Текст книги "Архетипы в русских сказках. Какая детская травма у Кощея. Как прошла сепарация Колобка. Почему премудрость не спасла Царевну-лягушку от абьюзера. Народы России: мифы и легенды. Комплект из 2-х книг"

Якуты

I

В давние времена эти разные остроклювые птицы не знали других земель, где бы они зимовали, и поэтому, говорят, все они зимовали в этой стране. Так как эта страна была очень холодна и обильна снегом, они чуть не погибали, замерзнув, даже умирали. Дойдя до крайности и чуть не околев от холода, они пробовали жить вместе с лисой в лисьей норе, на каменистом берегу реки, и даже, говорят, зимовали вместе с нею. Но, будучи большой любительницей мяса, лиса уничтожала тех из них, которых она могла победить-одолеть. Доведенные этим до крайности, они стали мучиться, прячась у корня каждой травки и дерева, но не выдерживали.

Однажды, посоветовавшись, устроили собрание всего птичьего племени. Так, собравшись-посоветовавшись, они решили: «Лиса живет, не зная горя, у нее хороший теплый дом. Только поперечноглазый якут с ружьем, невзирая на ее ум и хитрости, находит и убивает ее. Если бы вдруг увести ее от дома и уничтожить, можно бы дом сделать своим, уж очень он теплый и просторный. Кто пойдет, кто же из вас будет ловким, способным на это?»

Тут ку2кша сказала:

– Я бы пошла, я бы ее так провела, что она заблудилась бы, если вы научите меня разным своим голосам.

– Э, научим-научим, поделимся-поделимся! – сказали, и, как люди, которым не терпится, птицы стали обучать ку2кшу разным голосам. Научившись у них, ку2кша овладела разными дивными голосами и отправилась к лисе.

Когда она явилась, лиса набросилась на нее, чтобы съесть. Ку2кша, издавая разные голоса, летела перед ней, то спускаясь на землю, то вновь взлетая, и все удалялась от нее. Лиса, приговаривая: «Что она делает, почему у ней так много голосов-речей?» – гналась за ней. Вдруг она опомнилась и не узнала, куда пришла. Забежала очень далеко, сильно проголодалась и хотела пить. А ку2кша исчезла, говорят. Что же было делать лисе, где же найти и поймать ку2кшу? Как ни досадно ей, она остается ни с чем. Дойдя до изнеможения, она едва нашла свой след и повернулась обратно, идти было далеко и трудно, след петлял то в одну, то в другую сторону, сила и энергия ее истощились. Еле-еле, ступая вкривь и вкось по своим следам, лиса, наконец, вернулась к своей норе.

Пришла. Оказывается, все птичье племя собралось в ее норе. Увидев ее, все разлетелись в разные стороны. Лиса попыталась схватить их, но не поймала. Птицы улетели, скрылись с глаз. Пока птицы жили в лисьей норе, они в ней повсюду мочились, испражнялись. Хотя она и злилась-гневалась, но что делать ей?

Птицы снова оказались без жилища, им опять угрожает гибель от холода. Не вытерпев, собрались они со своими господами и госпожами, с князцами и старшинами и снова стали совещаться.

– Теперь кто же еще у нас умный? Пожалуй, только ты, журавль. Попробуй ты испытать хитрость и ум лисы. Может быть, что-нибудь получится. Может, согласившись, она пустит нас перезимовать, разрешит нам пожить у нее? – и они решили назначить на это дело журавля.

Журавль, согласившись, пошел к лисе. Даже лиса оробела и не решилась съесть его. Стали жить вместе. Живя так, журавль спросил у лисы:

– Ну, лиса, богатый ли ты умом-разумом зверь?

– Конечно, у меня много мыслей и ума. Я бывалая, знающая, у меня все сорок четыре мысли есть, – отвечает лиса.

– Ну тогда знаешь или нет, кто к тебе явится сейчас? – спросил журавль.

– Кто ко мне может прийти? Неизвестно, кто придет, – ответила лиса.

– Тогда есть ли зверь, которого ты боишься? – спросил журавль.

– Совсем нет. Только, кажется, есть пугающий меня якут с ружьем, поперечноглазый. Но и от него есть уловка – убежать, – ответила лиса.

– А как?

