Текст книги "Калмыцкие народные сказки"

Калмыцкие народные сказки

© Перевод, издательство «БХВ-Петербург», 2017

© Чудутов О. С., иллюстрации, 2017

© Оформление, издательство «БХВ-Петербург», 2017

* * *

Предисловие

На самом юго-востоке нашей страны раскинулись степи Калмыкии. Далеко просматриваются пастбища. Солнце палит, дует горячий ветер и тяжело найти тень, чтобы спрятаться, на многие километры – ни одного деревца. Калмыкия – самая «безлесая» территория нашей страны, полупустыня. Засухи здесь обычное дело. Реки Калмыкии небольшие и летом часто пересыхают. Лишь в одном узком месте Калмыкию пресекает могучая Волга. А с другого края её земли омывает Каспийское море.

Раньше калмыки круглый год кочевали по степям, пасли овец, коров, коз и верблюдов. Охотились на сайгаков. Когда-то их здесь было много. Теперь же – это редкое животное, и в нашей стране встретить его можно только в Калмыкии, и то сложно найти.

Жили люди в войлочных юртах и кибитках. Кибитки почётных людей можно было узнать снаружи по белому войлоку. А внутри стены таких кибиток часто бывали обиты шёлковыми материями, полы устланы персидскими коврами. Вокруг ставились кибитки попроще.

Калмыки обыкновенно переезжали от десяти до пятнадцати раз в год, следуя туда, где больше корма для скота. Одновременно выезжали всем улусом (посёлком). Верблюды и волы несли на себе домашнюю утварь. Жёны и дети ехали верхом на лошадях в лучших нарядах. В Калмыкии прекрасными наездниками были не только мужчины. В пути пели и рассказывали истории. Послушай эти истории и ты.

Храбрый Мазан

Давно это было. Ни меня, рассказчика, ни вас, читатели, ни отцов ваших на свете тогда не было. Жил в одном хотоне[1]1
  Селении в несколько кибиток (крытых повозок), кочевавших вместе.


[Закрыть] бедный калмык. Был он слабый, часто болел, прожил недолго и умер. Остались у него жена и крошка-сын.

Что делать бедной женщине? Пошла она с ребёнком к доброму старику – дяде мужа. Взял подслеповатый старик на руки новорождённого мальчика, долго смотрел на него, внимательно.

– Как звать мальчика? – спрашивает.

– Мазан.

– Смотри, сноха, – говорит старик, – родился у тебя непростой мальчик. Вырастет – богатырём будет…

Часто вспоминала мать слова старика. Но не сбывались они. Рос Мазан некрасивым, неуклюжим мальчиком. Голова у него была большая, будто котёл. Живот на шар походил, а ноги, что палочки тонкие. Одно утешало – был Мазан добрым, ласковым.

Все жалели мать, что единственный её сын таков. По ночам не раз плакала мать Мазана: гладит спящего мальчика, втихомолку горькие слёзы льёт.

Один только старик на своём стоит. Дряхлым он стал, ослеп совсем. А как приласкает Мазана, по волосам мальчика высохшей рукой проведёт, так и твердит:

– Не мог я ошибиться. Не таким будет твой мальчик. Не пришло ещё его время. Сына крепче жизни люби, расти его, береги.

Так и шёл год за годом. Подрос Мазан, юношей стал.

Однажды пошёл он вместе с табунщиками лошадей у колодцев поить. Пришли к колодцам и видят – расположился около них на отдых караван: верблюды, лошади, палатки, повозки… Из далёких мест караван пришёл.

Увидел Мазан – на одной повозке лук со стрелами лежит. Заблестели глаза у мальчика, подошёл он к повозке, рассматривает луки, трогает, а взять не смеет. Заметил это один из путешественников и решил посмеяться над слабеньким, неуклюжим мальчиком.

– Что ж, – говорит, – смотришь, а взять не смеешь? Выбери себе лук, постреляй.

– Можно? – спросил Мазан.

