Текст книги "Франсуа Гизо: политическая биография"

Хартия 1830 года

Гизо очень высоко оценивал события Июльской революции, подчеркивая ее умеренный характер и сравнивая ее с событиями Славной революции в Англии. Однако он опасался всплесков экстремизма и насилия, которыми она сопровождалась, и считал необходимым направить ее в мирное русло. Эта идея мирного, эволюционного развития, идея свободы и порядка в противовес анархии и деспотизму станет политическим кредо и жизненной философией Гизо. Он полагал, что революция 1830 г. закрепила во Франции необходимые атрибуты парламентской монархии, режима представительного правления, и поэтому усилия либералов должны быть направлены не на постоянную модернизацию политической системы Франции, а на стабилизацию уже достигнутого. Отсюда и его весьма осторожное отношение к различным проектам постоянного реформирования французского общества, отсюда и его приверженность политике Сопротивления, то есть правого, умеренного либерализма, в противовес политике Движения, предусматривавшей более активные действия во внешней политике и реформы в сфере внутренней политики. Политический либерализм и социальная консервация – вот два столпа программы орлеанизма, то есть умеренного либерализма времен Июльской монархии, названного так по правящей Орлеанской династии, ярчайшим теоретиком и практиком которого явился Гизо.

Новый государственный строй был законодательно оформлен в конституционной Хартии 1830 г., являвшейся несколько измененным вариантом Хартии 1814 г. и свидетельствовавшей о дальнейшей либерализации режима, укреплении конституционного строя и переходе от наследственного к выборному способу передачи государственной власти[104]104
  О Хартиях 1814 и 1830 г. см.: Rosanvallon P. La monarchie impossible. Les Chartes de 1814 et de 1830. Paris, 1994.


[Закрыть].

Хартия, создававшая законодательную базу для режима парламентского правления, рассматривалась в качестве договора между французским народом и свободно избранным им королем; в ней отсутствовало вступление, в котором говорилось, что королевская власть «дарует» французам основные свободы и права; они были признаны естественными и неотъемлемыми. Если в Хартии 1814 г. католическая религия провозглашалась государственной религией французов, то в Хартии 1830 г. говорилось только о том, что католическая религия является религией, «исповедуемой большинством французов» (ст. 6). Расширялись политические права и свободы граждан, была отменена цензура. Восстанавливался баланс законодательной и исполнительной властен, нарушенный ранее в пользу последней. Король лишался права по своему усмотрению отменять законы или приостанавливать их действие (ст. 14 Хартии 1814 г., позволявшая королю промульгировать ордонансы, была изменена: отныне ордонансы не могли больше ни приостанавливать законы, ни освобождать от их исполнения). Законодательная инициатива исходила от короля и разделялась между королем, палатой пэров и палатой депутатов (ст. 15). Согласно статьям 15–19 и 46–49 палаты имели право вотировать налоги и формировать бюджет страны, получили право законодательной инициативы и др. Длительность парламентской сессии устанавливалась в 5–6 месяцев. Относительно контроля парламента за правительством статья 13 содержала очень нечеткую формулировку: в ней говорилось об ответственности министров перед парламентом, но о какой ответственности: политической или уголовной и перед каким судом – это было неясно.

Конституционная Хартия 1830 г. вводила существенные изменения в избирательную систему: был сокращен возрастной ценз: до 25 лет для того, чтобы получить избирательное право и до 30 лет для того, чтобы быть избранным (ст. 32, 34). Председатели избирательных коллегий назначались избирателями, а не королем (ст. 37). Окончательно принципы избирательного права были сформулированы в избирательном законе от 19 апреля 1831 г. Избиратель должен достичь 25 лет, платить 200 франков прямых налогов в год (ст. 1). Если в округе было менее 150 таких избирателей, то голоса получали самые влиятельные из тех, кто платил менее 200 франков. Собственник нового дома освобождался на 2 года от уплаты налогов; при этом считалось, что он платил прежнюю сумму налога. Кроме того, правительство предлагало предоставить избирательное право без цензовых ограничений так называемым «талантам» или «способным», то есть генеральным советникам, мэрам и их помощникам, должностным лицам судебного ведомства, адвокатам, нотариусам и стряпчим, врачам, профессорам и приват-доцентам различных факультетов, преподавателям «Коллеж де Франс», Музея и высших государственных школ. Палата согласилась только понизить для этих лиц ценз до 100 франков (ст. 3). Право быть избранными получали французы, достигшие 30 лет и платившие 500 франков прямых налогов в год (ст. 38). Если в департаменте было менее 50 таких человек, то избирались наиболее влиятельные из тех, кто платил менее 500 франков. Палата депутатов состояла из 459 депутатов, избиравшихся на пять лет (ст. 59). Особо оговаривалось, что депутаты за свою парламентскую деятельность не получают ни жалованья, ни вознаграждения[105]105
  См.: Dechappe m-me, Dechappe L. L’Histoire par les textes. La France contemporaine 1814–1914. Histoire politique. Paris, 1927. P. 155–156.


