Текст книги "Дневники Ники. Скажи «Останься». Том 2"

Глава 119. Ожидание – тоже волшебство, если ждешь маленькое чудо

– Ты точно ничего не забыла? – Егор наматывал тридцать пятый круг по квартире, пока Ника неспешно одевалась.

– Егор, выдохни уже, а то я начинаю думать, что из нас двоих это ты – беременный.

– Паспорт? – Егор почесал затылок и начал судорожно перетрясать содержимое сумки. – Полис? – все, что было сложено аккуратно внутри сумки, теперь мирно покоилось на диване и разгребалось Егором на своеобразные кучки по видам использования. – Вода! Мы забыли воду!

– Егор, я все взяла, – твердо остановила его порыв Ника.

– А детям не вредно, что ты будешь много пить? – казалось, Егор побледнел, представив двух малюток в самой жуткой картине давки в автобусе, которую он только мог вообразить. Именно эта картинка виделась ему наиболее устрашающей.

– Солнце мое… – как можно мягче начала Ника. – Я вот нисколько не пожалела, что на первом УЗИ я была одна. Я думаю, ни я, ни врач-узист не выдержали бы заряженного током пространства, которое ты создаешь вокруг себя.

– Сегодня мы можем узнать, кто там прячется, – бормотал Егор, уставившись в пустоту. – Надо купить словарь. Нет. Книгу с именами. Как она может называться? Словарь Даля? Или еще как? – на полном серьезе обратился он к Нике.

Ника подавила смешок:

– Для этого есть интернет, родной. А будешь себя так вести, я попрошу врача нам ничего не говорить, – угроза прозвучала шутливо, но тем не менее быстро вернула Егора к реальности.

– Ты так не сделаешь, – запротестовал он.

– Нет, сделаю. И закажу торт с загаданным полом двойняшек, – Ника показала Егору язык и так же неспешно собрала сумку.

Егор стоял и беспомощно моргал, как будто у него забрали любимую игрушку.

– А теперь в машину, – добавила Ника и показала на дверь. – И я поведу, а то вы, папаша, не в адеквате, – Ника не могла не улыбаться, глядя на его растерянное лицо.

Пока они ожидали приема, Егор успел намотать пару сотен кругов от двери кабинета до регистратуры, стараясь не смотреть на то, как Ника заливает в себя питьевую воду. Когда они вошли в кабинет, он неуверенно топтался в дверях, чем вызвал улыбку врача, которая учтиво предложил ему стул:

– Садитесь, папаша, сейчас все расскажу, покажу. Только дышать не забывайте.

Ника устроилась на кушетке. Возникло ощущение, что о ней все забыли, как будто она находилась за непрозрачной ширмочкой. Врач, похожая на тетушку Сову, что-то рассказывала Егору, показывала на экран, который даже не соизволили повернуть в сторону Ники.

– Малыши здоровы, развиваются согласно срокам. Сейчас включу звук, послушаешь сердцебиение, – сказала врач и что-то нажала.

Ресницы Егора дрогнули, и он крепко сжал ладонь Ники. Ей оставалось смотреть только на него, так как больше ничего не было видно, но больше ничего и не требовалось. Счастье в его глазах, трепет, любовь, льющаяся через край, – все, что ей было нужно.

– Пол ребятишек я напишу и запечатаю в конверт. Так просила мама, – обратилась к Егору «тетушка Сова», и они оба оглянулись на Нику, будто вспомнили о ее присутствии.

Ника натянуто улыбнулась, но промолчала.

Поездка за город была приятной, да и родительский дом всегда сказочно гостеприимный. Вечер был по-летнему теплый. В воздухе приятно пахло дымом от мангала, черешней и проливным дождем.

Большая семья Ник в компании Марка устроились на заднем дворе дома. Уютная деревянная беседка и шезлонги, ласкающее слух потрескивание дров.

Ника сидела, укутавшись в уютный плюшевый плед, вдыхая пряный аромат чая с нотами мелиссы и молодых листьев смородины. Егор наигранно обижался на Нику за то, что она не разрешила врачу рассказать про пол детишек. Он нашел себе союзников в лице отца Ники, будущего деда, и Марка, будущего крестного.

– Когда уже Вик привезет торт? – не терпелось Егору. – Почему так долго? – он теребил трубку мобильного телефона, и Ника всерьез опасалась, что он сотрет защитную пленку до дыр.