– Если придет поперечноглазый, то я еще расширю свою нору, на дне ее дополнительно выкопаю яму и спрячусь, – ответила лиса.

– Расширив свое гнездо, выкопав яму, ты не спасешься от поперечноглазых. Все равно они прокопают нору сверху, найдут тебя и убьют, – сказал журавль.

– Ну тогда, по твоему мнению, журавль, как можно спастись от поперечноглазых? – спросила лиса.

– Эй, к чему говорила, что у тебя сорок четыре мысли?! Сейчас придут поперечноглазые. Ты ложись сзади меня, а я лягу возле входа. Поперечноглазые никогда не подумают, чтобы журавль лежал вместе с лисой, они вытащат меня. Я притворюсь мертвым. Когда они будут осматривать-выслушивать меня, ты в это время постарайся как можно быстрее убежать от них. Поперечноглазые и это заметят. Если только они заметят, то мы пропадем и съедим давешнее мясо, если оживем (останемся живы) – будем жить вместе, будем заодно. Постарайся это запомнить! – посоветовал журавль. Поменявшись местами, легли: журавль – у входа, а лиса – позади его.

Вдруг, когда они лежали так, раздались шум-треск, голоса-говор, и поперечноглазые стали без промедления рыть нору, вытащили журавля, притворившегося мертвым.

– Что за зверь? Это ведь журавль, он уже давно пропал. С чего это он забрался сюда, с ума сошел, что ли? Лисы здесь нет, – говоря так, встряхивая, рассматривали журавля, потом бросили его. Молча стояли и смотрели. Лиса, испугавшись, стала по обыкновению рыть на дне своей норы, но, одумавшись, выскочила из нее и умчалась в лес. Поперечноглазые, опешив от неожиданности, сделали за ней всего один-два шага. А между тем с шумом взлетел журавль и высоко вознесся в небо. Люди, испугавшись, чуть не попадали. Так лиса убежала, а журавль улетел. Поперечноглазые, оставшись ни с чем, ушли.

Позднее журавль, встретив лису, спросил:

– Ну, лиса, насколько умен и ловок я, оказывается?

– Э-э, ну! Ты и есть, оказывается, птица, очень много думающая. Давай вместе жить, – предложила лиса.

– Да, действительно, – сказал журавль лисе. Журавль долго жил вместе с лисой, говорят. Тем не менее лиса не давала другим птицам зимовать у нее, она только и думала, как бы съесть.

II

У птиц не было дома, где бы они могли укрыться. Опять наступило время погибать. Пошли было к лисе, да страшно, она прямо на виду хватала и съедала их. Поэтому однажды все птицы – и остроклювые, и плоскоклювые, – все птичье племя с лучшими и худшими собрались и устроили бурное обсуждение. На этом собрании присутствовали все: голова-лебедь, кандидат-гусь, князец-дятел, тойон-беркут[8]8
  Тойон – титул господина, князя, представитель власти и крупный скотовод у некоторых народов Сибири и Дальнего Востока.


[Закрыть], старшина-дрозд.

– Ну, соплеменники, у всего нашего птичьего племени нет земли, где бы мы зимовали, нет укрывающего нас дома, и мы замерзнем, не сможем выдержать холода зимы. Выжить и остаться живыми никак не получится. Давай пошлем одного из нас умного, проворного человека поискать и найти землю, – говорили они. Спорили, обсуждали и отправили куропатку.

Куропатка улетела, но вскоре вернулась и сказала:

– Нашла я хорошую землю, где можно перезимовать.

Полетели птицы туда и увидели: она нашла, оказывается, землю с тальником, где можно, не зарывшись в снег, лежать и спать. Птиц, не могущих перезимовать здесь, оказалось много.

Снова, по обыкновению, собравшись и поискав кого-нибудь, чтобы тот нашел место для зимовки, они назначили лесную птицу глухаря.

– Теперь ты поищи, – сказали ему. Он улетел. Но скоро вернулся и объявил:

– Я нашел место, где можно перезимовать.

Птицы полетели за ним посмотреть и увидели: оказывается, он нашел место с молодыми лиственницами и там устроил себе зимовку. Но в этом краю, оказалось, никто, кроме глухаря, не смог бы зимовать.

Поэтому птицы, снова собравшись, по обыкновению обсудив и решив, назначили филина.

