Текст книги "Город изгнанников"

Наталья Беглова
Город изгнанников

© Беглова Н., 2016

© ИД «Флюид ФриФлай», 2016

Глава первая. Вилла Ариана

От Дивона, маленького французского городка на границе со Швейцарией, в котором жила Арина Родионова, пятнадцать минут езды до Женевы на машине. Сидя за рулем, Арина вспоминала вчерашний разговор с мужем, который и привел к тому, что сегодня она отправилась в Женевское отделение ООН.

– А ты становишься знаменитой, – заявил Олег, вернувшись вечером с приема.

Ее муж занимал ответственный пост в Международной федерации Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца[1]1
  Одна из крупнейших в мире организаций, оказывающих гуманитарную помощь.


[Закрыть], и его часто приглашали на различные протокольные мероприятия.

Арина с подозрением посмотрела на него:

– В каком смысле?

– В самом прямом, – в голосе Олега не слышалось иронии. – Сегодня на приёме меня попросили организовать встречу с тобой. И не кто-нибудь, а сам достопочтенный Пратхамеш Кришнамурти.

– Господи, как ты только выговариваешь такое!

– А ты поживи с моё, ещё и не такое научишься выговаривать.

– Тоже мне старик нашёлся. Всего-то на три года старше меня.

– Не на три, а почти на четыре. Так вот, он просил, чтобы ты встретилась с неким Махавиром Батлером.

– По-моему, я его тоже не знаю. Он кто?

– Глава комиссии по Бангладеш, австралиец. Но они друзья с Кришнамурти.

– А что это за комиссия такая?

– Ее полное название – Комиссия по оказанию помощи затапливаемым территориям. Если помнишь, уже в нашу бытность в Дакке постоянно писали о том, что часть прибрежных земель уходит под воду?

– Да, конечно, помню. В Дакке мы видели лагеря для беженцев из этих районов.

– Ну вот, такие же проблемы есть и в других странах. Но сейчас они занимаются в основном Бангладеш.

– Интересно, а откуда твой Кришна обо мне узнал? И что ему известно?

– Кришна, как ты его повеличала, сказал, что услышал о тебе от одного своего знакомого. Тот из Индии, а жена у него русская. Я не очень его расспрашивал, неудобно. Вроде бы ты им помогла. Что это за история такая? Надеюсь, обошлось без криминала? – Олег вопросительно посмотрел на жену. Не так давно в Женеве она невольно оказалась втянутой в распутывание непростого убийства[2]2
  О том, как Арине Родионовой впервые удалось распутать непростое убийство, читайте в книге Бегловой Натальи «Путешествие в райские кущи».


[Закрыть].

– Да нет, это к криминалу никакого отношения не имеет. Сплошная психология. И все-таки я не понимаю, зачем я понадобилась твоему достопочтенному товарищу?

– Ариш, я не спрашивал его.

– Но ты же знаешь работу комиссии. Что им от меня надо?

– Нечего меня пытать. Вот завтра позвонишь и все узнаешь. Привяжется, как пиявка…

– Пиявки не привязываются, а присасываются, грамотей, – поправила мужа Арина. – Вот так! – И она запечатлела на щеке мужа долгий поцелуй.

– Отстань, сгинь, пропади, нечистая сила, – Олег шутливо начал отбиваться от жены, продолжавшей целовать его то в щеку, то в нос и пытавшейся добраться до губ. – Не приставайте ко мне. Вам сегодня ничего не светит. Меня от виски что-то развезло.

– А нечего было виски пить!

– А что же прикажете, вино с карри пить? Большей глупости придумать нельзя!

– Это почему же? – удивилась Арина.

– Ну вот, приехали! Учишь ее, учишь, а все попусту! Мадам, вы все-таки во Франции живете и уже который год! Пряности, специи убивают вкус вина. Ты его просто не чувствуешь. Запивать острую еду хорошим вином – это нонсенс. Уж лучше тогда просто воду пить. Вот потому и пил виски.

