Текст книги "Не устал ли Создатель"

– На имя Лебедева Марата Константиновича должен быть забронирован номер.

По тому, как встрепенулась администраторша, Вадиму стало понятно: в десятку!

– А вы… Его жена, да? – Олеся молча кивнула. – Поздравляем вас! От души! С законным браком!

Вадим отметил, что перстенек-то Олеся опять перевернула камушком вниз. И крепко-крепко сжала кулачок. Он отдал паспорт, который администраторша, зевнув, молча сунула в стол, так и не открыв, и тут же получил ключи.

Олеся еле слышно сказала:

– Вот видишь, как все замечательно.

– Пока ничего замечательного не вижу.

Ему показалось, что девушка лихо подмигнула: мол, все еще впереди! И так же тихо прошептала:

– Я поднимусь в номер, а ты принеси наши вещи. Хорошо?

Он кивнул, и Олеся неслышно проскользнула мимо стойки, за которой сидела полусонная администраторша, на второй этаж.

Номер для новобрачных не разочаровал. Кемпинг, где они с Олесей заночевали, проигрывал этому «апофеозу безвкусия» по всем статьям! Вадим вновь вспомнил дорогое обручальное кольцо на пальце у крашеной блондинки и подумал: «Люди со средствами». Все по высшему разряду. Он был уверен: это лучший номер в пансионате! Аляповато, конечно, но по местным меркам роскошно!

И вновь букет цветов на столе, ваза с фруктами, вино «Алазанская долина»… И непременные рюшечки, фестончики, кружева, алые сердечки. Повсюду, куда ни глянь. Подушечка-думка в форме сердечка, наволочки усыпаны сердечками, покрывало на широкой двуспальной кровати украшено огромным багровым сердцем, отчего-то треснувшим, то есть разбитым, и оттого похожим на лопнувший перезревший помидор. Словом, апофеоз безвкусия. Именно так сказала бы его бывшая.

Олеся поначалу замерла в восхищении, но тут же спохватилась и принялась разбирать вещи. Вадим вспомнил, как администраторша сказала: «Ужин с семи до восьми вечера. Вы еще успеете».

Голода он не чувствовал, но спросил на всякий случай:

– Ужинать пойдем?

– Что-то не хочется.

– А на пляж?

– Знаешь, о чем я мечтала всю свою жизнь?

– О чем? – напряженно спросил он, готовый отныне к любым сюрпризам.

– Искупаться ночью в море. Чтобы первый раз непременно ночью! Под звездами.

– Понимаю. А чем заняться до того?

– Чем хочешь, – мило покраснела она.

По правде сказать, он думал только о воде: попить бы и принять душ. Или в ванну залезть минут на сорок, раз уж девчонке непременно хочется романтики: дождаться, пока стемнеет, и только тогда пойти на море. Вообще, девица явно с прибабахами. Если не врет, конечно. Вадим глянул на часы: без десяти восемь. Ночное море, это во сколько?

– Знаешь, все так классно! – возбужденно сказала Олеся. – Пансионат называется «Большая Медведица». И моя мечта именно о море под звездами. Вадим, как ты думаешь, это судьба?

– Это дурдом, – грубо ответил он и, прихватив полотенце, пошел в душ.

Лично у него романтические мечты отсутствовали напрочь. Может, когда-то, в юности, что-то подобное и было, но растаяло так же быстро и незаметно, как утренний туман в жаркий летний день. И следов не осталось. Эльке спасибо! Сейчас все предельно четко и ясно: он – вор. А девчонка вешает лапшу на уши. Держит его за дурака. Звезды ей подавай! Вот бабы!

Когда он вышел из душа, Олеся была в одном нижнем белье. Простенький белый бюстгальтер и скромные трусики обстановке явно не соответствовали. В таком интерьере эффектно смотрятся пеньюары с перьями и кружевное французское белье, на которое частенько разорялась расточительница Элька. Точнее, мужа разоряла. Но разве он хоть раз ей возразил? Устроил скандал? Даже если после этой покупки в кошельке у него оставалось денег только на хлеб с молоком. Тайком вздохнув, Вадим тут же бежал занимать деньги, но ни словом жену не попрекал. Ни разу.

Вадим вспомнил, как эффектно смотрелась в кружевном белье его бывшая, и тайком оглядел Олесю с ног до головы. А ничего девица. Фактурная. Нет, там, в горах, ему это не показалось.

