Текст книги "Я не умею прощать!"

– Ну еще бы, уж на что я в Ирке уверен, так она мне ночью все о нем пробовала щебетать. Ах, мол, какой красавец! Сказка, а не муж чина!

– Мне так он с первого взгляда показался обычным жиголо.

– Думаю, ты прав. Если использовать его, то, пожалуй, именно в этой роли. Ты с Татьяной не говорил о том, как она восприняла Мачо?

– Нет, не рискнул, все-таки шок пережила, пока на эту тему даже заговаривать не стоит.

– Ты прав, наверное. Все же слабы они все перед красавчиками! Нам с тобой потруднее приходилось, верно?

– Тебе-то что горевать? У тебя вон жена какая! – не скрывая восхищения, сказал Волошин.

– Повезло! – самодовольно отметил Петр и тут же сменил тон на деловой: – Ты Татьяну сегодня вечером никуда не отпускай, рядом будь, а то мало ли что.

– Может, ее в ресторан сводить? Если за ней начали следить, это может спровоцировать их на активные действия.

– А справишься? Там может оказаться не только Мачо, – предупредил Петр.

– Ты что, забыл, кто меня учил?

– Помню. Только учти, там не тренировка, жалеть нельзя. Вырубать придется всерьез. Точно справишься? Я ведь могу просто не успеть, мне же нужно и за домом присмотреть.

– Разберусь. Не волнуйся.

– Слушай, майор, есть у меня ствол, может, возьмешь?

– А шум? Нет, лучше уж руками! – не согласился Волошин.

– Ну, смотри сам! – пожал плечами Петр.

Таня совершенно спокойно приняла предложение Волошина пойти прогуляться. Более того, ей было очень приятно, что он начал за ней так незатейливо ухаживать. Перебрав свои наряды, она остановилась на легком шифоновом платье, в котором сама себе казалась неотразимой. Весело стуча каблучками, она, сбегая по лестнице, увидела ожидавшего ее Волошина. Таня никогда бы не подумала, что он может выглядеть так эффектно. В белых льняных брюках, в такой же рубашке, высокий, крепкий, он производил неизгладимое впечатление. Русые волосы, тронутые сединой, придавали его отрытому, мужественному лицу ту тень благородства, что она так ценила в мужчинах. Нечего и говорить, сегодня ей невероятно повезло со спутником. Рядом с таким мужчиной не стыдно будет пройтись по курортному городку.

Как-то совершенно естественно взяв Волошина под руку, Таня ощутила, что идти с ним необъяснимо приятно, хоть он по-прежнему чем-то неуловимо напоминал ей бывшего мужа.

Они шли по аллее и разговаривали. Вернее, Таня непонятно зачем начала рассказывать Волошину о своей жизни.

– Мне было двадцать, когда я повстречала Андрея. Был конец октября. В театре давали премьеру, уже не помню, что за пьеса. Наши места оказались рядом. Так случилось, что я уронила номерок, а он тут же поднял, мне тогда даже показалось, что номерок не успел упасть, так быстро все произошло. В гардеробе помог мне одеться, вызвался проводить. Разговорились. Он мне показался очень внимательным и мужественным, что ли. В то время мне было очень тяжело, я рассталась со своим другом. Поссорилась. – Таня на минуту задумалась, словно вспоминая. – Андрей умел слушать. Я как-то сразу прониклась к нему доверием. Когда он попросил у меня телефон, я дала не задумываясь. Проводив меня до подъезда, Андрей попрощался и ушел.

Позвонил он мне уже через час. Мы снова долго разговаривали, а на следующий день, вернее, вечер, он назначил мне свидание. Погода была ужасной: сильный ветер, снег с дождем, в общем, я отказалась, но пригласила его к себе. Сама не знаю почему. Он пришел, я тогда жила с бабушкой, мама в то время уже жила отдельно. Он провел у нас довольно много времени. Когда он ушел, бабушка мне сказала: «Постарайся его не упустить, хороший парень». Впрочем, он мне уже тогда понравился. Мы встречались почти каждый вечер. Андрей как-то мало рассказывал о себе, не потому, что был замкнутый, нет! Просто в разговоре он всегда ловко уходил от прямых ответов. Когда пропал на месяц, я даже не знала, что и думать. Незадолго до Нового года он позвонил. У меня тогда уже появился воздыхатель, и, честно говоря, я не знала, кому отдать предпочтение. Но Андрей оказался достаточно напорист. Он попросту не дал мне шанса отказать во встрече. Вечером он пришел. Опять много говорил с бабушкой, со мной, а когда бабушка спросила у него, где же он пропадал, ответил просто: был в служебной командировке. Не позвонил потому, что пришлось вылетать неожиданно. Сколько потом было этих командировок! Не счесть. Несколько раз возвращался со свежими шрамами. Я только потом, когда мы уже поженились, узнала, что он служит в каких-то хитрых войсках. До этого я была уверена в том, что он обычный гражданский человек.

