как дома,

захочет улететь – не упрекну.

Ведь счастье мимолётно – не обманешь,

оставишь силой – только изомнёшь,

погонишься за ним – поймать – устанешь

и всё равно обратно не вернёшь.

Я не держу – пускай себе летает,

мой милый, легкокрылый мой дружок,

но… он не улетел – вот он порхает,

слепого счастья смелый мотылёк.

Сейчас-сейчас он сядет на ладошку

и сложит крылышки, доверчивый чудак…

Всё начиналось будто понарошку,

а вот теперь я счастлива – и как!

Цикл СТИХИ-ШУТКИ

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, ЕЁ ВЫСОЧЕСТВО

 
Ваше молчаливое Величество
и моё сверхстойкое Высочество
доведут обоих до обидчества,
разведут на два нас одиночества.
 
 
Будет просто верхом неприличества,
если сбудутся все тайные пророчества,
и падёт прекрасное Величество,
и умрёт нежнейшее Высочество.
 

 
От нашей милой бабушки
Одни остались тапочка…
Сбежала наша бабушка
Свои проведать грядочки!
 

 
Ах, какое было лето!
Столько радости и света,
и гостей, и новостей,
и событий, и страстей,
 
 
путешествий, расстояний,
ярких встреч и расставаний,
моря, солнца и тепла, —
я не зря тебя ждала!
 
 
Лето, лето,
погоди!
К нам почаще приходи!
 

ТЕБЯ НЕ КАСАЕТСЯ

 
Неважно, как называется!
Это тебя не касается,
ты меня не касаешься,
а я тебя не касаюсь.
 
 
Если вдруг всё обвалится
и на куски развалится,
и все вокруг будут пялиться,
я и тогда не признаюсь.
 

 
А наплевать! Да, наплевать!
Просто я хочу летать!
Просто я хочу любить —
Кто мне может запретить?
 

А я скажу вам всем: «Пока!»

и убегу за облака!

 
Я не стучусь туда, куда не надо,
Я двери открываю силой взгляда,
И тянет во все стороны с пелёнок,
Мне интересно всё, ведь я —
                РЕБЁНОК!
 

ПРИГЛАШЕНИЕ К ПОЛЁТУ

 
– А ежли мне так повезло,
мне хорошо и весело»,
и у меня от этих чувств
чердак снесло?
 
 
– А как сейчас поддам зело —
и улетите за село,
и будет вам
и хорошо и весело»!
 

СТИХИ ОСТАЛИСЬ ПОД ЛУНОЙ

 
Стихи остались под  луной,
а я пришла домой;
и потому бумажный лист
как новый парус чист.
 
 
В соседстве стен и потолка
всё мается рука.
И пусть бумага хороша,
в плену молчит душа.
 

 
ах, сегодня неохота…
скучно, грустно отчего-то…
снова надо в плен идти
и чужих коров пасти.
 

ЕСЛИ ХОЧЕШЬ

 
Если хочешь быть красивой —
улыбнись!
 
 
Если хочешь быть счастливой —
не ленись!
 
 
Если хочешь быть собою —
будь.
 
 
Если хочешь быть иною —
в путь!
 
 
Если хочешь помолиться —
помолись.
 
 
Если хочешь удавиться —
…
 

ЭЭЭ, СТОП!

 
Сядь, подумай!
Оно тебе надо???
Это – ЧУЖАЯ рассада!
Кажется, что всё пропало,
а ты просто
запуталась, устала!..
 
 
Отдохни —
и начни сначала.
 
 
Если хочешь быть красивой —
улыбнись!..
 

СМЕШНЫЕ СЛОВА

 
Вот такие смешные слова:
– Я люблю тебя, милый, а ты?
Как от счастья звенит голова!
Солнце, лето, любовь и мечты!
 
 
Вот такие смешные слова:
– Извини меня, милый, прощай…
Пожелтела, засохла трава,
Осень, крик улетающих стай.
 
 
Вот такие смешные слова:
– Я тебя никогда не любила!..
А на улицах холод, зима
И печальная вьюга завыла.
 
 
Вот такие смешные слова:
– Я виновна, мой друг, пред тобою…
А природа, она какова?
Изменилась, вся дышит весною.
 