– Ты с шубой-дохой, с теплой одеждой, лучшая птица-путешественница, сильна, как конь, быстра, как утка. Лучше всего тебе полететь далеко и поискать землю для зимовки, ты, филин, подходишь лучше всех! – и отправили его.

Филин согласился и сказал:

– Я отправляюсь, я должен полететь далеко-далеко под солнце. Если я погибну, то через три года пролетит мимо вас моя плачущая душа. Если мне удастся благополучно странствовать, то через три года вернусь я сам, – сказал филин и, помахав крыльями, улетел.

Птицам показалось, что филин улетел очень давно. Они его ждали с нетерпением, но он не прилетел. Птицы спрашивали: «Что с ним? Может быть, что-нибудь случилось?» Не вытерпев, собрали всех и сказали сове: «Ты у нас птица-шаман. Вот пошамань и узнай, почему он так надолго задержался». И, привязав перед ней одну жирную мышь, заставили покамлать[9]9
  Камлание – важный элемент шаманской практики. Особый обряд.


[Закрыть].

Сова, сев в середине собравшихся птиц, начала шаманить. Одна жирная несчастная мышь стояла привязанной. Птицы, остроклювые и плоскоклювые, все птичье племя собралось: здесь и тойон-беркут, и голова-лебедь, кандидат-гусь, князец-дятел, старшина-дрозд. Сова, говоря и распевая по-разному, шаманила. Все – и высокие, и стройные, и с выгнутой спинкой, и с покривившейся фигурой, и длинношеие, и длинноногие, и пузатые, и круглоголовые птицы, – все расселись вокруг нее, все даже не вмещались.

Среди них была маленькая птичка – предок нынешних птичек с кроваво-красной головой. Другие птицы мешали ей, она пробовала смотреть на камлания совы, но не увидела ничего. Поэтому с досады поползла и села перед лебедем-головой. Тогда лебедь, вытянувшись, сказал: «Зачем еще такая малышка оказалась передо мной; к тому же она с острым клювом, имела хотя бы плоский клюв!», – и, зашумев, рассердился и злобно клюнул малютку. После этого разве не случится беда? Из головы у птички брызнула кровь. Она заплакала, запричитала, поднялся шум, и птицы раскричались. Шаман прекратил камлание, привязанную мышь сразу отпустили.

И высшее, и низшее начальство птиц разделилось в разные стороны, остроклювые и плоскоклювые разошлись в противоположные стороны, начались споры и ссоры, плач и жалобы. Лебедь и гусь – одно особое племя с плоскими клювами, дрозд с дятлом – другое особое племя остроклювых, стали спорить.

Тут один сказал:

– У лебедя длинная шея, длинные ноги, он самый большой, мог бы встать позади и смотреть. Птичку, маленькую бедняжку, он обидел, считая ее остроклювой, обижая так, он разделался с нею.

Другие говорили:

– Эта птичка, будучи маленькой, дрянной, не должна была пройти перед должностным лицом с чином головы. Это она виновата.

Поспорив так долго и не согласившись с доводами друг друга, пожаловались они своему тойону-беркуту.

– Рассуди, почтенный господин, кто виноват в этом!

Беркут разве даст неправильный ответ? Даже будучи осведомленным, что спорящий – лебедь, родовитый, важный. Недаром якуты даже почитают его божеством, поклоняются, заклинают его. Беркут сказал:

– Хоть ты и голова, ты, лебедь, виноват. Не должен был ты говорить об остром клюве. Птичье племя имеет одну природу. Поэтому ты не должен обижать птицу за то, что она маленькая, дурная. Душа у птиц одна. Пусть хоть и мала ростом и видом неказиста, она хотела посмотреть. Нужно было ей дать эту возможность. Кроме того, ты обидел ее, окровавив, – сказал он.

На это остроклювые согласились, опять зашумев:

«Действительно так, действительно так!»

Тогда сородичи лебедя не согласились с этим и пошли жаловаться царю птиц – орлу. Орел не дал жалобщикам произнести и пяти слов, сказать и одной речи. Обвинил их. Приговорил главарей плоскоклювых за их вину по одному месяцу ежегодно пребывать в тюремном заключении.

Говорят, с тех пор главари водоплавающих птиц по одному месяцу в год перестали летать. А голова птички в том месте, куда клюнул лебедь, стала красной, как кровь.

