Текст книги "Рассказы о святителе Луке (Войно-Ясенецком). Удивительная жизнь, ставшая житием"

«Архиерей, архиерей от головы до ног»

Во время Великой Отечественной войны в Крыму, куда был переведен владыка, шли особенно жестокие бои. Крымские города лежали в развалинах. Приехав в Симферополь, святитель Лука в полной мере ощутил тяжесть разрухи и неустроенности первых послевоенных лет. Множество забот легло на плечи семидесятилетнего старца: церкви разрушены, священников не хватает, люди живут в нищете. К тому же народ отвык от богослужений, забыл о крестинах, венчаниях, об отпевании умерших.

Несмотря на преклонный возраст и болезни, много сил и энергии отдает святитель наведению порядка в епархии и религиозному просвещению народа.

Получив возможность реально влиять на положение дел во вверенной епархии, владыка вдохновенно отдает себя архипастырскому служению, решительно расставляя приоритеты своей деятельности в пользу церковных дел. Одной своей бывшей красноярской сослуживице крымский архипастырь написал: «Вряд ли Вам интересна моя теперешняя жизнь, ибо я теперь “архиерей, архиерей от головы до ног”».

Еще в конце войны он писал сыну Михаилу: «Угасает моя хирургия, и встают большие церковные задачи». В другом письме он продолжает ту же мысль: «Хирургия несовместима с архиерейским служением, так как и то и другое требует всего человека, всей энергии, всего времени…».

Несколько позже он писал одной своей духовной дочери: «Очень многие говорят и пишут, что я оживил их духовно, возродил к новой жизни, и в самых трогательных выражениях изливают свою благодарность и любовь. Они пишут, что как ни высока моя медицинская деятельность, но архиерейская неизмеримо важнее. Я и сам так думаю».

Автор богословского труда – сталинский лауреат

В 1946 году архиепископ Лука становится лауреатом Сталинской премии I степени за книгу «Очерки гнойной хирургии», которая помогала врачам спасать жизни множеству раненых во время Великой Отечественной войны. Из 200 тысяч рублей премии большую часть – 130 тысяч – святитель передал на помощь сиротам – жертвам войны.

Владыке было очень приятно получить поздравительную телеграмму от Патриарха, в которой говорилось, что его слава – это большое торжество для Церкви.

А тем временем он уже трудится над новой, на этот раз богословской, книгой, носящей название «Дух, душа, тело». В ней он старается доказать неверующим и отступившим от веры людям истинность Православия. И получение Сталинской премии было тут очень кстати. Ведь когда с книгой, которая защищает веру в Бога, выступал сталинский лауреат, она автоматически становилась гораздо более весомой и убедительной. В этой работе святитель доказывал ложность утверждения о несовместимости науки и религии. Напротив, он приводил многие данные науки, которые подтверждают истинность учения Церкви.

Вы обязаны мне «досвиданием»!

Военные медики Симферополя пригласили старого профессора быть консультантом городского госпиталя, на что он с радостью согласился. Несколько раз пришлось ему при этом браться и за скальпель.

Одного важного пациента, секретаря Керченского горкома партии, доставили в Симферополь с гнойным процессом в тазовых костях. Случай тяжелый, почти безнадежный. Главный врач госпиталя попросил профессора лично прооперировать больного. Смотреть на операцию сбежались все врачи госпиталя. Работа владыки оставила у всех ощущение праздника: любо-дорого было наблюдать за артистической легкостью, с какой он, уже полуслепой, выполнял труднейшую операцию. Еще до разреза прославленный профессор предсказал все точки, где находятся скопления гноя, и все оказалось именно так. Операция прошла блестяще – больной будет жить!

После операции для утомленного владыки-хирурга в госпитальном саду поставили в тени под яблоней кресло, чтоб отдохнул спокойно. Да где там! Прибежала жена прооперированного начальника.

– Чем я вам обязана, профессор?

Устало взглянув на суетящуюся дамочку, владыка проговорил:

– Вы обязаны мне досвиданием!

– Профессор, у моего мужа большие возможности! Вы только скажите, мы для вас ничего не пожалеем!

Вот непонятливая особа! Да, с ней тут не отдохнешь! Больной 72-летний старик с усилием поднялся и, устало взглянув на даму с высоты своего большого роста, снова произнес, стараясь говорить помягче:

– Ступайте, голубушка! Вы обязаны мне до-сви-да-ни-ем!