 
И опять на деревьях листва,
отшумели весенние грозы.
Ах, какие смешные слова,
Ах, какие же горькие слёзы.
 

ПЕРЕМЕНЫ

 
Что делать?
Переменчива погода —
два дня светило солнце
и – привет!
Сменяются закатами восходы,
сегодня счастья жди,
а завтра – бед.
 
 
Что делать,
если радость – ненадолго,
а если слёзы, то не навсегда.
Что делать —
переменчива погода!
На это не пеняйте,
                господа!
 

ОНО

 
Благодарю Тебя!
Вот это вдохновенье:
и бурной радости безумное кипенье,
и крики у прохожих на виду,
и листья на ладони и в саду,
на зонтик мне слетевшие
и просто
плывущие по луже у погоста.
 
 
Благодарю Тебя!
Вот это вдохновенье!
Едва притронешься – уже стихотворенье,
едва рукой взмахнёшь —
и чудо из чудес
является на крылышках с небес
иль бродит где-то рядом в пёстрой шали
и ожидает,
чтоб его узнали.
 

ЭКЗАМЕН

 
Платье цвета зелени,
глаз голубизна,
точно не ко времени
юная весна.
 
 
Но спросил проректор
важно,
морща нос:
«Разве можно ЭТО
принимать всерьёз?»
 

ПРИНЦУ

 
Воздух густой и вязкий,
голос прозрачен и чист,
ты же как будто из сказки —
сказочный принц!
 
 
То вдруг такой весёлый,
то неподвижен и нем.
Я уезжаю… не скоро,
но насовсем.
 
 
Может, я устану
звать тебя вдали.
Я тебя не стану —
ты меня люби.
 
 
Не ищи повсюду
новых ты невест.
Я с другими буду,
ты же будешь без.
 
 
А когда, как чудо,
вспыхнет месяц май,
я тебя забуду —
ты не забывай…
 
 
Здесь будет к месту реприза:
голос прозрачен и чист…
что ж ты судьбы от каприза
не отличишь?!
 

СТАРШИНА

 
Сначала строгою была:
– Ссыпай картошку.
Не туда!
Опять отстала?
Вот балда!
Ну, шут с тобою.
 
 
А я глядела:
вот-те на!
Командует, как старшина,
и будто сей минут война —
она со мною.
 
 
Она зудила:
– Ты даёшь!
В твоих руках и нож – не нож,
уж лучше брюкву ты не трожь,
а мой посуду.
 
 
А я глядела:
во даёт!
Она меня с ума сведёт
или в могилу. Ой, идёт!
– Больше не буду!
 
 
Сначала строгою была,
а после, после – вот-те на! —
сняла личину старшина,
как портупею,
и не зовёт меня квашнёй,
и я теперь с той старшиной
живу весь год —
душа с душой
и не жалею.
 

ДУРАЦКИЕ ПОРЯДКИ

 
Зачем глаза твои красны
и руки так дрожат?
Затем, что распрощалась с ним
минуты две назад.
 
 
Дурацкие порядки в этом заведении:
мы рядом, но теперь разведены и – безвозвратно!
Я так и не сказала ни слова в утешенье!..
я не лечу! И я хочу обратно.
 
 
Я знаю ведь: он здесь, он не уйдёт.
Он ждёт, когда взлетит мой самолёт.
 
 
Билеты все впорядке,
дежурная идёт.
«Пройдите на посадку!»
Уже объявлен взлёт.
 
 
Дурацкие порядки в этом заведении:
мы рядом, но теперь разведены и – безвозвратно!
Я так и не сказала ни слова в утешенье!..
я не лечу! И я хочу обратно.
 
 
А уши жжёт моторов рёв,
пристёгнуты ремни.
Ночной покров над городом,
где я прощалась с ним.
 
 
Дурацкие порядки в этом заведении:
мы рядом, но теперь разведены и – безвозвратно!
Я так и не сказала ни слова в утешенье!..
я не лечу! И я хочу обратно.
 
 
Я знаю ведь: он здесь, он не уйдёт.
Он ждёт, когда взлетит мой самолёт.
 
