Текст книги "Анти-Авелин"

Каждая из ста

– Мил, ты чего так напилась-то? – вопрошала Катерина, помешивая ложечкой утренний кофе.

– А ты бы на моем месте как ответила на этот вопрос? – раздражалась Мила, закутанная в плед.

– Да, здесь есть и моя вина. Но ты, Мил, тоже хороша. Разве можно подавлять стресс первого свидания алкоголем? Ты себе не представляешь, что мне стоило отцарапать на брачном рынке такого мужика как Илья Андреевич.

Катька хотела сказать еще что-то на повышенных тонах, но Мила едко заметила:

– Перестаралась.

Воцарилась тишина, первой ее нарушила Мила:

– Не мое это. С твоим Ильей Андреевичем надо не быть, а казаться. Я не умею. И вообще, мутит меня даже от запаха кофе и голова раскалывается.

– Чего пила-то? – смягчившись, поинтересовалась Катерина.

– Вино какое-то, – Мила поднялась со стула и заглянула в помойное ведро под раковиной. Из ведра торчал частокол из горлышек винных бутылок.

– Господи! Как ты жива-то осталась? – воскликнула Катька.

– Он их с собой принес что ли?

– Кто «он»?

– Знакомый один, – Мила снова опустилась на стул.

– Как зовут? Почему не рассказывала?

– Имени не помню. А не рассказывала потому, что приходит он ко мне только второй раз, и я не уверена, что он настоящий.

– В каком смысле «не уверена, что он настоящий»?

– Первый раз он пришел ночью, когда я спала, и ушел через балкон. Второй – вчера вечером, когда я была пьяна. Вошел тоже через балкон.

– Мил, ты живешь на пятом этаже. У него что, крылья на спине есть?

– Крыльев я не видела.

– Ну, все! Приплыли. Это все видения, а их причина – в твоем одиночестве. Наш мозг устроен так, что он может воспроизводить наши желания, как наяву. Те, кто до глубины своей души верит в привидения и инопланетян, обязательно с ними столкнутся, – только в своем воображении. А ты до такой степени веришь в свое будущее счастье, что твой воображаемый мужик приходит к тебе через балкон.

– А вино?

– Сама купила. Пьяная была, поэтому не помнишь.

– Ерунду ты сейчас, Кать, сказала. Нет у меня никакого желания «до глубины души», а если бы и было, то ты бы об этом первая узнала. И кстати, ты мне совсем другую теорию обещала рассказать – о гармоничном женском одиночестве.

– А ты уверена, что готова сейчас воспринимать научные теории?

– Уверена. Мне сейчас как никогда нужна хорошая встряска для мозгов.

– Ну ладно, твое видение мы потом проанализируем, когда ты в себя придешь. Может, еще чего-нибудь вспомнишь. А сейчас я тебе расскажу то, что обещала. Думаю, ты сильно удивишься услышанному.

– Начинай уже…

– Начну с общеизвестного различия между мужским и женским мозгом – мозг женщины на 100 граммов меньше мужского. И пусть меня проклянут феминистки, но эту биологическую особенность организма ни на каких митингах и собраниях отменить невозможно. А дальше будет еще круче… Существует две системы мозга – лимбическая и кортикальная. От названий шарахаться не надо, я сейчас все объясню: лимбическая – это та самая древняя часть мозга, в которой расположены половые центры. Она нам досталась от млекопитающих предков и управляет всеми физиологическими, биохимическими, механическими и прочими процессами. Благодаря этой системе мы выполняем репродуктивную функцию, подчиняясь инстинктам, и не задумываемся, какие мышцы нам сокращать при ходьбе. Там же заложена программа поведений, которая заставляет нас вести себя как мужчины или как женщины. Да простят меня еще раз феминистки! Для упрощения усвоения материала назовем эту систему «ХОЧУ». Кортикальная система – кора большого мозга с извилинами, отвечает за рассудочную деятельность. В ней находятся центры осознания, анализа, выбора и еще всякого разного, что заставляет нас принимать решения и совершать благородные поступки. Назовем эту систему «НАДО». Система ХОЧУ старше, чем система НАДО. У женщины и у мужчины ХОЧУ развито одинаково, а вот НАДО у женщины на 2 миллиарда нервных клеток меньше, чем у мужчин, – при соотношении 11 миллиардов к 9 миллиардам. Таким образом, мощности двух систем ХОЧУ и НАДО у мужчины равны, а у женщины древняя часть ХОЧУ преобладает над НАДО.