Поймав его взгляд, она мило покраснела:

– Погоди, я тоже искупаюсь.

В ванной комнате Олеся была долго. Он терпеливо ждал, уже смирившись с тем, что ужин придется пропустить.

Девушка появилась минут через двадцать, свежая, чистая, повязав банное полотенце так, что грудь, талия и бедра были спрятаны в его складках. Только Олеся присела на кровать, как в дверь постучали.

– Ужинать будете, молодожены? – раздался из-за закрытой двери веселый голос администраторши. Половина девятого, но, видимо, для них решили сделать исключение.

– Нет! – пискнула Олеся.

– Может, вам в номер принести?

– Спасибо, нам ничего не надо!

Администраторша все поняла как надо. Молодые, пока ехали, соскучились друг по другу. А тут роскошная постель, номер с кондиционером и все удобства. Понятное дело, что им не до еды. Пока не натешатся, из номера не выйдут. Медовый месяц.

Вадим же пребывал в замешательстве. Явно, что его используют, но цель? И ко всему прочему многое из того, что рассказала девушка, похоже на правду.

Потом Олеся легла, прижалась к нему и они долго, очень долго целовались. Так долго, что…

– Может быть, сначала купание под звездами? – еле слышно спросила она.

– А потом?

– Потом это, – сказала Олеся со значением.

Так. Придумала, значит, ритуал. С непременным омовением. А вот взять, да и настоять на своем. Там, в кемпинге, она была не прочь, а сейчас вдруг заартачилась. Сначала купание под звездами, потом у нее начнутся месячные…

– Нет, если ты хочешь…

Ничего себе, выражение! «Нет, если ты хочешь»… Он разозлился:

– Да, я хочу. Я сейчас, словно собака, которой дали кусок мяса на веревочке. Только я его проглотил, как за веревочку дергают. А тебе не кажется, что грех так издеваться над голодным животным?

Она послушно легла рядом и закрыла глаза.

Вадим почувствовал себя полным дураком и вскочил:

– Это черт знает что! Зачем ты вообще со мной потащилась? Маленькая лгунья, вот ты кто! – он забегал по комнате. Олеся лежала тихо, как мышка. Наконец, он успокоился и сказал: – Хорошо. Пусть будут звезды. Только уточни: во сколько?

– В десять пойдем на пляж.

– У тебя там что, свидание назначено? С тем парнем?

– С каким парнем?

– Не прикидывайся!

– Телефон у тебя, – напомнила Олеся.

– Ладно. Считай, что я тебе поверил.

На самом деле не поверил, конечно. Он еще раз прошелся по номеру, потом включил телевизор. В девять часов вечера начались «Новости». Вадим невольно напрягся: по Первому каналу телевизионщики все еще обсуждали, явно смакуя, подробности громкого заказного убийства, случившегося этой ночью. Теперь уже никто не говорил: «различные версии», «на бытовой почве». Когда одного за другим кладут двух генеральных директоров крупного концерна, речь может идти только о дележке больших денег. А бизнес, как выяснилось, солидный. Несколько заводов по производству бытовой химии, предприятия прибыльные, оборот большой. Либо конкуренты постарались, либо…

– «СИлКоБытХим» был основан тремя предпринимателями: Сергеем Сидоренко, Ильей Михеевым и Константином Дурневым. «С», «Ил», «Ко», – радостно сообщила хорошенькая корреспондентка. – Большая часть акций принадлежала Михееву, который и стал генеральным директором. Илью Михеева убили два месяца назад. Дурнев, который временно стал исполнять его обязанности, по слухам был за слияние с другой крупной компанией, против чего активно возражал Сидоренко. По подозрению в убийстве Михеева был задержан некий Дмитрий Сенников, который умер в тюремной камере от сердечной недостаточности…

– Господи, как надоело! – не выдержал он. – Каждый день одно и то же! Оскомину уже набило! Сердечная недостаточность! Да ежу понятно, что компаньоны затеяли дележ имущества! Теперь все достанется третьему, Сидоренко, что ли? Полная фигня! Сердечная недостаточность! Как только киллер задержан, у него в тюремной камере мгновенно открывается понос, от которого происходит кровоизлияние в мозг. И дело закрывают. Раньше вообще ничего не говорили, и народ жил спокойно. Теперь каждый день пугают, причем мы по-прежнему ничего не решаем. Все решают за нас. Так зачем пугать? Чтобы не дергались, что ли? На фиг эту политику!

