Текст книги "Работа для ведьмака"

Глава 4

Эзра сидел на стуле с мягкой спинкой и рассматривал спящего охотника. В том, что он спал, никто бы не усомнился. Раны худо-бедно затягивались, жар давно спал, а дыхание было глубоким, почти как у здорового человека.

Ведьмак считал это своим личным успехом.

Только подумать, в клочья разодранный мужчина, пролежавший с такими повреждениями целый день просто под тулупом, сейчас спал, а не покоился в могиле.

Ведьмак полагал, что в ближайшие сутки этот субъект придет в себя. О чем, наверное, стоило сказать Харт, когда она заходила. Но выдержки хватило лишь на то, чтобы молчать.

Вчерашняя вечерняя проверка лейтенанта и ее спокойное: «Очнулся?» – разозлили хуже приказа о дежурстве по кухне. Ни выговора, ни требований, лишь равнодушие. Что настораживало, особенно после того, как Эзра все же не явился на кухню в положенный срок.

Ведьмак усмехнулся своим мыслям и отпил жгучего самогона из фляги.

Дежурство по кухне он прогулял и сегодня, и вчера. Ответные действия лейтенанта удивили. Да, она не сказала ему ни слова, но Эзра не получил ни обеда, ни ужина. Ни вчера, ни сегодня. Солдаты, которые вместо него дежурили по кухне, злорадствовали и не протянули бы краюхи хлеба.

В каморку к раненому приносили лишь чай. К нему ведьмак выудил из своей сумки два сухаря. Один чуть плесневелый, второй обмороженный. Хотя до сегодняшнего дня Эзра полагал, что обморозиться могут только конечности. Со вчерашнего вечера великий выпускник Высшей школы магии держался в основном на выпивке и укрепляющем зелье.

Спать он улегся рядом с раненым, потеснив того к стенке. В отличие от казармы, в этой комнатке никто не храпел.

Закручивая фляжку, он с тоской посмотрел за окно. Там валил снег. «Теперь отсюда не сбежать», – подумал Эзра.

Впрочем, сейчас он бы не рискнул высовываться из комнаты. Вокруг физически ощущалась общая нервозность. Солдаты, целый день сменяя друг друга, работали лопатами и чистили подъезд к заставе. Патруль рапортовал, что до ближайшей деревни не дойти. Добавить к этому Харт, которая второй день муштрует всех бездельников из-за какой-то проверки, и получалась неприятная картина.

Но его это почти не касалось. Эзра большую часть времени сидел один.

Вчера солдаты заходили к нему нехотя, только ради того, чтобы не слышать приказов лейтенанта. А сегодня заглянули вовсе двое и исключительно, чтобы пошутить на тему обмороков ведьмака. Милкот, не скупясь, описал, как ведьмак с размаху приложился головой о стол от одной капли крови, и теперь солдаты потешались.

В общем-то Эзру это не беспокоило, он давно мог спокойно отвечать на шутки шутками. И первым плевал на свои обмороки. Если о таком думать, и жить не получится, считал он. Но отчего-то все же ему было грустно.

Эзра опять отвинтил крышку и сделал маленький глоток. Горло обожгло, но в голове наконец-то затуманилось. И скверное настроение, усугубляющееся холодом, солдатами, нудным и по закону подлости очень фигуристым лейтенантом, почти улетучилось.

– Да здравствует оздоровительное пьянство. – Он отсалютовал фляжкой, а потом, подумав, легонько стукнул ею по лбу спящего. Но пить не стал, лишь опять посмотрел в окно.

Здесь очень быстро темнело, и то, что Эзра считал вечером, в других местах назвали бы днем. Но от этой мысли ему не стало легче, наоборот, почему-то возникло неодолимое желание повыть.

– Хоть к волкам иди, – сказал он раненому.

Ведьмак не зажигал огня и сидел в темноте, разглядывая снег и мутные уличные фонари за окном. Он сунул фляжку во внутренний карман и сильнее запахнул пальто. В тулупе было жарко, а вот пальто, к его удивлению, очень пригодилось в доме.

