Текст книги "Домик №7"

Глава 17

Серёжа ходил по комнате, Рита видела, как он злился. Всё, что муж говорил, было правдой, Рите стало стыдно, она действительно поступила глупо, по-детски. «Даже Скворцов до такого не додумался». Мелькнула мысль, что вряд ли Скворцов стал бы целоваться с Евсеевым, вдыхая аромат карамели, трав и солнца. Хорошо, что Серёжа не догадывается и не узнает никогда.

– Ритуль, ты хоть понимаешь, как я перепугался?! Мы все испугались! Ты же просто испарилась, пропала, рванула по дорожке к подъёмнику, а тебя там не оказалось. Нигде не оказалось! И телефон не ловит! Я уже МЧС собрался вызывать. Представь, только представь, какой это удар по репутации клуба! Да и вообще…

– Я не подумала. – Рита сжалась.

– Хорошо, Олежек каким-то чудом вышел на этих квадроциклистов, они подсказали, где искать, довезли до скалы. Зачем тебе понадобилась эта грёбаная скала, сто раз видели её!

– Там сосна…

– Ты как ребёнок, ей богу! Какая в жопу сосна?! Тебе сосен мало?

Рита не выдержала и всё-таки заплакала. Действительно, она глупо поступила, безответственно, ещё и сцену устроила. Хорошо, не начала кричать, как тогда… Серёжа не виноват, что эта ненормальная Юлия Павловна настолько вызывающе себя ведёт. Когда она упала на него, он не прижимал, а только придержал. Потом ещё отчитал, велел прекратить представление. Его самого достало пристальное внимание Юли, но что он может сделать, если она ни слов не понимает, ни намёков. Хочется ей выставлять себя в неприглядном свете – пусть выставляет. Рите не стоит уподобляться, надо быть выше!

– Ритуль, ты только не плачь. – Серёжа подсел к Рите, крепко обнял. – Прости меня, хорошо? Не плачь, ладно? Что было, то было, всё обошлось. Больше ты так поступать не станешь, ты ведь всё поняла. – Рита чувствовала, как Серёжа гладит её по голове, рукам, целует висок. – Не расстраивайся.

Тёплая ладонь откинула волосы назад и поласкала шею, ныряя в вырез платья с запахом, легко сжала грудь, огладила и снова сжала, перебралась ко второй, ныряя сразу под кружево. Рита закрыла глаза.

– Нюшенька, – Серёжа шептал между поцелуями шеи, груди, ключиц, плеч. – Люблю тебя, испугался, вот и наорал, прости.

Рита, конечно же, простила и уступила настойчивым движениям мужа, легла на спину, чувствуя с какой лёгкостью поддался замочек лифчика ловким мужским пальцам. Серёжа не торопился, давал Рите время, он даже не снял свои шорты, и Ритино платье всё ещё было на ней, как и бельё, только футболка с надписью: «Русский богатырь» полетела в сторону. Дыхание у Серёжи становилось тяжелее, а Рита никак не могла перестать думать о том, как хорошо, что он не целует сегодня в губы… Рука скользнула по белью Риты, она ответила тем же, Серёжа зажмурился и громко застонал.

Стук в дверь, отчётливый, ясный, раздался как гром.

– Серёжа, стучат.

– Пошли все к чёрту, – прохрипел Серёжа, уткнувшись в шею Риты, по его телу пробежала заметная дрожь.

– Что-то случилось! – Рита начала выползать из-под мужа. Вечер, дети отправлены спать.

– Сейчас у меня случится, – болезненно проговорил Серёжа и выругался. – Если там не пожар – убью. – Он поправил шорты, прежде чем подойти к двери и рывком открыл.

Свет из комнаты прорезал полумрак коридора и выделил белое пятно. За дверью стояла Юлия Павловна, в длинном платье, как приведение или невеста. Без обычного яркого макияжа она казалась блёклой, почти прозрачной. Серёжа остановился на полуслове, и Рита понимала, насколько он на самом деле разозлён сейчас на Юлию.