– Вадим, успокойся.

– Да не могу я уже это слушать! Выключи!

– … случилась трагедия. Единственный сын Константина Дурнева вчера трагически погиб в результате несчастного случая, причем всего за несколько часов до того, как несколькими выстрелами в упор был убит его отец. Константин Дурнев так и не узнал о смерти единственного сына, – скорбно сообщила тележурналистка. – Жена бизнесмена находится в шоке, нашему корреспонденту так и не удалось с ней побеседовать…

– Надо думать! И муж, и сын.

– Вот видишь, – заметила Олеся. – Богатые тоже плачут.

– Ага. Золотыми самородками.

– Нет, Вадим. Это слезы, – тихо заметила Олеся. И выключила телевизор.

Но настроение у него уже резко испортилось. А телевизор она выключила зря. Вадиму до смерти хотелось взглянуть еще разок на красавца-шофера. Должны ведь его показать. С утра засело в мозгу: надо вспомнить, где именно он видел Гусева. А видел вчера. Это уже была навязчивая идея, Вадим понял, что пока не вспомнит это, не успокоится. Не склеротик же он, в конце концов! Давай! Вспоминай! Гусев. Ренат Гусев. Имя не знакомо. Сто процентов. А лицо знакомо. Значит…

– Вадим, тебе нехорошо?

– Нормально.

– Уже темнеет. Я буду собираться?

– Делай что хочешь.

К черту Гусева! Купаться! Море зовет! А купальник-то у нее есть? Или под звездами надо плавать непременно нагишом? А что? Было бы забавно!

– Знаешь, среди вещей, которые мне отдали, есть совместный купальник. Думаю, что я в него влезу, – сказала Олеся.

– Уверена?

– Он растягивается. Я уже его примерила. В ванной комнате.

– Очень хорошо.

Часам к десяти она собрала сумку, чтобы отправиться, наконец, на пляж. Вадим к тому времени почти успокоился. В ванной комнате он натянул плавки, и какое-то время внимательно рассматривал себя в зеркале. М-да-а… Не герой-любовник, это уж точно. Надо смотреть правде в глаза. Похудеть бы килограмм на пять. Хотя бы. Может, это и хорошо, что в первый раз Олеся увидит его в плавках ночью? Солнце безжалостно, не то что мать-луна. Эх, иметь бы такую смазливую мордашку, как у Гусева…

Да когда же это закончится? Вот привязался!

«Где же я его видел?»

– Что, пошли? – спросил он, выйдя из ванной комнаты.

– Пошли! – весело ответила Олеся.

Звезды

И они пошли. Спустились на первый этаж по узкой крутой лестнице, застланной пестрой ковровой дорожкой, внизу никого из обслуживающего персонала не оказалось. Да и отдыхающие разбрелись кто куда. Южная ночь – время для развлечений. Солнце уже не жжет, зато деньги жгут карманы. Деньги, деньги… Как же плохо без денег!

У моря Вадим сразу же отметил, что таких чудаков, как они с Олесей, на пляже больше нет. То есть в воду никто лезть не хочет. Сидят, слушают шум прибоя, музыку, которая долетает с открытой веранды ближайшего кафе, курят, пьют пиво. Но лезть в воду?

Но глупая девчонка мигом разделась и кинулась к воде, словно верблюд, с год, блуждавший по испепеляющей пустыне. Вадим поднял голову, отыскивая на небе звезды.

– Сумасшедшая, – негромко сказал кто-то из сидящих на пляже.

– Или пьяная, – прокомментировали из группы пожилых людей, стоящих у самой кромки воды.

– Молодость – глупость, – вздохнули справа.

Сунув босую пятку в морскую воду, Вадим тут же все понял. Вода обжигала! Оказывается, что море в начале июня было еще холодным, а уж ночью и вовсе ледяным. Да и погода в этом году не баловала. Олеся же смело заходила в воду. Вадим вдруг испугался. Потонет еще, не дай бог! Ноги судорогой сведет, в такой-то холодной воде! И он крикнул:

– Олеся! Назад! Я кому сказал?!