– Да, друг. Стоило ли менять теплое место у отца на холодное у лейтенанта? – поинтересовался он у раненого. – Вот и я думаю, что это непростой вопрос. Сам посуди. Чихвостят везде одинаково. Но там солнце! С другой стороны, здесь у лейтенанта грудь. А там у помощника отца только бицепсы.

Дверь скрипнула. На пороге комнаты стоял Милкот, за его плечом мялся солдат. И Эзра радушно им улыбнулся.

– Наконец-то! Что лечим? Ногу, руку, голову?

– Угомонись, ведьмак, если у нас что-то случится, к тебе не пойдем. Увидишь порезанную руку – и того. – Милкот закатил глаза. – Потом еще тебя откачивай.

– Да что там откачивать. По щекам похлопал, рюмку налил, курочки печеной с хреном принес. Лучка, картошечки, можно еще огурчиков. И я восстану из могилы, обещаю.

– Слушай, я сейчас палец себе проколю, если не умолкнешь, – беззлобно буркнул Милкот.

– Кто я, чтобы запрещать людям колоть собственные пальцы? – согласился ведьмак, а потом огляделся. – Только подожди.

Он аккуратно пододвинул раненого, осмотрел постель, а потом лег рядом и прикрылся одеялом.

– Все, коли! – махнул он рукой.

Милкот вместе с солдатом замерли и долго не моргали.

– Прекращай балаган, – пробурчал в конце концов сержант. – К тебе пришли.

– Ко мне? Кто?

– Бабы. Пускать на заставу не велено.

– Там же снег, – сказал ведьмак, вставая с постели. – Как они пришли?

– Они прикатили на санях. Сразу за королевским чиновником. Он с магом приехал, дорогу чуть подчистил.

Королевского чиновника, которого последние дни ждала Харт и о котором упомянул Милкот, они встретили почти на пороге дома. Высокий, припорошенный снегом мужчина говорил с Неей и не обратил на них внимания, впрочем, как и лейтенант.

Без лишних вопросов ведьмака довели до тяжелых ворот, где настежь была открыта небольшая дверь. Двое солдат что-то с удовольствием рассказывали женщинам, видневшимся в проеме. Слышался смех, который не оборвался, даже когда к ним подошел Милкот.

– А ну по местам! – гаркнул сержант. – Кто в дозорной башне должен быть, а?!

– А сам-то ты чего не при деле? – с усмешкой спросил крепкий солдат с седой бородой.

– У меня приказ, – ответил Милкот, не уточняя, какой приказ, но строго поддал одному из солдат, и тот поплелся в башню.

– На меня не смотри, я сегодня в караулке, – улыбнулся седобородый выглядывающей из проема женщине. – Вот, не пускаю подозрительных личностей, понимаешь ли.

– Эрхен, умолкни. – Милкот чуть отодвинул его и обратился к женщинам: – Ну, привел я ведьмака. И зачем он вам?

Сержант от любопытства даже вытянул шею, а две деревенские бабы расступились и пустили вперед укутанную в тулуп и несколько платков грузную девушку.

– Да вот, рожать ей, а знахарка слегла, – ответила старшая.

– Пойду-ка я. – Эрхен вдруг перестал улыбаться и бочком начал отступать к караулке.

– Стоять! – поймал его за локоть Милкот. – Ведьмак сейчас бахнется в обморок от рожающей бабы, мне одному его волочь?!

– Так если бахнется, оставь здесь. Потом-то он очухается и как раз роды примет. – Эрхен усмехнулся и постарался пройти мимо сержанта, но Милкот держал крепко.

Никто не увидел, как Эзра побледнел. Он вдруг представил, что его ждет, и решил падать в обморок, не дожидаясь родов.

Слишком хорошо помнил телящуюся корову и сейчас считал, что терять чувство лучше заблаговременно.

Тогда в коровнике он как по команде упал, можно сказать, загодя, после первого «му-у-у». На тот момент ни капель крови, ни теленка еще не было. Но потом его хорошенько встряхнули крепкие руки деревенской женщины, и он сразу прочитал три заговора. Для женщины, которая его трясла, для коровы, которая истерично мычала, и финальный для теленка, которого никто не видел. Ну а потом сразу ушел во второй обморок, потому что все же увидел кровь.

