Текст книги "Убийство по любви"

Глава 6

Утром Волгина позвонила тете убитой девушки, Омельяновой Татьяне Матвеевне, представилась и попросила разрешения немедленно приехать.

– Приезжайте, – вздохнула Татьяна Матвеевна, – мне Сережа о вас рассказал.

Мирослава тут же перезвонила Морису.

– Мы едем к тете девушки.

– Только после завтрака, – отозвался он.

Учитывая, что им придется находиться неизвестно сколько времени на жаре, детективы ограничились самым легким перекусом, какой только им смогло предложить кафе при гостинице. Минеральную воду они прихватили с собой.

Татьяна Матвеевна жила в «сталинке» почти в самом центре города. Новый шестнадцатиэтажный дом, возвышавшийся сзади, закрывал жильцам высотки свет.

– Точечная застройка, – прокомментировал Морис, паркуя автомобиль.

– Недавно фильм шел про времена Ивана Грозного, и вот я подумала, что бы сделал сей добрейший царь, столкнувшись с отцами точечных застроек.

– Знамо что, – подражая голосу Шуры Наполеонова, проговорил Морис, – на кол бы посадил.

– Боюсь, что я не стала бы его осуждать.

Жильцов «сталинки» могло утешить то, что двор был зеленым и даже клумбы с цветами имелись вместо привычных глазу прямоугольных газонов. Тетя девушки, не дожидаясь пока детективы поднимутся на этаж, открыла дверь. Из чего Мирослава сделала вывод, что окна квартиры Омельяновой выходят во двор. Едва Морис и Мирослава подошли к двери, Татьяна Матвеевна сообщила:

– А я сразу, как только увидела вас, догадалась, что это вы ко мне приехали.

– Здравствуйте, Татьяна Матвеевна!

– Здравствуйте, проходите.

Видя, что детективы снимают обувь, Омельянова засуетилась.

– Я сейчас вам тапочки гостевые достану.

– Не надо, – дружелюбно сказала Мирослава, – мы так пройдем, у нас хотя бы ноги от обуви отдохнут.

Хозяйка квартиры невольно задержала взгляд на ногах детективов, ей бросилось в глаза, что, хотя размер ноги девушки и был меньше, чем у парня, носки на них были одинакового цвета. Да и светлые брюки, кажется, были из одной и той же ткани. Мирослава заметила, что Омельянова рассматривает их, и подмигнула Морису. Он улыбнулся в ответ, подумав про себя: «Хорошо, что в шортах не заявились».

Хозяйка привела их в гостиную, жестом предложила сесть на старенький диван и спросила:

– Чай принести? Я и ватрушки испекла.

– Нет, – отказались детективы, – большое спасибо, но мы сыты. И жарко очень.

– Да, у меня окна круглые сутки открыты и портьеры опущены, но жара и ночью не отпускает.

– Мы постараемся не задержать вас надолго.

– Мне торопиться некуда, – печально вздохнула женщина и села на мягкий стул, такой же старенький, как и диван.

– У Зоси не было других родственников, кроме вас?

– Нет, – покачала головой Татьяна Матвеевна и добавила, словно оправдываясь, – умерли все. А теперь я и вовсе одна-одинешенька осталась, – тяжело вздохнула женщина.

Детективы промолчали. Что тут можно сказать.

После небольшой паузы Мирослава спросила:

– А Зося часто вас навещала?

– Да, – закивала Татьяна Матвеевна, – каждую неделю забегала моя девочка. Иногда и чаще. Хоть и работала, и в институт готовилась, а для меня время всегда находила. Иногда они вместе с Яной приходили, – и женщина поспешно пояснила: – Это девочка, которая у Зоси живет.

– Да, мы успели с ней познакомиться. Она ведь по-прежнему живет в Зосиной квартире. Хотя теперь она уже ваша, – добавила Мирослава.

