Текст книги "Барин"

Глава 5

О вопросах женитьбы Иван Ильич вовсе не задумывался. Хоть и повторяла матушка с навязчивым постоянством, что вопрос этот нужно уже давно и безотлагательно решать. Но молодой барин, всякий раз, бывало даже с грубостью, матушку осаживал. Некогда, мол, свадьбы водить, дела нынче. Но Ольга Филимоновна не отступалась.

– Ты женись, – говорит, – да и делай свои дела, какие намечены. Но пора уже и семьёй разжиться, детишек завести.

Вроде понимал, права матушка, но так впопыхах, не женишься. Это ведь поискать, присмотреться нужно. Да чтоб невеста понравилась. А то, что это, на ком не попадя жениться? Нет уж.

А матушка и тут подсказала.

– Давай, – говорит, – я сама невесту присмотрю. А тебе только съездить глянуть на девицу останется. Да венчаться, пока, суть да дело. А промеж поездками, очень даже и можно. Невесту в дом уже мужики, коль что перевезут, да ейное приданное.

Ну, раз так, согласился Иван Ильич. Если эта возня от дела не слишком отвлечёт – то, пожалуй, можно и жениться.

– Ах, душенька, Ольга Филимоновна, вы только глазом моргните, я вам в два счёта всю губернию переверну, – говорила, жестикулируя при каждом слове, Лукерья Львовна.

Давняя знакомая Ольги Филимоновны, мещанка Лузгина, считалась в уезде главной свахой. Не одна в округе свадьба, меж купеческого или мещанского сословия, без её участия не происходила. Настолько талантливо она всех совмещала, что и потом спустя несколько лет после заключенных браков, добрым словом много кто Лукерью поминал. Случались и ошибки в её работе, но ведь без этого нигде не бывает.

Щуплая и подвижная фигура Лукерьи Львовны, в возрасте сорока восьми лет не слишком выдающаяся, но зато в лице много интересного можно разглядеть. А в самом начале, нос. Тонкий такой, неестественно длинный, а на кончике, будто как обрезали. Глазки, голубые и внимательные, а губами знай-то и причмокивает. Когда ест, причмокивает и когда пьёт, и даже когда разговаривает, тоже причмокивает. То и дело губы платочком вытирает.

Платье у Лукерьи Львовны всегда яркое. Будто кичилась она своими одеждами и чтоб издалека узнавали. А ведь и помогало это неплохо. Бывало, идёт в том конце улицы, а с другого её уже и заметили и в дом тут же зазовут. Расспрашивают – как и чего. Да и сами, что расскажут. А в деле Лукерьи – ой как это нужно. Ведь она всегда должна знать, где жених новый объявился. За иными, ещё с отрочества приглядывает, ждет, когда в женихи созреет. А если парень не просватанный, так ей самое дело. Замечает где, девка засиделась, сколько приданного за ней дают, и какие условия для самой свахи ежели дело состряпает. За девок-то, больше благодарят.

В общем, хлопот полон рот. Ни одного дня Лукерья без дела не сидит. Перемещается по уезду. А и её труд – ой, какой полезный получался. Ни одна сваха такой работы не выполняла как она. Без устали, без сна, порой и без отдыха. Что касается пропитания, в этом недостатка не было. Стоило постучаться в дом, где невеста засиделась, а таких через один, там и стол и угощение.

Раз в несколько месяцев, наведывалась Лукерья Львовна в деревню к Петуховым. Вопрос об Иване Ильиче, на особом контроле. Матушка то, уж давно как о женитьбе заговаривает. А тот, всё носится по делам и всякий раз отмахивается. Случай сложный, когда сын не слишком к родительской воле прислушивается. Всё по-своему норовит.

– Как бы я рада была, если бы невестушку послушную Ваня в дом привёл, – жаловалась барыня, – ведь сижу одна, не с кем бывает, даже словом перемолвится. А так, хоть живой человек рядом. Со слугами-то барские дела обсуждать негоже. И то, порой книжку, какую или стих прочитаю, и так, скажу я вам, хочется высказаться. А некому. Некому.

До того Ольга Филимоновна в этот раз огорчена, что даже в глазах слёзы показались.

– Ну, ну, матушка. Чай, беда-то твоя поправима.

– Как же поправима? Если я ему талдычу про это всякий раз, а он ещё и огрызается. Не твоё, мол, мать дело. А если не моё, то чьё же тогда?

– Да. Тут, вот так с налёту нельзя, матушка моя, тут верно – хитростью нужно, – Лукерья хлебнула из блюдца и откусила баранку, – у человека другие интересы, а ты со своими лезешь.