– Да ладно! Все с точностью до наоборот. Это мужики руководствуются только своим «хочу». Если бы не женщины со своим «надо» – все человечество давно бы вымерло.

– То, что рассказала я – научно доказанный факт, а твоя версия – житейская глупость, активно поддерживаемая мужчинами для своего же собственного удобства и оправдания своих поступков. Знаешь, как в том анекдоте: пришел пьяный мужик с работы, лег на диван, жена давай с него брюки стягивать. Смотрит, а он в женских трусах. Она ему: «Вань, что это на тебе?» А он в ответ: «Мань, ну, ты же умная женщина. Придумай сама что-нибудь». А самые распространенные фразочки, которые мы так любим повторять за своими благоверными: «ситуативный секс», «прости, бес попутал, сам не знаю, как это получилось», «она сама была инициатором». Так вот, слушай меня внимательно! Нет таких ситуаций, в которых мужчина может бессознательно желать другую женщину и не контролировать свои поступки. В его оправдание мы начинаем судить о нем по себе, а он этим пользуется. Влюбленная женщина действительно способна потерять голову – инстинкты, ничего не поделаешь; а у него всегда все осознано и на контроле. Конечно, когда он смотрит на другую, трудно себе признаться в том, что это происходит из-за того, что твой мужчина больше не желает тебя. Но есть и хорошая «новость».

– Какая?

– Для мужчины очень важен его быт. Его семья – это осознанно достигнутый результат. Короче говоря, если простить ему все его шалости, – с определенными обещаниями и откупами, – то семья от этого никак не пострадает. Семья может быть разрушена только изнутри, и только взаимоотношениями обеих сторон союза. Так что, внешнее поведение мужчины напрямую зависит от его женщины.

– Грустно…

– Нормально. Вся наша жизнь борьба, и все в ней течет и изменяется. Но это еще не все! Так как две системы ХОЧУ и НАДО в черепной коробке у мужчины равны по силе, то его рассудочная система с ее преданностью принципам, долгу перед семьей, подчиненностью делу и прочим моральным установкам, противостоит древнему мозгу с его ХОЧУ. Не надо забывать, что кора больших полушарий выросла из обонятельно-гормональной части древнего мозга. Другими словами, все свои решения мужчина действительно оценивает с половой точки зрения.

В итоге мужчине очень сложно противостоять своему желанию, и борьба между двумя этими системами разрушает его организм.

– Так им и надо!

– Ну, зачем ты так? Знаешь, как тяжело видеть у себя на приеме пару – она растеряна, уже все для него принесла в жертву, а он раздражителен и замкнут, и никак не может понять, какого такого внимания она от него хочет. Я начинаю ей говорить о запахах, о цвете нижнего белья, о каблуках и макияже. Ведь женские чары универсальны, я тебе уже рассказывала. А она мне про то, что она порядочная женщина, мать его детей, что флирт – это амплуа незамужних неудачниц. Дура! Просто, она не его женщина, не с тем запахом и не с теми повадками. Надеть чулки, накрасить губы и легкомысленно флиртовать с собственным мужем – это не измена. Это попытка измениться для него и перестать быть сухарем, не все же любят сухомятку. Для них надо быть разными, хоть иногда – умная женщина должна уметь признавать свою глупость, глупая с умным видом помалкивать, серьезная бывать легкомысленной, легкомысленная напускать серьезность. Эх, а мужика жалко. Тяжелый взгляд, сложный характер, а мог бы быть весельчаком и душой компании. Ведь когда-то он был таким.