III

Все это так прошло. Разве после такого события птицы могли собраться вновь? Опять, чтобы только не замерзнуть, забивались у корней трав и деревьев, ждали возвращения филина. Через три года филин возвратился. Он очень поправился, потолстел. Вид его стал прекрасным. Все решили, что путешествовал он отлично. И все птицы, собравшись, спросили у филина, в какой стране он побывал.

– Все три года, в продолжение которых я пропадал, вдоль и поперек испытывал я муки, холод и препятствия, только я, будучи филином, смог вернуться оттуда. Что наша страна, земля? Та земля в 10 раз холоднее, в 10 раз хуже, скуднее, оказывается. К тому же это очень далекая страна, – так легко врал он.

– Ну тогда нам суждено погибнуть, исчезнуть. Не остаться нам живыми, значит, мы обреченные птицы, – сказали они.

На это некоторые спросили:

– Как же быть нам, друзья? Может быть, хоть где-нибудь есть земля, где дыхание наше продлится.

Разошлись. После того, как птицы разошлись, филин рассказал:

– Старуха, я слетал в очень далекую страну, пролетел широкое море и под самым солнцем нашел я благодатную страну Кыдат[10]10
  Кыдат – с тувинского языка означает «Китай».


[Закрыть], с лучшей едой и одеждой, с травами и деревьями, без зимы, с теплым воздухом, с людьми, со скотом и птицами. И вернулся оттуда. Путь туда далек. Уж очень хорошая еда и одежда там, хотел набраться сил, чтобы лететь, поэтому так опоздал. Мы полетим сами, никому не сказав. Давай-ка собери одежду и обувь детей потихоньку, чтоб никто не знал. Хорошо?

– Ладно, молчи. Тише, услышат. Постой-ка, кто это? – старуха вышла посмотреть и зашла.

Оказывается, его рассказ подслушивал вальдшнеп, лежа у них под ногами. Внезапно вскрикнув «чаас!», он взлетел ввысь со свистом. Филин, с перепугу выпучив глаза, повалился на спину. Вальдшнеп с шумом, вскрикивая «чаас-чаас!», прилетел к своим соплеменникам и рассказал: «Филин, оказывается, нашел под солнцем благодатную страну, называемую Кыдат. А старухе своей он сказал: “Собери, уложи все, и мы незаметно исчезнем, прекрасная теплая страна”».

Птицы говорят:

– Мошенник филин. У бродяги бродяжничество перетянуло, вот он и обманул нас.

Вызвали филина и допросили.

– Нет и нет! Вальдшнеп, наверно, с ума сходит. Он обманывает вас. О, как это ужасно! Я сам чуть не погиб, еле живой вернулся. Несмотря на это, меня назвали обманщиком.

Так отчаянно он отпирался. Вальдшнеп не давал ему рта раскрыть. Птицы, обсудив, заперли филина. Затем двоих – черноголовую чайку и сокола – решили отправить в Кыдат. Сами сидели и ждали их.

Через месяц вернулась черноголовая чайка и рассказала:

– Есть, оказывается, прекрасная страна Кыдат. Там водятся разнообразные птицы, множество скота, живут всякие люди. Лучшие травы и деревья выросли в этой стране. Есть только одно широкое море. Если перелететь через него, достигнешь этой земли, прекрасной, изобильной страны.

– А где сокол? – спросили его.

– Сокол хоть и быстро летает, но отклоняется, поэтому он и запоздал.

Через три дня и сокол прилетел и также рассказывает:

– Ну я запоздал. Есть, оказывается, прекрасная страна – земля Кыдат.

А птицы говорят:

– Этот филин нашел хорошую землю и обманул нас, не рассказал о ней, чтобы улететь самому.

Так, собравшись, птицы решили избить филина. Избивали его: кто имел клюв – тот клювом, кто имел когти – тот когтями. Голову его сплюснули, спину топтали так, что филин сидел и кричал «гуу!» Избили его так, что глаза вылезли навыкат, перья выщипали до того, что филин стал пестрым. После этого решили его самого оставить в этой стране на всю жизнь.

IV

Сидя там, на собрании, птицы вынесли решение о своих потомках. Они решали, у кого сколько должно быть детей.

При распределении они выделили вальдшнепу четырех детей, сказав:

– Вальдшнепу хватит и четырех детей, он уж очень мал, больше этого он не сможет.