– И доугощался! Ладно, пойдем укладываться. А то ты совсем засыпаешь.

– Вот карточка Махавира Батлера, позвони ему завтра же. Кришнамурти очень просил не откладывать, говорит, дело срочное.

Когда Олег ушел, она зашла в гостиную, стараясь не шуметь, открыла дверцу буфета, достала бутылку виски и налила себе немного в стакан. Вернулась на балкон и долго еще сидела там, потягивая небольшими глотками напиток. И ей казалось, что сидит она не на балконе в Дивоне, а на открытой плоской крыше их дома в Бангладеш.

Представить себя не во Франции, а в Бангладеш было, конечно, сложно, но задача облегчалась тем, что погода выдалась безоблачная, и французское небо в эту ночь было такое же звездное, как и бангладешское много, много лет назад.

Сегодня, приехав на площадь Наций, Арина с трудом нашла место для парковки на улице, носящей громкое имя – улица Мира. Свое название она получила в те времена, когда здесь был возведен дворец Лиги Наций, а теперь находилась штаб-квартира Женевского отделения ООН.

В приемной небольшой симпатичной виллы, находившейся недалеко от основного многоэтажного здания из стекла и бетона, ее встретила эффектная темноволосая, темноглазая, смуглая девушка. Ассистентку Батлера звали Сильвия Кочинос. Она сразу же провела Арину в кабинет начальника комиссии.

– Здравствуйте, миссис Родионова, – приветствовал он ее на английском языке, в котором Арине послышались какие-то незнакомые интонации. – Очень рад, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу о встрече.

Из-за стола навстречу Арине поднялся мужчина, который вполне вписывался в образ героя, культивируемого индийской киноиндустрией. Он был еще достаточно молод, невысокого роста, полноватый, щекастый, с большими черными глазами, пухлыми, красивого рисунка губами, собольими бровями, копной черных блестящих волос, распадавшихся на прямой пробор и красиво обрамлявших лоб. О нем так и хотелось сказать «смазливый». Единственное, что шло вразрез с данным определением, был его взгляд: не томный и отдающий самовлюбленностью, а проницательный и устремленный на собеседника.

– Здравствуйте, мистер Батлер.

– Я слышал много лестного о вас от одного своего друга и хотел бы обратиться к вам с просьбой разобраться в сложной психологической ситуации.

– Но я не психолог, а журналист. – Арина вкратце рассказала, где она работала, надеясь, что журналист ее профиля уж точно не заинтересует главу подобной комиссии.

После возвращения из Бангладеш в Москву Арина пять лет проработала в газете «Следопыт», вела рубрику «Преступление без наказания». Ей тогда пришлось провести несколько довольно интересных журналистских расследований.

– Психологию я изучала уже здесь, в Женеве, но у меня нет диплома.

Когда Арина приехала в Женеву, чтобы не терять времени даром, она пошла в Женевский университет на факультет психологии, исходя из того, что для журналиста это не лишнее – лучше разбираться в человеческой психике. Проучилась она там три года, диплом не получила, но с легкой руки ее приятельницы, Веры, владелицы туристического агентства, знавшей многих в разросшейся колонии «новых русских», у Арины постепенно сформировался круг клиентов, которые обращались к ней за психологической помощью.

– Интересно… – Батлер еще более внимательно посмотрел на нее. – Журналист, занимавшийся расследованиями, и к тому же психолог. Это то, что нам надо.

– Насчет психолога – это сильное преувеличение. В любом случае, я не понимаю, чем я могу помочь комиссии?