Словом, Новый год мы встречали с ним вместе. А уже в марте поженились. Когда он бывал дома, то всегда оказывался невероятно заботливым, нежным. Правда, нужно признать, моя мама его терпеть не могла. Все время убеждала меня, что Андрей мне не пара и все прочее.

Татьяна замолчала, словно обдумывая, легкая, какая-то мечтательная улыбка осветила ее лицо, но внезапно болезненная гримаса исказила милые черты.

– Охлаждение в наших отношениях началось вскоре после рождения сына. Но как бы то ни было, мы прожили больше двадцати лет вместе. Развелись по моей инициативе. Сыграло определенную роль то, что мы в последние годы стали словно чужими, да и нужно признать, мама помогла. Все годы она постоянно убеждала меня в том, что развод необходим. А когда я развелась, то она была очень удивлена, что у меня нет любовника.

– А вы что, никогда не изменяли мужу? – спросил Волошин.

– Знаю, что в это трудно поверить, но нет, не изменяла.

– А он?

– Не думаю, что… В общем, наверное, скорее да, чем нет. У нас были довольно сложные отношения последние годы. Я не хочу об этом говорить.

– Простите.

– Ничего, это уже прошлое. А вы женаты?

– Был, очень давно. Я ведь тоже служил, моей жене быстро наскучила гарнизонная жизнь. Мы расстались легко. Без скандалов.

– А потом у вас были женщины?

– Таня, я ведь живой человек. Но серьезных отношений у меня почти не было. Правда, однажды я полюбил замужнюю женщину. Вот это едва не стало для меня катастрофой.

– А где вы служили?

– Я бывший вертолетчик, пришлось в разных местах отметиться.

– Воевали?

– Не без этого. Но не думаю, что вам это будет интересно. Поверьте, там не было ничего хорошего.

– А вы чем сейчас занимаетесь?

– У меня свой небольшой бизнес.

– У моего мужа тоже. У бывшего! – тут же поправилась Татьяна.

– Таня, скажите, у меня сложилось такое впечатление, что вы сожалеете о том, что развелись? Я не прав?

– Увы, правы. Но только прошлого все равно не вернуть! Андрей никогда не вернется. Я хорошо его знаю. Может быть, он и простит меня. Но я себя не прощу. Никогда!

– Не расстраивайтесь, вы необычайно привлекательная женщина. У вас все должно сложиться просто замечательно. Я уверен в этом.

– Если бы. А куда мы идем? Я, честно говоря, немного устала.

– Таня, вы не будете против, если я приглашу вас в ресторан?

– С удовольствием!

* * *

– Ну, и куда он бабу потащил? Я же говорил, нужно было щемить их в парке.

– Рано, да и народу там много.

– Потом ты скажешь, что поздно. Мне босс яйца оторвет, если мы бабло не вырвем.

– Так не мне же! А твои яйца уже многим поперек горла стоят. Что, эта бабища тоже в твоем вкусе?

– А что, ладная, в соку. Впер бы с удовольствием.

– Не понимаю я тебя, Красавчик, что ты в старухах находишь?

– Лох ты печальный! Они меня любят! У них, может, последний шанс со мной в кайф потрахаться. Ихние козлы уже ни на что не способны, а если у кого чешется, то для них у меня чесалка как раз и есть.

– Но все равно не врубаюсь, они же старые, тебе-то кайф от этого какой?

– Ты просто привык малолеток трахать, а они же ни фига не умеют. То ли дело баба с опытом, ни тебе запретов, ни ограничений, все можно, крути ее, как вздумаешь, а она тебе только благодарна.