[Закрыть]. Избирательный корпус составлял 166 813 избирателей, плативших 200 франков прямых налогов, 1 262 избирателя, плативших менее 200 франков и 668 «талантов» – всего около 170 тыс. избирателей (168 813 человек, по другим данным – 188 ООО[106]106
  Лависс Э. Рамбо A. Указ. соч. T. 3. C. 356.


[Закрыть]), что составляло несколько больше пяти избирателей на одну тысячу жителей. Эта реформа почти вдвое увеличила число избирателей по сравнению с периодом Реставрации. Хотя Франция далеко отставала от Великобритании (в Великобритании в 1832 г. было 800 тыс. избирателей, то есть 32 избирателя на одну тысячу жителей) и Бельгии по количеству избирателей на 1 тыс. жителей, в целом тенденция была прямо противоположной тому, что происходило в годы Реставрации.

Что касается социального состава pays légal, то есть части общества, обладавшей избирательным правом, то 80 % составляли земельные собственники, 15 % – промышленники и торговцы, 5 % – лица, получавшие жалованье или зарплату и 0,3 % – «способные», то есть те, кто платил менее 100 франков прямых налогов, и для которых их интеллектуальные заслуги компенсировали недостаток имущественного ценза[107]107
  Ibid. P. 315.


[Закрыть]. Избирательный корпус состоял, прежде всего, из земельных собственников, промышленники и коммерсанты были в меньшинстве. Исходя из всего этого, французский исследователь Р. Ремой сделал вывод о неправомерности представления Июльской монархии как режима господства крупной торгово-промышленной буржуазии. По его мнению, в обеих палатах парламента промышленная буржуазия была представлена незначительно. Кроме того, следует учитывать сложность и многогранность понимания самого термина «буржуазия» во Франции конца XVIII – первой трети XIX вв. В годы Июльской монархии под «буржуазией» понималась достаточно разнородная социальная группа, к которой относили как торгово-промышленные, финансовые (рантье) круги, то есть те слои, которые именуются «буржуазией», в марксистском понимании этого термина, так и различные круги чиновников, так называемую «административную буржуазию», а также профессорско-преподавательский состав высших учебных заведений, то есть «университетскую» буржуазию[108]108
  Ibid. Р. 315. О неоднородности французской буржуазии ярко свидетельствует следующий пример: в Париже буржуазия составляла 20 % населения, однако избирательный корпус Парижа составлял 2 % жителей, то есть основная масса парижских «буржуа» – это мелкая и средняя буржуазия, не соответствовавшая избирательному цензу. См.: Histoire de la France. La France de la bourgeoisie. 1815–1850. Paris, 1970. P. 100–101.


[Закрыть]. Принадлежность к буржуазии определялась не только (и не столько) богатством, состоянием, сколько достатком, позволяющим «жить буржуазно». Как справедливо отмечал еще в 1925 г. французский исследователь Э. Табло, человека делает буржуа не богатство, а то, как это богатство приобретается и как тратится[109]109
  См.: Зелдин T. Франция. 1848–1945: честолюбие, любовь и политика. Екатеринбург, 2004. С. 17.


[Закрыть].

Годы Июльской монархии явились важным этапом на пути становления и развития либеральной идеологии во Франции, системы парламентаризма и правового государства. Именно в эти годы были сформулированы политические правила и традиции, пережившие режим Июльской монархии и явившиеся составной частью современных политических институтов Франции.

В первые годы Июльской монархии, помимо реформы избирательного права, министерским кабинетом во главе с известным деятелем либеральной оппозиции времен Реставрации банкиром Ж. Лаффитом были проведены и другие важные политические реформы. Закон от 21 марта 1831 г. восстанавливал выборность муниципальных советников, которые со времен Наполеона назначались правительством. В соответствии с законом от 22 марта 1831 г. вместо королевской гвардии была образована Национальная гвардия, членами которой могли стать все граждане, платившие налоги и на свои средства приобретавшие обмундирование. Национальные гвардейцы сами выбирали офицеров. Только высшие командиры назначались королем.