– Я не буду подробно рассказывать вам, чем занимается комиссия. Если мы с вами договоримся о сотрудничестве, то поговорим об этом потом. Скажу одно: в ходе работы возникает множество очень деликатных проблем. Часто затрагиваются интересы не только отдельных частных лиц, но и компаний. Более того, возникают ситуации, в которых неизбежны конфликты интересов различных государств. Все это понятно, ведь речь идет о серьезной глобальной проблеме. Вокруг нашей комиссии бушуют страсти, разгораются интриги. Это, так сказать, одна сторона проблемы. Сейчас же дело осложняется тем, что мы вынуждены резко сокращать штат сотрудников. Кризис не обошел стороной никого. Вот вы и постараетесь психологически поддержать тех людей, которых мы будем вынуждены увольнять. Я думаю, вы сумеете найти слова, чтобы убедить их спокойно, без излишних эмоций принять неизбежное. А также поможете пресечь разного рода панические слухи, распускаемые некоторыми. И по возможности найти того, кто эти слухи распространяет и занимается писанием анонимок, порочащих комиссию.

– Какие слухи и что за анонимки?

Арина почувствовала, что Батлер колеблется.

– Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор носит конфиденциальный характер? – Глава комиссии выглядел несколько смущенным.

– Безусловно.

– Если вы не примете мое предложение, все, о чем мы здесь говорили, останется между нами.

Ясно было, что он тянет время и не знает, как перейти к сути разговора.

– Можете не волноваться в этом отношении.

Батлер встал, подошел к металлическому шкафу, стоявшему у стены, открыл его и достал оттуда папку. Сев снова за стол, он раскрыл ее, достал оттуда два конверта, повертел их в руках.

– Вот, посмотрите. – Он решился и протянул Арине листок бумаги, вынутый из первого конверта.

На нем крупным шрифтом было напечатано по-английски следующее:

«ATTENTION! LEAKAGE OF SENSIBLE INFORMATION!»[3]3
  «Внимание! Утечка важной информации!»


[Закрыть]

– Что вы об этом думаете? – задал он вопрос, увидев, что Арина прочитала.

– Если честно, то я не понимаю, с каких это пор в ООН обращают внимание на анонимки? Тем более на такие нелепые!

– Это произошло после громкого скандала вокруг программы «Нефть в обмен на продовольствие». Если помните, вскрылись факты серьезной коррупции. Несколько высокопоставленных чиновников ООН были обвинены в мошенничестве. Вот тогда и была издана инструкция, предписывающая внимательно относиться ко всем сигналам о коррупции. Теперь вы понимаете, что я не могу просто отмахнуться от этих анонимок.

– Это все или есть другие послания?

– Мы поговорим об этом, если вы примете предложение.

– Оно весьма странное. Я не вижу себя в этой роли. Почему не пригласить специалиста по конфликтным и кризисным ситуациям и провести работу с сотрудниками?

– Мы думали на эту тему. Пригласить специалиста со стороны – означает сделать проблему публичной. Мы не можем себе этого позволить. Я уже говорил вам, что вокруг комиссии и так кипит слишком много страстей, вредящих нашей работе. А признав, что у нас внутри коллектива существуют проблемы, мы только ослабим наши позиции. Этого никак нельзя допустить. Вы были в Бангладеш, знаете эту страну, видели, насколько серьезны проблемы, которыми мы занимаемся. Я уверен, что вы захотите нам помочь.

Батлер замолчал и в упор посмотрел на Арину.

– Мистер Батлер, я не являюсь специалистом по Бангладеш. Боюсь, что вас ввели в заблуждение относительно моей квалификации. Я должна подумать, я не готова дать вам ответ сейчас.

– А никто этого от вас и не требует. Идите домой, посоветуйтесь с мужем и позвоните мне, когда будете готовы вновь встретиться. И имейте в виду, должность, на которую мы вас берем, хорошо оплачиваемая.

Встав из-за стола, председатель комиссии подошел к Арине.

– Я очень рассчитываю на вас. – Он крепко пожал ее руку.

– Обещаю вам не затягивать с ответом. Что бы я ни решила, вы узнаете об этом в ближайшие дни.

Выйдя из здания комиссии, Арина остановилась в раздумье. Разговор с Батлером озадачил, и ей хотелось обсудить с кем-нибудь его предложение. Она набрала телефон мужа. Олег был занят и обещал прийти пораньше, чтобы вечером поговорить обо всем. Тогда Арина набрала телефон подруги.