 
И вот земля уплЫла,
и убрано шасси.
Неужто это было,
и я прощалась с ним?
 
 
Дурацкие порядки в этом заведении:
мы были рядом, но
нас развели и – безвозвратно!
Я так и не сказала ни слова в утешенье!..
Пустите же! Хочу к нему обратно!
 
 
Я знаю ведь: он там, он не уйдёт.
Он ждёт, когда вернётся самолёт.
 

Цикл «И С БОКУ БАНТИК»

ДА, ОН УШЁЛ

 
Да, он ушёл, ему пора,
И завершилась жизни повесть.
Что так кричит в тебе, сестра?
Твоя измученная совесть?
 
 
Прожил светло… К чему «увы»,
Как будто бы в предверье краха?
Рыдаешь ты в конце главы
От состраданья… иль от страха?
 
 
Любовью движим этот мир.
Но наши мысли так нелепы,
И вместо чтоб спешить на пир,
Мы просто заселяем склепы!..
 
 
Со злобой… где же взять добра? —
Стоишь, синонимом раздора…
Куда ты забрела, сестра?
Зачем ты запустила вора?
 

БЫЛЬ

 
Так, это быль…
          а, может, нет…
 
 
  Пойдём вперёд – поищем след.
 
 
  В те времена от башни
                слева
    жила под небом королева.
 
 
   Жила одна,
        под ней – страна.
   Пришла болезнь – как смерть страшна,
   и косит всех – скотов, людей,
   и королев, и королей.
 
 
   Она тонула – нету сил,
   но Кто-то с нею рядом был.
   Так смерть близка,
   так жар силён,
   но ясно было, это – Он.
 
 
   «Иммануил, Иммануил!» —
    звала, раскинувшись, в бреду.
    Поток воды почти накрыл,
    и вдруг услышала: «Иду!»
 
 
    И пробил час – и Он пришёл,
    давно обещанный пророк.
    Она взглянула… Хорошо!
    И поняла, что это – Бог
 
 
    И был одет Он как герой
    В доспехи и готов на бой.
    И королева, павши ниц:
    «Позволь мне быть Твоей рабой!»
 
 
    Но Он поднял её с колен
    и ей сказал: «Иди за мной!
    Не бойся! И отринув тлен,
    Ты не расстанешься с Землёй!»
 
 
    Он ей сказал: «Я – верный друг!
    Моя рука. Я не спешу.
    Но я – не человек, а Дух!»
    Она ответила: «Дышу».
 
 
    Так в полудрёме иль во сне
    слова Твои
    пришли ко мне.
 

СИНХРОННОСТЬ

 
Холодно и бездушно
Сердце пронзает стрела…
Мне ничего не нужно! —
Только бы ты жила!
 
 
Воет протяжно, натужно
Ветер среди могил…
Мне ничего не нужно —
Только бы ты жил!
 

НАПИТОК

 
Придёшь, измученная жаждой,
тебе я чашу поднесу
и протяну с улыбкой щедрою: «Испей!»
Я знаю, как отнюдь не каждый
оценишь ты её красу
и скажешь: «Из такой поят друзей».
 
 
Ах, боже мой, ты веришь мне
и, может быть, ещё ты любишь,
в каком ты пребываешь сне!
Как ты себя доверьем губишь!
 
 
А я – я хуже во сто крат! —
в той чаше подавала яд.
 
 
Давным-давно пора расстаться,
ничто нас больше не роднит,
обман противен мне, я тягощусь тобою.
В который раз идёшь прощаться,
но только пыль стираешь с плит,
где наша похоронена любовь.
 
 
Зачем, зачем приходишь ты,
зачем в глазах несёшь улыбку,
всю жизнь мою, мои мечты
зачем ты превращаешь в пытку?
 
 
О, кто с тобою нас рассудит?
Напиток мой тебя погубит!
 

О, БОЖЕ МОЙ

 
Всё та же я,
но нет со мной того,
кого желаю видеть я всечасно.
О, Боже мой,
не знаю отчего
я так нечеловечески несчастна!
 
 
В душе – тоска,
как гулкие шаги
биенья сердца —
одинокие удары.
Я свысока,
как будто мы враги,
кричу ему:
«Туши свои пожары!»
 