Однако после отставки кабинета Лаффита, последовавшей в том же 1831 г., темп реформ замедлился. Лишь в 1833 г. был принят закон о выборах членов генеральных советов департаментов и окружных советов. К выборам генеральных и окружных советов, наряду с цензовыми избирателями, были допущены так называемые «таланты», или «способные», а к муниципальным выборам еще более широкие слои средней и мелкой буржуазии. Корпус муниципальных избирателей увеличился до 2,9 млн человек. Замедление темпа реформ привело к росту оппозиционных настроений в обществе.

Формирование партийно-политического спектра

После Июльской революции 1830 г. в русле французской умеренно-либеральной традиции сложилась доктрина орлеанизма, явившегося французским вариантом умеренной либеральной идеологии (хотя не все либералы были орлеанистами), а либералы-доктринеры времен Реставрации получили возможность для практической реализации своих идей.

Идеология орлеанизма – это, прежде всего, идеология компромисса, в том числе между дворянством и буржуазией, между ними и остальным народом, это «золотая середина», равным образом враждебная как деспотизму, так и анархии, как революционным потрясениям, так и контрреволюции. Девизом либералов-орлеанистов были понятия «свобода» и «порядок». Свобода рассматривалась ими, прежде всего, как характеристика политической и духовной жизни общества. «Порядок» означал для орлеанистов отказ от крайностей революционного радикализма и ультрароялизма, защищенность от бунтарства толпы и политических притязаний родовой аристократии.

Торжество орлеанизма привело к формированию в обществе уникальной по своей эклектике атмосферы философских, религиозных, мировоззренческих дискуссий. В среде орлеанистов можно было наблюдать огромное разнообразие характеров и убеждений, исходя из чего исследователи говорят об орлеанизме как о «мираже» или «хамелеоне», предпочитая вести речь об орлеанистах, нежели об орлеанизме. Однако в социальном плане орлеанизм прочно ассоциировался с победой «партии собственности», торжеством элитарных принципов общественной жизни. Орлеанизм стал ярко выраженной идеологией «новой аристократии» – нотаблей, влиятельных лиц, представителей знати, крупных землевладельцев, богатых предпринимателей.

Французский либерализм отличается доктринерством, верностью традициям, бескомпромиссностью, что дает основание говорить о некоем «консервативном либерализме». Такая верность изначально провозглашенным принципам и доктринам имела для французского либерализма двоякие последствия: она снискала ему репутацию негибкого, чуждого духу реформ, в первую очередь социального плана, но это же доктринерство позволило ему избежать конъюнктурных изменений на крутых поворотах истории. Умеренные либералы не подвергали сомнению общую целесообразность модернизации, однако ограничивали ее рядом оговорок. С их точки зрения, речь могла вестись только о реформах, призванных продолжить исторически избранный путь нации, то есть либерально-консервативная модель предполагала сочетание реформизма с охранительными функциями. Политический либерализм и социальная консервация, порядок и свобода – два столпа программы орлеанизма.

Однако 219 депутатов, провозгласивших Луи Филиппа королем французов, были далеко не единодушны в вопросе о политике, которой следовало придерживаться. После сердечного единогласия первых месяцев революции 1830 г., победители Июля разошлись в своих взглядах по поводу интерпретации Июльской революции и ее последствий. Во Франции появляются политические группы «Движения» и «Сопротивления», представляющие собой два фланга либеральной идеологии Июльской монархии.

В годы Реставрации и Июльской монархии речь шла, скорее, не о партиях, а об идеологических тенденциях; под партиями понимали группы людей, сблизившихся на основе схожего понимания определенных вопросов; во Франции в эти годы не было партий английского или американского образца, строго организованных и располагающих четкими программами. Кроме того, в годы Июльской монархии теория представительного правления продолжала покоиться на постулате абсолютной свободы депутата, который должен действовать независимо от всякого давления, прислушиваясь только к голосу своей собственной совести (только в 1910 г. во французском парламенте был принят закон о создании парламентских групп).