– Посоветуй, Лукерья Львовна, ведь лучше тебя ни кто дело не состряпает. Устала я в одиночестве. Он мотается, а я сиди. Посоветуй милая. Как быть?

– А и посоветую. Значится так. Есть у меня на примете – девка. Пригожая. Детки от неё с Иваном красивущие получатся. И не далеко, тут в соседнем городе. Савельева Егора дочка. Лавочника. Будет Иван мимо ехать, всё одно не проедет.

Ольга Филимоновна, даже руки от умиления сложила на груди.

– Так мы поступим, – деловито продолжала Лукерья, – как приедет Иван домой, передохнёт и опять в дорогу засобирается, а ты матушка к нему. Так, мол, и так, передай письмо друзьям. Мол, в гости зовёшь, а то скучно тебе одной, одиноко. А я предупрежу Савельевых, чтоб ждали коли чего. Да дочку всё больше вокруг Ивана обхаживать пускали. Он на девку только раз глянет, поверь моему, наметочному в таких делах, глазу. Один разочек глянет, сразу жениться засобирается. Это как пить дать.

– Если бы так, как ты сказала, сделалось. Вот бы чудно.

– Не сумневайся, матушка. Это я тебе – гарантию дам. Ты меня знаешь. Я за слова свои завсегда в ответе.

После отъезда свахи, ещё долго ходила Ольга Филимоновна вдохновлённая. И надеждой напитанная. Теперь, она поняла, точно дело сдвинется.

Глава 6

– Ванюша, сыночек, – Ольга Филимоновна на крыльце радостно всплёскивала руками, – как я рада. Просто несказанно рада. Что же вперёд никого не послал, я бы с обедом подсуетилась.

Коляска Ивана Ильича только въехала на подворье, а он уже на ходу выскакивает. Соскучился страшно. К матушке в объятья спешит.

– Маманя, дорогая, я и без обеда, что угодно проглочу, только дайте, – он расцеловал мать в щёки и тут же подался в дом. Она за ним.

– А чья это коляска мимо меня проехала? Не вашей ли приятельницы – Лузгиной? Больно быстро промелькнула, я и разглядеть не успел. Догадываюсь – что за гостья.

– Она самая. Кто ж ещё ко мне приедет? Только Лукерья Львовна и вспоминает. Ну да будет про неё, ты сам-то как? Рассказывай. Сейчас, погоди, баньку распоряжусь и с обедом подгоню.

– Ох, и устал я в этот раз. Нужно бы отдохнуть.

– Ты Ваня, всегда так говоришь, а потом – шасть, и нет тебя, за новыми делами. Я тебя толком и не вижу.

– Ничего, в этот раз точно отдохну, – Иван Ильич бухнулся на постель и ноги вытянул.

Ольга Филимоновна знала эти его обещания. Никогда ещё, больше двух недель, дома не задерживался. Всё тянет его куда-то. Заработать больше норовит. Она ему не слишком претензиями докучала, пока молод и силёнки на дело правое берутся, нужно использовать эту силу. А не то, чуть взрослее станет, и куда что денется. Засоловеет, разленится. Лучше уж сейчас пусть обогатится, чем потом ни силы, ни энергии, ни денег, ни хозяйства.

И вот, как и предполагала, посидел с недельку, отъелся хорошо, с Настькой служанкой накувыркался и уже в дорогу собирается.

А мамаша, тут как тут:

– Письмецо возьми, в соседнем городе Л. как проезжать будешь, доставь по адресу. Да не просто доставь, если отобедать пригласят, не отказывай. Друзья давние, чтобы не обиделись.

Взял Иван Ильич письмо и помолясь на образа с матушкой распрощался.

Небольшой, опрятный городишка Л. по дороге, что шла от деревни Петуховых, первым стоял. Дома всё больше деревянные, но есть и каменных немного. Эти в основном, дома лавочников или мещан побогаче. Но и деревянные в полном порядке. С резными подоконниками, петухами да коньками. Заборы на разные лады выкрашены. У каждого по-своему. Улицы широкие булыжником гладким блестят.

Дом лавочника Савельева не самый роскошный, но зато добротный, что называется на века. Толстые стены из камня, высокий цоколь, рядом массивные ворота. С другой стороны от ворот деревянная постройка в два этажа. Над крыльцом кованный фигурный козырёк над ним вывеска «Лавка Савельева Е. Все товары».

По одному только взгляду на лавку, становилось понятно, торговля кипит. Видно и вправду всё там есть. От того и идёт народ целый день к Савельеву. У других лавочников специализация, больно узкая. А тут от гвоздя до кафтана, от конфет, до осетрины. Всё что душе угодно, что ни спроси – всё достанут. Даже если надо телегу или лошадь, в течение дня будет готово.