– Сергей Витальевич, простите. – Юля бросила понимающий взгляд на Риту, та поднялась, одёрнула платье, любой сообразил бы, от чего именно оторвал людей в комнате. – Алёшке плохо.

– Юлия Павловна, есть медпункт, – прошептал Серёжа. – Чем я могу помочь? Только отвести его туда, там круглосуточно дежурит медсестра, если будет необходимо – она вызовет врача. Вы педиатр, в конце концов, и точно справитесь в этим лучше меня.

– Ему не поможет медпункт, – твёрдо проговорила Юлия и зашла без приглашения в комнату. – Ему необходимо в стационар, нужно вызвать скорую. Вернее, я уже вызвала, но вы ведь должны быть в курсе, верно?

– Чёрт, чёрт, чёрт! – Серёжа схватил футболку, валяющуюся на полу. – Пошли, – Он дёрнул Юлю за руку и выволок из комнаты. – Ритуль, сходи к Матвею, расскажи.

– А скорая точно нужна? – крикнула вслед удаляющейся парочке Рита.

В то, что это коварный план Юлии Павловны, Рита не верила, никто не станет так поступать. Алёша действительно часто болел, а сегодня был особенно вялым, безынициативным. Неспроста половину экскурсии Лёша просидел на плечах у Серёжи, он редко выделяет детей, считает непедагогичным, а Алёшу сегодня выделил.

Через сорок минут проблесковые маячки скорой помощи мигали у ворот спортивной базы. Несколько врачей в форменной одежде устраивали малыша с капельницей на тоненькой ручке. Юлия Павловна не вмешивалась в слаженную работу бригады, не мельтешила перед глазами, но зорко следила за всеми манипуляциями. Она понимала, что делают врачи, и, видимо, была согласна с их действиями.

– Мамочка садитесь, – отдал распоряжение один из врачей. – Вот здесь будет удобно. – Он подоткнул тёплое одеяло под ребёнка, закутав его, бережно придерживая руку.

Матвей Леонидович, всё это время стоявший рядом с каретой скорой помощи, сделал шаг ближе. Его тут же одернули.

– Так, ребёнка подальше! Что за родители пошли бестолковые! – прорычала дородная врачиха.

Матвей оглянулся, дремлющий Захар захныкал, открыл сонные глаза и сообщил миру, что проснулся и готов продолжить веселье. Рита не понимала, почему Матвей с Захаром, было бы правильней оставить ребёнка дома, с бабушкой, раз уж мамы нет. Пришлось Рите перехватить Захара, за что тут же поплатилась. Счастливо взвизгнув «Моя!» Захар вцепился Рите в волосы и стал тянуть, пока она пыталась не только вырваться из захвата, но и не уронить ребёнка, который к тому же оказался ещё и тяжёлым!

– Ритуль, я поеду, – быстро сообщил Серёжа, показав глазами на скорую.

– Больше никто не может? У него мама есть. – Рита пыталась говорить ровно, но злость невольно проскакивала в интонации.

– Матвей не может. – Серёжа кивнул на Захара, с радостным личиком дёргающего Риту за волосы. – Я его тренер, официальный представитель. Мне нужно ехать, ты же знаешь.

– Знаю. – Рита хотела махнуть рукой, но вовремя сообразила, что одной рукой она Захара не удержит, даже если тот будет сидеть смирно, а не вертеться, как сейчас. Вокруг происходило столько всего интересного, что обычному, почти двухлетнему малышу было невозможно сидеть спокойно.

Серёжа запрыгнул в отъезжающую скорую, Матвей что-то говорил медикам через открытое окно, иногда обращался к Серёже, а потом похлопал по железу машины, будто она живая. Какой-то очень мужской жест.