 
Мне не гореть!
Покинута тобой,
я умерла,
я холодна, как вьюга.
Нет сил терпеть!
Верни мне мой покой!..
И позабудем навсегда
                друг друга!
 

ВСТРЕЧА У ФОНТАНА

 
Запомню я минуты ясные
в тенистом парке – как в судьбе…
глазами синими, прекрасными
ты не ищи меня в толпе.
 
 
Случайность!.. я такого случая
давно, не ведая, ждала,
но, не привыкнув верить в лучшее,
тебе поверить не смогла.
 
 
Шумит листва и брызги светятся,
и мне улыбку не унять.
О, как нам надо было встретиться,
ну, разве сможешь ты понять?
 
 
Фонтана перезвоны дробные,
летят, звенят над головой.
Ты знаешь, я не очень добрая,
но жаль расстаться мне с тобой…
 
 
Ты, может, не такой доверчивый,
ты растерялся, вот и всё.
Я обманула – я ведь женщина,
хотя и юная ещё.
 
 
Обида сгладится, забудется,
утонет в ярком свете дня.
И у тебя, конечно, сбудется,
я знаю!.. только без меня.
 

СТРАСТЬ И НЕЖНОСТЬ

Я раньше жаждала:

пусть будет боль твоя,

как моя,

мученьем каждый вздох твой,

сдавленее стона,

пусть искры страшного бездымного огня

клубятся из груди

как из ноздрей дракона.

И ночью, и днём, и во сне, и в мечтах

пусть ты везде обречён на муки,

пусть жизнь твою отравляет яд

раскаяния и разлуки.

Пусть образ мой в глазах твоих —

как пелена, – всё в мире застит,

что б на коленях всех свтых

молил усердно: «Хватит! Хватит!

Иль дайте её – иль дайте смерть!

Вечно сгорая вечно гореть

нет сил!»

Что б в страшных корчах полз по земле

и каждой травинке шептал обо мне —

и любил… и любил.

Что б был силён,

но изнутри

топтал бы, как конь, раскалённым копытом,

палач любви

до крови

сердце твоё разбитое.

Что бы в твоём воспалённом мозгу —

повсюду одна мечта,

что бы ты застывал на бегу

с измождённой гриммасой у рта.

Что бы ты погибал, пропадал, умирал,

но вновь воскресал,

надеждой согретый,

что бы, как я, каждый миг ты шептал:

«Гже ты? Где ты?»

Прости…

Теперь унёсся голос твой

в далёкие неведомые дали,

погас твой образ в дымке снеговой,

забыты старые обиды и печали.

Не изгнан ты, но мой былой пожар

давно залит слезами; безнадежность

я приняла как самый лучший дар,

как исцеленье… но осталась нежность.

Теперь, мой друг, желаю:

будь умён,

удачлив, счастлив, весел, – только в меру.

Я освещу далёкий небосклон

голубоглазою Венерой.

И в майсктй вечер тихий добрый вздох

пошли лучам незримым и холодным…

а той, что рядом, скажешь, дескать, Бог

велел всегда молиться всем влюблённым.

И МИМОЗЫ

 
Все недавно желанные – канули,
да и много ли было?
что же,
все мечты оказались обманными…
Боже!
 
 
И сырою осеннею хмуростью
пахнет ветер.
Понимаю с нездешнею мудростью
всё на свете.
 
 
Принимаю же, неумелая,
очень малое,
оттого моё сердце бедное
и усталое,
 
 
оттого иногда беспричинные
смех и слёзы,
оттого-то и мысли «кончинные».
И – мимозы…
 

ПРИЗНАНИЕ

 
Хочу невидимо быть рядом
с тобой до самого конца,
следить тайком за каждым взглядом,
за выражением лица,
 
 
из-за плеча читать прилежно
всё то, что пишешь ты в тетрадь,
а перед сном тебя так нежно
и долго-долго целовать.
 

НЕВОЗМОЖНОЕ

 
Я шла по забытой дороге,
он из прошлого вышел ко мне,
и были глаза его стрОги,
звенела струна в тишине.
 