Она все-таки окунулась в воду. И даже проплыла несколько метров. Но, когда девушка выскочила из воды, зубы у нее стучали.

– Довольна? – ехидно спросил он, закутывая ее в полотенце, которое предусмотрительно прихватил из номера.

– Д-д-д-да… – не сразу сумела выговорить она. – А т-т-т-ты?

– А я пока в здравом уме, – заверил Вадим дрожащую девушку. – Тебе надо выпить чего-нибудь горячего. Посиди здесь, я за чаем сбегаю.

– А д-д-д… Д-деньги?

– Полтинник у меня найдется, – усмехнулся он.

И быстро зашагал к ближайшему кафе. Мысленно Вадим выругался. Ну что за дура? Одно слово: баба. Сказала бы просто: не хочу с тобой спать. Нет, надо любым способом удержать при себе мужика, даже если он тебе на хрен не нужен! Про запас, что ли? Тьфу!

Когда Вадим возвращался, ему показалось, что рядом с Олесей кто-то есть. Мужчина? Тот самый? Неужели Вадим оказался прав, когда говорил о свидании, назначенном ночью на пляже?

Но когда он подошел, девушка была уже одна. Сидела, кутаясь в полотенце, и все так же дрожала.

– На, – протянул ей Вадим стаканчик с горячим чаем.

– С-с-с…

– Кто это был?

– Н-н-н…

– Понятно. Не скажешь.

– Н-не знаю.

– Вот что, милая: ты бы разделась, а? Давай я подержу полотенце, а ты снимешь мокрый купальник.

– Б-б-б…

– Джинсы и футболку натянешь на голое тело. И хорошо, что я прихватил свитер.

После того как Олеся сняла мокрый купальник, Вадим вытер ее, чувствуя себя ни больше, ни меньше как заботливым папашей, помог девчонке одеться и отдал ей свой свитер. Переодевшись в сухое и выпив горячего чаю, Олеся согрелась окончательно.

– О! А вот и звезды появились! – сказал он, глянув на небо. – Может, еще разок? Под Большую Медведицу? Нырнешь?

– Какой ты злой…

– Милая, на всякого такого романтика, как ты, должен приходиться хоть один здравомыслящий человек. Такой, как я. Простой, приземленный, ни к чему не стремящийся. Иначе человечеству грозит полное вырождение, – пошутил он.

Она ничего на это не сказала, только вздохнула. Потом они молча сидели, смотрели на звезды, слушали шум прибоя и музыку. И им было хорошо. Вадим даже вспомнил, что вчера начался его отпуск. И усмехнулся: надо бы отметить. В номере осталась бутылка вина, рядом сидит хорошенькая девушка. Что еще надо человеку для счастья? В том-то и дело, что ему ничего больше не надо. А ей?

– Зачем ты все-таки со мной поехала? – не выдержал он. Время раскрутить ее на откровенность.

– У меня была мечта… – тихо сказала Олеся.

– Искупаться под звездами?

– Нет, это была маленькая мечта. Оказалось что это просто глупость. А я говорю о большой. И мне страшно.

– А что за мечта? – осторожно спросил он.

– Так.

– Понятно: не хочешь об этом говорить. И не надо.

– Я не думала, что ты такой хороший.

– А в чем эта хорошесть заключается?

– Ты добрый.

– Но я ведь хочу с тобой спать. Как с этим?

– Никак. Пойдем.

Она поднялась. Неужели решилась? Глупо спрашивать. Они брели по песку, вдыхая соленый морской воздух. Тот словно бы очищал измученные городской суетой и смогом легкие, наполняя их живительной силой.

До «Большой Медведицы» было рукой подать. Когда они пришли в номер, Вадим отметил, что скоро полночь.

Олеся засуетилась, начала приводить себя в порядок.

– Хватит уже, – вздохнул он. – Иди сюда…

И тут зазвонил телефон. Очень уж не вовремя. Если бы это был его телефон, Вадим бы даже и не дернулся. Вернее, дернулся бы, чтобы его отключить. Но это был тот самый телефон. Со стоянки, где они с Олесей обнаружили трупы. Вадим поймал ее испуганный взгляд и твердо сказал:

– Я сам. – Он взял аппарат и нажал на ОК. Потом собрался с духом и медленно произнес: – Я слушаю.