К папе Захар идти отказался, он выгибался и отчаянно тянулся к Рите, той пришлось взять ребёнка снова, правда, в этот раз Матвей помог, и Рите было значительно удобней держать Захара, да и он успокоился, видимо, поняв, что «моя» рядом, никуда не уходит. Так они подошли к дому Матвея, Захар почти засыпал, накручивая на пальцы пряди рыжих волос.

– Проходи, – прошептал Матвей и распахнул дверь перед Ритой, та остолбенела. – Проходи, проходи.

До этого Рита бывала в доме, где проводит лето её директор и, можно сказать, друг, но это было всегда днём, при свидетелях. Рита покосилась на Матвея, Захар заёрзал на руках, Рита испугалась, что он проснётся, и от несчастных Ритиных волос не останется ничего, маленькие крепкие ручки просто вырвут их с корнем. Зайдя в прихожую, Матвей скинул обувь, Рита последовала его примеру и двинулась за Матвеем дальше, боясь разбудить Захара.

– Роза в Питере, поехала за сестрой, с пятью детьми не справиться даже с темпераментом Альбины, – произнёс Матвей, открывая двери в спальню, показывая рукой, чтобы Рита заходила.

Рита никогда не заглядывала в спальню Матвея, в общем-то, дальше прихожей и кухни она не заходила. Было любопытно, но больше неудобно. Чужая спальня, чужая кровать, не заправленная к тому же. Там же, рядом с большой кроватью, стояла кроватка Захара в виде пожарной машины, мальчик точно был неравнодушен к пожарным.

Матвей показал рукой, чтобы Рита опустила Захара в кроватку, она попыталась это сделать, ничего не вышло, малыш вцепился в пряди и на попытки оторвать начинал хныкать. Попытались переложить папе на руки – результат тот же, Захар мгновенно сжимал кулачки и мотал головой, даже во сне дёргая Риту за волосы.

– Если он проснётся, будет до утра скакать, – устало произнёс Матвей.

Рита не успела подумать, что делать в подобной ситуации, как на двуспальную кровать упала чистая простыня, и Матвей велел Рите ложиться.

– Он сейчас крепче уснёт, и пойдёшь домой, – объяснил Матвей.

Рита моргала, смотрела в недоумении на Матвея, на Захара, на постель, снова на Матвея и хотела только одного – уйти. Всё это было слишком… двояко. Рита почувствовала, что краснеет, невольно прикрываясь Захаром.

– Пф-ф-ф, мелочь ты рыжая, что в твоей голове творится, а? Пожалей руководство, Захар третью ночь песни поёт, день с ночью перепутал, а сейчас уснул. Вдруг до утра проспит? Быстро в койку, – в шутку прикрикнул Матвей. – И нечего забивать голову ерундой! Ты, конечно, девушка привлекательная, но уж прости, не в моём вкусе. А что мой сын тебя выбрал – так я ему не указ. Сердцу не прикажешь, – Матвей говорил тихо и при этом посмеивался.

В подтверждении слов отца Захар дёрнул Риту за прядь и чмокнул губами, кажется, он произнёс коронное «Моя». Рита сдалась. Ничего страшного не случится, она просто приляжет, а когда Захар уснёт крепко, уйдёт к себе. В подтверждение её мыслей Матвей уселся в кресло, давая понять, что ложиться рядом с Ритой не собирается.

Рита открыла глаза от того, что стало жарко. Она была укрыта мягким пледом, рядом сопел Захар, раскинув ручки, наконец-то, отпустив многострадальные волосы. Подняв глаза на часы, Рита обомлела. Семь утра… Утра! Она провела всю ночь в спальне постороннего мужчины, всё равно, Матвей Розенберг это или кто-то другой. Встала и выскочила из спальни, тихонько, чтобы не разбудить Захара, закрывая ту за собой. Матвея не было видно. Куда он ушёл? Почему не разбудил её? Что теперь делать?

– Доброе утро, – приветливо проговорила женщина. Это была мама Розы. Тёща Матвея. Она выглянула из кухни и внимательно смотрела на Риту, покрывшуюся холодным потом, несмотря на то, что бросило в жар.