У Веры, владевшей небольшим туристическим агентством, сейчас была горячая пора. Новый тур – «Путешествие в райские кущи», который они предложили месяц назад своему московскому партнеру, на удивление, вызвал большой интерес, и сейчас Вера почти каждую неделю принимала новую группу туристов, желающих побывать в раю[4]4
  О том, как зарождалась идея подобного тура, можно также подробнее узнать, прочитав роман «Путешествие в райские кущи».


[Закрыть]. Но Арине повезло. Вера как раз завезла своих гостей в отель на обед, и у нее было свободное время.

– Давай через час в кафе на вилле твоего имени. Там как раз и пообедаем. Ты только сразу закажи что повкуснее, а то хорошие блюда разбирают быстро, – предложила Вера.

– Хорошо, я там буду раньше, все закажу и подожду тебя, – обрадовалась Арина.

Место, где они договорились встретиться, называлось на самом деле музей Ариана. Там размещался Швейцарский музей керамики и стекла. Поскольку здание находилось недалеко от организации, где работал Олег, то иногда они встречались здесь, чтобы перекусить во время его обеденного перерыва или выпить чашечку кофе. Олег всегда шутил по этому поводу, говоря, что им просто положено встречаться в музее, носящем имя жены. При этом он произносил название музея, выбрасывая из него гласную «а». Постепенно и некоторые из друзей переняли эту манеру и стали называть виллу не Ариана, а Арина.

Войдя в здание, она поднялась на второй этаж, где находилось кафе, и вышла на маленький полукруглый балкон. Сев за свободный столик с видом на здание и парк ООН, Арина стала поджидать подругу, размышляя о странном предложении.

В это время на балкон ввалилась большая группа русских туристов. Бойкая женщина, очевидно гид, сопровождавший группу, начала рассказывать о музее. Делала она это развязно, снабжала свой рассказ какими-то нелепыми анекдотами, якобы произошедшими с создателем музея. Потом она стала комментировать вид, открывающийся с балкона. Бодро поведала про Монблан, не забыв вставить всем приевшуюся шутку о японских туристах, которые принимают за Монблан небольшую гору, очень невысокую, своим силуэтом напоминающую такую дорогую японцам гору Фудзияма. Ее, в отличие от Монблана, почти всегда видно, поскольку она находится гораздо ближе к Женеве, и обманутые недобросовестными гидами японцы с удовлетворением взирают на нее и дружно кивают головами: «Юи, юи, кому Фудзисан»[5]5
  «Да, да, как Фудзияма» – искаженный французский.


[Закрыть].

Женщина говорила так громко, что Арина поневоле слушала ее вместе со всеми остальными туристами. Когда она начала рассказывать о штаб-квартире Женевского отделения ООН, где работает несколько тысяч человек, Арина невольно напряглась: что сей бравый экскурсовод выдаст сейчас про эту организацию? И гидесса действительно выдала.

«Вы, наверное, недоумеваете, что делает здесь такое количество народа? Я пролью свет на их времяпрепровождение. Занимаются они проблемами чрезвычайной важности. Определяют, например, каким должен быть рождественский гусь? Вы не ослышались. ООН действительно решает проблему… гуся. В соответствии с техническими нормами, выработанными ооновскими чиновниками, гусь должен иметь жировую прослойку не менее одного сантиметра, на его коже не должно быть никаких черных пятен и так далее, и тому подобное.

Вот какими имеющими огромную ценность для человечества делами занимаются чиновники ООН. И эта армия чиновников живет – не тужит. У них прекрасные зарплаты, отличные медицинские страховки, позволяющие им лечиться у лучших специалистов Швейцарии. Их дети могут учиться в самых престижных учебных заведениях, поскольку ООН оплачивает учебу. И при этом они еще и не платят налога на доход, как все остальные жители этой страны – будь то швейцарцы или иностранцы! Вот какую роскошную жизнь устроили себе люди, прячущиеся за стенами этого скромного здания!»