– Ты так не волнуйся, корова помычит и перестанет, – как только он пришел в себя, сказала Бирна, старшая из женщин.

– Так я и не волнуюсь, – пояснил Эзра. – Я сопереживаю.

Почему-то все думали, что он нервничает, когда видит кровь. На самом деле ведьмак не успевал ничего сообразить. Видел и спустя несколько секунд, иногда минут падал. И в таких ситуациях лучше подтянуть тюфяк, на который приятно опрокидываться, чем объяснять все тонкости его отношений с кровью.

Эзра с Бирной хорошо сработались. В нужный момент женщина хлопала его по щекам, он приходил в себя, успевал кое-что шепнуть, чтобы успокоить животное, и теленок вопреки всему появился на свет. Действительно плохо было, лишь когда пришлось засунуть руки…

Куда именно, ведьмак сразу же решил не вспоминать. Вокруг не было ни одного тюфяка, чтобы предаваться обморокам.

– Эзра, мальчик! – растолкала всех та самая Бирна и шагнула к нему из двери. – Не слушай ты этих. Я сама тебя куда надо оттащу. Ты помоги только.

– Осторожнее, я слишком люблю, когда женщины носят меня на руках. – Ведьмак улыбнулся Бирне, а она покачала головой и сразу потянула его к караулке.

Милкот опешил от такой наглости, а женщина уже втолкнула в кабинку Эзру, а за ним и полнотелую девушку, да и закрыла дверь. Ведьмак удивленно обернулся. Ни из одной щели теперь, кажется, даже не дул ветер. С той стороны кто-то основательно перекрыл выход. Он задумчиво перевел взгляд на румяную красотку, с любопытством разглядывающую его.

В тесной караулке, где был всего один стул слева от входа и окошко для проверки документов напротив двери, ужасающе пахло дешевым табаком. И девушка не выдержала, зажала нос. Эзра со вздохом усадил ее и открыл то самое окошко.

– Хочу заранее кое-что прояснить, – начал он, стягивая варежки. – Я не повитуха и роды принимать не умею. Все, что я могу, – это произнести несколько заговоров для улучшения самочувствия. Могу дать зелье, чтобы немного облегчить боль. Но вообще лучше бы ты рожала дома. Здесь полно слабонервных мужчин, и это я не о себе. И вряд ли лейтенант пустит вас в дом коменданта.

– Господин ведьмак, я рожать пока не собираюсь, – ответила румяная девушка, смотря на Эзру чистыми голубыми глазами.

– Хорошо. А зачем же…

– Мне бы мужа.

– Хм, а может, все-таки начнем рожать? – с заминкой предложил ведьмак, полагая, что раз в каморке только он, то и в мужья загребут его.

Девушка удивленно моргнула и как-то сразу пригорюнилась. А Эзра физически не переносил грустящих женщин, потому спросил:

– А отец ребенка в мужья не хочет?

– Не знаю, – всхлипнула девица и замолчала.

Ведьмак ждал почти минуту, но девушка просто сидела, опустив голову.

– Зелий для появления мужей, к сожалению, пока не придумали, – произнес ведьмак в конце концов.

Девушка кивнула, что-то обдумывая, а Эзра решил, что, даже если она не начнет рожать, стоит подгадать момент и улизнуть. И ни в коем случае не падать в обморок, а то мало ли что думает беременная женщина, видя бессознательного мужчину.

Вообще к нему пока ни разу не приходили дамы в положении и тем более не приходили за мужьями. Было дело, когда одна из самых вредных сотрудниц отца попросила приворот. И он честно дал той не слишком красивой дамочке самогон. К тому же в инструкции написал адрес магазина, где продают самый лучший вяленый окорок. И рекомендовал все это подавать объекту ее страсти при приглушенном свете. Не сработало, его обвинили в несостоятельности, а самогон признали отравой, а не зельем. Он не стал пояснять женщине, что, даже если бы существовало приворотное зелье, ей бы оно не помогло. Там, где не выручило спиртное, едва ли спасут разговоры по душам.

– Лучше бы тебе вернуться домой, – предложил Эзра. – Я не могу помочь с мужем. Зря приехала на заставу, тем более на ночь.