 
В вечернем и зыбком свете
напев его плыл над землёй,
дышал одиночеством ветер
и звал его вслед за собой.
 
 
Невидима, рядом стояла,
не веря в реальность мечты.
Знакомая грусть озаряла
навек дорогие черты…
 
 
Встревожена поздней прохладой,
взошла голубая луна —
и зачарованно встретились взгляды,
вскрикнув, умолкла струна…
 
 
Любви ожившие звуки
скрестили на миг пути,
губы, глаза и руки
сказали: «Люблю!.. Прости!..»
 
 
Но снова вступила в силу
реальность – разность времён…
когда же и где это было,
скажи мне? не сон?.. нет, не сон.
 

КОЕ-ЧТО О ДУРНЫХ ВЕСТЯХ

 
Вышел как-то на прогулку
строгий рыцарь
в строгом платье,
подошёл к нему прохожий,
сообщил дурную весть.
Строгий рыцарь сдвинул брови.
Тут прохожий испугался
и спросил:
«Что ожидает —
милость ваша
          или смерть?»
 
 
И ответил строгий рыцарь:
«Если правда – это скверно,
всех нас ожидает гибель,
но тебя я пощажу.
Если – ложь,
то ты достоин
наказанья и презренья,
нет страшнее прегрешенья!
Но – тебя я награжу!»
 

В ПУСТЫНЕ

 
 Одинокому везде пустыня
 
 
Затрубили далёкие трубы,
Алым заревом вспыхнул восток.
И на синие мёртвые губы
Серым пеплом упал песок.
 
 
…Шёл он долго один по пустыне,
Беспокойный, уставший, ничей,
И одною мечтою отныне
Он питался – найти бы ручей!
 
 
Видно чья-то молитва хранила
В этом пекле его до сих пор,
Но удача ему изменила.
Небесам свой последний укор
 
 
Он послал и в песок опустился,
На горячее ложе своё,
А ручей всё сверкал и искрился
В воспалённой мечте – как копьё…
 
 
И меня по глухой той пустыне
Раскалённая жажда ведёт.
Вдруг случится, удача изменит —
И молитва меня не спасёт?
 

МОЛОДОСТЬ И МУДРОСТЬ

– Взбодрись, взгляни: во всю бушует лето!

– Земля душистым саваном одета…

Прости, но я повсюду вижу смерть.

Оставь меня, не тратя слов напрасно, —

дай мне спокойно умереть.

– Мой старый друг, вдохни могучей грудью,

свеж воздух в стороне от многолюдья,

здесь мил покой, хрустальна тишина…

– И, словно в склепе, пусто и уныло,

журчит вода, стекая в никуда,

и я за ней сойду в могилу.

– Зачем грустишь? Зачем гневишь судьбу?

Всё получив, что надо человеку,

ты должен радоваться!

– Радоваться? Право,

для лет своих ты рассуждаешь здраво!

– Конечно, так! А ты, мой друг, – чудак,

зачем-то ищешь истину впотьмах!

– Увы, мой друг, она как мир стара:

потоки слов, фонтаны красноречья

ей не сумеют нанести увечья:

мы все уйдём, когда придёт пора.

Нет, я не скептик, не грызу ногтей

от злобы иль отчаянья, поверь.

Но я ведь и не маленький ребёнок —

мне мало солнца, неба и травы,

чтоб я был счастлив,

как трёхдневный поросёнок,

и не вздыхал о большем,

мне, увы,

мне надо больше!

Мало нежных слов

и нежных чувств; и дружба, и любовь —

хорошие попутчицы в дороге,

в стремленьи к цели,

но, пойми, я не из тех,

кто божествами делает успех,

любовь и славу.

– Да чего ж ещё

тебе, друг, надо?

– Дела, мальчик, дела!

такого, чтоб душа моя кипела!..

иль пусть уснёт навек.

Ты не поймёшь, ещё ты слишком молод,

а, впрочем, что же – это не порок…

но ощущаю я внутри душевный голод,

как жажду – в пекло брошенный цветок.

И в этой жизни, в мире беспощадном,

я был борцом – я падал и вставал,

учёным был, трибуном был площадным,

ну, а теперь, мой мальчик, я устал

и ни на что теперь я не способен,

и плачу я от немощи своей.