Потоптался Петухов у дверей, понаблюдал. Зашел, огляделся. А там! Добра не перечесть. И зерно, и подушки, и колбасы, и ткани, какие душе угодно, и даже для дамских украшений полочка нашлась. Усмехнулся Иван Ильич такому разброду, но к удивлению заметил – народ толпится.

За прилавком шустрый, маленький мужичок-продавец, товары отпускает. С кого деньги берёт, кому в кредит записывает. В нарукавниках, со счетами, вежливый такой, обходительный. Хоть работа его нервная, а она всё одно терпение показывает.

Подошел Иван Ильич, о хозяине справился. Мужичок, просиял тут же, как то, уж больно ласково посмотрел и в улыбке лучезарной расплылся:

– Сию минуточку, не извольте, сударь, беспокоиться, – и вышмыгнул в дверь позади себя.

Прошло, верно, не больше минуты, как в лавку вбежал почти, по виду – сам хозяин.

Савельев, невысокого роста, упитанный. Пояс под большим животом даже не виден. Волосы и брода от пышности то ли салом, то ли воском прилизаны. А лицо его хорошее, видно, человек справедливый, но и строгий. В лавку как вошел, глазами поискал, к Петухову, будто всю жизнь знал:

– Что же вы? Иван Ильич стоите, прошу покорно, прошу. Ах, какой гость, какой гость!

– Да я, вроде как осматриваюсь, – улыбнулся Иван.

– Проходите, милости просим, – зазывал Савельев.

Вошли в закрома лавки. Там Петухов, сильно подивился. Таких запасов давно он не видал. Имел дело с торгашами оседлыми, но чтобы столько в загашниках у простого лавочника, это впервые увидал. Понятно сразу, если у хозяина вдруг денег не будет на новые товары, тем, что в закромах, чуть не пару лет торговать можно.

Из лавки вышли на широкий двор. Савельев в дом пригласил.

– Раз уж приехали, с такого далека, от матушки Ольги Филимоновны весточку привезли, как хотите, а без обеда, я вас ну никак не отпущу.

– Да я и не отказываюсь. Мне матушка накрепко приказала, вам своё почтение предать.

Савельев вошел в дом и крикнул так, что во всех сторонах точно, все кто в доме крик его услыхали.

– Марья, Катерина, Василиса – гость у нас! Ну-ка выходите встречать!

После этого крика, в доме что-то началось. Иван Ильич слышал отовсюду шаги, перебежки, но людей не видел. Странно всё показалось. Бегают, а не выходят. Удивился Иван Ильич и хозяину говорит:

– Не выходит ни кто.

– А, это они так балуются. Проходите, в гостиную, – он кивнул служанке, чтобы гостя провела, а сам в комнаты направился, – сейчас всех соберу, кто где.

В гостиной, как у всех. Те же диванчики, тот же стол, образа, да кружево повсюду. Несколько комодов по стенам и на окнах горшки с геранью. Много таких гостиных Иван Ильич повидал, так что теперь все одинаковыми кажутся. С небольшими лишь отличиями.

Вошли в гостиную несколько девиц и в возрасте женщина. За ними Савельев. Встали все в линию, а он принялся их представлять.

– Супружница моя Марфа Васильевна, дочери Василиса, Марья, Катерина.

К каждой подходил Иван и ручку целовал. Сначала к матушке, маленькой плотной женщине с красными от возбуждения и радости щеками. Затем к дочерям. Василиса, худенькая с пугливым взглядом девушка, будто нездоровая. Марья, упитанная девица похожая на мать, счастливо ему улыбнулась, и Иван сразу постарался отойти от неё.

И, наконец – Катерина. Тут, Иван – остановился. Он вроде и понимал, что время отведённое на взгляд при знакомстве уже закончилось, но ни как не мог заставить себя оторваться от её лица. Он старался как мог, чтобы не дай Господь глаза его не полезли куда-то ещё, а там, явно было куда залезть, тогда бы все каноны приличия были бы попраны и нарушены. Он силился оторваться, но не мог. Даже дышать перестал на несколько мгновений. А остальные будто старались не мешать.

– Ну что ж, пора и отобедать, – услышал Иван Ильич голос хозяина и резко повернулся.

– Можно и отобедать, – весело и пришибленно сказал он.

Глава 7

Совершенной тайной оказалась, отчего так произошло, что в семье Савельевых старшая дочь родилась красавицей. Это было непонятно абсолютно всем. Но сам Егор Пантелеевич лично, двадцать пять лет назад, новорожденную дочку из рук доктора принял. С тех пор, клялся на все стороны, что такой красавицей она с самого рождения и была.