– Бедняжка. Может, нам с ними периодические встречи проводить? Ну, чтобы они пар выпускали, в целях улучшения семейной обстановки.

– Какая ты сегодня невыносимая! Измена, чтоб ты знала, не улучшает такую ситуацию. Зато именно благодаря такой ненадежности и деструктивному устройству мозга мужчины достигается множественность вариантов мозга, что приводит к реформаторству и прогрессу.

– Почему, скажи мне, пожалуйста, ты сегодня на стороне мужиков?

– Потому, что женщину не раздирают такие противоречия, как мужчину. Мы должны понимать и жалеть их. У женщины мозг сбалансирован за счет доминирования системы ХОЧУ. В нее заложена мощная репродуктивная функция. Она стремится к своей обеспеченности ради достатка для своего потомства. Поэтому вопросы размножения и выживания для нас являются главными, и этим можно объяснить наше стремление выйти замуж за состоятельного мужчину. А те мужики, которые обвиняют женщину в меркантильности – просто профаны, не понимающие нас.

– Позволь мне как представителю примитивной части человечества задать один вопрос: а откуда тогда берутся умные женщины и глупые мужчины?

– Я тебе больше скажу. Американские психологические ассоциации, которые с 50‑ых годов прошлого столетия проводят исследования в области интеллектуального развития человека, в 2012 году опубликовали сенсационный доклад, в котором говорится, что впервые за время проводимых исследований IQ-показатель женщин превысил IQ-показатель мужчин.

– Ну, наконец-то ты и про нас хоть что-то хорошее сказала.

– А я про «нас» ничего плохого и не говорила. Это ты любое преимущество мужчины воспринимаешь как собственное оскорбление. И не только ты. Общество в целом считает тему различия между мозгом мужчины и женщины очень щепетильной – сразу начинаются разговоры о равенстве полов, влекущее равенство на трудоустройство, образование и прочие блага. Ну, причем здесь наука? Ведь разница между мозгом обеих полов очевидна, и надо спонсировать эту тему для дальнейшего изучения, а не делать вид, что ее не существует.

– А почему бы твоей науке не заняться вопросом феномена женской активности во всем мире, изучить успехи женщин в науке и политике. Вот, к примеру, в патриархальной Японии, где совсем еще недавно работающая женщина была укором для семьи, теперь женщины делают головокружительную карьеру в крупных компаниях, – а еще 10 лет назад себе даже представить такое было невозможно.

– А потому, что любое научное открытие предполагает перед собой ряд предшествующих научных открытий, которые позволили сделать последнее. Если делать выводы о неизученном, в достаточной степени, предмете, они всегда будут ложными, что, надо заметить, очень часто происходит. А тема, ты угадала, очень интересная. Все геронтологи мира утверждают, что человеческая популяция достигла своего количественного апогея, и включился механизм качественного изменения организма человека. Мы стали медленнее стареть, улучшились наши интеллектуальные показатели, – правда, мы платим за это различными болезнями, включая рак. У природы свой, пока не изученный механизм отбора. И мозг наш претерпевает колоссальные изменения, особенно женский.

– И все-таки мы индивидуальны.

– Да, мы исключительны, но в нас есть основы, которые надо воспринимать как данность и не пытаться игнорировать их. Бесполезно. Хотя, существуют исключения, и это научно доказано экспериментальным путем. Приблизительно один мужчина из десяти и одна женщина из ста могут контролировать свое биологическое начало сознанием.

– То есть не быть замужем, не рожать детей и ощущать себя счастливой и гармоничной, вопреки расхожему мнению.

– Совершенно верно.

– И даже денег его не захочет, если такой принц появится на ее горизонте?

– Не все упирается в деньги. Женщина все-таки реагирует на мужскую исключительность, которая часто подтверждается деньгами. Если исключительность будет угадываться в мужчине и без денег, женщина все равно на нее среагирует.

– Все так гладко, Кать, в твоей теории, только мой случай в нее не вписывается. Почему, скажи мне, мой «бывший» наплевал на все принципы и убеждения, и ушел к другой?