– Наконец-то! Почему мне все время отвечает твоя баба? – раздался в трубке раздраженный мужской голос. Незнакомый. – Вы заселились?

– Да.

– Паспорт отдал?

– Да.

– Отлично! Я уже здесь.

– Где здесь? – тупо спросил он.

– Поблизости. Слушай внимательно: деньги я положу в багажник машины, на которой ты приехал. Всю сумму, пять тысяч долларов, как договаривались. Они в плотном белом конверте, конверт в пакете с рекламой сигарет «Мальборо». Можешь не пересчитывать. Ты положишь в машину этот телефон, возьмешь деньги и вместе со своей женой уйдешь в пансионат «Южная ночь». Он в двадцати минутах ходьбы. Надо выйти на шоссе, идти прямо, никуда не сворачивая, по левую руку будет указатель. В «Южной ночи» забронирован номер. На супругов Лебедевых. Номер оплачен, все, как договаривались. Неделю можете жить за мой счет, потом делай как знаешь. Мы с тобой в расчете. Машину я забираю.

– То есть как? – слегка опешил Вадим.

– Не понял, – насторожился его собеседник.

– Это моя машина.

– Это моя машина. Ты что, забыл, Леша?

– Это моя машина. Может быть, она и стоит пять тысяч долларов, но я ее пока продавать не собираюсь. Мне на ней еще назад ехать. И я не Леша.

Возникла пауза. Потом его собеседник растерянно спросил:

– А кто ты?

– Вадим.

– То-то я не узнал твой голос! Но постой… Какой еще Вадим? Я видел во дворе белый «Лансер»! Это моя машина!

– Это моя машина. Если ты протрешь номер, то увидишь, что последняя буква не «О», а «С». И цифры – семьдесят семь, а не девяносто девять.

– Тогда какого черта…

– А это я у тебя должен спросить, – прикинулся он валенком. – Мы с девушкой ехали себе, никого не трогали. А нам все говорят, что мы молодожены. Встречают с цветами, угощают за счет заведения. В чем дело? Ты вообще кто, парень?

– Значит, ты ночевал в кемпинге! Ты заселился в оплаченный мною номер!

– Могу уйти.

Возникла еще одна пауза. Его собеседник явно был в тупике. Потом спросил:

– А что случилось с…

– С кем?

– Какой паспорт ты оставил у администратора?

– Свой, естественно!

– Слушай ты, сволочь! Какое ты имел право…

– Мужик, скажи сразу: сколько я тебе должен? В Москве встретимся и рассчитаемся. Я же не отказываюсь платить за то, что провел приятный день и приятный вечер с любимой девушкой. Я – человек честный. Правда, сейчас у меня денег нет, произошла маленькая накладочка. Портмоне посеял по дороге. Но я работаю, и я все отдам. В Москве. Ты ведь в Москве живешь? Назови номер своего телефона или запиши мой, если хочешь, – миролюбиво предложил он. Почему-то Вадим подумал, что незнакомец звонит с чужого мобильника. Или с того, от которого собирается вскоре избавиться. Уж очень история эта темная.

На том конце эфира возникло напряженное молчание, потом послышалась отборная ругань. И наконец:

– Я ничего не понимаю!

– Я – тоже. Скажи, мужик, чем тебе помочь, и я…

– Да пошел ты на…

– Слушай, я тоже сейчас буду ругаться.

– Убирайся вон! Из моего номера!

– Пожалуйста, – охотно согласился он. – В «Южную ночь» можно?

– Я с тобой потом разберусь!

И его собеседник отключился. Олеся сидела тихо, как мышка. Потом прошептала:

– Это был он?

– Собирай вещи. Мы уходим.

– Куда?

– Тащить лягушку из пруда! – разозлился он. – Номер не прошел, иллюзионист был не в форме. Нас раскусили, не прошло и дня. Надо ехать домой.

Олеся молча стала собирать вещи. А Вадим вдруг расстроился. Халява есть халява, и ей присуще это свойство: когда она срывается, возникает чувство утраты, как будто это была и не халява вовсе, а твое, заслуженное. Жаль.

Но Вадим прекрасно понимал, что мужику, с которым он сейчас беседовал, еще хуже. Что за планы у него сорвались, лучше не вникать, но то, что планы эти были серьезные, Вадим давно уже понял. Явно криминал. Чувствовался запах больших денег, от которых Вадим предпочитал держаться подальше. Надо уезжать, спасать свою шкуру.