– Конечно, можно. Позволяю тебе из любого лука стрелу пустить.

Собрались у повозки люди смотреть, как это Мазан из лука стрелять будет. А Мазан, не долго думая, выбрал самый большой лук. Не то что юноша, не каждый взрослый мужчина, смог бы его тетиву натянуть.

Взял Мазан лук, стрелу вложил, мигом тетиву натянул, так что концы лука сошлись, и пустил стрелу. Все так и ахнули. Вышли взрослые мужчины, пробуют тот лук, да не в силах и на вершок тетиву оттянуть.

Попросил Мазан продать ему лук, из которого стрелял он. Запросил путешественник высокую цену – косяк лошадей[2]2
  Жеребец, несколько кобылиц и их жеребята.


[Закрыть].

– Берёшь? – спрашивает.

– Беру, – говорит Мазан и велит табунщикам отдать косяк лошадей.

Побежали табунщики к дяде отца Мазана, старику дряхлому, жалуются на юношу, рассказывают, как тот из лука стрелял, и как за лук путешественник теперь требует косяк лошадей отдать.

Улыбнулся старик и говорит:

– Не спорьте. Отдайте моих лошадей, пусть Мазан себе крепкий лук купит. Не ошибся я, значит. Долго ждал, что Мазан силачом станет и свой народ защищать будет. Дождался.

Скоро по всем хотонам пошла о Мазане слава. С утра до ночи стрелял Мазан. Стрелы его на сотни вёрст летели, и ни разу он не промахнулся. Ни один стрелок не мог сравниться с Мазаном. Умён он стал, ловок, смел. Никто не узнал бы теперь в сильном молодце Мазане хилого и нескладного мальчишку.

Крепко любил Мазан свой народ. Справедливым был. Защищал бедных и честных людей.

Однажды утром проснулся Мазан от сильного шума. Прислушался – мужчины кричат, женщины и дети плачут. Вскочил Мазан, быстро оделся и выбежал из кибитки. Видит – приближается батар[3]3
  Богатырь.


[Закрыть] Байхтан-Эретын. Где батар тот злой появится, там нищета – весь скот угонит. Сильней Байхтан-Эретына на свете никого не было.

Понял Мазан, что силой ему батара не победить, умом и храбростью действовать надо. Стал спокойно и ждёт.

Подъехал Байхтан-Эретын, разогнал людей, мимо Мазана проехал, посмеялся над ним. Весь скот, до последней козы, угнал с собой Байхтан-Эретын.

Стали люди плакать, просить Мазана помочь им. Зашёл Мазан в кибитку, взял лук и стрелы. Среди стрел была у него любимая. Остриё стрелы этой было смазано ядом. Когда летела стрела, пела песню чудесную.

Отправился Мазан по следам Байхтан-Эретына. Знал Мазан, что того батара нельзя ни мечом, ни стрелой убить. Было у Байхтан-Эретына лишь одно место уязвимое. Чтоб убить его – надо было ему горло пронзить. Только никому сделать этого не удавалось. Носил Байхтан-Эретын высокий стальной воротник да ещё голову всегда вниз опускал.

Долго блуждал Мазан, пока не нашёл Байхтан-Эретына. Встретились богатыри.

Как увидел Байхтан-Эретын Мазана, вынул меч острый, стегнул своего коня, поскакал к Мазану. Быстрее ветра несётся чёрный конь, блестит на солнце шлем и кольчуга Байхтан-Эретына. Вот-вот снесёт он голову Мазану.

Не дрогнул Мазан, с места не сдвинулся. Спокойно взял стрелу любимую, лук над головой поднял, тетиву натянул, будто вверх стрелу пустить хочет. Сам же с Байхтан-Эретына глаз не спускает.

Удивился Байхтан-Эретын. Никогда ещё он не видел, чтоб богатыри так себя держали. «Что такое, – думает, – ведь я же на него с мечом скачу, а он в небо стрелу пускать собирается. Ну и глуп же богатырь калмыцкий! Интересно, куда это он целится?»