Группа «Сопротивления» составила правый, или консервативный фланг орлеанизма. Лидеры Сопротивления – Ф. Гизо, Л.-В. де Брой, К. Перье полагали, что с победой Июльской революции и установлением власти Луи Филиппа Орлеанского революция является оконченной и все усилия должны быть направлены не на дальнейшее совершенствование политических институтов, а на их стабилизацию, на упрочение уже достигнутого. Умеренные либералы объявили революцию «оконченной» 9 августа. Гизо под политикой Сопротивления понимал сопротивление «беспорядку, химерическим желаниям, революционным предприятиям». Принимая позитивные достижения французской революции и новое общество, основанное на принципах свободы и гражданского равенства, он отрицательно относился к периоду якобинской диктатуры и был противником методов революционного правления. Исходя из этого, политику Сопротивления Гизо именовал «либеральной и антиреволюционной»[110]110
  Guizot F. Mémoires… V. 8. Р. 524.


[Закрыть].

«Движение» объединяло сторонников продолжения революционных преобразований в сфере внешней и внутренней политики. К группе Движения принадлежали активные участники Июльской революции, сторонники трехцветного знамени, составившие в ходе «Трех славных дней» исполнительную комиссию в Ратуше (Ж. Лаффит, Ж.-М. Лафайет, Дюпон). В области внутренней политики лидеры Движения выступали за дальнейшее реформирование политико-правовой системы Франции в сторону ее демократизации. Если умеренные круги Движения (генерал М.-Ж. Лафайет, О. Барро, Ж. Лаффит) признавали целесообразной концепцию невмешательства, принятую правительством Франции в качестве основополагающей линии внешней политики, то радикальные (Ф. Моген, генерал М. Ламарк) рассматривали события 1830 г. как начало коренных преобразований в Европе, настаивая на необходимости активного вооруженного вмешательства в дела соседних государств с целью содействия национально-освободительному движению и в целях территориального расширения Франции.

Несмотря на наличие острой и непрекращающейся политической борьбы между сторонниками политики Движения и Сопротивления, она не носила антагонистического характера. Речь уже не шла о кардинальном изменении существующих порядков, это уже не была борьба между Старым порядком и новой, постреволюционной Францией; разногласия происходили, прежде всего, по вопросам тактического характера, зачастую являясь средством борьбы за министерские посты и привилегии[111]111
  Ф. Р. де Шатобриан, очень точно характеризуя разногласия среди орлеанистов, отмечал, что оппозиция, «никогда не нанесет королю, которого она сама и посадила на трон, удар в спину, какой она нанесла Карлу X; она домогается должностей; она жалуется, она злобится, но, столкнувшись лицом к лицу с Филиппом, она отступает, ибо ей хочется ворочать делами, но не хочется разрушать то, что она создала и на чем держится. См.: Шатобриан Ф.Р. де. Замогильные записки. М., 1995. С. 554. Очень часто подобные явления можно было наблюдать в парламенте во время обсуждения ответного Адреса на тронную речь короля: по отдельным параграфам дискуссии были весьма ожесточенными, однако в конечном итоге Адрес получал необходимое большинство.


[Закрыть].

Только в первые годы после Июльской революции лидеры Движения занимали важные министерские посты (в первом правительстве Июльской монархии (министерство 11 августа – 2 ноября 1830) семь министров являлись сторонниками политики Сопротивления, четыре – сторонниками политики Движения. Командующим национальной гвардией стал генерал М.-Ж. Лафайет, О. Барро был назначен префектом округа Сены. Однако такое правительство являлось очень нестабильным в силу противоречий по вопросу о путях дальнейшего развития Франции, существовавших между министрами). С созданием министерства К. Перье (13 марта 1831 – 16 мая 1832) важнейшие министерские посты занимали сторонники политики Сопротивления.

К концу 1830-х, когда политический режим несколько окреп, между орлеанистами обнаружились расхождения по вопросу понимания прерогатив королевской власти. Борьба между теорией преобладания парламента и теорией преобладания короля обострилась во Франции во время политического кризиса, связанного с образованием коалиции против министерства графа Луи Моле (1837–1838). Моле, политик весьма образованный и умный, обладавший твердым характером, равно удаленный от догматичности Гизо и от оппортунизма Тьера, имел в глазах короля то неоценимое достоинство, что проявлял себя готовым проводить его линию и был убежденным сторонником необходимости влияния короля на государственные дела.

Доктрина сторонников сильной власти парламента в печати была сформулирована Дювержье де Горанном в работе «О принципах представительного образа правления и об их практическом применении», в которой о необходимости заменить «личное управление парламентским режимом»[112]112
  Лависс Э., Рамбо А. Указ. соч. Т. 3. С. 371.