В группе туристов раздались возмущенные голоса: «Вот это да!», «Вот бездельники!», «Никогда не думала, что они такой чепухой занимаются!».

Арина колебалась: стоит ли вмешаться? Ее возмутил рассказ гида. То, что она выдала своим туристам, не информация, а дезинформация. Причем талантливая. Готовят стандарты по гусям в комиссии? Наверняка и по гусям готовят. Но если подать лишь этот факт, да еще приправить его соусом из деталей о роскошной жизни – этого достаточно, чтобы у человека в голове сложился определенный стереотип. Если не вмешаться, то туристы так и уедут из Женевы с твердой уверенностью: международные чиновники – нахлебники на шее общества.

Арина решилась. Она встала из-за своего стола и постаралась привлечь к себе внимание женщины-гида.

– Здравствуйте, скажите, пожалуйста, вы работаете для одной туристической компании или вас может пригласить любая здешняя фирма для проведения тура? – спросила она, когда увидела, что экскурсовод смотрит в ее сторону.

– Меня приглашают различные туристические компании для проведения туров. А в чем дело? У вас свое агентство и вам нужны гиды?

– У меня нет, но у моей подруги есть агентство в Женеве. Я обязательно скажу ей, чтобы ни в коем случае не приглашала вас работать с группами. И попрошу ее и московских коллег предупредить, что вы даете не объективную информацию об ООН, а поливаете ее грязью.

– Что вы себе позволяете! – Женщина повернулась к своей группе. – Пойдемте отсюда. Эта особа наверняка сама в ООН работает, вот и кинулась защищать честь мундира.

– Подождите, пожалуйста, одну минуту, – обратилась Арина уже к группе. – Я задам вам только один вопрос: – Вы картошку любите?

Люди, потянувшиеся к выходу с веранды, остановились. Кто-то с удивлением посмотрел на Арину, кто-то сказал: «При чем здесь картошка?» Но один мужчина, стоявший недалеко от Арины, протянул, немного окая на волжский манер: «Перефразируя Гоголя, отвечу за всех. Какой русский не любит картошки?»

– А вы какую картошку предпочитаете: зеленую с гнильцой или ровную, крепенькую без глазков? – Арина смотрела на мужчину, но краем глаза отметила, что остальная группа, явно заинтересовавшаяся происходившим, стала подтягиваться ближе к ним.

– Ясно какую, – ответила немолодая женщина, стоявшая рядом с мужчиной. – Хорошую. Кому нужна зеленая да проросшая!

– Вот видите! – посмотрела на нее Арина. – Есть стандарты на то, каким должен быть гусь. Никому не хочется на праздник прийти в магазин и увидеть там гусей, у которых жира столько, что до мяса не доберешься. Или наоборот, таких, у которых одна кожа да кости.

– Такие и продавались в советские времена, – бодро крикнул кто-то из группы. – И такому рады были.

– Раньше, да не теперь, – осадили его.

– Чтобы продавались нормальные гуси и картошка, существуют стандарты. Их вырабатывают в различных группах Европейской экономической комиссии – той самой, про которую ваш экскурсовод вам тут начала дезинформацию выдавать.

– Дамы и господа! – Гидесса попыталась привлечь внимание группы. – Прошу вас пройти в автобус. Мы отправляемся через пять минут!

– Ничего, подождете, нам тоже важно понять, что там происходит. А то вас послушать – так там одни бездельники окопались! – осадил ее мужчина, который первым поддержал Арину.

– Ну смотрите, кто опоздает – пеняйте на себя.

Гидесса повернулась и, гордо подняв голову, вышла с террасы.

– А откуда вы знаете про комиссию? – поинтересовалась одна из туристок. – Вы там работаете?

– Нет, но некоторое время я работала в качестве переводчика. И я помню, как мне пришлось переводить с английского на русский стандарты, выработанные группой по скоропортящимся фруктам и овощам. Я так намучилась, переводя тот документ, что на всю жизнь запомнила, как много сложностей с этой картошкой, – улыбнулась Арина. – Меня саму тогда поразило, сколько существует разновидностей картошки. И заболеваний у нее пропасть. Я уже забыла, конечно, большинство. Помню, есть какое-то заболевание, звучит похоже на остеопороз.