– Да, конечно, живет. Не на улицу же мне ее гнать. Да и много ли мне радости с той квартиры, – вздохнула женщина.

– Я думаю, что, если вы договоритесь, Яна бы сняла ее у вас за приемлемую цену.

– Пусть так живет. Как при Зосе было, – твердо проговорила Омельянова, – лишь бы оплачивала коммуналку. А мне платить не надо.

«Удивительное бескорыстие в наше время», – с уважением и некоторой печалью подумал Морис. Женщина явно не была богачкой, и лишние деньги бы ей не помешали. Мирослава подумала о том же самом и проговорила:

– Вы могли бы перебраться в Зосину квартиру и жить вместе с Яной. Места там хватит. А эту квартиру сдавать и получать хоть какие-то деньги.

Омельянова посмотрела на нее озадаченно. Этот вариант, когда и овцы целы, и волки сыты, не приходил ей в голову.

– Я подумаю, – тихо сказала Татьяна Матвеевна, – и с Яной посоветуюсь. В глубине сердца ей очень хотелось иметь рядом с собой хоть одну родственную душу. А Яна Шатрова ей всегда нравилась. Вежливая, уважительная, дружелюбная и к тому же медсестра.

Мирослава, решив, что судьбу Яны она как бы устроила, перешла к главному вопросу.

– Татьяна Матвеевна, а Зося никогда не приходила к вам со своим парнем?

– Что вы, нет! – отмахнулась Омельянова. – Я вообще считала, что и парня у нее никакого нет.

– Откуда же вы узнали, что он был?

– Из газет, – тяжело вздохнула женщина, – это я уже потом стала Яну трясти, и она призналась мне, что у Зоси кто-то был. Но кто – и сама Яна не знает.

– А вас не удивляет, что ваша племянница так тщательно скрывала ото всех своего любимого человека?

– Еще как удивляет! – горячо воскликнула женщина. – Я вообще не могу понять, зачем она это делала.

– Наверное, он просил ее об этом, – осторожно предположила Мирослава.

– Он! А то кто же! – сразу подхватила Татьяна Матвеевна. – Сама Зосенька никогда бы на такое не пошла. Она была девочкой открытой, честной. Никогда меня не обманывала. А тут такое! – Женщина обхватила голову руками и стала раскачиваться из стороны в сторону.

– Татьяна Матвеевна, успокойтесь, пожалуйста. Нам нужна ваша ясная голова, иначе вы не сможете нам помочь разоблачить убийцу Зоси.

– Так я ведь ничего и не знаю! – с горечью воскликнула женщина.

– Может быть, и знаете, – тихо проговорила Мирослава и, видя, что Омельянова хочет ей возразить, быстро продолжила: – Нередко так бывает, что человек сам не осознает, что ему известны какие-то факты, которые кажутся ему незначительными. А на самом деле именно они могут привести к разгадке.

– Вы думаете? – недоверчиво спросила женщина.

Мирослава кивнула.

– Тогда спрашивайте.

– Родители Зоси скончались, когда она была ребенком?

– Да, Зосеньке было восемь лет.

– Это была ваша идея поместить ее в интернат?

– Не совсем. Мне посоветовали знающие люди. В этом интернате хорошие воспитатели и учителя. Мы поехали туда с Зосей вместе, и она сначала побыла там неделю. Если бы она не захотела оставаться, я бы взяла ее к себе. Но мы обе понимали, что я не смогу дать ей то, что она смогла получить в этом интернате.

– На каникулы Зося приезжала к вам?

– Да. И я каждый раз спрашивала, хочет ли она вернуться обратно.

– И она хотела?

– Да, хотела. После интерната она выучилась на воспитателя и пошла работать в детский сад.

– Татьяна Матвеевна, вы сказали, что в этом интернате были хорошие учителя, почему же Зося сразу не поступила в институт?

– Я тоже ее об этом спрашивала.

– И что же она ответила?

– Сначала она говорила мне, что хочет работать именно с маленькими детьми.