– А мне больше некуда. Отец выгнал. У меня ж еще семь сестер. Младшие. Они еще растут, а еды все меньше. Поэтому отец осерчал, когда я одна умяла целый каравай и горшочек с кашей. Сказал: «Иди к своему хахалю, пусть вас на себе тащит». Кулаками грозил. Вот я и убежала. Только сейчас зима, а мне еще рожать, – пояснила девушка, вздохнув. – И я не знаю, кто отец ребенка, поэтому и не знаю, кому быть мужем. Коли бы вы сказали точно, он не смог бы отвертеться, а так…

Эзра сел на корточки и подпер щеку кулаком, а девушка продолжила:

– Хорошо Бирна по-соседски присоветовала у вас спросить про мужа, вы ж ведьмак, должны как-то распознать отца ребенка, да? Ну вот мы и приехали… Может, как-то надо погадать, а?

– А зачем приехали еще две девушки? – спросил Эзра, заранее продумывая пути отхода, если и те решат тоже требовать мужей и определять отцов.

– Да это так, – немного замялась она. – Потом они помогут договориться с отцом, ну и вообще. Господин ведьмак, а если я вам опишу мужчин, вы сможете сказать, кто из них отец?

– Угу, – промычал Эзра, запрещая себе шутить, что, пока ребенок в утробе, отца определяют по бровям. Эта женщина могла понять буквально и принести требуемое на блюдечке. – О скольких мужчинах речь?

Девушка что-то прикинула, пошептала под нос и нерешительно выдала:

– Пять. Хотя нет-нет, – она замахала руками, – это сейчас скертанцы туда-сюда ходят, а тогда их не было. Значит, четверо.

Эзра внимательно посмотрел в спокойные голубые глаза и решительно вытянутые ноги, перегораживающие дверь. Явный признак того, что отсюда он выйдет либо мужем, либо отцом ребенка.

– Скоро рожать?

– Через пару недель, – уверенно ответила она.

– Примерно девять месяцев назад с каким из четверых мужчин ты была?

– Со всеми, – простодушно ответила она.

Ведьмак удивленно поднял брови. Его восхитила такая активная жизнь. Он даже позавидовал чуть-чуть, но девушка насупилась.

– Просто стирка была, – буркнула она.

– Прости?

– Ну, стирка. Мы с девчонками прачками подрабатываем. – Видя, что ведьмак ничего не понимает, она ему разжевала все, как маленькому. – Раз в две недели кто-то с заставы привозит в нашу деревню белье. Ну и это… чтобы белье привозили именно в нашу деревню, а не в соседнюю, иногда к нам приходят солдаты. А то они же могут отвезти и в Большие Дубы. И у нас не будет работы.

– Вы стираете их белье, а солдаты за это еще и укладывают вас в постель? – спросил ведьмак.

– Не все. Их всего трое, которые возят. Мне приглянулся один, Малке другой, мы сразу их себе определили. Но так вышло, что и с третьим надо было что-то делать.

– Так. – Ведьмак встал и потер лоб. – Надеюсь, имена их знаешь?

– Каспин – это тот, который мне нравится, – сказала девушка, готовясь, кажется, защищать того парня. – Ну и второй, с которым я была, Эрхен. Тот, что нас сегодня встречал.

– Ты понимаешь, что спать с ними необязательно? – уточнил Эзра. – Если бы вы пожаловались лейтенанту или коменданту, их бы наказали.

– Ага, и неизвестно, куда бы тогда отвозили белье. – Девушка тоже поднялась. – Слушайте, мне вот это не надо. Я приехала, чтобы мужа найти, точнее, отца. Не можете помочь, так и скажите.

Эзра промолчал. По большому счету это было не его дело, но отчего-то на душе стало паршиво. И весь приятный туман от выпитого куда-то улетучился, зато осталась злость на жизнь.

Ведьмак мог сказать, что не солдат решает, кто стирает вещи. Но разве его послушают? Скорее всего, о стирке в деревне договорились заранее с кем-то из старших, возможно, со старостой. А эти дурочки считают, будто у них нет выбора.

– Даже если кто-то на заставе признает, что он отец, тебя не оставят здесь. В гарнизоне нет жилья для жен.