– Ооспороз, – подсказала совсем молоденькая девушка.

– Да, правильно, – обрадованно подтвердила Арина. – А вы откуда знаете?

– А я учусь в сельскохозяйственной академии. Мы недавно как раз зачеты сдавали. Был вопрос по стандартизации картофеля и овощей. Так что я читала про эту вашу европейскую комиссию.

После этого заявления чаша весов явно склонилась в пользу ООН. Арина решила, что разговор можно заканчивать, тем более, что некоторые из группы уже потянулись к выходу. Но в этот момент высокая худощавая девушка, по всей видимости подруга той, которая училась в сельскохозяйственной академии, обратилась к ней:

– А я читала недавно, что много сотрудников ООН гибнет в разных странах. Это правда?

– Да, это правда. Я не смогу дать вам полного ответа на этот вопрос. Могу только рассказать о том, о чем, наверное, многие из вас и так читали в газетах. Во время землетрясения на Гаити погибло больше ста человек, которые входили в состав миссии ООН, работавшей там. Несколько человек погибли при нападении на комплекс ООН в Сомали.

– Да, я читал, – подтвердил кто-то из туристов. – Восемь человек убили и еще нескольких ранили.

– Дорогие друзья. – Арина посмотрела на часы. – Я боюсь, что ваш автобус действительно уедет без вас. И последнее. Я очень вам советую: пойдите на экскурсию в ООН. Экскурсии достаточно интересные, и вы получите представление о том, что происходит в этом здании из первых рук. Я очень признательна вам за внимание. Счастливого вам путешествия по Швейцарии.

В ответ раздалось нестройное «Спасибо».

– Это называется она придет пораньше и закажет еду. – Грозный окрик за спиной заставил Арину вздрогнуть.

– Фу, ты меня напугала. Никуда твоя еда не денется. Сейчас закажем.

– Вот увидишь, хороших блюд уже не будет.

– Ничего страшного, обойдешься салатом. Тебе есть вредно, посмотри, юбка трещит по швам!

– Я сейчас уйду. Сама упросила прийти, а теперь еще и оскорбляет.

Вера оказалась права: из горячих блюд оставалась только треска, которую здесь брать не стоило, поскольку блюда разогревались в микроволновой печке и даже самая хорошая рыба становилась после этого резиновой. Пришлось Вере смириться с салатом по-гречески, что отнюдь не способствовало ее хорошему настроению. Она долго фыркала, тыкая вилкой в тарелку, будто там лежали не кусочки брынзы, а что-то весьма сомнительное.

– Слушай, хватит в тарелку смотреть, – не выдержала Арина. – Посмотри лучше, какой вид!

– Какой вид? Старые серые здания, ничего не вижу в этом красивого, – брюзгливо отозвалась Вера, наколов на вилку маслину и с подозрением рассматривая ее. – Маслины и то какие-то дохлые.

– Ты посмотри вдаль – там горы видны, Монблан. А ты куда смотришь?

– Прямо перед собой. Видишь, правее, аллея с флагами. Эти ворота, когда мы в Женеву приехали, еще открывались и в них заезжали. А теперь все забаррикадировали. Ведь что ни день – на площади демонстрации. Ее надо переименовать: вместо площади Наций в площадь Демонстраций. Так вернее будет. Там постоянно кричат, вопят. На днях несколько курдов перемахнули через забор – там, где охрана не стоит. Вот паники было. Я с туристами как раз была на экскурсии в ООН. Все двери заблокировали. Мы выйти не могли, пока этих курдов не уговорили с миром удалиться. Слышишь, вот и сейчас бангладешцы чего-то разоряются…

– Да, ты у нас человек аполитичный до безобразия. Люди борются за свои права, а ты «…орут, вопят», – не без осуждения заметила Арина.

– Ну и чего они хотят?