Страшно представить, что было бы, увидь мама Риты какую-то девицу, выскальзывающую из спальни её зятя. Рита даже зажмурилась в ожидании скандала. Только такая недотёпа, как она, могла попасть в подобную ситуацию. Любая другая ушла бы, заявив, что Матвей должен сам разбираться с капризами своего ребёнка.

– Чай, кофе? Я там завтрак приготовила, – продолжила Бейла, так звали женщину. – Я, как узнала, что случилось, сразу ушла из больницы. Здоровей не стану, а Матвею тяжело с Захаром да с такой работой… Девочки приедут, тогда в санаторий съезжу, как врач рекомендовал, а то может и зимой, – рассуждала вслух она, пока Рита брела в сторону кухни, как на эшафот, вжав голову в плечи, обнимая себя руками в попытке защититься.

На столе стояла тарелка с сырниками, варенье и сметана.

– Что успела, – извинилась Бейла. – Матвей час назад уехал в больницу к тому мальчику, спасибо тебе передал.

– Пожалуйста, – пробубнила Рита.

Чай был с горными травами, Рите очень понравился, она подумала, что нужно купить такой же, Серёже наверняка придётся по вкусу. Бейла, как оказалось, не злилась и ни о чём плохом не думала. Несколько дней назад, сразу после отъезда Розы, она попала в больницу. Первые дни врач не отпускал её, угрожая самыми страшными диагнозами, а ночью она увидела, как в детское отделение привезли ребёнка, с ним была женщина, смутно знакомая Бейле, и Серёжа. Его она знала хорошо. Не дожидаясь утра, она потребовала у мужа приехать за ней. Внуку и зятю она точно сейчас нужна.

Рита вышла на крыльцо дома, довольно улыбнулась. Ничего страшного на самом деле не случилось. Сколько раз Рита ночевала дома у Розенбергов за всю свою жизнь – не сосчитать. Почему она так запаниковала ночью и утром, Рита не понимала.

– Вот это да… – присвистнул кто-то у крыльца. Скворцов. – Наша Маргарита Ивановна-то вон, где ночи проводит. А чо? Правильно. С начальством надо дружить, – сказал он так, что Рите захотелось вымыться. – Маргарита Ивановна, а Маргарита Ивановна, я буду молчать, – Скворцов сплюнул под ноги. – За блок любых сигарет. Я не привередливый.

– А иди-ка ты в жопу, Скворцов, – проговорила Рита и пошла к себе.

Надо разобраться, что Скворцов делал на базе отдыха в семь утра. И позвонить Серёже, накануне Рита выскочила из комнаты без телефона.

Глава 18

Оставался час до подъёма. Рита открыла дверь и первое, что увидела, – кроссовки мужа. Сам же Серёжа крепко спал, широко раскинув руки. Рита аккуратно присела на краешек кровати, боясь разбудить спящего. Рядом с правой рукой лежал телефон Серёжи и её, с девятью пропущенными вызовами, последний около половины пятого утра. Видимо, тогда Серёжа добрался и нашёл телефон Риты на тумбочке рядом с кроватью.

– Где ты была? – проворчал сонным шёпотом муж.

– У Матвея, – почему-то так же шёпотом ответила Рита. – С Захаром, – спохватившись, добавила она.

– Ясно, – Серёжа приоткрыл глаза, дёрнул на себя Риту, посмотрел на экран телефона и удовлетворённо промурчал: – Всё, спать. У нас есть целый час, а если не ходить на завтрак, а сразу на тренировку, то почти три.

Рита немного повозилась и неожиданно для себя уснула. Спать рядом с Серёжей, неважно где: дома, на спортивной базе, в гостях, было привычно и спокойно. Она проспала почти всю ночь, а чувствовала себя разбитой. Чужая спальня, запахи, ещё и ребёнок…

А проснулась Рита уже к обеду. Серёжи рядом не было, на столе стояла тарелка с пирожками из столовой и записка: «Не стал будить. Люблю». Пирожки Рита есть не стала, поставила в холодильник, скоро обед. Сбегала в душ, наконец-то избавившись от постороннего запаха, который мучил её, и отправилась в столовую.