Олеся собрала обе сумки и теперь стояла посреди комнаты, оглядываясь: не забыли ли они чего?

«Брачная ночь отменяется», – усмехнулся про себя Вадим. И сказал вслух:

– Бери ключ и иди в машину. Я спущусь, скажу дежурной, чтобы приняла номер.

Она послушно подхватила пакет с едой и фруктами и сумочку, взяла у него ключ от машины и направилась к дверям.

– Лешонок, пакет-то оставь.

– Что?

– Это не наше.

Олеся явно неохотно оставила еду на столе и ушла. Дверь за девушкой закрылась, и Вадим остался в номере один. Возникло нехорошее предчувствие, что ничего еще не закончилось. Значит, новобрачные должны были получить за услугу пять тысяч долларов. За то, что поехали в свадебное путешествие. За риск. В чем заключается риск этого свадебного путешествия? Не понятно. Но молодожены-то мертвы! А тот, кто обещал им заплатить, даже не подозревает, что пассажиров белого «Лансера» уже нет в живых. Почему Вадим об этом «спонсору» не сказал? Сказать – значит, стать свидетелем. Соучастником. «Я видел их мертвыми». Нет, лучше уж забыть о случившемся. Уйти и забыть.

Чужой мобильный телефон он оставил на столе. В любом случае эта штука им с Олесей уже не нужна. Вадим спустился вниз и нашел дежурную. Сказал:

– Я хотел бы сдать номер и получить назад свой паспорт.

Женщина молча кивнула и прошла вслед за ним наверх. Только увидев, что за номер он собирается сдать, спросила с видимым удивлением:

– Как? Вы уже уезжаете? А мне сказали…

– Непредвиденные обстоятельства, – сухо пояснил он.

Дежурная еще раз кивнула и даже не стала осматривать номер. Молча заперла его и направилась к лестнице. Он – следом. Зайдя за стойку, дежурная сняла с шеи ключик и отперла ящик стола со словами:

– На чье имя паспорт?

– На мое. Корочки серые, с разводами. Богатырев Вадим Александрович.

Она нашла паспорт и протянула ему:

– Пожалуйста. Ой, да его еще оформить не успели… ну да ладно, раз вы уже уезжаете. Значит, номер свободен?

– Одну минутку, – вдруг раздался в холле низкий мужской голос.

Парень подошел неслышно. И вообще он был похож на крупное хищное животное породы кошачьих. Темноволосый, поджарый, с вкрадчивым голосом, а солнцезащитные очки оригинальной формы еще более усиливали сходство. С гепардом, грозным хищником. Движения у парня были точные, мощные, в них чувствовались скрытая сила и натренированность. А еще угроза.

– Я хочу получить ключ от этого номера, – сказал «гепард». – За ту цену, которую вы мне назовете.

На стоящего у стойки мужчину парень и не посмотрел, обращался он исключительно к дежурной, но голос Вадим узнал сразу. Это был тот самый человек, с которым он минут десять назад беседовал по телефону. И вновь у Вадима возникло странное чувство, такое же, как и сегодня утром, при виде Рената Гусева. Показалось, что лицо этого парня знакомо. Дежа вю.

«Я его видел, – сказал он себе. – И не далее, как вчера. Мельком, так же, как и Гусева. Это просто наваждение!»

Парень сделал вид, что они друг друга не знают. И держался так уверенно, будто имел в кармане сберкнижку на предъявителя. На миллион долларов, никак не меньше.

Дежурная засуетилась, потом сказала:

– Я спрошу у хозяина. Летом, в сезон отпусков, он постоянно живет здесь. Сейчас узнаю, во сколько обойдется вам номер, молодой человек. Это лучший номер во всем пансионате. Номер для новобрачных. Вы один?

– Нет, с молодой женой. Именно поэтому мне и нужен номер для новобрачных. За любые деньги. У нас медовый месяц.

– А где же ваша молодая жена? – улыбнулась дежурная.

– Скоро будет, – уверенно сказал парень.

«Надо убираться отсюда поскорее», – подумал Вадим и направился к двери следом за дежурной. И вдруг услышал вслед:

– Это твоя машина стоит во дворе? Белый «Лансер» с московскими номерами?