Любопытно. Не сдержался Байхтан-Эретын и поднял вверх голову, а Мазан тотчас в шею ему стрелу пустил.

Быстро и метко стрелял Мазан. Не успел Байхтан-Эретын голову склонить, как широкая и острая та стрела ударила поверх воротника, и покатилась с плеч голова Байхтан-Эретына. Но силён и могуч был Байхтан-Эретын, и без головы продолжал он скакать на лошади. Когда поравнялся с Мазаном, на полном скаку рубанул мечом, и чуть не рассёк Мазана пополам.

Въехал Байхтан-Эретын на холм невысокий, слез с лошади, стреножил её, седло снял, постелил бурку, воткнул в землю меч, лёг на бурку и только тогда умер.

Забрал Мазан скот и возвратил его народу. Вот такой он был храбрый и справедливый.

Но было у Байхтан-Эретына двое сыновей. Когда они узнали о смерти отца, поклялись отомстить Мазану.

Однажды выследили они Мазана в степи. Подкрались сзади. Вдвоём на одного напали. Искололи его кинжалами острыми и бросили в глубокий колодец умирать. А когда ехали мимо хотона, где Мазан жил, стали хвалиться, что богатыря убили.

Посмеялись над ними. И тоже не удержались и решили похвалиться. А хвастовство, как известно, до добра не доводит.

– Зря, – говорят им, – время тратили, кинжалы тупили. У богатыря Мазана ночью, когда на небе звёзды появляются, все раны стягиваются и заживают. Поэтому и зовётся он: «Мазан, сын Очира, оживающий, когда звёзды появляются на небе полностью». Скоро выберется он из колодца. Сначала слаб будет, как верблюжонок новорождённый. Через час снова богатырской силой наполнится. Тогда несдобровать вам в честном бою. Лучше поскорей убирайтесь подальше.

Отъехали братья, посовещались, и обратно к колодцу повернули.

Настала ночь. Степь осветили яркие звёзды. Подъехали братья к колодцу и видят – ожил Мазан, из колодца выбирается, но слаб ещё, тяжело ему.

Бросились братья к Мазану, схватили его, снова убили, на части разрезали, разбросали тело его по всей степи, чтобы уж больше он не ожил. Так погиб храбрый батар Мазан. Выдал его секрет народ, который он защищал. Не со зла, а по глупости. А вы растите и помните эту историю.

Левый глаз хана

Некогда на краю кочевьев одного хана жил старик. Было у него три дочери. Младшая, по имени Кооку, отличалась не только красотою, но и мудростью.

Однажды старик собрался гнать на ханский базар скот для продажи и спросил дочерей, какой подарок привезти каждой.

Две старшие просили отца купить им наряды, а мудрая и прекрасная Кооку отказалась от подарка, говоря, что тот, который хочет она, достать трудно и опасно. Но отец любил её без памяти и поклялся, что непременно добудет его, пусть это даже будет стоить ему жизни.

– Если так, – ответила Кооку, – то прошу вас исполнить следующее: распродав весь скот, оставьте одного кургузого[4]4
  С обрезанным хвостом.


[Закрыть] бычка и не отдавайте его никому ни за какие деньги, а просите за него левый глаз хана.

Старик ужаснулся. Он хотел было отказать дочери, но, вспомнив свою клятву, решил положиться на мудрость Кооки и исполнить её желание.

Приехав на базар, старик распродал весь скот, а за оставшегося кургузого бычка стал просить левый глаз хана. Слух о таком странном и дерзком требовании скоро дошёл и до ханских слуг. Они связали старика и привели к хану. Старик, упав на колени, признался, что требовать левый глаз научила его младшая дочь, а для чего – неизвестно.

Хан, предполагая, что в таком необыкновенном требовании непременно кроется какая-нибудь тайна, отпустил старика с условием, что он немедленно приведёт дочь.

Кооку явилась.

Хан строго спросил её, зачем ей потребовался его левый глаз.