По пути встретила не кого-нибудь, а Скворцова.

– А где мой блок сигарет? – перегородил дорогу Скворцов.

– Обойдёшься! – только и ответила Рита.

Не станет она покупать сигареты несовершеннолетнему! И даже не потому, что об этом может узнать Матвей Леонидович, а он узнает, а потому, что это недопустимо. Дети не должны курить. Взрослые тоже, и в окружении Риты не было курящих, так сложилось, но взрослые отвечали сами за себя, а дети – нет. Даже если этот «ребёнок» – Скворцов.

– Как хотите, Маргарита Ивановна, – Скворцов ухмыльнулся и пошёл к жилым корпусам, что-то насвистывая, демонстративно шаркая ногами.

За столиком для персонала, в столовой, уже сидел Серёжа, он о чём-то разговаривал с Маратом и поглядывал в сторону своего отряда. Малышня ковырялась в тарелках, кто-то ел с аппетитом, кто-то нет, подсовывая свои котлеты приятелям с хорошим аппетитом.

– Привет, – проговорила Рита и уселась за стол рядом с мужем.

– Привет, – кивнул Марат.

– Привет, выспалась? – Серёжа улыбнулся.

– Кажется, да.

– Отлично, теперь можно и поесть, – Серёжа подмигнул Рите и налил супа.

Кормили на спортивной базе полезно, вдоволь и вкусно. Юные организмы на свежем воздухе, при усиленных спортивных нагрузках, ели много и с аппетитом, Рита тоже не отказывалась.

– Что с Алёшей? – поинтересовалась Рита.

– Фолликулярная ангина, скоряки почему-то приняли за инфекционный мононуклеоз, хорошо, в больнице сразу сделали мазок на… чёрт, забыл, – Серёжа наморщился.

– Эпштейна-Барра, что ли? – подсказал Марат.

– Его, кажется, – кивнул Серёжа. – Там всё нормально, а то бы загоняли проверками. Главное, Юлия Павловна им говорит, мол, это ангина, а те ни в какую. В общем, у Алёшки и тонзиллит хронический, и аденоиды – обычный питерский комплект, ангиной не заболел – лето прошло зря, одним словом.

– Перерастёт, – уверенно заявил Марат.

– Куда денется, – подтвердил Серёжа и кивнул Рите, чтобы ела. – У меня частенько такие стручки в группах. Спортсмены из них так себе, но куда деваться, работаем с тем, что дают. Егоршин твой, – кивнул Марату, – хуже был, теперь на первенства города ходит.

– Там папа молоток, да и сам Вовчик тоже, – согласился Марат. Как к тренеру средних групп, к нему часто попадали Серёжины воспитанники.

Рита была согласна, Алёша перерастёт, она сама в детстве часто простужалась, наверное, ещё поэтому мама бесконечно оберегала Риту, не выпускала лишний раз из дома, заставляла надевать шапку и шарф даже тогда, когда другие уже во всю форсили с непокрытой головой. Была у Риты подружка в детстве, тоже болезненная, её так не оберегали, не контролировали каждый шаг, в итоге подружка почти перестала болеть к средней школе, а Рита умудрилась свалиться с ангиной в десятом классе, в мае. Намочила ноги на экскурсии в Соляные пещеры. Подружка тоже, но хоть бы хны.

Тренировок после обеда не было, малыши отправлялись на тихий час, Рита пошла с Серёжей к реке.

– Ты как домой добрался? – спросила Рита, вытягивая ноги на горячей, мелкой речной гальке. – Автобус только в девять.

– На попутках.

– Как?

– Да просто ловил попутки, кто-то соглашался до соседнего села или до поворота. Автостопом.

– С ума сошёл? Опасно ведь!