[Закрыть] и был сформулирован лозунг «Король царствует, но не управляет» (считается, что авторство этой формулировки принадлежит А. Тьеру), ставший девизом коалиции. Лидеры коалиции: Гизо, Тьер и Барро выступили с идеей создания ответственного министерства, признавая за королем право назначать министров, но с тем условием, что его выбор будет падать на лиц, указанных большинством палаты депутатов[113]113
  Коалиция отличалась слишком пестрым составом, чтобы быть долговечной. Сразу же после падения министерства среди руководителей коалиции началась борьба за власть. Гизо хотел получить портфель министра иностранных дел или внутренних дел, или пост председателя палаты. Тьер и Одилон Барро хотели предоставить ему только пост министра народного просвещения. Кабинет не мог сформироваться в течение двух месяцев; только после попытки восстания под руководством Барбесса 12 мая 1838 г. Франция получила министерство. Главой министерства стал маршал Н. Сульт, в него не вошел ни один из лидеров коалиции.


[Закрыть]. В то же время, именно тогда проявились разногласия между Тьером и Гизо по вопросу о прерогативах королевской власти. Если Тьер полагал, что король должен царствовать, а министры – управлять, то Гизо считал необходимым активное участие короля в управлении государством в согласии с палатами.

К 1840 г. партийно-политический спектр выглядел следующим образом. Либералы-орлеанисты разделились на правый центр во главе с Гизо; левый центр во главе с А. Тьером; близкую к нему «династическую левую» во главе с О. Барро и «среднюю партию» (незначительную группу под руководством А.-М. Дюпена, занимавшую промежуточное положение между обоими центрами).

Кроме различных направлений либералов, к парламентской оппозиции относилась группа легитимистов, возглавляемая в парламенте П.-А. Беррье. Для легитимистов Луи Филипп был узурпатором, «похитившим» корону у герцога Бордоского, имевшего права на престол благодаря двойному отречению: Карла X и герцога Ангулемского в Рамбуйе. Эта партия не была многочисленной; она рекрутировалась из парижской аристократии, из среды провинциального сельского дворянства; ее активно поддерживало духовенство. Наибольшее влияние легитимисты имели в Бретани и Вандее, где крестьяне в большинстве своем сохраняли верность легитимной монархии.

Легитимисты не являлись однородным течением; их можно разделить на три группы, каждая из которых отстаивала свой путь реставрации монархии. Существовала группа сторонников насильственных действий, считавших себя преемниками шуанов революции конца XVIII в. Этих сторонников «теории заговора» возглавлял герцог де Кар. Его стратегия была опробована в 1832 г. герцогиней Беррийской, матерью наследника трона Бурбонов, однако подготовка к запланированному восстанию была обнаружена раньше, чем оно вспыхнуло, хотя сама идея заговора продолжала существовать. Во-вторых, существовала названная выше легитимистская фракция в парламенте во главе с Беррье, убежденная в том, что монархию можно и нужно восстановить законным путем, участвуя в выборах и завоевав на них большинство. Беррье выступал за конституционную монархию, хотя и не сформулировал четко, насколько либеральной он ее видел. В-третьих, выделялось левое крыло, «народный легитимизм». Их тактика заключалась в перехвате инициативы у левых и восстановлении монархии путем референдума, т. е. законным, но не парламентским способом. Эта группа легитимистов была в числе первых, кто требовал расширения избирательного права, адресуя свою пропаганду массам. Их лидер, аббат де Женуд, был редактором «La Gazette de France», придерживающийся концепции монархии одновременно легитимной и демократической.

В начале 1830-х возникли тайные общества, республиканские по своим целям, которые пытались силой свергнуть режим Июльской монархии. Республиканцы не располагали такими финансовыми средствами, как легитимисты, но имели четкую организацию с подразделениями по всей Франции. Республиканцы последовательно создали целый ряд тайных обществ: «Общество друзей народа», «Общество прав человека», «Времен года» в Париже и «Общество мютюэлистов» в Лионе. В 1832 и 1834 гг. ими были организованы восстания в Париже, подавленные правительственными войсками. Республиканские лозунги звучали во время восстаний лионских ткачей в 1831 и 1834 гг. Последним в этой серии выступлений было республиканское восстание в Париже в 1839 г.