– Не, не нравится! Я молодых люблю, нетоптаных распечатывать. Вот где можно развлечься!

– Это пока тебя за жопу не возьмут. На зоне знаешь что с такими, как ты, делают?

– А ты меня не стращай, пуганый уже. С Конем свяжись, он понадобится, мужик, похоже, здоровый.

– Да ну, старый он! Коню раз врезать, и песок весь посыплется. Успею позвонить! Дай-ка пиво пока.

В зале столики почти все оказались заняты, но Таня увидела женщину и мужчину, живших в их пансионате. Показав на них Волошину, она спросила:

– Может быть, к ним?

Волошин кивнул и направился к Жене и Мареку, с которыми уже успел немного познакомиться. Вот чего он не мог понять, так этой немного странной пары: Женя совершенно не подходила Мареку. Они были, что называется, разного поля ягоды, и тем не менее были вместе. Спросив разрешения, Волошин усадил Таню, подозвал официантку. Сделав заказ, он начал разговор с Женей, в который быстро вступила и Таня.

Женя увлеченно шутила и вроде бы даже немного заигрывала с Волошиным. Таня посматривала на нее, силясь понять, чем же Волошин ее так привлек, что она забыла на время о собственном молодом человеке. Волошин едва ли не годился Жене в отцы. Сама Таня пока не пробовала как-то привлечь к себе его внимание, но, невольно вспоминая прежнюю жизнь, почувствовала острый укол ревности. Когда-то давно, если они где-то появлялись с Андреем, к нему тоже, как мотыльки на огонек, слетались молодые женщины и девушки и, не обращая внимания на ее присутствие, откровенно кокетничали с мужем. С Волошиным повторялась та же ситуация. Но если муж в определенной степени был ее собственностью, то Волошин под эту категорию никак не подходил. Таня даже ощутила некоторую растерянность. Бороться за право на него или же нет? Почему, собственно, она должна упускать этого мужчину? Да, вполне возможно, у них не сложится даже курортный роман! Но все же, почему не попробовать? На каком основании эта рыжая молодка с таким усердием старается вскружить голову пусть пока не ее, но потенциально возможному мужчине? Да, у нее есть определенные преимущества: она молода, привлекательна, у нее точеная фигурка и приличный рост, наверняка у нее было много мужчин и она умеет управлять ими в постели. Но у Тани тоже зеленые глаза, хорошая фигура. Плюс грудь у этой Жени не такая крупная, как у Тани, а мужчин привлекает именно тяжелая, налитая грудь, Андрей много раз говорил ей об этом.

Таня удивлялась самой себе. Волошин оказался великолепным собеседником и по всем параметрам превосходил уже порядком опьяневшего Марека. В этом мужчине чувствовалась неукротимая сила и неугасшая юношеская бесшабашность. Несмотря на возраст, он привлекал ее, и очень сильно. Впрочем, не так уж он и стар, ему, пожалуй, нет и пятидесяти, скорее всего, ровесник Андрея, а крепок, словно вчера исполнилось тридцать. Да, этот Волошин сильнее и энергичнее того же Марека раза в два.

Волошин несколько опешил от натиска Жени: она, кажется, совершенно забыла, что рядом сидит ее не то муж, не то друг. Столь откровенно его, пожалуй, уже давно никто не пытался обаять. Старательно поддерживая игру, Волошин постоянно косился на Таню, нужно было срочно спасать положение, и, дождавшись медленного танца, он пригласил свою спутницу. Таня с видимым облегчением согласилась. Танцевала она превосходно, была послушной и гибкой. Чувствуя в руках ее энергичную спину, Волошин даже разволновался как юноша, фантазии его приняли весьма фривольное направление. Наверняка им было бы замечательно вместе. Но, справившись с собой, он отогнал прочь крамольные мысли. Когда музыка стихла, Волошин, расчувствовавшись, поцеловал Тане руку и проводил до столика. Но не успели они сесть, как заиграли что-то быстрое, и Женя, схватив их за руки, вытащила снова на танцпол, по ходу успев шепнуть Волошину:

– Вы замечательно танцуете!