– Брат, не торопи мою жену, пусть едет аккуратно, – урезонивал его Марк, добродушно хлопая по плечу.

Наконец, на крыльце, ведущем в сад, показалась Вик. Она широко улыбалась, неся огромную коробку с заветным тортом.

Егор не успел двинуться с места, как Ника оказалась рядом со своей закадычной подругой, демонстративно подмигнув ей и потянув ее за руку обратно в дом.

– Ника, ну это не честно! – послышалось тройной возглас созданной Егором банды.

Ник и Вик во весь голос громко расхохотались. Когда заливистый смех прекратился, все выстроились вокруг стола в ожидании долгожданного сюрприза. В воздухе повисла тишина, так что было слышно, как бьется сердце каждого присутствующего, в особенности – сердца будущих молодых родителей.

Половинки торта были разрезаны пополам и аккуратно, но спешно раздвинуты по краям огромного блюда.

– Да вы – короли! – потрясенно выкрикнула Вик. – Королевская двойня! – и из ее глаз покатились слезы счастья.

Егор опустился на колени и ласково чмокнул ее в живот.

– Я так и знал. Вы мне снились, мои хорошие, – выдохнул он, и выпрямился, оказавшись с Никой лицом к лицу. – Я не скажу, как назову их, до самой заветной даты, – нежно поцеловав ее в нос, прошептал он. – Это мой реванш, – добавил он и показал ей язык.

– Договорились, – улыбаясь, ответила Ника, обнимая его за шею. – Я найду способ узнать все… – добавила она.

Глава 120. Живите, не упуская моментов…

Обычное сентябрьское утро. Осенний день, наполненный солнцем и теплом. День, что должен был умножить счастье Егора и Ники на два. День, что должен был подарить им два маленьких чуда, закончился совсем не так, как они планировали.

Но не все планируемое исполнимо. Жизнь непредсказуема, а уход из жизни может случиться неожиданно…

Пахло спелыми персиками. Ласковый осенний ветер слегка покачивал гамак, в котором спала Ника. Теплые солнечные лучи нежно скользили по ее векам, и ничего не нарушало царившие в воздухе блаженство и покой. Так, как будто находишься в самом уютном и приятном для тебя месте. Дома. Все печали, страхи, пережитые невзгоды будто растворились в пространстве, оставив только легкий, совсем не приторный аромат персиков и свежезаваренного чая. Персики – их так любила мама…

Ника сквозь сон почувствовала, как она сильно скучает по ней. По их посиделкам в саду, под старой любимицей яблоней. С кружкой чая со сливками, абрикосовым вареньем и хрустящими тостами. С разговорами «обо-всем-и-ни-о-чем».

Ника открыла глаза, обнаружив, что находится в невообразимо сказочном саду. Высокие плодовые деревья, на которые был подвешен гамак, уходили высоко в небо и терялись в его бездонной глубине. Шепот покачивающихся деревьев, и шелестящих листьев сливались в красивую осеннюю мелодию, такую близкую для сердца в данный момент.

«Сентябрь, – внезапно подумала Ника и, ловко выбравшись из гамака, огляделась по сторонам. – Что должно было произойти в сентябре?» – нахмурилась она, перебирая в памяти значимые даты и поправляя хлопковое платье небесно-голубого цвета, подчеркнутое белым поясом на ее тонкой талии.

«Что для меня сентябрь?» – навязчивая мысль не покидала ее разум, но Ника, отогнав ее, как навязчивую муху, побрела по замысловато виляющей тропинке, уходящей в глубину сада, который был бескрайне наполнен светом.

Казалось, радуга спустилась с небес и окрасила каждый цветок и каждую травинку в этом волшебном месте. Фиолетовые, белые и золотые крокусы, чьи бутоны напоминали звезды. Махровые и игольчатые хризантемы, пестрящие нежными кремовыми, и наоборот, яркими и сочными палитрами, которые заставляли взгляд прикоснуться к ним хоть на мгновенье.

Небо. Небо было прозрачно-синим. Как во сне, что происходит наяву, на небе одновременно были видны и солнце, и луна, и бескрайнее количество звездных галактик.

Ника заметила уютную белую беседку, очень напоминающую ту самую, что стояла под ее окном в родительском доме. Только это была сотворена магией – мастером, который еще не мог родиться на этой планете и создать такую немыслимую красоту.