– А знаешь, подруга, я тебе точно могу сказать, что гормоны способны уничтожить принципы. Гипоталамус – отдел мозга, который контролирует всю периферическую эндокринную систему и считывает активность мозга, когда мы попадаем в опасную ситуацию, дает импульс железам, которые выкидывают в кровь гормоны.

В свою очередь гормоны попадают через кровь в мозг, и тот начинает меняться, и у нас не только учащается дыхание и повышается мышечный тонус, но и реакция увеличивается до такой степени, что может возникнуть ощущение замедления происходящего вокруг нас. По такой же схеме половые гормоны попадают в мозг мужчины, когда он видит притягательный для себя образ женщины. Усилием воли мужчина способен подавить свое возбуждение, – в отличие от женщины, которая свои материнские инстинкты подавить не может, – но – только если он этого захочет. Зачем он будет это делать, когда рядом с ним много лет живет женщина, которая давно в нем таких желаний не вызывает?

– То есть в этом виновата тоже я.

– Конечно. Вон, ты у нас какая «звезда»! Все можешь, все умеешь, любого за пояс заткнешь и по части знаний, и по части заработка.

– А что, разве не так?

– Так-то оно так… но только у твоего «бывшего» было другое представление о семейной иерархии, а ты этого не учла.

– Десять лет назад ты мне другое говорила: «перебесится, вернется», «пройдет любовь и он почувствует, как без тебя плохо». А кстати, как он там? Твой Виталька наверняка с моим «бывшим» общается.

– Общается. И я его недавно видела.

– Чего не рассказываешь? Все так хорошо?

– Честно? Хорошо. Выглядит счастливым.

– А она?

– И она счастлива. Мил, поверь мне – ты супер-классная баба, но так бывает. Твой Толик встретил «свою» женщину. Вокруг полно таких примеров. Вот, принц Чарльз тоже встретил «свою» женщину – Камиллу Паркер Боулз… если мне не изменяет память – в 1970‑ом году на игре в поло. Тогда всем было понятно, даже Камилле и Чарльзу, что союз между ними невозможен. Помимо того, что Камилла была замужем, она имела внебрачные связи не только с Чарльзом, и к тому же, из одной руки она не выпускала бокал с виски, а из другой – дымящуюся сигаретку. Для Чарльза подобрали полную противоположность его возлюбленной – Диану Спенсер. Будущая принцесса была девственницей, без вредных привычек, и необыкновенной красавицей, в которую влюблялся весь мир, но – только не принц Чарльз. Потому, что это была «не его» женщина. Понимаешь? Его не отталкивала невинность и не привлекала распущенность, просто ему повезло встретиться со «своей» женщиной, – и не важно, чем она живет. Если бы Камилла носила монашескую рясу, я уверена, что принц Чарльз ударился бы в религию, чтобы только сидеть рядом с ней сутками напролет. Я тут недавно интервью видела королевы Елизаветы, у нее спросили: что делает ее такой счастливой? Она ответила: «Счастье моего сына». Да, настоящее счастье греет всех, кто оказывается рядом с такими людьми.

– А я слышала, они ругаются, и грозят друг другу разводом.

– Нормальная ситуация для живых и романтичных отношений.

– Ну и черт с ними, – Мила почувствовала желание выпить. – Кать, мне отдохнуть надо, а то еще чуть-чуть – и я снова за бокалом потянусь.

– Понимаю.

Катерина встала со стула. Мила последовала за ней, взъерошенная и небрежно укутанная в плед.

– Видела бы ты себя сейчас, – съязвила Катька, оглянувшись.

– Вот и вспомни меня такой, когда снова захочешь заняться моим личным счастьем. Я, может быть, как раз одна из сотни. Могу жить гармонично и без замужества.

– Сомневаюсь. А хочешь, мы это проверим? Введем тебе в мозг радиоактивные изотопы, подключим к специальной аппаратуре…

– Я тебе что? Крыса подопытная? Себе изотопы введи. Может, у тебя отсутствует потребность в постоянном партнере, а ты живешь с Виталиком и маешься.