Теперь ему пришлось танцевать сразу с двумя партнершами. Обе старались в танце завладеть его вниманием; с одной стороны, это веселило Волошина, с другой – он боялся обидеть Татьяну. У Жени, в конце концов, имеется собственный мужчина, а Таня – одна!

Возвращались они уже поздно ночью, вчетвером, если можно было считать за самостоятельную единицу нетвердо передвигавшегося в отдалении Марека.

– Так что ты мне скажешь? Почему пакет не дошел до адресата? Объясни, я попробую понять! – требовательно спрашивал Учитель.

– Учитель! Я не понимаю, в чем моя вина! Выполнены абсолютно все инструкции! Пакет на дне сумки, большой, синей! Умоляю, поверьте! – последовал ответ.

– Его там не нашли, тебе это ясно? Границу они прошли чисто! Выходит, если его там нет, то отвечать придется тебе. Именно ты крайнее звено! – резко заявил мужчина.

– Но как же? Почему я? А она сама не могла найти его? Выложить, например, оставить дома?

– Скажи, кто ее провожал? Я или ты? – грозно спросил мужчина.

– Я!

– Вот потому с тебя и спрос! Если пакет не найдется, ты ответишь сполна. Но учти, деньги ты мне все равно вернешь! Это тебе ясно?

– Да, Учитель!

– Убирайся и даже не пробуй куда-нибудь сбежать, я найду тебя везде, да и без меня ты теперь уже не выживешь.

Волошин вел под руку Таню, рядом, весело щебеча, шагала красавица Женя. Странно, но в этом неоново-ночном освещении она и впрямь казалась ему необыкновенно красивой, почти как Таня! С той лишь разницей, что к Татьяне тянуло неимоверно. Нестерпимо хотелось прямо вот сейчас, сию минуту обнять ее изо всех сил и целовать, пока не закружится голова.

До пансионата оставалось пройти всего-то метров двести, когда впереди в сумраке аллеи Волошин заметил две мужские фигуры. Спинным мозгом он почувствовал угрозу и, оглянувшись, засек еще двоих, отрезавших путь к бегству. Да и не убежать с двумя женщинами, к тому же они еще и на высоких каблуках! Времени на раздумья не оставалось. Осторожно высвобождая руку, Волошин шепнул Тане:

– Как только начнется, бегите к Петру! Он ждет!

Таня вместо того, чтобы сразу же отойти в сторону, попыталась покрепче вцепиться в него. Волошин нетерпеливо стряхнул ее, но драгоценные секунды были упущены.

Вскинув левую руку, Волошин успел закрыться от удара дубинки, но рука тут же повисла плетью. Ударив противника ногой в пах, Волошин развернулся и едва успел уклониться от тяжелого кулака, летящего в голову. Противник оказался намного крупнее и тяжелее его. Пропустив двигающееся по инерции тело, Волошин ударил справа за ухом. Гигант этого вроде бы даже не заметил, остановившись, он уже разворачивался для следующего удара. Волошин что есть силы ударил его головой в живот. Не давая опомниться, вновь нанес сокрушительный удар в голову. Гигант покачнулся. Следующий удар с разворота ногой в пах согнул противника пополам. Ногой в висок. Разворот. Волошин заметил в руке еще одного нападавшего блеснувший хищной рыбкой клинок. Хват прямой, бить будет снизу. Пируэт. Ускорение на руку. И колено уже встретило незащищенный подбородок. Хруст. Разом обмякшее тело рухнуло на выщербленный асфальт. Обернувшись, Волошин заметил, что четвертый, схватив Татьяну за горло, тащит ее в кусты, а Женя, размахивая чем-то, бьет его по голове. Бросившись на выручку, он увидел, как мужчина пошатнулся и, нелепо взмахнув руками, исчез в темноте. Только треск и отдаленный вскрик раздались в тишине. Быстро осмотрев поле боя, Волошин подхватил едва стоящую на ногах Таню и спросил у Жени:

– Чем это ты его?

– Каблуком, чем же еще! – Она показала зажатую в кулаке туфельку с высоченной шпилькой.

– Все! Уходим быстро!

– А с этими что? – Женя кивнула на распростертые тела.

– Сами разберутся!

Уже подходя к пансионату, Волошин вспомнил о Мареке.

– Женя, а где ваш муж?