На столе в беседке расположились две хрустальные розетки с абрикосовым и облепиховым вареньем. Пыхтящий чайник издавал аромат чабреца и свежей земляники. Ника улыбнулась воспоминаниям, напомнившим ей о любимом плюшевом детстве.

В конце брусчатой тропинки показался женский силуэт в белоснежном кружевном платье. Образ будто плыл по воздуху, не касаясь земли, и через мгновение оказался возле Ники. От него исходило искрящееся свечение и тепло, которое не обжигало, но будто согревало все внутри. Даже душу.

– Здравствуй, милая, – прошептала женщина, раскрывая руки для объятий.

Ника растерянно окунулась в омут родных рук, из глаз самопроизвольно покатились соленые слезы. Слезы неожиданности. Слезы счастья.

– Как же я скучала, мама, – наконец, смогла вымолвить Ника. – Ты так давно мне не снилась.

– Посидим? Как раньше? – неуверенно предложила женщина в белоснежном кружеве.

– Конечно, – Ника закивала головой, спешно утирая слезы с ресниц. – Мне столько нужно рассказать…

Несколько часов пролетели как единое мимолетное мгновение. Ника не могла наговориться, надышаться присутствием любимого человека, даже голос немного охрип от такого долгого разговора.

– Тебе пора, доченька, – неожиданно прервала ее очередную тираду женщина.

– Но я не хочу уходить. Мне так хорошо здесь, – запротестовала Ника.

Внезапно солнце запуталось в густых ветках, и леденящий холодок больно обдал кожу Ники, от чего она вздрогнула как ужаленная.

– Доченька, ему плохо. Он зовет. Кричит. Прислушайся. Только ты можешь услышать, – в родных глазах читалась тревога. – Ты нужна ему. Им всем нужна.

– Кому им? – переспросила Ника, не понимая, о чем речь.

– Ника, вспомни, почему сентябрь так важен для тебя! – сияние вокруг образа стало ярче и гулко запульсировало. – Ну же!

Ника суетливо забегала глазами по сторонам, перебирая пальцами белый ремешок, опоясывающий ее талию. Талию!

– Малыши! – внезапно вскрикнула Ника. – Егор! Где они? – Ника соскочила с места и заметалась по саду в поисках невидимых глазу следов, поздно заметив, что искрящийся образ стал удаляться и растворился на горизонте.

Повисла неестественная душераздирающая тишина, которая звонко била по ушам и разливалась по всему телу. Ника беспомощно присела под высоким деревом и горько заплакала.

– Где вы все? Где ты, мама? – обратилась она к пустоте. Слезы градом катились из глаз, Ника заткнула уши ладонями.

Неожиданно она отчетливо услышала тишину. Она услышала свое счастье, без которого всегда ощущала себя одинокой.

Она отчетливо слышала голос Егора. Чувствовала его горячую ладонь, сжимающую ее ледяные руки.

– Останься со мной. Не смей, Ника. Не смей, слышишь?! – шептал голос. – Не оставляй нас. Не уходи. Не смей, – беспрестанно твердил Егор. – Останься со мной. Я сотру все колыбельные, что ты записала на телефон. Ты должна петь их сама, слышишь? Я расскажу, как назвал малышей. Только открой глаза. Только останься со мной. Прошу, – Егор продолжал что-то неслышно шептать, обращаясь то к Богу, то к Нике.

Через пару тысяч долгих секунд Ника смогла приоткрыть глаза, и посмотреть на свое счастье. Счастье, которое всегда так ее ждало, которое так звало, которое так безгранично любило. Ее одну.

– Я говорила, что найду способ узнать их имена, – медленно выдыхая каждое слово, промолвила Ника, и Егор расцвел в лучезарной улыбке.

С этого момента волшебный сентябрь наполнился светом и теплом, который будет сопровождать эту пару всю долгую, наполненную любовью и нежностью, жизнь.

Наша жизнь – череда моментов, но лишь несколько из множества – счастливые. Те, что оставляют неизгладимый след в душе. И только от нас зависит, как часто они будут повторяться.

Не бойтесь исполнять мечты. Ведь большую часть из них мы можем исполнить до конца недели, не тратя на это всю жизнь.

Не бойтесь говорить «останься», даже если ничего не выйдет.