– А потом передумала?

– Да, она захотела получить высшее образование. Я сразу поддержала ее в этом.

– И с ней занимался ее бывший учитель?

– Да, Владимир Кириллович Ашмарин.

– Вы хорошо его знаете?

– Неплохо, – ответила Татьяна Матвеевна, – я же часто ездила в интернат, пока Зося там училась и общалась со всеми учителями.

– А вы не знаете, почему Ашмарин покинул интернат?

– Ему предложили работу в школе в Лучанске.

– Здесь выше зарплата? – прямо спросила Мирослава.

– Этого я не знаю, – ответила Омельянова и замолчала.

Мирослава почувствовала, что женщина что-то недоговаривает и решила заставить Омельянову высказаться до конца.

– Может быть, в интернате у него были проблемы с учениками?

– Да что вы! – возмутилась Татьяна Матвеевна. – Дети обожали Владимира Кирилловича!

– Тогда что же заставило его покинуть прежнее место работы?

– Понимаете, – вздохнула Омельянова, – жена Ашмарина, Виталина Леонидовна, ему всю плешь проела!

– То есть?

– Она хотела жить в городе. Тем более что родители и квартиру им помогли купить. Владимир Кириллович сопротивлялся-сопротивлялся, а потом все-таки уступил женушке. Будь она неладна! – вырвалось у Омельяновой.

– У Виталины Леонидовны сложный характер?

– Не то слово! Язва!

– Понятно, – Мирослава постаралась не улыбнуться и бросила пробный камень, – от такой жены не грех и загулять.

– Нет! – поджала губы женщина. – Никогда ничего подобного за Владимиром Кирилловичем замечено не было.

– Иногда прознать про чью-то измену весьма сложно. Люди соблюдают конспирацию.

– Да и некогда ему гулять-то по женщинам. – Работа в школе, дом, репетиторство.

– Вот репетиторство как раз и дает возможность ускользнуть из дома.

– Так-то оно так, – с сомнением проговорила тетя Зоси, – да только все его ученики и ученицы – дети.

– Кроме Зоси, – напомнила, как бы невзначай, Мирослава.

– Кроме Зоси, – повторила за Мирославой Татьяна Матвеевна, не вникая в скрытый смысл подброшенных детективом слов. Но вдруг опомнившись, спросила: – Что вы имеете в виду?!

– Мы узнали, что Владимир Кириллович был первой любовью Зоси.

– Да что за глупости такие! – сердито рассмеялась Татьяна Матвеевна. – И кто вам мог такое сказать?

– Говоривший лишь передал слова самой Зоси.

– Да мало ли что девчонка может ляпнуть, не подумавши!

– С одной стороны, вы правы, а с другой стороны, первая любовь, заснув на время, может пробудиться снова.

– Выбросите это из головы! Такое просто невозможно.

– Но этим можно было бы объяснить скрытность вашей племянницы, – гнула свое Мирослава.

– Нет! И еще раз нет! – закричала Омельянова.

– Хорошо, – неожиданно согласилась Мирослава.

Женщина облегченно вздохнула. Этот вздох одновременно и насторожил детектива, и заставил задуматься.

– Татьяна Матвеевна, – осторожно начала Мирослава, – после того, как Зоси не стало и вы узнали, что причиной ее гибели, прямой или косвенной, мог быть человек, которого она любила и имя которого так тщательно скрывала от окружающих, вы не могли не задуматься о том, кто бы это мог быть.

– Конечно, я думала об этом все ночи напролет, – призналась Омельянова.

– И что?

– Я думаю, что в газетах написали правду.

– Разве там написано о том, кто мог ее убить?

– Не напрямую, – смутилась женщина, – но там сказано, что Зосю убил ее любовник.

– А…

– И, наверное, он из тех, – Омельянова указала пальцем на потолок.

– Но зачем ему убивать Зосю? Она не была беременна. И как говорит Яна, в силу своего характера не могла шантажировать любимого человека.