– Во-первых, не муж, во-вторых, думаю, он уже давно в номере заперся. Он мимо нас пробежал с такой скоростью, словно решил стать олимпийским чемпионом.

Теперь, когда адреналин схлынул, Таню начало трясти. Волошин, переговорив с Петром, зашел к ней в комнату. Женя уже напоила Татьяну валерьянкой и теперь пыталась ее разговорить. Волошин, решив не вмешиваться, спустился на террасу.

– Таня, вам просто сегодня повезло, что с нами оказался такой мужчина, вы представляете, он раскидал всех в одиночку, – негромко говорила Женя.

– Это все случилось из-за меня, вы, наверное, не знаете, но тот, кто душил меня, сегодня утром пытался меня изнасиловать! – всхлипнула Татьяна.

– Что вы говорите! А я ничего и не знала! А как это случилось?

– Я после завтрака пошла в душ, а когда вышла, он набросился на меня. Волошин меня едва спас.

– Таня, а почему вы называете его по фамилии?

– Его, по-моему, все так зовут! – недоуменно пожала плечами Татьяна.

– А мне показалось, что Петр называл его майором?

– Понятия не имею! Он говорил, что служил. Летал на вертолете. Но кто он по званию, даже не догадываюсь.

– Таня, а вы что, только здесь с ним познакомились?

– Да, сегодня утром.

– А, да-да, конечно, когда он вас благородно спас! А вы замужем?

– Уже нет, я развелась месяц назад.

– Долго продолжался ваш брак?

– Без малого двадцать пять лет, только до серебряной свадьбы мы уже не дотянули. Впрочем, мы последние лет десять жили как-то параллельно.

– Вы разлюбили его?

– Кого? Бывшего мужа? Трудно сказать, когда подавала на развод – ненавидела, а сейчас думаю, что лучше его мужчины на свете нет. Смешно, не правда ли? А вы тоже были замужем?

– Да, было дело, сходила. Только муженек у меня оказался совершеннейшей тряпкой. Но зато у меня есть сын, Ромка! Классный парень! Мы с ним очень дружны, нам вдвоем, как он говорит, клево.

– А Марек?

– Марек? – Женя удивленно подняла бровь. – Такое же пустое место, как и мой бывший муж. Мне по большому счету фатально не везет с мужчинами. Все время попадаются какие-то инфантильные. Вы обратили внимание, каков Петр? Только вот, к сожалению, он серьезно женат. Ирине чертовски повезло с мужем. Или тот же Волошин! Сильный, уверенный, способный защитить женщину! Настоящий мужчина! Только вот на меня ноль эмоций. Вообще внимания не обращает! Зато от вас он, кажется, без ума.

– Что вы говорите, Женя! Мы с ним едва знакомы!

– Таня, это же видно невооруженным глазом!

– Вы что это, серьезно?

– Конечно! Он же не меня, а вас от бандитов спасал! Настоящий мужчина. Мне о таком даже мечтать не приходится.

– Зачем вы, Женя, так говорите? Вы ведь еще очень молоды. Сколько вам?

– Тридцать два. Не так уж и мало. Давно пора нормальную семью иметь, да с моей сумасшедшей работой, тяжелым характером, пожалуй, никто со мной не уживется, а тащить на себе очередного Марека я не хочу.

– Так почему вы не найдете себе мужчину, который вам подходит?

– А где, Таня? Где его искать? Я готова землю рыть, чтобы найти! Только нету их. А те единичные экземпляры, что изредка встречаются, уже давно и прочно разобраны. Не отбивать же, право дело, у замужней женщины ее драгоценного мужа?! Вот тот же Волошин, едва появился, так сразу же нашел кого взять под защиту.

– Так что же, вы меня к нему ревнуете?

– Нет, не ревную, завидую! На меня он внимания не обратил, бросился вас спасать. Потому что вы слабы. Меня он посчитал сильной, решил, что я в помощи не нуждаюсь. А то, что творится на душе, этого ведь не видно.

– Женя, так что же, вы убеждены, что сила женщины в ее слабости?

– Разумеется! Если бы я была слаба, то ко мне притягивало бы не мальчиков вроде моего бывшего мужа или того же Марека. Это им необходима поддержка, а не мне. Во мне они ищут опору. Не задумываясь о том, что мне она тоже порой необходима.