– Ну ладно, ладно. Не кипятись. Я вечерком тебя наберу.

Подружки расцеловались.

Захлопнув дверь, Мила направилась к окну. Сквозь разорвавшиеся облака выглянуло солнце. Лужи, деревья, птицы радостно сообщали о том, что жизнь продолжается. Нестерпимо захотелось перемен.

Нескучное дело

Совещание оперативного штаба проходило в кабинете Вяземского. Выходной день придавал этому действу некую непринужденность как в одежде, так и в поведении его участников. Петрович любил такие «посиделки» в выходные дни, во-первых, на них сокращались расстояния между подчиненными и руководителями (даже самыми высокими заезжими шишками), во-вторых, сразу видно, кто из сотрудников болеет за дело всей душой. Именно с этими трудоголиками у Петровича завязывались самые доверительные и безотказные отношения, а это очень помогало по работе и в прохождении бумаг, и в выполнении различного рода поручений. Другими словами, сегодня Петрович перешагнул порог своего управления «с настроением» и – вместе с Бонифацием. Приказав все понимающему псу ждать его в своем кабинете, Петрович отправился наверх на совещание.

Около окна приемной стоял Егерев и что-то методично объяснял по мобильному телефону, разглядывая улицу. За столом совещаний в кабинете Вяземского компания оживленно беседовала. Судя по имитации выстрелов и хохоту, речь шла об охоте.

Лица все были узнаваемые. Петрович радостно поздоровался с Саламатиным и с удовольствием поприветствовал Сомова, расположившись напротив него.

Сомов был все в том же мятом сером костюме, только пятна вчерашнего кофе были присыпаны свежей сахарной пудрой. Секретарь Алина разливала в чашки вновь пришедшим пахучий кофе. Петрович наклонился к Сомову с таинственным видом и спросил:

– Сладенького не найдется?

Изумленно восхищенный Сомов изогнулся в полумесяц и достал из кармана брюк аккуратную коробочку с рахат лукумом.

– Интуиция? – с придыханием поинтересовался Сомов.

– Она, – согласился Петрович, извлекая из коробочки обсыпанные сахарной пудрой сласти.

– Ну, начнем, – скомандовал Вяземский. – Присаживайтесь, Игорь Семенович, – любезно обратился Вяземский к вошедшему Егереву. – Здесь, я так понимаю, никого представлять друг другу не надо, и рассказывать по какому поводу мы собрались – тоже. Наша задача состоит в том, чтобы обменяться оперативной информацией и наметить дальнейшие действия для расследования преступления по горячим следам. Начнем с доклада по проделанной оперативной работе.

Петрович кашлянул в кулак и, раскрыв папку, начал свою монотонную речь:

– Седьмого марта, в 5 часов 42 минут утра на пульт дежурного поступил звонок от…

– Иннокентий Петрович, давайте сегодня без формальностей, – прервал его Вяземский.

«Суббота», – с удовольствием подумал Петрович и продолжил:

– В связи с совершенным преступлением были проведены все необходимые оперативно-розыскные мероприятия, зафиксированы следы преступления и изъят материал для проведения целого ряда экспертиз, но, к сожалению, орудие убийства на сегодняшний день не найдено. При его поиске были применены все новейшие средства техники, которыми располагает управление.

– Какой искали предмет? – поинтересовался Егерев.

– По характеру раны, обнаруженной на трупе, криминалисты классифицировали орудие убийства предположительно как металлический предмет близкий по форме к маленькому топорику. Еще на месте работали кинологи, – добавил Петрович.

– Март месяц на дворе. Что могут найти собаки в воде? – вздохнул Егерев.

– Какие показания дает Бжозовская? – вмешался Вяземский.