– Для того, – отвечала Кооку, – чтобы вы, хан, услышав столь странное требование, пожелали увидеть меня.

– А какую ты имеешь нужду видеть меня?

– Я хотела открыть вам истину, – ответила девушка.

– Какую?

– Хан, – сказала Кооку, – из двух вами судимых обыкновенно знатный и богатый стоит по правую сторону, а бедный – по левую. При этом, вы всегда оправдываете знатных и богатых. Вот почему я уговорила отца просить ваш левый глаз, ибо он у вас лишний: вы не видите им бедных и беззащитных.

Хан был очень раздражён таким ответом и тотчас же поручил своим приспешникам судить Кооку за её дерзость.

Суд начался. Избранный в председатели старший лама[5]5
  Верховный жрец у буддистов, а калмыки верят в верховное божество Будду.


[Закрыть] предложил испытать Кооку и выяснить, от злобы или мудрости она решилась на столь неслыханный поступок. И если от мудрости, то отпустить её, а если из злобы, то казнить.

И вот судьи показали Кооки дерево, обтёсанное ровно со всех сторон, и спросили её, где вершина и где корень его.

Кооку столкнула дерево в воду: корень потонул, а вершина всплыла вверх. Так Кооку разрешила первую задачу.

Затем суд показал ей двух змей, чтобы узнать, которая из них женского, а которая мужского пола. Мудрая Кооку положила обеих змей на одеяло. Одна из них свернулась клубком, а другая поползла. Так Кооку поняла, что последняя змея – мужского пола, первая – женского.

Тогда суд признал, что Кооку оскорбила хана не из злобы, а будучи руководима мудростью. Но недовольный хан решил смутить Кооку ещё более трудными вопросами и доказать, что её нужно казнить. Хан спросил её:

– Если пошлют в лес девиц собирать яблоки, то которая из них наберёт больше?

– Та, – ответила Кооку, – которая не полезет на яблоню, а потрясёт её и станет подбирать яблоки, упавшие на землю.

– А приехав к топкому болоту, – спросил хан, – как удобнее через него переправиться?

– Хоть прямо и кажется быстрее, но так до другого берега никогда не доберёшься, а объехать кругом будет ближе, – ответила Кооку.

Хан, видя, что девица на все вопросы отвечает мудро и без замешательства, очень досадовал, и после долгого размышления он задал ей ещё несколько:

– Скажи мне, какое верное средство стать известным многим?

– Оказывать помощь многим неизвестным.

– Кто по-настоящему мудр?

– Тот, кто сам себя таким не считает.

Хан был изумлён мудростью прекрасной Кооки, но всё же, злобствуя на неё из-за упрёков в несправедливости, не хотел этого признавать и решил погубить её.

Несколько дней он выдумывал вернейшее к тому средство. Наконец призвал Кооку и спросил её, какова цена его сокровищ. Девушка сказала, что сможет выяснить это, только если хан будет слушаться её четыре дня. Хану было любопытно, и он согласился. А Кооку потребовала, чтобы хан целых четыре дня не брал в рот ни крошки лепёшки, ни куска мяса, а голодал. Разозлился хан, но что было делать. Когда четвёртые сутки истекли, поставила она перед ханом блюдо с мясом и сказала:

– Хан, признайтесь, что все ваши сокровища не стоят одного куска мяса.

Хан был так голоден, что действительно хотел отдать все свои сокровища за один лишь кусок мяса, и ему ничего не оставалось, как согласиться с Коокой, а значит, признать её мудрой и отпустить.

Добрый Овше

Вславный час родился на земле добрый батар Овше. Били ключи, кричали маралу́хи[6]6
  Самки оленей.


[Закрыть], распускались цветы, разливалась зелень лугов, куковали тонкоголосые кукушки, ветер раскачивал ветви сандаловых деревьев.