Вадим нехотя обернулся:

– Да, а что?

– Мне показалось, там кто-то сидит.

– Моя девушка. А в чем дело?

– Она пригнулась, когда я подошел. Это показалось мне странным.

Вадим пожал плечами.

Он не стал слушать, чем закончился разговор хозяина пансионата с «гепардом», получил тот ключ от номера или нет. Скорее всего, получил. И хорошо, что «гепард» не стал устраивать разборок. Очки парень не снял, даже когда вошел в помещение. Зачем они ему? Прячется, что ли?

Вадим торопливо вышел из пансионата и направился к своей машине. Олеся теперь не пряталась. Сидела, выпрямившись, и ждала, когда он сядет на водительское место. Ему показалось, что девушка напряжена, но ему сегодня много чего казалось. Сначала что знакомо лицо Гусева, потом – что знакомо лицо того парня, с которым Вадим минуту назад столкнулся в холле. Выходит, у него отличная память на лица. Раз увидел и запомнил навсегда. Опасное свойство. Некоторые лица лучше сразу же забыть.

Он завел машину, и Олеся грустно спросила:

– Куда теперь?

– Понятия не имею, – как можно бодрее ответил он. – Сказать по правде, я устал как собака! Ехать в ночь не могу. Надо поспать хотя бы несколько часов.

– Поехали в «Южную ночь», – предложила вдруг Олеся.

– Ты что, с ума сошла?

– Поехали. Тебе надо выспаться.

– Я бронировал номер, но у меня нет денег.

– А ты хорошо искал?

– Разумеется! Мы вместе искали! – он призадумался. – Вообще-то одна ночь ничего не решает. Я же предложил вернуть этому парню деньги? Предложил, – уговаривал он сам себя. – У нас безвыходное положение. Ночевать под открытым небом не хочется, у меня спина затекла. И нервы ни к черту. Между прочим, из-за этого типа. И значит, будет справедливо потребовать с него маленькую компенсацию. Как считаешь?

– Я считаю, что это вполне справедливо, – серьезно сказала Олеся.

– Тогда мы еще раз назовемся супругами Лебедевыми и под их фамилией заночуем в «Южной ночи»? Так?

– Так, – кивнула Олеся.

– А если этот тип до нас там доберется?

– Он, скорее всего, ляжет спать. Уже полночь. Если он и пойдет в «Южную ночь», то утром. А утром мы уже уедем.

– А вдруг в пансионате выяснится, что никакие мы не супруги? И вовсе не Лебедевы. Тогда как?

– Сейчас же сошло с рук? Один раз повезло, повезет и в другой, – уверенно сказала Олеся.

И Вадим ее послушался. Номер оплачен? Оплачен. Других претендентов, кроме них с Олесей, на него нет. Те двое умерли. Неприятно, конечно, занимать место покойников, но что делать? В их положении выбирать не приходится. Итак, еще одна подмена и еще один обман. Но не пропадать же добру?

«Всего одна ночь, – утешал он себя. – Отдохнем в человеческих условиях и уедем. Все, что мне сейчас надо, это чистая, удобная постель и немножко тишины и покоя».

…«Южную ночь» он помнил еще по отдыху там с Элеонорой. С тех пор здание подремонтировали, но и в таком виде «Ночь» сильно проигрывала недавно отстроенной «Большой Медведице», в которую вложили куда больше денег.

У ворот их никто не встречал, и, увидев белый «Лансер», зевающий охранник остался в будочке, выходить из которой явно не спешил. Зато дежурная в ответ на вопрос Вадима об оплаченном номере для молодоженов молча кивнула и выписала пропуск на территорию пансионата. Вадим загнал машину на стоянку, потом получил ключи в обмен на паспорт, который зевающая женщина молча унесла, так и не открыв. Было видно, что ей до смерти хочется поскорее избавиться от ночных гостей и отправиться к себе в комнату, на уютный диванчик. Да она и сама обмолвилась, что ждала только их, супругов Лебедевых.

– Мне сказали, что вы прибудете после полуночи. Остальные номера заняты, теперь я смогу спокойно поспать до завтрашнего утра, – пояснила дежурная. – А оформлю вас завтра.