Говаривали, что, мол, кто-то детей перепутал. Будто родила Марфа Васильевна, девочку урода и так горевала, что страсть. А тогда проходили мимо паломники с новорожденной девочкой, попросились у двора отдохнуть возле лавки, да поесть малость, а служанка Савельевых взяла дитя подержать, поносила, а потом другого дитя и отдала. Но – это, только говорят. На самом деле, как всё было – неизвестно.

Ни Егор Пантелеевич, ни супруга его Марфа Васильевна с рождения за него просватанная, от природы никогда не обладали ни одним, даже самым малейшим проявлением внешней красоты. От того и удивление окружающих достигало невероятных форм. Иные шутили, мол, погуляла Марфа с красавчиком. Так если бы, была у Марфы Васильевны возможность погулять, а ведь не было совсем, да и в слугах у Савельевых, никогда красавцы не ходили. Опять же непонятно, что за удалец мог на такую лягушку позарится.

А она и впрямь, точно лягушка. Внешность как раз лягушачьей под стать. Глазки выпученные, род плоский и будто по лицу в обе стороны растянут. Фигурка маленькая и кругленькая, а голова, всегда приподнята, будто она всё время вверх смотрит. Ну чем не лягушка?

Две дочери, что вслед за Екатериной родились совершенные копии отца и матери. Понятно было, когда и средняя и младшая дочери родительские черты унаследовали. Средняя, прямиком, как есть – в мать. Толстенькая и с такими же точно глазами и ртом. А младшая, чахленькая с рождения и немного всё же на отца похожа, но выпуклыми глазками – тоже в мать.

И вот, скажите, откуда в этой породе статная красавица с формами? Ну, ни как не может быть. Остаётся только гадать. Что вышло, то вышло.

Красота-то красотой, но девица эта с характером очень скверным уродилась. В общении с ней не сразу понимаешь, что за человек, но чуть времени проходит и поступки её сами за себя говорят. То служанку за пустяки поколотит, что та еле ноги унесёт, то коту на хвост наступит, а тот орёт на весь дом, то у отца целковый вытянет да на сестёр свалит. А ещё, как она себя несла, так это только смотреть поспевай. Важно, горделиво, высокомерно. Со знакомыми общается пренебрежительно, так что после с ней никто и встречаться не желает. В общем, характер препротивнейший.

Вот такое богатство, родители Савельевы уж давно как мечтают с рук сбыть. Но по статусу, за кого попало не хотелось бы. А все местные, статусные женихи давно уже про нрав Катерины наслышаны. Все открещиваются и красота её, и формы, и папашина лавка даже не завлекает.

И вот, появись на ту пору, сваха Лукерья Львовна. Савельевы ей чуть не в ноги бросились. «Помоги, матушка, шибко просим. Отблагодарим – а то».

С большим вниманием выслушала Лукерья Львовна слёзную родительскую просьбу. Она, в общем-то говоря, за дело бралась только когда чувствовала, что дело выгорит. А тут – задача сложная. Но, пораскинула несколько умом, погадала на картах, сверилась со звёздами и вполне себе рассудила, что возможно даже и получится партия, какую она наметила. Знала не понаслышке, а по опыту, что не слишком хорошие характеры, иной раз, очень между собой и ничего так сходятся. Верно от того, что как никто, такие люди, друг друга понять в силах.

Сложила Лукерья в голове два плюс два и перед взором её Иван Ильич Петухов как месяц ясный предстал. Не стала дело в долгий ящик складывать, тут же и приступила. А Савельевым крепко накрепко приказала, как приедет Иван с письмом, чтобы Екатерина даже рот не раскрывала. Нечего жениха раньше времени пугать.

Так по воле заботливой свахи и попал Петухов к Савельевым.

Уезжал Иван Ильич от Савельевых, в состоянии некоторого лёгкого замешательства. В какой-то момент, даже подумал дела отложить, на денёк в городе задержаться. Но потом одумался и решил в другой раз обязательно останется. А теперь и вовсе некогда, дела запланированы, не стоит их отодвигать.

Много в это раз ездил, много сделал. Часто останавливался и задумывался. Образ Катерины, такой прекрасный, стоял перед глазами неотступно. И как-то, сразу в голове его стало складываться всё удобно. Катерина – красавица писаная. Лавка отца – забитая товарами доверху. Опять же близость к деревне. Всё одно к одному. Матушкины причитания вспомнились, скучно ей одной. А тут, вон сколько людей в доме, пусть себе и общаются. И как-то далеко в думах Ивана Ильича всё заходило, и родство уже и детишки даже виделись. Ух.