Вальдшнеп вскричал:

– Несмотря на мои большие заслуги, вы мне только четырех детей назначаете?! Птичке меньше меня, дрозду, даете 10 детей. Теперь я никогда по вашей просьбе не полечу, расстаюсь с вами. Лучше я брошусь на заржавленный меч якута и погибну! – воскликнул он и остался с тех пор здесь и стал, взлетая, неожиданно падать с шумом на землю.

После этого куропатке определили много детей. Гусь сказал:

– Куропатка может улетать.

Куропатка ответила:

– Посмотрим, гусь, с каким желудком вернешься весной после полета в Кыдат. Я не лечу, – и осталась.

Также было много птиц, оставшихся из-за того, что они не смогли бы перелететь через море. Рябчик и синичка, сказав: «Мы не сможем лететь», – остались.

Кукша сказала: «Овладев голосом многих птиц и пользуясь этими многими голосами, я смогу остаться и жить в этой стране», – и осталась.

Лесные птицы остались в лесу. Бедняжка синичка не переменила своего местожительства.

Остальные улетели в Кыдат и стали зимовать там.

Ханты и манси

Осенью один остяк[11]11
  Остяки – устаревшее название малочисленных народов Сибири.


[Закрыть] из села Шеркалы отправился пешком по берегу в деревню Алешкино. По реке шел лед. В пути остяка настигла ночь. У него закружилась голова, и он сел на камень отдохнуть. Сидел почти до полуночи. Вдруг к нему явился кто-то в виде мужика и спросил:

– Что ты здесь сидишь?

Остяк, услышав такие слова, упал в обморок. Лежал он долго. Потом проснулся. Увидел: незнакомец все еще стоял перед ним. Это был Унху – лесной дух. Унху сказал:

– Пойдем ко мне.

Остяк спросил:

– А где твой дом?

– Мой дом в истоке реки, отсюда будет верст пятнадцать.

– А когда же пройдем такое расстояние?

– Пока ты будешь курить сигарку, тем временем дойдем.

– Я не могу так быстро за тобой шагать. Сил нет. Устал.

Унху предложил:

– У меня кузов на спине. Садись туда, и я тебя донесу. Но одно плохо: у тебя в кармане есть письмо! Брось ты его, а то я тебя убью.

Остяк отвернулся и сделал вид, что он бросил письмо. Тогда Унху посадил его в кузов и помчал к себе. Остяку казалось, что он ехал на хорошем коне. Через несколько минут они доехали, и лесной дух воскликнул:

– Вылезай, вот мой дом!

Остяк вышел из кузова и увидел перед собой хороший дом, амбар и лабаз[12]12
  Лабаз – хозяйственное деревянное помещение, чаще для хранения зерна.


[Закрыть] на семи столбах. В окне горел синий огонек. Лесной дух велел ему:

– Заходи в дом, но закрой сначала глаза и не гляди на огонь!

Они зашли. Унху посадил остяка в темном углу. Остяк сидел там, пока варилась еда. Варила еду дочь лесного духа. Она была очень красива. Когда она ходила туда-сюда, на ее платье бренчали разные бусы и колокольчики, сверкали бисером вышитые узоры. Остяку эта девушка очень понравилась. Он полюбил ее и захотел жениться на ней. Потом девушка подала еду. Лесной дух сел первым за стол и пригласил остяка. Он тут впервые увидел лицо лесного духа. Лицо было красное, как кумач, волосы – черные, плетенные в две длинные косы, плечи были широкие, а руки огромные. Когда стали есть, лесной дух сказал:

– Если ты останешься у меня жить, то за тебя я выдам свою дочь. Ты будешь невидимым для других людей, как и я.

Лесной дух пригласил к столу свою дочь и спросил у остяка и у нее:

– Посмотрите друг на друга! Понравились ли вы друг другу?

Остяк ничего не ответил, а дочь сказала:

– Как же я сразу смогу выйти замуж за незнакомца?

После обеда остяку постелили меховую постель и соболиное одеяло. Лесной дух перед сном показал ему одиннадцать комнат, а двенадцатую не показал. Сказал:

– Я покажу эту комнату, если ты останешься у меня жить навсегда. Там у меня тайные вещи и разное оружие.