Не бойтесь рискнуть, если оно того стоит.

Не бойтесь жить. Хватит выживать.

И еще одно.

Не упускайте СВОИХ МОМЕНТОВ…

Эпилог. Начало

Раннее субботнее утро. Солнечные зайчики весело играют в догонялки по благородному паркету, наполняя всю комнату теплым сиянием.

Маленькая кудрявая папина радость тихонько крадется на кухню. Ее мягкие тапочки-волчата легко скользят по паркету, и поэтому почти не слышна тихонькая детская поступь.

Но невидимый для «радости» наблюдатель давно заметил свое чудо. Чудо с длинными русо-пепельными волосами, завивающимися в красивые пружинки и переливающимися при солнечном свете. Самые красивые глазки, где по краю радужки – чернично-синий оттенок, а в середине – изумрудно-зеленый. Спустя годы этим взглядом она будет сражать наповал любого, но пока – она самая любимая папина девочка.

Егор легко подхватил девчушку на руки и поцеловал у самого ушка. От неожиданности и щекотки она звонко засмеялась, прикрыв рот ладошками, открывая взгляду изумительные ямочки на румяных щечках.

– Тс-с, папа, мама и Даня спят, – нахмурившись, почти грозно проворчала она, но не смогла сдержать улыбки и прижалась к его небритой щеке, обнимая его за шею.

– Почему моя принцесса София не спит? – наигранно подняв бровь в знак возмущения, поинтересовался Егор.

– Я всю ноць не спала, – расстроенно выдохнула она.

– Что же случилось? – поддерживая разговор, Егор тоже всерьез нахмурился.

– Мы полугались с Даней, – многозначительно пояснила маленькая София.

Егор уселся на диван, посадив дочь к себе на колени.

– Рассказывай сначала, – сказал он и приготовился слушать длинный рассказ, потому что знал, как его маленькая девочка любит говорить.

Любит говорить без остановки и примерно также любит слушать. Слушать рассказы о ее родителях. Егор, как сейчас, отчетливо помнил ее первые «бубу» и «биби» и первое «папа». С того момента, как она заговорила, а произошло это очень рано – еще до ее первых шагов, его счастье вновь удвоилось на два. Счастье, которое можно было слушать бесконечно.

– Ну же давай, рассказывай.

– Мы посполили, кого мама и ты больсэ любите, – горько начала девчушка.

– И кто победил? – едва сдерживая улыбку, выдавил Егор.

– Никто. Мы посполили о длугом, – София надула щеки, вспомнив подробности спора.

– О чем же?

– Кого мама любит дольсе. Мы же двойняски, – удрученно выдохнула она. – Спол не был лазлесен, так как мама заснула.

– Надо было спросить у меня, – спокойно ответил Егор, крепче прижимая к себе девчушку в милой пижаме с пингвинами.

– А ты ласказес? Плавда-плавда? – с надеждой спросила она, складывая ладошки домиком.

– Конечно, если ты поможешь мне сделать для всех завтрак, – таинственно прошептал Егор.

– А мы будем делать блинцыки? – заговорщицки подхватила маленькая София, скорчив довольную гримасу, от чего рыжие веснушки стали ярче играть на ее щеках.

– Мой Рыжик. Копия мамы. Умеешь убеждать, – добавил Егор и, легко посадив ее к себе на плечи, проследовал в сторону кухни.

Когда стол, пол и вся кухня были мастерски забрызганы каплями теста, варенья и сметаны, когда в центре этого хаоса красовалась тарелка с горой свежих румяных блинчиков, тогда маленькая помощница удобно уселась на один из высоких стульчиков и приготовилась слушать рассказ. Рассказ вприкуску с клубничным вареньем и самым вкусным папиным чаем со сливками.

– Ну что же. С чего начать? – Егор почесал небритую щеку, поморгал глазами для пущей убедительности, делая вид, что все надо припомнить. – Началось все в теплом сентябре. Когда вы с Даней решили, что пора собрать чемоданы и приехать к нам… – весело начал Егор. – Путешествие началось с песни…

– Песни? – на мгновение София удивленно сложила губы в трубочку, но здоровый утренний аппетит победил, и она вновь увлеклась блинчиком, внимательно слушая продолжение истории.