Ты мне советуешь: нагнись же и испей

целебной влаги… разве в этом дело?

Настал мой срок, внутри уж всё сгорело,

пустыня там, её не оросишь.

Я ухожу. А ты живи, малыш!

Живи и помни:

как судьба бы не вертела,

ты требуй одного, мой мальчик, —

ДЕЛА!

МЫ СОШЛИСЬ НА БЕРЕГУ

 
Мы сошлись на берегу
в тесном дружеском кругу,
но меж нами, как свояк,
затесался хитрый враг.
 
 
Я трублю в рога,
я ищу врага,
а друзья вокруг
замыкают круг.
 
 
Что-то лица их грубы
и глаза блестят опасно.
Чайка – вестником беды —
легкокрыла и прекрасна.
 
 
Чей-то крик: «Не трожь!»
И влетает нож
под ребро с хрусцой,
а за ним – другой.
 
 
Цезарь крикнул: «Брут, и ты?»
Я не Цезарь, я иначе…
сожжены мои мосты,
вырываюсь наудачу.
Капли падают на снег,
чайка бьётся всё тревожней.
Умирает человек…
Умираю? Невозможно!
Я не сделала пока
даже самой малой доли,
я спасусь наверняка,
убегу я в чисто поле.
Где друзья-враги?
Боже, помоги!
Выхожу на бой —
всё моё – со мной.
Кровь из ран – не беда,
что молчите, господа?
Кто охотник до наживы —
все сюда!
 
 
Ох, уж вас поздравлю с Новым годом!
ох, уж нервы вам пощекочу!
перед всем перед честным народом
правдою – озолочу!
 
 
Кто там жмётся у забора
с тихою повыдкой вора?
 
 
Выходи, не бойся, – все свои.
Видишь, я гуляю,
с хода, не считая,
раздаю я сотни и рубли.
 
 
Что в руке твоей? Кинжал?
Ладно, ладно, убивали!
Вот уж тоже напугал,
как палач на карнавале.
 
 
Но глаза-то, маскою прикрытые,
в щели смотрят яростно, с натугой.
узнаю непозабытого
лучшего, любимейшего друга.
 
 
Шаг навстречу —
разойдись, толпа,
дай за плечи
нам обняться… ба!
 
 
Взвилось пчёлкой остриё кинжала,
в прах разбиты и повержены мечты,
и шепчу, захлёбываясь алой
кровью: «Брут, и ты? и ты?»
 

33 НЕСЧАСТЬЯ

Иду вперёд, не оглянусь,

не так уж страшно

сказать, что думаешь, – и пусть;

я бесшабашно

смеюсь, качая головой,

я презираю

подложного смиренья роль,

я – не играю.

Мне вслед кричали голоса:

«Теперь держись!

У нас таких не любят!»

И чьи-то озверевшие глаза

сверлили дырки мне в спине.

А мне смешно: ведь у меня

все тридцать три несчастья будут,

и этот канонадный рёв

как развлечение.

Ах, эти дикие крики под окнами

и сломанный в дверях моих замок,

и «грозные» речи с намёками,

и одинокое отчаянье дорог.

И насмешки в глаза,

и проклятья вслед,

и вопросов тьма,

и не тот ответ,

и друзья – не те,

и дела – не мои,

и Тот, распятый на кресте,

пред глазами стоит.

Мне скитаться по белому свету…

хорошо, что я встретила их,

всё им выскажу – нету секретов! —

про себя и, конечно, про них.

Пусть никто в этом царстве застывшем

не уснёт этой ночью спокойно.

Я буду кричать – пусть слышат,

как мне больно, как мне больно!

Крикну: «Люди, ну, как вы живёте?»

А в ответ – лишь собачий лай,

но я верю, вы скоро поймёте,

что болото ваше – не рай.

Мне вслед кричали голоса:

«Ох, загрызут!

У нас таких не любят!»

И чьи-то озверевшие глаза

сверлили дырки мне в спине.

Они не знают:

у меня

все тридцать три несчастья будут,

но говорю я, что хочу,

и этим счастлива вполне.