– Тебе опасно, а со мной ничего не случится, – рассмеялся Серёжа.

– Мог бы посидеть в больнице…

– Ну… – Серёжа сморщился, как от кислого. – Терпеть не могу больницы, ты же знаешь. А тут ещё детская, в приёмном покое знаешь сколько детей? Ужас! Там ведь и травма детская, и инфекционка. Так что я свалил, как только с юридическими формальностями закончили.

– А Юлия Павловна?

– А что она? Она в больнице осталась, с Алёшкой. Я ей смс кинул, что уехал, не идти же в отделение.

Потом они загорали, Серёжа раскинулся на горячих камнях, Рита улеглась головой на его животе и наслаждалась солнцем, теплом, летом, шумом реки, запахом цветущей лекарственной ромашки, целое поле было недалеко от импровизированного пляжа, куда был запрещён вход воспитанникам спортивной базы «Русский богатырь». Лишь на мгновение Рите стало не по себе, будто кто-то внимательно смотрел на неё. Она отмахнулась от этого чувства, нервы…

Глава 19

Жизнь лагеря катилась своим чередом, как и Ритина. Утром она шла на тренировку Серёжи, позже выскакивала на улицу и ждала Олега, он знал, что она ждёт. Всегда приходил раньше Матвея и делал вид, что ждёт его, сидя на скамейке рядом с Ритой. А Матвей делал вид, что не замечает ничего. Или действительно не обращал внимания. Все страхи и сомнения были в голове у Риты, а Матвей просто Ритин начальник, немного друг, тренер Олега на это лето.

Евсеев Олег, несмотря на то, что жил и тренировался в штатах, был «подопечным» «Ирбиса», российским спортсменом, выступающим под флагом родной страны. По контракту он должен вернуться в Лос-Анджелес не позднее восьмого сентября и начать усиленную подготовку к очередному бою, а пока, после переговоров, ему позволили остаться дома, под руководством «Ирбиса» и главного тренера «Русского богатыря». Что заставило Олега торчать на базе богом забытого курорта, а не валяться на пляжах Тихого океана, он не говорил, а Рита не спрашивала, только подозревала, а что делать с этими подозрениями – не представляла.

Позже, после обеда, Рита ходила с Серёжей на пляж, он, несмотря на белую кожу, покрылся ровным слоем загара, Ритина же «алебастровая», как вздыхала мама, кожа никак не хотела загорать. Рита то розовела, то снова бледнела.

Олег редко приходил сюда, Рита не знала, где он точно бывает. Может быть, отсиживался в домике между интенсивными тренировками, а может, уезжал на экскурсии или бродил по окрестностям. Серёжа посмеивался над Олегом, рассказывал, что тот познакомился с хорошенькой студенткой, расспрашивал про неё у самого Олега, но тот молчал.

Рита была уверена, ответа Серёжа не получал только в присутствии жены. Олег улыбался и придумывал какие-то нелепые отговорки. Потом Серёжа сказал, что видел «загадочную подружку» Олежека, студентку из-под Новосибирска. «Хорошенькая, но ты, Ритулька, лучше», – именно так сказал Серёжа. Будто Рите было интересно, насколько она может быть хуже какой-то студентки из-под Новосибирска …

Ещё Скворцов исполнил обещание, по спортивной базе и базе отдыха покатились слухи о том, что Рита ночевала у Матвея. С Матвеем. Каждый выдумывал в меру своей фантазии. Узнала об этом Рита также от Серёжи. Покатываясь от смеха, он рассказал, что новость ему преподнёс Марат, пытаясь аккуратно подобрать слова. Серёжа даже сразу не понял, что именно хочет ему сказать Марат и о чём судачат, как старухи на лавочке, старшие отряды.