– Твоя мама пела всю дорогу от дома до «аэропорта», где мы должны были вас «встречать». Пела звонко, задорно. Она считала, что это помогает быстрее с вами увидеться.

– Такая больсая и такая глупенькая, – тяжело вздохнула девочка.

Егор подавил смешок и продолжил.

– Приехав в «аэропорт», мы заполнили кучу анкет и бумажек. А потом была встреча. Встреча с вами. Долгожданная. Головокружительная.

– Такая головоклузительная, что маме стало плохо? – спросила маленькая София, и Егор на краткий миг поменялся в лице.

По его спине пробежал леденящий озноб от накативших воспоминаний, но он не подал виду.

– Да. На пару очень долгих мгновений, – он замолчал, подбирая правильные слова для дочери, чтобы история все также оставалась похожа на сказку. – Просто ей хотелось спать.

– Спать? – София удивленно подняла бровки. – Понятно… Она любит спать… – заключила дочь, чем вновь вызвала неудержимую улыбку Егора.

– Да. Она хотела, чтобы ей приснилась мама – твоя бабушка, – пояснил он.

– Та бабуска, с котолой можно увидеца только во сне? – поинтересовалась она.

– Именно, только во сне, солнышко, – ответил Егор, наклонившись к ней и нежно поцеловав в макушку.

– Но она к нам велнулась? Она плоснулась? Плавда зе?

– Да, милая моя. Проснулась, когда я ее позвал, – в уголках глаз Егора заблестели предательские слезы, и он, отвернувшись к окну, быстро смахнул их рукой.

– Я наелась, папа. Пойдем их будить? Я хочу помилица с Даней. Я его люблю. И не вазно, кто лодился ланьсе, – поделилась с ним маленькая умница, радостно улыбаясь. – Я лазбузу Даню, а ты маму.

– Так и сделаем, – ухмыльнулся Егор, и они разбрелись по разным комнатам.

Милая кудрявая девчушка подкралась к спящему темноволосому мальчику, нежно чмокнула его в висок и заботливо поправила одеяло.

– Даня, – тихо позвала София, но Данил, поморщив носик, отвернулся к стене досматривать очередной сон. – Даня, будес блинцыки? – придав словам многозначительности, прошептала она у его уха, и мальчик – маленькая копия Егора – расплылся в широкой улыбке, показывая такие же притягательные ямочки на щечках, как и у его сестренки.

Даня перевернулся на другой бок, повернувшись лицом к Софии.

– А вар-р-ренье есть? – тихо поинтересовался он, не в силах открыть глаза, но не переставая улыбаться.

– Есть-есть, – уверила маленькая София и, слегка помедлив, добавила: – Даня, давай милица. Я дазе согласна, цто тебя любят дольсе, потому что ты сталсе меня… ну, на несколько минут.

– Глупости, – Даня приоткрыл глаза и уставился на сестренку со всей серьезностью авторитетного маленького мужчины. – Нас любят одинаково. Помнишь, мама р-р-расказывала, как узнала о нас?

Сестренка кивнула.

– Вот. Я и говор-р-рю – ОДИНАКОВО, – гордо повторил Даня и, выпрямившись, сел в кровати.

Короткие, почти черные волосы. Улыбка, располагающая к себе любого, кто попадет в плен взгляда его изумрудно-зеленых глаз, обрамленных длинными пушистыми ресницами.

Этот не по годам серьезный маленький человечек являлся для Сонечки примером и надежным защитником, хотя их разделяла всего пара минут разницы рождения. Даня уже учился выговаривать злосчастную букву «р», которая не поддавалась Сонечке, и очень собой гордился.

– Пойдем, я тебя поколмлю, как настояссая хозяйка, а то мама ессо́ спит, – весело предложила София, осознав, что у них с братом – мир.

– Пойдем, – подхватил Даня и, взяв сестренку за руку, поспешил в сторону кухни.

– Ты помнис, что сегодня день лоздения Го́сы? – поинтересовалась Соня, наливая братишке молока в высокий стеклянный стакан.

– Точно! Это значит, что мы поедем в тот дом, где р-р-раньше жил дядя Мар-рк, – обрадовался Даня, и его лицо просияло.

– И там будет одна девоцка… – многозначительно добавила Соня и, не сдержав смешок, отвернулась к холодильнику, делая вид, что маленькая хозяюшка чем-то занята.