Погладили мать с отцом спину ребёнка и не нашли позвонка, который мог бы согнуться, между рёбер пощупали и не нашли такого места, в которое злой человек нож всадить мог бы. Зубы у Овше были, как раковины, белые и крепкие, а глаза – за сто вёрст муравья разглядят.

Воздвигли такому богатырю на прекрасной белой равнине Тюлькюр (что означает ключ) ставку[7]7
  Стоянку, временное поселение.


[Закрыть] чудесную.

На семидесяти пяти подпорках из чистого золота стояла та ставка. Набросили на подпорки двадцать четыре покрывала, завязали двадцатью четырьмя поясами.

В одно время с Овше родился конь чудесный Аранзал. На спине того коня не было позвонка, который мог бы согнуться, между рёбер – промежутка, куда злодей нож всадить мог бы. По земле и воздуху Аранзал, как снежная буря, мчался, нёс своего любимого хозяина Овше.

Скоро пришло время Овше помочь своему народу, показать батарскую силу и смелость. Напали на бедных людей жестокие и страшные мангадхаи[8]8
  Сказочные многоголовые чудовища, похожие на драконов.


[Закрыть]. Был у мангадхаев предводитель. Силу имел несравненную. Против такой силы и батар Овше казался слабым мальчиком.

Угнали мангадхаи скот у бедных людей, селения их разорили, тех, кто сопротивлялся, убили, детей в плен взяли.

Пришли люди к Овше защиты просить. Долго не думал Овше. Мигом вскочил на Аранзала и поехал.

День едет, сто дней едет. Нет следа мангадхаева. Решил отдохнуть Овше. Сам устал, и конь утомился. Лег Овше под деревом, а коня подле себя отпустил пастись.

Проснулся утром Овше – нет коня. Сразу догадался Овше, кто мог увести такого сильного коня. Оделся Овше пастухом и пошёл по следам коней. Крупные следы – коня предводителя мангадхаев, поменьше – следы Аранзала.

Немного погодя догнал Овше мангадхая. Знал он, что мангадхай сильнее его, и решил быть осторожным, действовать хитростью.

Прикинулся Овше пастухом, бедным сиротой, и говорит мангадхаю:

– Взял ты коня моего хозяина. Если я вернусь домой один, без коня, убьёт он меня. Отдай коня.

Отвечает мангадхай громовым голосом:

– Ну, так садись на коня и езжай, да только не к хозяину своему, а ко мне. У меня жить станешь, на меня работать будешь.

Взялся мангадхай за узду Аранзала, стегнул свою лошадь, тронулся в путь. Делать нечего. Поехал Овше вместе с мангадхаем. Когда приехали в ставку, мангадхай первым делом за еду принялся. В один присест тысячу бараньих ляжек съел, два колодца айрака[9]9
  Простокваши.


[Закрыть] выпил.

Насытился мангадхай и пришёл в хорошее настроение.

– Ну, – говорит мангадхай Овше, – расскажи, что богатыри твоего народа делать умеют, чем удивить могут?

Отвечает Овше:

– Наши богатыри одним духом целый казан расплавленного чугуна выпьют и глазом не моргнут!

Усмехнулся мангадхай. Велел принести десять казанов расплавленного чугуна. Один за другим выпил их, невредим остался, только посмеивается.

Видит Овше – не сработала его хитрость.

– Ещё что твои богатыри несчастные могут? – спрашивает мангадхай.

– Могут наши богатыри зимой в воде по грудь стоять, пока вода не замёрзнет. А как лёд реку покроет, они лёд, как соломинку, ломают, из воды невредимыми выходят.

– Идём за мной, – говорит мангадхай.

Сели они на коней и поскакали в страну, где зима лютая была.

Залез мангадхай в воду по горло, подождал, пока река льдом покрылась, двинул рукой – лёд на мелкие кусочки рассыпался. Стал выходить из воды.

– Стой! – кричит ему Овше. – Я ошибся, когда сказал, что вода по грудь должна быть. Стать надо так, чтобы вода до самого рта доходила, а кончики пальцев на ногах чуть только речного дна касались.