– Вы говорите удивительные вещи. У меня сложилось впечатление, что мой муж жил вместе со мной только потому, что считал обязанным меня защищать, а когда я сама отказалась от него, с легкостью ушел. А сын вообще выдал, что именно он являлся единственным звеном, на котором держалась семья.

– Что я могу сказать! Значит, у вашего мужа было сильное чувство ответственности за вас, за семью, за ребенка. Вам стоит только позавидовать.

– Вы знаете, мне кажется, я сама виновата в том, что у нас с ним все так получилось. Он долгие годы просил у меня нежности и ласки. Я не понимала почему! Он боевой офицер, и вдруг… такая слабость! А оказалось, что ему нужно было просто отогреться. Да только я ему отказывала. Глупо!

– Простите, не поняла, вы о чем говорите?

– Нет, Женя, ничего, это у меня случайно сорвалось. Не обращайте внимания. Поздно уже, наверное, лучше лечь спать.

– Да, пора, уже половина третьего. Хорошо хоть на работу не нужно!

– Значит, ты не проверил? Впрочем, это не так важно. Пошел бы он в порт работать – остался бы жив, нечего было в бандиты лезть.

– Пойми, Чума, со мной женщины были!

– С другой стороны, если среди них двухсотый, то это, пожалуй, только плюс. В другой раз поостерегутся. Ты можешь с чистой совестью ложиться спать. А я утрясу некоторые вопросы.

Спустя полчаса Петр вошел в полупустой ресторан. Кивнув бармену, он глазами показал на неприметную дверь. Тот утвердительно кивнул в ответ. Петр проскользнул в полутемное помещение. Поднявшийся навстречу крепыш перегородил дорогу.

– Я к Василию.

Крепыш сдвинулся в сторону, открывая проход. Маленькую комнату наполовину занимал огромный стол, заваленный бумагами, за ним сидел наполовину седой мужчина лет пятидесяти. Подняв усталые глаза на вошедшего Петра, мужчина, чуть помедлив, встал и протянул руку:

– Доброй ночи, Петр!

– Доброй ночи, Василий!

– Не забыл, выходит, как меня зовут? С чем пожаловал?

– Тебя не забудешь, Василий! А пожаловал к тебе с тем, что, думается мне, опять начинаются неприятности.

– Это ты по поводу тех отморозков, что на твоего жильца напали? Так он один с ними разобрался так, что трое чуть живы, а один и вовсе того! Кто он, кстати?

– Друг, служили вместе! – просто ответил Петр.

– Тогда понятно! Ты знаешь, он Коня завалил, если довезут, то, может, жить и будет, но только как овощ. У Коня полчерепа, как бумага, смято.

– Не мы начали эту заваруху.

– Чего они хотели?

– Канал с дурью по твоей земле.

– Наглые. Они не въехали, что здесь я хозяин?

– Наглые, не спорю. Но война здесь не нужна, это ты сам прекрасно понимаешь. Ты знаешь, на кого работает Конь?

– Знаю. Гнилой у Коня пахан. Из новых. Отморозок без понятий. Но за жизнь свою поганую трясется.

– На этом можно сыграть?

– Не вопрос. Не будет у него тропы по моей земле.

– Я верю тебе, Василий.

– Ты когда решишь наконец, что я тебе должен?

– А то ты не знаешь? Вино!

– Об этом, Петр, даже не проси, сам понимаешь, только сыну отдам.

– Кстати, как он?

– Заканчивает очередной университет. Теперь во Франции. Ты же знаешь, он у меня и экономист, и винодел, и глава солидной фирмы. Все в одном лице. Ничего, скоро приедет. Так чем тебя благодарить, Петр?

– Стаканчик не пожалеешь?

– С тобой и сам выпью. Врачи вообще все запретили. Даже курить бросил.

Василий достал из шкафа бутыль и, наполнив до половины стаканы, пододвинул один Петру. Оба вдохнули аромат чудесного вина, чуть пригубили.

– Необыкновенное у тебя вино, Василий. Никогда такого не пил! – вполголоса сказал Петр. – Сыну передай, что я у него всегда покупать буду.

– Передам! А пока ко мне заходи. Но только с хорошими новостями! Как жене твоей понравилось вино?

– Слов нет! В восторге!