– Это так, – печально согласилась женщина. – Но ведь если он червивый, то он мог подумать, что и Зося такая и рано или поздно она расскажет, кто ее любимый. А тут, – Татьяна Матвеевна сделала многозначительную паузу, – ему и крышка.

– Вы хотите сказать, что он лишился бы наследства?

– Да, что-то в этом роде мне и приходит в голову.

– Ну что ж, – сказала Мирослава, поднимаясь с дивана, – большое спасибо, Татьяна Матвеевна, что вы разрешили нам прийти и поделились с нами вашими сомнениями.

– Я что, – махнула рукой женщина, – это все Сережа.

– Вы имеете в виду Кораблева?

– Его, конечно. Если бы не он, то никто и не стал бы искать убийц Зоси.

– А вы не знаете, почему местная полиция не заинтересована в расследовании?

– Да, они у нас вообще чох, мох, не дал бог, – в сердцах проговорила Омельянова, – им бы лишь ничего не делать.

– Странно… – проговорила Мирослава.

– А ничего странного тут и нет. В столицах и то они не очень шевелятся. А у нас в глубинке тем более.

Но Мирославу такой ответ не устраивал. Она считала, что должна быть какая-то причина, по которой полиция занималась расследованием спустя рукава. «Может быть, подкуп, – приходило ей в голову. – И в то же время навряд ли племянник богатой тетушки стал бы так откровенно светиться, подкупая полицейских. Наверное, что-то другое». Покинув квартиру тети Зои Паниной, детективы загрузились в свой автомобиль.

– Ты чего такой хмурый? – спросила Мирослава Миндаугаса.

– Я не хмурый, а задумчивый, – ответил он.

– И о чем же твои думы, добрый молодец?

– Мне кажется, что Татьяна Матвеевна не сказала нам ничего нового. И вообще у меня такое ощущение, что мы переливаем из пустого в порожнее.

– Да? – улыбнулась она. – А мне начинает казаться, что эстонцы все-таки удобнее в общении, чем литовцы. И добавила: – По крайней мере, в анекдотах.

– Это еще почему? – обиженно спросил Морис.

– Они не лезут вперед батьки в пекло. Все делают медленно и размеренно.

– А разве я лезу? – изумился Морис.

– Ты, милый друг, проявляешь нетерпение.

– Я не милый друг!

– Ну…

– Извините, просто это сочетание слов напомнило мне о Жорже Дюруа. Вы ведь помните, кто это?

– А как же! Прелестный персонаж одноименного романа Ги де Мопассана, – она снова улыбнулась и спросила: – Морис, а тебе не кажется, что царь Соломон был прав, когда говорил: «… во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».

– Нет, я с этим не согласен. К тому же я почти уверен, что Соломон имел совсем не то, о чем думают современные его толкователи.

– Это камень в мой огород?

– Нет, вы же не толкуете, а только спрашиваете.

– И все-таки ты милый друг! – расхохоталась Мирослава. – Но не в том смысле, который Мопассан вложил в своего героя, – быстро добавила она.

Миндаугас махнул рукой, давая понять, что спорить с ней бесполезно.

– Лучше скажите, что нового вы почерпнули из разговора с Омельяновой.

– Я, например, поняла, что нам нужно поговорить с Владимиром Кирилловичем Ашмариным.

– С учителем?

– Да.

– А еще?

– А еще повидаться с представителями местной полиции. Но с этим мы спешить не будем.

– Почему?

– Потому что у меня такое ощущение, что они сами скоро нами заинтересуются.

– Вы думаете?

– Конечно, городок же маленький. А пока поедем в редакцию газеты «Лучанские новости».

– Думаете, что они сдадут вам своего информатора?

– На это я даже не надеюсь, просто хочу поговорить.

Глава 7

У первого попавшегося на пути прохожего детективы поинтересовались, где у них здесь находятся редакции газет. Им любезно ответили и даже подробно объяснили, как доехать.