У Маргариты Ивановны роман с Матвеем Леонидовичем. Большую глупость и придумать-то сложно, по мнению Серёжи. Рита была с ним полностью согласна, это самый нелепый и дурацкий слух о ней за всю жизнь, если, когда-нибудь Рита и вызывала домыслы и желание помыть косточки. Удивительно было, если её вообще замечали, не до сплетен. Скворцов выполнил своё обещание и ходил с довольным лицом – вот и вся история.

Кстати, узнать, что он делал на базе отдыха, так и не удалось, хотя в тот же день пересмотрели все камеры наблюдения, а отдыхающие не жаловались. Со Скворцовым провели «воспитательную работу», и на этом, казалось, всё было забыто. Он придерживался порядка, расписания, хотя и в курении тоже был замечен неоднократно.

На базу отдыха вернулась Роза, Захар теперь чаще всего находился с мамой, Рита не рисковала своими волосами и спокойствием, а если случалось увидеть Матвея с Захаром, она тут же уходила в сторону, подальше от «поклонника». Всеобщий любимец не вызывал в ней умиления и восторга. К тому же примешивалось чувство дискомфорта, как тогда, в чужой спальне.

С Розой приехала сестра Альбина с детьми. У неё было пять детей. Пять! Это никак не укладывалось в голове у Риты. Двое были приёмные, от мужа, Михаила Розенберга, а трое родными. Неужели кто-то в наше время, живя в большом городе, а не как Евсеевы, в селе среди леса, точно имея средства на презервативы и любые другие средства контрацепции, согласен на пятерых детей?..

Но не это нервировало Риту, а то, что когда-то Серёжа, когда ещё не был её мужем, и они даже не встречались, переспал с Альбиной… Вернее, она с ним переспала. Так или иначе, а секс у них был, и это веская причина, чтобы Рите не питать добрые чувства к этой Альбине. Хорошо, что проживающие на спортивной базе не общались с жителями, а тем более владельцами базы отдыха.

Через неделю выписали из больницы Алёшу, его с мамой забирал на машине Матвей. Юля звонила Серёже, Рита поняла по обрывкам разговора, который услышала. Серёжа вышел из комнаты и разговаривал, ходя по коридору. Иногда Рите было хорошо слышен разговор, иногда – нет. Наверное, у Юлии Павловны действительно не было денег на такси, педиатры не слишком много зарабатывают, а ехать в душном автобусе с Алёшкой – не лучшая идея. Но это не проблема Серёжи и никак не входит в его должностные обязанности.

Серёжа высказал эту мысль по-другому, более мягко, а позже позвонил Матвею и решил проблему. По-человечески Рита всё понимала и даже гордилась Серёжей, а как жена не могла перестать злиться. База «Русский богатырь» находится не на Северном полюсе, не в условиях Крайнего Севера или в любом другом труднодоступном участке земли. И Серёжа не обязан помогать Юлии Павловне. Но, так или иначе – именно он и решил.

Алёшу отстранили от тренировок, медицинский отвод на месяц, за это время закончится одна смена и начнётся вторая. Серёжа поедет в Питер, чтобы «сдать» одних детей и «завезти» других. А Юлия Павловна с Алёшкой останутся на базе, у врачей длинный отпуск, и провести Юля решила его на спортивной базе. Благодатный климат и хорошие условия проживания, плюс компания приятелей для Алёши – это сыграло решающую роль. Кого и, главное, зачем обманывала Юля, Рита не понимала, никто не сомневался в причине, по которой глава родительского комитета воспылала любовью к горному воздуху.

Ещё неделя прошла относительно тихо. Рита дожидалась Олега на всё той же скамейке во время утренней тренировки Серёжи. Иногда там же появлялась Юлия Павловна, покрутившись возле корпуса со спортивными залами – уходила ни с чем, бросая гневный взгляд на Риту. Потом появлялся Матвей, ухмылялся, Олег уходил с ним, а позже шёл к своей хорошенькой студентке из-под Новосибирска. У каждого была своя роль, и каждый её отыгрывал на пять с плюсом. Рита считала, что больше всего повезло той неведомой студентке… а меньше всего ей.