– Конечно, Эмир-ра будет там. Она – стар-ршая сестр-ра Гоши, – обиженно проворчал Даня, уминая блинчик с вареньем, и сердито посмотрев на сестренку.

– А я говолила не о ней… – засмеялась София, осознав, как ловко она подловила братишку.

Даня густо покраснел и решил оставить ее реплику без комментариев, отгородившись от сестренки горой румяных блинчиков и избегая встречаться взглядами…

Эпилог. Продолжение

Утро у каждого пахнет по-разному.

Детской макушкой и молоком.

Любимым человеком.

Мурчаньем кота.

Тишиной или заливистым смехом.

Свежесваренным кофе.

– Мама, папа! У меня день ложденья!! Пло-сы-пайтесь! – Марк открыл глаза от того, что по нему весело скачет Гоша.

– Доброе утро, наш неугомонный именинник, – улыбнулся Марк, потянув сынишку на подушку, и чмокнул его в щеку.

Комнату залил веселый детский смех, и на этот звук в дверях девочка в пижамке.

– Меня забыли… – угрюмо проворчала Эмира, сладко зевая и моргая заспанными глазами.

– Пойдем к нам, – позвала Вик, и Эмира ловко запрыгнула к ней на руки.

– Мам, а дядя Гоша и тетя Ник приедут? – тихо поинтересовалась Эмира, прижимаясь к Вик, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Давайте не будем называть дядю Егора дядей Гошей. Он все же не мальчик, – начала Вик.

– Я против! – прервал ее слова Марк. – Мы в честь него сына назвали. Пусть гордится собой! – Марка явно забавляла складывающаяся ситуация, и он продолжил: – Мало того, с сегодняшнего дня вся наша семья будет звать его дядей Гошей. Начнем, когда они приедут… – заговорщицки прошептал он, прижимая к себе сынишку.

– Ул-л-ла!! – закричал маленький Гоша.

– А Даня и Соня останутся у нас с ночевкой? – с надеждой поинтересовалась Эмира, наконец подняв глаза на Вик.

Марк и Вик многозначительно переглянулись.

– Я постараюсь это организовать, – Вик ласково щелкнула дочку по кончику носика, а Эмира сильнее прижалась к ее груди.

– Спасибо, мам, – выдохнула дочь, чем вызвала родительское умиление. Вик подмигнула супругу, а Марк лишь улыбнулся в ответ.

⁂

Алина наблюдала за тем, как в медной турке закипает кофе. По дому разливался мягкий насыщенный аромат. Кофе всегда напоминал ей об Артуре, точнее – о ней самой.

Алина не тревожила пенку до тех пор, пока по краям «шапки» не появились первые пузырьки, тогда она быстро сняла турку с огня и разлила горячий напиток по двум приготовленным чашечкам.

Алине казалось, что именно так и поступил с ней Артур. Он отнесся к ней бережно, терпеливо. Просто любил. Просто спас ее. От нее самой.

Она вскипала – поднималась пенка, а он аккуратно уводил ее от огня – находил способ, чтобы она остыла и выдохнула. А потом она делилась с ним вкусом. Вкусом ее любви, которую, как она думала, не умеет испытывать. Но она ошиблась: любви в ней было больше, чем безумия.

– Какой чудесный аромат, – нежно обнимая ее со спины, прошептал Артур и поцеловал ее в соленую щеку. – Что случилось, солнце мое? – с тревогой выдохнул он, повернув Алину лицом к себе.

– Так… Вспомнила кое-что, – слегка помедлив, она продолжила: – Сегодня два года. Два года без таблеток. Благодаря тебе…

Артур замер в ожидании продолжения.

– Столько времени без всяких лекарств, и все равно ничего не выходит… Будто вся Вселенная не хочет, чтобы такая, как я, имела продолжение…

– Не смей так говорить, – прервал ее Артур, ласково обхватив ее лицо ладонями. – Слышишь?

– Я знаю, что я могу сделать, – Алина накрыла его ладони своими руками, смотря прямо в глубину его бездонно-карих глаз. – Я могу. Нет. Я хочу… Я хочу попросить прощения. У всех. У тебя… У отца… У Ники. Я должна.

– Хорошо. Мы поедем, – пообещал Артур, окуная Алину в пучину самых теплых согревающих от всех печалей объятий…

⁂

Каждый день для двух слившихся воедино душ рассветом становился вовсе не солнечный свет и не будильник. Им была мечта, которая сумела исполниться. Несмотря ни на что.