Вот странный старик! А может, он ее просто не расслышал?

Уже прощальное письмо домой послал…

Часто бывает, врач за болезнью не видит человека и говорит о больном так: «Здесь мы имеем интересный (или редкий, или тяжелый и т. д.) случай». Так вот, владыка всегда учил своих помощников: «Для хирурга не должно быть “случая”, а только живой страдающий человек». С каждым больным или раненым он вступал как бы в личные отношения. Помнил каждого в лицо, знал фамилии, держал в памяти все подробности течения болезни.

Однажды в том же госпитале один пациент, бывший солдат, рвался в операционную, умоляя допустить его к доктору. Но бдительные медсестры преградили ему путь:

– Туда нельзя!

А он волновался, горячился, втолковывал сестрам, что не просто так он туда рвется, а по делу:

– Да поймите же вы… Во время войны я уже погибал в красноярском госпитале от гангрены, уже и прощальное письмо домой отослал… Да если бы не профессор… Он жизнь мне спас тогда, поймите же вы!

Когда владыка вышел из операционной, возмутитель спокойствия бросился к нему:

– Вы меня, профессор, конечно, не помните…

– Почему же не помню, – пробасил профессор и назвал солдата по фамилии и даже сказал, какая у него рана была.

Солдатик весь засветился от счастья, а святитель Лука, ласково улыбнувшись ему, добавил:

– А я, знаете, не очень тогда надеялся на успех!

Видя, как хорошо этим двоим – спасенному и спасителю – врачи и сестры деликатно отошли в сторону и продолжения диалога не слышали. А те двое еще долго стояли в госпитальном коридоре и о чем-то растроганно говорили, говорили…

Снова Юлочка
(Окончание истории, рассказанной Ю. Д. Мироновой)

…Когда война уже кончилась, я вдруг заболела. Слабость, температура повышенная постоянно. Словом, какой-то воспалительный процесс, а что конкретно – понять не могут. Заподозрили начальную стадию туберкулеза, и вот решили мы всей семьей переехать в Крым. Прилетели в Симферополь, как сейчас помню, 22 октября 1948 года. И вот повезли меня «послушаться» у хорошего доктора, он в военном госпитале принимал, на бульваре Франко, как сейчас помню.

И вот заводят меня в кабинет, и вдруг я вижу – Валентин Феликсович! В рясе, с панагией, с крестом архиерейским… Все, как положено. Я, знаете, чуть сознание не потеряла, просто онемела, стою как столб и не знаю, как себя вести. А он меня не узнает, да и не смотрит в лицо, чем-то занят своим, карточку просматривает. Потом подзывает меня, берет стетоскоп и говорит:

– Ну-ка, подними маечку, я тебя послушаю.

И тут я вдруг застыдилась. Ну, вы понимаете, мне уже почти тринадцать было, и я уперлась, вцепилась руками в майку и – ни в какую. А святитель так деликатно тогда и говорит:

– Ну хорошо… Давай мы тебя со спинки тогда послушаем.

Я майку подняла, он слушает и говорит:

– Деточка, что ж ты напряженная такая… каменная вся?

А я чувствую, что сейчас в обморок упаду, и тут повернулась лицом, святитель на меня посмотрел и… точно искра какая-то пробежала. Подошел к столу, карточку взял. Прочел имя, фамилию и вдруг говорит таким голосом изменившимся:

– Юлочка… Это ты, что ли?!

Ну, меня тут прорвало – разревелась, бросилась к нему на шею, а он, представляете, сам расплакался, обнял меня, гладит по голове и приговаривает:

– Юлочка… девочка ты моя… Да что же ты… Мы ведь друзья с тобой… Войну прошли… Помнишь?

– Помню, помню, – а сама плачу.

Все опешили просто. Медсестра стоит, понять ничего не может. Ну, потом объяснились. Все заохали, заахали… Вот так мы с Валентином Феликсовичем встретились снова, и потом я еще к нему приходила не раз туда, где он жил, – на Курчатова, общались много.

Вы знаете, я человек от Церкви далекий, ну, что поделаешь, так уж меня воспитали… Но в Бога я верую, а Валентин Феликсович для меня… это, может быть, самый дорогой человек на свете. Я даже не знаю, как это вам объяснить![4]4
  Этот замечательный рассказ-свидетельство, опубликованный на сайте pravoslavie.ru, записал священник Димитрий Шишкин.