– Я рад. Красивая она у тебя. Дай вам бог детей хороших.

– Это уж как получится.

– Верь, получится. У нас здесь все выздоравливают, и она поправится!

– А ты откуда знаешь, что с ней?

– Слухом земля полнится. Не грусти, все у вас наладится.

– Спасибо на добром слове, Василий. Пойду я.

– Иди с Богом.

Войдя во двор пансионата, Петр сразу же увидел завернутую в шаль фигуру жены.

– Ты почему не спишь?

– Тебя жду! Сам ведь знаешь, я не могу спать без тебя. Ты все уладил?

– Да, родная! Все в порядке. Идем, рассвет уже скоро.

* * *

Сегодня Волошин вновь привез Таню на то же место. Пока он устанавливал зонт, перетаскивал с катера сумки, Таня куда-то исчезла. Осмотревшись, он не увидел ее, только вдали виднелись группки обнаженных людей. О том, что он привез ее на дикий пляж, ему сообщила вчера Ирина.

– Ну и что! Зато там море намного чище и песок лучше! – сказала она ему.

Устроив уютное лежбище, Волошин немного поплавал, но, вернувшись, снова не обнаружил Татьяну. Обеспокоенный, он подошел поближе к людям и, уточнив, не проходила ли здесь женщина в белом купальнике, вернулся назад. Тани по-прежнему не было. Взволнованный, он направился в противоположную сторону. Солнце плавило небо. Море совершенно утихло, лишь мерно вздымалось, будто дышало во сне. Волошин уже отошел от катера метров на пятьсот, когда заметил на воде тело. Чертыхнувшись, он побежал вперед, моля Бога, чтобы ничего не случилось.

Таня лежала на воде, лишь едва шевеля руками, ее купальник, брошенный на песок, белел на берегу. Ее уже чуть тронутое загаром тело нежно светилось на мелководье. Волошин, помедлив секунду, освободился от плавок и, стараясь не шуметь, вошел в воду. Их разделяло не более пятнадцати метров. Подходя все ближе, он не сводил глаз с Татьяны. Когда оставалось совсем чуть-чуть, она открыла глаза. Не говоря ни слова, Таня только, как ему показалось, протянула руку навстречу. Стоя рядом с обнаженной красивой женщиной, Волошин словно потерял дар речи. Просто стоял и любовался ею. Она будто преобразилась, стала моложе и еще красивее, мокрые русые волосы змеились вокруг очаровательной аккуратной головки. Огромные изумрудно-зеленые глаза широко распахнуты…

– Возьми меня! – едва слышно шептали ее губы, и острое, горячее желание, словно раскаленная игла, пронзило позвоночник Волошина.

Руки сами обняли ее за тонкую, совсем девичью талию. Она гибкой лианой обвилась вокруг его тела…

Неподвластное разуму, дикое, первозданное чувство рвало в клочья сознание. Она отдавалась мужчине с таким нетерпеливым восторгом! Он был ее! Он принадлежал только ей! Он был частью ее самой!

…Все произошло быстро, бурно и… естественно. Ее крик улетел далеко в море… В ее широко распахнутых глазах отражалось бездонное небо, мириады звезд летели в вышине! Она ясно различала их! Руки Волошина на спине. Сильные, крепкие, надежные. Его сумасшедшие глаза – совсем близко. Солнечный свет, ласкающий тело. Счастье! Умиротворение! Любовь!

Он вынес ее на руках из воды… Стоять она не могла… Подкашивались колени… Он держал ее на руках, крепко прижимая к широкой груди. Их сердца бились в унисон, совсем близко друг от друга. Его дыхание на ее груди… Крики чаек в небе… Шелест волны на песке… Ласковый ветерок… Нежность… Восторг…

Волошин отошел к дюнам. Плюхнувшись на песок, закурил. Сильные руки подрагивали. Слишком ярким оказалось видение, слишком натуралистичным и пьянящим. Видела ли она его? Какая, собственно, разница! Разглядывая снующих по раскаленному песку ящериц, он не заметил, как Таня прошла мимо. Просто в какой-то момент его словно что-то толкнуло. Волошин поднял голову и не увидел на песке ни белого купальника, ни его хозяйки в воде. Ее легкая фигурка уже удалялась в сторону катера, едва заметная в полуденном мареве. Волошин, словно мальчишка, бросился ее догонять.