– Да и пусть. Денег даст и ладно. Жалованье он же получает? А я пойду к старосте и заплачу за ночлег. Потом решу, как и что. Может, с Бирной договоримся, хотя у нее места совсем мало.

С одной стороны, такой житейский подход импонировал. Зачем переживать и заламывать руки, когда намечается жизнь с жалованьем мужа? С другой – Эзра не любил, когда пользуются невежеством или наивностью женщин. Особенно это относилось к простым, у которых было и так достаточно бед.

– Так вы скажете, кто отец или нет? – снова спросила девица. – Я всех могу описать. Тех, что с заставы, вы небось и сами видели. А двух парней из соседней деревни я хоть и не видела полгода, но опишу, как живых. Знаете, у одного вообще есть родинка в таком месте…

– Прибережем это на крайний случай, – пробормотал Эзра, разминая пальцы правой руки. – А пока пойдем, есть у меня на примете один способ определения отцовства.

– Господин ведьмак, я по гроб жизни буду обязана! – обрадовалась она и повисла у него на шее. – Только это, я не могу, сами понимаете. Но вот Арите вы понравились. И она может расплатиться.

В первую минуту ведьмак не понял, о чем речь. «Интересно, все ли девушки расплачиваются здесь так?» – подумал он.

– Как тебя зовут?

– Лагира.

– Лагира, не надо предлагать себя. Передай это всем женщинам. Люди на заставе должны вас защищать, им за это платит король, а вы им ничего не должны. И любой из солдат, который пользуется вашей добротой, последняя сволочь. А за услугу всегда можно заплатить деньгами или товарами.

– Понятно, – протянула женщина, скептически его разглядывая. – Ну и зря вы, господин ведьмак, отказываетесь. Вы же ей и правда приглянулись, хоть она и видела вас мельком, когда из коровника шли. Да и она очень милая. И знаете… зимой всем хочется тепла.

Эзра кивнул, хотя насчет миловидности этой Ариты ничего не знал. В тулупе и шапке для него все выглядели как сержант Милкот.

Ведьмак знал, что, например, у скертанцев провести ночь с человеком, который понравился, если все по взаимному согласию, норма. Но Эзра всегда жил в обществе, где скрывали любые добрачные похождения. Делали вид, что никто никогда не видел ни мужчин, ни женщин. И он не думал, что на границе родного королевства встретит нечто похожее на отношения скертанцев. Хотя подобным это назвать язык не поворачивался. А еще язык не поворачивался признаться Лагире, что ведьмаки не могут определить отцовство.

– Если хочешь меня отблагодарить, привези мне жирную курицу.

– Так зима же, она самим пригодится… – растерялась девушка.

– Тогда забудь, сегодня я тебе помогу безвозмездно!

Он распахнул дверь и вышел на воздух. Рядом с караулкой топтались остальные, вяло переговариваясь.

– А мы уж думали, начались роды и ты ушел в глубокий обморок, – хохотнул Эрхен, но его не поддержал даже Милкот. Шутка явно всем надоела.

– Обошлось, – спокойно ответил Эзра. – А вот у тебя шансов устоять на ногах мало. Лагира говорит, что ты отец ее ребенка. И зачал ты его, когда отвозил гарнизонное белье. Сказал ей, что отнимешь у нее работу, а значит, и доход, если она с тобой не ляжет.

– Чего? Ты что несешь?! Какой отец?

Замах – и кулак вписался точно в челюсть Эрхена, его голова дернулась, и он сделал шаг в сторону.

Эзра знал, как бить, чтобы не было крови. Не по носу, не снизу в челюсть, а вот так сбоку, почти вскользь, чтобы отвлечь внимание и подготовиться.

Ведьмак с предвкушением смотрел на рычащего солдата, и в его голове снова поднимался прекрасный туман. Чуть более злой, чем от выпивки, но такой же нужный в этом холоде и запустении. От этого тумана жизнь опять приобретала искру. И в такие моменты по венам скользили огненные змейки, опускаясь в кончики пальцев магией. Пьянящее чувство. Эзре повезло, что Харт давно скрылась в доме и никто не собирался лезть в его драку.