[Закрыть]

Не бойся, малое стадо!

После смерти Сталина фактическим руководителем страны стал Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев, при котором был объявлен очередной поход против Церкви. Началась новая волна гонений: травля и аресты верующих, закрытие храмов, разгон церковных праздников…

Верующие были напуганы и растерянны. И тогда святитель Лука обратился к пастве с неслыханно смелой проповедью: «Везде и повсюду, несмотря на успех пропаганды атеизма, сохранилось малое стадо Христово, сохраняется оно и поныне. Вы, вы, все вы, слушающие меня, – это малое стадо. И знайте и верьте, что малое стадо Христово непобедимо, с ним ничего нельзя поделать. Оно ничего не боится, потому что знает и всегда хранит великие слова Христовы: “Созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее” (Мф. 16, 18).

Так что же, если даже врата адовы не одолеют Церкви Его, то чего нам смущаться, чего тревожиться, чего скорбеть?! Незачем, незачем!».

Многие симферопольцы еще много десятилетий спустя помнили, какое сильное впечатление произвели на всех эти слова владыки, как утешили они верующих и в то же время воодушевили.

Бессребреник и благотворитель

Свою любовь к людям владыка всегда проявлял делами. Он не мог спокойно смотреть, как люди бедствуют, как голодают. В послевоенные годы каждый день у владыки на кухне готовился немудреный обед на 15–20 человек. На обед приходили одинокие старушки, дети, бедняки, лишенные средств к существованию. Племянница владыки Вера ежедневно

варила большой котел еды, который всегда опустошался до дна. По вечерам владыка всегда заботливо спрашивал Веру: «Ты всех накормила? Всем хватило?».

Сам же владыка всегда довольствовался малым и тратить деньги на себя ему было жаль. Многим симферопольцам запомнилось, что архиепископ Лука ходил всегда в чиненых рясах с латаными локтями. А на предложение Веры сшить ему новую рясу он неизменно отвечал:

– Латай, латай, Вера, бедных много!

Секретарь епархии по заданию владыки вел длинные списки нуждающихся в помощи. В конце каждого месяца по этим спискам рассылали по 30–40 почтовых переводов в Ленинград, Тамбов, Ташкент, в Сибирь. Был в том списке и уже знакомый читателю отец Мартин из Туруханска, который в это время находился в ссылке.

Подобно другим святым врачам-бессребреникам, святитель Лука врачевал больных, как уже отмечалось, безмездно. Не брал он даже традиционных еще со времен Гиппократа «приношений врачу». А в Симферополе даже консультации и операции в госпитале становятся у него теперь принципиально бесплатными – во славу Божию.

Когда пациент, получивший врачебную помощь, все-таки настаивал на том, чтобы владыка взял за труды какие-то деньги, он отвечал:

– Не меня – Бога благодарите! Если желаете, сходите в церковь и пожертвуйте на храм!

В другом случае мог сказать более конкретно:

– Коль хотите поблагодарить за исцеление – благодарите Бога: зайдите в храм, купите и поставьте свечку.

А иногда он, случалось, давал адреса бедных горожан, которым нужно помочь.

«Ей очень нужны деньги»

Однажды, когда святитель Лука вылечил одну состоятельную женщину, та настоятельно просила взять у нее деньги за труды. Видя искренность ее желания отблагодарить его, он, хотя она и не была православной, сказал ей:

– Ступайте на вокзал, через час прибудет поезд, встаньте у первого вагона. Из него выйдет женщина с тремя детьми. Вот вы и отдайте ваши деньги ей, они ей очень нужны.

Пациентка отправилась на вокзал, и там все произошло, как сказал ей доктор. Когда из вагона вышла женщина с тремя детьми, та вручила ей, опешившей от удивления, конверт с деньгами.

С тем и побежала пациентка назад к владыке доложить, что выполнила его поручение. Выслушав ее, владыка радостно сказал: – Да, ей действительно очень нужны эти деньги. Благодарю вас.

Пациентке стало ясно, что он тоже, как и она, не был знаком с той женщиной. Очевидно, ему было открыто, что в этот час в город прибывает бедная женщина с детьми, у которой нет средств.