Они вернулись к катеру. Не было сил говорить. Да и говорить то было, собственно, не о чем. Все стало ясно без слов. Молча они вернулись в пансионат, молча обедали. Молча разошлись по своим комнатам.

* * *

Только рухнув в изнеможении на постель, Таня дала волю чувствам. Пережитое ею там, на пляже, под ярким солнцем в море, не укладывалось в сознании. Ни разу в жизни она не испытывала ничего подобного!

Ласковые, словно мамины руки, волны, что ласкали ее тело, как-то незаметно стали уверенными, мужскими. Сильными и требовательными, но в то же время нежными и осторожными. Так когда-то ее ласкал Андрей. Ее всегда смешил его простенький алюминиевый жетон на обычной цепочке. Невзрачная пластинка с набором цифр. Такой же, как у Волошина. Волошин! Это его руки! Это же он рядом с ней! Нежно поддерживает на воде. Его лицо так близко! Губы что-то шепчут. Слова, неслышные, но трогающие душу. Они проникают в нее! Заставляют быстрее биться сердце. Волнуют. Кружат голову. Таня каким-то краешком сознания понимала, что это недопустимо, но как же безумно хотелось, чтобы он был сейчас рядом. Чтобы его руки действительно касались ее… Нет! Нельзя! Необходимо запретить себе даже думать об этом! Только почему же так приятно принимать эти ласки? Почему хочется, чтобы это ощущение никогда не кончалось?

Прожив с мужем много лет, она даже не представляла, что может испытать такое! Да, когда-то давно им было хорошо вместе, но затем, постоянно останавливая себя, чтобы не показать, какое она испытывает удовольствие от близости, Таня добилась лишь легкой неприязни к самому процессу. Андрей каким-то образом почувствовал это. Долгое время пытался как-то расшевелить ее, но Таня отчаянно сопротивлялась, помня наставления матери. Неужели что-то такое она могла испытывать и с мужем? Холодным потом покрылось тело. Зачем?! Почему она сдерживала собственные чувства?! Ведь это так необыкновенно! Или же ей нужно было просто отдаться незнакомому мужчине, что оказался рядом с ней в этот момент? Нет! Таня не сожалела о том, что случилось! Пугало другое: она уже сейчас безумно хотела, чтобы это повторилось снова. Жаждала почувствовать его сильные и в то же время такие нежные руки, ощутить прикосновение его горячих губ к самым сокровенным, самым тайным местам своего тела. Андрей! Он так далеко, и его не вернуть! Все закончилось, так и не начавшись!

Таня пыталась запретить себе думать об этом, но сил остановиться просто не было. Испытанное наслаждение по-прежнему не давало покоя. Как же все-таки получилось, что она раньше ничего не знала об этом? Она вспоминала уговоры мужа. Как он долго пытался ее убедить в том, что она сама не понимает, от чего отказывается. Она не слушала. Мама утверждала, что все это неприкрытое скотство. Да, к великому сожалению, близость нужна для зачатия. Но не более того! Стыдно получать удовольствие от животных инстинктов!

Если после развода Таня начала сомневаться в правоте мамы, то сегодня она окончательно осознала, что все, что она ей говорила, – неправда. Мама лгала ей всю жизнь! Лгала, потому что не могла сказать ей правду! Правду, состоящую в том, что собственная жизнь не удалась по ее же вине.

Таня мало знала своего отца, родители развелись, когда ей исполнилось всего три года. Позже мать говорила, что жить с алкоголиком было невыносимо. Изредка отец навещал Таню, когда та уже жила с бабушкой. Он не оставлял впечатление ни алкаша, ни даже просто пьющего человека. Всегда выдержанный, корректный, вполне приличный мужчина. Несмотря на то что у него уже была другая семья, он по-прежнему любил Таню. Ему откровенно нравилось возиться с ней, баловать. Вот только мама почти всегда пресекала их встречи. Постепенно отец перестал приходить. Мама почти всю жизнь жила отдельно. Таня ни разу не задавала ей вопроса о том, почему она снова не выходит замуж. Считала это неуместным. Впрочем, мама все же вышла замуж за пожилого высокопоставленного чиновника.