Залез мангадхай поглубже. Вода льдом покрылась.

– Теперь вылезай! – кричит Овше.

Но сколько ни пытался мангадхай, а вылезти был не в силах. От злобы пыхтит, жила на лбу, что канат, надулась, а лёд проломить не может.

Обрадовался Овше. Выхватил свой острый меч и бросился к мангадхаю. Да не тут-то было! Дунул на Овше мангадхай. От дыхания того Овше на сто вёрст отлетел, в воздухе тысячу раз перевернулся, еле жив остался.

Тогда перешёл Овше реку с другой стороны, подобрался сзади к примёрзшей голове мангадхая и говорит:

– Ну что, злой батар! Вот и пришёл тебе конец. Не будешь больше народ мучить. Теперь видишь, на что наши богатыри способны.

Вздохнул мангадхай и говорит:

– Об одном жалею, что дунул я на тебя, а надо было вдохнуть, и ты бы у меня в животе давно сидел.

Овше мечом острым разрубил ему голову. На голове той ещё несколько меньших голов торчало. Отрубил их Овше, прикрепил к седлу Аранзала и помчался домой.

Когда узнали мангадхаи о смерти своего предводителя, сами разбежались. Дети, которые были в плену, оставшись без стражников, домой побрели. А им навстречу счастливые родители побежали.

Скупой богач и чужеземец

Давным-давно в дальнем уголке степи жил богач. С ним жили одна-единственная дочь и жена. Никогда никого в гости они не звали. Что ни приготовят, всё сами съедят, с бедняками не поделятся. О жадности их в каждой кибитке знали и рассказывали приезжим.

И вот однажды в кибитке бедняка остановился на ночь путник. Услышал он о скупом богаче и решил его проучить. Говорит он людям:

– Я женюсь на единственной дочери богача.

– Ты не сможешь у них выпить и чашки горячего чая, не то, что на дочке жениться, – отвечают люди.

– А вот увидите, – сказал чужеземец и зашагал в сумерках к юрте богача. А там хозяйка как раз ставила на треножник большой котёл мяса.

– Матушка, батюшка, счастливо ли вы живёте? – спросил чужеземец у богача и его жены.

Никто ему не ответил.

– Дорога моя была дальняя, конь утомился, сам я очень устал. Можно ли у вас переночевать?

Опять ему никто не ответил.

– Откуда прибыл этот враг? – говорит хозяин шёпотом своей жене, еле сдерживая гнев.

– И появился как раз, когда мы варим мясо, – отвечает шёпотом жена богача.

– Благодарю вас за молчание, – говорит чужеземец и спускает с плеч мешок. – Можно ли моё мясо сварить вместе с вашим?

Хозяин сделал вид, что не услышал, и отвернулся.

– Не отвечай ему, – шепнул богач жене. Та тоже отвернулась. Услышав слова отца и матери, и дочь сделала так же.

– Благодарю вас за молчание, – гость вытащил из мешка обглоданную баранью лопатку и бросил в котёл.

Юноша постоял у котла и вдруг как вскрикнет:

– Эй, ваше мясо съело моё! Что же делать?

Разозлилась жена скупого богача на эти слова и говорит:

– Достанем мясо из котла и посмотрим.

Вскоре мясо сварилось. Хозяйка вынула его из котла и положила на блюдо. И видят хозяева обглоданную лопатку.

– Смотрите, – говорит чужеземец. – Я положил целую лопатку, а ваше мясо её обглодало. Теперь котёл мяса мой.

И после этих слов юноша выпил весь бульон, съел всё мясо и лёг отдохнуть.

А богач от злости уснуть не может, ворочается. И шепчет жене:

– Да, как это плохо – отдать всё мясо и остаться на ночь голодным. И откуда прибыл этот человек? Надо выгнать его из юрты.

– Как это сделать? – спрашивает жена.

– Брось в огонь еще кизя́ка[10]10
  Высушенный навоз; в степях, где мало деревьев, его используют в качестве топлива.