Все легли спать. Лесной дух захрапел, а остяку не спалось. Он все думал о девушке, хотел забраться к ней. Первый раз собрался, вышел из своей комнаты, но не осмелился и вернулся к себе на постель. Он, сидя на своей постели, мечтал о девушке. Про себя сказал: «Пусть что будет, то и будет. Теперь я пойду».

Подошел к постели девушки и видит: девушка тоже не спит. Он сел на край кровати. Девушка подала ему руку, и остяк крепко пожал ее. Потом они поцеловались. А затем он спросил:

– Любишь ли ты меня? Если любишь, завтра мы с тобой сбежим ко мне. Я здесь не останусь.

Она ответила:

– Как я буду жить среди незнакомых людей? У вас другая вера, другие порядки. Как я оставлю отца одного?

– Если ты не выйдешь за меня замуж, то отведи меня домой.

– Поживи здесь неделю, и отец отведет тебя домой, – сказала она. – Но только ты плохо сделал, что оставил у себя письмо. Ты этим нарушил наш порядок. Храни это письмо, как свое сердце, и не показывай его моему отцу.

Остяк пошел в свою комнату, но заснуть уже не смог до утра. Наутро Унху пришел его будить:

– Пора вставать.

На столе было уже все готово. Остяк сел за стол обедать. Лесной дух сказал:

– Я иду в лес на целый день, а ты не убегай. Или я тебя догоню и приведу обратно.

Унху ушел в лес. Девушка ему показала двенадцатую комнату. Там он увидел чучело будущей невесты лесного духа. Унху встретил когда-то женщину, но она не согласилась сразу выйти за него замуж, а лесной дух попросил в знак согласия лишь ее верхнее платье. Чучело стояло одетое в это платье, словно живое. В переднем углу комнаты остяк увидел стрелу, воткнутую в скамью. Девушка объяснила:

– По этой стреле я могу узнать о смерти отца. Если из этой стрелы покажутся капли крови, то я буду знать, что он умер. Моего отца никто не может убить, кроме молнии.

В этой же комнате лежала собака, прикованная цепями за задние и передние ноги. Она считалась лучшей собакой для охоты на большого зверя и чужаков. Теперь она сторожила комнату. От ее шеи шли две цепи в ту и другую сторону к стенам. Собака не могла двинуть головой.

– Мой отец посылает эту собаку убивать чужих охотников из другого места или рода. Раз пришел охотиться человек из дальних мест. Он решил перейти через небольшую речку по льду, но упал и умер. Это собака убила незнакомца, – сказала девушка.

Потом девушка открыла дверь в подполье и сказала:

– Здесь есть подземный ход. Этот ход ведет к речке и служит для защиты от врагов моего отца.

Они пошли обратно, и остяк рассказал ей о своей жизни.

Девушка же говорила про свою жизнь:

– Я много видела ваших людей и охотников. Они нас не замечали, а я к ним подходила очень близко. Нас не видят потому, что пользуются берестой. Если бы отказались от бересты, то стали бы нас видеть.

Семь дней протекли быстро, как один день. Девушка не согласилась идти за остяком. Но от поцелуя сразу она тогда забеременела.

– Твой сын останется со мной, я тебя буду считать своим мужем, – сказала девушка.

На седьмой день лесной дух еще раз просил остяка остаться, но тот не согласился:

– Веди меня домой!

Дух ответил:

– Когда я нес тебя сюда, ты мне не верил, что так скоро дойдем. Теперь я поведу тебя пешком, и ты увидишь, как далеко идти.

Лесной дух подарил остяку головной убор и мешок с дорогими мехами соболя. Унху вел его по горе. Шли долго и вышли у крутого берега реки.

– Ну вот, я хотел сделать тебя счастливым, и жилось бы тебе весело и хорошо. Когда приедешь домой, в течение трех дней не смотри на огонь! Живи в темном месте, в темноте! Я бы не пустил тебя домой, но письмо мешало. Я знал, что письмо было при тебе. Теперь я столкну тебя с горы. Ты не бойся, не ушибешься. Это тебе знак.

Они попрощались. Унху взял его за ноги, как палку, бросил его под гору к реке и закричал:

– Будь всегда счастлив!

Остяк, кружась по воздуху, упал на камень, но ему казалось, что это был не камень, а пуховая постель. Он встал и пощупал себя. Он был здоров.