Егор устроился на подушке рядом с Никой. Она сладко спала, а он не хотел ее тревожить. Он смотрел на нее, затаив дыхание. Любуясь каждым дюймом ее лица, которое он знал наизусть, на ощупь.

При солнечном свете казалось, что рыжие локоны Ники осыпаны рубиново-золотыми крупицами.

Он вспомнил о том, сколько раз он мог ее потерять. От этого внутри все сжималось, Егор боялся пошевелиться. Он нежно дотронулся ладонью ее лица и заправил локон ей за ухо.

Ника улыбнулась.

– Привет, мой, – ласково прошептала она, не открывая глаза.

– Привет, моя, – он улыбнулся, забыв обо всем при виде ее улыбки.

– Если ты позволишь мне поваляться с тобой в кровати пять минут, то я обещаю придумать вкусный завтрак и всех вас покормить, – быстро протараторила Ника, не желая отрываться от пуховой подушки.

– Завтрак готов, дети накормлены, моя королева, – прошептал он у самого ее уха.

Егор оказался так близко, что Ника почувствовала любимые древесно-пряные ноты, которые приятно сбивали с толку ее и без того сонный разум.

– Ты волшебник? – Ника открыла глаза и не спеша потянулась в кровати.

– Нет, я – твой муж, – улыбнулся он в ответ.

– Значит, у нас больше пяти минут? – лукаво прошептала Ника, потянув его за рубашку ближе к себе.

– У нас целая жизнь, – выдохнул Егор, приблизившись к ее губам. – Но нам надо ехать…

Ника наигранно надула губы, чтобы было очень похоже, что она обиделась.

– Не капризничай, у Гоши день рождения, – пояснил Егор, нежно чмокнув ее в кончик носа.

– Я тоже буду звать тебя Гоша, если ты меня не поцелуешь… – угроза прозвучала почти серьезно, если бы не веселые искорки в ее чернично-синих глазах.

– Ах так… – возмутился Егор, но, не успев среагировать, оказался прижат Никой спиной к кровати, почти без шансов шелохнуться. Она так думала.

Ника уткнулась ладонями в его грудь, самодовольно улыбаясь своей маленькой победе.

– Ну что, Гоша, подумаешь над моим предложением? – она прикусила нижнюю губу в ожидании его реакции на ее напор, который уже начал творить свою магию.

– Конечно, Никося… – ядовито ухмыльнулся Егор, едва сдерживая смех.

– Ах ты… – Ника приблизилась к его губам, так близко, что это сводило его с ума. – Думаешь, сможешь устоять? – она провела пальцем по его шее, почувствовав учащающийся пульс.

– Опять играешь с огнем? – поинтересовался Егор, запустив ладонь ей в волосы.

От этого касания по коже Ники пробежала волна щекотных мурашек, спустилась к кончикам пальцев, пройдя по всему телу.

– Так хочется сгореть… Наедине с тобой, – мечтательно произнесла она, проведя ладонью по его небритой щеке.

– У нас будет шанс, – Егор ловко перешел наступление, и Ника оказалась прижата спиной к подушке. Он сменил гнев на милость и склонился ближе к ее губам.

– Хотя капельку обжечься можно и сейчас… – Егор мягко коснулся губами ее шеи, скользнул по щеке и приник к ее губам долгожданным мятным поцелуем.

– Мама плоснулась!! – закричала кудрявая девчушка с порога спальни.

– Сделаем бутер-р-рброд! – подхватил ее темноволосый брат.

Даня и Соня через мгновение оказались на кровати, соорудив на родителях живую веселую пирамиду. Именно эту живую конструкцию они и называли бутербродом.

– Обожаю, когда утро начинается именно так, – улыбался Егор, прижимая к себе двойняшек, которые звонко хохотали, заливая все пространство самой искренней радостью.

– И я, – улыбнулась Ника ему в ответ.

– Позже договорим… – подмигнул Егор Нике. – А сейчас давайте накормим нашу маму! – добавил он, обращаясь к двойняшкам.

– Да, и побыстр-р-рее, нам пор-р-ра ехать, – подхватил Даня, соскакивая с кровати и потянув Егора за руку в сторону кухни…