В этот раз, как вернулся домой, только матушка об одиночестве своём заголосила, а Иван Ильич ей:

– Всё мать, засылай сватов.

Ольга Филимоновна так и села:

– Это куда ж, помилуй Бог?

– К Савельевым. Женюсь мать. Ты же давно хотела.

– Хотела, ой как хотела, – засуетилась матушка, – Ванюша, а ты что же и невесту выбрал?

– А из кого там выбирать, одна чахлая, другая, словно та жаба глаза пучит. Там только одна у них в невесты годиться. Катерина.

Долго не откладывали, на следующий день заслали сватов, пару недель поженихались и свадьбу сыграли, безо всяких там отлагательств. Уже спустя месяц поселилась Катерина в доме Петуховых к большой радости Ольги Филимоновны и неудовольствию служанки Насти.

Глава 8

Как так получилось, и что именно насмотрела в своих гаданиях сваха Лукерья, только скверный характер Ккатерины, в петуховском доме, как раз ко двору пришелся. То, что в доме родном, всем виделось как нехорошие поступки и неправильные рассуждения, в доме Петуховых, вдруг оказалось, самым что ни есть, правильным и верным. Хочешь служанку поколотить – да пожалуйста, конюха за чуб оттаскать – не проблема. Говори что хочешь, делай, как считаешь правильным. За красотой Катерины, ни Иван Ильич, ни Ольга Филимоновна, недостатков Катюши не замечали. А может, для них и вовсе, не было у неё никаких недостатков. Верно ведь народ говорит – каждой лягушке своё болото.

В самом начале, когда молодая после свадьбы, перебралась со своим немаленьким приданным в дом к Ивану, жизнь их семейная потекла как по маслу.

От того ли, что несколько засидевшаяся в девках Катерина, по мужской ласке исстрадалась, или может быть Ивану Ильичу новых аппетитов добавилось, только днями и ночами они из опочивальни не входили. Бывало даже, обед – требовали в спальню подать.

А барыню матушку, такой поворот дел очень даже радовал. Вот накувыркается Ваня с молодой женой, на работы засобирается, а тут и она с Катериной подружится. Но только Ваня всё никак не налюбезничается. Уж месяц пошел, за ним другой, а у молодых всё – отношения.

Настя – служанка, в таком деле вполне мудро рассудила, барин с молодухой полюбезничается, да опять на неё заглядываться начнёт. Только когда это случится, один Бог знает. Конечно, жалко внимание барина потерять, но что поделаешь – жизнь подневольная не сахарная.

А ему, что? Тогда, Ваня служанку, от нечего делать тягал, чуть ли не от того, что она сама его соблазнить красотой, да формами старалась. А теперь молодая жена в наличии, ещё и какая красавица, и оказалось, большая до любви кроватной искусница. Что ж ему теперь по сторонам оборачиваться.

Пока, суть да дело, отяжелела Катерина. Поначалу ничего справлялась с мужниными требованиями, а потом, пришлось Ивану поубавить пыл, вот тогда то, он в дорогу и засобирался. Чего возле юбки сидеть, непонятно каких настроений ожидать, а так хоть с пользой время пойдет. Стал снова по дела купеческим разъезжать. И пошла жизнь привычная, налаженная. Теперь в доме и матушка, и женка, и детишки вскорости появятся.

И тут сваха не сбрехала, детишки у Ивана с Катериной, действительно красивые рождались. Один другого краше. Катерина их как давай рожать, чуть не каждый год по ребеночку. В первые три года двух пацанов народила, а на четвёртый девочку. К пятому году снова на сносях. И на шестой год ещё пацанёнок.

Четверо детей за шесть лет много сил и здоровья из красавицы Кати вытянули. Несколько и красота её подувяла, раздобрела, пообмякла. Эти все беременности, ей – во где встали.

Только Иван Ильич – давай, да давай. А как отваживать его от себя стала, так он недолго и печалился, быстро про давнюю ублажательницу вспомнил. Как только Катерина отдельную комнату затребовала, опять оказалась служанка у барина в постели.

Но тогда Катерине, это даже лучшим казалось. За детишками, сил уже не было здоровенного мужика ублажать. Отдохнуть хотелось, отоспаться. В норму прийти. Ну и – того чего пожелала, вот и получила.

И снова, стабильность пошла. Снова все пообвыклись. Ольга Филимоновна, целыми днями с внуками возится, Катерина всё силы восстанавливает. При помощи служанки Дашки, всё красоту свою разными способами вернуть пытается.

А Иван, что ему? Cнова за делами, да в дороге.