Наступление слепоты

Время неумолимо шло вперед, здоровье ухудшалось, зрение на единственном здоровом глазу угасало. За пять лет до смерти владыка, возвративший зрение стольким людям, полностью ослеп. Он принял это со смирением, без ропота. Конечно, как и любой человек, он не желает слепоты: меркнут краски, возникает некоторая беспомощность и зависимость в быту, многие планы и замыслы перечеркиваются, многое становится невозможным, недоступным, но, повторяем, он не ропщет. «Слепота, конечно, очень тяжела. Но для меня, окруженного любящими людьми, она несравненно легче, чем для несчастных одиноких слепых, которым никто не помогает», – пишет он дочери.

К недоумению близких, владыка даже видел в своей слепоте некий таинственный смысл, благое произволение Божие.

Лечивший владыку профессор-офтальмолог Медведев, будучи атеистом, не понимал своего пациента, когда тот говорил о «духовном прозрении», приходящем при наступлении слепоты на смену зрению физическому. Ему казалось, что владыка просто боится наступающей слепоты и прячется за какими-то странными фантазиями. Он не знал, что еще несколько лет назад, работая над книгой «Дух, душа, тело», владыка писал: «Известно, что слепота усугубляет работу мысли и нравственного чувства, значительно отодвигает порог сознания».

Ослепший архипастырь

Водном из писем к сыну ослепший владыка писал: «Я принял как Божию волю быть мне слепым до смерти, и принял спокойно, даже с благодарностью Богу. Слепота не помешает мне оставаться до смерти на своем посту». Действительно, потерявший зрение архипастырь продолжает управлять епархией, совершать богослужения и проповедовать. Он давно уже научился жить в «предлагаемых обстоятельствах».

Многих удивляло, как слепой владыка без посторонней помощи входил в храм, прикладывался к иконам, читал наизусть богослужебные тексты и Евангелие, помазывал елеем. Наблюдавший за ним на богослужении в алуштинском храме священник Евгений Воршевский свидетельствует, что, кто не знал о слепоте владыки, тот не мог бы и подумать, что архипастырь слеп на оба глаза. Особенно хорошо запомнил отец Евгений сказанную владыкой проповедь, посвященную празднику дня – Преображению.

В проповеди после Литургии он, напомнив историю праздника Преображения Господня, говорил далее об озарении верующего человека Божественным светом, подобным Фаворскому. Святитель подчеркивал, что человек, преданный Господу и любящий Его, никогда не может быть слепым, ибо он озаряется особенным Божиим светом, дающим ему особое зрение и особую радость в Господе Иисусе Христе…

«При этом, – свидетельствует отец Евгений, – каждое слово проповедника исходило из глубины сердца, исполнено было глубокой веры и преданности воли Божией. Со всех сторон храма доносились плач и тихие рыдания. Слова архипастыря падали, как спелые зерна, и глубоко проникали в сердца слушателей. Каждый чувствовал себя обновленным после проповеди такой силы духа и веры».

Незрячий врачеватель

Как врач, владыка продолжал иногда, в особо сложных случаях, принимать больных, консультировать и диагностировать, поражая коллег безошибочными диагнозами. Возможно, здесь уже ему помогало и то, что он называл «духовным прозрением», или «особым зрением».

Во всяком случае, он ставил диагнозы так точно (часто даже за глаза), что это граничило с прозорливостью. Скорее всего, это и была прозорливость, которую он скрывал, прикрываясь врачебным опытом.

А еще слепой владыка исцелял людей своей молитвой. Так, например, по свидетельству монахини Феодосии, он исцелил одну безнадежно больную девочку по имени Галя Филина.

Когда у Галины образовалась в голове страшная опухоль, саркома головного мозга, ее мать как к последней надежде обратилась к слепому владыке-хирургу. Он сказал, что как врач помочь девочке не может, но будет молиться о ее здравии. Каждый день он совершал Божественную литургию, за которой на коленях молился о исцелении «болящей отроковицы Галины».

И по молитвам владыки произошло невозможное: Галина выздоровела. Саркома, эта самая злокачественная форма рака, у нее полностью исчезла. После школы девушка окончила мединститут и, защитив диссертацию, стала кандидатом медицинских наук.

Кончина мирная, непостыдная

Осенью 1960 года владыка вернулся в Симферополь из Алушты, где жил на маленькой дачке у моря. Он был уже очень болен, и лето на даче не принесло облегчения. Когда, бледный и слабый, он появился в храме, прихожанки заплакали: «Уходит от нас Владыченька, уходит!».