– Признательные, – недовольно буркнул Егерев. – Она рассказывает о семейном проклятии, которое преследует весь их род со дня смерти их предка Фаддея Бжозовского, от которого в свое время отвернулись все его родные ради сохранения своего положения и достатка. Ее еще отец предупреждал, что в любой момент могут прийти члены какого-то ордена и отомстить за Фаддея. Три месяца назад она якобы почувствовала за собой слежку, затем в людных местах к ней стали подходить разные люди с вопросами, намеками, а в последнее время – и с угрозами. Намекали на долг, который Бжозовская должна возместить католической церкви, и что она обязана вернуться в ее лоно, отказавшись от православия. За день до убийства, когда она выходила из аптеки, к ней подошла женщина «в черном» и спросила ее: хочет ли она вернуться к нормальной жизни и избавиться от преследования? Почему-то Бжозовская поверила этой даме и стала умолять ее помочь ей. Тогда женщина потребовала от нее встретиться с посланником, – как впоследствии выяснилось, это был Габриэль Каре, – Бжозовская согласилась, но только у себя дома, и только ночью, так как она никому из домочадцев об этой угрозе не рассказывала. Ночью прислуге без специального разрешения ходить по дому воспрещается, и Бжозовская была уверена, что встреча пройдет никем незамеченной. Посланник явился ровно в назначенное время, она поджидала его около ворот дома. У них состоялся длинный разговор. Посланник рассказал Бжозовской, что все ее с мужем состояние должно принадлежать церкви, а не им. Что оно нажито бесчестно, а так, как наследников все равно нет, то имущество следует передать в виде дара католической церкви в лице ордена. А самим – принять монашеский постриг и провести остаток дней в благочестивых беседах о Боге. По мнению Бжозовской, посланник обладал гипнотическими способностями, так как она с ним согласилась. Более того, она испытывала блаженную радость от услышанного. В связи с чем вознамерилась незамедлительно передать церкви все деньги и драгоценности, хранящиеся в доме. Когда она направилась к сейфу, гипноз, по всей вероятности, дал сбой. До сейфа она не дошла. Все, что она помнит – это рукоятку странного орудия в своей руке и непреодолимое желание убить. Очнулась она сидящей на стуле, а у ее ног лежало тело посланника в луже крови. Из-за нервного потрясения она выбежала на улицу и стала звать на помощь. Сказка какая-то…

Петрович внимательно посмотрел на Саламатина. Он слушал молча, глядя на крышку стола.

– На допросе присутствовал адвокат – молодой, талантливый малый, – продолжил Егерев. – Он склоняется к мнению, что Бжозовская оговаривает себя и, если его подозрения подтвердятся, пообещал, что не будет занимать позицию своей подзащитной.

– Она пытается запутать следствие? – поинтересовался Сомов.

– Ее показания настолько невероятны, что мало похожи на правду. Возможно, она тянет время или боится находиться на свободе, – помолчав, Егерев добавил: – Она многое не договаривает, и ей действительно страшно.

– Почему она никому не рассказала об угрозах? Не наняла охрану? Не уехала отсюда на время? – удивлялся Сомов.

– Говорит, что приняла происходящее, как неизбежность. Ведь отец предупреждал ее об этом. Сначала хотела все понять сама, а потом просить о помощи окружающих.

– Когда этот Фаддей помер-то? – не унимался Сомов.

– В начале XIX-го века, – продемонстрировал свою осведомленность Петрович.

– Ох, и ничего себе! А что раньше-то не мстили? Столько времени прошло.

– Может, и раньше мстили, – отреагировал молчавший до этого Саламатин. – Недаром отец предупреждал дочь об опасности.

– Кровь на брюках Бжозовской чья? – снова задал вопрос Вяземский.

– Результатов генетической экспертизы еще нет, но по группе крови уже можно сказать, что она не принадлежит покойному. Бжозовская утверждает, что была уверена в том, что эта кровь принадлежит убитому ею монаху. Откуда могли взяться пятна крови другого человека, она понятия не имеет, – Егерев устало вздохнул.

– А девушка-горничная, что она говорит? – спросил Вяземский.