Вадим уже понял, почему в «Медведице» свободные номера имелись, а здесь – нет. Тот отель был очень уж дорогим, а «Южная ночь» давала страждущим куда более дешевый приют. Цены в «Медведице» поднимали специально для того, чтобы приехавшие богачи не испытывали проблем с ночлегом. Здесь же, в «Ночи», стоимость проживания, питания и обслуживания была в разумных пределах и простым смертным вполне по карману. А их на нашем юге все же было большинство, миллионеры предпочитали отдых за границей.

Номер, который достался им с Олесей, уже не был номером для новобрачных. Обычный двухместный, с простой, но добротной мебелью. Никаких цветов на столе и тем более фруктов. Ванны не было, только душевая кабина, а рядом раковина и биде. Телевизор был старый, холодильник крохотный. Никакого шика. Видимо, сыграв свою роль, супруги Лебедевы должны были довольствоваться гонораром за оказанную услугу и этим двухместным номером с видом на горы.

Вадим с усмешкой подумал, что собирался привезти в такой же номер Элеонору, выскочившую замуж за богача. Смешно! Но бывшая жена сама позвонила и напросилась в поездку на юг. И, зная его ограниченные финансовые возможности, опять-таки сама предложила этот дешевый пансионат. А ведь Эле теперь по статусу «Большая Медведица» с ее шикарными номерами, никак не меньше. Почему же она так поступила?

Вадим вот уже второй день терялся в догадках и теперь, поздно ночью, твердо решил не забивать больше голову этими бесконечными «почему». Все равно, когда речь идет об Эльке, узнать правду практически невозможно. Как с выброшенными в мусорный бак розами, которых никогда не существовало, а потом вдруг они появились.

Он почувствовал, что смертельно устал. Хочется одного: спать, и только спать.

Олеся быстро застелила кровати. В номере их имелось две, и обе полутораспальные. Сдвигать кровати Вадиму было откровенно лень.

– Ты меня извини… – пробормотал он, растянувшись на белоснежной простыне. – Но если хочешь…

– Спи, Вадим, – тихо сказала девушка. И добавила: – Все будет хорошо.

Когда он засыпал, Олеся все еще ходила по комнате. Разбирала сумки, раскладывала вещи. А потом… Ему показалось, что тихонько скрипнула дверь. Но это его уже не волновало…

Ливень

Проснувшись, он долго не мог понять, в чем дело? Было ощущение, что солнце еще не взошло: за окном темно и мрачно. Но раз он выспался, то уже утро. Вадим перевернулся на другой бок и только тогда сообразил, что идет дождь. За окном стоял несмолкающий гул, словно за одну только ночь напротив пансионата построили огромную плотину, и теперь она пропускает через себя потоки воды, которые, обрушиваясь вниз с высоты в несколько метров, и производят весь этот шум. Так может литься только вода, много воды.

И в комнате тоже льется вода. Женский плач – всхлипывание – слезы. Какое ему дело до всего этого? Он вчера смертельно устал, он хочет еще полежать…

Вадим вновь проснулся, когда шум льющейся воды стал немного тише. Во всяком случае, тот водопад, что в комнате, прекратился совсем. Вадим глянул на соседнюю кровать: Олеся не спала.

– Что случилось? – спросил он, зевая.

– Ничего, – ответила девушка таким мертвым голосом, что Вадим невольно вздрогнул:

– Лешонок, в чем дело? – она молчала. – Сколько сейчас времени? – спросил он, резко сев на кровати.

– Десять часов утра, – таким же мертвым голосом ответила девушка.

– Ехать же надо! Я отдохнул… Да что с тобой?

– Ничего.

– Э, да у тебя истерика!

Он и сам не понял, из каких соображений назвал это мертвое отчаяние истерикой? Истерика, видимо, была рано утром, когда он так и не смог толком проснуться и, вынырнув на мгновение из омута глубокого сна, понял только, что идет дождь. Теперь девушка уже не плакала, но Вадим все равно сказал:

– Так дело не пойдет. Иди сюда.

– Лучше не трогай меня! – зло бросила Олеся.

– Да кто собирается тебя трогать? – опешил он. – Я спросить хотел, не могу ли чем-нибудь помочь?

– Уже помог. Свалился на мою голову! Кто тебя звал?! Уж лучше бы я позавчера села на свой поезд! А не в твою машину, – уже тише добавила она. И вдруг отчеканила: – Ненавижу.