⁂

Ведьмак вошел в кабинет лейтенанта и сразу увидел бутерброд. Два ровных куска белого хлеба, между которыми блестело тонко нарезанное мясо и маринованный лук. Бутерброд лежал на блюдечке перед лейтенантом. А Харт сидела, откинувшись на спинку стула, и наблюдала за ведьмаком.

– Это мне? – деловито уточнил Эзра, без приглашения усаживаясь напротив и пододвигая к себе блюдечко.

– Зачем устроили драку?

– Подумал, что Эрхену надо размяться после тесной караулки, – ответил он, откусывая сразу половину бутерброда.

– Понятно. Эрхен получил бы свое и без вашего рукоприкладства. Но за драку вы лишаетесь половины жалованья, – сказала Харт, неодобрительно поглядывая на жующего Эзру. – Вы понимаете, что применять магию к обычным людям нельзя?

– На нем амулет защиты, – спокойно пожал плечами Эзра.

– Его хватает на четыре магические атаки.

– Именно столько их и было.

– Почему же у солдата все тело в ушибах и на ногах он не стоит?

– Потому что у вас хреновые амулеты? – предположил Эзра, а взгляд Неи стал тяжелее.

– Вам очень повезло, что по уставу я больше никак не могу вас наказать за обычный мордобой. Но знайте: еще один эпизод с применением магии, и я закую вас в кандалы, как особо опасного преступника, – жестко произнесла Нея. – Чтобы больше ни одной стычки, тем более с магией, ясно?

– Угу. Вот мне интересно, вы же понимаете, что Эрхен уложил бы меня с двух ударов, если бы не заклинания?

– И к чему этот вопрос? Если бы вы не полезли к Эрхену, он бы вас и пальцем не тронул. А если хотите быть в хорошей физической форме – тренируйтесь.

– Такие люди, как Эрхен, воспринимают только силу, поэтому драка была делом времени, если не по поводу девушки, так по поводу моей, так скажем, ранимости. Для него повалять худого ведьмака – отличный повод самоутвердиться, – сказал Эзра с долей раздражения. – И я имел в виду не свою подготовку, а то, что Эрхен шире меня в плечах и раза в три тяжелее. Я почти уверен, его кулаком можно уложить быка. Моя магия всего лишь уравнивает наши силы. У меня заклинания, у него кулаки и амулет защиты. Он серьезно не пострадал бы в любом случае. Зато стал, надеюсь, умнее. Мне казалось, вы должны меня в этом понять.

– Это вы о чем?

– О том, что, не будь у вас магии, вас бы никогда не взяли на военную службу, – пояснил Эзра и дожевал по его меркам очень маленький бутерброд. – Потому что физически женщины обычно слабее мужчин. И в бою от дам мало проку. Но вы маг, а значит, сильнее большинства мужчин.

Ведьмак смотрел на застывшую Харт и думал, что вот именно сейчас его закуют в кандалы. Радовало, что сажать преступников на заставе, кроме как в подвал, некуда, а там хранилось кое-что из продуктов.

– Мы сейчас говорим о недопустимости драк и применении магии на заставе против своего же, а не о ваших шансах в рукопашной! – проговорила Нея.

Ее серые глаза стали на тон темнее и напомнили грозовые тучи, тот же свинцовый оттенок.

Эзра так удивился, видя пусть и злой, но живой взгляд у бесстрастной Харт, что чуть не упустил нить разговора.

– Значит, в следующий раз вы предлагаете стоять и ждать, когда меня ударят, а лучше перед этим еще отрезать себе руку?

– Во-первых, следующего раза не должно быть, а во-вторых, вы передергиваете!

– Ничуть. Для меня естественно прибегать к магии, это часть меня. Такая же, как руки, ноги и голова. Логично, что я всем этим пользуюсь. И, между нами, с десяти лет я отрабатывал щиты и пульсары, а вовсе не удары кулаком.

Эзра старался говорить спокойно, но с каждым его словом лицо лейтенанта сильнее каменело. И где-то внутри поднималось негодование. В эту минуту его раздражало в Харт буквально все. Ее короткие волосы, суженные глаза и плотно сжатые губы. Даже китель сейчас на ней сидел раздражающе официально. Он предполагал, что его опять могут наказать трижды клятой картошкой. Но он не ожидал отповеди за использование заклинаний от боевого мага.