– Назира? – перехватил внимание Петрович. – Для допроса в рамках уже возбужденного уголовного дела ее должны были допросить сегодня с утра, в виде исключения, так как у нее был нервный срыв. На допрос к назначенному времени она не явилась, по данным внешних наблюдателей, территорию усадьбы не покидала. В данный момент туда отправились мои люди, чтобы узнать причину…

Телефон Петровича заерзал по столу от виброзвонка.

– А вот и Семенов.

Поднеся телефон к уху, Петрович какое-то время внимательно слушал, затем резко встал. Обведя глазами окружающих, он сообщил:

– Назира обнаружена мертвой в спальне гостевого домика.

Все резко поднялись со своих мест и, натягивая на ходу куртки, направились к выходу, кто-то опрокинул стул. Вяземский со своего мобильного набрал Семенова, чтобы лично услышать детали произошедшего.

Петрович вбежал в свой кабинет, схватил ключи от машины, проверил документы.

– Бонифаций, ты со мной или здесь подождешь?

Пес со всех лап рванул к двери.

– И как тебе удается понимать меня? – удивился Петрович.

На стоянке служебных машин уже никого не было, кроме всеми забытого Сомова, растерянно озиравшегося по сторонам.

– Николай Николаевич, вы без машины? – окликнул его Петрович.

– Так получилось, – виновато развел руками Сомов.

– Тогда садитесь в мою, если не возражаете.

– Какие могут быть возражения! – обрадовался он.

Сомов сел рядом с Петровичем, а Бонифаций, запрыгнув на аккуратно застеленное заднее сиденье автомобиля, здесь же стал демонстрировать свой интерес к попутчику. Пес шумно втягивал в себя воздух, то зарываясь носом в волосы Сомова, то уткнувшись ему под воротник.

– Матушка у меня кошатница, – оправдывался Сомов, втягивая голову в плечи и увертываясь от назойливого внимания собаки. – У нас всегда в квартире какая-нибудь кошка живет, а то и две. Песик, наверное, учуял этот запах.

– Бонифаций, лежать! – скомандовал Петрович.

Пес усилием воли подавил свой многовековой инстинкт и улегся на заднее сиденье, продолжая пристально следить за Сомовым.

Около забора злосчастной усадьбы уже собирались вездесущие журналисты. Петрович проехал через оцепление и свернул в ворота. Перед центральной клумбой криминалисты выгружали ящики и ранцы из своего фургончика. Рядом с парадной лестницей в дом стояли Егерев и Саламатин. Со стороны сада к ним быстрым шагом приближался Семенов. Петрович поторопился присоединиться к компании.

– Ребят, как закончите свое «колдовство», скажете, когда нам можно пройти на «место», – окликнул Петрович криминалистов. – Ну, Семенов, рассказывай.

Было установлено, что в пятницу вечером Назира попросила Гульнару Шарипову перевести ее в гостевой домик, расположенный в глубине сада, под предлогом, что ей страшно оставаться в доме, где она стала свидетелем убийства. Туда же, по просьбе Назиры, должны были подселить ее подружку Айбике, которая также была ее соседкой по комнате, но последняя заработалась допоздна и, когда после работы попыталась войти в домик, он оказался запертым изнутри. Второй ключ не нашли и решили, что не будут беспокоить бедную девушку, пережившую такую ужасную драму. С утра ее попытались разбудить к завтраку, но безрезультатно. Тогда обеспокоенные работники все-таки решили вскрыть дверь, только не пошли на такой шаг без управляющего. Борис Ким в это время еще не вернулся с рынка, на который он ездил каждую субботу для пополнения недельного запаса продовольствия. Затем приехала опергруппа с Семеновым, и наконец-то дверь гостевого домика была открыта найденным у подоспевшего управляющего вторым ключом.

– Девушка лежала под одеялом в ночной сорочке, – продолжал Семенов. – Никаких признаков насильственной смерти, на первый взгляд, обнаружено не было. Только припухшие веки могут говорить об отравлении. Сложилось ощущение, что она умерла во сне. На поверхностях около кровати не было ни пузырьков, ни таблеток, ни стаканов и прочих емкостей. На прикроватной тумбочке – только настольная лампа.