Арина вдруг поняла, что ответа на этот вопрос у нее нет. Она не знала, почему собрались бангладешцы на площади. Не протестуют же они против того, что их территории уходят под воду? А может, возмущаются тем, что им стали меньше помогать? Ведь Батлер говорил, что дотации сокращаются.

– Вот! Не знаешь! А еще меня осуждаешь! – обрадовалась Вера. – Ладно, подруга древняя моя, ты же меня вроде совет держать призвала?

Арина давно уже привыкла к тому, что мало кому удается избежать соблазна обыграть ее имя и фамилию – Арина Родионова, невольно вызывающую в памяти пушкинские строфы.

– Арина Родионовна более не имеет к вам вопросов. Ввиду более чем преклонного возраста, усугубляющего ее давно уже деградирующие умственные способности, вопрос о найме этой гражданки России в Организацию Объединенных Наций больше не стоит на повестке дня, – парировала она.

– Ты чего, обиделась? – удивилась Вера.

– Конечно нет, – успокоила ее Арина. – Просто ты уже мне помогла принять решение.

– Я? Интересно, каким это образом?

– А когда проявила свою аполитичность и возмутилась тем, что на площади протестуют всякие там бангладешцы.

– Обожаешь ты загадки загадывать. Хотя чему здесь удивляться? Ты же у нас детектив с мировой известностью, – не удержалась Вера и поддела подругу. – А что? Конечно, – добавила она, услышав протестующий возглас Арины. – Разоблачила же недавно отравителя, вернее отравительницу? Разоблачила! Так что не отпирайтесь, товарищ Пинкертон! Ну что, решила отказаться?

– Наоборот, тут одна гидесса рассказывала о баснословных зарплатах сотрудников ООН. Так что мне захотелось влиться в их ряды, – рассмеялась Арина.

– Ну, давай, дерзай. Потом мне расскажешь. Кстати, мне вчера Колосовский звонил. Просил передать тебе привет и интересовался, как продвигается работа над следующим туром? Помнишь, ты ему предложила изобразить поездку по ленинским местам или про ученых в Женеве? Так что давай выдавай на-гора новый тур. Ты начала что-то делать?

– Нет, – честно призналась Арина.

– Риш, ты уж не подведи, я на тебя рассчитываю.

Вера убежала. Арина посидела еще немного на балконе, выпила кофе, полюбовалась на четкий силуэт Монблана. Как считают женевцы, это является плохим знаком. По их мнению, если Монблан хорошо виден, жди завтра плохой погоды. Арина не раз убеждалась в том, что эта примета лучше помогает определить погоду на завтра, чем чтение прогноза синоптиков.

Дома она решила не откладывать работу над обещанным туром. В кабинете на столе ее давно дожидались книги, которые она взяла в библиотеке Женевского университета. Она поставила диск со своими любимыми оперными ариями и принялась за чтение.

– Не понимаю, как ты можешь читать, когда у тебя над ухом орут. – Войдя в кабинет, Олег первым делом выключил музыку. – Странно, с чего это ты за книги о Женеве засела, – удивился он. – Я думал, ты штудируешь материалы о Бангладеш и ее проблемах.

– А с какой стати я должна читать о Бангладеш? Разве я сказала, что согласилась выйти на работу в комиссию? – Задавая этот вопрос, Арина изо всех сил изображала удивление.

– Ой, как будто я вас не знаю, – засмеялся Олег. – Ты кому другому расскажи, что отказалась ввязаться в очередную авантюру. Ты же у меня авантюристка прирожденная!

– Ты прав, я хочу туда пойти. А посему принеси-ка хорошее красное, а я чего-нибудь на стол соберу.

– Ты действительно хочешь выпить? В среду? Небо на землю упало, что ли? Вы же, мадам, не пьете среди недели!

– Надо же отметить мое решение влиться в стройные ряды международных чиновников. А потом, что же это за правила, если не делать из них исключения?

– Кто бы с вами спорил, но только не я! – И Олег почти побежал в гостиную – а то вдруг жена передумает.