К облегчению детективов, ехать им пришлось по дороге, на которой в этот час было довольно мало машин. А самое главное, по обеим сторонам дороги плотными рядами росли высокие вязы, березы, тополя и рябины, отбрасывающие густую тень. Они не заметили сами, как оказались у цели.

«Лучанские новости» располагались в здании под общей вывеской «Дом лучанской прессы». Название весьма громкое. Само же здание представляло собой двухэтажный особнячок со старинными балкончиками и скульптурой дамы, смотрящей в подзорную трубу. Здание явно было построено в позапрошлом веке. И, скорее всего, в нем изначально располагалась вовсе не пресса. Может быть, клуб любителей астрономии или еще что-то в этом роде. Прочитав вывеску перед входом, детективы узнали, что в настоящее время в здании нашли себе приют две городские газеты, один журнал, типография и библиотека.

– Интересно, сколько всего в городе газет? Как ты думаешь, Морис?

– Понятия не имею, но чутье мне подсказывает, что их ровно столько, сколько указано на этой вывеске.

– Так мало?

– А зачем им больше? Город же маленький.

Охраны на входе не было. За столом, покрытым старомодным зеленым сукном, сидел сухонький старичок и читал газету. Мирослава сразу догадалась, что это «Лучанские новости».

Старичок сдвинул очки с переносицы на лоб и спросил довольно равнодушно:

– Вы к кому?

– Нам нужна редакция «Лучанских новостей».

– На втором этаже, свернете налево и прямо. Там увидите табличку.

– Спасибо вам большое.

Детективы устремились к лестнице, которая оказалось… витой!

– Морис, как ты думаешь, зачем люди делали витые лестницы?

– Чтобы дольше подниматься и больше расходовать калорий.

Волгина фыркнула.

– Я думаю, что они тогда о калориях ничего не слышали.

– Но знали о пользе движения.

– Ну тебя! Выдумщик!

– Вы спросили, я ответил.

– Ты намекаешь на то, что каков вопрос, таков и ответ?

– Типа того.

Так, мило перебраниваясь, они поднялись на второй этаж и, как им и было велено, свернули налево. Идти им пришлось почти до конца коридора. Дверь «Лучанских новостей» была распахнута настежь. Но воспитанный Морис все равно постучал.

– Чего стучите? – ответил им рыжий конопатый парень. – Разве не видите, открыто.

– Извините, – улыбнулся Миндаугас.

– Мы просто хотели привлечь ваше внимание к нашим персонам, прежде чем вваливаться на вашу территорию.

– Вваливайтесь уже, – хмыкнул парень, – и выкладывайте, откуда вы такие деликатные прибыли и что вам надо.

– Вы главный редактор «Лучанских новостей»? – спросила Мирослава.

– Точно! А как вы догадались?

Волгина хотела сказать – «по конопатому носу», но вместо этого ответила:

– По вашему важному виду.

Он улыбнулся.

– Я Васин Илья Самсонович. А вы?

– А мы детективы.

Мирослава и Морис назвали каждый себя.

– Вы из Интерпола, что ли? – насторожившись, спросил Васин Миндаугаса.

– Нет, мы оба из детективного агентства «Мирослава».

– Она главная? – кивнул Васин на Мирославу.

– Типа того, – улыбнулся Морис.

– Вообще-то слух о том, что Серега Кораблев привез детективов аж из самой столицы губернии, по Лучанску ползет, – Илья присмотрелся к детективам повнимательнее, а потом неожиданно выбросил вперед правую руку, – ну здорово, что ли.

Морис и Мирослава по очереди пожали протянутую руку.

– Садитесь, – сказал главный редактор «Лучанских новостей» и, увидев, что присесть-то гостям и некуда, небрежно сбросил с пары стульев кипы громоздившихся там газет. Хорошо, что они были перевязаны, иначе разлетелись бы по всему полу.