Во время рассказа Семенова внимание Петровича привлекла худенькая девушка, закутанная в цветастую шаль, – она стояла на углу дома и смотрела в сторону гостевого домика.

– Айбике? – окликнул ее Петрович.

Девушка обернулась на оклик и поклонилась.

– Подойди сюда, пожалуйста, – как можно ласковее позвал ее Петрович. – Тебя кто научил кланяться в ответ на свое имя?

– Хозяева.

– И что же, теперь каждый, кто назовет тебя по имени – твой хозяин? У нас крепостничество отменили уже лет 150 как.

Вся компания одобрительно переминалась с ноги на ногу. Девушка молчала, сжав губы и потупив взгляд. Петрович представил на ее месте свою дочь, которую также могла погнать нужда в чужую страну, чтобы помочь свести концы к концами состарившимся родителям. Он почувствовал острую жалость и желание обнять Айбике, но вовремя остановил себя, подумав, что может испугать подобным жестом девушку, воспитанную в другой культуре.

– Меня зовут Иннокентий Петрович, а это мои коллеги, – Петрович поднял руку в сторону компании, наблюдавшей за действом. – Мы здесь для того, чтобы разобраться в произошедшем с твоей подругой несчастье, и не допустить новых трагедий. Ты нам поможешь это сделать?

Айбике впервые подняла на Петровича глаза, и он на какое-то мгновение залюбовался ее луноликой восточной красотой.

– Помогу, – тихо ответила она и снова опустила голову.

– Вот и хорошо. Расскажи нам события вчерашнего вечера.

– Ко мне подошла тетя Груня и попросила переночевать с Назирой в гостевом домике.

– Разве Назира не попросила тебя об этом лично?

– Нет. Она была уже переведена в гостевой домик, когда мне предложили переночевать там. Я работала допоздна – сначала я сделала свою работу, потом работу Назиры. Когда я вошла в свою комнату, чтобы забрать пижаму и зубную щетку, было за полночь. Я накинула пальто и пошла к гостевому домику. Дверь домика была закрыта. Я подергала за ручку, постучала. Никто не ответил. Тогда я пошла к тете Груне за ключом, она долго искала его среди других связок, но так и не нашла. Тетя Груня сказала, что запасной ключ, вероятно, у Бориса Кима, но беспокоить его она не хочет, так как он уже ушел спать час назад. Она велела возвращаться мне в свою комнату, ведь Назира все равно уже спит. Мне не хотелось идти в гостевой домик. Я так устала в тот вечер, и не могла предположить, что такая беда случится с моей подругой.

Петрович услышал дрожь в голосе Айбике.

– Ну-ну, перестань. Не кори себя за случившееся. Может быть, отсутствие ключа спасло тебе жизнь. Ты в этот вечер ничего необычного не заметила? Запахи какие-то посторонние, звуки, голоса, необычное поведение окружающих?

– Нет, ничего, – замотала головой Айбике. – Я в тот вечер сильно устала, и не смотрела по сторонам. Если бы я знала…

– Хорошо, хорошо. Вот тебе мой телефон, – Петрович протянул визитку. – Если вспомнишь что-то, позвони.

– Я могу уйти? – убирая визитку куда-то в шаль, спросила девушка.

Озираясь по сторонам, она снова направилась к углу особняка и застыла там, глядя в сторону сада.

– Иннокентий Петрович! Всё, мы закончили, можете проходить, – это был криминалист Дудкин. Долговязый и сутулый, он хаотично размахивал своими длинными ручищами, пытаясь, по всей вероятности, изобразить одновременно и окончание своей работы, и путь, по которому всем следовало двигаться.

Гостевой домик, на самом деле, представлял собой мини особнячок – аккуратный, с мансардой, в стиле архитектуры Шехтеля. С плавными линиями вокруг двери и окон, он напоминал излюбленное дитя с прекрасной внешностью и злобной душой. Быть может потому, что в глубине его комнат лежал труп невинной жертвы. Петрович, примагниченный красотой русского модерна, остановился на несколько мгновений, разглядывая фасад.