Первоначально требования республиканцев не шли дальше предоставления избирательных прав несколько большему числу французов, отмены наследственного звания пэра, предоставления нации права выбирать членов верхней палаты, муниципальных и департаментских советников. Лишь позднее республиканцы стали требовать всеобщего избирательного права. Лидерами республиканцев являлись Aparo, Гарнье-Пажес, Ледрю-Роллен. Оплот позиций республиканцев, газета «Le National», начавшая выходить 3 января 1830 г., во время внешнеполитических кризисов неизменно выступала за военное вмешательство Франции в европейскую политику, призванное отомстить за «позор» 1815 г.

Французская социалистическая партия образовалась вследствие раскола республиканцев. При основании «Общества прав человека» Годфруа Кавеньяк, перепечатывая в качестве программы «Декларацию прав человека и гражданина» 1793 г., для определения собственности дал определение не Конвента, а Робеспьера: «Собственность есть право каждого гражданина на пользование той частью материальных благ, которая обеспечивается ему по закону». Те республиканцы, которые признавали собственность естественным правом, отделились от него. В заявлении партии говорилось, что она имела в виду «не столько политические перемены, сколько социальное переустройство, равномерное распределение общественных повинностей и выгод, полное установление царства равенства»[114]114
  Лависс Э., Рамбо А. Указ. соч. Т. 3. С. 386.


[Закрыть]. В 1839 г. партия приняла название коммунистической.

Особое направление левой оппозиции представляла основанная Луи Бланом в 1843 г. газета «La Réforme». Единственным представителем этой группы в парламенте был Ледрю-Роллен. Группа присоединилась к кампании в пользу избирательной реформы, но она требовала не частичного расширения избирательного корпуса, а всеобщего избирательного права.

Еще одну оппозиционную группу составляли бонапартисты, стремившиеся к свержению режима Июльской монархии Принц Луи Наполеон, племянник Наполеона, ставший в 1832 г., после смерти герцога Рейхштадтского, наследником наполеоновских притязаний, предпринял в 1836 г. в Страсбурге и 1840 г. в Булони попытки вооруженного захвата власти, закончившиеся неудачей. Однако после этих событий имя Луи-Наполеона стало известно широкой публике и приобрело определенную популярность. Правительство само неосторожно задело «наполеоновскую легенду», возвратив останки Наполеона во Францию (12 мая 1840 г. английское правительство согласилось возвратить Франции останки Наполеона I) и восстановив на Вандомской колонне его статую; французское общество пришло в состояние чрезвычайного возбуждения, в стране опять заговорили о победах, завоеваниях и естественных границах.

Помимо парламентской оппозиции в годы Июльской монархии существовали «партии», которые после падения режима будут оспаривать решающую роль в правительстве – католическая и социалистическая. Католическая партия стала формироваться после 1830 г., когда правительство официально порвало с духовенством и во Франции наступил резкий период антиклерикализма, в какой-то мере послуживший хорошим уроком для клерикалов: они в большинстве своем поняли невозможность восстановления клира как привилегированной корпорации (к тому же, в основном духовенство пополнялось из народной среды). Некоторые члены духовного сословия начали приходить к мысли, что им необходимо искать поддержку именно в народе. Так как народ требовал свободы, то и духовенство должно стать либеральным, вместо привилегий надо требовать от правительства свободы. Инициатива этой новой тактики принадлежала бывшим легитимистам. Ламеннэ, прежде один из ярых защитников абсолютизма, стал столь же ревностным защитником свободы. Он начал издавать газету «Будущее» («L’ Avenir»); главными сотрудниками издания были Монталамбер и Лакордер. Их программа была сформулирована Ламеннэ в письме к Монталамберу: «освободить религию от рабского подчинения правительствам… и завоевать вольности, гражданские вольности, конечной целью которых является свобода духа»[115]115
  Лависс Э., РамбоА. Указ. соч. Т. 3. С. 383–384.


[Закрыть]. В области внутренней политики они требовали отделения церкви от государства и свободы преподавания. В сфере внешней политики партия выступала за необходимость активного вмешательства в дела государств, борющихся за обретение независимости, оказания вооруженной помощи Бельгии, Польши и Италии.

Луи Филипп принял вызов, брошенный ему противниками трона, организовавшими в 1835–1836 гг. на жизнь короля несколько покушений. Он подверг заговорщиков и участников восстаний суровым преследованиям. Их десятками заключали в тюрьмы, высылали за границу. В сентябре 1835 г. правительство добилось издания серии репрессивных законов, которые несколько ограничивали свободу печати и полномочия судов присяжных заседателей, а также передавали политические дела в ведение простых уголовных судов, получивших право рассматривать их даже в отсутствие обвиняемых.