Детективы присели, и Мирослава осторожно спросила:

– Илья Самсонович…

– Просто Илья, – прервал он ее.

– Хорошо, просто Илья, я хотела бы узнать, как вам так быстро удалось оказаться на месте убийства?

– У нас свои источники, – хмыкнул Васин и уже серьезно добавил: – Вообще-то и мы, и полиция оказались там слишком поздно.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что преступника и след простыл.

– Это точно. Но, вероятно, для того, чтобы у полиции не было недостатка в количестве версий, вы собрали все городские сплетни и, красочно упаковав их, опубликовали.

– А что нам еще оставалось делать? – пожал плечами Илья. – Мы газетчики. И наша планида такая – собирать все, что только можно ухватить.

– Вы упомянули о том, что Зося Панина работала в садике, в который водили детей местные шишки.

– Ну, тут мы ни на йоту не приврали, – заверил ее Васин.

– Нет, я просто хотела уточнить, что вы имеете в виду под словом «шишки»?

– А разве не понятно? – удивился редактор.

– Не очень, – призналась Мирослава.

– В этот садик, например, ходили и ходят внуки депутатов, полицейского начальства, главного архитектора и даже внук градоначальника.

– А дети бизнесменов?

– Хрен их знает! Ой, простите, – спохватился Васин и виновато посмотрел на Мирославу, – вроде нет, но можно уточнить.

– Буду вам благодарна, – улыбнулась она.

– А о самой Зосе Паниной вы что-нибудь знаете?

– У нас все про всех знают, – со знанием дела изрек главный редактор.

– И что же про нее известно?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Васин, – рано осталась сиротой, родных, кроме пожилой тетки, не было. Ей помогли пристроить девочку в интернат. Проучившись там, Зося выучилась на воспитателя и стала работать в детском саду.

– Вы знаете, что она готовилась к поступлению в институт?

– И что тут такого?

– Ничего… – неопределенно ответила Мирослава.

Васин подозрительно уставился на нее, а потом проговорил сердито:

– Если вы грешите на то, что к этой грязной истории причастен Ашмарин, то выбросите эту идею из своей хорошенькой головки.

– Это еще почему?

– По кочану! – внезапно огрызнулся Васин.

«Что это с ним?» – подумал Морис.

А Мирослава спросила:

– Никак Ашмарин вам сват, кум, брат?

– Никто он мне! Зарубите это на своем римском носу!

– Нос у меня, предположим, российский, – усмехнулась Мирослава, – но я ведь все равно докопаюсь, почему вы так рьяно защищаете учителя.

– Это у меня нос российский! – рявкнул редактор и указал на свой нос картошкой. И устало махнул рукой. В широко расставленных серых глазах Васина отчетливо читалось: «Ведь и впрямь докопается! Вонзится, как заноза в одно место!» – Ладно, – решился он, – никакой мне Владимир Кириллович не сват, не брат и не кум. Просто мы с женой с этой работой чертовой, выпустили из виду собственного сына. А тут как снег на голову – моего Темку хотят на второй год оставить. Мы с женой за голову схватились – что делать?! Забегали по родственникам, по знакомым. Нам и подсказали, что в интернате есть учитель просто супер. Мы к нему и ну в ножки кланяться. Так он пожалел нас и подтянул за лето сына. Тот пересдал все свои завалы и дальше стал ровно учиться.

– Когда Владимир Кириллович помогал вашему сыну, он еще в интернате работал?

– Ага. Так что мы нашего Темку спихнули туда на все лето. Дети из интерната кто куда разъехались, и мест свободных сколько угодно было. Естественно, мы с женой все оплатили. Но дело даже не в том, что Ашмарин нам помог.

– А в чем?

– Все в городе знают, что он человек кристальной честности.

– И на старуху бывает проруха, – обронила Мирослава.

– Я не знаю, что там бывает у старухи, но за Ашмарина вам кто угодно поручится! – заверил Васин.