[Закрыть], потуши лампады и ляг в постель. Я же через некоторое время встану и брошу его сапоги в огонь, – отвечает богач.

А путник лежал тихо и слышал их разговор от начала до конца. Скоро скупой богач и его жена улеглись спать. Через некоторое время юноша тихо встал и поменял свои сапоги на сапоги хозяина. Ночью скупой богач схватил сапоги и бросил в огонь. Из очага сразу повалил чёрный дым. Богач разбудил юношу криком:

– Вставай, твои сапоги горят!

– Нет, мои сапоги не могут гореть, – отвечает путник.

– Нет, горят! – не унимается богач.

– Нет, не горят. Что они – заболели: самим бросаться в огонь! – отвечает юноша.

Встал богач, зажёг лампадку, а в очаге горят его сапоги. Выхватил он их из огня, огонь потух. Жалко свои сапоги.

– Всё равно выгоним его, – шепчет богач жене. – После полуночи я его коня, привязанного в стойле, столкну в колодец.

– Не надо, – отвечает жена, – ведь на дворе тёмная ночь, вдруг вы сами упадёте в колодец.

И опять путник подслушал разговор мужа и жены. После полуночи он тихо-тихо встал и поменял коней, вместо своего поставил в стойло коня богача. Как ни в чём не бывало пришёл он с улицы и лёг спать. А скупой богач встал после него, вышел во двор, вывел из стойла коня и толкнул его в колодец.

Рано утром встал богач и говорит гостю:

– Просыпайся. Твой конь упал в колодец!

– Не может быть, – отвечает молодец.

– Вставай, говорю, упал конь, – не унимается богач.

– Мой конь умный. Что он – заболел: самому в воду бросаться?

Но всё-таки вышел на улицу. А конь путника тут же узнал хозяина и радостно заржал. И богач понял, что столкнул своего коня в колодец. Разозлился страшно.

Вошёл в юрту и говорит жене:

– Быстрее испеки мне лепёшку. Пойду в степь пасти скот. Там и съем её. А ты пока отправь из дома этого юношу, – попросил богач. – Видеть его не могу.

– Постараюсь, – отвечает жена богача.

И этот разговор услышал находчивый юноша. Захотел он съесть лепёшку, как только её испекут. А жена богача, быстро приготовив лепёшку, сунула её ещё горячей мужу за пазуху.

Вдруг заходит в юрту путник, подходит к богачу и обнимает его крепко-крепко, благодарит за ночлег. А горячая лепёшка прилипла к животу богача, обожгла его, он закричал от боли и выбросил лепёшку из-за пазухи. И радостный, что остался жив, убежал прочь из дома, восклицая:

– Что за вредный человек!

– Куда он заспешил? – спрашивает юноша хозяйку.

– Бежит к своему стаду, – отвечает она.

А юноша стал кричать ему вслед:

– Отец, отец! Ваша дочь отняла у меня кнут и не отдаёт.

– Отдай! Немедленно отдай! – крикнул богач и побежал ещё быстрее.

А путник говорит хозяйке:

– Ваш муж требует, чтобы вы отдали мне свою дочь.

– Что такое? Разве это возможно? – удивилась хозяйка. – Он не мог сказать этих слов!

– Вашу дочь не отдают мне! – крикнул юноша.

– Как могли вы сказать, что нужно отдать в жёны ему единственную дочь?! – закричала жена богача.

– Отдай! Отдай! Если не отдашь, будешь отвечать сама! – крикнул богач, не расслышав её и думая, что речь идёт о кнуте.

– Матушка, вы же слышите своими ушами, о чём он кричит, – говорит чужеземец жене богача.

Делать нечего, жизнь дороже. Жена богача, повернувшись направо – заплакала, повернувшись налево – засмеялась. И отдала свою дочь чужеземцу в жёны.

Так проучил скупого богача заезжий молодец. Женился он на его дочери. У них родилось много детей, и жили они в мире и согласии.