Он прошелся взглядом по рядам пуговиц двубортного кителя и скривился. Еще утром ему казалось, что форма слишком подчеркивает фигуру лейтенанта. Но сейчас ведьмак ясно осознавал, насколько глупо видеть в этом офицере женщину. Хотя на самом деле он еще не разобрался, что раздражало его сильнее: ситуация с запретом на магию или сама Харт.

Она спокойно сидела за столом и не отводила тяжелого взгляда, а потом вдруг через силу проговорила:

– Давайте заключим перемирие.

Эзра с подозрением посмотрел на нее и скрестил руки на груди.

– Бутерброд был взяткой?

– Жестом доброй воли, – процедила Харт.

– Я с вами не воевал, только отказался чистить картошку, – напомнил Эзра.

– Да. – Она кивнула и тут же перешла к делу, как будто боясь передумать: – К нам приехал чиновник по особым поручениям, и лучше всем заняться делом, а не спорить из-за дежурства по кухне. Вам же предлагаю просто тихо выполнять свои обязанности. Дежурство я с вас снимаю. Но вы, в свою очередь, никуда не лезете, не устраиваете драк и придерживаетесь устава. Либо пишите рапорт об увольнении. Я с радостью вас отпущу даже без подписи коменданта.

– Боюсь вас разочаровать, но я здесь планирую задержаться как минимум на год.

– Отчего именно на год?

– Стандартные условия контракта.

– Но вы можете попросить перевод или уволиться.

– Могу, но не буду.

Ведьмак замолчал, а Нея плотнее сжала губы.

– Почему?

– Меня все здесь устраивает.

Эзра спокойно смотрел на лейтенанта, которая превратилась в камень, и думал, что стоило бы сочинить более правдоподобную причину.

– Раз все устраивает, потрудитесь исполнять приказы и не лезть не в свое дело, – сказала она после паузы. – У чиновника есть все полномочия, чтобы разжаловать меня, а вас, если потребуется…

– Казнить, я знаю. Он может вершить суд от имени короля.

– Я имела в виду выслать, например, на болота, – ответила Харт.

Они несколько секунд буравили взглядами друг друга. Каждый будто оценивал: стоит ли хоть какого-то доверия сидящий напротив человек. Одно неверное движение – и полетели бы пульсары, но Нея медленно кивнула.

– Господин Олмер сообщил, что проверка начнется завтра. Когда узнал, что в гарнизоне есть ведьмак из Высшей школы, просил, чтобы вы тоже нас сопровождали.

– Зачем?

– Понятия не имею. Но, видимо, он знает, чем должен заниматься ведьмак на заставе, в отличие от нас с вами, – ответила Нея.

Они опять замолчали, в этот раз не так враждебно, но все еще настороженно.

– Проверка начинается в семь утра, – сказала Нея и пододвинула к себе документы. – Можете идти.

– Прошептать вам заговор от головной боли? – уточнил Эзра, видя, что Харт поморщилась и прикрыла глаза, но она резко ответила «нет», и ведьмак оставил при себе свою помощь.

– Да, а что там с девушкой? Милкот очень путано объяснил. Она нашла отца ребенка?

Ведьмак и сам не разобрался в том, что произошло. Его драка была быстрой и беспощадной. Эрхен, по сути, не успел ответить, была только серия магических ударов, а потом прибежал Каспин со сломанной рукой.

Детина под два метра ростом однозначно собирался прихлопнуть ведьмака. Но увидел Лагиру и оторопел. А там всего два слова от женщины, и он уже сам дубасит Эрхена. Еще два слова – и Каспин крепко обнимает Лагиру, а на Эрхена в прямом смысле плюет.

В таком рассказе напрочь ускользали детали и смысл, считал Эзра, поэтому коротко сообщил:

– Главное, она нашла мужа! Через неделю ваш Каспин женится на Лагире.

– Он отец?

– Откуда мне знать?

И Эзра пошел к выходу, поражаясь скорости, с которой решился вопрос. Если бы все в жизни было так же просто, как найти мужа для Лагиры, ведьмак никогда бы не попал на Северную заставу.