– Хорошо, я тоже считаю, что Владимир Кириллович здесь ни при чем.

– Ну слава тебе господи! – Васин истово перекрестился.

– Но вы сами сказали, что история эта грязная.

– Ну не чистая же, если девушку среди бела дня любовник убил!

– Почему вы думаете, что ее убил любовник?

– Потому что всем известно, что в том закутке парка встречаются только любовные парочки, а нормальные люди туда и не заглядывают.

– То есть там не назначают деловых или дружеских встреч? – уточнила Мирослава.

– Обалдели вы, что ли? – фыркнул Васин, но тут же спохватился. – Прошу прощения, вы же не местные и не знаете про наши обычаи.

– Это точно, – улыбнулась Мирослава. Сама она думала, что в виде исключения Зося могла там встретиться и с кем-то другим…

На всякий случай она спросила Васина:

– Илья, скажите, а до вас случайно не доходили слухи, с кем могла встречаться Зося Панина?

Васин почесал свою рыжую макушку и, немного подумав, ответил:

– Нет, о его персоне никому ничего не известно. Но, скорее всего, этот тип был женат.

– Если даже это было так, зачем ему убивать девушку, которая даже не была от него беременна?

– А шут его знает! Может, ему моча в голову ударила?!

– Очень интересный мотив. Но он же не маньяк, поэтому ваша версия не катит.

– Еще он может быть из бедных родственников престарелых и богатых теток.

– И какой мотив?

– А что, если они пригрозили ему – или девчонка, или наследство?

– Он мог просто расстаться с девушкой. Какой смысл убивать ее?

– О! – воскликнул Васин и подскочил на стуле. – Может он ее приревновал?!

– К кому?

Илья пожал плечами.

– Не думаете же вы, что Зося могла встречаться с двумя мужчинами и имена обоих держать в секрете.

– Да, на нее это не похоже, – почесал Васин в затылке.

– Ладно, Илья, не будем гадать на кофейной гуще.

– Ах, да, – опомнился он и спросил: – хотите кофе? Но только у меня растворимый.

– Мы предпочитаем чай.

– Чаю нет, – вздохнул редактор и, видя, что детективы поднимаются со своих мест, тоже сорвался со стула и бросился пожимать им руки. – Давайте заключим договор, – предложил он на прощание.

– Какой?

– Если вы узнаете что-то, то сообщите мне. А если у нас появится что-то новое, я сразу сообщу вам.

– Хорошо, но с одним условием.

– С каким? – напрягся редактор.

– Вы сообщаете нам все новости, а мы после раскрытия дела даем вам полный материал.

– Не, я так не играю, – капризно протянул Васин.

– Жаль. Но, увы, во время ведения следствия мы не имеем права сливать материалы прессе.

– Понятно.

Детективы направились к двери. Редактор нагнал их уже в коридоре.

– Эй, ребята, погодите! Ладно! Ваша взяла. Но и у меня условие!

– Какое?

– Даже два!

– Выкладывайте!

– Вы не общаетесь с «Лучанскими известиями».

Мирослава сразу кивнула.

– И после завершения дела даете мне полный материал со всеми подробностями. Идет?

– Идет.

– Тогда по рукам! – и Васин снова принялся пожимать им руки.

Уже сидя в машине, Мирослава сказала:

– Фух! Насилу вырвались.

Морис весело рассмеялся и, тронув «БМВ» с места, спросил:

– Куда теперь?

– Давай остановимся возле какого-нибудь кафе и попьем чаю с мороженым и пирожными.

– Чего это вас на сладкое потянуло? – спросил он подозрительно.

– Скажи спасибо, что не на соленое, – отшутилась она.

А Морис тем временем подумал: «Ах, если бы у нас случились дети. Девочка и мальчик. Как бы это было здорово. Но мечтать об этом – пустая трата времени», – и он покосился на Мирославу.