По свидетельству секретаря владыки, Евгении Павловны, святитель угасал, как и жил: без жалоб и ропота. Кончина его была тихой и мирной: «Подышал немного напряженно, потом вздохнул два раза и еще едва заметно – и все…».

Было утро, без четверти семь, 11 июня 1961 года. В этот день Церковь праздновала память всех святых, в земле Российской просиявших.

Три дня неиссякаемым потоком люди шли попрощаться с любимым архипастырем. Похороны владыки стали настоящим исповедничеством верующих перед лицом безбожной власти, которая запретила нести его гроб по центральной улице Симферополя. Людской поток смял все заграждения, и огромная процессия три с половиной часа шла через весь город и пела: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». И никто не мог заставить этих людей замолчать. Путь до самого кладбища весь был усыпан розами…

В 1995 году архиепископ Лука был причислен к лику местночтимых святых Крыма, и мощи его были перенесены в кафедральный Свято-Троицкий собор Симферополя. От раки святителя источалось необыкновенное благоухание, и многие болящие получили в тот день исцеление.

А в 2000 году святитель Лука был прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания. В благодарность за исцеления по молитвам святого в 2001 году из Греции была доставлена серебряная рака, на изготовление которой верующие греки пожертвовали 300 килограммов серебра.

Благодатные дары

Множество свидетельств о чудесной помощи святителя Луки собрано и продолжает собираться его благодарными почитателями. Не оставляет святитель Лука просящих его помощи и после своей кончины. Уже

опубликовано множество описаний чудес, которые совершаются небесным предста-тельством святителя в разных концах земли. Более всего, пожалуй, знают и любят его на Украине, в состав которой стараниями Хрущева в 1954 году вошел Крым, и в Греции. России же еще предстоит по-настоящему открыть для себя этого великого исповедника и целителя и полюбить его. Слава святителя постепенно проникает и в другие православные страны, но настоящее его почитание там, думается, тоже еще впереди.

Из многого множества удивительных чудес по молитвам к святителю, о которых уже целые книжки составляются, мы приведем здесь лишь несколько.

Москва: обретение чудотворной иконы в Успенском храме

В храме Успения Пресвятой Богородицы, что в Путанках, каждый невольно обращает внимание на икону святителя

Луки – так обильно она украшена подношениями от людей, исцеленных по молитвам перед ней. Эту икону здесь почитают особо и по пятницам служат перед ней молебен. История ее появления в храме такова.

Когда настоятель храма отец Алексей получил из Крымской епархии в дар приходу частицу мощей святителя, он стал вынашивать идею написания его иконы. Автором образа святителя Луки стал один иконописец, бывший пациент больницы, над которой шефствует храм.

Подаренная икона батюшке поначалу не очень понравилась: на основе фотографий святителя он иначе представлял себе его образ. Отец Алексей хотел даже просить художника переписать икону, но пожалел его: все-таки человек после тяжелой операции, старался, душу вкладывал. И вот в некотором таком смущении взял батюшка новонаписанный образ, вложил в него частичку мощей и принес в храм.

К удивлению отца Алексея, люди в отличие от него сразу полюбили икону, потянулись к ней. И пошли чудеса… Исцеления просто ошеломительные начались, даже инвалидности снимались у некоторых!

«Лечилась» молитвой к святому Луке

Одна пожилая прихожанка Успенского храма, писательница, готовилась к операции на сердце. Перед тем как идти ей за направлением на операцию, в храме перед иконой святителя отслужили молебен о ее здравии. В поликлинике, когда она ожидала вызова в кабинет врача, к ней вдруг вышла медсестра и сказала:

– Предъявите ваш пропуск в поликлинику.

Дело в том, что писательница прикреплена к ведомственной поликлинике, куда вход строго по пропускам. Протягивает она медсестре пропуск. Та приглашает женщину в кабинет.

– А что случилось? – забеспокоилась писательница.

– Ваша прежняя электрокардиограмма, – пожимает плечами врач, – не совпадает с сегодняшней, как будто это ЭКГ двух разных людей. Судя по сегодняшней, у вас абсолютно здоровое сердце. Чем вы лечились, пока мы вас готовили к операции?

– Я молилась святому Луке в храме Успения в Путинках.